Текст книги "Танкист. Юнкер"

Глава 9
Луч надежды

– Батя, а почему ты никогда не пробовал заняться старательством? – наблюдая за тем, как отец возится в моторе трактора, поинтересовался Виктор.

– Ты это к чему? – удивился Антип, отрываясь от своего занятия и поднимая взгляд на сына. – Ага. Понял. Хочется заработать побольше и выкупить в банке опыт. Поди понравилось, когда покупал для этой твоей «Лингвистики».

– Да я…

– Не шебаршись, сынок. Понимаю я, чего ты. Ключ на семнадцать подай. Ага. Спасибо. – Отец вновь подступился к мотору и продолжил: – На Колыму отправиться несложно. А толку-то. Ты о многих старателях, выбившихся в миллионщики, слышал? Вот то-то и оно. У них это называется фартом. Выпадет он, ты в дамках. А нет, так и будешь кататься да мечтать, что уж в этом-то году точно. А так-то они зарабатывают за сезон чуть больше моего. Только по полгода не видят семьи, трудятся в холодной воде да живут в халупах. Наша охотничья избушка в сравнении с ними дворец. Ну и стоит ли оно того? Как по мне, то нет. Так-то, сынок.

– А если на Камчатку податься, на промысел пушнины? Там за нее всяко больше платят.

– Это да. Там и зверь крупнее, и шкурка у него занимательней. Только ты не о том думаешь, сынок. Тебе учиться надо. Охота и старательство от тебя никуда не денутся. Тут особого ума не нужно. Всегда успеется. А вот стать инженером – уже совсем иное дело. Аттестат у тебя хороший. Всего-то три тройки. Голова на плечах имеется. Опять же, выдумщик, каких мало. Шанин вон нахвалиться не может.

Как и ожидалось, английский Виктор едва не завалил. Не помогло и то, что он вложил в «Лингвистику» все, что имел. Мама Татьяны, конечно же, постаралась ему помочь. И сама подруга общалась с ним едва ли не исключительно по-английски. И не сказать, что результата не было. Еще как был! Но это если на фоне его прежних достижений, а так-то оказалось явно недостаточно для того, чтобы удовлетворить запросы Ангелины Тарасовны.

Справедливости ради, она где-то даже была права. Его познания и впрямь болтались между удовлетворительно и неудом, хотя, конечно, поближе к первому. Как уже говорилось, умения – это не панацея, а только подспорье, и они могут лишь дополнить уже имеющуюся базу. Но учительница вполне могла бы и закрыть на это глаза. Тем более, что Эфир возвестил о получении среднего образования еще за день до первого выпускного экзамена. Но дама оказалась принципиальной.

Спас Виктора директор, который вовремя приметил то, что «англичанка» откровенно валит экзаменуемого, и вмешался самым решительным образом. Он попросту взял инициативу опроса Виктора в свои руки и вывел-таки его на удовлетворительную оценку.

Скорее всего, тут сыграла роль личная заинтересованность Шанина. Тот факт, что директор упустил отмеченного Эфиром, для него все же не прошел бесследно. Виктор же помог реабилитироваться в глазах городского и краевого отделов образования. Ведь ученик именно гимназии Шанина оказался изобретателем-новатором, прогремевшим на всю республику.

Стараниями Андрея Ивановича и благодаря его связям в центральной газете «Вестник ДВР» появилась статья о троицком самородке с фотографией Виктора вместе с директором. Складывалось впечатление, что тот что-то поясняет ученику, держа в руках механическую терку. Да и в самой статье указывалось на то, что подобных успехов юное дарование сумело добиться исключительно благодаря опеке и всесторонней помощи Андрея Ивановича.

Да без разницы! Пусть забирает себе все лавры. Главное, что вырвал из мертвой хватки Ангелины Тарасовны. Вот к гадалке не ходить, Виктор потерял бы из-за нее целый год! Впрочем, особой радости от полученной тройки он не испытал.

– Ну вот и ладно, – откладывая ключи в инструментальный ящик, произнес отец.

Потом взял в руки замасленную ветошь и, вытирая руки, осмотрел критическим взглядом свою работу. Остался увиденным доволен и кивнул Виктору, указывая на сиденье тракториста: мол, заводи.

Тот без лишних вопросов устроился за рулем и открыл клапан пневматического стартера. Двигатель заработал сразу, выплюнув из выхлопной трубы черное облачко. Виктор выжал акселератор, увеличивая обороты. Отец показал, чтобы он наддал еще, и «Хабаров» взревел так, что куры во дворе разбежались, хлопая крыльями и оглашая округу испуганным квохтаньем.

– Порядок! Глуши! – перекрикивая рев двигателя, распорядился Антип. – Шабаш, сынок. Идем обедать.

Не успели сесть за стол, как послышался звук мотора подъехавшего автомобиля. Причем не грузовика, а легкового. Отец вышел на крыльцо, чтобы глянуть, кого там принесло. Виктор также не удержался и пошел следом.

Возле распахнутых ворот стоял изрядно запылившийся ВАЗ-30. Легковушка Владивостокского автомобильного завода в крытом кузове. Модель тридцатого года, пришедшая на смену двадцать четверке с открытым верхом как массовый автомобиль республики. Точнее, он задумывался таковым. Пока же его могли себе позволить люди с достатком не ниже среднего. А еще ВАЗ-30 активно заменяли служебные автомобили.

– Здрав будь, Антип Васильевич, – произнес вышедший из-за руля незнакомый мужчина.

На вид – лет сорок с небольшим. Высокий, крепкого сложения. Несмотря на гражданскую одежду, угадывается выправка кадрового военного. Такая приобретается только годами строевой подготовки, если не сказать муштры.

– Александр Трифонович? – с нескрываемым удивлением произнес Нестеров-старший.

– Я. Ты рад? – широко улыбаясь, спросил гость.

– Пока не знаю, – пожал плечами хозяин.

– Сколько мы с тобой не виделись? – приближаясь к крыльцу, поинтересовался гость.

– С двадцать второго, – ответил Антип.

– Двенадцать лет. Подумать только. Как один день, – приблизившись и протягивая руку, произнес Александр Трифонович.

– Ну, это кому как. Проходи, мы как раз обедать собрались.

– Вот за это спасибо. А то с утра за баранкой. Почитай двести верст отмахал.

– Солидно.

– И не говори. Как сам-то?

– Слава богу. Семья, хутор, сто десятин земли, – с явным нажимом коротко обрисовал Антип.

– Слышал. Рад за тебя.

– Старший мой, Витя. Жена, Анна Савельевна. А это Григорьев Александр Трифонович… – Глава семейства запнулся, но потом нашелся, – Служили мы вместе. В гражданскую.

– Да вы проходите, мы гостям завсегда рады, – суетливо пригласила радушная хозяйка.

Обед прошел как обычно. Говорили обо всем и ни о чем. Мать гостя не знала и никогда о нем не слышала. Впрочем, отец не любил распространяться на тему своей армейской службы, пришедшейся на лихое время. Причем не любил вспоминать ни о Германской, ни о гражданской. Вот как не было этого в его жизни. Так, только изредка всплывали редкие эпизоды. Не стал он изменять себе и теперь, оборвав попытку Александра Трифоновича рассказать что-либо. Было да прошло и быльем поросло.

– Поговорить бы нам, – после обеда произнес гость, воспользовавшись тем, что за столом остались только они и Виктор.

– Ты все так же вражин отлавливаешь? – поинтересовался отец.

– Ну, хлебороб из меня никудышный.

– Ясно. Тогда не о чем нам с тобой говорить. Ты верно заметил, я хлебороб. Был лихой казак, да весь вышел.

– Ошибаешься, поговорить нам есть о чем. Да хоть вон, о будущем Виктора.

– Ты семью мою не мешай, – боднув гостя недобрым взглядом, угрожающе бросил Нестеров-старший.

– Не так ты меня понял. Поговорить бы, Антип Васильевич.

– Ну идем на двор.

– Виктор пусть с нами идет.

– Это еще зачем?

– Так ведь и его касаемо. Антип Васильевич, скажешь нет, значит, нет.

– Идем, – после короткой паузы кивнул Нестеров-старший.

Сошли с крыльца. Отец глянул по сторонам и направился к дальнему углу двора, отгороженному крепким забором. Совсем не лишнее. А то мало ли какой зверь забредет. Случаются и мишки. Тайга – вот она, сразу за возделанными полями начинается.

– Ты как меня сыскал-то? – поинтересовался Антип, протягивая гостю папиросу.

– Я ведь в управлении департамента безопасности республики в Хабаровске служу. Случайно увидел отчет о профуканном отмеченном Эфиром. А там ты значишься. Стало интересно, как у тебя житье. Без задней мысли, Антип Васильевич, – приложив руку к груди, с самым искренним видом заверил Григорьев.

– Узнал? – отведя взгляд в сторону, неопределенно произнес Нестеров-старший.

– Попросил местного начальника отдела ДБР, он выяснил. Так что знаю я о тебе многое. Как и о том, что у сына твоего проблемы с Сутью.

– Нет у него проблем. Поступит в институт на механический факультет, будет инженером. Он уже и сейчас всякое-разное придумывает.

– Я в курсе. И даже читал статью в газете о его успехах. Витя, а сам-то ты чего хочешь?

Парень предпочел промолчать. Нечего ему лезть в разговоры старших. Оно вроде и к нему обращаются, но батя добро открывать рот не давал.

– Тут ведь какое дело, Антип Васильевич, – продолжил гость. – Сын твою волю исполнит. Вижу, что исполнит. Но вот простит ли он потом тебе то, что пришлось отказаться от мечты?

– А ты почем знаешь, о чем он мечтает?

– Об этом знают все в школе, включая и его классного учителя. Ты же понимаешь, для меня собрать информацию не так уж и сложно.

– А я ему ничего не запрещаю, – вновь пожал плечами Антип.

– Понимаю. У тебя просто нет возможности.

– Толком говори.

– Дело в том, что у тебя такая возможность появилась. Скрывать не буду, опасно, да и времени совсем нет, но…

– Трифоныч…

– Если коротко, то на китайской стороне, в смысле, в Маньчжоу-Го, появилась банда хунхузов, которую водит молодой одаренный. Подобрал себе дюжину таких же дурней, и творят непотребства.

– Грабят?

– И это тоже. Но главное – зарабатывают опыт, а потом нелегально им торгуют. Одаренному ведь все эти артефакты без надобности.

– Витя, вон, тоже зарабатывает опыт. Да так, что все только диву даются.

– Витя твой по воронам стреляет да изобретает разное. А эти… Отлавливают пленников, уводят с собой за реку, а потом стрельбой по ним развлекаются. Слышал о патронах самообороны с резиновой пулей?

– Ну?

– Вот они нарезают из старых автомобильных шин резиновые пули да заряжают ими капсюльные кольты. Цена у такого выстрела – копейка. Да и ту не платят. А на выходе – пятнадцать очков опыта с каждого выстрела. Разрядил барабан в человека, получи девяносто очков. Перезарядился – и снова.

– Но ведь можно и в ту же свинью или собаку стрелять, – заметил Виктор и тут же выставил перед собой руки. – Батя, я этим не занимаюсь. Не живодер. Только ворон стреляю. Да и то наповал. Но не понимаю, зачем в людей, если можно проще.

– А им проще неинтересно, Витя, – хмыкнул Григорьев. – Отловят себе рабов и терзают их. До десяти тысяч опыта снимают, пока те рассудка не лишаются и боли уже, почитай, не чувствуют. А там Эфир заканчивает начислять очки. Тогда им выписывают дорогу в двести двадцать пять верст. Слышали о таком?

– Это когда простреливают руки, ноги, живот, а потом добивают в голову? – предположил Антип.

– Именно. Банда эта повадилась ходить на нашу сторону. Когда полон получается слишком большой, так они выписывают эти версты прямо у нас. Ножичком, чтобы не шуметь лишний раз. Но так-то предпочитают увести с собой.

– Ерунда какая-то получается. Пули-то, может, и резиновые, но прилетает знатно. Пробовал. Это кем же нужно быть, чтобы столько выдержать? Я не слабого десятка, но долго не сдюжу.

– Сдюжишь. Одаренный не только инициировать может да даром каким обладает. Он еще и лечить с помощью Эфира способен. «Аптечка» – это ведь костыли. Так что сам калечит, сам и лечит.

– А зачем им развлекаться стрельбой резиновыми пулями? – удивился Виктор. – Они ведь могут сразу эти самые двести двадцать пять верст… Да не палить, а тем же ножом или штыком. Чтобы не накладно было.

– Если каждый раз убивать, то пленники с ума сходят быстрее. А с такими им неинтересно. Опять же, силы, чтобы подлечить синяки да ссадины или поднять убитого, нужны разные. А они не бесконечные и у одаренных.

– У вас, поди, есть спецназ. Вот и ловите, – пожал плечами Антип.

– Спецназ есть. Завтра доложу по команде, что имеются сведения о местоположении этой банды. И пробудут они там еще три дня. Из Владивостока самолетом прибудет группа лучших волкодавов. В ночь они переберутся на ту сторону и отправятся к месту стоянки.

– Ну и хорошо. От меня-то ты чего хочешь?

– Отсюда до заставы Тихой – две с половиной сотни верст. На грузовике – часов шесть ходу. Перебраться через Уссури, а там еще часа четыре пешего хода, и можно выйти к их стоянке. За одаренного награда будет знатной, Антип Васильевич.

– А зачем вам такой упырь? – удивился Виктор.

– Затем, что он одаренный. Только им под силу создавать те же новые артефакты. Заставить же работать на благо страны можно любого. Но даже если нет, это гарантия, что он не достанется кому-то другому.

– Ты кто в звании, Александр Трифонович? – сделав сыну жест, чтобы помолчал, спросил отец.

– Подполковник.

– В твои-то годы да при таких заслугах.

– Так легла масть.

– Ну и как ты обернешь это себе в пользу? – поинтересовался Нестеров-старший.

– Ты же знаешь, у нас бывших не бывает, Антип Васильевич. Скажу, что отправил тебя присмотреть за тем, чтобы банда не ушла.

– Значит, если я возьму одаренного, то получится, что действовал под твоей командой. А если упущу, выйдет, что я сам себе хозяин, а сюда ты приезжал, только чтобы навестить старого сослуживца.

– Вот видишь, ты и сам все знаешь. Без сына лучше не суйся. Ты их Суть рассмотреть не сможешь. Витя, вот. – Гость протянул сложенный листок бумаги. – Здесь краткий разговорник, чтобы потребовать предъявить Суть. Ну и по манипуляциям с опытом. Награда – это, конечно, хорошо, но и трофейный опыт лишним не будет. И да, не стесняйтесь бить их наповал. Они потом возродятся.

– Бандиты имеют среднее образование? – удивился Виктор.

– Образование может быть разным. Те же каторжане хорошо если писать и читать умеют, зато в своих воровских университетах преуспели. Эфир – он не за правду и не за справедливость. Он просто есть, и связь с ним имеют как порядочные люди, так и твари, которых людьми не назвать.

– Я своего согласия не давал, – угрюмо произнес Антип.

– Конечно, не давал. Это я так, просто мысли вслух. И начальник заставы Тихой вас не ждет. Хотя и сомнительно, что удивится вашему появлению. Ладно, пора мне. Часа четыре добираться обратно. Рад был узнать, что у тебя все в порядке, Антип Васильевич, – протянул руку на прощание Григорьев.

– Я своего согласия не давал, – упрямо повторил Нестеров-старший, заведя руки за спину.

– Ну, не давал – и не давал. Значит, прощай.

Подполковник прошел к своему автомобилю, сел за руль и запустил двигатель. Не оборачиваясь на хозяина, развернулся и покатил прочь, вздымая за собой шлейф пыли. Что-то сухой в этом году выдался июнь. Как бы к уборке не зарядили дожди. Оно ведь всегда так. Бутерброд обязательно должен упасть маслом вниз.

– Батя…

Вот что-то такое почудилось в облике отца, что Виктор решил, будто тот непременно отправится на китайскую сторону.

– Помолчи, сынок, – оборвал его Антип.

– Не нужно, батя. Обойдусь, – решил тот все же высказаться.

– Помнишь, как Степка глянул на Игната, когда выскочил из медпункта. Не хочу, чтобы ты даже помыслил так глядеть на меня. Григорьев – он, конечно, сам себе на уме и, надо будет, ради дела может пойти на многое. Но по-глупому солдат на пулеметы строем не поведет. Не понимал бы, что это мне по силам, не заявился бы сюда. Там ведь, по сути, щенки, которые почуяли кровь. Бойцы из них никакие. Вот спину им подставлять нельзя. И если помнить о том, то сладим. Так что иди готовь оружие. Кроме мелканов и дробовика, заберем все.

– Батя, не надо. И мысли никогда не будет винить тебя. Я скоро уж сам о себе позаботиться смогу, а на тебе мамка с малыми, да еще народится.

– Вот станешь отцом, сам будешь решать. А сейчас я сделаю так, как считаю нужным. Иди. Я пока пойду приберусь в коровнике. Поди, дня на три завеемся.

Ну что тут поделать. Отец принял решение. Да и не сказать, что Виктор был так-то уж против. Он до дрожи в коленях хотел оказаться в боевой машине. И теперь у него есть шанс добиться этого. Готов ли он от него отказаться? Вот уж нет!

Виктор проводил отца взглядом, после чего вошел в дом и сразу же направился к встроенному шкафу с несерьезным замком, только и того, чтобы малые не добрались. Взял ключ с верхней полки, отомкнул его и распахнул створки.

Здесь хранился весь их арсенал, выстроившийся в ряд. ЕПГ-13/24 – единый пулемет Горского с ленточной подачей и перфорированным кожухом охлаждения. Девять килограммов без патронов. Ствол сменный. Замену, правда, батя покупать не стал, посчитав лишними тратами. Три коробки с лентами по сто патронов.

Винтовка Горского образца тысяча девятьсот двенадцатого – тысяча девятьсот двадцать четвертого годов. Или, как ее называли, «горка». Эту бате выдали как резервисту. Очень похожа на английскую «Ли-Энфилд», но, несмотря на некоторое заимствование, по сути, это другая винтовка. Отъемный секторный магазин на десять патронов, но перезаряжать можно и обоймами по пять патронов. На стволе – съемный щелевой дульный тормоз-компенсатор. Из-за него длина винтовки увеличивается, зато отдачу он гасит изрядно, что немаловажно при быстрой стрельбе…

Винтовку и пулемет дальневосточный оружейник разработал в двенадцатом году, а уже в тринадцатом развернул их производство в Антоновске, тогда – рабочем поселке при заводе в двадцати верстах от Владивостока, а сегодня – быстро развивающемся промышленном центре республики.

Причем Песчанин и Горский сразу организовали серьезное производство с подготовкой рабочих кадров и большим размахом. Заказов от казны у них, ясное дело, не было. Тут и казенные-то оружейные заводы простаивали. Зато никто не возбранял продавать оружие в другие страны. Только все одно ни одна единица так никуда продана и не была.

Грянула Германская война, и налаженное производство оружия под русский патрон оказалось как нельзя кстати. Как и триста тысяч винтовок с пятью тысячами пулеметов на складах оружейного завода. Оставалось только гадать, как так вовремя вышло, потому что уже в первый же год армия начала испытывать самый настоящий винтовочный голод.

Стоит ли говорить, что после скорой приемки комиссией военный министр поспешил выкупить все запасы завода. Не сказать, что Горский и Песчанин сумели в полной мере удовлетворить потребности русской армии, но подспорье вышло серьезным.

Десять лет назад, в двадцать четвертом, в армии началось перевооружение под бесфланцевый патрон, чтобы иметь отличный от Советов боеприпас. И надо сказать, что сделать это получилось без особого труда. Оказалось, достаточно заменить всего лишь одну деталь на затворе «горки» и использовать магазин другой формы. В пулемете пришлось модернизировать затвор и менять форму самой ленты.

Сегодня завод производит новые образцы как для нужд республики, так и на экспорт. Ну и широкую линейку для гражданского сектора. К слову, оружие пользуется неизменной популярностью у ценителей и стоит каждой копейки, уплаченной за него…

Далее в пирамиде стояли малокалиберные «указка» и «Соболек». На полках – маузер в деревянной кобуре с потертым лаком. Батя все собирается обновить покрытие, да руки не доходят. Хватает иных забот. Два нагана в кожаных кобурах. Ну и картонные коробки с патронами ко всему этому арсеналу.

Виктор подхватил пулемет с «горкой» и выложил их на стол. Потом вернулся за пистолетом и револьверами.

– Чего это ты, сынок? Никак решил перечистить все ваше железо? – удивилась мать этим приготовлениям.

– Батя велел, – не стал вдаваться в подробности он.

Пусть родители сами разбираются. А его дело десятое. Хотя в груди поселился волнующий холодок. С одной стороны, у него появился лучик надежды. С другой – он откровенно боялся, как бы тот не пропал.

Глава 10
По следу

К заставе Тихая подъехали, когда солнце уже скрылось за сопками и опустились сумерки. Остановились возле ворот, и Антип нажал на клаксон. Словно часовой на вышке их и без того не приметил, а пулеметчик как будто невзначай не взял на прицел. Время беспокойное, а потому пограничники предпочитают держаться настороже. А то ведь бывали случаи, когда хунхузы вырезали целые заставы. И тем, кого резали во сне, еще везло. Потому что над попавшими в плен неизменно люто измывались.

Правительство Маньчжоу-Го не предпринимает никаких мер для уничтожения этих банд, хотя и заверяет, что неустанно борется с этим злом. Порой даже проводит показательные казни. Но власти ДВР подобным демонстрациям не особо-то и верят. Зачастую за хунхузов выдают банальных преступников, не имеющих никакого отношения к организованным бандам.

Японцы же, представляющие реальную власть и силу в этом марионеточном государстве, напротив, активно используют их в своих целях. В частности, дотягиваются их руками как до СССР, так и до ДВР. И не безрезультатно. Жертвами бандитов ежегодно становятся сотни военных и гражданских. И это не считая вреда, наносимого хозяйственной деятельности. Случается, и вызревшие поля поджигают.

В прежние времена казаки не стеснялись устраивать рейды на сопредельную территорию и показывать кузькину мать как самим бандитам, так и подвернувшимся под руку военным и полицейским отрядам. Все списывалось на пограничные инциденты. Дипломаты обменивались нотами протеста, осуждающе качали головами и расходились до следующего раза.

И подобные рейды приносили свои плоды. Налеты бандитов не имели такого размаха, как сейчас. Ни СССР, ни ДВР пока не могут себе позволить полноценные военные действия с Японией. А потому вынуждены сидеть в глухой обороне и в ответ на бандитские выпады ограничиваться лишь дипломатическими заявлениями.

Разумеется, проводятся и силовые акции. В этой связи пограничники неизменно ведут агентурную работу как на своей, так и на сопредельной территории. Заманивают банды в ловушки, о чем неизменно трубят во всех газетах, сообщают по радио и снимают документальные фильмы, которые крутят в кинотеатрах перед показом сеансов.

Получив сведения о банде за рекой, передают их дальше по команде. И тогда в дело вступают волкодавы спецназа. Только тут уж все проходит тихо. К слову, получается зачастую даже эффективней. Но пропагандистский эффект куда слабее. Только и того, что пускают слухи об уничтожении банды и русском следе.

Калитка в воротах отворилась, и к ним вышел пограничник с «горкой» в руках. Хотя товарищи наверху и контролируют обстановку, боец и не думал расслабляться.

– Кто такие? – поинтересовался он, убедившись, что, кроме сидевших в кабине, больше никого нет.

– Начальника заставы позови, – попросил Антип.

– Я должен сообщить, кто приехал, – возразил часовой.

– А ты вот так и скажи, прибыли неизвестные и хотят с ним говорить.

– Пошлет.

– Если пошлет, тогда уедем. Мне с дурнем рядиться не след.

Не послал. Капитан лет двадцати семи скоро появился перед воротами. Подошел к Антипу, услышал фамилию Григорьева и велел пропустить гостей без досмотра. После чего пригласил их к себе в канцелярию.

– Как стемнеет, прикажу переправить вас на тот берег. Маньчжурские секреты мы давно срисовали. Они их не меняют, границу охраняют из рук вон. И вообще больше заботятся о своей шкуре, так что даже если пройдете в двух шагах, не дернутся. Конечно, если только не решат, что вы крестьяне. Тогда непременно захотят обобрать.

– Все настолько плохо? На моей памяти было иначе, – удивился Антип.

– У маньчжуров – да. Армия, пограничники или полиция – без разницы. Нет у них нормальной мотивации, вот они и не лезут на рожон. Но если схлестнетесь с японцами…

– С этими понятно, – перебив капитана, отмахнулся Нестеров-старший.

– Вот карта. Александр Трифонович сказал, что пользоваться вы умеете.

– Не переживай. И компас имеем, – беря в руки топографическую карту, произнес Антип.

Виктор так же взглянул на нее. Не военного образца, но вполне информативная. Не заплутают.

– В двадцати километрах на северо-восток есть несколько сопок, покрытых лесом, в центре которого и разбили лагерь бандиты. Там охотничья артель поставила фанзу, в сезон бьют пушнину. Сейчас пустует, вот бандиты и обустроились. Пленных – четырнадцать человек, из них четыре женщины. Посторонних в лагере нет.

– Понятно, господин капитан.

Дальше обговорили порядок переправы на тот берег и возвращения обратно. Потом гостей угостили чаем. А когда окончательно стемнело, усадили в паровой катер, вооруженный пулеметом, и переправили на другой берег. Ширина Уссури здесь достигает километра, так что на веслах устанешь грести. Но чтобы вот так внаглую, по прямой… Видать, у маньчжуров с охраной границы и впрямь хуже некуда.

– Эк вы упаковались, – не удержавшись, хмыкнул пограничный унтер.

– Ничего. Уж лучше пусть не понадобится, чем понадобится и не окажется под рукой, – произнес Антип, вешая пулемет себе на грудь.

По бокам на поясном ремне с двумя шлеями пристроились кобуры с наганами. Причем, если одна вполне стандартная, то вторая сшита под левую руку. Перед ними – два брезентовых подсумка, по паре гранат в каждом. К слову, владеть ими гражданским нельзя. Но, похоже, батя припрятал несколько штук. Позади револьверов – коробки с пулеметными лентами. Нож, ясное дело. За плечами – явно не пустой сидор.

Виктор в такой же шлее, но у него только подсумки с патронами да нож. Маузер на боку, закреплен так, чтобы не болтаться. Ну и сидор за плечами.

– А допрешь? – усомнился унтер.

– Ничего. Своя ноша не тянет, – ответил Антип.

– Ладно. Хозяин барин. Бывайте. Вернетесь, маякните фонарем или зеркальцем. Секреты по всему участку предупреждены.

– В курсе, – ответил Антип, махнув рукой: мол, отваливайте уже.

Катер отошел, и вскоре мерный гул его машины раздавался где-то в отдалении. А там и вовсе пропал, скрывшись за плеском воды и гулом комаров. Кровососы кружили над ними, но сесть все же не решались. Пахучая мазь по рецепту эвенков исправно отпугивала этих паразитов. Вот уж чего не хотелось, так это обряжаться в шляпу с сеткой, прикрывающей лицо. Неудобно.

– Попрыгали, – распорядился Антип, чтобы убедиться, что ничего не брякает. – Вот и ладно. Теперь за мной след в след.

– Понял, батя.

Карта – это, конечно, хорошо, но на деле оно всегда не так, как на бумаге, где позабыли про овраги. В данном случае – множество мелких проток. Хорошо хоть они знакомы с местными реками, а потому не пожалели жира на смазку сапог. В мокрой обувке долго не походишь. Тут никакие портянки не помогут, сотрешь ноги в кровь. Да и то приходилось искать обходные пути. И не разуешься, так как можно ноги поранить, что совсем уж ни к чему.

Так что расчетное время прибытия на место осталось где-то в планах. Поплутали они изрядно, пока выбрались из этого водного лабиринта, потеряв на этом не меньше двух часов, а прошли в нужном направлении вряд ли больше пары километров. Теперь Виктор понимал, отчего пограничник говорил не о конкретном месте, а об участке границы погранзаставы. Потому что был уверен, что к месту высадки им не выйти ни за что.

Как ни странно, но на нужную дорогу, вьющуюся по степи серой лентой, они вышли точно. Во всяком случае, ее направление вполне соответствовало тому, что было на карте, и объяснениям капитана. Ну и дальше ориентиры вроде бы совпали.

Только двадцать километров по прямой из-за изгибов превратились чуть ли не в тридцать. И все это время приходилось сменять бег шагом. А еще – обходить по буеракам попадавшиеся по пути села. Идти ночью прямо через степь, перемежаемую полями, зарослями бурьяна, промоинами, речками и оврагами, нечего было и мечтать. Тут только придерживаться дороги.

Получено 8 опыта к умению «Легкоатлет-3» – 0/256 000.

Невозможно начислить 8 опыта к умению «Легкоатлет-3», необходимо высшее образование.

Получено 8 опыта – 0/128 000.

Невозможно начислить 8 опыта, необходимо высшее образование.

Получено 8 избыточного опыта – 32.

Получено 1 свободного опыта – 2.

Уже не удивляясь выскочившему сообщению, которое он научился воспринимать, как фон, Виктор только громко фыркнул. Кто бы объяснил все эти выверты Эфира! Вот чем он руководствуется, уже в четвертый раз начисляя ему по восемь очков в «Легкоатлета»? На нем навьючено килограммов пятнадцать! А расчет идет, как от пробежки.

Перед отъездом Антип завернул в банк и велел сыну взять кредит на недостающий опыт, чтобы подняться до пятой ступени Сути и получить возрождение. Однако Виктор рассудил иначе. Мало ли как оно обернется. Кредит нужно с чего-то отдавать, а для этого необходим избыточный опыт. Поэтому выбрал ровно столько опыта, чтобы хватило подняться на шестую и упереться в потолок по образованию.

Когда вышел из банка, батя развернул листок, на котором были выписаны умения Виктора, и велел записать показатели. После чего указал шесть позиций, куда именно следует ему вложиться перед дорогой. Так, Нестеров-младший поднял до третьей ступени «Винтовку», «Пистолет», «Короткие клинки», «Кулачный бой» и «Легкоатлета». «Метание клинков» подросло до второй. Десять очков надбавок за рост ступеней Сути вогнал в Выносливость, Ловкость и Силу. Отец расставлял приоритеты именно в таком порядке.

Ступень – 6.

Возрождение – 1.

Опыт – 0/128 000.

Свободный опыт – 2.

Избыточный опыт – 32.

Очки надбавок – 0.

Сила – 1,24.

Ловкость – 1,3.

Выносливость – 1,3.

Интеллект – 1,4.

Харизма – 1,19.

Умения – 33.

УМЕНИЯ

ГРАЖДАНСКИЕ

Рабочие специальности

«Водитель» – 1050/2000.

«Кулинария» – 1050/2000.

«Лингвистика» – 1730/16 000.

«Механик» – 1050/2000.

«Маляр» – 235/2000.

«Портной» – 150/2000.

«Столяр-1» – 3600/4000.

«Скорняк» – 600/2000.

«Слесарь-2» – 12 045/16 000.

«Тракторист» – 1150/2000.

«Токарь» – 325/2000.

«Электрик» – 300/2000.

Охотничьи

«Кинолог» – 1000/2000.

«Ловчий» – 415/2000.

«Рыболов» – 1000/2000.

«Следопыт» – 545/2000.

Спортивные

«Велосипедист» – 1200/2000.

«Гимнаст» – 400/2000.

«Легкоатлет-3» – 0/256 000.

«Лыжник» – 1000/2000.

«Футболист» – 220/2000.

Хозяйственные

«Животноводство» – 800/2000.

«Земледелие» – 1000/2000.

«Птицеводство» – 900/2000.

ВОЕННЫЕ

Стрелковое оружие

«Винтовка-3» – 0/256 000.

«Пистолет-3» – 0/256 000.

«Ружье» – 1000/2000.

Холодное оружие

«Длинные клинки» – 1000/2000.

«Короткие клинки – 3» – 0/256 000.

«Метание клинков – 2» – 3759/16 000.

«Праща» – 1000/2000.

Рукопашный бой

«Кулачный бой – 3» – 0/256 000.

Военная специальность

«Кавалерист» – 1000/2000.

Вот так теперь выглядела его Суть. Правда, он что-то ни разу не ощутил облегчения от существенного повышения показателей. Хотя-а-а… Все познается в сравнении. А сравнивать вот этот марш-бросок ему не с чем. Он, конечно, на охоте за день проходил расстояния и побольше. Но, во-первых, на нем было навьючено куда меньше. А во-вторых, ему не нужно было нестись куда-то сломя голову.