Текст книги "Недоверчивое сердце"

Глава 4

Ван Ю постепенно выздоравливал и начал потихоньку ковылять на костылях, которые принес ему врач. Человек проницательный, Ван Ю относился к Уокеру с подозрением и однажды вечером, когда Белл вернулась домой после утомительного дня, проведенного за работой в закусочной, сказал:

– Ван Ю боится, вы зря нанять мистера Уокера, мисси Белл. Он большая загадка. Мисси Наоми велела Ван Ю охранять мисси Белл и Томми.

– Я тебя понимаю, Ван Ю. – Белл устало вздохнула. – Я думаю то же самое. Но я так нуждалась хоть в ком-то, когда тебя покалечили. Ты же знаешь, какой Томми непослушный, просто сорванец. А мистер Уокер как раз вовремя подвернулся под руку. Если бы не он… Ладно, не будем сейчас входить в подробности. Мистер Уокер доказал, что он достоин доверия.

– Мистер Макалистер очень хитрый человек, мисси Белл должна быть осторожной, – предостерег ее Ван Ю. – Когда нога у Ван Ю заживет, не надо будет охранника.

Белл не хотела ему говорить, что случай, в результате которого он получил травму, свидетельствует о том, что нельзя рассчитывать на помощь хилого, состарившегося человека. Особенно в таком городе, как Плейсервилл, населенном рудокопами, бродягами и разного рода жульем. Она ничтожно мало знала о Кейси Уокере, но было очевидно, что он-то в состоянии прийти на помощь, когда она понадобится.

– Мы обсудим это еще раз, когда ты окончательно поправишься, – предложила Белл компромисс. – А тем временем мы оба станем повнимательнее наблюдать за мистером Уокером.

Белл приняла мудрое решение понаблюдать за Кейси Уокером слишком поздно: он был для нее опасен своей нежностью, он возбуждал и привлекал ее. Блеск его светло-карих глаз завораживал ее, а звук голоса ласкал, словно солнечный луч. При воспоминании о его поцелуях – при одном лишь воспоминании! – пульс у Белл начинал биться с невероятной частотой. Она верила Кейси Уокеру, и это ее тревожило. На самом деле надо было узнать о нем побольше, прежде чем дарить ему свое доверие.

Чувство вины не оставляло Кейси в покое. Чем лучше он узнавал Белл, тем больше клял себя за то, что взялся за это дело. Он должен был как следует покопаться в прошлом Белл, прежде чем принять на веру слова Макалистера о том, что она шлюха и плохая мать. Господи, что ему делать теперь? Нравится это ему или нет, но он глубоко причастен к жизни Белл и Томми. Проклятие, его просто восхищает здравомыслие Белл в оценке Макалистера, то, что она так твердо противостоит ему. Если бы он сам не перевел полученные деньги Саймону Леви, он вернул бы их, отказался от дела и посоветовал старику найти другого человека для его грязной работы.

К несчастью, возвращать было нечего, и к тому же он обещал Макалистеру найти его внука. Профессиональная честь требовала, чтобы он либо убедил Белл отдать ребенка без сопротивления, либо сообщил клиенту, где находится его внук. Понимая, что закон на его стороне, Макалистер мог запросто потребовать возвращения Томми, как только узнал бы его местопребывание.

Кейси вспоминал, насколько близок он был к тому, чтобы овладеть. Белл в день, когда второй раз выставил из закусочной Динкса. Он ее хотел, о да, и хочет до сих пор. Она так красива., что ее не может испортить никакой физический недостаток. У нее прекрасны не только лицо и фигура, но главное – душа. Жизнь ее была тяжелой, но она преодолела обстоятельства, которые большинство женщин сочли бы непреодолимыми.

Время бежало быстро. Кейси понимал, что не может долго оставаться в Плейсервилле. Макалистер заплатил немалые денежки и ждет от него известий. Уокер проклинал свое физическое влечение к Белл. Сантиментам не место в работе детектива. Он должен решить вопрос как можно скорее. Однажды в поздний час, когда посетителей в закусочной уже не было, он пришел к Белл на кухню. Она заканчивала мыть посуду.

– Белл, могу я поговорить с вами?

Поскольку Долорес была рядом, Белл чувствовала себя в безопасности.

– Конечно. Говорите, пока я занимаюсь делом. Томми ждет меня.

– Томми уже спит. Я только что заглянул к нему. – Он бросил взгляд на Долорес, которая взирала на него с недоверием. – Давайте поговорим наедине, если вы не возражаете.

– Можете говорить при Долорес. Она знает все мои секреты.

– Я бы предпочел разговор с глазу на глаз.

– Ну хорошо. – Белл обратилась к мексиканке: – Иди домой, Долорес. Санчес, наверное, уже приготовил дрова, и вы оба сегодня устали. Увидимся завтра утром.

– Вы уверены, сеньора? Я могу остаться.

– Уверена. Мистер Уокер мой служащий, я ему доверяю.

Уокер нахмурился, услышав последние слова Белл. Вряд ли он заслуживает ее доверия.

– Да, сеньора. – Долорес явно не была убеждена, что ей следует уйти.

– Присядьте, Белл, – предложил Кейси после того, как Долорес повесила на гвоздь свой фартук, попрощалась и вышла из закусочной.

– Что-нибудь случилось, мистер… ох, извините, Кейси? Кто-то вызвал у вас подозрения?

– Есть некоторые сложности, но это не то, о чем вы подумали. – Он принялся нервно вышагивать по кухне. – Я много думал о вашем положении и пришел к убеждению, что есть только один выход.

Белл сначала молча смотрела на него из-под удивительно длинных ресниц, потом сказала:

– Я должна вас предупредить, что не склонна принимать советы от едва знакомого человека.

– Тем не менее я чувствую себя обязанным высказать свое мнение. С тех пор как вы поведали мне обо всем, я не переставал думать о том, какое решение вопроса в равной мере устроило бы и вас, и вашего свекра. Пожалуйста, постарайтесь понять, что мое предложение – наилучшее для всех заинтересованных лиц.

– Я не желаю вас слушать. Вы уволены, мистер Уокер, – проговорила Белл и попыталась встать.

– Сидите, Белл, – резко и повелительно остановил ее Уокер. – Вы не можете продолжать такое существование. Вы наняли меня защищать вашего сына, но должны знать, что я не останусь здесь навсегда. Что, если следующий, кого вы наймете, окажется негодяем? Что, если он злоупотребит вашим доверием?

Белл гордо вздернула подбородок.

– Я рисковала и в случае с вами, не так ли? Я ничего не знаю о вас, кроме того, что ваш брат живет в Аризоне. В минуты слабости я рассказала вам свою историю, но я не просила у вас совета и не хочу его сейчас. Я справлюсь сама. С какой стати вы считаете себя вправе давать советы?

В ответ Кейси только пожал плечами. Он перестал ходить по кухне из угла в угол и остановился перед Белл, насупив брови.

– Забудьте обо мне. Я ни от кого не прячусь, это вы прячетесь. Дайте свекру возможность познакомиться с внуком. Поезжайте к нему. Выработайте компромисс. Я уверен, что он разумно отнесется к вашему приезду. Вы мать. Пожалуйста, Белл, заклинаю вас, перестаньте убегать. Настанет день, когда Макалистер найдет вас, и вы тогда можете потерять Томми навсегда. Я не хочу, чтобы это случилось.

Белл вскочила и бросилась на Кейси, замолотив кулаками по его груди.

– Нет! Ни за что! Как вы можете предлагать такое? Я же говорила вам, что этот человек меня ненавидит. Он не разрешит мне видеться с Томми. Будьте вы прокляты, Кейси Уокер! Скажите, на чьей вы стороне?

Кейси ухватил запястья, стараясь не причинить боль.

– Я думаю только о вас и о Томми, дорогая. Я не хочу, чтобы кому-то из вас было плохо. Сколько можно убегать и скрываться? Найдите человека, который будет заботиться о вас. Вы слишком много работаете в закусочной. Вам нужен мужчина, который баловал бы и любил вас.

– Уж не предлагаете ли вы себя в качестве такого мужчины?

Если бы он уговорил Белл отдать Томми Макалистеру без борьбы, он сказал бы ей кое-что по этому поводу. Но ко всему прочему Уокер опасался, что Макалистер в своей ненависти к Белл не ограничится тем, что отберет у нее сына.

– Это не такая уж нелепая мысль. Мы оба на грани взрыва, Белл.

Слова эти были истинной правдой. Кейси почувствовал, как его охватила страсть. Глаза потемнели, дыхание стало шумным, руки крепче стиснули запястья Белл. Ее близость возбудила его сейчас невероятно!

Белл высвободилась из его хватки, тяжело дыша, с горящими от негодования глазами.

– Убирайтесь ко всем чертям с вашими предложениями, мистер Уокер! Я никогда – вы слышите, никогда! – не отдам сына! Если бы вы знали Макалистера, вы не заговорили бы со мной о таком решении вопроса.

– Простите меня, Белл, – сказал Кейси. – Впервые в жизни я чувствую себя таким виноватым.

Решительный отказ Белл от компромисса означал, что придется связаться с Макалистером. Но Боже милостивый, как сделать такое? Как сказать старику, что знает, где находится Томми? Раскаяние, вина, сожаление, стыд охватили его, он казался себе худшим из ублюдков, когда-либо ходивших по земле.

В то же время он думал о Марке, который сидит в тюрьме по несправедливому обвинению и надеется, что Кейси, старший брат, вызволит его. Есть ли еще на свете человек, настолько мучимый сомнениями, как он, Кейси Уокер?

Белл смотрела на него, и гнев ее понемногу улетучивался. По выражению лица Кейси она вдруг поняла, что в душе у него собственный ад. Она знала, в чем дело, однако в ее добром сердце пробудилось горячее участие к этому человеку. Она подалась к нему и дотронулась до его руки.

– Я полагаю, мне известно как никому другому, что лучше для моего сына. Мы с вами недостаточно хорошо знакомы, чтобы вы могли разобраться в создавшемся положении. Или убедить меня, что я интересую вас как женщина. Не знаю причины ваших страданий, но я в них не повинна. Вы должны понять, что ни один мужчина не стоит для меня потери сына. Даже вы, Кейси Уокер.

Если Кейси питал до этой минуты пусть и слабую, но все-таки надежду уговорить Белл отдать сына, то после этих слов он ее утратил окончательно. Сказать по правде, стойкость Белл его восхищала. Далеко не всякая женщина была бы в силах противиться нажиму такого человека, как Макалистер.

– Я не хотел огорчать вас. Надеялся в последний раз попытаться…

– Попытаться сделать что?

– Попытаться понять, знаете ли вы, на что идете.

– Я знаю, – с прежней твердостью и резкостью ответила Белл.

Ради собственного душевного спокойствия Кейси отчаянно хотел, чтобы Белл поняла, почему он так печется о ней и о Томми. Как ей все объяснить, чтобы она не испугалась и не убежала вместе с Томми бог знает куда, только бы избавиться от преследования Макалистера? Душевная боль становилась невыносимой. Он даже вообразить не мог, что чувство вины может быть таким мучительным. Он привлек Белл к себе в надежде, что она поймет его без слов, интуитивно.

Белл с трудом могла разобраться в невнятных звуках, которые срывались с губ Кейси, почти прижатых к ее губам. Это скорее напоминало бред, нежели связную речь.

– Я так сожалею, Белл… Мне так горько… Господи… если бы я знал… Слишком поздно… слишком поздно… – срывалось у него с языка между горячими поцелуями.

Вдруг осознав бессмысленность своих излияний, Кейси прервал поцелуй, отпустил Белл и, повернувшись, побрел к двери.

Белл с трудом овладела собой и взглянула на Кейси в недоумении:

– Кейси, подождите! Что вы хотели сказать? Я ничего не поняла.

– Я и не думал, что вы поймете. Это невозможно, если бы вы знали… Я должен уехать на несколько дней, у меня неотложное дело… Может, Санчес присмотрит за Томми, если вы можете обойтись без его помощи на кухне.

Эти слова отрезвили Белл.

– Куда вы уезжаете? Вы вернетесь?

– Я вернусь, Белл.

Уокер понимал, что будет нужен ей после того, как Макал истер заберет ребенка, нужен, даже если она возненавидит его за участие в этой истории.

Белл смотрела, как он уходит, думая только о том, увидит ли она еще когда-нибудь Кейси Уокера. Дверь за ним закрылась, а Белл все стояла в оцепенении и пыталась убедить себя, что все это не имеет значения. Ей не нужен мужчина, ей нужен только Томми. В голове промелькнула мысль, не сообщит ли Кейси Макалистеру, где находится Томми. Промелькнула – и тотчас исчезла. Она ни разу не упомянула при Кейси, где живет ее свекор. Кроме того, хоть она и не очень хорошо знала Уокера, но даже и мысли не допускала о возможности с его стороны предательского, подлого поступка. И он чувствует к ней такое же влечение, как и она к нему, ошибки быть не может. Он не причинит ей зла, это исключено. Он не сделал ничего, что могло бы вызвать ее недоверие, если не считать попытки убедить ее, чтобы она отдала сына. Тем не менее, как ни старалась Белл убедить себя, что может положиться на Кейси, сомнение у нее в душе оставалось. Она дала себе слово особенно крепко охранять Томми, пока Кейси не вернется и не объяснит ей, почему он так спешно покинул город. Она должна верить Кейси, верить, что он не выдаст ее Макалистеру. Для нее было бы тяжким ударом, если бы Уокер оказался таким, как Макалистер и его люди.

На следующее утро Кейси сел в дилижанс у конторы Уэллса Фарго. Всю дорогу до Сан-Франциско он был погружен в размышления, хоть и понимал, что ничего нового придумать не сможет. Он отрезал себе путь к отступлению, когда взял деньги у Макалистера и отослал их Саймону Леви. Его обостренное чувство долга находилось в прямом противоречии с чувством чести. Он стал заложником собственной совести, ведь он не помнит, чтобы хоть когда-то позволил этому чувству встать на пути у долга. И все это из-за храброй, неотразимо привлекательной молодой женщины по имени Белл Макалистер.

Он встречал женщин более красивых, чем Белл, совершенных во всех отношениях, без единого физического недостатка. Но он не знал женщины, которая так поразила бы его воображение и настолько лишила его способности рассуждать трезво и логично, как Белл… Быть может, ему удастся стать посредником между Белл и ее свекром, убедить обоих разделить обязанности перед ребенком. Теоретически это выглядело вроде бы вполне разумно, и Кейси почувствовал себя не таким ужасным негодяем, каким казался себе вчера. Надо как следует поворочать мозгами, и тогда он, может быть, найдет решение, приемлемое для обеих сторон.

Двумя днями позже Кейси предстал перед клиентом.

– Давно пора, Уокер, – кисло проговорил Макалистер. – Где это вы, черт побери, пропадали целый месяц? Я уж подумывал, что вы просто смылись с моими деньгами.

– Я привык добиваться своего, мистер Макалистер. Я нашел вашего внука, но есть обстоятельства, которые следует обсудить и уладить до того, как я сообщу вам, где мальчик находится.

Макалистер выпучил глаза:

– Вы нашли Томми? Господи милостивый, да вы просто молодчина! Мои люди искали целый год, но так и не обнаружили никаких следов.

– Понятно, но, как я уже сказал, надо обговорить кое-какие детали.

– Какие детали? Что вы имеете в виду? – сразу насторожился Макалистер.

– К примеру, следующее: как вы поступите с матерью ребенка? Намерены ли вы разделить с ней обязанности опекунства? Или предоставить право видеться с ребенком?

– Белл? – Старик коротко хохотнул, словно пролаял. – Вы, вероятно, шутите. Эта женщина – проститутка. Она не может воспитывать ребенка.

Кейси почувствовал, что начинает злиться.

– Насколько хорошо вы ее знаете?

Макалистер угрожающе прищурился.

– Вопрос заключается в том, насколько хорошо вы ее знаете. Похоже, положили глаз на эту шлюху? Я говорил вам, что она красива, предостерегал вас. Она ловко подловила Тома. Хромая или нет, но эта баба затащила Тома к себе в постель и уговорила жениться на ней.

– Хватит болтать чепуху, Макалистер! Думаю, вы знаете правду о своей невестке, но боитесь в этом признаться. Вы слепы ко всему, кроме необходимости успокоить собственную совесть после смерти Тома. И вообразили, что это вам удастся, если вы дадите мальчику то, чего не может дать ему мать.

– Вам заплатили не за ваши рассуждения, Уокер. Я дал вам крупную сумму за то, чтобы вы отыскали моего внука. Вы его нашли, и я удовлетворен. Теперь сообщите мне, где он.

– Вы не ответили на мой вопрос. Намерены ли вы разделить с миссис Макалистер обязанности опекунов? Или найдете для нее место в вашем доме, чтобы она могла видеться с сыном ежедневно? Это ведь только справедливо, как вы понимаете.

– Какое вам дело до справедливости? Я не желаю иметь ничего общего с этой шлюхой! Если бы не она, мой сын и посейчас был бы жив. Ни о каком разделении обязанностей опекунства речи быть не может. Я не желаю видеть эту женщину, не желаю с ней общаться. И она гроша медного не получит из моих денег.

Ну и влип же он, надо признать! Здорово влип. Кейси не был готов к подобному повороту дела. Его нередко обвиняли в холодности, непреклонности, безжалостности. В бесчувственности. Даже в бессердечности. Он гордился тем, что не допускал, чтобы эмоции влияли на его работу. Он добивался цели, пользуясь всеми доступными средствами, и переходил к следующему делу с чистой совестью. Но не в этот раз. Нет, не в этот раз! Что-то в душе у него не позволяло предать Белл.

– Мне очень жаль, Макалистер, но в таком случае вы не получите от меня нужную вам информацию. Ад замерзнет к тому времени, когда я скажу вам, где Томми и его мать.

Макалистер вскочил с кресла и как помешанный замахал руками перед лицом Кейси.

– Что вы этим хотите сказать? Вы взяли у меня деньги, обещали выполнить работу. Я заплатил вам авансом, по доверию. Выходит, я был прав, Уокер? Вы переспали с этой сукой!

Сжатые кулаки Уокера и его побелевшие губы должны были бы предостеречь Макалистера.

– Какова она, Уокер? Должно быть, очень хороша в постели, если вас так распалило. Можете продолжать в том же духе, это дела не изменит. Вы взяли деньги, и вы мой должник. Выкладывайте нужную информацию!

Наклонившись над письменным столом, Кейси ухватил старика за лацканы сюртука, подтащил к себе и встряхнул весьма здорово.

– К черту! Можете не беспокоиться о ваших деньгах! – Он отпустил Макалистера, схватил со стола листок бумаги и перо, нацарапал долговую расписку и швырнул ее старику в физиономию. – Вот вам! Я прослежу, чтобы вы получили все до последнего цента.

Освободившись от железной хватки Уокера, Макалистер мешком свалился в кресло. Лицо у него пошло пятнами от ярости.

– Аллану Пинкертону все происшедшее станет известно. Я влиятельный человек. Вам больше не придется служить в агентстве.

Перед мысленным взором Кейси, как живая, появилась Белл. Вся в слезах, она умоляюще протягивала руки к Томми, в то время как Макалистер уводил его с собой. Секундой позже перед ним возникло лицо Марка – худое, изможденное от долгого пребывания в тюрьме. Марк взывал к старшему брату: «Спаси, вызволи меня отсюда!» Кейси разрывался на части между ними. Но самым главным была его честь, репутация детектива. Казалось бы, у него в создавшейся ситуации не было выбора, но он поступил так, как поступил.

– Я сказал, что вы получите обратно ваши деньги, и так оно и будет! У вас в руках моя долговая расписка. С Алланом Пинкертоном я разберусь сам. Если он потребует, чтобы я ушел, я это сделаю. Всего хорошего, сэр!

– Убирайтесь к черту! Я хочу забрать своего внука! Ваш номер не пройдет, Уокер! Если понадобится, я найму сотню людей и добьюсь своего. Никто еще не переиграл Томаса Джорджа Макалистера! Никто!

Макалистер все еще бушевал, когда Кейси вышел в коридор. Он понимал, что нажил опасного врага, что карьера его под угрозой, но он не мог предать Белл ни за какие деньги в мире. Рассчитывать он мог только на долголетние добрые отношения с Алланом Пинкертоном. Выйдя из дома Макалистера, он прямиком отправился на телеграф.

Со всей возможной лаконичностью он сообщил Пинкертону, что отказался от дела и что ему нужны в долг три тысячи долларов. Через несколько часов Пинкертон ответил телеграммой, что будет ждать полного отчета во время встречи в своем офисе в Чикаго и что банковское поручительство направляет на главный почтамт в Сан-Франциско.

На следующий день Уокер сел в дилижанс до Плейсервилла. Он решил вернуться и рассказать Белл о своей встрече с Макалистером и о причине, по которой он оказался в городе золотоискателей.

Если бы Кейси не был настолько погружен в себя, он сообразил бы, что Макал истер так дела не оставит. Едва Уокер покинул его контору, старик нанял двух головорезов следить за всеми его передвижениями. Когда ему сообщили, что Уокер сел в дилижанс, Макалистер немедленно отправился в контору Уэллса Фарго и выяснил там, что Кейси взял билет до Плейсервилла. Он отправил своих наемников в Плейсервилл с точными инструкциями и письмом, которое следовало оставить для Кейси Уокера.

– Привет, Белл!

Сердце у Белл затрепетало от радости.

– Вы вернулись?

– А вы полагали, что я этого не сделаю?

– Такое приходило мне в голову. – Она немного принужденно улыбнулась.

Он ответил ей улыбкой, хотя меньше всего был настроен улыбаться. То, что он должен сообщить, может возбудить в ней ненависть к нему.

– И вы останетесь, Кейси?

Улыбка исчезла с лица Уокера. Из Сан-Франциско он телеграфировал Саймону Леви и попросил его связаться с ним в Плейсервилле, если пропавший свидетель уже обнаружен. Если этого не произошло, несмотря на обещанную награду, Кейси считал, что должен будет вернуться в Аризону и предпринять поиски лично. Марк надеется на него, и он не может лишить младшего брата этой надежды.

Однако Уокер не хотел оставлять Белл и Томми на милость такого человека, как Макалистср. Отказавшись сообщить старику, где он может найти Томми, Кейси совершил не только самый честный поступок в своей жизни, но и самый глупый. Это отнюдь не улучшит его репутацию как детектива и не повысит его акции в агентстве. Необходимо восстановить свое реноме, свою профессиональную честь. И почти все его деньги, чуть ли не до последнего цента, ушли на уплату законникам в связи с делом Марка.

– Понимаете ли, Белл… – начал он, но тут же умолк. Нет, он не в состоянии рассказать ей всю правду сейчас. Он не может допустить, чтобы Белл сочла его предателем. – Я могу задержаться здесь на некоторое время, – сказал он наконец. – Хочу убедиться, что ваш свекор не напал на след.

– Откуда же ему узнать? Прошел уже целый год с тех пор, как я скрылась. Тем не менее я очень рада, если вы побудете с нами, пока Ван Ю не выздоровеет окончательно.

– Я постараюсь, Белл, но не могу обещать. Есть вещи, о которых я вам не говорил… Дело в том… Словом, мой младший брат сидит в тюрьме за убийство в пределах самообороны. Я жду от нашего адвоката телеграммы об отсутствовавшем ранее свидетеле. Как только я что-то узнаю, мне придется вернуться в Аризону.

– О, Кейси, я глубоко сочувствую вам. – Наконец-то она узнала хоть что-то о Кейси Уокере! – Так вы тоже живете в Аризоне?

– Не совсем так, – уклончиво ответил он. – Я много путешествую. Даю слово, что перед отъездом расскажу вам все о себе, – пообещал он, мысленно добавив: «Надеюсь, вы не возненавидите меня после этого».

Кейси не представлял, как страстно он смотрит на Белл, пока не понял, что его взгляд смущает женщину, что она волнуется и даже вроде бы поеживается. Он посмотрел на ее губы, вспомнил их сладость и то, как они горячо откликались на его поцелуи. Но после того как он наврал ей насчет дел, будто бы удерживающих его в Плейсервилле, он утратил право целовать Белл. Уокер откашлялся и отвернулся.

– Хочу повидать Томми, – сказал он. – Соскучился по разбойнику.

Он был уже у двери, когда Белл негромко окликнула его:

– Кейси… Спасибо вам.

– За что? – спросил он, тут же обернувшись.

– За то, что вы вернулись. Мне вас очень не хватало. Доверием награждают достойных, и вы его заслужили.

– Не награждайте меня добродетелями, которыми я не обладаю, – предостерег ее Кейси и вышел.