Текст книги "Одержимые страстью"

Конни Кокс
Одержимые страстью

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Глава 1

Тепутацию Шеффилдского мемориального госпиталя удалось спасти с помощью трех миллионов долларов. К тому же в судебном иске был указан виновник трагедии – доктор Джейсон Дрейк.

Заведующая отделением детской диагностики, доктор Стефани Монтклер, согласилась заплатить сумму, назначенную решением суда, – пусть и на основании неправомерного иска к доктору Джейсону Дрейку, который являлся лечащим врачом умершего ребенка.

– Мы всеми силами старались сохранить жизнь ребенку. Доктор Дрейк неотлучно находился в госпитале три дня подряд, пытаясь спасти малыша Исаака, – заявила Стефани юристам, сидящим вокруг ее стола.

– Вы правильно поступаете, – успокоил ее главный юрисконсульт. – Хороший адвокат по уголовным делам всего за три минуты сумел бы растрогать до слез и судью, и присяжных, и мы все равно проиграли бы дело. И даже если иск можно было бы оспорить, события вокруг Шеффилдского госпиталя получили бы негативную огласку. А если вспомнить нестандартные и неапробированные методы доктора Дрейка, еще неизвестно, как бы все закончилось…

Стефани неохотно согласилась с главным юрисконсультом. Джейсон был отличным врачом, одним из лучших в отделении детской диагностики, но отличался резкостью и невежливым поведением.

– Скорее всего, так действительно лучше. Но прошу вас – примените судебные санкции ко мне, – сказала она.

– Такой вариант не подойдет, доктор Монтклер. Совет директоров Шеффилдского госпиталя никогда бы этого не одобрил – и правильно бы поступил, – сказал один из юристов. – Подобное действие может поставить под угрозу репутацию целого отделения.

Это происшествие стало тяжелейшим испытанием для всего госпиталя. Врачи неонатального отделения и доктора отделения детской диагностики использовали множество новаторских методов, чтобы сохранить жизнь недоношенному ребенку. Многие из них были официально запрещены. Именно за это и зацепились убитые горем родители и подали в суд на госпиталь, решив хотя бы таким образом облегчить боль от потери ребенка.

Усугубляло ситуацию и то, что родители малыша Исаака были знамениты. Горюющие супруги угрожали поднять большую шумиху вокруг судебного дела, если Шеффилдский госпиталь не примет меры против виновника гибели, как они считали, их ребенка.

Стефани понимала страдания родителей. Всего несколько недель назад она сама узнала, что беременна. Страх за будущего ребенка и мысли о его потере сжимали ее сердце жесткими оковами. Тем не менее ни она, ни юристы госпиталя не могли убедить потерявших малыша родителей в том, что ребенка не удалось бы спасти ни Джейсону, ни любому другому врачу.

Репутация госпиталя пошатнулась. Выполняя функции частной клиники и медицинского научно-исследовательского центра, Шеффилдский мемориальный госпиталь удерживался на плаву лишь благодаря грантам и добровольным пожертвованиям.

Шеффилдский госпиталь входил в целую систему мемориальных частных госпиталей. Первый открыли в 1953 году в Голливуде и назвали мемориальным в честь ветеранов двух мировых войн. С тех пор во многих городах Соединенных Штатов открылись подобные госпитали, объединяющие научную работу и лечение пациентов в клинике.

Заговорил доктор Уилкинс:

– Стефани, совет директоров госпиталя рекомендовал назвать доктора Дрейка главным обвиняемым по судебному иску. Это наилучший выход из сложившегося положения, таким образом мы защитим сам госпиталь и послужим общему благу. У доктора Дрейка есть недостатки, но он один из лучших врачей-диагностов в мире. Его безупречная профессиональная репутация не пострадает от столь незначительного удара. И потом, мы готовы выплатить ему большую денежную компенсацию… – Доктор Уилкинс являлся не только казначеем совета директоров, он был другом семьи Стефани – даже присутствовал при ее крещении. И он как никто знал ее ахиллесову пяту. – Мы уже все заметили, как снизилось число пациентов в нашем госпитале. Грязное судебное разбирательство и ажиотаж в прессе вокруг звездной семьи, потерявшей ребенка, поставят под сомнение нашу профессиональную пригодность и приведут к снижению финансирования.

Стараясь не медлить, пока не передумала, Стефани подписала обязательство. Каждый из юристов встал и пожал ей руку, подтверждая тем самым окончание сделки. Стефани решила, что ей как можно скорее следует тщательно вымыть руки.

Юристы вышли из кабинета, а доктор Уилкинс задержался:

– Если честно, члены совета директоров и я беспокоились: не позволишь ли ты своим личным отношениям с доктором Дрейком повлиять на твое решение? Все будут рады узнать, что репутация Шеффилдского мемориального госпиталя для тебя важнее.

Несмотря на доброжелательность его слов, Стефани все-таки заметила нотки недовольства. Доктор Уилкинс говорил с ней слишком покровительственно, несмотря на то что госпиталь был вторым домом именно для нее.

Медиками в ее семье могли похвастаться обе линии. Мать Стефани была кардиологом, а отец – эндокринологом. И оба входили в состав правления госпиталя. Непосвященный человек мог поначалу решить, что Стефани стала заведующей отделением детской диагностики благодаря именно своим связям, а не опыту работы. Однако любой работник госпиталя легко разубедил бы его в этом. Стефани работала день и ночь, чтобы стать еще более компетентнее и доказать, что не зря занимает ответственную должность.

С другой стороны, те, кто знал штат ее сотрудников, ей не завидовали. Стефани была единственным заведующим отделением госпиталя, который мог справиться с Джейсоном Дрейком.

– Пусть они не волнуются. Я бы никогда не стала рисковать репутацией госпиталя ради личных целей. – Она помолчала, а потом сказала то, что было известно уже всем в ее отделении: – Мы с доктором Дрейком расстались.

– Совет директоров будет рад это услышать.

Стефани не поняла: доктор Уилкинс этими словами прокомментировал то ли ее преданность госпиталю, то ли расставание с доктором Дрейком? А может, и то, и другое? Рассудком Стефани понимала, что, даже предав Джейсона и запятнав его репутацию, она сделала правильный выбор, однако на душе у нее скребли кошки.

У нее засосало под ложечкой, словно ребенок запротестовал против жестокого обращения мамы с будущим папой. Да, от сомнительного дельца, которое Стефани провернула с юристами, во рту у нее остался явно неприятный привкус.

Стефани остановилась у двери смотрового кабинета, чтобы собраться с мыслями. Она заметила, что Джейсон уже в кабинете.

Согласно условиям урегулирования судебного иска в течение полугода Стефани будет отслеживать работу Джейсона с каждым из его больных. И с этим ничего не поделаешь – из-за негативной огласки в Шеффилдском мемориальном госпитале стало меньше пациентов.

Вот только как ей удастся справиться с дополнительными обязанностями? Ко всему прочему у Стефани появилась и еще одна проблема – теперь ее тошнит по утрам.

В прошлом совместная работа Стефани и Джейсона не вызвала бы никаких вопросов. Из-за административной нагрузки Стефани теперь реже работала с больными. Правда, Джейсон всегда приглашал Стефани к своим пациентам, если считал, что ее, как доктора, могут заинтересовать определенные случаи. Остается надеяться, что он будет продолжать поступать в том же духе – даже после того, как узнает о судебном процессе.

Джейсон вообще уделял мало внимания административным вопросам госпиталя, не имеющим отношения к медицине. Поэтому Стефани надеялась, что он быстро забудет о судебном иске и будет работать как и прежде.

Однако компромиссы, на которые ей пришлось пойти, могут усложнить их отношения. Но она попытается свести негативные моральные последствия судебного иска к минимуму.

Как обычно, на Джейсоне был костюм хирурга, хотя другие врачи-диагносты носили деловые костюмы и поверх них – белые халаты.

Прямые брюки и рубашка свободного покроя с V-образным вырезом удачно подчеркивали его рослое и подтянутое тело – Джейсон занимался альпинизмом и рафтингом.

Стефани заметила, что ему пора подстричься. Русые торчащие во все стороны волосы были такими же неуправляемыми, как он сам. Сколько же раз она приглаживала его волосы после того, как они занимались любовью…

Первоначально оба договорились, что у них будет роман без обязательств. В прошлом Стефани избегала серьезных отношений, не желая, чтобы они мешали ей делать врачебную карьеру. Джейсон Дрейк оказался для нее идеальной парой: сдержанный, отстраненный, не выдвигающий никаких условий мужчина, и притом очень страстный любовник…

Джейсон неохотно рассказывал о своих корнях, о прошлом, и такая его сдержанность помогала Стефани не привязываться к нему. По крайней мере, в этом она себя убеждала. В их отношениях Стефани устраивало все – она получила именно то, к чему стремилась. Но совсем недавно ей почему-то захотелось большего…

В какой-то момент она сочла, что между ними возникло особое чувство. Нет, ей не следовало в него влюбляться! Вне сомнения, Джейсон со своей стороны не совершил подобной ошибки, ведь ему чужды эмоции.

И лишь в самое последнее время Стефани поняла, что приняла сексуальное влечение за эмоциональную близость.

Теперь она уверена в том, что они не смогут соединиться – даже ради будущего ребенка. Возможно, им и удалось бы быть вместе, если бы Джейсон удосужился прийти на ужин в тот вечер. Но он решил, что ради Стефани ему совсем не обязательно нарушать свои планы.

Ее беременности уже три с половиной месяца. Она должна еще раз попытаться рассказать Джейсону о ребенке. Он имеет право знать о нем, хотя сама Стефани и не нуждается ни в чьей помощи.

Черт побери! Джейсон ненавидел возиться с подобными пациентами.

Маленькой темноволосой девочке около четырех лет. Она таращила на него широко раскрытые большие карие глаза.

Он просмотрел ее медицинскую карту, обращая особое внимание на результаты анализов. Похоже, в ее теле следов от уколов больше, чем иголок у дикобраза. Неудивительно, что она напугана. Ведь она ничего не понимает…

«Оставайся объективным наблюдателем. Сочувствие тебе не поможет».

Сначала Джейсона доконал мальчик Исаак, теперь он проникается жалостью к новой пациентке. Он становится тряпкой. Кроме того, сегодня годовщина смерти его брата, что должно стать идеальным напоминанием о том, что следует контролировать эмоции.

Ему нужно снять стресс. Страстная ночь со Стефани поможет и ему, и ей.

Медицина – не единственный предмет его гордости.

Джейсон до сих пор не понимал, что случилось со Стефани. Он всего лишь не пришел на один из ужинов, но ведь они изначально договорились, что их отношения не будут подразумевать каких-либо обязательств! Оба оказались неисправимыми карьеристами, что очень устраивало Джейсона. Давным-давно на могиле своего брата он поклялся, что больше никогда не заведет серьезных отношений.

Даже если Стефани не желает заниматься с ним сексом, они всегда могут где-нибудь поужинать, поговорить, насладиться обществом друг друга. Хотя он никогда не чувствовал себя одиноким, после расставания со Стефани вечера стали казаться ему длиннее и тоскливее, у него даже началась бессонница…

Джейсон отрывисто кивнул матери девочки:

– По результатам анализов могу сказать: у нее нет рассеянного склероза.

Ее мать едва заметно улыбнулась:

– Хорошо. Что дальше?

Он машинально сравнил черты лица матери и дочери, отыскивая предпосылки унаследованного заболевания.

Можно с уверенностью сказать, что отца девочка не знает. Непонятно, как мужчина может без ненависти смотреть на себя в зеркало после того, как бросил собственного ребенка? Причем ребенка-инвалида.

– Мы по-прежнему исключаем вероятность различных форм мышечной дистрофии. Мы проведем анализ ДНК мышечной ткани, результаты которого помогут нам поставить диагноз. Правда, они могут оказаться и бесполезными. Без явной необходимости я не стану делать анализ скорости проводимости по нерву. Исследование довольно неприятное и вряд ли понравится Мэгги.

Джейсону действительно следовало сделать этот анализ и установить окончательный диагноз, но Мэгги уже и так достаточно настрадалась в последнее время, поэтому он решил отвечать уклончиво.

Да, он определенно становится мягкотелым, отчего страдает его логика. От этого не будет пользы ни ему, ни пациентам.

Внимание Джейсона отвлекла подошедшая к нему сзади Стефани.

Джейсон узнавал ее походку всегда и везде – Стефани ходила как спокойный и уверенный в себе человек. Как обычно, она была в туфлях на высоком каблуке, и макушка ее достигала его подбородка. Ему достаточно наклонить голову, и их губы соприкоснутся…

Стефани была воплощением человека, который никогда и ничего не делает просто так. Он восхищался ее решимостью, фигурой, волосами и запахом. И ее неожиданное решение порвать с ним угнетало Джейсона.

Длинные прямые темно-каштановые волосы Стефани сегодня были собраны в низкий хвост.

Прошло уже четыре недели и два дня с тех пор, как он запускал пальцы в ее волосы, которые водопадом струились по ее плечам…

– Я буду заниматься этой пациенткой вместе с вами, доктор Дрейк!

– Вы босс, – бесстрастно ответил Джейсон.

Он отлично знал, что должен делать. Спасение людей не имеет ничего общего с соблюдением административных правил и норм.

Тем не менее Стефани прекрасно справлялась со своими обязанностями: занималась пациентами, проводила грамотную политику в отделении и контролировала бюджетные расходы. Он был вынужден признать, что ему намного проще работать под началом такого руководителя, как Стефани.

Джейсон вгляделся в нее внимательнее.

За последнее время она изменилась. Кажется, стала бледнее или у нее округлилось лицо? Создается впечатление, что она словно светится изнутри и немного пополнела. Джейсон не мог хорошенько рассмотреть ее фигуру, скрытую под прямой юбкой, застегнутой на все пуговицы блузкой и белым халатом.

– Я доктор Монтклер, – представилась Стефани, обращаясь к матери и девочке.

– Пожалуйста, называйте меня Анной. А это Мэгги.

Мать Мэгги и Стефани обменялись рукопожатиями.

Стефани присела на корточки рядом с сидящей на кровати девочкой, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Как ты себя сегодня чувствуешь, Мэгги?

Мэгги посмотрела куда-то мимо Стефани и засунула руку куклы себе в рот.

– Сейчас я послушаю твое сердце, ладно? – Стефани вынула из кармана халата стетоскоп и повесила его на шею.

В Шеффилдском госпитале существовало правило: любой доктор может осмотреть пациента и поставить независимый диагноз. Подобная деталь была одним из ключевых факторов, которые делали мемориальный госпиталь знаменитым научно-исследовательским центром, хотя он и не мог сравниться с масштабами большинства государственных учреждений.

Несмотря на веселый тон и спокойствие Стефани, Мэгги захныкала и отпрянула назад.

– Она позволяет это делать только доктору Дрейку, – сказала ее мать.

Джейсон нахмурился. Он не догадывался, что Мэгги прониклась к нему такой симпатией. У девочки не было никаких причин любить его или доверять ему. Да он и не просил ее любви. Он лишь хотел оценить состояние здоровья маленькой пациентки, найти проблему и устранить ее.

Стефани отстранилась от девочки:

– А что, если я сначала послушаю сердце твоей мамы?

Мэгги решительно покачала головой.

Анна, стараясь успокоить дочь, погладила ее по голове:

– Может быть, доктору Монтклер сначала послушать сердце доктора Дрейка, а?

Девочка улыбнулась, прижимая к лицу куклу.

После расставания Джейсон и Стефани не дотрагивались друг до друга. При мысли о том, что она сейчас прикоснется к нему, Джейсон почувствовал, как его кожа покрылась мурашками.

Он сделал шаг назад:

– Если мы должны отказаться от прослушивания ее сердца, то до начала планерки я могу доложить вам о текущем состоянии здоровья Мэгги, доктор Монтклер.

– Ценю ваше рвение. А теперь подайте хороший пример Мэгги и позвольте мне вас послушать. – Стефани надела стетоскоп и поманила Джейсона пальцем. – Стойте спокойно и сделайте глубокий вдох, доктор Дрейк.

Она коснулась руками его груди, и Джейсону показалось, что его пронзило электрическим разрядом. Он старался успокоиться, но ему никак не удавалось унять бешено колотящееся сердце. Кровь пульсировала в ушах. Интересно, какой пример он подаст Мэгги, если схватит Стефани и выскочит с ней из палаты?..

Стефани оставалась спокойной и хладнокровной.

Приложив максимум усилий, он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Нельзя рисковать, ведь на карту поставлена его профессиональная репутация.

Стефани одарила его озабоченным взглядом, но ничего не сказала.

Наконец она опустила руки и обратилась к Мэгги:

– Твоя очередь.

Девочка скривилась, но на этот раз протестовать не стала.

– Теперь позвольте проверить ваш пульс, доктор Дрейк. – Стефани коснулась его запястья.

Он понял – нет смысла бороться с неизбежным. Когда Стефани о чем-то его просила, Джейсон не мог ей отказать.

Ее теплая ладонь обхватила его запястье как наручник. Стефани пару раз передвинула пальцы, пока не нащупала пульсирующую точку на запястье.

Заметила ли она, как снова участилось его сердцебиение?

– Спасибо, доктор Дрейк. – Она повернулась к Мэгги, которая жадно смотрела куда-то слева от них. – Твоя очередь, Мэгги. Можно мне проверить твой пульс?

К удивлению Джейсона, Мэгги протянула Стефани руку. Впервые за все время после госпитализации девочка выполнила чью-то просьбу. Судя по внезапной настороженности Анны, для нее это тоже стало неожиданностью.

Стефани проверила пульс девочки.

– Спасибо, Мэгги. – Как только Стефани отпустила руку девочки, та тут же засунула ее под одеяло. – Отлично, – сказала она девочке. – Теперь нужно проверить уши и глаза. Доктор Дрейк, не могли бы вы присесть? – Она указала на стул для посетителей рядом с кроватью.

Мэгги повернулась на бок, чтобы посмотреть на происходящее. Наблюдая за Мэгги и анализируя ее движения, Джейсон отвлекся от действий Стефани. Если Мэгги в состоянии так легко вытягивать ноги и ловко переворачиваться, почему она не может ходить? Когда-то девочка резво бегала по дому. Что же произошло?

– Сначала уши. – Стефани наклонилась над Джейсоном, ее грудь оказалась в нескольких дюймах от его губ.

Он сглотнул, чтобы сохранить спокойствие.

Она щекотала его ухо легким, как перышко, прикосновением пальцев.

Когда Стефани наклонилась, чтобы лучше осмотреть ухо, шеи Джейсона коснулось ее мягкое дыхание. Каждая клеточка его тела напряглась, ему страстно захотелось схватить Стефани, перебросить через плечо и утащить в свое логово, как первобытному человеку. Но ради Мэгги он сдерживался и оставался неподвижным, хотя сжатые в кулаки пальцы вспотели.

– Вас ничто не беспокоит, доктор Дрейк?

– Ничто, ничуть, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Теперь осмотрим ваши глаза.

Ни при каких условиях Джейсону не удастся спрятать свои расширившиеся зрачки – яркую демонстрацию физиологического проявления его желания. Чтобы отвлечься, он стал перечислять в уме инертные газы из периодической таблицы химических элементов, поздравляя себя за умение сдерживать эмоции.

Такое пристальное внимание со стороны Стефани Джейсону было трудно выносить – ему захотелось отпрянуть от нее, но она крепко держала его рукой за плечо. Вдоволь наглядевшись в его глаза, она отпустила Джейсона.

Теперь он ощущал небывалое напряжение во всем теле.

А Стефани не проявляла никаких признаков беспокойства. Словно она и Джейсон – только коллеги по работе и никогда не были любовниками. Будто она никогда не выкрикивала его имя в страстном порыве, когда они занимались любовью, а он ни разу не мыл тарелки по утрам после их совместного завтрака…

Он не смог поужинать с ней всего несколько раз. Но у него были дела. Стефани выросла в семье врачей и должна его понимать. Должно быть, она обиделась не только из-за сорванных свиданий…

– Твоя очередь, Мэгги. – Стефани пересела из кресла на край кровати.

Мэгги стала протестовать, хныкая, и махать свободной рукой. Джейсон взял ее за руку, и девочка успокоилась, уставившись на стену, куда-то влево от матери, и позволила Стефани посветить ей в глаза фонариком.

– Вот и все. – Стефани положила небольшой фонарик в карман медицинского халата. – Ты очень смелая девочка, Мэгги.

Услышав свое имя, Мэгги посмотрела куда-то вправо от Стефани, а затем протянула ей куклу в знак дружбы.

Стараясь не прикасаться к слюнявой руке куклы, которую девочка жевала, Стефани прижала к груди куклу с редкими волосками на голове, словно ребенка. Погладив куклу, она осторожно положила ее на кровать рядом с маленькой пациенткой:

– Спасибо, Мэгги. Скоро я снова тебя навещу.

«Стефани будет хорошей матерью». Джейсон так изумился своей мысли, что резко встал.

Никогда прежде он не задумывался о том, что Стефани Монтклер может стать матерью. У нее ответственная работа и напряженная общественная жизнь. Разве она сможет воспитывать ребенка, живя в таком сумасшедшем темпе? И потом остается маленькая деталь. Кто будет отцом ее ребенка?

Отцом ребенка Стефани вдруг захотелось стать Джейсону.

Что с ним происходит? Сначала он начал сочувствовать маленькой пациентке, а теперь ему в голову лезут мысли о материнстве Стефани. Нет, он не рожден для того, чтобы обзаводиться семьей, даже если станет об этом мечтать! События прошлого – доказательство его неспособности стать семейным человеком.

– Планерка начинается через пять минут. – Он подошел к двери, побуждая Стефани двигаться в том же направлении.

– Если я или мои сотрудники смогут сделать ваше пребывание в госпитале более комфортным, дайте мне знать, – сказала Стефани матери Мэгги.

При этом она выглядела консьержем в дорогом отеле. Неужели Стефани в самом деле обеспокоена тем, что в госпитале стало меньше пациентов?

Наверняка беспокоится. Шеффилдский госпиталь – наследие ее семьи, к которому она относится со всей серьезностью. Для его процветания она готова на все. Джейсон был уверен: если понадобится, Стефани велит сотрудникам раскладывать мятные конфетки на подушки пациентов – как постояльцам отелей.

Дрейк не мог ее ни в чем винить. Если бы он обладал подобным наследием, поступал бы точно так же. Но «дворняжка» вроде него не имеет права голоса. О наследии, которым он обладает, лучше умолчать…

Как только за ними закрылась дверь смотрового кабинета, Стефани коснулась его руки, требуя остановиться. От ее прикосновения его тело пронзила дрожь.

– Прежде чем скажу о девочке, хочу обсудить твое физическое состояние. У тебя учащенный пульс и повышенное кровяное давление, – сказала она.

– Я в порядке!

– Я приказываю тебе провериться. Понял?

– Ладно. Я проверюсь. Не знал, что тебе не все равно.

– Конечно, мне не все равно! В прессе начался большой переполох, когда один из наших терапевтов умер прямо в коридоре, потому что не заботился о своем здоровье.

– Твоя забота меня трогает. – Джейсон отошел от нее на приличное расстояние, но его руку по-прежнему покалывало в том месте, где к ней прикоснулась Стефани.

Стефани приложила все усилия, чтобы не схватить его за руку и не притянуть к себе.

Она жаждала почувствовать трепет в объятиях Джейсона, ощутить себя защищенной рядом с ним.

Однако он уже слишком часто доказывал ей – она испытывает ложное ощущение безопасности. Стефани не могла рассчитывать даже на его своевременный приход на свидание, не говоря уже о клятвах верности и любви до конца жизни.

Стефани прибавила шагу, и расстояние между ними увеличилось. Джейсон не нужен ни ей, ни ее будущему ребенку!

На нее нахлынули ощущение усталости и тошнота. Ей показалось, будто на плечах лежит огромный груз, придавливая ее к земле. Акушерка сказала, что ее нынешнее недомогание – нормальное явление, которое должно пройти в ближайшее время.

Скоро Стефани сообщит о беременности родителям…

Они очень консервативные люди. Узнав о незапланированной беременности дочери, они будут прежде всего разочарованы. Мало того что она не замужем, так еще и врач! Уж кто, кто, а она обязана знать, как предотвратить беременность!

Если раньше Стефани всецело согласилась бы с ними, то теперь ей придется отмалчиваться. Нештатные ситуации случаются даже у профессиональных врачей.

Стефани была счастлива и уже любила своего нерожденного ребенка.

Ее родители, бабушки и дедушки обязательно поддержат ее!

Семьи Монтклер и Шеффилд не просто породнились, но и всегда выступали заодно. На самом деле Стефани была уверена: оправившись от шока, что их незамужняя доченька ждет ребенка, они будут с радостью ждать появления на свет наследника и продолжателя фамилии! Ее ребенок будет расти в обстановке уважения и безусловной любви, независимо от того, кто и что подумает о его происхождении.

Ребенок станет для Стефани центром ее Вселенной.

Да, у ребенка Стефани будет все… кроме отца.

– Стефани, ты в порядке? – спросил Джейсон.

Они стояли около ординаторской. Она и не заметила, как они остановились. Озабоченность и рассеянность, кажется, начинают становиться очередным симптомом беременности.

– Я в порядке. Все хорошо, – отрезала она.

– Ты бледна. – Он провел пальцем по ее щеке. Слишком интимный жест при нынешних обстоятельствах. – И вспотела. И у тебя отсутствующий взгляд.

– У меня много забот.

– Из-за судебного процесса?

– Этот вопрос я не могу обсуждать с тобой прямо сейчас.

Для начала совет директоров госпиталя должен утвердить ее решение. Это, вероятно, произойдет сегодня вечером на мероприятии по сбору средств для благотворительного фонда «Монтклер – Шеффилд». Члены правления госпиталя незаметно уединятся, чтобы поставить подписи под документом, который должен запятнать репутацию Джейсона.

Уже слишком поздно что-либо менять.

«Не сдавай позиции, Стефани!»

Сквозь приоткрытые жалюзи ординаторской она увидела, что врачи-диагносты уже собрались на планерку:

– Ждут только нас.

– Стефани, если я могу тебе чем-нибудь помочь…

Предложение Джейсона ее удивило.

Слишком скоро ему придется услышать от нее о том, что совет директоров госпиталя, где он работал и которому посвятил весь свой талант, его попросту предал.

Да, Джейсону Дрейку выплатят хорошую денежную компенсацию за то, что он будет выставлен невольным виновником смерти пациентки. Однако члены совета директоров не понимают главного: Джейсон работает врачом не ради денег, а из желания помогать людям.

Стефани знала, что она – единственная, кто знает, какие душевные порывы скрывает Джейсон под маской холодности и цинизма.

– После тебя. – Он придержал для нее дверь и осторожно провел кончиками пальцев по ее пояснице.

В его серых глазах вспыхнуло желание, которое он тут же замаскировал, но Стефани все видела. Она почувствовала ответное желание, которое с легкостью могло бы поглотить ее, как неукротимое пламя.

От его прикосновения она тут же забыла о тошноте и вялости. Им было так хорошо вместе. Может быть, если они…

Нет, слишком поздно менять решение!