Текст книги "Историография и источниковедение в культурологическом исследовании (Культурологические исследования’ 10)"

Х. Ортега-и-Гассет пишет по этому поводу: «В основе техники – знание, а знание существует, пока оно захватывает само по себе, в чистом виде, и не способно захватить, если люди не захвачены существом культуры»[110]110
  Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. – М.: Издательство АСТ, 2001. – С. 79.


[Закрыть]. По мнению Х. Ортега-и-Гассета, начиная с XIX века, интерес к знанию как таковому постепенно стал угасать, т. к. общество стало волновать скорее то, что приносит материальную пользу, нежели нравственно-эстетическое удовлетворение. В итоге это может привести к тому, что техника будет двигаться только силой инерции, сообщенной ей импульсом культуры[111]111
  Там же. – С 79-80.


[Закрыть].

Техника формирует потребности, обеспечивая само существование данного общества, став неотделимой от общества, которое ее создает и управляет ею. Г. Маркузе осуществил исследование социальной структуры индустриального общества. По его мнению, технологии способствовали унификации общества, как духовно, так и политически. При возрастании мощи власти для поддержания своего статуса необходима столь же мощная технологическая поддержка. Таким образом, машина является главным атрибутом политической борьбы. «Технологическая рациональность, – писал он, – становится политической рациональностью»[112]112
  Маркузе Г. Одномерный человек. – М.: Издательство АСТ: Ермак, 2003. – С. 14.


[Закрыть]. Главным в подобном обществе становится не индивид, а система, где идеи и цели индивида приспосабливаются к целям системы. В связи с чем появляется одномерное мышление, «одномерный человек», который не способен противостоять навязываемым системой формам контроля. Индивиду навязываются ложные потребности, закрепляющие тяжелый физический труд, нищету и несправедливость. Человек обретает себя в окружающих его вещах, и, таким образом, оказывается в социальной зависимости от этих вещей, в их подчинении. Технологическая реальность вторгается в личное пространство индивида и поглощает его.

Технологии становятся второй природой, окружающей и вторгающейся в общество, человек уже не видит себя вне ее пределов. Подавляя естество природы, техника начинает контролировать не только быт и желания человека, делая его полностью зависимым от технологических устройств, но контролировать даже сферу культуры, подменяя духовные ценности – материальными. Н. Луман по этому поводу писал: «Не техника …господствует над обществом, но … само общество … делает себя зависимым от техники как раз тем, что решается ее применить»[113]113
  Луман Н. Эволюция. – М.: Логос. 2005. – С. 131.


[Закрыть].

Техника заметно снижает остроту потребностей в еде и тепле, позволяя воспринимать их удовлетворение как норму. Техника преобразует обстоятельства, приспосабливая природу по своим потребностям. Техника – это реакция человека на окружающую его среду, иначе он просто присутствовал бы в мире, а не пребывал в нем. Человек стремится к комфортной жизни (комфорт в данном случае – ненужная необходимость, присущая человеческой природе), которую обеспечивает ему технологическое развитие. И чем сильнее меняется суть благосостояния, тем более инновационной становится техника.

«Техника, – писал Х. Ортега-и-Гассет, – это главным образом усилие ради сбережения усилий»[114]114
  Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. – М.: Весь Мир, 2000. – С. 182.


[Закрыть]. Сбережение усилий позволяет человеку реализовать свое бытие в этом мире, производить новое, т. к. человеческая жизнь – это производство. И хотя техника содержится в человеческой природе, современный человек находится у той последней черты, когда может утратить реальное представление о технике, и видеть в ней то обыкновение, которое не требует каких-либо усилий с человеческой стороны, когда он становится придатком машины[115]115
  Там же. – С. 164-223.


[Закрыть].

Н.А. Бердяев считал принципиально невозможным и губительным влияние техники на природу человека: «Она подвергает человека процессу расчленения, разделения, в силу которого человек как бы перестает быть природным существом, каким он был ранее»[116]116
  Бердяев Н.А. Смысл истории. – М.: Мысль, 1990. – С.118.


[Закрыть]. Тем не менее, машины, будучи чуждыми человеческой натуре, меняют весь ритм его жизни, вырывая из лона природы, и тем самым, меняя взаимоотношения человека и природы. Механизация создала новую форму рабства, более глубокую, чем зависимость человека от благ природы.

Механизация изменила не только соотношение «человек – природа» и «человек – человек», но создала новую формулу «власть – техника – общество», в которой главным компонентом стала техника, а общество превратилось в «человеческий материал», и не только в армейском понятии, но и бытовом. Разрушается старое представление о человеческой личности, индивидуальности, механизируется не только окружающий человека мир, но и восприятие самого себя и других. Понимание техники, по мнению П. Слотердайка, похоже на пособие для одноруких: «Ампутированая личность? Ничего, у нас есть для вас новая на складе»[117]117
  Слотердайк П. Критика цинического разума. – Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2001. – С.488.


[Закрыть]. Когда машина воспринимается как часть человеческой сущности, а человек становится ее «вещественной шестеренкой», у которой можно заменить сломанные части. Слотердайк пишет по этому поводу: «Платой за необычайные технические достижения становиться возрастающее неприязненное чувство не-культуры; платой за блага цивилизации, призванные облегчать жизнь, – чувство бессмысленности»[118]118
  Там же . – С. 426.


[Закрыть].

Говоря о технике, мы чаще всего подразумеваем машины, аппараты, любой автоматизированный агрегат. Но машина представляет собой лишь часть процесса производства, ее истинная сущность заложена не в предметной оболочке, а в психологии людей. Чем больше мы создает предметов так называемой «первой необходимости», тем больше начинаем зависеть от них, и то, что когда-то казалось роскошью, стало со временем необходимой обыденностью. Сложно с уверенностью утверждать, кто на кого оказывает большее влияние человек на технику или техника на человека, скорее всего они взаимно друг на друга довлеют. Тем не менее, тот факт, что человек, начиная с XIX века постепенно превращается, а, по мнению ряда авторов уже превратился, в механизированную шестеренку, некий придаток машины, отмечены многими исследователями данного вопроса. Техника проникает во все сферы человеческой жизни, от быта до искусства, влияет на мышление, отчасти программируя его и создавая совершенно новое, с иными, чем ранее, ценностями и нормами поведения. Техника захватывает все сферы человеческой деятельности (от социально-бытовой до духовной), трансформируя картину мира, а значит, полностью изменяя восприятие человеком окружающих его людей и самого себя. Теперь человек не мыслит себя за пределами созданного им технологического мира, в котором он и его глава, и раб его.

Развитие технологий массового производства дало возможность жить, как мы сейчас говорим, с комфортом. И хотя комфортная жизнь необходима, стремление к ней способствовало развитию огромного количества социальных организаций по правам людей, что до середины XIX века было скорее исключением, чем правилом. Люди перестали довольствоваться теми условиями труда и проживания, которые у них были из поколения в поколение, они стали стремиться изменить свою жизнь. Бесспорно, первый период процесса индустриализации был очень тяжелым для среднего и низкого классов, но именно этот период в особенности и определил всю последующую индустриализацию, модернизировав все сферы человеческой жизни.

Часть II
Историческая культурология

Бондарева В.Н.
Формирование источниковедческой базы песенного фольклора Петербургского региона

Для знакомства с традиционными песнями, бытовавшими на территории Петербургского региона, необходимо обращение к архивам и фонотекам различных научных и образовательных учреждений. История формирования обширного на сегодняшний день корпуса источников песенного наследия Петербургского региона характеризуется изменением масштабов собирательства, трансформацией методологических установок собирательства, эволюцией технологических средств фиксации и хранения. Выяснению основных этапов формирования корпуса архивов и коллекций песенного фольклора Петербургского региона посвящена статья.

На начальном этапе в собирании и изучении песенного фольклора доминировали этнографические и лингвистические задачи. Собирателей интересовали собственно сами произведения, они фиксировали в первую очередь текстовые и/или музыкальные записи. Косвенные сведения о личности информанта, его религиозная и этническая принадлежность и т.д. не всегда учитывались собирателями. Оценка значимости подобных сведений, важных для анализа, как локальных традиций региона, так и о культурной традиции в целом, пришла позднее.

Процесс формирования базы песенного фольклора Петербургского региона был довольно длительным. Первым этапом является вклад отдельных собирателей, среди них: А. Тёрнерос, Т. Таллквист, В. Алава, Я. Лянкеля, Ф.А. Саксбек, Й. Руотсалайнен, В. Поркка – финские исследователи, побывавшие в окрестностях Санкт-Петербурга в середине XIX – начале XX вв. Территория прежней Ингерманландии являлась для них местом сосредоточения финской традиции. Проявления инородного, иноязычного, иноконфессионального, то есть русского влияния расценивались ими негативно. В полевых записях исследователей немало места посвящено морализированию на тему степени религиозности местного православного и лютеранского населения и правильности его финскости. Местный житель был для финляндцев прежде всего runonlaulaja, рунопевец (точнее, рунопевица, т.к. среди исполнителей рун и заговоров преобладали женщины).

Одним из первых исследователей фольклорной культуры Петербургского региона можно назвать А.М. Шёгрена[119]119
  Андрей Михайлович Шёгрен (Andreas Johan Sjögren; 15 (26) апреля 1794, дер. Ситиккаль Нюландской губернии – 6 (18) января 1855, Петербург) – российский языковед, историк, этнограф, путешественник. Член-корреспондент Российской академии наук с 19 декабря 1827 г., адъюнкт по истории с 30 сентября 1829 г., экстраординарный академик по русской истории и древностям с 9 марта 1831 г., ординарный академик по Историко-филологическому отделению (филология и этнография финских и кавказских народов в России) с 5 октября 1844 г. Полный список трудов Шёгрена, напечатанных им с 1821 по 1854 гг., помещён: Учёные записки Императорской Академии Наук по I и III отделениям. – СПб., 1855. – С. 569-183. Шёгрен объездил Новгородскую, Олонецкую, Выборгскую, Куопиоскую, Улеаборгскую губернии, финскую Лапландию до Норвегии и Варангер-фьорда, русскую Лапландию, Архангельск и Мезень. В 1821 г. написал небольшую работу «О финском языке и литературе», обратившую на себя еще в рукописи внимание графа Н.П. Румянцева. Последний напечатал ее под заглавием: «Ueber die fnnische Sprache und ihre Literatur» (СПб, 1821). В 1826 г. Шёгрен посетил Вологодскую, Казанскую и Пермскую губернии.
  Извлечения из его писем и отчета о путешествии напечатаны в «St.-Petersburgische Zeitung» (1827-1829); «Journal de St.-Petersbourg» (1825-1828) и «Abo-Tidningar» (1825-1828).


[Закрыть]. Шёгрен заинтересовался культурой и языком населения Ингерманландии еще в 1816, когда провел студенческие каникулы в деревне Губаницы (Волосовский район). В 1823 совершил поездку по Приладожью. В 1824-1826 путешествовал по Новгородской, Олонецкой, Архангельской губерниям, Финляндии; в 1826-1828 по Вятской, Казанской, Пермской губерниям. Шёгрен изучал историю, местные диалекты, стремился выявить финно-угорские корни у населения русского Севера. В 1833 первым описал ингерманландских финнов как особую этническую группу. Вепсов, финнов-ингерманландцев, ижору и водь кроме Э. Лённрота[120]120
  Элиас Леннрот (1802-1884). В научных поездках объездил всю Финляндию и Карелию, собирая финские и карельские народные песни – руны; побывал на Северной Двине, в Архангельске, в Петербургской губернии, в финляндской и российской Карелии, Эстонии. На материале собранных песен Леннрот создал «Сборник рун о Вяйнямёйнене», впоследствии его стали называть «Пра-Калевалой» или «Перво-Калевалой» (1833). Первая редакция Калевалы, или так называемая «Старая Калевала» вышла в свет в 1835 году под названием «Калевала, или старые руны Карелии о древних временах финского народа». О нем см.: Карху Э.Г. Элиас Леннрот Жизнь и творчество. – Петрозаводск, 1996; Anttila A. Elias Lönnrot, elämä ja toiminta. – SKS, 1985; Kuukka V, Majamaa R., Vepsä H. Elias Lönnrot. Taitaja, tarkkailija, tiedemies. – SKS, 2002; Kaukonen V. Kansanrunon Kauko-Karjala ja Kalevalan synty. – Porvoo 1984.


[Закрыть], Д. Европеуса[121]121
  Давид Эммануэль Даниэль Европеус. Из семи экспедиций с 1845 по 1854 год (от Северной Двины до карельских районов Твери и Новгорода) Европеус привез богатый материал, который вошел в новое дополнительное издание «Калевалы» 1849 года. Увлекался археологическими раскопками, пытаясь проследить пути расселения древних обитателей Европы в финско-угорской области. Составил карту древних мест жительства финско-угорских народов (1874). Собирал сказки и мелодии. Европеус Д.П. Об угорском народе, обитавшем в средней и северной России, в Финляндии и в северной части Скандинавии до прибытия туда нынешних их жителей // Труды II археол. съезда. 1871. Вып. I. – СПб. 1876. – Отд. IV. – С. 81-103; Европеус Д.П. Об угорском народе, обитавшем в средней и Северной России, в Финляндии и в Северной части Скандинавии до прибытия туда нынешних жителей. – СПб., 1874; Европеус Д.П. К вопросу о народах, обитавших в средней и северной России до прибытия славян // Журнал министерства народного просвещения. – 1868, ч. CXXXIX, июль, отд. 2. – С. 55-71.


[Закрыть] изучали и другие финские ученые[122]122
  См.: Tallqvist Th. & Törneroos A. Kertomus Runonkeruu-matkasta Inkerissä, kesalla 1859 // Suomi. Helsingfors: FLS, 1860. – S. 136; Porkka V. Kertomus Runonkeruu-matkasta, jonka v. 1883 kesallatekilnkeriin VolmariPorkka. Suomi 11:19. – Helsinki: SKS, 1886. – S. 154, 157; Saxbäck, F.A. EA.Saxbäckin matkakertomus runonkeruumatkastansa Inkerissä v. 1859 // Runonkeraajiemme matkakertomuksia 1830-luvulta 1880-luvulle. Suomalaisen Kirjallisuuden Seuran Toimituksia 109. – Helsinki: SKS, 1904. – S. 320, 350-351; 5a/?w/«e«HInkerin runonlaulajat ja tietäjät. – Helsinki: SKS, 1931; Salminen V. Etela-Karjalan runonlaulajat ja tietäjät. – Helsinki: SKS, 1945; Kirkinen H. Pohjois-Karjalan kalevalaisen perinteen juuret. Tietolipas 108. – Helsinki: SKS, 1988. – S. 82.


[Закрыть]. По деревням южных вепсов в 1916 году ходили финские исследователи Е.Н. Сетяля[123]123
  Сетяля (Setala) Эмиль Нестор (1864-1935), финский языковед, президент Финской академии наук и литературы (1913-1914). Основоположник финно-угорского сравнительно-исторического языкознания. Автор оригинальной теории чередования ступеней согласных. Разработал транскрипцию для финно-угорских языков. Исследовал фольклор, историю, этнографию финно-угорских народов. См.: Memoria saecularis Е. N. Setälä. – Hels., 1964.


[Закрыть] и В.О. Вяйсянен[124]124
  Вяйсянен (Vaisanen) Армас Отто (1890-1969), фольклорист, этнограф. Занимался изучением муз. фольклора финно-угорских народов, вел собирательскую работу. В 1912-1923 совершил шесть поездок по Эстонии, финляндской и российской Карелии (1915-1920), в район обитания саамов близ Печенги (1926), в Швецию (1946). На территории Ленинградской области обследовал Западную Ингерманландию (1914), районы проживания южных вепсов (1916), совместно с Э.Н. Сетяля собирал произв. фольклора у последних вепсских кантелистов). Автор иссл. о прибалт-фин. муз. инструментах кантеле и йоухикко. Соч.: Kantele ja Jouhikko savelma. – Helsinki, 1928; Моrdwinische Melodien. – Helsinki, 1948; Vepsalaisten luona v. 1916 // Kalevalaseuran Vuosikirja 49. – Porvoo; Helsinki, 1969. – S. 272– 288.


[Закрыть], после них прошел Лаури Кеттунен в 1917-1918 годах, а летом 1934 года вместе с ним здесь побывали также Лаури Пости и Пааво Сиро. Они производили записи в вепсских деревнях, расположенных вдоль дороги, идущей по берегу Онежского озера, в частности в Рыбреке и Каскесручье, затем продолжили путь за Свирь в большое село Ошту, куда переселилось много вепсов, особенно шимозерцев.

Первоначально, в первой половине XIX века интерес собирателей был сосредоточен на записях рун калевальской метрики. В середине XIX – начале ХХ веков в поле их зрения попали рифмованные песни – в это время шел процесс вытеснения архаической песни новыми формами под воздействием городской культуры и литературной традиции.

Нельзя сказать, что в XIX веке Петербургский регион пользовался у собирателей фольклора особым интересом, так как существовала общая установка на «чистые», не затронутые городской культурой традиции. Петербургский регион входил в поле собирательского интереса лишь частично и отчасти случайно. Экспедиционные маршруты сосредотачивались в основном в местах компактного проживания финно-угров на пограничных с Карелией территориях. Существуют лишь отдельные публикации песен, бытовавших в Петербургской губернии, вошедшие в сборниках П.В. Киреевского, А.И. Соболевского и П.В. Шейна.

Финским литературным обществом в 1908-1948 гг. осуществлено издание «Древних рун финского народа» (всего 33 тома), в котором собраны аутентичные изустные записи традиционных эпических и лирических песен и заклинаний этих народов, в том числе собранные на территории Петербургской губернии.

Русский фольклор на этой территории стали изучать только в конце XIX века. Впервые песни Петербургской губернии были опубликованы К.П. Галлером в 1889 году, его сборник включил в себя тексты и нотные записи народных песен Лужского уезда[125]125
  Сборник русских народных песен Санкт-Петербургской губ. (Лугского уезда) / Сост. К.П. Галлер. – СПб., 1889.


[Закрыть]. В 1916 в журнале «Живая старина» опубликованы материалы свадебных обрядов и песен Лужского уезда, собранные крестьянином И. Максимовым[126]126
  Максимов И. Свадебные обряды крестьян Лужского у. Петроградской губ. (запись 1910 г. в дер. Малое Раковно) // Живая старина. – 1916, вып. 4. – С. 243-262.


[Закрыть].

После 1917 года собирание, изучение и публикация источников музыкального фольклора приобрели систематизированный характер и научную основу. Следует отметить специально тот факт, что к 30-м годам было выпущено значительное число фольклорных антологий. В это же время, среди «местных фольклористов» возродилась восходящая еще к пушкинской эпохе идея создания единой национальной библиотеки фольклорных памятников.

В 1939 году в историко-филологической структуре Российской Академии наук был создан отдел народно-поэтического творчества, ставший органичной частью Пушкинского Дома и специализировавшийся на фольклорной русистике. Он стал крупнейшим звеном собирания и изучения фольклорных источников.

В начале 30-х годов был создан Карельский научно-исследовательский институт (в настоящее время – Институт ЯЛИ КарНЦ РАН), при нем начала формироваться фонотека. Исследования института охватывают и Петербургский регион. В составе института была этнографо-лингвистическая секция, перед которой была поставлена задача изучения фольклора и языков народов Карелии[127]127
  Иткувиррет Ленинах нaх. (Сказы и плачи о Ленине). – Петрозаводск, 1939. – 60 с; Карелиян эпическойт паёт (Эпические песни Карелии) / Сост. и лит. обработка И. Пажлакоеа, ред. В.С. Королев. – Петрозаводск, 1939. – 101 с; Карельскойт ванханайгайзет рахвахан паёт (Старинные карельские нар. песни) / Сост. Ф.С. Титкова, К.Ф. Степпиева. Петрозаводск, 1939. – 58 с.


[Закрыть].

К 1938-1941 гг. относятся первые грамзаписи фольклора, производившиеся на использованной рентгеновской пленке. Записи на грампластинки производились А.Д. Соймоновым, К.Ф. Беловой, В.Я. Евсеевым, Н.И. Богдановым и другими сотрудниками Карельского НИИ[128]128
  Фонограммархив ИЯЛИ КарНЦ РАН. Описание архива. Довоенная история. [Электронный ресурс. Режим доступа: http://phonogr.krc.karelia.ru/section.php?id=21]


[Закрыть]. Гибкие грампластинки «на костях» составляют ценную коллекцию северно-русского и карельского фольклора: эпические песни, сказки, причитания, лирические песни, а также произведения сказителей («сказы» и «плачи») на темы советской жизни. Гибкие грампластинки хранят голоса последнего поколения северно-русских сказителей П.И. Рябинина-Андреева, ПГ. Горшкова, М.Е. Самылина, Н.В. Кигачева, ФА. Конашкова, М.М. Коргуева, И.Т. Фофанова: 39 былин, 6 исторических песен, 3 баллады, 28 сказок, 17 «былин» советской эпохи, в единичных записях песни и частушки. Хорошо представлен репертуар ФА. Конашкова: 25 былин. Уникальной является запись знаменитого былинного напева сказителей Рябининых от Петра Ивановича Рябинина-Андреева (Королевичи из Крякова). Основная часть записей была сделана в отрывках, поскольку пластинка позволяла записывать всего несколько минут звучания.

Карельский фольклор в грамзаписях представлен меньше: 5 рун, 8 причитаний, 5 сказок, 10 песен и 15 «плачей» на советскую тематику (также в отрывках). Больше всего записей было сделано от известной карельской сказительницы А.Ф. Никифоровой из с. Вохтозеро. От сказителя Т.Е. Туруева из средней Карелии записаны былины, сказки и другие произведения, от А.В. Ватчиевой и М.Михеевой – карельские причитания, песни. В единичных записях представлены другие исполнители. Записи на грампластинки производились А.Д. Соймоновым, К.Ф. Беловой, В.Я. Евсеевым, Н.И. Богдановым и другими сотрудниками Карельского НИИ. Последние грамзаписи датируются маем 1941 года. В годы Великой Отечественной войны грампластинки вместе с другими архивами были вывезены в эвакуацию. Обратно они вернулись не полностью, так как частично были утрачены во время переезда. То, что удалось сохранить, составляет большую научную и культурную ценность. Целью создателей этой коллекции была запись живых голосов самых лучших исполнителей русского и карельского фольклора. В послевоенные годы появились новые средства звуковой записи – магнитофоны, открывшие новые возможности в собирательской работе.

В 1939 году был образован Областной дом народного творчества, при котором стала формироваться фонотека фольклорных материалов[129]129
  ЛО ГУК УМЦКиИ: учебно-методический центр культуры и искусства [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.centrkult.spb.ru]


[Закрыть]. На сегодняшний день – это одно из самых крупных хранилищ фольклора Ленинградской области. Первые выезды в область с целью сбора традиционного хореографического материала и народного декоративного творчества стали организовываться с 1944 года, с начала восстановления работы Дома народного творчества после Великой Отечественной войны.

Первые послевоенные записи песен относятся к 1947 году. Это произведения карельского фольклора в исполнении М. Михеевой, А.Е. Киброевой. В 1948 г. композитором Н.Н. Леви совместно с Московской бригадой Всесоюзного радио комитета были записаны русские песни от известных исполнительниц А.Т Конашковой (г. Пудож) и Ф.И. Быковой (Карельское Поморье).

1930-1940-е годы являются важным этапом в истории собирания фольклорного песенного наследия. В этот период были созданы научные учреждения, специализирующиеся на формировании источниковедческой базы песенного фольклора, понимавшегося как часть нематериального культурного наследия, нуждающегося в особых стратегиях фиксации и хранения.

Во второй половине прошедшего столетия началось культурное движение, получившее название «новой фольклорной волны». Огромный интерес к фольклору выразился в организации фольклорных экспедиций, практическом постижении песенных стилей и аутентичном исполнительстве, создании фольклорных ансамблей, появлении композиторов фольклорной волны, включении фольклора в систему образования[130]130
  См.: Васильева Е.Е. Предисловие // 50 русских народных песен Ленинградской области по материалам студенческих фольклорных экспедиций 60-70-х годов. – СПб., 2005. – С. 314.


[Закрыть].

В 1960-х – 1970-х гг. к экспедиционной работе в Ленинградской области привлекались преподаватели, аспиранты и студенты Ленинградской Ордена Ленина государственной консерватории имени Н. Римского-Корсакова, Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии, Ленинградского государственного института культуры, Ленинградского областного колледжа культуры и искусств. Работа в основном велась в нескольких районах Ленинградской области – Тихвинском, Лодейнопольском районах (вдоль рек Паша и Сясь), где активную деятельность вели И.В. Мациевский и Ю.Е. Бойко; Сланцевском районе (Гдовское направление), где проходили экспедиции под руководством А.М. Мехнецова[131]131
  Мехнецов Анатолий Михайлович (1936-2008). С его именем связано создание отечественной школы музыкальной фольклористики. Начиная с 1960-х годов был организатором и участником более ста фольклорно-этнографических экспедиций на европейской территории России и в Сибири, руководил научным изданием собранных материалов. Был основателем и бессменным руководителем Фольклорно-этнографического центра, возглавлял кафедру этномузыкологии Санкт-Петербургской консерватории. В 1976 году А.М. Мехнецов создал фольклорный ансамбль при консерватории. Был членом Всемирного Президиума Международной организации по фольклору и народной культуре.


[Закрыть]; Киришском, Волховском районах (вдоль реки Волхов), Областной дом народного творчества; опубликован ряд музыкально-песенных сборников[132]132
  Рубцов Ф.А. Народные песни Ленинградской области. – М., 1958; Сто русских народных песен / Под общей ред. Ф.В. Соколова. – Л., 1970; Ивановский В.А. Русские народные песни. – Л.: ЛГИК, 1974.


[Закрыть].

В начале 50-х годов А.П. Разумова и Ю.М. Зарицкий фиксируют репертуар Сегозерского народного хора (с. Паданы) и Петровского народного хора (с. Спасская Губа). Ю.М. Зарицкий выезжает в с. Ухту (Калевала) для записи рун и песен от Е. Хямяляйнен, В.Прохоровой, О. Лафеевой, Пяллинен, Калевальского народного хора, а также И.А. и И.Ф.Кондратьевых в д. Вокнаволок. Он же записывает впервые Шелтозерский народный хор (вепсы), записывает в Ведлозере карельский эпос и песни. Звуковые записи производятся также К.В. Чистовым, А.А. Беляковым и другими сотрудниками института. Ими фиксируются произведения карельского фольклора от Т.А. Перттунен, М. Михеевой, П.П. Ивановой, А.Ф. Никифоровой и Е. Хямяляйнен. Особенно активно проводит собирательскую работу В.Я. Евсеев. Собирается и финский фольклор в северной Карелии – это в основном записи В.Я. Евсеева, П.Я. Куйкка и В.И. Кийранен. В 1955 г. А.П. Разумова записывает заонежские песни от Д.Г. Кривошеевой из с. Космозеро.

Собирательская работа этих лет сосредоточена в основном на фиксации произведений карельского, русского эпоса и песенной лирики. Магнитофонные записи производятся от наиболее талантливых и известных исполнителей. Значительный вклад в исследование фольклора Ленинградской области, в том числе и советского периода, внес В.С. Бахтин[133]133
  Бахтин B.C. 1) 1000 частушек Ленинградской области. – Л., 1969; 2) Песни Ленинградской области. – Л., 1978; 3) Сказки, песни, частушки, присловья Ленинградской области. – Л., 1982.


[Закрыть].

В 1956 году по решению Президиума Карельского филиала АН СССР в структуре филиала создается кабинет звукозаписи, в штат которого вводятся должности двух сотрудников. С 1957 года в кабинете звукозаписи ведется научная работа с фонотекой, ее систематизация (до этого она велась в Научном архиве Карельского филиала АН СССР, где и хранились звуковые записи). 1956 год можно считать годом создания Фонограммархива ИЯЛИ.

Фонограммархив сегодня является одним из подразделений Института языка, литературы и истории Карельского научного центра Российской академии наук. В нем хранятся полевые научные материалы, собиравшиеся специалистами Института на протяжении многих лет. Это не только тексты и музыкальные записи песен, но и образцы речи, сведения о культуре и быте народов, проживающих на территории Карелии, Республики Коми, Архангельской, Мурманской, Вологодской, Ленинградской, Тверской областей, Эстонии, Латвии. Экспедиционные работы, продолжающиеся по сей день, проводятся с целью фиксации преимущественно устного наследия.

Записи производились на диалектах северно-русского наречия, карельского, вепсского, финского (ингерманландского), ижорского, ливского, саамского языков. На сегодняшний день общий объем фонда фонограммархива ИЯЛИ КарНЦ РАН составляет около 4000 часов звучания. Наиболее ранними являются грамзаписи (более 100 единиц хранения), основную его часть составляют магнитофонные записи. Имеется также фонд видеозаписей, проводившихся на территории Карелии, Архангельской, Вологодской областей среди северно-русского населения, вепсов и карел.

С конца 50-х годов начинает проводиться систематическая собирательская работа в Карелии и сопредельных областях. Звуковая запись становится основным средством научной фиксации, поскольку она имеет неоспоримые преимущества перед рукописной – дает возможность воспроизвести живой голос, мелодию, артикуляцию, интонацию, а также быстро и с большей степенью полноты собирать материал. Еще одной формой деятельности становится расшифровка полевой магнитофонной записи, а сама запись – документом, на который исследователь опирается при изучении устных форм культуры. Значительным является собрание северно-русского фольклора, а коллекция памятников языка и фольклора карел, вепсов, ингерманландцев, хранящаяся в фонограммархиве ИЯЛИ – крупнейшая в России. Систематичность, с которой проводились экспедиции в районы проживания этих народов, повышает научную ценность звукового архива ИЯЛИ. Благодаря собранным и расшифрованным материалам исследователи Института подготовили фундаментальные исследования в области языкознания, фольклористики, этнографии; подготовлены и изданы словари вепсского и карельского языков, опубликованы образцы речи и сборники фольклорных произведений. Но свет увидела пока только незначительная часть материалов.

Материалы фонограммархива Института языка, литературы и истории КарНЦ РАН собирались не только на территории Республики Карелия, но и в Тверской, Новгородской и Ленинградской областях, где проживают группы карельского населения, говорящего на собственно-карельском наречии[134]134
  Фонограммархив ИЯЛИ КарНЦ РАН [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://phonogr.krc.karelia.ru/]; Вдовицын В.Т., Сорокин А.Д., Тарасов В.В. Создание и развитие электронных информационных ресурсов на основе Интернет-технологий для поддержки научных исследований в КАРНЦ РАН // http://www.ict.edu.ru/vconf/index.php?a=vconf&c=getForm&r=thesisDesc&id_sec=99&id_vconf=19&id_thesis=3384&d=light; Илюха О.П. Детство в зеркале языка и фольклора Карелии // http://folk.pomorsu.ru/index.php?page=booksopen&book=2&book_sub=2_14.


[Закрыть]. Больше половины всех звуковых материалов фонотеки составляют записи на карельском языке. В архиве представлены все его наречия: собственно-карельское, ливвиковское и людиковское. На территории Карелии производились как лингвистические записи, так и фольклорно-этнографические. За пределами Карелии собирался в основном лингвистический материал. Маленьким островком на юго-востоке Ленинградской области в среднем течении реки Чагоды вот уже несколько столетий является малочисленная группа тихвинских карел. Компактно проживающая вдали от русских деревень группа карельского населения сохранила свой язык (собственно карельский) и культуру. Первую экспедицию по сбору языкового материала у тихвинских карел совершил В.Д. Рягоев[135]135
  Рягоев Владимир Дмитриевич (1935 г.) См.: Образцы карельской речи (тихвинский говор собственно карельского диалекта. – Л., 1980; Карельский язык // Языки народов Российской Федерации и соседних государств. Энциклопедия в 3-х томах. Т.2. – М., 2001; Карельский язык и его диалекты // Прибалтийско-финские народы России. – СПб, 2004; Основные черты карельского языка // Прибалтийско-финские народы России. – СПб, 2004.


[Закрыть] в 1965 году, затем он выезжал в эти края ежегодно (1966-1969), делая полевые записи в д.Селище, д. Моклаково, д.Дубровка, д. Бирючево и др. В 1977 году вышла его монография «Тихвинский говор карельского языка», по которой исследователь защитил кандидатскую диссертацию. Экспедиционные исследования были продолжены. По их результатам В.Д. Рягоев подготовил сборник[136]136
  Образцы карельской речи (Тихвинский говор собственно-карельского диалекта). -Л., 1980.


[Закрыть].

В процессе собирания фольклорных источников важная деятельность Областного дома народного творчества, опубликован ряд музыкально-песенных сборников[137]137
  Рубцов Ф.А. Народные песни Ленинградской области. – М., 1958; Сто русских народных песен / Под общей ред. Ф.В. Соколова. – Л., 1970; Ивановский В.А. Русские народные песни. – Л.: ЛГИК, 1974.


[Закрыть]. В 1979 году Областной дом народного творчества был переименован в Ленинградский областной научно-методический центр народного творчества и культурно-просветительной работы, а с 1981 года в его стенах появился первый штатный сотрудник-фольклорист Алексей Николаевич Захаров. Большой вклад в сбор фольклора Ленинградской области внес Вячеслав Аркадиевич Игумнов, являвшийся руководителем экспедиций в Тихвинском районе. К экспедиционной работе привлекались сотрудники и студенты музыкальных учебных заведений Ленинграда и области. В совместные экспедиции выезжали филологи, фольклористы, этнографы, хореографы, прикладники. Запись велась в основном на бобины и иногда на аудиокассеты. За четыре года А.Н. Захаровым была собрана коллекция из 121 пленки (100 бобин и 21 аудио кассета), общее звучание которой составляет более 250 часов (около 4840 единиц звукозаписей) по четырнадцати районам Ленинградской области. В фонотеку вошли как оригиналы, так и копии материалов ИРЛИ, ЛГИТ-МиК, ЛОЛГК, ЛГИК, ЛОККиИ, коллекций А.М. Мехнецова и В. А. Игумнова; записи концертов этнографических ансамблей и любительских народных коллективов; копии с пластинок. Аудиоматериалы, хранящиеся в фонотеке, записаны не только от русского населения, но и от ижор, вепсов, карел, финнов. К тому же в коллекцию вошло пять пленок (88 ед. зап.) с записями близлежащих территорий: Прионежский район Карельской АССР и Гдовский район Псковской области.

В основу первой классификации фонотеки фольклорных материалов ЛОНМЦ положены материалы А.Н.Захарова, его тетради, являющиеся на сегодняшний день единственным «путеводителем» по хранящимся в ней записям. При этом в ходе работы возник ряд трудностей. В реестрах не всегда указаны инициалы собирателей. И в подобных случаях в описании представлены только фамилии. А.Н.Захаровым были составлены реестры ко всей фонотеке с описанием материала (зачин и жанровая принадлежность), указанием места, года записи, участников экспедиций, данных об информаторах. Эта опись занимает три рукописные тетради по 100 страниц.

В ЛОНМЦ также велась активная просветительская и организационная деятельность. Проводились многочисленные фестивали и концерты, в которых принимали участие этнографические ансамбли и молодые народные коллективы.

Но в середине 1980-х в ОНМЦ происходит реорганизация. На первый план выдвигается организаторская работа. Алексей Николаевич Захаров оставляет свою должность, с его уходом работа с фонотекой прекращается на 20 лет.

Во второй половине ХХ века изучением фольклора продолжали заниматься ученые Карелии и Эстонии. Петрозаводские фольклористы издали два сборника: «Народные песни Ингерманландии» (1974) и антологию «Ингерманландская эпическая поэзия» (1990).

В экспедиционной работе 1980-1990-х гг. участвовали сотрудники и студенты музыкальных учебных заведений Ленинграда и области. В совместные экспедиции выезжали филологи, фольклористы, этнографы, хореографы: А.М. Мехнецов, В.А. Кравчинская, Ф.А. Рубцов, А.Н. Захаров, В.А. Лапин, МА. Лобанов, Е.И. Мельник, Е.Е. Васильева, Н.О. Атрощенко, А.Е. Румянцева, В.А. Ивановский, О. Ляпунов, Н.В. Ушаков, Н.В. Юхнева и д.р.

Одно из препятствий анализа имеющегося обширного репрезентативного материала – не всегда есть возможность доступа к фондам. Большое собрание музыкального фольклора хранится в Ленинградском областном учебно-методическом центре культуры и искусств (ЛОУМЦКИ), где в настоящее время ведется работа по сбору, классификации и объединению коллекций различных учреждений. Здесь хранится коллекция А.Н.Захарова[138]138
  Алексей Николаевич Захаров – Член-корреспондент Российской Петровской академии науки и искусств, преподаватель СПб государственного университета культуры и искусств (СПбГУКИ), Регент церкви Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона. Музыковед, фольклорист, композитор.


[Закрыть]; материалы Фольклорно-этнографического Центра консерватории; материалы института истории искусств.

Экспедиции Ленинградского областного учебно-методического центра культуры и искусства систематически собирают традиционные музыкально-песенные материалы, этнографические описания праздников и обрядов. Фонотека и архив ЛОУМЦКиИ являются крупнейшими коллекциями фольклорных записей Ленинградской области[139]139
  Атрощенко Н.О., Румянцева А.Е. Обзор фонотеки фольклорных материалов ЛОУМЦКиИ // Область культуры. – 2005, № 11. – С. 26-42.


[Закрыть]. Собрания фондов ЛОУМЦКИ отличаются от прочих наибольшей полнотой: это и экспедиционные материалы, и теоретические работы. Здесь присутствуют этнографические, исторические, филологические, музыковедческие, социологические данные, собранные учеными, представителей различных научных областей.

Немало пришлось перенести коллекции за эти годы. Центр несколько раз менял свое местонахождение. В процессе бесконечных переездов терялись ценные материалы. А в здании на Владимирском пр., д. 14, где одно время располагался ОНМЦ, в 1994 году произошел пожар, вспыхнувший в подвале дома и полностью уничтоживший документацию ряда отделов Центра, а также библиотеку. Но, благодаря самоотверженности сотрудников и счастливому случаю, фонотека и тетради Захарова с ее описанием были спасены. После пожара коллекция фольклорных записей еще несколько лет хранилась в запечатанных коробках, ожидая своего часа, и лишь в 2004 году работа была возобновлена.

В настоящее время сотрудники архива ЛОУМЦКиИ ведут большую работу по объединению имеющихся фондов, классификации материалов и переносу фонограмм записи на современные носители. Решение этих задач затрудняется тем, что различные учреждения и владельцы частных коллекций отказываются передать экспедиционные материалы в общий архив. Кроме того, не все фольклорные экспедиции и результаты их изысканий становятся известными и попадают в архив.

В 1995 при СПбГУКИ создан Тихвинский фольклорный архив (ТФА), занимающийся изучением фольклора и этнографии бывшего Тихвинского уезда. В его основу положены материалы многочисленных фольклорно-этнографических экспедиций, проведенных в северных районах Новгородской и северо-восточных районах Ленинградской области[140]140
  Тихвинский фольклорный архив. Исследования и материалы. – СПб., 2000 [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/folktee/CYBERSTOL/books/Tihvin/tihvin1.pdf


[Закрыть].

Кроме того, записи песен, сделанные на территории Петербургского региона, но не всегда выделенные в особые фонды, хранятся в различных научных и образовательных учреждениях, деятельность которых связана с изучением фольклорного наследия. Так, большое значение для научного изучения фольклора имеют собрания Пушкинского дома. Определенное количество материалов присутствует в материалах этнографических экспедиций СПБГУ и музыкального училища им. М.П. Мусоргского. Современные фольклорные хоры и ансамбли Ленинградской области по возможности сами собирают свои коллекции, в которых найдутся подлинные жемчужины образцов народного творчества. И тогда небольшой, но чрезвычайно интересный фонд записей может оказаться в ведении дворца культуры.

Сегодня существуют некоторые проблемы и задачи, общие для многих фондов и фольклорных собраний. Из-за ветхого состояния старых пленок фонотеками в оригинальном виде пользоваться нельзя. Постепенно аудиоматериал переносится на цифровые носители и, не нарушая структуры коллекции, копируется на CD-диски. Составляются подробные реестры с расшифровками этнографических рассказов и комментариев исполнителей, нотируются песенные напевы. Фонотека пополняется новыми аудиозаписями и копиями материалов совместных экспедиций УМЦКиИ и кафедры русского народно-песенного искусства СПбГУКИ, проходивших 1990-2000 гг. По итогам работы планируется издание серии нотных сборников, а так же CD-дисков.