Текст книги "Космическая философия"

Январь 1934 года

Спросим себя, как в человеческом обществе устанавливается организация, без которой немыслимо могущество и счастье человечества? Как простое и раздельное превращается в единый общественный организм: в деспотию, монархию, олигархию, республику, демократию и прочее?

Это очень важно – образование общественного организма, так как таковой приобретает особую высшую силу, которой человеческое стадо иметь не может. Как клеточки животного, отдельно живущие, не имеют силы и незаметны по своей слабости, так и члены общества в отдельности ничтожны в борьбе с природой и разными враждебными элементами. Как клеточки, соединившись в одном животном, приобретают могущество по сравнению с отдельной клеточкой, так и общество, соединившись в одно государство под управлением одного человека или совета, становится могущественным в сравнении с отдельною личностью. Как же происходит это объединение? Происходит это разными способами. Укажем на некоторые.

Среди общества находятся более сильные в отношении мускулов, хитрости и ума. Это не высший ум, основанный на познании природы, а ум ограниченный, животный, который, в сущности, есть заблуждение и только первый опыт природы, первые ее попытки образования разума. Такие субъекты находят выгодным отнимать у более слабых соседей пищу и разные вещи. Это избавляет их от работы, делает всегда сытыми и бодрыми. Их боятся, им уступают, они делаются царьками окружающих. Им – почет и самое лучшее.

Однако появляются протесты. Слабые тайно собираются, объединяются и сообща преследуют воров и разбойников. Сильные тоже не дремлют. Они также организуются, выбирая предводителя. Если нравственные качества этого общества деспотов не очень низки, если члены этого общества не убивают друг друга, если сумеют повиноваться избранному, то побеждают толпу и образуют даже иерархию. Избранный распоряжается, как в деспотии. Своих детей назначает правителями еще при жизни. Они остаются и после его смерти, если не очень плохи и могут удержаться на высокой позиции.

Но возможно иное начало иерархии. Какой-нибудь человек выделяется не только физической силой и искусством, но и другими полезными для общества качествами. К нему все лезут за помощью, судом, советом. Он приобретает большое значение, окружает себя единомышленниками и поневоле становится во главе общественной группы. Он утверждает совет из избранных им людей или по указанию общества. Оно по привычке и уважению желает, чтобы после смерти любимого правителя власть приняли его дети. Но дети не повторяют родителей. Брак ухудшает свойства детей сравнительно с отцом: правитель выбирает супругу красивую, здоровую и плодовитую, но без высших свойств, какие есть у него. Поэтому дети не повторяют отца. Избалованные, испорченные лестью и всякого рода избытками, они скоро отталкивают от себя население. Но все же по инерции, по доверию, по богатству и силе сотрудников, по наследованию – некоторое время держатся. Иногда несколько поколений первого правителя сохраняют власть.

Разрушению организации способствуют и враждующие между собою дети, которые считают себя равными и раздробляют власть.

Выдающиеся люди, соединившись, грабят народ, используя его как стадо. Но когда на это стадо покушаются другие группы насильников, то они защищают общество как свое достояние, которым они живут. С одной стороны, насильники угрожают обществу, хотя и объединяют его сколько-нибудь, с другой – избранные, с высшими качествами, организуют общество. Между теми и другими множество промежуточных стадий. Первые образуют деспотию, вторые – демократию. И то и другое до некоторой степени нужно, потому что объединяет общество: то насилием и жестокостью, то любовью и добром. Понятно, последнее нужнее и желательнее для общества. Это – демократия, власть народа, избирающего простым или сложным способом своих правителей и учителей. Разумеется, последнее лучше, крепче, плодотворнее и более живуче.

Идет вечная борьба между насильниками (богато одаренными людьми) и народом, между деспотией и демократией. То одолевают даровитые и могущественные представители насильников, то избранные народом. В сущности, и те и другие избраны людьми. Даже насильник, не имея товарищей и сочувствия хоть некоторых, не может завладеть властью.

Вопрос в том, чтобы как можно больше людей участвовало в избрании и чтобы все знали, кого они избирают. А для этого нужно соблюдение особых законов и понимание своих выгод. И то и другое, к сожалению, в зачатке.

Пока же нет совершенного социального строя, индивидуализм и его гений будут играть значительную роль в устройстве общества (Солон). Но чем совершеннее будет социальный строй, чем глубже его понимание и сила выборов, тем менее будет иметь значение самостийность и ее взрыв здесь или там.

Укажем на одну из промежуточных стадий объединения людей, играющую, может быть, и чрезвычайно важную роль в общественном прогрессе.

Допустим, что в стране возникает необыкновенный гений, который не может быть понят большинством вследствие своей необычайной высоты. Этот гений – как человек среди обезьян. Целая бездна отделяет его от толпы. Он невидим для народа и потому не может быть им избран. Но его понимают немногие. Они убеждены в его спасительности для людей. Эта кучка завладевает небольшою страной, затем несколькими. Она жестокая, проявляет себя всякого рода насилием; но, будучи убеждена в своей правоте и благости, не стесняется нарушать обычные законы и шаблонную нравственность. 90 % населения ее не понимает и потому терпит насилие, идет вперед не добровольно, а путем страха, угроз и страданий. Возможно ли подобное в жизни? Возможно, хотя и может окончиться крахом, если меньшинство не сумеет возвысить большинство и перевести его на свою сторону. Возможно и продолжительное существование такой организации. Бьет же пастух кнутом стадо и спасает его от голода, холода и хищных зверей. Стадо не может свергнуть пастуха.

Все же это не может длиться вечно: принуждение есть зло и страдание, и, по естественной этике, его не должно быть, так как оно угрожает бедствиями материи и обрушится на будущие поколения. Лучше медленный прогресс, с возможным ограничением страданий и насилия, чем бешеный, но с большими муками. Все бывает и даже иногда необходимо, но возможное ослабление насилия – надежнее. Всему мера, на все расчет. Отношения между количеством насилия и свободы также подвержены математическому учету, но делать его мы не умеем.

25 февраля 1934 года

Начнем с самых высоких. Только история служит нам для этого указателем.

Распределим людей по порядку их ценности, начиная с высшей.

Любовь немногих, ненависть многих и равнодушие большинства. Судьба их – сделавши дело, погибнуть в молодости от сильных мира. Крест, гильотина, виселица, расстрел, всякие муки – вот их участь. Ни жен, ни потомства не оставляют.

Проходят сотни, тысячи лет – слава замученных растет, их влияние продолжается и после их смерти. Оно приносит величайшие благодетельные плоды. Человечество возводит их в сан богов.

Вот гении пониже рангом. Они не убиты, не замучены до смерти, но забыты. Их труды отвержены или гниют в подвалах. Через сотни лет после смерти случайно их открывают. Достоинство забытого гения восстановлено. Оно также растет с веками. Потомства не оставляют.

А вот третья ступень необыкновенных людей. Такие имеют некоторую славу в конце жизни. Молодость провели в муках, разочаровании, бедности, по тюрьмам. Но умирают естественной смертью, хотя лишения, изнурение, унижение и голодовки значительно сокращают их жизнь. Потомства не оставляют.

Примеры: Кеплер, Коперник, Галилей, Менделеев, Ламарк. Их слава гораздо выше после смерти. Она растет с веками. Имеем и таких людей, которым успех улыбается в среднем возрасте. Они тоже многое терпят, но слава и правильная оценка приходят раньше. Они хоть в старости утешаются и вознаграждаются этим. Нередко в конце жизни они достигают богатства и власти. Род их редко продолжается.

В пятом ранге выдающихся людей мы видим быстрый успех в молодости, почет и богатство. Труды весьма ценятся и после смерти, но не живут сотни лет. Потомство если и есть, то жалкое.

Шестой ранг: громкий практический успех, карьера, завоевания, престол. Оценка высока только при жизни. Оценка колеблется. После смерти падает и доходит до отрицательной величины.

Седьмой ранг: небольшой успех, но полезные, хотя и умеренные дела. После смерти забываются. Потомство оставляют.

Восьмой ранг: мнимый успех. Слава писателя, изобретателя, художника, ученого. Но, увы, еще при жизни современники разочаровываются. Несчастные переживают свою славу. Это – мыльные пузыри.

Право на целость тела. Нельзя неволить, мешать передвижению, бить, калечить и убивать людей. Кто это нарушает, то есть производит насилие, тот сам подвергается насилию, то есть лишается свободы настолько, насколько это нужно, чтобы обезопасить от насильника общество: ссылка на надельную землю, а в случае непослушания – на изолированное пространство, например на остров. Всякое слово не считается насилием, а только дрожанием воздуха. Поэтому все выражения мысли совершенно свободны. Мести нет, ибо нарушился бы тогда закон устранения мук. Это милосердие к преступникам есть и милосердие к нам самим в посмертной жизни. Радость всего мира будет состоять в том, что никто не будет бояться мести.

Закон милосердия только изолирует, насколько нужно, насильника. Насильники удаляются, не производят обильного потомства и живут счастливо. Талантливые насильники даже размножаются, но свобода их ограничивается для безопасности общества. Так, они приносят добро, но не могут приносить зла. Всякий появившийся в мир, всякий рожденный, всякая ожившая материя уже не будет погружена в страдание, как бы она случайно ни была плоха, то есть несовершенна.

Когда одна часть общества эксплуатирует, насилует другую, то это повод к революции. Угнетенный класс стремится освободиться, обезопасить себя от сильнейшего класса-насильника.

Свобода образования всяких обществ и промышленных предприятий, имеющих целью не насилие, а только производство продуктов или вещей. На обработку почвы при технических средствах потребуется очень немного людей. Например, 10 % всех работников. Куда же денут свой труд остальные 90 %? Они войдут работниками в промышленные предприятия. Будут добывать уголь, руды и другие богатства недр. Будут работать на фабриках, заводах и других учреждениях. Это увеличит их арендный доход. Нежелающие могут ничего не делать. Но едва ли найдется много таких.

Как прекрасна и отрадна будет для человечества эта высшая степень свободы! Не страшно будет и родиться. Не будут осуждать и дети своих родителей за свое рождение.

Свобода передвижения. Только насильники могут препятствовать человеку передвигаться по всему земному шару. Конечно, надо иметь для этого ноги или деньги для оплаты пути разными средствами сообщения. Лишь ограниченность аренды или заработка могут ограничить передвижение человека. Всякие границы и паспорта есть насильнические и недопустимые действия.

Свобода обмена или торговли. Кто мне может помешать обменять мой заработок на какую-либо вещь. Это может сделать только насильник. Результат: свобода организованной торговли обществ и частных лиц. Ведь торговля есть такое же промышленное предприятие, как и всякие другие. Только удельный клочок почвы – вещь непродажная.

Свобода единобрачия. Не может мужчина взять насильно женщину или женщина мужчину. Единобрачие должно быть согласным и в видах здоровья, по возможности, продолжительным.

Свобода общества ограничивать деторождение ввиду усовершенствования человека, избавления человечества от калек, уродов, больных, слабоумных, недолголетних. Здесь речь идет о правах материи и существ не принимать мученическую несовершенную форму. Мы – материя, и эти права принадлежат и нам.

Свобода управляться избранным лицом. Некоторые ради единения и силы выбирают лицо, которое ими руководит. Они добровольно ему повинуются, но имеют право и не повиноваться, уйти из общества, вступить в другое и даже жить без всякого руководства и управления, не совершая при этом только насилия.

Часть аренды уделяется избранному низшему и высшему правительству для его пропитания и государственных сооружений, каковы: дороги, больницы, школы, институты и прочее. Это, в сущности, есть свобода распоряжения своим имуществом для общего блага.

29 марта 1934 года

В открытии нередко участвует несколько человек. Прежде чем получить окончательную форму, оно питается такими предшественниками:

1. Фантазер, возбуждающий мысль и желание осуществить ее. Таковы талантливые сказочники без всякого образования и с образованием.

2. То же, но с более умеренной фантазией. Примеры: Жюль Верн, Уэллс, Эдгар По, Фламмарион.

3. Даровитый мыслитель, независимо от своего образования.

4. Составитель планов и рисунков.

5. Моделисты.

6. Первые неудачные исполнители.

7. Осуществление.

Иногда одно лицо проходит несколько этапов, и даже все. Но такое явление не часто.

Все эти выдающиеся люди не объединены ни временем, ни местом.

Для успешного хода изобретений и открытий хорошо бы их соединить для коллективной работы.

Ведь все таланты, необходимые для открытия, так редко объединяются в одном человеке!

Общество, двигающее вперед человечество, должно жить вместе или часто собираться для совещаний. Верхний этап, то есть этап фантазеров, выбирает из своей среды фантазии, которые сами фантазеры по своей пылкости считают наиболее основательными. Они в форме доклада отправляются в общества второго разряда, состоящие из людей менее увлекающихся. Они обсуждают все поступившие к ним сказки и некоторые из них, которые покажутся им наиболее исполнимыми, отправляют на рассмотрение обществ третьего разряда, где уже сидят люди более знающие. Они выбирают несколько лучших проектов и отправляют их на просмотр следующим обществам, имеющим всякого рода специалистов, которые выбирают годное, по их мнению, и составляют точные расчеты и чертежи. Наконец, то и другое переходит к талантливым исполнителям, которые успешно осуществляют часть этих проектов, остальные же считают или неисполнимыми, или откладывают их исполнение на будущее время.

Как же это осуществить на деле?

Неосновательных изобретателей и открывателей всего больше.

Пусть каждое небольшое местечко укажет на своих выдающихся людей. Число их будет пропорционально населению, например, на каждую его сотню или тысячу выбирают одного человека.

Фантазеры эти, между которыми могут быть и дельные люди, собираются в группы человек по сто, по тысяче. Они живут в особых деревнях или во дворцах, как и другие, но каждая группа живет в одной деревне. Таких деревень или местечек может быть множество. Каждое из них отбирает из своей среды наиболее талантливых представителей. Их гораздо меньше, но они тоже составят много местечек, рассеянных по стране далеко друг от друга. Так, идем далее. Последняя избранная группа составит один городок и будет уже реализовывать все изобретения и проверять все открытия. Им на помощь пойдет вся страна своими силами и средствами.

Основные законы всех групп следующие:

1. Выборные половину своего времени проводят среди выборщиков (для испытания и проверки), а половину – в сообществе себе подобных, то есть в своем селении, где собираются выбранные определенной категории.

2. Выборного не может изгнать общество равных ему. Но его может не выбрать вторично селение, куда он возвратился по окончании срока. Цель этого закона – препятствовать исполнению пословицы «рука руку моет».

3. Ни одна группа не может выбирать себе равных или исключать их. Ее право выбирать высших для высшей следующей группы.

Общая цель этих законов – выборное начало, или право иметь своих руководителей по выбору, то есть по желанию. Ведь и всякий талант или сила приобретают авторитет хотя бы согласием немногих. Еще будет лучше, если авторитет будет выбираться согласно общему желанию всего человечества.

1932 год

Настоящей (абсолютной) истины нет, потому что она основывается на полном познании космоса. Но такого полного познания нет и никогда не будет. Наука, которая дает знание, непрерывно идет вперед, отвергает или утверждает старое и находит новое. Каждое столетие меняет науку. Не отвергает, а именно изменяет более или менее ее содержание, вычеркивая одно и прибавляя другое. Конца этому не будет, как нет конца векам и развитию мозга.

Значит, истина может быть только условная, временная и переменная.

Религиозные веры называют свои догматы истиной. Но может ли какая-либо вера быть истиной? Число вер выражается тысячами. Они противоречат друг другу, часто опровергаются наукой и потому не могут быть приняты даже за условную истину. Политические убеждения также более или менее несогласны. Поэтому и про них мы скажем то же. Философские размышления создавали мировоззрения. Несогласие их также заставляет смотреть на них как на личное мнение.

Некоторые философы не принимали ничего для своих выводов, кроме точного научного знания. Но и их выводы не достойны названия условной истины, так как не были согласны между собой. Наконец, нет человека, который бы не понимал истину по-своему. Сколько людей, столько и истин. Какая же это истина?!

Однако мы должны сначала условиться о том, что мы хотим подразумевать под условной истиной.

Философы, мудрецы и ученые, конечно, способствуют распространению познаний о Вселенной и потому совершенствуют представление людей об условной истине.

Условная истина может быть земная, народная, городская, волостная, сельская, деревенская, семейная и личная.

Личная – это та, которую приобретает человек разными путями и считает за самое лучшее, самое верное и самое справедливое. В среднем это есть наиболее низший сорт условной истины. Она изменяется с возрастом и познанием человека. Истина деревенская есть та, которую готова принять деревня и подчиниться ей.

Как это может быть? Деревня значительным большинством (0,6, 0,7, 0,8 и т. д.) голосов выбирает из своей среды человека, которого она считает во всех отношениях самым высоким. Она поручает ему выработать кодекс истины, как он умеет. Принятый кодекс будет условной деревенской истиной. Разумеется, она меняется с изменением выборного лица. Все же эта истина несколько выше личных взглядов заурядных членов деревни. Подразумеваю средние величины.

Выборные из нескольких деревень, живущие вместе, знающие друг друга, поручают отыскивать истину особому лицу из их же среды, которого они считают за самого умного. Так получается истина сельская.

Теперь понятно, как создать условную истину: городскую, национальную и земную.

Все эти истины будут условны, потому что несогласны, переменны и несовершенны. Высшая истина, понятно, будет земной, полученной человеком, избранным от всех людей, то есть всеми народностями.

Может быть, некоторые личные истины (в общем, самого низкого сорта) на деле окажутся выше самой высшей избранной. Но утверждать и доказать этого никто не может. И потому для людей истина будет та, которая выбрана их представителем.

Человек принимает то, что постигает. Остальное, навязанное ему, в глазах его есть заблуждение и насилие, хотя бы он тысячу раз ошибался.

В самом деле, мы не имеем права навязывать ему нашу личную истину, даже истину города или страны. Он требует истины всего мира, даже от всей Вселенной, если бы это только было возможно.

Навязанная истина нарушит мир, возбудит несогласие и недовольство.

Итак, условная высшая истина есть та, которая вырабатывается деревней, потом селом, уездом, городом, округом, нацией и, наконец, выборным от всех наций.

Как я могу выдавать свои убеждения за истину и на основании их насиловать, если эта истина не утверждена всем миром.

Так действовали и заблуждались вожди, императоры, завоеватели и прочие. Мы должны не подражать им, а смиренно отступить и предоставить выборы и определение истины всему человечеству.

Нужно только, чтобы каждая община, выбирая лучшее лицо, имела его периодически перед глазами и делала ему непрерывную оценку: изменился к худшему – и вон его. Чтобы это лицо было всегда на виду, надо, чтобы выборных и в одном обществе было несколько: одни управляют общиной, а другие идут на выборы в высшее общество. Каждый выборный половину времени проводит в своем обществе, а половину – в высшем.

Еще надо, чтобы высшее общество не могло его исключать без согласия низшего. Да, нужно, чтобы число членов в каждой общине было невелико. Тогда члены могут изучить друг друга, определить взаимные достоинства и сделать верный выбор. С этой точки зрения, чем меньше число членов, тем лучше. Но все же их не должно быть меньше 100–1000. На это хватит средней человеческой памяти и наблюдательности. Разумных выборов нет нигде в целом мире. Но если бы они и были, то едва ли и наша планетная истина была бы высшей. На практике пока овладевает человечеством индивидуальная истина. Отсюда – источник насилия над человечеством. Эта истина в некоторых случаях может быть много выше общей планетной и потому как будто может быть оправдана. Тут как бы высший человек насильно спасает остальное человечество. Так пастух управляет стадом и спасает его от хищных зверей. Теоретически это можно допустить, и в истории нечто подобное бывает.