Текст книги "Карибский кризис"

Использование инсайдерской информации было налицо. Биржевые полицейские уже напали на след. И след этот вёл к Питеру – брокерская компания его друга Тима Гринвуда удачно сыграла на резких скачках некоторых бумаг после того, как корпорация, возглавляемая Джоном, предприняла ряд действий по изменению своей политики в Юго-Восточной Азии. Да и, что греха таить, ведь именно Питер и пролистал план этих самых действий, взяв его со стола в кабинете дяди. Сделал же он это, когда на полчаса остался один. Сэру Гриффиту во время их рабочей беседы позвонили по какому-то конфиденциальному делу, и тот выходил в свои дальние апартаменты. А потом, дня через два, во время игры в гольф Питер поделился кое-какими соображениями с Тимом. Так что полиция вела расследование в верном направлении.

Но что сделал Джон!

Он под присягой показал: никакого плана никогда не существовало! А затем взял и представил в федеральную комиссию по ценным бумагам доказательства того, что корпорация действовала исключительно под давлением неожиданно возникших внешних обстоятельств. В результате и Питер, и Тим отделались дрожанием чуть ниже спины, а на счетах каждого из них в одной из оффшорных зон осело миллионов по десять.

– Вот что, Питер, ты порядком вляпался. И теперь надо бы сделать так, чтобы о тебе забыли на какое-то время. Поэтому будет очень кстати, если в самом ближайшем будущем ты исчезнешь из Нью-Йорка под каким-нибудь благовидным предлогом, – сказал Джон, когда всё счастливо разрешилось.

– Но разве ещё есть какие-то подозрения? – не моргнул глазом Питер.

– Нет, юридически никаких. Но ты пойми, осадок всё равно остался. Тебе сейчас трудно будет продолжать работать здесь.

– У тебя есть ко мне конкретное предложение, Джон?

– Да, наш филиал в Москве.

– В Москве?!! Это где?! На тех айсбергах, что плавают где-то у Северного полюса?! – попытался глупо пошутить Питер, не веря своим ушам.

– Кстати, это вполне почётно. Там всё очень непросто. Отработаешь года три, поставишь дело и вернёшься, – как-то буднично сказал Джон, словно речь шла о перемещении на лифте в пределах одного небоскрёба. – К тому времени об этой истории уже все забудут.

– Но это же ужасно, Джон! – выпрыгнул Питер из кресла. – Неужели у тебя не найдётся для меня места где-нибудь в Европе, в Австралии, Латинской Америке?!! Ну, или хотя бы в той же Юго-Восточной Азии?!!

– Питер, сейчас нам нужен хороший менеджер именно в Москве, а на данный момент из хороших менеджеров вляпался именно ты, – мягко и дружелюбно ответил Джон, невозмутимо наблюдая за тем, как племянник мечется по его кабинету. – Кроме того, ты же знаешь, что в остальных местах у нас сидят толковые парни. Или ты согласишься поехать на вторую роль? Свободна на данный момент только Москва.

– Джон, я, конечно, засранец! Но нельзя ли придумать что-нибудь другое?! – взмолился Питер.

– Впрочем, я ни на чём не настаиваю, мой дорогой. Ты можешь оставаться в Нью-Йорке или поехать туда, куда захочешь сам, – продолжил рассуждение Джон, словно не замечал отчаяния племянника. – Но сам прикинь, здесь же к тебе всё-таки будут относиться с подозрением, даже если ты уйдешь от нас. Теперь у тебя подмоченная репутация. Не забывай, я же твой родственник, поэтому моим показаниям поверили только официально. И пересуды обязательно будут. Мне они не страшны, потому что никто сильно не осудит человека за то, что он не настучал на родственника. А вот тебе будет несладко. Однако, допустим, ты перейдешь в другую компанию для того, чтобы уехать в более приемлемое для тебя место, но кто тебе предложит такие условия, как мы? Пойми, это хоть и ссылка, но почётная – ни формально, ни финансово никакого понижения. Даже наоборот. Ну, и потом, ты действительно там нужен, Питер. Дела в Москве идут из рук вон плохо. В общем, мне не хотелось бы на тебя сильно давить, ты подумай несколько дней. Всё равно последнее слово будет за тобой.

Оглашённые следом условия работы в Москве оказались настолько привлекательными, что, попереживав те самые несколько дней, Питер дал согласие. А что ему ещё оставалось?

Теперь от Джона зависело, насколько удачно он вернётся в Нью-Йорк, ведь оговоренные три года были на исходе…

С другой стороны, Ольга.

Самые тяжелое время в жизни он провёл с этой женщиной спина к спине, и ни разу она его не подвела…

Ведь это только для непосвящённого наблюдателя дела в Москве складывались так просто и победно. Если бы не Ольга, ещё неизвестно, как бы всё сложилось. «Интерфейс», безусловно, блестящее изобретение и высокое искусство, но… Кстати, именно она рассказала о нём Питеру и по его поручению запустила схему «переходника».

Однако попробуй развернуть эффективно работающую систему сбыта в стране, где национальным видом спорта является воровство, нормой отношений с властью мздоимство, а необходимым, но далеко не достаточным условием выживания любого бизнеса – так называемое «крышевание».

Иди и построй, как там говорят, «правильные» связи со всеми, от кого по местным обычаям зависит успех твоего дела. С партнёрами, которые спустя короткий срок оборачиваются жуликами, а то и просто грабителями без преувеличений. С нагловатыми чиновниками, считающими тебя коровой, которая обязана сама доиться, перегонять молоко в сливки, упаковывать их и доставлять с радостным видом только потому, что именно её сливки соизволили принять в качестве подношения. С силовыми структурами и бандитами, которые ничего не желают знать и понимать, кроме того, что такого-то числа каждого месяца они должны получать пачки банкнот, что на самом деле не даёт твоему бизнесу гарантий безопасности. А вот серьёзные неприятности, если проявишь излишнюю строптивость, обеспечить могут. И всем этим и ещё многим другим тихо и незаметно, без суеты и набивания себе цены занималась именно Ольга. Но ценность её была не только в этом…

До встречи с ней настоящая дружба между мужчиной и очень красивой женщиной казалась Питеру невозможной даже в утопической теории. Какими бы приятельскими и товарищескими ни были отношения, считал он, но, когда видишь перед собой женщину с прекрасным лицом и великолепной фигурой, волей-неволей принимаешься фантазировать. А следом и то самое шевеление, побуждающее тебя к определённым действиям. Однако знакомство с Ольгой несколько изменило это его исконное убеждение.

Когда они только-только начинали работать вместе, Питер при первом же удобном случае попытался затащить её в постель. Случилось это у него на квартире, сразу после ухода новой домработницы, от которой Ольга лично более часа терпеливо добивалась уяснения предъявляемых требований.

– Питер, – сказала Ольга, не сопротивляясь его натиску, – я думаю, что ты отлично понимаешь: неизвестно, сможешь ли ты понравиться мне как женщине, но сотрудницу ты потеряешь точно. Так стоит ли продолжать?

Она это сказала без тени раздражения и недовольства, с той спокойной и не выражающей ничего интонацией, с которой, например, спрашивают о погоде, не собираясь выходить из дома. Питер разжал объятия. Но потом он ни разу не пожалел, что поступил тогда именно так, потому что приобрел в лице Ольги не только отличную сотрудницу, но и самого верного и чуткого друга. Все его проблемы она принимала как свои собственные. Именно благодаря ей, где-то через месяц он почувствовал, что и в Москве вполне можно жить, ещё через пару месяцев – что не только жить, а даже очень неплохо жить. А через полгода Питер считал, что устроился в русской столице не хуже, чем в Нью-Йорке.

И вот теперь эту женщину, которая два с половиной года была ему надёжной опорой в делах и заботливым товарищем, он подставил самым гнусным образом. В общем, душа Питера была растерзана. Внезапный отпуск на Карибах уже не радовал. Оставалось только напиться, как последней свинье. Что он и сделал.

«Паршивый работорговец! Привез в Пуэрто наложницу!» – корил он себя, собирая вещи и украдкой посматривая на Ольгу, укладывавшую в сумку тёплую куртку. «Ты здесь из-за любви? Ты здесь из-за денег?» – проникновенно прошептал Рики Мартин на английском. «Чтоб ты провалился!» – чуть не закричал Питер.

– Обожаю Рики Мартина! Они подобрали отличные песни. Не такие ритмичные для раннего подъёма после длительного перелёта. И в то же время они создают правильное пуэрториканское настроение, – благостно пожмурилась Ольга. – Ты готов?

– Да, вроде бы ничего не забыл… – просипел Питер, осматривая своё место.

– Документы?

Питер хлопнул себя по нагрудному карману, из которого торчал паспорт.

– Тогда вперёд! Да, кстати, ты так и не сказал, нас будет кто-нибудь встречать или придётся ловить такси?

– Будут. У нас тут есть представительство и учебный центр, в котором проходят подготовку наши сотрудники со всей Латинской Америки. Должны прислать машину, чтобы довезти нас до Фахардо, – монотонно пробормотал Питер, вновь приглядываясь к креслу.

Ольга добродушно улыбнулась:

– Фахардо? Это место, где мы остановимся? В переводе с испанского – это пирог с мясом или рыбой. Что-то типа нашей русской кулебяки. Мы будем там в качестве начинки?

– Всё, пошли, кажется, и правда ничего не забыл, – подтолкнул её под локоть Питер, пропустив шутку мимо ушей.

– Пошли-пошли, – улыбнулась Ольга, подавая ему футляр с очками, который он, вынув из сумки, всё-таки оставил в кресле. – Так что такое эта кулебяка?

Питер взял очки, вздохнул и ответил скороговоркой:

– Фахардо это городок к востоку от Сан-Хуана. Там ждёт катер, который доставит нас до острова, на котором обитает Джон.

– Как всё сложно и запутано, – продолжала посмеиваться Ольга. – А где мы будем жить?

– О, чёрт! – буркнул, споткнувшись, Питер. – Мы будем жить на острове, где живет Джон.

– Там хоть отели приличные есть?

– Какие-то есть наверняка. Там же дайверский рай. Но какие они, я точно не знаю. Я всегда жил там в доме Джона. Но ты не беспокойся – Джон пригласил к себе в дом нас обоих. А это настоящий дворец со слугами. Вот только гольфа там нет. Но на кой чёрт нам гольф, если есть дайвинг!

– На всё время пригласил?

– Да.

– Понятно… – как-то неопределённо пробормотала Ольга, перестав улыбаться.

На лице её проявилось недоумение, но более она вопросов задавать не стала. Все пассажиры бизнес-класса покинули салон. И стюардесса уже несколько раз посмотрела на задерживающую эконом-класс пару.

Глава 5

Карибское море так же банально, как и все курортные моря мира. Для того, чтобы влюбиться в него, не требуется никаких усилий души. Достаточно увидеть. И сердце ваше пленено.

Если же речь идёт о женской душе, то любовь к новому тёплому морю возникает в ней уже в предвкушении встречи. Ведь более всего на свете женщины любят тёплую воду и Солнце. Недаром все древнейшие верования, уходящие корнями в матриархат, связаны с обожествлением воды и Солнца.

И Ольга была бы рада, опустившись на переднее пассажирское сиденье встретившего её и Питера «Мондео», с нетерпением ожидать, что вот-вот за очередным поворотом откроется, ну, или хотя бы мелькнёт легендарное пиратское море. А до той поры, пока хотя бы не мелькнёт, чувствовать, как в сердце рождается любовь. Но, во-первых, было ещё темно. А во-вторых, всю дорогу до причалов яхт-клуба в Фахардо, где произошла пересадка на катер, помчавшийся, пронизывая стрелой предрассветные сумерки, в сознании Ольги, словно молнии, вспыхивали мысли. В результате этой внутренней грозы путешественница наша помрачнела и стала неразговорчива.

Когда они с Питером расположились на небольшой огороженной стеклом палубе, Кристофер, смуглый паренёк лет семнадцати в белоснежной одежде, предложил им кофе и какую-то еду.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – бросила Ольга, как только заспанный матросик оставил их одних.

«Ну вот! Началось! Вычислила! Господи, и зачем ты иногда даёшь таким красивым бабам такие мозги?!» – обречённо простонал про себя Питер и, решив более не притворяться, спросил:

– Тебя напрягает, что мы будем жить в доме Джона?

– Слушай, хватит болтать, я ведь уже всё поняла! – тут же вскипела Ольга и, глядя Питеру в лицо, выдала: – Если там, в Москве, я, дура тщеславная, ещё могла купиться на обещание назначения, то теперь-то мне всё абсолютно ясно! Ты меня просто выманил!

Питер помолчал какое-то время, и затем, избегая встречи с глазами спутницы, заговорил:

– Оля, но Джон действительно сказал, что готов рассмотреть твою кандидатуру. И я…

– Погостить в своём доме будущих подчинённых не приглашают! Я ему не друг и не родственница, как ты! – не дала ему договорить Ольга. – Так что ты прекрасно знал, что это за приглашение! И ещё! У вас нет ни одного местного ни на одном вашем филиале в мире! Так что ты всё понимал с самого начала и не сказал мне об этом! Что происходит, Питер?! Ты ведь отлично знаешь, что я не по этой части! Если его потянуло на русскую, то так бы и сказал. Мы бы ему такую зарядили, век бы потом вспоминал и благодарил! Почему ты меня подставил, Питер?! Неужели ты думал, я не просеку, что это за поездка?! Ты мне не мог сразу сказать, как всё обстоит на самом деле? В чём дело, Питер?! Неужели ты думаешь, что мы с тобой не выкрутились бы ко всеобщему удовольствию из этой ситуации?!

– Оля, но я действительно хочу, чтобы ты осталась вместо меня… – начал мямлить Питер, подавленный её напором.

– Питер, хватит врать! – опять обрубила Ольга. – Я теперь поняла: ты ведь и напился только потому, что поступил дерьмово! Или ты всерьёз думаешь, что если я буду с ним спать, то он назначит меня?!

Питер тяжело вздохнул и, потупив взор, выдавил из себя:

– Прости, если можешь… Я действительно поступил, как дерьмо… Я должен был предупредить тебя… Прости…

Становилось светлее и светлее, и вот небо на востоке озарилось. Ольга перевела дыхание и посмотрела туда, где вот-вот из-за горизонта должно было появиться Солнце. А оно и правда не заставило себя ждать и выскочило из воды, будто упругий мячик.

Несколько секунд резвое светило повисело над морем, оглядываясь вокруг и давая воде стечь с себя, а затем полетело вверх, становясь легче и легче. Ольга проследила за ним, пока не заслепило глаза.

– Что ты теперь намерена делать? – спросил Питер.

– Отдыхать, раз уж нарвалась по глупости! – был злой ответ.

– То есть ты…

– Теперь это не твоё дело! Ты ведь своё дело уже сделал! Вот и расслабься! Ты уже ничем не можешь мне помочь! – выпустила пламя из-за ресниц Ольга и, побледнев, объявила приговор: – Ты, Питер, не как дерьмо. Ты самое настоящее дерьмо и есть! И будешь им всегда, пока… Впрочем, никаких пока – ты всегда будешь дерьмом!!!

– Я понимаю… Я заслужил такие слова… Но, поверь, я всё-таки поговорю с Джоном, он ведь действительно сказал…

Ольга, не дослушав, резко встала и отправилась на небольшую площадку перед мостиком управления, где приметила пару кресел.

За штурвалом стоял капитан катера Ричи, высокий сухощавый мулат в белой фуражке с огромным золотым якорем. Увидев свою пассажирку, он сверкнул зубами и отдал честь. Ольга кивнула ему и опустилась в одно из кресел. Она казалась спокойной, но на самом деле её душило бешенство. Это была уже не женщина, а настоящая фурия. Она ушла от Питера не только потому, что он стал ей противен, а чтобы лишить себя возможности расцарапать ему физиономию и закатить совсем уж безобразную сцену.

«Так, тихо! Спокойно, дура! Не дёргайся! Влипла, так влипла. Сейчас главное – не делать неосторожных и глупых движений. Дом далеко. А с этим ублюдком потом разберёшься! – старалась она успокоить себя, но её всё равно продолжало колотить от возмущения: – Вот же урод! Козёл! А я ведь столько нянчилась с тобой! Вкалывала на тебя сутками! Причём от чистой души. Потому что показался мне хорошим и надёжным человеком. Господи, есть ли среди мужиков хоть один порядочный человек?! Какие же они всё-таки мрази и сволочи! Ведь продал как последнюю шлюху! Как рабыню Изауру какую-то продал! Только бы в свой сраный Нью-Йорк возвратиться поскорее! Продал! Да глупо-то как! Кретин! Вот пошлю сегодня твоего похотливого старикашку к чёртовой матери, и что ты будешь делать, дурак несчастный? А ведь я точно пошлю! Господи, какая идиотская ситуация! До чего же доходят люди в своей глупости!»

Она уже несколько лет играла в мужские игры и прекрасно знала, на что способны реальные мужчины. Те самые, которые из жизни, а не из абстрактных представлений о силе и благородстве и не из кино о героях и их подвигах. С чем ей только ни приходилось сталкиваться, работая с этими «конкретными кобелями», как она часто называла про себя своих коллег и начальников. Лучше и не вспоминать. В общем, каких-то прекраснодушных заблуждений о представителях сильного пола у неё не существовало.

Она всегда сама заботилась о том, чтобы оградить себя от их мелкой или крупной непорядочности. Но как можно было ожидать настолько гадкого и мерзкого поведения от таких цивилизованных парней, какими прикидывались, как выяснилось, эти респектабельные американцы. При этом один из них в последние годы был её лучшим другом. А второй – известным всему миру миллиардером, возглавлявшим международную корпорацию?!

«Бред, ну полный бред какой-то! Ну никому нельзя доверять! Да что же это такое! Эх, дура! Пропустила! Пропустила удар, лоханка дырявая!» – бурлила внутри себя Ольга, не зная, что предпринять.

Вокруг же плескались волны прекрасного Карибского моря. Рядом пританцовывал за штурвалом статный капитан-мулат с улыбкой Щелкунчика. А под ногами, под её стройными молодыми ногами, обтянутыми тонкими летними джинсами, по легендарным пиратским просторам несся стремительный красавец-катер…

– Земля! Сеньора! Земля! На горизонте неизвестная земля! – раздался крик за спиной спустя какое-то время.

Ольга обернулась и увидела, что Ричи вытянул правую руку прямо по курсу и, прикладывая к козырьку левую, строил очень серьёзное лицо. По-видимому, он таким образом изображал Колумба и тем самым хотел взбодрить свою пассажирку. Ольга вздохнула: «Карибское море. Тут даже шутки карибские».

– Земля! Земля! Сеньора! Неизвестная земля! Наверно, мы дошли до Индии! Наконец-то! – опять закричал Ричи, но, не выдержав принятого на себя озабоченного вида, с улыбкой подал ей подзорную трубу, стилизованную под старину.

Ольга взяла её, повертела и подумала: «Какая атмосферная вещица! Надо будет раздобыть такую же для Митеньки». Затем она приложила окуляр к глазу и увидела на горизонте остров. Сначала он был один, но вскоре возникли и другие, совсем крошечные, с густой кучерявой растительностью. «Какие милашки! Будто негритятки купаются! – невольно мелькнуло у неё в голове. – Эх, а какой здесь, наверно, классный дайвинг! Чёрт! Если бы не эти придурки! Всё настроение насмарку! Что же мне теперь делать-то?! Как себя вести?! Ума не приложу! А красота-то какая! – и тут вдруг пришло решение: – Ясно одно! Ни к какому Джону я не поеду! Найду отель и сниму номер. Отдохну денёк, как на душу ляжет. А к вечеру видно будет, что делать дальше. Ну, не лететь же сразу обратно. И вообще, да пошли вы все! У меня отпуск! Вот и буду отдыхать!»

Острова же тем временем довольно быстро приближались. И вот уже на самом большом Ольга смогла различить прекрасно сохранившиеся старинные стены. «Ого! Похоже, это настоящая пиратская крепость!» – восхитилась она. А через минуту под стенами уже можно было рассмотреть и уютный маленький порт, в котором над десятками судёнышек возвышалась одна гигантская яхта. На фоне своих водоплавающих собратьев она, с вертолётом на борту, казалась целым авианосцем или, по крайней мере, линкором.

– Пираты! Я вижу пиратов! Сеньора! Там впереди пиратский порт, в котором стоит целая пиратская эскадра! Они возьмут нас в плен, сеньора! И продадут в рабство! Что делать, сеньора?! Какие будут приказания?! – продолжил дурачиться Ричи.

«А вот хрен вам! – мысленно ответила ему Ольга. – Мы ещё посмотрим, кто кого возьмет в плен!» Шутки Ричи при всей их незатейливости были так добродушны, а вокруг была такая красота, что настроение её как-то незаметно поправилось. И она вдруг совершенно неожиданно, в том числе, и для самой себя, очень громко прокричала:

– Капитан Ричи! Слушать мой приказ! Расчехлите пушки и готовьте абордажную команду! Надерём задницу этим христопродавцам!

Глаза Ричи, и без того круглые и большие, стали ещё круглее и ещё больше. Но, мгновенно справившись с удивлением, жизнерадостный мулат браво отрапортовал:

– Слушаюсь, мой адмирал! Сейчас мы отправим их всех на корм акулам! Кристофер, ленивый бездельник! Где тебя носит?! Марш расчехлять пушки!

Из люка тотчас показалось недоумевающее заспанное лицо матросика. Ольга и Ричи громко расхохотались.

Вскоре они приблизились к острову с портом уже настолько, что его можно было рассматривать невооруженным глазом.

– Этот остров много раз менял своих хозяев. А крепость на нём строили то испанцы, то англичане, то пираты. Сам Генри Морган приложил к её созданию руку. А однажды здесь совсем недолго хозяйничали французы, – прозвучал за спиной Ольги с угодливо-поясняющей интонацией голос Питера; она даже ухом не повела, но, несмотря на её демонстративное невнимание, рассказ продолжился: – В конце девятнадцатого века островом владели испанцы, но потом мы с ними немного повоевали. В результате он отошёл к нам вместе с другими островками в придачу к Пуэрто-Рико. Дед Джона по отцовской линии был первым американским комендантом этого острова и жил во дворце его испанского губернатора. С тех пор дворец и земля вокруг него остались за семьёй Джона. Этому дворцу уже более трехсот лет. Джон им очень гордится – он старше Соединенных Штатов на целый век. На острове есть два небольших городка и несколько деревенек. Население составляет всего тысяч семь, хотя, может быть, даже и восемь. Местные жители почти все католики, между собой говорят на испанском, но вполне прилично владеют английским. Даже в горных деревушках. Есть ещё небольшие общины протестантов и евреев. Все здесь занимаются в основном тем, что ловят рыбу и обслуживают туристов, увлекающихся подводным плаванием. Кроме того, они там что-то ещё выращивают и гонят жуткий ром. А вот дайвинг тут потрясающий. На дне между островами на небольшой глубине лежат останки нескольких галеонов и других кораблей. С пляжами тоже всё нормально. В пяти минутах ходьбы от дома Джона уютная мелководная бухточка. Там шикарный пляж с белоснежным песком и всегда прогретой водой. Градусов двадцать шесть, двадцать восемь. У самого берега, думаю, даже за тридцать. На нём никогда не бывает людей. А вон та исполинская яхта – это яхта Джона «Изабелла Шестая». Изабеллой звали его бабку, жену того самого деда, который был здесь комендантом. А «Шестая», потому что это уже шестая яхта с таким названием…

Пока Питер, пытаясь замолить свой грех, усердно вещал об острове и роскошном судне своего двоюродного дядюшки, катер вошёл в порт, по форме представлявший собой почти правильную подкову. По дуге её, втиснутые в один ряд между скалами и морем, стояли отели, магазинчики, кафешки и ресторанчики, а также пункты проката снаряжения для подводного плавания и офисы школ дайвинга. Заведения эти от воды отделяла узкая набережная: мощёная дорога, фонари, каменные скамейки и пальмы. У низких пирсов, покрытых деревянным настилом, отражаясь в неподвижной гладкой воде, дремали разноцветные катера и рыбацкие лодки. Идиллию сию бесцеремонно нарушала громадная и безупречно лилейная «Изабелла Шестая». Она была пришвартована кормой к единственному пирсу, покрытому асфальтом. Порт выглядел на её фоне игрушечным.

– Она здесь смотрится, как полноразмерная эмалированная ванна посреди магазина мелкого антиквариата, – ухмыльнулась Ольга, ни к кому не обращаясь.

– Пожалуй! – хихикнул Питер. – Надо будет обязательно передать твоё замечание Джону!

Капитан Ричи предпочёл никак не реагировать на эти слова, делая вид, что чрезвычайно занят маневрированием в гавани. А Ольга продолжила изучение не проснувшегося ещё порта.

Сначала ей показалось, что попасть в него можно только с моря, но, присмотревшись, она заметила посреди набережной маленькую, не более десяти метров в диаметре, круглую площадь с миниатюрным фонтанчиком в центре. От неё к крепости поднималась узкая прямая улочка, нырявшая через распахнутые ворота в пузатую башню-арку. На ней располагался маяк. Это был единственный путь вглубь острова.

Между тем катер медленно причаливал к пирсу рядом с «Изабеллой Шестой». Заспанный белоснежный Кристофер бросил концы. Принял их и намотал на кнехты крепкий невысокий парень, такой же белоснежный и тоже ещё не до конца пробудившийся. По выдвинутому с кормы трапу Ольга и Питер сошли с катера, а оба матроса занялись выгрузкой их багажа.

Стоя уже на пирсе, Ольга, прищурившись, ещё раз внимательно осмотрела порт. Кое-где у лодок и катеров появились группки любителей подводного плавания. Дайверы и их инструкторы без спешки и суеты деловито проверяли и укладывали своё снаряжение.

«Отлично! Вот этим я сегодня и займусь! И гори оно всё синим пламенем! Сертификаты и удостоверения у меня с собой. Слава Богу, хватило памяти прихватить! Короче, проведу время так, как мне хочется. Напоминаю, Илларионова, официально у тебя отпуск!» – приняла окончательное решение Ольга, наблюдая за сборами на пирсах.

– Это за нами, – кивнул Питер на большой белый джип, въезжавший на пирс.

– Я никуда не поеду. Прощайте, мистер Корнер! Спасибо за компанию! И приятных Вам каникул! – не повернувшись к нему, ответила Ольга.

Глава 6

– Потом она сама взяла свой чемодан с сумками и прошла в ближайший отель, сэр. Это был «Галеон». Мест там не оказалось, но через полчаса из другого отеля, «Капитана», за ней пришёл коридорный. Он взял её вещи, и они отправились в «Капитан». Там она сняла номер и пошла завтракать, – докладывал сэру Гриффиту коренастый мужчина, одетый в светлый костюм.

На вид он был значительно старше среднего возраста. Стояли они в парке, разбитом вокруг крупного строения.

– А что делал всё это время мистер Корнер? – спросил сэр Гриффит. – И вообще, где он?

– Он ходил за ней по пятам и пытался о чём-то поговорить. Но она его даже не слушала. Сейчас он сидит в соседнем с «Капитаном» кафе и, кажется, пьёт пиво. Вид у него довольно плачевный.

«Интересно, что там между ними произошло? Из-за чего это они не поладили? Надо было всё-таки послать за ними вертолёт. Но я хотел, чтобы она увидела восход. Впрочем, главное, что она сюда приехала. Так даже занятнее. Каникулы обещают быть с приключениями!» – подумал сэр Гриффит и распорядился:

– Позвони шофёру, пусть передаст мистеру Корнеру, чтобы он ехал сюда.

– Будет сделано, сэр! – кивнул мужчина. – Что с завтраком, сэр?

– Пусть накрывают, как только приедет мистер Корнер.

Докладывающий удалился, а сэр Гриффит продолжил прогулку по парку.

В свои шестьдесят он выглядел, как обычно выглядит здоровый сорокапятилетний мужчина. Даже седина тронула его густые тёмные волосы только на висках. Ну, может, чуть выше. Тем, кто разглядывал его лицо (глубоко посаженные синие глаза; тонкий, но не мелкий нос, кончик которого приплюснут и приспущен; ровные без изгибов губы, слегка свисающие на раздвоенный подбородок), и в голову прийти не могло, что обладатель его уже гораздо ближе подошёл к старости, чем едва отошёл от зрелости. Высокий и суховатый, немного долговязый, с головой несколько меньшей, чем того требовали пропорции тела, Джон Гриффит был подтянут и строен. В движениях его ощущались недюжинная физическая сила и в то же время эксцентричная гибкость подростка.

Секрет столь великолепного состояния для своих лет он объяснял так: самое главное – самоуверенность, затем рациональное питание (ни меньше, ни больше, а ровно столько, сколько нужно, и только того, что нужно) и правильный набор физических упражнений, развивающих предельную гибкость тела, силу мышц и выносливость. Если относительно последних двух частей секрета всё более или менее понятно, то о первой его части надо сказать особо.

Самый распространённый взгляд на мужскую самоуверенность сводится к тому, что она испаряется с возрастным увяданием тела. Сэр Гриффит всегда был убеждён в обратном и любил повторять: «Мужчина молод, пока сохраняет самоуверенность. Только самоуверенный мужчина может постоянно полагать себя в принципиально иное своему возрасту состояние». Безусловно, некоторый гегельянский пафос данного утверждения вполне очевиден, но поди поспорь с ним, если перед тобой стоит пышущий здоровьем старикан, способный дать фору любому тридцатилетнему парню в постели с женщиной и запросто одолеть его на ринге. Что же касается философии, то он действительно увлекался ею в молодости и, в отличие от своих однокашников по Гарварду, почитывал не только Джеймса и Пирса.

Через треть часа, когда сэр Гриффит завершал прогулку, ему навстречу из-за кустов вышел Питер. Они поздоровались, приобнявшись и слегка похлопав друг друга по плечам, – как-никак хоть и не очень близкие, но родственники.

– Тут такое дело, Джон… – в смущении начал Питер, как только они покончили с приветствиями.

– Мне уже передали, Питер, что некая сеньора Илларионова остановилась в отеле «Капитан», – перебил сэр Гриффит. – Так что можешь не тратить время на рассказ. Скажи-ка лучше, что там произошло между вами и почему она не захотела остановиться здесь у меня?

– Она вдруг решила, что ты пригласил нас не для обсуждения её будущего назначения на моё место… – ответил Питер и опять замялся.

– Договаривай, – сузил глаза сэр Гриффит.

Питер помолчал ещё несколько секунд в сомнении, но сказал, как есть:

– В общем, она сочла, что всё это похоже на харассмент, а не на деловую встречу. Меня же она обвинила в сводничестве.

Сэр Гриффит усмехнулся:

– Что ж, она всё правильно поняла! Умная женщина! – и подумал: «Да, надо было всё-таки послать вертолёт. Но ничего, так, и правда, становится интереснее».

– То есть ты тоже считаешь меня сводником?! То есть ты и не думал говорить с ней о назначении?! Но тогда ты меня подставил, Джон! Как же ты мог?! Я же с ней работаю! И потом, мы всё-таки друзья с ней! И я вовсе не думал никого ни с кем сводить! – возмутился Питер, но как-то не очень живо.

– Питер, не прикидывайся дураком. Ты прекрасно всё понял с самого начала, – добродушно парировал сэр Гриффит. – Что ты передо мной-то комедию разыгрываешь?

– Джон, но она действительно достойна занять моё место…

– Питер, – оборвал сэр Гриффит, – если ты беспокоишься о том, что у меня в Штатах нет кандидата на твоё место, то ты зря это делаешь. Я подготовил тебе такое возвращение, что у меня уже очередь выстроилась из желающих поработать в Москве. Так что в мае готовься сдавать дела. Я же сказал тебе сразу: ты пробудешь в России не более трёх лет. Ты теперь герой. А о той истории все уже давно забыли.