Текст книги "Начальник уголовного розыска. Непридуманное"

– Слышь, ты это, извини за вчерашнее, – сказал он ему. – Сам понимаешь, нервы. Мы-то знаем, что ты не убивал. Давай уж, расскажи, как дело было. Водки будешь?

– А чего он молча меня дубасил, – начал заводиться тот.

– Да ладно тебе, – майор махнул рукой. И приврал. – Осветитель-то его приятель хороший.

Рассказывай, как чего там.

Он налил полстакана водки, положил рядом кусок хлеба с салом, но в руки мужику не давал.

Тот, глядя на стакан, начал рассказывать. Оказывается, в ту ночь их было пятеро. Он с приятелем, два брата-дачника и осветитель. Братья за что-то набили тому морду. Осветитель убежал, пришел с ружьем. Ствол отобрали, и чтобы больше не выступал, один из братьев свернул ему шею.

– Хрустнуло так, и все, – хихикнул мужик. – Можно уже выпить?

Кусакин вытряс из него фамилии братьев, примерные адреса, дозволил хапнуть водочки и отвел его обратно в камеру.

В своем кабинете Сергеич путем угроз и легких побоев вытряс такую же информацию из похмеленного им накануне мужика.

Братьев повязали в тот же вечер. Убитого они скинули в лесную яму с водой, привязав к нему кусок бетонной плиты. Откачав пожарной машиной воду, труп достали. Поскольку труповозка застряла на лесных дорогах, покойника привязали к пожарной лестнице и так до морга и довезли.

– Ну ведь согласись, – вечером Сергеич с Кусакиным отмечали раскрытие убийства.– Психология, это вещь.

– Да, здесь тебе равных нет, – согласился майор.

   Упрямый розыск

Табуретка для висельника

Под самый Новый Год оперативники взяли квартирного вора Лешу-Прыгуна. Поймали его с поличным, когда он вылезал из форточки обворованной квартиры, держа за пазухой пакет с деньгами и золотом. Кололи его от души, и на пятые сутки заточения он решил, абсолютно добровольно, показать, где и кому в областном центре сбывал ранее краденое имущество.

Уговорить следователя вывезти Прыгуна «на показ» под конвоем не удалось, и опера пришли к начальнику уголовного розыска Кусакину.

– Он только покажет, где адрес, и все, – стараясь быть убедительным, вещал старший оперуполномоченный Саша Дугов. – Он же в наручниках будет. Завтра тем более Рождество.

Кусакин, видя, что парни поймали кураж, и Рождество здесь ни при чем, а так, для красного словца,  вздохнув, пошел в следственный отдел.

Следователь разрешила вывоз жулика под личную ответственность начальника уголовного розыска.

Утром служебный уазик увез трех оперов и Прыгуна в областной центр.

Перед обедом Кусакину позвонил Дугов и бодро доложил, что жулик, после того, как показал квартиру скупщика краденого,  от них убежал.

– Он обещал нам еще контрольный закуп героина сделать, – звенел в трубке голос опера. – Ну мы ему наручники на лодыжку одели, дали пятьсот рублей. Он в магазин запросился, за куревом. И  мы с ним, а он, за кассу, за бабу какую-то, и через служебный вход ушел. Что делать?

– Табуретку из дома принеси, чтобы мне вешаться удобней было, – ласково ответил Кусакин. – Паркуйтесь там к отделу, в каком районе он сдернул и ждите. Рацию не выключайте!

Следователь устроила истерику, начальник ОВД коротко дал команду заправить еще два уазика уголовки бензином и сказал три слова: «До девяти утра!»

Дежурный по отделу и его коллега по ИВС согласились с полковником милиции.

Кусакин и еще пять оперов неслись в уазиках по снежному шоссе в областной центр ловить сбежавшего наркомана. Город миллионный, в лицо Прыгуна знали все оперативники, так что шансы поймать его были.

– Шансы такие же, – думал Кусакин. – Один к миллиону. Сейчас главное, парней отгородить, наказание – неполное служебное соответствие  переживу, ладно. Все, что сможем, сделаем, а потом гроза.

За побег из-под стражи карают сурово, и не только жулика, но и тех, кто его проворонил. Кусакин перед отъездом написал и подписал бумаги, в которых всю ответственность за сохранность Прыгуна еще раз взял на себя. В то, что его удастся поймать вообще, а не только к утру, он не верил. Но, сдаваться нельзя, это он тоже знал. В любой ситуации биться надо до самого конца. И даже после него еще не сдаваться.

Немного истории

Пока ехали, он вспомнил веселую историю по сдаче экзамена по политической экономии социализма, случившуюся с ним в школе милиции.

Самое обидное, что по политэкономии капитализма у него, слушателя высшей школы БХСС, было все хорошо. Знаменитая формула Карла Маркса «Т-Д-Т», преподносимая преподавателями, как «товар-деньги-товар», расшифровывалась обычно как «товар-деньги-тюрьма», очень ему помогала. Все было просто и ясно. По капиталистической политэкономии у Кусакина поэтому были одни сплошные пятерки. Но социализм, точнее, его экономика никак не давались будущему начальнику уголовного розыска. Он просто не мог понять абсолютно ничего.

Какие-то фонды накопления, фонды потребления сводили его с ума. К тому же в стране началась перестройка, и социалистическая экономика трактовалась сейчас загадочно. В журналах «Наш современник», «Коммунист» и прочих ведущие экономисты СССР  Шмелев, Нуйкин и подобные несли черт знает что.

Кусакин не понимал, о чем им говорит с трибуны лектор – надменный кандидат наук Ершов. Тот упирал на то, что конверсия будет панацеей для страны. Но ведь это невыгодно, делать кастрюли вместо баллистических ракет, думал Кусакин и даже спорил на семинарах по этому поводу.

Однако Ершов считал его коммунистическим диссидентом и ставил ему двойки за несогласие с курсом перестройки. В учебной группе Кусакина парни были такие же упрямые и считали новые экономические теории бредом, за что страдали, как и он.

В середине семестра, насытившись неудами, почти все однокашники Кусакина  из «тоталитарной» группы, и он сам просто перестали  ходить на занятия по политэкономии социализма.

Ершов ухмылялся и говорил, что поставит рекорд по количеству двоек на экзамене. Из тридцати двух слушателей неуды грозили двадцати шести.

Наступила сессия. Экзамен у Ершова был уже завтра.

Оперативная комбинация

Кусакин проснулся и загорюнился. Получать двойку не хотелось. В этом случае накрывались зимние каникулы. Вдруг в комнату ворвался его приятель – Дима, также входящий в число жертв политэкономии социализма.

– Вставай скорее! – Дима от возбуждения прыгал на месте и махал руками. – Беги, пиши рапорт, что у тебя дома эпидемия кариеса или холеры, чумы, чего угодно. Что все твои родственники болеют, лежат без чувств. И попроси разрешения сдать экзамен досрочно! Другому преподавателю, а не Ершову, понял?! Я уже сдал. На тройку, и ладно.

Через секунды Кусакин вместе с товарищами уже носился по учебному корпусу, отыскивая нужных людей. Первым свою визу наложил начальник курса. Он только глубоко вздыхал, и подписав последний рапорт, перекрестился.

По пути слушатели отыскали одного из преподавателей политэкономии – Василия Ивановича, и договорились, что он примет у них экзамен досрочно.

Дальше требовалось согласие на досрочную сдачу начальника учебного отдела. Полковник в это время водил по зданию экскурсию из пары надменных представителей МВД СССР. Высоких гостей оттерли в сторону, и подпихнув полковника к подоконнику, выложили перед ним стопку рапортов. Тот также глубоко выдохнул и молча утвердил прошения.

Оставалось только заполучить визу зав.кафедрой политэкономии. Но тот, заядлый спортсмен, ушел кататься на лыжах в лес. Около пяти вечера он появился. Стерегущие вход слушатели обхватили зав.кафедрой плотным кольцом, сунули в руку ручку, и тот подписал рапорта, подкладываемые ему на спину одного из двоешников.

Все отлично! Но. Пропал старичок, бравый подполковник Василий Иванович.

Первый розыск

В этот вечер Кусакин узнал и понял, как ищут человека в большом городе (Горький – сейчас Нижний Новгород). Хотя оперативно-розыскную работу они должны были изучать только в следующем семестре, слушатели не растерялись. Быстро съездили к преподавателю домой, выяснили, что он дома не появлялся. Около дома оставили засаду. Путем зашифрованных опросов установили адреса родни и приятелей Василия Ивановича. Помчались туда. Старичка нигде не было.

Стали прочесывать улицы около дома, заглядывая в подъезды и окна первых этажей, на удачу.

Кусакин шел по улице Свердлова, ныне Большой Покровке и машинально осматривал прохожих. Вдруг, в большой очереди около вино-водочного магазина он увидел ноги в милицейских штанах, а сверху потрепанное драповое пальтишко. Подойдя поближе, Кусакин заглянул под кроличью шапку владельца брюк. Это и был Василий Иванович.

В течение четырех часов усилия двадцати слушателей достигли результата. Преподаватель был найден. Он просто бухал с друзьями в одной из гостиниц. После утрясания технических вопросов (покупки старичку пяти бутылок водки, и передачи ему ста рублей взамен тех, которые он сегодня «потерял», катания его на такси по любовницам и распития с ним флакона коньяку), Василий Иванович поставил всем положительные оценки.

На следующий день начальнику курса доложили, что группа экзамен сдала (тем, кто до конца ходил на занятия к Ершову, тот оценки поставил «автоматом»).

– Пойду сообщу ему, что экзамен успешно сдан, – начальник курса вздохнул. -Сидит, наверное, ждет. А двоек-то не будет!

Розыск наркомана

Уазики приехали в областной центр, когда уже смеркалось. В райотделе местные опера помогли со списком наркопритонов.

– Думаете, найдете? – начальник ОВД недоверчиво покачал головой.– Ну, удачи вам.

Первым делом Кусакин отправил засаду из двух оперов на автовокзал, откуда ходили автобусы до родного райцентра.

– Он, что, дурак, идти туда, – выразил сомнение Дугов. – Не появится он там.

– Давай, давай, – Кусакин закурил.– Любой шанс надо использовать.

Остальные начали шерстить притоны. Вскоре упали на след Прыгуна. В одной из квартир он отметился, купил дозу и ушел. Буквально за полчаса до визита сыщиков.

Оперативники продолжали носиться по областному центру.

Уже стемнело, время подкатилось к десяти часам.

Вдруг, по рации прохрипел голос Дугова: «Первый, первый, я второй, клиент на борту».

Вскоре, все собрались недалеко от автовокзала. Торжествующий Дугов открыл двери «собачника». Скованный тремя парами наручников, Прыгун угрюмо смотрел на ментов. Видимо, он жестко сопротивлялся, так как лицо у него было изукрашено синяками.

– Поехали домой, – Кусакин сел в уазик и задремал.

Как позже рассказал Прыгун, после побега он зашел в какие-то гаражи, и попросил бухавших там мужиков помочь снять наручники с лодыжки. После чего, освобожденный беглец начал рыскать по городу в поисках героина. Вколов дозу в каком-то подвале, он покайфовал, очухался и решил ехать домой, к маме, как он пояснил. Успев на последний вечерний автобус, он уже протянул билет контролеру, как кто-то сильно сдернул его на землю и несколько раз дал по морде.

   Капитан милиции третьего ранга

   Начальник уголовного розыска Кусакин помогал найти выход из сложной служебной ситуации своему коллеге из следствия. Тот курил сигарету за сигаретой и посматривая в свой ежедневник, как-то по детски вздыхал.

-У тебя кофе есть?-следователь затушил очередную цигарку.-Я вообще не знаю, что делать! Уголовка, родная, на тебя вся надежда!

Кусакин пообещал уже в десятый раз, что следствие они не бросят. Никогда.

Забыв про кофе, начальник следствия встал со скрипучего стула и пошел к себе.

В дверях он столкнулся с недавним начальником дежурной части отдела, а сейчас пенсионером, майором  МВД в отставке и одновременно завхозом районного суда Мариной Степановой.

-Здрасте,-невысокая Марина уступила проход.

-На восемнадцать процентов,-ответил следователь и ушел.

Степанова озадаченно посмотрела ему вслед, и поинтересовалась у Кусакина, чего это всегда бодрый майор юстиции странный такой.

Тот пояснил, что сегодня проходило тематическое общекраевое селекторное совещание по вопросам следствия. Поскольку у них все плохо со статистикой, главный следственный генерал дал указание  по ее улучшению. Одно из его предложений чуть и не свело с ума начальника следственного отдела. Генерал велел всем следственным отделам края при возбуждении уголовного дела указывать планируемое количество обвиняемых по нему. И соответственно, в ежемесячном отчете отражать общее число ранее запланированных, и реальное, по оконченным делам. А дальше, как обычно, будет выводиться средний показатель, и у кого разница будет больше, того и накажут.

В начале расследования преступления знать, сколько по делу пройдет обвиняемых, и будут ли они вообще, задача, ранее посильная только Вольфу Мессингу или Нострадамусу и прочим ясновидящим. Но российская милиция, заключил рассказ Кусакин, обязательно посрамит этих шарлатанов и удачно справится с новым испытанием.

Они с Мариной посмеялись и налив чаю, начали обсуждать ее новую работу.

-Представляешь, месяца еще не работаю, а уже заморочки. У них, в суде, требование пришло, чтобы все работники были с высшим образованием, даже завхозы,-пожаловалась Степанова.-Ладно судьи, и секретутки ихние, им документы там дела приговоры надо грамотно писать, а я-то причем?

Кусакин задумался.

-Дело тяжелое, да уж. А чего? Купи диплом на рынке. Точно. У тебя же сын компьютерщик. Пусть он найдет какой-нибудь давно закрытый институт, списки же ихние есть, наверно в интернете, а на базаре тебе его и впишут,-начальник уголовки отхлебнул чаю.-Начнут проверять, а ответа не дождутся. Вот и все.

Степанова засмеялась.

-Скорее всего так и сделаю,-она поставила чашку на стол.-Я к тебе за советом по другому делу пришла.

Марина напомнила, что месяц назад, в последние дни ее службы, отмечался день штаба МВД. Поскольку денег на премии не нашлось, дарили что придется. Начальнику отделовского штаба вручили какой-то значок, а ей как главному милицейскому дежурному ценный подарок – кортик.

Кусакин вспомнил,  не выдержал и засмеялся. Действительно, тогда начальник райотдела торжественно зачитал список, приглашая награжденных поближе к себе. Совал то электрочайник, то непонятный, но красивый значок, а когда дошло дело до Степановой, застопорился.

Выяснилось, что кортик, награждение которым уже вызвало тишину и любопытство среди сидевших в зале милиционеров, пропал. Его почему-то не прислали вовремя из ГУВД.

Все были разочарованы, так как хотелось посмотреть на диковинную, ранее не виданную вещь.

Но Степанова тогда, практичная как все женщины, недоуменно спрашивала у всех, что ей делать с кортиком, если он найдется. Знатоки поведали ей, что он нужен при абордаже, тыкать врага в пузо. А мясо или там лук им резать нельзя, потому что он тупой. Да и недостойно.

Почему майора милиции наградили кортиком, исконным оружием морских офицеров, осталось загадкой. До ближайшего к райотделу – Баренцева моря, по прямой было три тысячи километров.

И вот сегодня Степанову пригласили в службу кадров и сообщили, что кортик прибыл, и будет ей вручен 10 ноября, в день милиции. Велели надеть форму. Марина отчего-то, не подумавши, сказала, что у нее только милицейская форма, а не морская.

В кадрах ответили, чтобы она не строила над ними насмешки, и оделась как полагается.

-А как полагается?-Степанова развела руками.-У меня муж в морской пехоте служил, говорит, чтобы его тельняшку надела вместо рубашки форменной. Чего делать-то? Хочется ведь кортик-то получить, ни у кого нету. Да и не видела я его никогда, интересно.

Кусакин закусил нижнюю губу и замычал.

-Не знаю,-наконец, подрагивая от смеха, сказал он.-Ты плюнь на кадры и одень строгий такой брючный костюм, типа делового. Вроде и форма, вроде и нарядно.

-Так нету у меня такого костюма,-Марина снова взмахнула руками.-Одни джинсы.

-Тогда совсем не знаю,-Кусакин беззвучно засмеялся, прикрывая рот рукой.

Глядя на него, засмеялась и Степанова.

-Да черт с ним,-вставая, сказала она.-Что-нибудь придумаю. Главное, кортик этот получить. Что с ним делать можно, интересно?

-На абордаж сходить,-Кусакин вытер смешливые слезы.-Не знаю, Марина, не знаю.

Степанова ушла советоваться с дамами из бухгалтерии. А Кусакин подумал, что у нее даже портупеи нет, куда можно привесить подарок.

-Чудеса,-подумал он.-Хороший сегодня день. Как всегда, и в цирк ходить не надо.

Он представил себе невысокую, полненькую Марину в расклешенном женском милицейском платье и с бело-синими полосками тельняшки в декольте. На маленьких плечах черные морские погоны с двумя просветами и одинокой звездой. В правой руке – обнаженный кортик.

-Капитан милиции третьего ранга,-Кусакин захохотал.-Адмирал Колчак из дежурной части. Дежурный боцман, где журнал доставленных в дежурку? Якорь тебе в ухо!

   Премия для Мухтара

   Каждое утро в райотделе начальники служб собирались в ленинской комнате. Это уже после общей оперативки. Они приходили послушать слова генерала, обращавшегося к райотделам области по селектору.

Поскольку все происходило скучно и однообразно (обычно генерал вербально вступал в половой контакт с теми отделами, где за сутки случалась низкая раскрываемость, и в общем-то, всё), умницы из штаба ГУВД придумали тематические селекторные совещания.

Их фантазии не было предела.

Кусакин, сидя перед серым ящичком селектора, вчитывался в приготовленную справку. Сейчас подходила очередь ему терпеть несправедливые обиды. Нынешнее совещание посвящалось успешному применению служебно-розыскных собак. А пока генерал измывался над начальником соседнего райотдела.

-Скажи, любезный,-вкрадчиво рокотал в ящичке бас начальника ГУВД.-А сколько у вас в городе бейсбольных команд?

-Ни одной!-браво доложил сосед.

Кусакин поморщился и вздохнул. Из селектора послышался гром. Издал его, конечно, генерал.

-А какого хромосома тогда у вас бейсбольные биты в магазинах пяти сортов!-грохотал начальник ГУВД.-Какого хромосома у вас двадцать три разбоя с битами с начала года!?

Ну?! Чего замолчал?

-Ликвидируем, и по акту уничтожим,-как-то неуверенно сказал его собеседник.

Генерал еще немного поразмазывал его и перешел к собакам.

Если честно, то в области было всего четыре питомника. Один большой, при ГУВД-центральный. Еще два в крупных городах. Четвертый был в кусакинском райотделе. Полковник Дудукин очень любил хвастаться наличием собак: «Не хуже, чем в большом городе работаем», но денег на их содержание не давал. Командовал питомником майор Кусакин. Дудукин рассудил так, уголовный розыск ищет жуликов, и собаки ищут их же. Поэтому они должны быть вместе. Вот и сейчас Кусакину приходилось отдуваться перед генералом за плохое применение собак.

После всех очередь дошла и до него. Майор был старый воин, и послушав оправдания других, выстроил свою линию защиты.

Терпеливо снеся упреки генерала, Кусакин не стал жаловаться, как его коллеги из других отделов, на нехватку денег, снаряжения, отсутствие помощи от головного питомника и прочего.

-Все вопросы мы решаем,-солидно произнес он, нажав кнопочку селектора.-Но проблема, на мой взгляд, немного в другой области.

Кусакин кашлянул. Дудукин подозрительно посмотрел на него.

-Просто сотрудники питомника, которые кинологи, не знают, что надо показывать свою работу,-продолжил майор.-Они с псом своим поймают бандюка, и все, обратно на питомник. А в статкарточках отметки не делают. Работа есть, товарищ генерал, но она не видна. Мною принято решение о ежедневной проверке работы кинологов. Ведь собаки на каждое преступление выезжают, а показателей ноль. Больше такого не будет!

-Молодец, Кусакин!-одобрительно прорычал генерал.-Всем учиться надо у старого майора.

На этом селектор и закончился.

После совещания Кусакин вызвал к себе прапорщика Зотова, старшего кинолога, и приказал ему ежедневно приходить в штаб отдела и подчеркивать в карточках формы 1.1 -на раскрытые преступления которые, графу об участии служебно-розыскных собак.

Через несколько месяцев к майору зашел начальник штаба и попросил как-то урезонить Зотова, который вошел во вкус, и начал вписывать собак в раскрытие взяток, налоговых преступлений и преднамеренных банкротств.

Но все же благодаря четкому исполнению кусакинского приказа питомник стал лучшим в области, и по итогам года кинологов премировали и выдали красивые грамоты.

   Сто процентов

   К майору Кусакину пришла плачущая женщина. У нее пропал муж. Со слов жены, муж практически не пил, и не гулял. Что с ним могло случиться, она не знала. Пропавшего Кусакин хорошо знал. Это был бывший опер уголовки Сергейчук. Помотавшись в водоворотах мелкого и среднего бизнеса, он хотел вернуться обратно в милицию. Даже документы уже сдал в кадры. Действительно, пропадать ему было незачем.

Поехали осматривать квартиру. Обыкновенное однокомнатное жилье. Все нормально, сразу видно, живут простые российские граждане. Из ценных вещей только телевизор и пылесос. Детей нет. Скудно в квартире и тоскливо.

Уже на обратном пути, когда уазик, гремя железом, подъезжал к райотделу, один из оперов сказал Кусакину, что в квартире не хватает покрывала на диване. Он на прошлой неделе пил с Сергейчуком, и еще руки вытирал об это покрывало, а сейчас его нет. Вспомнил вот, когда ехали.

На покрывалах обычно выносят трупы, и убийцы, и милиция. Удобная, легкая вещь.

Майор задумался.

В кабинете ему подумать не дали, пришли участковые, и скорбно сообщили, что их шеф, начальник милиции общественной безопасности уехал, будет только завтра, а материалы идут и бегут в «просрок». Их надо подписать.

-Давайте ваши фальсификаты,-распорядился Кусакин.-Последний раз, понятно. И не ради вас, а ради соблюдения учетно-регистрационной дисциплины.

Быстро проглядывая пухлую пачку отказных, майор утверждал постановления. В голове крутилась ситуация с пропавшим опером. Вдруг его взгляд зацепился за какую-то фразу в материале. Опустив занесенную над постановлением ручку, Кусакин начал внимательно перечитывать его. Потом полистал собранные бумаги. Участковые из поселка нефтяников  славились своим тщательным сбором доказательств, поэтому отказной был набит множеством объяснений, а также какими-то схемами. Разговор шел о пропаже коровы. Рисунки участковый составил разноцветными чернилами. Первая схема представляла из себя план деревни, с домами, деревьями и ярко-красной пунктирной линией. Дальше шла карта крестьянского двора. На третьей схеме изображался сарай. Здесь было указано место, где обычно стояла корова, а красный пунктир отображал ее предполагаемый путь. Через дверь, сквозь забор и к нарисованным зеленым зарослям.

Кусакин еще раз перечел постановление.

«Установил..... Ночью корова изнутри рогом открыла замок, вышла во двор, и отыскав дырку в заборе, протиснулась в нее. Дальше она проследовала в лесной массив, тянущийся на десятки километров. ...... Постановил..... В возбуждении уголовного дела отказать».

-Она куда пошла,-Кусакин поднял немного обалделые глаза на участкового.-К лосям, что-ли?

-Скорее всего,-печально покивал головой тот.-Со слов соседей, да и хозяев, ****овитая была корова.

Замычав не хуже быка, Кусакин подписал материал.

Через час, полтора, опера сообщили ему, что Сергейчук собирался разводиться с женой из-за постоянных ее загулов. При этом сказал, чтобы она убиралась из квартиры.

За вдовой съездили. Кусакин посадил ее напротив себя и начал молча смотреть на нее. Она вытирала глаза платочком, поднимала глаза и снова опускала.

-Ну, а где жить собиралась,-спросил майор.-После того, как муж-то бы выгнал, а? Или сейчас квартирный вопрос решен? В этой квартире останешься? Рассказывай!

Женщина испуганно заревела. Чтобы не остаться на улице, она договорилась с одним из своих приятелей за пять тысяч рублей, что они убьют Сергейчука. Три дня назад, днем, приятель с двумя друзьями пришел к ним. Они сразу задушили мужа, замотали его в покрывало, и ночью увезли на машине. Тело сбросили в Каму, привязав железки. Деньги она им отдала не все. Сегодня придут за двумя тысячами.

Убийц задержали, прокуратура возбудила уголовное дело, которое по учетам прошло, как заказное убийство.

Так получилось, что в том году это было единственное такое убийство. В области подобных не случилось. И на всех коллегиях, и совещаниях очень веско звучало в докладах начальников, что по заказным убийствам в регионе стопроцентная раскрываемость. Кого-то даже чем-то наградили.

   Первое убийство

   Представляя лейтенанта Шоколадкина сотрудникам, начальник отделения БЭП  сказал:

-Это наш молодой оперативник. Закончил высшую школу МВД СССР по линии БХСС, то есть человек грамотный и в подсказках не нуждается.

Шоколадкин получил два ключа-от сейфа, и от кабинета. После оперативки зам.начальника БЭП попросил его открыть сейф.

-Считай,-присев на стол, зам крутился как на шарнирах.

-Чего считать?-удивился Шоколадкин.

-Дела оперучета и по людям,-пояснил зам.

-Двадцать четыре,-перебрав картонные папки, доложил лейтенант.

Зам велел расписаться ему в акте приема-передачи, где числилось 24 дела, и убежал. Мужики все куда-то разошлись. В кабинет заглянул начальник. Увидев сидящего за столом Шоколадкина, он сказал: «Ну-ну» и скрылся.

-И чего сидеть,-подумал лейтенант.-Надо идти преступления выявлять.

Взяв свою кожаную папку, в которой лежали несколько листов бумаги и две шариковых ручки, он вышел на улицу. Ездили машины, грохотали трамваи, люди шли по своим делам, светило приятно-нежаркое сентябрьское солнышко.

-И где тут взятки берут, хищения совершают?-подумал Шоколадкин, озирая окрестности. -А ведь надо их искать, выявлять.

Поскольку его закрепили за строительными организациями, он сел на трамвай, и поехал в ближайшее СМУ.

Через неделю он угодил в «колесо». Сутки Шоколадкин должен был провести в дежурке, на должности инспектора-дежурного. Пришлось одеть лейтенантскую форму.

День прошел спокойно. Ближе к полуночи около райотдела умер мужик. Скорая зафиксировала смерть и уехала. Дежурный велел Шоколадкину отвезти труп в морг. Преодолевая неприятные чувства, лейтенант вместе с сержантом загрузил покойника в кузов Камаза-самосвала (эту машину выделило одно из предприятий района), и поехал.

Морговский сторож был молодой, давно небритый, перегаристый парень. После того, как покойника положили на стол в приемной, он начал описывать вещи и одежду, находящуюся на трупе. Шоколадкин бросил взгляд по сторонам. Кругом лежали одни трупы. Стало очень-очень неприятно и даже жутковато. Обрадовавшись про себя, что сейчас он уже отсюда уйдет, лейтенант подождал, пока сторож закончит писать.

-Рубашка белая одна, брюки черные одни, носки черные двое,-бубнил тот, черкаясь на листочке.-Ботинок серый один. Распишись, лейтенант.

-Стой, стой,-Шоколадкин посмотрел на покойника. Одна нога была босая.-А где ботинок второй? Я его сам за ноги грузил, все на месте было. Вдруг родня потом забунтует.

Сторож пожал плечами.

-Что вижу, то пишу,-зевнул он.

Шоколадкин сбегал к машине. В кузове ботинка не было. Он внимательно прошел по пути проноса трупа. Пусто.

Загадка века, не мог же покойник из кузова свой ботинок выкинуть. Розыск шел уже минут десять. К ним подключился сторож. Ему тоже стало интересно, куда пропал старый туфель серого цвета. Закурили. Шоколадкин решительно перевернул труп на живот. Ботинок был засунут сзади за пояс.

-Вот он,-лейтенант затянулся.-Дописывай.

В дежурке было тихо. В камере бубнили мужики, сетуя на несправедливо устроенный мир. Помдеж ушел спать, а дежурный что-то писал.

Вдруг в райотдел забежало очень много народу. Они размахивали руками, и что -то громко говорили.

Дежурный быстро их усмирил и выяснил, что бригада грузчиков отмечала день рождения коллеги в общежитии. Внезапно к ним в комнату вошел сосед и ударил одного из грузчиков ножом в живот. Потом он сказал: «Всех убью!», и ушел. Раненый куда-то убежал, а грузчики примчались в милицию. Они хотели, чтобы милиционеры забрали потрошителя из общежития.

-Лейтенант,-дежурный повернулся к Шоколадкину.-Съезди, забери этого хулигана. Оружие у тебя есть? Нету.  Пойдем со мной.

Получив тяжелый пистолет макарова и наручники, лейтенант быстро, сдирая ногти, запихал патроны в магазины. Дежурный сказал грузчикам, что его заместитель сейчас все решит. За бандитом пришлось ехать на камазе, так как УАЗик с группой был где-то на краже.

Шоколадкин думал, как брать. А вдруг он тоже ножом ударит. Надо блок ставить, захват проводить, а потом загиб руки за спину. Нет, сначала расслабляющий удар, потом выбить нож, а потом загиб уже. А откуда он будет бить, интересно. Если сверху, то так надо, а снизу, то по -другому блок ставить. Кобуру надо бы расстегнуть, да неудобно перед людьми. Подумают еще, забоялся.

Зашли в общежитие.

-Ну и где он?-как показалось Шоколадкину, сурово спросил он у грузчиков.

Кто-то из них осторожно прокрался по коридору, и заглянув куда-то, начал бесшумно махать рукой.

Лейтенант неторопливо, соблюдая милицейское достоинство, подошел. За его спиной сгрудились грузчики. На общежитской кухне мужик на газовой плите варил пельмени. Был он огромен, гол до пояса, и совершенно невменяем. Шоколадкин так решил, увидев, как мужик ложкой достает из кипящей воды пельмени и жрет.

-Эй, дядя, иди сюда,-лейтенант положил руку на кобуру. Тот посмотрел на него и подошел.

-Руки давай.

Мужик протянул лапы вперед, на запястья легли стальные кольца. После этого грузчики начали его бить.

Шоколадкин отогнал мстителей.

В райотделе он узнал, что раненый в живот парень скончался в машине скорой помощи.

   Заказные побои

   На первой странице газеты начальник уголовного розыска Кусакин увидел большой заголовок «Мафия мстит?». Прочитав статью, он вздохнул и сплюнул в урну. Вскоре его вызвал к себе начальник отдела полковник Дудукин.

-Читал?-полковник постучал пальцем по газете.-Что делать будем? Надо раскрывать. Дело на контроле в областной прокуратуре и ГУВД.

Ситуация была грустной. Депутат областного парламента после трудовой недели приехал к себе на дачу. Выйдя из машины, он начал открывать ворота, перекрывающие вход в дачный поселок. Внезапно что-то ударило его по правой ноге, порвало штаны и ободрало кожу. Придя в себя, депутат позвонил в милицию, и сообщил, что в него стреляли из охотничьего ружья, и, видимо, хотели убить. Кроме того, на него, по его словам толкнули его мерседес, и пытались прижать к железным воротам.

Народный избранник был приятелем разных шишек, поэтому тут же возбудили дело по покушению на убийство.Естественно, прилепили ярлык заказного. Операм предстояло искать злодеев. Кусакин, как порядочный человек, терпеть не мог депутатов, и морщился от мыслей, что сейчас будет огромный шум, и помехи в работе.

Он дал команду операм написать как можно больше справок в дело оперативного учета, чтобы была видна работа.

Через два дня его, прокурора и следователя вызвали в областную прокуратуру на заслушивание. Дело уже собиралась взять на контроль Москва. Политическое же дело. Дудукин заболел и ушел на больничный.