Текст книги "Танкист. Юнкер"

Андрей легко подпрыгнул, повиснув на перекладине. Согнул ноги в коленях и, резко выбросив их вперед, сразу же взял изрядную амплитуду. Один мах, второй, и с третьим сделал свечку. Постоял секунду, после чего качнулся и стремительно полетел вниз. Один оборот. Второй быстрее. С третьим скорость еще увеличилась.

Сзади послышались девичьи смешки и восхищенные вздохи. Виктор обернулся и увидел уставших девушек, которые как раз закончили бег и подтягивались к парням. Взгляд сам собой вычленил Подольскую, наблюдающую за происходящим с какой-то блуждающе-мечтательной улыбкой. А еще… Показалось или ее переполняет чувство гордости?

– Ах! – раздался единодушный девичий то ли вздох, то ли вскрик.

Виктор обернулся в сторону перекладины, но успел увидеть только то, как сорвавшийся Андрей приложился затылком о землю. А еще показалось, что он услышал легкий, едва уловимый хруст.

– А-а-а!

Это еще что такое? Он уже бросился к Савелову, когда сзади раздался очередной вскрик. Только на этот раз в нем было столько отчаяния, боли и ужаса, что он не смог не обернуться. И каково же было его удивление, когда он увидел рухнувшую как подрубленную Подольскую. Что-то она чересчур впечатлительной оказалась.

Тем временем Панов подбежал к Андрею, приложил пальцы к шее, после чего подхватил его и одним махом взгромоздил на плечо. Мгновение – и он уже сорвался с места, побежав в сторону здания гимназии. Виктор тут же сообразил, что он спешит как можно быстрее доставить одноклассника в кабинет директора. Наверняка дело плохо, и без «Аптечки» тут не обойтись. А еще времени у них не больше трех минут.

Все это пронеслось в голове в доли секунды, а затем он побежал вслед за Пановым. Мало ли, вдруг споткнется или еще какая напасть. Кто-то должен подхватить тело Савелова и донести до Андрея Ивановича. А в том, что одноклассник сейчас труп, Виктор не сомневался.

Панову помощь не понадобилась. Его не смог остановить даже учитель географии, с которым он столкнулся в парадных дверях. Генка его попросту снес, как бита – фигурки в городках. Пронесся метеором по коридору и, пнув дверь, влетел в кабинет директора.

– «Аптечку», Андрей Иванович! Не дышит! – послышался его крик.

А коридор уже заполонили одетые в спортивную форму ученики одного из выпускных классов. Шум как-то сам собой сменился полной тишиной. Ребята столпились перед закрытой дверью. Наконец она открылась, и в коридор вышел смущенно улыбающийся Андрей.

– Живой! Господи, живой! – бросилась к нему на грудь Подольская, заливая слезами его футболку.

Виктор наблюдал за происходящим, даже не пытаясь скрыть своего потрясения. Это что же получается? Он сохнет по Инне и вздыхает в сторонке, не решаясь подойти, а она встречается с Андреем? Дыхание сперло, словно он поймал кулак в душу. Лицо покрылось бледностью, легкие позабыли, как дышать, а сердце ухало, словно паровой молот.

– Витя, ты чего? – дернула его за рукав футболки Таня. – Все же обошлось.

– А? Д-да. Обошлось. Ага, – наконец выдохнув, невпопад произнес он.

Глава 8
Отказаться от мечты

Пока Виктор шел в раздевалку и переодевался, был как в тумане. Вот не ожидал он подобного. Инна ему всегда казалась такой непреступной и недоступной. А тут вдруг… И кто? Тихий скромняга Андрей. Нет, он ничего против него не имеет. Но если бы это был яркий и представительный Панов… Конечно, было бы еще обидней. Но хотя бы понятно.

А Генка молодец! Не растерялся и быстро сориентировался. Учитель еще не понял, что, собственно, произошло, как он уже бежал с Андрюхой на плече к директору. Вот сам Виктор замешкался. Больше был занят реакцией Инны, в то время как у их товарища счет шел на секунды…

Чем больше он думал о произошедшем и о Подольской, тем сильнее распалялся, а кровь уже струилась по венам жидким огнем. Но так уж случилось, что в какой-то момент его мысли потекли в совершенно другом русле. Он и сам не понял, когда это произошло, но думал тетерь о вещах, не имеющих отношения не то что к Инне и Андрею, но и к одноклассникам вообще.

– Витя, ты чего такой? – подошла к нему Татьяна, когда он вышел на крыльцо.

А потом проследила за его взглядом, провожающим Подольскую и Савелова. Им теперь нет никакого смысла скрывать свои отношения. Вот они и идут домой вместе. Вообще-то в этот момент Нестеров продолжал размышлять над идеей, возникшей у него в голове, и смотрел на них, даже не сознавая этого.

– А? – растерянно произнес он.

– Тебя как будто мешком по голове приложили, – пояснила она.

– Есть такое дело. Просто кое-что придумал. Таня, ты сама сегодня, ладно?

– Опять в мастерскую пойдешь?

– Да.

– Ну давай, удачи тебе, – глядя ему прямо в глаза, произнесла она.

После чего легко сбежала с лестницы, размахивая портфелем, и направилась к калитке. Виктор невольно залюбовался ее статной фигурой, подчеркнутой черным форменным платьем и белым фартуком, сшитыми на заказ. А подруга-то у него красавица! Повезет же кому-то!

– Нестеров, подойди, – позвала его учительница английского языка.

– Да, Ангелина Тарасовна.

– Витя, скажи, пожалуйста, со всеми этими изобретениями у тебя случайно не скопился свободный опыт?

– Разумеется. Как и полагается, пять процентов от получаемого.

– И много его?

– Одна тысяча сто пятьдесят один, – с готовностью ответил он.

Вообще-то такие вопросы задавать не принято. Одно дело – одноклассники и совсем другое – посторонние. Но если это интересует учителя, значит, на то есть определенные причины.

– Позволь дать тебе совет. Переведи их в «Лингвистику». И если у родителей есть возможность, то не поскупитесь и поднимите ее повыше. Боюсь, что английский едва ли не единственный предмет, за который тебе по-настоящему нужно переживать.

– До первого экзамена осталось десять дней… – словно говоря «где же вы раньше были», растерянно произнес Виктор.

– Ну что же делать, если раньше ты не задумывался об этом. Вообще-то выпускники стараются закрыть свои бреши. Но ты решил игнорировать мой предмет. Вот интересно, что бы ты делал, если бы у вас было два иностранных языка на выбор плюс обязательные латынь и греческий. Словом, я сказала, а ты уж сам думай.

Высказав свое мнение, Ангелина Тарасовна отвернулась и вошла в здание гимназии. Нормально, да?! За десять дней до экзамена! А раньше сказать нельзя было?

Нестеров быстро сбежал по лестнице и направился в мастерскую. Слишком много что-то на него навалилось. Нужно срочно занять руки и голову чем-нибудь другим. Тем, от чего ему не будет так тоскливо и чем он не станет накручивать себя до белого каления.

– Здравствуй, Витя, – встретил его трудовик, отрываясь от газеты, которую, по обыкновению, читал в свободное время. – Опять чего удумал? Или хочется просто спустить пар? – не скрылось от него состояние гимназиста.

– Здравствуйте, Василий Тимофеевич. Удумал кое-что.

– Столярка, слесарка?

– Слесарка.

– Ну проходи. Где что лежит, ты и сам знаешь. Я чуть позже подойду, – вновь уткнувшись в газету, произнес он.

Задумка, родившаяся в голове Виктора, была всего лишь логическим продолжением им же придуманного способа откручивания гаек «удавкой». Только теперь он собирался изготовить ключ. До чего только не додумаешься, когда хочется прогнать роящиеся в голове мысли, доставляющие буквально физическую боль.

Провозился в этот раз долго. Хотя он и использовал мягкое железо, тем не менее, это металл, и пришлось много работать напильником. А дело это небыстрое. Однако в результате он получил то, что хотел. Подвижная угловатая губа, пятка-эксцентрик на рукояти.

– Хм. Интересная штука, – повертев в руках получившееся изделие, произнес Василий Тимофеевич.

Он уже выпроводил гимназистов – участников кружка «Умелые руки» и задержался, чтобы увидеть результат трудов Виктора. Признаться, в успех он не верил. Ну хотя бы потому, что трубными ключами никого не удивить, а принцип тут один и тот же. Пусть это изделие Нестеров и позиционировал как универсальный гаечный ключ.

Вообще-то в плане универсальности уже существует разводные ключи, которые способны заменить множество размеров. Но вот у Виктора получилось куда компактней существующих образцов. Василий Тимофеевич уже ясно представлял, где можно его использовать и куда не подлезть более массивным разводным.

– Ну пробуй. Посмотрим, что у тебя получилось, – протягивая детище создателю, произнес он.

Виктор набросил ключ на головку болта крепления тисков к рабочему столу и с легкостью провернул его. Без труда сместил, чтобы перехватить губой за следующую грань, при этом эксцентрик давил на противоположную.

Вами изобретено новое изделие.

Как вы желаете его назвать?

Вы назвали изделие «Гаечный зажимной ключ».

Получено 5000 опыта к умению «Слесарь-2» – 12 000/16 000.

Невозможно начислить 3800 опыта, недостаточный уровень среднего образования.

Получено 1 очко надбавок – 1.

Получено 5000 опыта – 16 000/16 000.

Получена новая ступень Сути.

Текущая ступень 4–0/32 000.

Получено 5 очков надбавок – 6.

Получено 2025 опыта – 2025/32 000.

Получено 250 свободного опыта – 1401.

– Судя по твоему виду, у тебя опять получилось, – покачав головой, хмыкнул трудовик.

– Получилось, Василий Тимофеевич. Только…

– Что, Витя?

– Да вроде и четвертую ступень взял, но в «Слесаря» очки записывать Эфир не желает. До перехода на третью ступень осталось четыре тысячи, а он говорит, что недостаточный уровень среднего образования. Три тысячи восемьсот очков ушли как в песок.

– Вообще в никуда?

– Нет. На рост Сути ушли все пять тысяч.

– Ну это тебе к Андрею Ивановичу. Я в таких делах не соображаю. Ладно, давай прибираться и сворачиваться.

Вообще-то у Виктора появилась еще одна мысль. Ну отчего бы не видоизменить губу ключа и не получить трубный? Конечно, Эфир может и не засчитать это, но попробовать все-таки можно. Просто дома с ручным точилом это займет больше времени, а в мастерской электрическое. Но просить трудовика задержаться еще было уже как-то совестно.

Прибрался за собой, вернул все инструменты на место и, вскочив на велосипед, покатил домой, увозя с собой свою новинку, которой предстояло изменить облик еще раз. И Нестеров очень надеялся, что Эфир это оценит.

Бог весть отчего, но Виктор поехал не короткой дорогой, а кружным путем. Самому себе объяснил это тем, что не помешает накатать очередные пять очков к велосипеду. Ну-у… Во всяком случае, в этот момент он и сам в это верил.

Рев клаксона и крик шофера, обругавшего его матом от всей своей возмущенной души. Виктор резко ударил по тормозам, выныривая из задумчивости. Ну или все же прострации. Потому как спроси его, о чем именно он думал, так и не нашелся бы с ответом.

Осмотрелся. Надо же! Это он изрядный такой дал крюк! И чего его занесло к переселенческим баракам? Их поставили четыре года назад. Ладили на скорую руку из сырого леса, но получилось добротно, коль скоро до сих пор стоят. Причем не бесхозные. Тут и сейчас живут переселенцы, у которых не получилось обзавестись своим хозяйством. Вот и перебиваются случайными заработками и неквалифицированным трудом. Правда, их откровенно мало. Большинство не стали ждать у моря погоды и воспользовалась помощью, предоставленной правительством…

Зимой тридцатого года в СССР началась компания по раскулачиванию. Мироеды они там или просто попали под общую гребенку, но у людей забирали последнее, сажали в теплушки, а то и скотные вагоны, после чего вывозили на спецпоселения.

Песчанин обратился напрямую к Сталину с просьбой разрешить им эмигрировать в ДВР. В конце концов, если Советам такие граждане не нужны, то республика в людских ресурсах нуждается.

В СССР всячески культивировалось мнение, что Приморье является оплотом недобитых белогвардейцев. Но, с одной стороны, Советы ничего не могли поделать с республикой, показавшей зубы. С другой – именно отсюда советское правительство получало столь необходимые промышленные товары, станки, строительную и сельскохозяйственную технику. Причем не втридорога, а по весьма приемлемым ценам. И это при том, что многие развитые страны объявили эмбарго на поставки в молодую республику целого ряда товаров и технологий. А тут еще и скидку обещали.

Словом, в республику хлынул поток вынужденных переселенцев. Ясное дело, что в первую очередь собирались депортировать именно кулаков. Но тут, как всегда, сказались те самые перегибы на местах, о которых потом говорил Сталин. Так что высылали сюда всех подряд. К слову, едва ли не четверть переселенцев оказались откровенными уголовниками.

ДВР принимала всех. Работы было в избытке. Не хватало рабочих рук. Приморье небогато железной рудой, однако здесь активно развивается металлургия как на местном, так и на привозном сырье. Расчищаются земли под пашни, и крестьянам есть куда приложить руки. К тому же, сельское хозяйство пользуется поддержкой правительства.

Немало народу отправлялось на Колыму, Камчатку и в Гижигу. Они сбивались в старательские, охотничьи и рыболовные артели. Сдавали республиканским факториям золото и меха. Ставили рыбоконсервные заводы. В отличие от царской России, ДВР подошла к этому вопросу более вдумчиво и основательно. Разумеется, все это – под звонкие обвинения Советов о разграблении достояния первого государства рабочих и крестьян.

Юридически эти земли не входили в состав республики, но правительство это не останавливало. Советская Россия пока просто не в состоянии осваивать эти земли, а как следствие, и удерживать за собой. В настоящий момент вроде как строится железная дорога к Удской губе и исследуется Северный морской путь. Как утверждают некоторые знатоки, СССР непременно осилит эту задачу и возьмет дальние территории под свой контроль. Иной вопрос, а станет ли за этим безучастно наблюдать правительство ДВР…

Отец был дома. По обыкновению, сидел на лавке справа от крыльца и пыхтел папиросой. Глянул на сына. Поднял взгляд на заходящее солнце и опять посмотрел на Виктора.

– В мастерской задержался, – пояснил тот.

– И? – коротко поинтересовался отец.

– Вот, – протянул он ему новинку.

– Хм. И в кого только ты такой затейник удался, – вертя в руках новинку, произнес отец.

– Ну так, в тебя, батя. В кого еще-то?! – уверенно произнес Виктор.

– Ну, я надеюсь. А то мамку твою пороть уж поздно. Да и нельзя, – с небольшой паузой уточнил он.

– Чего это нельзя? – не удержался Виктор.

– А того… Угораздило нас на старости лет.

– Чего угораздило? Да и какие вы старые. Тебе только сорок, мамке – тридцать семь.

– Витя, а у нас будет сестричка! – выбежав на крыльцо, возвестила Полина.

А вслед за ней высыпали и остальные дети. Паша, Илья, младшая Иринка, которой исполнилось только шесть. Ну и следом – зардевшаяся мать, по очереди погладившая своих чадушек по голове.

– Вот так, – хмыкнул отец.

– Здорово! – искренне обрадовался Виктор.

– Ладно уж вам. Мойте руки, и пойдемте вечерять, поди все в сборе, – произнесла мать.

Пока ужинали, Виктор рассказал отцу о своей задумке. Тот согласился выступить в качестве помощника. В смысле, вращать ручку точила, пока сын будет доводить свое изделие до ума.

Но для начала отец все же опробовал уже готовый ключ и остался им доволен. Не устраивало его только то, что тот был из мягкого железа, а потому в качестве инструмента не годился. Надолго не хватит.

Новое изделие они получили на выходе через час. Все же ручному точилу с электрическим не сравниться. Скруглив губу, Виктор взялся за напильник, чтобы проточить насечки для лучшего захвата как на ней, так и на эксцентрике.

– Ну давай, пробуй, – указывая сыну на крупную шпильку, вкрученную в редуктор косилки, произнес отец.

– Так трубный ключ.

– А разница какая? Тут ведь все дело в захвате. Пробуй, умелец. Поглядим, чего скажет этот ваш Эфир.

Попробовал. Пошло с натугой, шпилька успела прикипеть. Но с громким треском все же стронулась с места и провернулась по резьбе. Шла тяжело, но он управился. Насечки вместо того, чтобы оставить следы на шпильке, сами продавились, что неудивительно, учитывая разницу в материалах. Н-но…

Вами изобретено новое изделие.

Как вы желаете его назвать?

Вы назвали изделие «Трубный зажимной ключ».

Получено 2000 опыта к умению «Слесарь-2» – 12 000/16 000.

Невозможно начислить 2000 опыта, недостаточный уровень среднего образования.

Получено 1 очко надбавок – 7.

Получено 2000 опыта – 4025/32 000.

Получено 100 свободного опыта – 1501.

– Что, сынок, получилось? – заметив сосредоточенный вид Виктора, поинтересовался Антип.

– Получилось, батя. Правда, очков Эфир дал меньше, но получилось.

– Вот и ладно, – довольный результатом, произнес отец.

– Батя, я с тобой посоветоваться хотел.

– Ну советуйся, коли хотел.

– Тут такое дело. У меня сейчас семь очков надбавок. Ну, пять я вложу в Интеллект, и он подрастет до нужных значений. А куда вложить оставшиеся два? В Силу, Ловкость, Выносливость или Харизму?

– Сынок, я ить в этих делах, как свинья в апельсинах, – разведя руками, растерянно произнес Антип.

– Ну вот как ты считаешь? – и не думал отставать Виктор.

– Хм. По моему опыту, в Выносливость нужно вкладываться. Помню, в Германскую войну коня подо мной убило, а немец газ пустил, и ветер его на нас гонит. Бежал я, бежал, пока мог, а потом лег на траву. Не могу больше, хоть тресни. И жинка молодая дома, и ты народился, и мамка с батей ждут, и жить хочу – спасу нет, а лежу и думаю, уж лучше помереть, чем так-то мучиться.

– И что было после? – поинтересовался Виктор, когда отец запнулся, прикурил папиросу и глубоко затянулся.

Он редко рассказывал о своем боевом прошлом. И рассказы те отличались скупостью. Поэтому сын всегда с жадностью ловил каждое его слово о войне.

– Да ничего не было. Станичник наш мимо скакал верхами. Соскочил он на землю, меня, значит, в седло, а сам за стремя ухватился, и побежали мы прочь от той заразы. Так что, хочешь мой совет, вкладывай в Выносливость. А там посоветуйся с Шаниным, он, поди, лучше знает.

Может, и лучше. Только у него столь яркого примера нет. Поэтому Виктор быстренько раскидал очки в Интеллект и Выносливость. Хотя у последней показатели и без того были выше остальных, но он решил все же воспользоваться советом отца. Жизненный опыт ведь приходит с болью, кровью и набитыми шишками. У него своих пока совсем немного. Так отчего бы не воспользоваться батиными.

Ступень – 4.

Возрождение – 0.

Опыт – 4025/32 000.

Свободный опыт – 1501.

Избыточный опыт – 0.

Очки надбавок – 0.

Сила – 1,23.

Ловкость – 1,24.

Выносливость – 1,27.

Интеллект – 1,4.

Харизма – 1,19.

Умения – 33.

– Батя, я еще поговорить с тобой хотел.

– Говори, – вновь пыхая табачным дымом, произнес тот.

– Мне деньги нужны.

– Много?

– Сто рублей.

– Эка! И на что тебе столько? Поди, мой средний месячный заработок получается.

– Ангелина Тарасовна сказала, что я могу с английским угодить на осеннюю переэкзаменовку. А тогда год потеряю.

– И что нужно?

– «Лингвистику» поднять. С высоким Интеллектом это должно мне помочь. Английский мы сдаем только пятнадцатого июня. Времени – почти месяц.

– И что, это твое умение так сильно поможет?

– Насколько сильно и как, не знаю. Но толк от надбавок по Сути есть. По себе вижу.

– Ладно. Будут тебе деньги. Поступать-то куда надумал? Ить сам видишь, не получится в военное училище.

– В Хабаровский политех на механический факультет, – несколько секунд поиграв желваками, все же ответил Виктор.

Не просто отказываться от мечты. Но что уж тут поделать, если иного выхода попросту нет. Разве только военная кафедра. На механическом факультете все же есть возможность выбрать танковые войска. Правда, при этом можно оказаться только резервистом. Но это все лучше, чем ничего. И отец понял, что это максимум, на который согласится сын. Хотя и видел его агрономом. Ну да чего уж теперь-то. Вон, Пашка, тот вроде тягу к земле имеет. Знать, ставку надо на него делать.

На следующий день Виктор по обыкновению заехал за Татьяной. Прежде чем устроиться на багажнике, она внимательно посмотрела ему в глаза.

– Ты чего? – смутившись, спросил он.

– Похоже, больной на пути выздоровления, – деловым тоном произнесла она.

– В смысле?

– Да в том смысле, что вчерашнее происшествие наконец открыло тебе глаза, и ты перестал витать в облаках.

– Ты сейчас о чем?

– О твоем отношении к Инне, о чем же еще. Неужели ты думаешь, никто не замечал, как ты на нее смотришь и млеешь от одного ее взгляда. Просто даже Генка находил другие темы, чтобы задевать тебя.

Как же! Можно подумать, дело тут и впрямь в Викторе. Это он с Инной проявлял солидарность. А то как же! Дворянская кровь!

– Значит, шушукались по углам, – хмуро буркнул он.

– Витя, если ты думаешь, что все злорадствовали, то ошибаешься. Нет, косточки, конечно, тебе перемывали, но без злобы. Ладно. В любом случае, теперь ты знаешь о ней с Андреем и сегодня уже не такой пришибленный, как вчера.

– Про них тоже знали?

– А вот про Андрея с Инной никто даже не догадывался. Те еще тихушники. Тут удивился не только ты. И потом, неужели ты думаешь, что если бы я знала, то не сказала бы тебе?

– Надеюсь, что нет.

– И правильно надеешься. А иначе какие же мы друзья. Кстати, друг любезный, ты вчера опять ходил в мастерскую…

– Смотри, – пожав плечами, произнес он, открывая перед ней свою Суть.

– Ничего себе! Сразу два очка и новая ступень. Что хоть изобрел?

– Поехали уже, любопытная. А то в гимназию опоздаем. В классе расскажу и нарисую.

– Поехали, Ромео.

– Таня!..

– Ладно. Не буду, – пристраиваясь на багажнике и обхватывая его за талию, произнесла она.

– Кстати, не поможешь мне с английским? – когда они уже катили по тротуару, поинтересовался Виктор.

– А в чем проблема? Ты же вроде кое-как справляешься.

– Вот именно, что кое-как. Только Ангелина Тарасовна сказала, что если не вложусь в «Лингвистику», то лететь мне на переэкзаменовку.

– Понятно. Вообще-то ожидаемо.

– С чего бы это?

– А ты думаешь, она забыла ту жабу в восьмом классе?

– Если что, это была ты.

– Ну, извини, – вздохнула она. – На репетитора, как я понимаю, денег нет?

– Нет.

– Ну, тут я тебе слабая помощница. Попрошу маму, она не откажет. Но за неполный месяц… Ох, сомнительно. Даже если ты поднимешь «Лингвистику» до второй ступени…

– Можно подумать, у меня есть выбор.

В гимназии день прошел, как обычно. Если не считать того, что у Виктора нет-нет да и щемило сердце при виде Инны. И уж тем более, когда она была вместе с Андреем. Может, Татьяна права и он пошел на поправку. Но что-то по своему состоянию он этого не сказал бы. Волком выть хотелось. А еще – набить морду Савелову. Но сдержался.

После уроков Виктор направился в банк. Татьяна тут же увязалась за ним. Интересно же, как работают артефакты! И уж тем более те, что не имели широкого распространения. К примеру, их директор был характерником и мог бы работать с такими, но их у него не было.

И причина не только в запредельной цене. Все государства старались регулировать процесс перераспределения опыта. Так что артефакты, завязанные на него, имелись только в госструктурах. Что-то было, конечно, и на черном рынке. Только это незаконно, и за теневые манипуляции с опытом грозила смертная казнь.

По этой же причине независимый одаренный – это был нонсенс. Кроме того, что одаренные являлись гениями в какой-либо области, они еще и имели возможность манипулировать опытом без костылей в виде артефактов. Которые, к слову, появились всего-то семь лет назад.

Едва Виктор и Татьяна переступили порог банка, как к ним тут же подошел служащий. Ничего удивительного в том, что в это учреждение пришли гимназисты. Они, конечно, еще не имели права обзавестись собственным счетом, зато после инициации могли быть клиентами отдела опыта. Куда их, собственно говоря, и проводили.

Характерник не стал долго рассусоливать. Выслушав просьбу, выписал квитанцию и отправил в кассу. Когда они вернулись, на его рабочем столе уже находились два артефакта, сильно напоминающие арифмометры, соединенные между собой проводами. Только один из них был с вращающейся рукоятью. Едва Виктор вгляделся в него, как тут же выскочило сообщение.

Артефакт «Передатчик».

Персональный.

Перевел взгляд на второй, тот, что без рукояти.

Артефакт «Накопитель».

Персональный.

Емкость – 31 225 /160 000.

– Садитесь, молодой человек. И поднимите рукава гимнастерки, – ничуть не удивляясь тому, что Виктора сопровождает любопытствующая особа, предложил характерник.

Затем он прикрепил к запястьям посетителя электроды в виде больших медных прищепок, также посредством проводов соединенных с «Передатчиком». Взялся за рукоять. Едва она начала движение, как послышался шелест вращающихся барабанчиков с цифрами. Их бег ускорялся с каждым оборотом, а вместе с их вращением менялись показатели свободного опыта Виктора.

– Вот и все, молодой человек. Пять тысяч свободного опыта. Распишитесь, пожалуйста, здесь. – Характерник подвинул Виктору квитанцию.

Нестеров поставил подпись, после чего они с Таней вышли в холл. Но еще до того как переступили порог, Виктор вогнал весь свободный опыт в «Лингвистику», заодно повышая и показатели ступени Сути. Цифры выглядели многообещающе. Оставалось только надеяться, что этого хватит, чтобы разойтись с «англичанкой» краями.