Текст книги "Секрет для ракетчика"

– Скорее всего, так, – кивнул Твист, деликатно зевая.

– Значит, ничего мы здесь и не найдем, – подвел итоги Давыдов.

– Не, дружище, то, что мы рискуя шкурой, добывали эти снимки и записи, и то, что уже прошло полночи, конечно же, ровным счетом ничего не значит, – ехидно улыбнулся командир группы. – Когда делать нечего, мы так всегда развлекаемся, правда мужики?

Остальные согласно закивали.

– Ты нам скажи, в чем твое просвещенное око видит выход из сложившейся ситуации? Куда нам теперь бежать и с кем бороться?

– Видишь ли в чем дело, этот «Птеродактиль»…

– Вертолет, который мы ищем, – уточнил Байт. – Ты его так величаешь?

– Он самый, так вот, он под завязку напичкан электроникой. Я думаю, они давно выяснили, где у местной РСП мертвая зона.

– Где «что»?

– Ну, участки местности, где локатор не видит цель. Они же этот полигон только что на пузе не излазили…

– И что это нам дает?

– А то, что они это могли сделать только применительно к своей РЛС, то есть РСП. Только для нее они могут с гарантией утверждать: вот здесь нас обнаружат, здесь нет, здесь нужно спуститься пониже, а здесь сойдет и так, лес закрывает или там гора…

– Ну и что? Это-то мы поняли. Дальше что.

– Значит, они знали, каким путем, то есть маршрутом его можно вывести из игры. Сделать так, чтобы он своевременно исчез из зоны видимости локатора. А раз так, то нам нужен другой источник информации, не имеющий отношения к этой эскадрилье и агентству. Вокруг этого полигона должны быть какие-нибудь точки. Одна точно должна быть. Мне комэск говорил, что ее при испытаниях «Птеродактиля» в качестве «невероятного противника» использовали. Нужно проверить у локаторщиков, может, у них что-нибудь есть. Или еще на каких-нибудь постах в округе. Это устроить можно?

– Думаю, можно, – пожал плечами Кондратов, – только нужно узнать, есть ли эти посты, и где они стоят. Я так понял, ты имеешь в виду своих коллег по прошлой службе, ПВО-шников?

– Ну, а кого же еще?

– Хорошо, я узнаю, но это завтра, а сегодня всем пора спать. Все равно в три ночи ни у кого ничего не узнаешь. В лучшем случае пошлют куда подальше, в худшем решат, что ты двойной – международного сионизма и уругвайской разведки.

ГЛАВА 17. ЗАВЕСА ПРИОТКРЫВАЕТСЯ.

Вопреки ожиданиям Давыдова и обещаниям Кондратова, нужную информацию они получили не завтра, а послезавтра. К этому времени из Питера успели вернуться Медведев и Терехов. Следователь, уже посвященный в суть дела, приветствовал Анатолия вопросом:

– Слышь, Толька! У тебя феноменальная особенность лезть во всякие переделки. Тем, кто любит приключения, нужно просто ходить следом за тобой, что-нибудь обязательно подвернется. Привет мужики. Давыдов, ну, представь меня, что ли…

– Майор ФСБ, Медведев Борис Алексеевич.

– ?!

Разведчики настороженно переглянулись. Гостя они встретили с холодком, сказались давние трения между разведкой и контрразведкой. Такой прием мог ждать представителя британского адмиралтейства в деревне туземных папуасов в момент, когда капитан Кук был уже использован в качестве основного ингредиента для первого блюда. Терехов сразу постарался разбить ледок отчуждения. Он прикрикнул на подчиненных:

– А ну прекратили ершиться! Будем работать вместе, методом, как говорят наши так называемые партнеры с той стороны Атлантики, мозгового штурма, так что притирайтесь друг к другу. Какие новости у вас?

– Мы тут установили, что по нашим снимкам найти ничего не получится, – доложил Давыдов. – Нужно уточнить в частях, имеющих собственные средства радиолокации в радиусе километров сто от полигона, не включались ли они в тот самый день, и не были ли ими обнаружены какие-нибудь маловысотные цели, двигающиеся в направлении от полигона. И не делали ли они по этим целям фотоконтроль.

– А такой вариант, что с места «падения», – вмешался Медведев, – вашу вертушку автомобильным или ж/д транспортом увезли, вы не допускаете?

– Железных дорог рядом с местом «аварии» вроде нет. Есть несколько веток, но в отдалении, километров за тридцать – сорок, – Давыдов заглянул в карту. – А на автомобильной платформе его в принципе вывезти могли. Бренные останки «лжептеродактиля» туда как-то ведь доставили.

– Надо бы уточнить в ГАИ и у дорожников, не поступало ли заявок на провоз через ж/д переезды и по разным участкам негабаритного груза с какими-нибудь там ограничениями по высоте, ширине и весу. А если поступали, то от кого, и что и в каких направлениях перевозили, – высказался Кондратов.

– Дело говоришь! Берем оба предложения в разработку, – одобрил Терехов. – Что еще?

– У меня тут номера кой-каких составляющих переписаны со сгоревшей «кашки», их бы проверить по линии промышленности, посмотреть – может, что и вылезет. При удачном раскладе удастся установить, откуда взялся вертолет, который сожгли «вместо» «Птеродактиля».

– Ну, это по линии нашего гостя, – заметил Кондратов.

– Берусь, – согласился Медведев. – Прогоним через наш ВЦ, может, чего и выплывет. Но для этого нужно подключаться к базе данных завода-изготовителя, даже нескольких, так что скорого результата не ждите.

– Кстати, о компьютерах, – Терехов хлопнул себя по карману. – Мне Сухова дискету передала, говорит: это Денис с работы приволок перед самым твоим приездом и забыл на даче. Он ее собирался просмотреть, но, скорее всего, не успел. На даче у Дениски комп стоит старенький, с 286-м процессором, еще с академических времен (Давыдов вспомнил, как они еще на первом году обучения ездили покупать эту машину в фирму «Нево-Д» возле метро «Автово»), а дома отцовская пентюха. Старики ездили за какой-то растительностью, хотели сыну передачу собрать и случайно нашли дискету. У них во время обыска всю квартиру обшмонали, и батькину персоналку унесли. Отдали через три дня, на винчестере ни хрена нет, все от форматировано в лучшем виде. А у Славки там документация была по работе. На фига было ее стирать, хрен его знает, но хакеры из вашей «конторы» порезвились от души. А про дачу Суховскую ваше агентство просто пока не пронюхало, потому там обыска и не было. Мне мать, пользуясь случаем, диск передала, может, это то, из-за чего весь сыр бор? Полковник достал обычную дискету в пластиковом футляре и отдал ее Давыдову.

– Это железо работает? – Анатолий кивнул в угол класса, там на обычной парте красовалось в обрамлении кремового пластика чудо фирмы «Compaq».

– Можешь не сомневаться, у нас все работает, – улыбнулся Сергей Николаевич. – Какие-нибудь еще мысли есть?

– Как там Сухов-старший? – поинтересовался Анатолий.

– Хреново, но виду не подает, держится, – полковник нахмурился и отвернулся. Достал из кармана конверт:

– Это от твоих. Все у них нормально, мы их пока спрятали.

Давыдов немедленно достал письмо и прочитал его. В основном оно выражало недоумение супруги по поводу того, что муж уехал «трудоустраиваться» и неизвестно во что влез. Ниже напоминалось, что подобный случай имел место во время несостоявшегося отпуска в Щелкино. В целом содержание письма сводилось к четырем словам: «Когда все это кончится?». Ладно хоть дома все было нормально, если подобная ситуация вообще может считаться нормальной, а о том, когда все это кончится, Давыдов не имел ни малейшего понятия.

– У меня есть кое-какие предложения, – осторожно сказал Медведев. – .Меня мое начальство пока, так сказать, нелегально отпустило, узнать, что да как. Для того, чтобы начать работать официально, нужен сигнал.

– Чего нужно? – осведомился Анатолий.

– Заявление нужно от тебя в нашу «контору».

– Узнаю НКВД-шные штучки, – ехидно усмехнулся Кондратов. – Как вы все это, ребята, любите со времен незабвенного Лаврентия Палыча…

– Момент, – предостерегающе поднял руку ФСБ-шник. – Тут какая-то непонятная «контора» на мужиков дело шьет, так что их официальное заявление, изложенное на бумаге, вещь совсем не лишняя.

– А «контора» часом не ваша? – продолжал наседать Дрон.

– Не наша, я уже проверял.

– Опять, что ли, все переписывать? – недовольно осведомился Давыдов.

– Естественно. И желательно подробнее, ты же, как я понимаю, невыездной?

– Вроде того.

– Вот и упражняйся в эпистолярном жанре, раз тебе все равно высовываться нельзя, а мы пока займемся всем остальным. Я скоренько с местными территориалами свяжусь и загружу их по линии промышленности. С их возможностями это быстрее получится, чем через наше управление.

– Ладно, – согласился Давыдов. – На чье имя рисовать и как подписывать сей донос: «доброжелатель», «неизвестный демократ» или «настоящий патриот»?

– Не ерничай. Подписывать нужно настоящим именем. Если дело дойдет до суда…

– Лучше не надо.

– Сам не хочу, – голосом товарища Саахова завершил пререкания Борис Алексеевич. – Так что дерзай.

– Кондратов, ты поедешь в ПВО-шный штаб, узнаешь, где у них что стоит. И что, как и в какое время работало.

– Ага, так они мне и сказали. Бумагу давай, товарищ командир, а то они меня коллегам нашего гостя моментом сдадут. Будете еще мне побег организовывать, – усмехнулся Кондратов.

– Бумаги тебе будут.

– Оч-ч хор-шо. Толя, о том, что в частях спрашивать, ты мне, пожалуйста, поподробнее на бумажке напиши. В этой вашей казуистике с целями и вся кой всячиной черт ногу сломит.

– Напишу, давайте только сначала дискету посмотрим. Может, там действительно что-нибудь есть. Мы тут дергаемся, мозгами штормим и планы планируем, а там сразу разгадка всей истории.

– Такое только в кино бывает и в глупых детективных романах, чтобы разгадка была сразу и в одном месте, – заметил Медведев. – Обычно пока что-нибудь найдешь – семь потов сойдет.

Информация на дискете была заархивирована. Слава Богу, Сухов не поставил никакого пароля, пришлось бы ломать zip.oвский файл, а при этом иногда теряется какая-то часть информации, или распакованные файлы оказываются нечитаемыми. Давыдов запустил WinZip. Compaq только поинтересовался, куда распаковывать архив. Анатолий указал путь, и процесс пошел, в дисководе тихо шуршала дискета, на экране ползла дорожка выполнения операции. Разархивация продолжалась достаточно долго. Когда все было готово, майор закрыл WinZip и открыл папку в которую «сливалась» информация с дискеты. Папка называлась «Работа» и имела объем аж целых семь с половиной «метров», в ней были еще три: «Поставщики и работа с промышленностью», «Изделие» и «Срочно». Ну что ж, начнем со срочного. Двойным щелчком Анатолий открыл папку. Среди спешных дел значилось три файла, один wopd-овский, и назывался он «Полетное задание.doc». Два других были сделаны в редакторе «Visio» и имели названия «Приложение № 1» и «Приложение № 2». Давыдов установил курсор мыши на «полетное задание» и пощелкал кнопкой. После того, как открылся файл, майор и остальные присутствующие уставились на экран. Давыдов вслух читал и «проматывал» содержание документа. Ничего криминального, обычное полетное задание, время начала и конца полетов, маршруты, задания экипажам и службам, сроки проверок и докладов о готовности. Удивило Анатолия только то, что подписан документ был не Салием или Рязановым, а каким-то «генералом-майором Менкиным П. М.». В иерархической лестнице агентства Анатолий пока разбирался достаточно слабо, поэтому о том, кто такой П. М. Менкин, не имел ни малейшего представления.

– А разве задания не в вашем отделе составляли? – поинтересовался Медведев.

– Выходит, что нет, – Давыдов недоуменно пожал плечами. – Сам не пойму. Все испытания шли через Салия и Рязанова. Ладно, поглядим приложения. Может, там чего есть. Анатолий закрыл файл с полетным заданием и открыл первое приложение, это были маршруты полетов, как раз того дня, когда все и началось. Путевые линии и точки поворотов были наложены на прекрасно исполненную карту местности. От обычной схемы эта отличалась тем, что для «Птеродактиля» подробно, на каждом участке маршрута, указывалось, какие бортовые средства и в каком режиме должны работать. Давыдов внимательно изучил изображение, используя, время от времени, встроенный в редактор Zoom. С Visio ему приходилось работать и раньше, и он любил этот достаточно мощный графический редактор.

– Что-то не пойму, – насторожился Анатолий. – Что-то тут не так! – пришел он к выводу после пятиминутного изучения рисунка.

– А что? Маршруты вроде совпадают, – пробасил у него над ухом Кондратов.

– Что-то с режимом работы средств не то. По идее в тот день «Птеродактиль» «воевал» с воздушным противником. А здесь включается в основном оборудование, работающее по наземным средствам.

– Тут перечисляется больше пятнадцати типов электроники. Ты их что, навскидку все помнишь? – недоверчиво пробубнил Кондратов.

– Ну, ты же «Леопард-2» с израильским танком «Меркава» не перепутаешь?

– Ну, ты завернул, это ж танки! У них знаешь сколько отличий?

– Не знаю, я все время играл с другими игрушками. Вот эти, – Анатолий постучал ногтем по экрану монитора, – я как раз знаю.

– А что во втором приложении? – спросил

Терехов. – Может, там какое-то объяснение.

Анатолий открыл второй файл. Местность на экране была та же, что и в первом приложении, но поверх гор, лесов и дорог были нанесены не маршруты полетов, а замкнутые концентрические кривые разного цвета. Центр первой группы приходился на точку «стояния» эскадрильи, центр второй – на высоту с отметкой 324, 2, третьей – на отметку 322 из группы возвышенностей с общим названием горы Уши, четвертой – на неизвестную высоту 411.

– А это что за хреновины? – удивился Медведев. – Когда погоду передают, на таких графиках обычно температуру показывают или циклоны – антициклоны.

– А это как раз и есть то, что нам нужно, – Давыдов довольно откинулся на спинку кресла.

– А именно?

– Зоны видимости средств локации на различных высотах. Группа в левом верхнем углу – определенно для местной РСП. А остальные… Нужно узнать, что находится на этих высотках 324, 2, 322 и 411. Я так думаю, какие-нибудь ПВОшные точки. Интересно только, это зоны видимости расчетные или снятые?

– Это как?

– Есть программы, которые могут обсчитать зоны видимости средств, если имеется электронная карта местности, если известны точные координаты местоположения средств, их тип и режим работы. А снятые – это если по результатам облета летающей лабораторией. Так сказать, данные, полученные вживую.

– Там внизу что-то написано, возле одной из точек, сгони картинку вниз и вправо, – попросил Кондратов. Давыдов приподнял картинку, и стала видна надпись: «Расчет проведен для П-18, погодные условия по прогнозу на 04 08 1997».

– Ага, так и есть, – кивнул Анатолий, – они это посчитали на машине. Если бы они принялись облетывать какой-то пост, чтобы установить его зоны видимости, это могло бы вызвать подозрение. Да и не было у них на это времени, столько позиций облетать.

– И что это нам дает? Если они знали, где у этих постов «мертвые зоны», то, понятное дело, летели так, чтобы их не обнаружили.

Давыдов ухмыльнулся:

– А на практике расчетные данные далеко не всегда совпадают с суровой действительностью. Иногда программа некорректно работает, иногда цифровые карты не очень высокой точности. Ладно, когда их по данным аэрофотосъемки делают, а если с обычной карты, то погрешностей море. То лес подрос, то его, наоборот, на дрова пустили, а это все очень влияет на дальность обнаружения. У нас же топография в загоне, работаем по картам чуть ли не времен Марко Поло. Еще редко на постах одна станция стоит, обычно несколько разнотипных, разный диапазон – разные дальность и точность обнаружения, нюансов тьма. Так что, вперед, на поиски.

– А что в остальных папках? – осторожно спросил Медведев.

В папке «Поставщики и работа с промышленностью» оказались счета, наряды на получение и отправку изделий, деталей, приборов и комплектующих. Как понял Анатолий, сведения касались не только проекта 73А211Е, но и работы отдела в целом, переписка велась по большому количеству единиц техники, разных типов. В файлах содержалась информация по рекламациям с заводами и ОКБ, гарантийные письма и всякая всячина. Кроме всего прочего были и счета в банках, документы, оговаривающие перечисления за выполненные доработки и поставки. Файлов в папке было много и Word-овских и Exell-евских. ФСБ-шник оценил содержание и объем и присвистнул:

– Ну, это с одного наскока не разгребешь, напоминает конюшни душителя пролетариата и ярого монархиста Древней Греции Авгия. Если возражении нет, я этим наших аналитиков озадачу, пусть они цепочки, зависимости и связи вычисляют.

Возражений не нашлось, и они перешли к информации, содержащейся в папке «Изделие». В этой папочке было всего два файла: «Техзадание» и «Испытания». Давыдов начал с «Техзадания». В правом верхнем углу под набранным курсивом «УТВЕРЖДАЮ» значился самолично генеральный директор агентства. Судя по дате утверждения, работы над изделием продолжались уже третий год. Ниже шли требования, предъявляемые к изделию 73А211Е «Птеродактиль». Оговаривались условия по мобильности, ударной мощи и диапазону работы бортовых средств. Ничего особенного найти здесь Давыдов не ожидал и прогонял текст достаточно быстро, подозревая, что файл с результатами испытаний окажется более интересным.

– Постой-ка, не понял, – попросил его полковник, когда Анатолий «прокручивал» на экране раздел с требованиями по средствам поражения. – А это здесь с какой радости?

В числе требований, значилось и такое: бортовой прицельно-навигационный комплекс допускает, при незначительных доработках, применение в качестве средств поражения ракет: AGM-65, AGM-130, AS-30L – явно не нашего производства.

– Здесь написано «для коммерческого варианта». Может, они его продавать кому-нибудь хотели?

– Может быть. Ракеты «штатовские» и французские, их сейчас кто угодно закупает, – согласился Терехов.

– Насколько я знаю, все это относится к классу высокоточных средств поражения, – блеснул эрудицией Кондратов.

– Ну, «Мейверик» уже староват, а остальное – последний писк, – согласился Сергей Николаевич. – Тут, кстати, и наши указаны. В широком спектре, для внутреннего, так сказать, употребления.

Вот это слово «спектр» и зазвенело у Давыдова в мозгу как звонок тревоги. Спектр, диапазон… А что тут по средствам разведки? Уж больно это все странно, даже по нынешним временам, когда новые образцы вооружения идут на оснащение иностранных вооруженных сил раньше, чем армии РФ. Сразу забивать для изделия коммерческий вариант – не круто ли, ведь изделие еще не прошло всех испытаний? Анатолий вчитался в раздел, описывающий станцию разведки и помех. Терехов и Кондратов тем временем просвещали Медведева относительно «ихнего» и нашего высокоточного оружия, разговор шел про лазерные системы наведения и мешал Анатолию сосредоточиться. Он пробежал весь раздел, потом еще раз, содержание текста было очень странным. Может, и здесь коммерческий вариант? Ан нет, ничего подобного, никакого разделения для себя и на продажу не было. Требования были изложены сухо и четко, Давыдов «промотал» раздел вверх-вниз и ошалело уставился на рабочий диапазон бортовой станции, он перекрывал все участки диапазона основных средств радиолокации, состоящих на вооружении наших войск ПВО. В том, что он не ошибся, майор был уверен, в свое время эти диапазоны приходилось учить для того, чтобы избежать взаимного влияния со связным оборудованием. У НАТО-вцев диапазоны были другие, это Давыдов тоже четко знал. Со времен холодной войны мы и они при разработке средств, имеющих одно и то же предназначение, «нарезали» им для работы разные диапазоны радиочастот, просто потому, что противника в ходе возможных боевых действий планировалось давить помехами. Это ни для кого не секрет, хочешь читай наше «Зарубежное военное обозрение», а хочешь их «Signal», в нем их эксперты обо всем таком очень подробно распинаются, только словарем обзаведись. Медведева как раз начали просвещать о защитных свойствах тумана против бомб, применявшихся «америкосами» в Ираке, когда Давыдов наконец созрел, чтобы поведать присутствующим о своем открытии:

– Мужики, смотрите-ка сюда. Может, я и ошибаюсь, но эта рептилия, во всяком случае, согласно техзаданию, должна долбить войска ПВО страны.

– Ну, а для чего же она еще по-твоему сделана? Не почту же развозить оленеводам севера.

– Вы не поняли, она предназначена, только для работы по НАШИМ средствам. К НАТО-вцам она по диапазону не подходит.

– Постой, может, это опять коммерция? Нашу старую технику мы много кому поставляли. Пол-Азии и по л-Африки нашим оружием воюет, в том числе, и электроникой.

– А вот это как понимать? – Анатолий подвел курсор мыши к строке, в которой указывался рабочий диапазон российских трех-координатных РЛС последнего поколения. Этого даже у хохлов нет.

– Интересная дискета, – задумчиво произнес Медведев. – А позволь узнать, кто творец сего замечательного проекта?

Анатолий постучал по кнопке Page Down, пока не показался конец текста. Внизу, без указания должности (то ли гендиректор знал автора документа и так, то ли его должность скрывалась из соображений строгой конфиденциальности), присутствовал все тот же генерал-майор П. М. Менкин.

– Ну, пора за работу, – тяжело вздохнул Терехов. – Ты все это скинь на винт, а дискетку я, пожалуй, в наш вычислительный центр завезу, пусть мужики поработают.

– Мне, если можно, тоже копию сделайте, – попросил Медведев. – Если товарищ полковник не против.

– Не против, – кивнул Сергей Николаевич. – Ну, Анатолий, ты своей писаниной занимайся, а мы побежали. Время не ждет.

Было уже далеко за полдень, когда первым с докладом прибыл Кондратов. Давыдова он застал изучающим результаты испытаний изделия 73А21 IE. Дрон расстелил на свободном столе карту и поманил Анатолия пальцем:

– Скиф, кончай зрение сажать, никакие ваши электронные ухищрения не могут открыть того, что может разузнать на местности рядовой из разведвзвода.

Он дождался, пока Анатолий подойдет ближе, и, используя в качестве указки шариковую ручку, бодро начал:

– Высота 411 – место дислокации зенитного ракетного дивизиона. В тот день их средства работали только с утра, при ежедневной проверке исправности техники. Это было еще до полетов, но в число тех, по ком наши вороги делали свои грязные расчеты, сей объект попадает.

– А остальные? – нетерпеливо спросил Давыдов. – Во время полетов кто-нибудь работал?

– Э-э, дарагой! Не надо торописса-а, идем по порядку. Следующий объект на высоте 322 – это пост ЕСУВД (Единая Система Управления Воздушным Движением), принадлежит он гражданам, раньше подчинялся, понятное дело, «Аэрофлоту», а теперь его эксплуатирует фирма «Центральный авиаконтроль». На интересующее нас время их локатор находился на регламентах, там устанавливали какую-то аппаратуру сопряжения чего-то с чем-то, если тебе надо, можно узнать подробнее…

– Не томи. Что еще?

– Ну ладно, не буду. Но с тебя пузырь. – Лицо разведчика расплылось в довольной улыбке. – Отметка 324, 2 – это точка стояния 1313 отдельной радиолокационной роты. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Говорит, говорит. Если они в тот день включались, это как раз то, что мне надо.

– Хе, они не просто включались, у них была заявка на обеспечение полетов этой вашей эскадрильи.

– Не может быть! – не поверил Анатолий. – Мне комэск говорил, что никакой заявки не было.

– Ну, твой комэск или ошибался, в чем лично я очень сомневаюсь, или врал самым наглым образом. В последнем я убежден на все сто, потому как в штабе бригады, через который эта заявка прошла, утверждают, что она была за его подписью. Ну что, заслужил я вознаграждение в виде текучего эквивалента общественно полезного труда?

– Еще какое!

– И что теперь?

– Поехали в роту.

– Милорд, экипаж вас ждет. Твист за главного, Байт с нами, – скомандовал Кондратов. – Бумагу на изъятие материалов объективного контроля я уже выправил. Размеры вознаграждения? – он выжидательно уставился на Анатолия и изобразил ладонью взлетающий самолет.

– Растут, – подтвердил Давыдов, но жестом тут же установил «летательному аппарату» высотный потолок. – Моя благодарность будет безгранична в пределах разумного. Едем.