Текст книги "Родители и дети. Психология взаимоотношений"

Родительское отношение может быть обусловлено тем, что родители неосознанно воспроизводят в собственной семье те проблемы, которые они не смогли разрешить в своем детстве. Например, инфантилизация ребенка, игнорирование и нежелание его повзросления могут быть связаны с особенностью биографии самого родителя. Если родитель имел младшую сестру или брата, на которых в свое время переместилась любовь его собственных родителей, то свой более старший возраст он мог воспринимать как несчастливый период жизни. Это может стать одной из причин, по которой родители стремятся «задержать» повзросление собственного ребенка. Как следствие, они могут снижать требования к ребенку, стимулировать развитие у него несамостоятельности или робости (Эйдемиллер, Юстицкис, 1999). Существуют данные, что большинство матерей, отказывающихся от своих детей, с раннего детства имели негативный опыт межличностных взаимоотношений в семье. Отвержение ребенка родителями может привести к тому, что во взрослом возрасте он будет страдать от неразвитости родительских чувств, которая проявляется в эмоциональной холодности родителя и гипопротекции. Аклей (Ackley, 1977) установил, что отвергающие и оскорбляющие своих детей родители имели дефицит теплых эмоциональных отношений в собственном детстве. Такие родители реализуют амбивалентное отношение к ребенку – они одновременно и стремятся к нему, и избегают интимности в отношениях с ребенком. Воспитывая ребенка, они стараются установить те эмоциональные отношения, которых недополучили в собственном детстве. С другой стороны, поскольку их детский опыт неудачен, они стремятся избегать таких отношений, боясь разочарований. Чаще всего такие люди вступают в брак с лицами, которые не способны на теплые эмоциональные отношения. Следующий шаг в разрешении их инфантильного конфликта – рождение ребенка. Они надеются, что наконец-то появится тот, кто будет их действительно любить. Родители пытаются манипулировать семейным взаимодействием, чтобы удовлетворить свои собственные потребности, однако очень скоро они узнают, что быть родителем – это значит прежде всего давать, а не брать, и еще больше разочаровываются. Тогда они начинают искать недостатки в своих детях, отвергать их, применять физические и словесные наказания.

Отношения с близкими людьми в детский период жизни являются источником формирования системы отношений во взрослом возрасте. Глядя на родителей и бессознательно подражая им, ребенок усваивает семейные образцы поведения, у него с раннего детства формируется эмоциональная установка по отношению к будущему супругу. Ребенок запоминает то, как родитель, с которым он себя идентифицирует, общается с другим родителем, запоминает, чтобы, став взрослым, подчас вопреки своей воле воспроизвести в своей семье усвоенные когда-то способы общения (Захаров, 1988).

По мнению Э. Берна (Берн,1988), детский опыт является базовым для формирования жизненного плана или сценария. Связь прародительской и родительской семьи осуществляется через передачу этого жизненного сценария, в котором запрограммировано и родительское отношение. Жизненный сценарий ребенок принимает по трем причинам: во-первых, он дает жизни цель; все что делает ребенок, он делает для других людей, обычно для родителей; во-вторых, родительское программирование помогает ему структурировать свое время; в-третьих, родительская программа содержит указания, как поступать в тех или иных ситуациях. Родители передают ребенку свой опыт, причем сценарные ограничения ребенок получает от родителя противоположного пола. Сценарные указания, которые мать дает своему ребенку, она сама получила от отца, отец от своей матери, то есть источником женского сценария является бабушка по линии отца – поколения чередуются по принципу пола.

В ряде исследований было показано влияние детского опыта в общении с братьями и сестрами на формирование родительского отношения. У женщин, выросших с братьями, сказываются более спокойные и ровные, дружеские взаимоотношения с мужем и с сыновьями по сравнению с женщинами, у которых были только сестры. Старшие дети, как правило, являются лидерами, младшие – подчиненными. Позиция доминирования может быть усвоена в детстве в процессе взаимодействия с родными братьями и сестрами. Мать, которая в родительской семье была старшей среди детей и имела братьев, может вступить в конфликтные взаимоотношения со своим младшим сыном или старшей дочерью. Родители, которые в детстве были младшими в семье, могут иметь некоторые трудности в проявлении родительской заботы и даже возлагать на своих собственных детей ответственность за свою семью.

А. С. Спиваковская (Спиваковская,1988) отмечает, что для некоторых родителей воспитание становится основной деятельностью, основным смыслом жизни, а ребенок – единственным объектом удовлетворения этой потребности. Родители бессознательно начинают вести борьбу за сохранение своей близости с ним. При этом возрастное отдаление ребенка, повышение значимости других людей в его жизни воспринимается родителями как угроза собственным интересам. В результате родитель препятствует всякому проявлению самостоятельности у ребенка.

У другой группы родителей преобладает мотив реализации потребности достижения. В этих случаях мотивация воспитания сводится к достижению определенных целей, часто выбор этих целей родителями не вполне осознан, но отчетливо связан с достижениями в собственной жизни. Многие хотят того, что им не удалось в жизни. В таких семьях дети рано приобщаются к различным развивающим занятиям, посещают большое число кружков, причем интересы, наклонности, задатки самого ребенка не всегда учитываются. Под влиянием мотива достижения в воспитании усиливается значимость социальных требований и стандартов в ущерб эмоциональной насыщенности отношений с ребенком (Спиваковская, 1988).

Е. Т. Соколова (1989) выяснила, как стили детско-родительского общения зависят от потребностей матери. У матерей, испытывающих трудности в общении с ребенком, выявились две противоположные тенденции – потребность в эмоциональном симбиозе и потребность в большой психологической дистанции с ребенком, в крайнем варианте – вплоть до эмоциональной изоляции. В первом случае мать и ребенок добровольно соблюдают определенный суверенитет. Сохранению психологической дистанции способствует стиль общения «изоляция». Психологически мать отторгла ребенка, приспособилась к существующей ситуации и не испытывает потребности в ее изменении. Полная изоляция способствует тому, что каждый «остается при своем»: ребенок – уверенным в негативном к нему отношении, родитель – уверенным в необходимости еще большего увеличения психологической дистанции.

Конфликт потребности в аффиляции с потребностью в психологическом дистанцировании определяет стиль общения «псевдосотрудничество». Мать, призывая ребенка к «совместности», к эмоциональному контакту, строит такой барьер, который ребенок при всем желании преодолеть не может, продолжая оставаться «снаружи». «Внутренний мир» матери хорошо защищен от посторонних «вторжений», истинную близость она делает невозможной, хотя внешне и стремится к ней (Соколова, 1989).

Наиболее частая причина детско-родительских конфликтов связана с родительским переживанием утраты близости с ребенком. В этом случае родитель стремится к излишней опеке ребенка, хотя и понимает вредность и бесперспективность этого стиля воспитания. В основе родительского отношения лежит собственная неосознаваемая инфантильная потребность в тесной симбиотической привязанности. Гиперопека обусловлена тревожностью и неотреагированным страхом одиночества матери.

Матери с конфликтом потребности в симбиотической эмоциональной привязанности и потребности в самоэффективности (родительском самоуважении) руководствуются принципом «все или ничего». Мать хочет, чтобы ребенок удовлетворял одновременно и родительскую потребность в эмоциональном контакте и родительскую потребность в эффективности. Общение с ребенком приобретает черты игры, названной Берном «Попался, сукин ты сын». Так, мать предлагает ребенку проявить активность, но «задавливает» эту активность, обвиняя ребенка в неэффективности (Соколова, 1989).

Во многих описаниях родительского отношения и поведения присутствуют указания на особенности личности родителей как на источник того или иного отношения к ребенку. А. Адлер описал тип тревожной матери, устанавливающей с ребенком симбиотические отношения, опекающей, защищающей его и тем самым парализующей активность и самостоятельность ребенка (Столин, Соколова, Варга, 1989). Гиперопекающее поведение родителя может быть также связано с повышенным чувством вины. В определенных условиях дети, которых воспитывали требовательные, эгоцентричные родители, став взрослыми, видят в своих собственных детях ту же требовательность и эгоцентричность, испытывают по отношению к ним то же чувство «неоплатного долга», которое испытывали по отношению к своим родителям (Эйдемиллер, Юстицкис, 1999).

Для того, чтобы успешно справиться с воспитательными заботами, родитель должен обладать определенными личностными качествами. Круг этих качеств весьма широк. Например, качества, необходимые для регулирования своих эмоциональных состояний, преодоления состояний фрустрации: умение подчинить желания данного момента целям будущего, терпение, – столь необходимые при формировании как супружеских, так и воспитательных отношений. Нервно-психические расстройства членов семьи (такие, как психопатии, неврозы, расстройства влечений, умственная отсталость, психозы) видоизменяют эти качества, что может привести к полной утрате возможности выполнять воспитательные функции (Захаров, 1988).

Кроме нервно-психических расстройств на характер родительского отношения влияют более или менее устойчивые черты характера родителей. Патологическая заостренность черт характера родителей порождает специфические особенности его отношения к ребенку. Родители могут не замечать у себя таких черт характера и проецировать их на ребенка, а затем пытаться искоренить их у него. Так, нередко «делегирующее воспитание» (то есть упорное желание сделать из ребенка «самого-самого» – развитого, умного, эрудированного, социально успешного) является компенсацией чувства малоценности, недееспособности, восприятия себя родителем как неудачника. В одном случае такая проекция может вылиться в открытое эмоциональное отвержение ребенка, не соответствующего родительскому идеальному образу. В другом случае она, возможно, примет более замаскированные формы и выльется в гиперопеку или гиперпротекцию.

Анализ литературы позволяет выделить следующие особенности личности родителей, патогенно влияющих на развитие личности ребенка.

Дезинтеграция личности родителей. Внутренняя конфликтность, низкая степень самопринятия, невротическая структура личности, проявляющаяся прежде всего в сфере самовосприятия, чувство вины, беспокойство, повышенная тревожность являются показателями дезинтеграции личности, отсутствия ее внутреннего единства. Подобный кризис личностного развития часто не преодолевается конструктивным образом, а сопровождается компенсаторным реагированием. В качестве источника отреагирования нервного напряжения для матери выступает ребенок. Родители могут проецировать собственные качества на ребенка (это могут быть агрессивность, негативизм, протестные реакции) и строить воспитание по типу эмоционального отвержения, не признавая наличия в самом себе этих отвергаемых качеств (Захаров, 1988; Эйдемиллер, Юстицкис, 1999).

А. С. Спиваковская (Спиваковская, 1986) описала «семью-театр», которая развивается под влиянием члена семьи, имеющего определенные пробелы в реализации самооценки. Весь сконструированный семьей сценарий – борьба за демонстративный престиж в ближайшем окружении – служит защитой от осознания иллюзорности былых представлений, невыполнимых желаний, надежд. Ребенок вовлекается в семейные игры. Родительское отношение также «театрально», демонстративно, как «на сцене», – при посторонних демонстрируется любовь и забота, а «за кулисами» ребенок часто не нужен и контакт с ним может приобрести форму удовлетворения его особых материальных запросов.

Созданию «семьи-санатория» способствует один из супругов, который имеет трудности в контактах с окружающими. Он создает специфический барьер на пути приобретения семьей нового опыта. Такая защита порождает определенный стиль отношений к детям. Если семья превращается в санаторий для матери (роль «больной»), то дети играют роль «медперсонала для больной». Они лишены материнской любви, рано привлекаются к выполнению домашней работы, становятся излишне тревожными. Мать постоянно подчеркивает свое недомогание, занята исключительно собой, но, чтобы удержать ребенка в семье, мелочно опекает его, жестко контролирует, чрезмерно защищает его от реальных и мнимых опасностей, дискредитирует внесемейные ценности и друзей ребенка (Спиваковская, 1986).

Низкий уровень самоконтроля в аффективной сфере родителей. У некоторых матерей трудности в родительских отношениях бывают вызваны нарушением самоконтроля. Согласно данным, полученным с помощью опросников Кеттелла и Лири, матери детей, страдающих неврозами, эмоционально нестабильны, взвинчены, нетерпеливы, они недостаточно жизнерадостны, часто у них отмечается плохое настроение. Матери с низким уровнем самоконтроля для снятия нервного напряжения используют конфликт с ребенком (Захаров, 1988). Причем снятие напряжения может происходить или экспрессивно (крик, физическое наказание сразу после конфликта), или импрессивно – путем внутреннего переживания, когда напряжение длительно воздействует на ребенка.

Негибкость мышления, ригидность поведения, низкий уровень родительской рефлексии. Низкий уровень родительской рефлексии не позволяет адекватно оценить ситуацию и действовать с учетом возрастных и личностных черт ребенка. Родители в силу характерологических особенностей реализуют в конфликтной ситуации один и тот же сценарий. Нередко такие родители обращаются с ребенком по принципу «двойной связи». Так, родитель дает указания ребенку что-то делать или не делать под страхом наказания. Одновременно от родителя поступает второе указание на другом коммуникативном уровне, по смыслу противоположное первому. Например, ребенку объясняют, что очень важно выражать свои чувства открыто и искренно. Одновременно с этим родители демонстративно показывают, что «милые люди» ведут себя сдержанно и никогда не сердятся. Ребенок в этом случае дезориентирован, такое поведение родителей вызывает у него панику. Он полон тревоги, так как не понимает источника такой путаницы, постоянно ожидает наказания, осуждения.

В конце концов ребенок аутизируется, происходит снижение его контактности (Эйдемиллер, Юстицкис, 1999). Особенно губительно такое общение для детей, склонных к шизофрении.

Отсутствие гибкости суждений наблюдается у излишне принципиальных, сверхрациональных, требовательных родителей. По данным, полученным по опроснику MMPI, у матерей, дети которых больны неврозами, ситуативность сочетается с подозрительностью, нетерпимостью, упрямством, ригидностью мышления, наблюдаются постоянные затруднения в самоконтроле и в общении с окружающими людьми, хронические межличностные конфликты. По данным, полученным по опроснику Кеттелла, этих матерей отличает большая робость, осторожность в контактах с людьми (Захаров, 1988).

Эгоцентричность родителя. Любое нарушение детско-родительских отношений обусловлено тем, что точкой отсчета в диаде «родитель—ребенок» является прежде всего сам родитель. Комплексы, особенности, желания родителя первичны и определяют его поведение. Даже воспитание ребенка по типу «кумир семьи» может быть обусловлено не реализованной в детстве потребностью родителя во внимании. Здесь могут действовать по крайней мере две формулы поведения родителей: «У меня не было – у ребенка будет», «Даю себя в обмен на тебя». Неблагоприятные последствия, к которым может привести данный тип воспитания, родителями не учитываются.

Говорить о гипопротекции – значит говорить о наивысшей форме эгоистического отношения к воспитанию детей. При данном типе воспитания реализуются только родительские интересы. Центрация на себе, на своих собственных проблемах, часто неосознанная, мешает формированию правильного родительского отношения. Однако отдельная личностная характеристика не определяет какого-то конкретного стиля родительского отношения: в одном случае родитель может открыто демонстрировать эмоциональное отвержение ребенка, который не соответствует идеальному родительскому образцу, в другом – сработает механизм защиты и эмоциональное отвержение обернется гиперопекой или гиперпротекцией.

Многочисленные исследования показали взаимосвязь между особенностями супружеского общения и свойствами личности ребенка. От характера и состояния супружеских отношений зависят воспитательные возможности семьи. Такие качества детей, как ответственность, дисциплинированность, трудолюбие, значимо кореллируют с отсутствием серьезных конфликтов между родителями, и наоборот.

Нередко ребенок становится заложником супружеских проблем родителя, и его используют как разменную монету для разрешения супружеских конфликтов. Появляются такие детские роли, как «козел отпущения», «любимчик» мамы или папы, «примиритель».

Нельзя однозначно утверждать, что имеется прямая связь между конфликтными супружескими отношениями и развитием личности ребенка. Например, в случае разрыва супружеских отношений, в неполной семье может проявляться «замещающее удовлетворение потребностей», «расширение сферы родительских чувств», когда потребности, адресованные в норме другому члену семьи (супругу), удовлетворяются с помощью ребенка, как правило, противоположного пола. В литературе данный тип отношений назван как «отношение матери к сыну как к заместителю мужа» или «ребенок, исполняющий роль родителя» (Эйдемиллер, Юстицкис, 1999; Столин, Соколова, Варга, 1989).

Подобные отношения проявляются в присвоении ребенку статуса «партнера», «главы семьи». Когда у ребенка нарастает реакция эмансипации, родитель отвечает на это усилением требования заботы, внимания к себе, навязчивым желанием находиться постоянно в обществе ребенка, желанием ограничить его контакты со сверстниками. Выполнение подобных требований может быть непосильно ребенку, и результатом может быть развитие у него нервно-психического напряжения и тревоги.

В неполных семьях у детей часто отмечают снижение самооценки, неуверенность в себе. В этом случае нарушение семейной структуры действует патогенно через материнское отношение к ребенку. Исследование влияния семейной структуры (полная, неполная семья) на самооценку ребенка выявило, что в случае счастливо разведенной матери самооценка ребенка не кореллирует с его оценкой матерью. В этом случае родительское отношение позволяет ребенку вырасти самостоятельным, автономным. Конфликтные отношения в семье действует на ребенка более пагубно, чем развод. Сам факт, что супруги живут вместе и их отношения оцениваются окружающими как «хорошие», вовсе не означает, что жизнь семьи протекает нормально. В литературе описаны способы «канализации» излишнего психического напряжения между родителями, когда диада «родитель-родитель» автоматически вовлекает в себя третьего близкого человека, в результате чего конфликт может быть приглушен. Влияние супружеских отношений на детско-родительские отношения принимает следующие формы.

Подключение ребенка к «семейному мифу» (Захаров, 1988; Эйдемиллер, Юстицкис, 1999; Спиваковская, 1986). Это происходит в семьях, где оба родителя обладают сходной структурой неудовлетворенных потребностей – в основном это неудовлетворенная потребность в эмоциональной близости, заостренное желание независимости, сочетающееся со страхом перемен чувство внутреннего дискомфорта, внутренняя конфликтность, неудовлетворенность, недовольство собой. Ребенок является в таком случае «громоотводом» для разрядки конфликтных, фрустрирующих переживаний, «козлом отпущения». На отношение к ребенку проецируются личностные конфликты, преобладает эмоциональное отвержение, недовольство личностью ребенка.

Отвержение супруга через ребенка. Недовольство супругом переносится на отношение к ребенку. В материнском отношении преобладает отвержение тех качеств ребенка, которые ненавистны у супруга. На ребенка обрушивается мощный порыв перевоспитания, в результате чего может сформироваться комплекс неполноценности. Иногда ребенок становится объектом идентификации то у одного, то другого родителя. Те папины черты, которые подмечает у него мама, вызывают ее раздражение, злобу и неприятие. Точно так же реагирует и отец. Поэтому в целом ребенок не принимается ни одним родителем.

Инвалидизация ребенка. Невротические нарушения, наблюдаемые у ребенка, могут явиться клиническим выражением супружеских конфликтов. Так, родители могут неосознанно фиксировать детский энурез невротического генеза, так как больной ребенок в определенной степени сплачивает супругов, не давая им возможности разойтись. Таким образом, невротический симптом ребенка становится условно желательным для родителей, позволяя вытеснять неблагополучие в сфере собственных интимных отношений (Варга, 1985)

А. С. Спиваковская (Спиваковская,1986) описала тип «семьи с кумиром», где воспитание ребенка – единственное, что скрепляет супружеские отношения. Инвалидизация ребенка, стремление замедлить его взросление служит способом сохранения «объекта опеки», в противном случае «союз ради опеки» распадается.

Установление симбиотических отношений с ребенком при нарушении эмоциональных связей с супругом. Отношения между супругами часто способствуют изменению родительского отношения, которое приобретает компенсаторный, реактивный характер. Так может возникнуть симптом «расширения сферы родительских чувств». Родители хотят, чтобы ребенок удовлетворял хотя бы часть тех эмоциональных потребностей, которые удовлетворяются в супружеских отношениях. Например, мать после развода может отказаться от вполне реального вторичного брака, стремясь отдать ребенку (чаще всего противоположного пола) всю свою любовь. Может стимулироваться эротическое отношение к родителям, например, ревность, детская влюбленность. Мать стремится удержать сына-подростка с помощью доминирующей или потворствующей гиперпротекции, нередко она контролирует взаимоотношения сына с девушками.