Текст книги "Где-то там: Где-то там. Город Древних"

«Теперь, по крайней мере, отпадает вопрос о том, единственный ли разумный я на этой планете; только вот это не книга и ручка, а оружие и явно утерянное не просто так, а видимо, сорванное или сознательно брошенное здесь. Но почему? И где его бывший обладатель?»

И опять мне подсказала интуиция, что где-то там справа. Но пройдя несколько десятков метров в сторону ощущаемого направления, я приблизился к краю ветки и посмотрел вниз. Интуиция явно указывала, что обладатель найденных предметов находится там, внизу, и я был почему-то на сто процентов уверен, что он уже несколько дней как мертв. Поэтому прекратив поиски, я решил, что на сегодня исследования окрестностей хватает, тем более и Рыкун просил далеко не уходить, а что в его понятии далеко, мне не известно, и направился в направлении озерка, а от него задумал вернуться к дуплу в стволе дерева.

По дороге я размышлял над тем, что же мне удалось сегодня найти. Первым анализу подвергся местный аналог плащ-палатки. С одним из свойств плаща я разобрался достаточно быстро. Любой укрытый им предмет переставал быть виден в энергетическом диапазоне. Кроме того, он оказался очень прочен, правда, не выглядел новым или только что пошитым, но если смотреть на него, то создавалось впечатление, что он буквально минуту назад вычищен и выстиран. К тому же с его внутренней стороны была куча кармашков (прямо как я люблю), правда они все почему-то оказались пусты, только в одном я нашёл к своей радости небольшую серебряную монетку.

Радость я испытал потому, что если есть деньги, то есть и те, кто их придумал и ими пользуется.

«Явно не кустарное изделие. Чеканка. Значит, где-то здесь есть цивилизация», – решил я так потому, что монетка была как новая, однако хотелось надеяться, что это не одно из свойств плаща, хранить все в идеальном состоянии, а то тогда станет неизвестно, сколько пролежали здесь эти предметы.

Но моя интуиция про их бывшего владельца говорила, что не больше нескольких дней. Так что есть шанс, и достаточно большой, в том, что здесь кто-то живет.

А вот с поясом из какого-то странного материала и ножиком вышла небольшая заминка. Они не обладали никаким определенным тоном, а имели структуру, похожую на мою, но слишком упрощённую.

«Первое, что приходит в голову, предметы зачарованы», – пошёл я стандартными фэнтезийными шаблонами. Но что могут означать те структуры, что мне были видны, я так и не понял. Моя интуиция тоже молчала в этом отношении, единственное, что она подсказала, это то, что все три найденных предмета для меня безопасны.

Поэтому я перекинул плащ через руку и решил обвязаться поясом, но как только соединил его оборванные концы друг с другом, он превратился в цельную полосу, опоясывающую меня. Никаких разрывов, швов и застёжек. Сплошной непонятный материал.

«По крайней мере, хоть что-то стало понятно», – подумал я, пытаясь снять его. Но поясок оказался с секретом и никак не хотел покидать мое тело. Уже отчаявшись что-либо сделать, я в сердцах буркнул.

– Отвали ты от меня!

И о чудо, пояс распался и свалился вниз.

Первое, о чем я подумал, что нужна словесная команда. Но в это верилось с трудом. Не факт, что русский – это межгалактический язык общения. А вот острое и четко сформулированное пожелание его снять может являться именно тем принципом, что позволяет работать с этим предметом.

Подняв пояс, я его надел вновь и четко и точно оформил свое мысленное желание снять его, секунда – и пояс лежит у моих ног. Я опять не успел его подхватить. Но зато выяснил одну из его функциональных возможностей.

«С этим все понятно», – решил я и переключил свое внимание на найденный ножик. Его лезвие не превышало десяти сантиметров. Такой приличный хлеборез под рукой всегда мог пригодиться. Потянув его из ножен, я заметил, что по его лезвию пробегает какая-то структура, но когда нож был полностью извлечен из ножен, оказалось, что на нем самом никакой структуры-то и нет, она была сосредоточена на ножнах, прикреплённых к поясу.

«Видимо, простая заточка и очистка лезвия», – подумал я, так как больше ничего реального, до накопления дополнительного количества информации, сказать о его свойствах не мог. Повертев его немного в руках, я понял, что ножик очень хорошо сбалансирован, как будто был предназначен не только для руки, но и броска, сделан из сплава железа и каких-то укрепляющих его свойства материалов. Внутри лезвия была явная полость со смещенным к носу клинка центром тяжести.

«Вот только откуда я это знаю? – И осознав сам вопрос, себе же и ответил: – Похоже, все из того же источника, что и умение с ним обращаться. Кстати, а как у меня получится с этим клинком в руках?» – задумался я и попытался провести несколько ударов.

Невнятное желание попробовать переросло в точно и четко проделанную цепочку действий, после которых я совершенно ясно представлял все нюансы работы с этим ножиком. Завершающим аккордом стало его метание в близлежащую ветвь. Мало того, что я не промахнулся, хотя никогда не страдал такой болезнью, как меткость, так еще и нож воткнулся именно в то место, куда я и хотел попасть.

После этого оружие действительно им стало не только по названию, но и чувствовалось теперь как продолжение моей руки. Подобного ощущения при моем предыдущем опыте работы с клыком почему-то не возникало.

Мне стало интересно, и, поместив клинок в ножны, я поднял аккуратно отложенный немного в сторону клык.

«Даже не заметил, как положил оружие», – изумленно и немного подозрительно подумал я.

Осторожно подняв его с земли, я уже совершенно точно представлял, какой комплекс упражнений нужно выполнить, чтобы полностью познакомиться с оружием и изучить все особенности владения им. Уже осознанно, но немного медленно я начал выполнять их по очереди, постепенно ускоряясь и вытягивая из своего сознания комплекс взаимосвязанных движений.

Выполняя очередной ложный или обходной выпад, я узнавал еще одну черточку характера опаснейшего клинка, которым стал Клык. Именно так я и решил его назвать. С каждым движением мне открывалась очередная особенность его использования и управления им.

В обращении он оказался гораздо сложнее и опаснее того ножа, что я изучил по той же методике первым, и сейчас после всего комплекса упражнений мне в память как будто впечатывались все тайны и особенности этого типа оружия.

Тот первый раз, в месте, где я его только нашёл, я просто научился правильно держать его и не пораниться при замахе, сейчас же у меня возникло стойкое убеждение, что в моих руках Клык превратится в действительно смертоносное оружие.

Завершив последний замах и отведя руку немного вперед и вниз, я полюбовался на Клык, который незаметно перестал казаться просто обломанным длинным зубом, а приобрел вид настоящего оружия в моих глазах.

Я по какому-то наитию определённым образом поднес Клык к поясу и прижал его. И случилось невероятное: длинный зуб сначала прикипел к поясу, а потом постепенно стал обрастать некой субстанцией. Не прошло и минуты, как вокруг его лезвия образовались ножны, похожие по своей структуре и внешнему виду на те, что уже были пристёгнуты на пояс.

«Вот и новое свойство пояска. Оказывается, ножны это его рук дело. И все свойства они получают из создавшего их пояса», – подвел я итог своим наблюдениям.

Аура опасности и темный фон, источаемые Клыком, исчезли в тот момент, когда он оказался полностью помещен в ножны, за исключением торчащей из них рукоятки. И под плащ в этот момент он не попадал.

«Значит, и пояс обладает маскирующим воздействием, если оружие поместить в ножны», – понял я очевидное.

Определившись с найденными предметами и немного сподручнее пристроив их на бедрах, я подумал о том, что более удобно было бы поместить Клык за спину, так он бы не цеплялся за ноги при ходьбе, и рукоятка торчала бы аккуратно за плечом. Не успел я еще до конца додумать свою мысль, как почувствовал движение на уровне пояса. Посмотрев вниз, я увидел, что он разделился с одного края на две части и одна из них обвисла.

Поняв невысказанный намек, я поднял обвисшую часть пояса через плечо, она оказалась немного большевата, но как только я это заметил, полоска кожи натянулась и плотно обхватила мое тело.

Повернув голову, я увидел, что рукоять Клыка торчит у меня из-за плеча.

«А поясок-то действительно не так прост. Интересно, сколько еще на него всего можно навесить?» – на этой обрадовавшей и заинтриговавшей меня мысли я сделал очередной шаг и оказался лицом к лицу с большой серой кошкой, ну или кем-то, очень на нее похожим.

Почему в этот раз не сработало чувство опасности, я не понимал, но зверь, стоящий передо мной, был опасен. Чем-то эта огромная кошечка напоминала пантеру, но увеличенную в полтора раза. И странный ее цвет мне не давал покоя. А еще какой-то постоянный металлический тихий звон.

И тут до меня дошло.

«Звон издает шерсть кошки, когда она движется».

А она двигалась, вернее сказать, мелко дрожала. Сначала я не понял, что с ней, но заметив, как напряжены ее передние лапы, почему-то догадался, что держится она из последних сил.

Стараясь не делать резких движений, чтобы не раздражать этого зверя, я хотел отойти назад за тот лист, из-за которого так неудачно вывернул, но в этот момент силы оставили эту большую кошку, ее лапы подломились, и она неловко упала на бок.

И мне стала понятна причина ее такого странного поведения: тот бок, что не был мне виден, оказался разодран до позвоночника, и из раны уже набежала, как это ни странно, кровь темно-алого цвета.

«Этот зверь был мне точно не опасен. Он бы не стал нападать. Поэтому о нем и не предупредила интуиция», – понял я.

Не зная, как быть и что предпринять дальше, я уже хотел обойти ее по большой дуге, как ясно услышал чужую мысль в голове.

«Помоги».

Не поняв, от кого может исходить это послание, я первым делом поискал Рыкуна, но, не увидев его поблизости, предположил, что посылать мне мысленное сообщение может не только маленький грызун. Да и мысль звучала как-то по-иному.

Поэтому посмотрев на лежащую передо мной кошку, я постарался точно сформулировать и обозначить свой вопрос: «Как?»

«Отнеси к хорошей воде», – пришло ответное послание.

«Хорошая вода это, наверное, озеро, иначе бы она сказала просто к воде, у которой, кстати, и так ее морда лежит».

И это была правда, голова кошки лежала буквально в нескольких сантиметрах от ручья.

Держа руку на клинке, в любой момент готовый его выхватить и отскочить назад, я максимально осторожно приблизился к раненому животному.

Кошка тем временем смотрела на меня спокойными и какими-то все понимающими глазами. И когда случайно хрустнувшая ветка напугала меня и моя рука непроизвольно схватилась за рукоять Клыка, я заметил, что кошка, лишь тяжело вздохнув, закрыла глаза.

«Такое нельзя подделать, тем более зверю», – решил я и уже достаточно уверенно подошёл к ней.

Осмотрев ее рану и не придумав ничего лучше, я подхватил ее за лапы и потащил в сторону того небольшого озерца. Хоть она и была не особенно крупным животным, но оказалась гораздо тяжелее, чем я предполагал, и поэтому это были самые трудные сорок метров. И на ощупь ее шерсть казалась не менее металлической, чем тот звон, что послышался мне, когда я ее только встретил.

Последние метры я сам уже буквально валился с ног, но все-таки дотянул свою ношу до озера и осторожно положил голову зверюги на берег, самым кончиком морды опустив в воду.

Кошка начала лакать, этим она ничем не отличалась от тех пушистых охотников на мышей, что жили у нас в доме.

Посидев и отдохнув, я заметил, что оставил плащ на том месте, где встретил кошку. Не желая терять такой нужный трофей, я поднялся и побрел туда, думая о том, что надо бы подзарядиться энергией в том фиолетовом луче, что проходил недалеко от ствола дерева.

Подобрав предмет одежды, я, чтобы повторно не выронить его, накинул плащ на плечи, на нем оказалась очень удобная застежка, которую я при прошлом осмотре не заметил, просто потому что она проявлялась только в момент, когда плащ был надет.

Проверив, хорошо ли он сидит на мне, я развернулся и не поверил своим глазам. Напротив меня опять стояла эта кошка, но в этот раз она не выглядела полностью истощенной. Жизнь так и струилась из ее темно-серых глаз.

Постояв и посмотрев на меня, кошка развернулась и медленно скрылась за соседним древолистом (как стал именовать я эти огромные листья).

«Вот тебе и спасибо, – подумал я, смотря вслед удаляющемуся лесному хищнику. – Водичка-то лечебная, по-видимому. И даже очень. Если, конечно. это не свойства организма самой кошечки».

И если я прав в своем первом предположении насчет озера, то это может оказаться очень хорошей новостью для меня, ведь никогда не знаешь, где подвернешь или распорешь ногу, а врачей тут нет.

«Хоть будет у меня свой эликсир исцеления», – подумал я, повторно выходя к берегу озера.

В этот раз я решил сделать небольшой глоток, так как нужно было проверить, да и пить мне хотелось уже достаточно давно.

Осторожно наклонившись к озеру и зачерпнув небольшую пригоршню, я сделал маленький глоточек.

«Обычная вода», – так показалось мне сначала, но потом пришло ощущение легкости и некоторой свежести. Натруженные мышцы перестали болеть. Но самое интересное, что в голове наступила такая ясность, которую мне ни разу не приходилось за собой замечать.

Сделав еще несколько глотков, я решил, что для эксперимента достаточно, поднялся на ноги, осмотрелся кругом и направился к своему новому дому в виде небольшого дупла-пещерки.

Обратно я дошёл без приключений. По дороге, правда, сделал небольшой крюк и рассмотрел еще одну ранее пропущенную мной проплешину, оказавшуюся обыкновенным цветком, растущим у основания одного из листьев. Его я не стал срывать, а прошёл дальше в сторону своей опушки.

Так как мне нечего было пока делать, а я почему-то был уверен, что ходить больше никуда сегодня не нужно, я решил потренироваться с выхватыванием Клыка и рассмотреть вариант боя двумя руками. С выхватыванием у меня не было никаких проблем, а вот с двуручным боем вышла промашка. Как я ни старался, ничего не получалось. Не выходило у меня выделить какую-то систему, чтобы начинать с ней работать. Были разрозненные связки, но они никак не походили на стройную последовательность действий, которая как я чувствовал, должна была существовать.

«Видимо, то, чем меня снабдили, не подразумевало такую технику боя», – сделал вывод я.

И решив испробовать последнюю идею, начал представлять, как бы я стал действовать, чтобы все мои движения были наиболее оптимальны и экономичны. И в тот момент, когда я начал повторять за отработанными в сознании действиями распланированные шаги очередной связки, меня опять вырубило.

На сей раз очнулся я уже глубокой ночью. На это указывал сумрак, царящий кругом. Все тело затекло и не хотело шевелиться.

Когда же я все-таки смог соображать и подумал о том, сколько же я здесь простоял, то в сознании всплыла цифра в тридцать семь часов.

«Ничего себе», – изумился я. Тут меня опять накрыло, но в этот раз я не выпал из реальности, потому что меня накрыло безумным валом сильнейшей боли. Все тело горело огнем. Его разрывало и кололо. Было такое ощущение, что каждый мой мускул перекручивают и растягивают, стараясь вычислить тот бесконечный предел нагрузок, который он сможет выдержать. Каждую косточку стараются раздробить и собрать вновь. Каждое сухожилие перетирали в студенистое желе и заставляли опять обретать упругость. Для каждого нерва вычислялся тот предел возбуждения, после которого я терял чувствительность или снова обретал ее. И это продолжалось долгие два часа.

Когда все закончилось, я без сил свалился на то место, где сейчас стоял. Но я знал, если мне не удастся добраться до живой воды из того небольшого озерца, то следующие несколько часов мне не пережить.

И поэтому, пересилив свое желание лечь и умереть, я, цепляясь за каждый следующий сантиметр поверхности, полз вперед. Впервые с того момента, как я очнулся в своем маленьком дупле, чувство времени отказало мне, и я не знал сколько длился этот бесконечный путь в две сотни метров.

Но, в конце концов, я смог добраться до озерка и по наитию, еле стянув с себя одежду, скатился в воду. Так я и уснул, находясь в живительной влаге маленького лесного озера.

Пробуждение было необыкновенно бодрым. Я чувствовал себя превосходно, даже не верилось в то, что произошло…

Когда?

«Я спал стандартные шесть часов», – пришло понимание времени, прошедшего с момента моего падения в озеро.

Понежившись в приятной и, как ни странно, теплой воде еще несколько минут, я начал выбираться из нее и протянул руку за своей одеждой. В этот момент с того места, куда я ее положил, вылетел маленький верещащий комочек и начал что-то грозно попискивать в мою сторону.

Сначала я ничего не понимал, но сосредоточившись, понял. Рыкун сердит и очень.

«Детеныш глупый. Спал на открытом месте. Потом проснулся. Ушёл пить. И заснул. Спал в хорошей воде. Рыкун охранял. Рыкун смелый и сильный. Рыкун отгонял других зверей. Рыкун не спал. Детеныш глупый, – на несколько мгновений писк остановился, но потом возобновился с новой силой. – Приходила прасва. Прасва опасная. Рыкун не хотел умирать. Но Рыкун не ушёл. Он защищал. Но прасва не убила. Она принесла еду. Рыкун удивлен. Прасва всегда убивать нас. Но эта сказала, что детеныш ее. Сказала, детеныш, когда проснется, захочет есть. И ушла. Потом Рыкун охранял Детеныша и еду».

На этом месте осмысленный писк прекратился окончательно, или просто я перестал понимать его.

Но вот то, что Рыкун или эта неизвестная прасва правы насчет еды, я убедился по сильнейшему чувству голода.

Одевшись, я осмотрелся, ища то, что грызун мог называть едой, но не видел ничего кроме какой-то непонятной кучи.

«Не может же она быть едой?» – задался вопросом я. Но подойдя ближе, с удивлением рассмотрел несколько сложенных кучкой рыбин, засыпанных какой-то трухой.

О том, что рыбу едят сырой, я, конечно, знал, но сам никогда не пробовал.

«Зато теперь у меня появился такой шанс», – подумал я, рассматривая лежащих передо мною представителей речной или морской фауны. То, что они для меня безопасны, я понял, только взглянув на них, но вот где они водятся, мне стало интересно.

Ведь рыба водится только в достаточно больших водоемах, тем более такая крупная, как эта. Ну это для меня она казалась крупной. Может, тут есть экземпляры и побольше, типа наших китов или кашалотов. А может, и кто-то еще крупнее. Главное, что есть где-то достаточно большие реки, озера, моря или океаны.

«Интересно где?» – подумал я. И пришло понимание, что нужно идти достаточно далеко, куда-то налево. Последняя моя мысль не могла не радовать. Она значила, что здесь не сплошные леса и можно было добраться до этой большой воды.

Вот только возник вопрос: откуда я мог знать кого-то, кто путешествует так далеко? И что это за прасва такая? И можно ли пообщаться с нею?

Ведь из тех, кого я здесь встречал, был только Рыкун да та кошка. Может, это она и есть прасва? Но тогда почему она назвала меня своим детенышем и откуда узнала, что я захочу есть?

Как бы это уточнить и у кого?

Осмотревшись, я заметил только свернувшегося на моей куртке Рыкуна.

«Попытка не пытка», – решил я и, представив виденную у озера кошку, отправил мысль Рыкуну. То, как он подпрыгнул и огласил окрестности ревом, ясно дало понять, что я если и ошибаюсь, то ненамного.

Правда, от этого понимания звон в ушах стоял еще долгих пять минут. Ну и еще, я раз двести услышал: «Глупый детеныш. Прасва».

Пока я разбирался и думал над этим неизвестным рыболовом, мои руки на автомате почистили и нарезали на тонкие ломтики одну из рыбин.

Не откладывая надолго эксперимент, так как живот уже сводили спазмы, а рот захлебывался слюной, я решил попробовать.

Ну, с богом, я зажмурился и съел первый кусочек. Оказалось не так и противно. Вернее вполне приемлемо. Ливерная колбаса, которой меня периодически в детстве пыталась кормить моя бабушка, вызывала у меня большее отвращение.

Уже не так напрягаясь и жмурясь, я съел остаток первой рыбины и как-то вполне естественно взял в руки и стал чистить вторую.

Смотри-ка быстро приспособился, и сырая рыбка понравилась, подумал я, доедая вторую рыбину и ни в одном глазу не испытывая чувства насыщения.

Неожиданно послышался возмущенный писк.

Прислушавшись, понял, что Рыкун возмущен тем, что изничтожение такой вкусной еды проходит без его скромного участия. Делиться, в общем, нужно. Я сразу же отдал последний несъеденный кусок рыбины, как я думал, грызуну. Но то, как он быстро начал расправляться с кусочками мяса, ясно указывало на то, что этот маленький грызун вполне себе самодостаточный хищный зверек.

Так мы и сидели на берегу озера, наслаждаясь вкусным подарком спасенной мною прасвы. Большой глупый детеныш из рода людей и его маленький смелый защитник из рода рыкунов.

Глава 3

Насытившись, мы с Рыкуном еще немного посидели на берегу озера. Но наш совместный отдых продолжался недолго. Рыкун, это неугомонное существо, немного покрутившись, подошёл к остаткам выпотрошенной из рыбин требухи, поворошил ее лапой и, что-то недовольно пискнув, пошёл в направлении опушки у ствола дерева, на прощание, сказав мне: «Рыкун давно не спать. Устал. Поел и пошёл в нору. Теперь охранять Детеныш». Потом посмотрел на меня оценивающим взглядом и добавил: «Глупый Детеныш не уходить далеко».

Пока этот маленький комочек меха и команд не убежал назад, я решил попытаться узнать, а «далеко» это, по его понятиям, где находится. Только вот как это можно сделать, не понимал, а потому пошёл самым простым путем.

Задал прямой вопрос, постаравшись его сформулировать в некую абстрактную мысль, которую смог бы понять и грызун: «До какого места мне можно ходить? Что там есть? Как мне его узнать?»

И сам вдруг неожиданно понял, что территория наших с Рыкуном владений не такая уж и большая. Дальняя граница проходила как раз по центру той поляны, где я нашёл Клык. Примерно столько же принадлежало нам на соседней и верхней ветках. Дальше шли уже не наши владения, и там на меня могли напасть местные хозяева.

То же самое мне секунду спустя рассказал и Рыкун, но, кроме того, он мне решил поведать и о ближайшем нашем соседе, правда весьма своеобразно.

«Детеныш не ходить на опасное открытое место. Нельзя. Умереть. Место пахнет хныгой. Рыкун туда не ходить».

И у меня в голове возникло изображение приснопамятной опушки, с ясно заметным торчащим предметом по ее центру, но перспектива обзора видимого пространства была такая, будто кто-то смотрел на нее всего с нескольких сантиметров от поверхности.

Прикинув рост Рыкуна, когда он сидит на задних лапах, стало понятно, что он передал мне то, что видел сам. Поэтому я поспешил его обрадовать, что место больше не опасно. И не зная, как объяснить, что я забрал Клык себе, сказал: «Запах хныги теперь мой», – и достал из ножен Клык.

Рыкун так не бегал, не верещал и не прыгал, даже когда я ему образ спасенной кошки передал.

Быстренько убрав Клык в ножны, я постарался успокоить все еще верещащего Рыкуна. Как ни странно, в этот раз никаких особых последствий от его грозного рыка я почему-то не испытывал. Только громкий звук и все, никакого сверхъестественного воздействия. Но и еще кроме всего прочего, когда на меня перестал воздействовать его рык, я смог понять, вернее, увидеть, как он у него получается. Именно получается.

Основой грозного рыка служила какая-то структура энергий, которая возникала перед мордочкой Рыкуна и через которую проходил его обычный писк, преобразуясь при этом в грозное рычание.

Что необычно, едва заметив и рассмотрев схему, я ее практически мгновенно запомнил и теперь мог в любой момент воспроизвести в своей памяти.

«Никогда не обладал феноменальной памятью», – разглядывая и досконально изучая подсмотренную схему, подумал я.

Закончив с этим, я все-таки ухитрился остановить Рыкуна и сказать, что никакого хныги здесь больше нет.

Рыкун все еще недоверчиво обошёл меня, как мне казалось, понюхал воздух, но на самом деле, видимо, проделал то же, что и я, только я энергии вижу, а он, видимо, ощущает. Потом осторожно подошёл ко мне и спросил: «А куда ушёл хныга?»

Решив пошутить, я ответил: «Рыкун так грозно верещал, что он испугался и убежал. И теперь на открытом месте и тут его больше нет».

«Надо проверить», – пришла мне ответная мысль, и маленький боец рванул в сторону той опушки. Прибежав на нее, он опасливо выглянул из-за дерева и снова принюхался. Темный фон и аура опасности, раньше плотно окружающие эту поляну, уже практически исчезли.

«Хныга ушёл?» – удивлению маленького зверька не было предела, так растерянно выглядела его мордочка.

«Да», – подтвердил я его слова.

И тут я впервые уверился в практической сметке маленького лесного хищника.

«Надо идти дальше. Пока тут еще нет хозяина. Взять это место себе», – так упрощенно я интерпретировал тот поток верещания, что издавал Рыкун.

И не останавливаясь, Рукун ринулся на поляну, уже совершенно ничего не боясь. Только слышался его довольный писк.

«Хорошо. Тут еще никого не было. Сейчас помечу территорию. Посплю и пойду проверять дальше. Детеныш, охраняй. Не ходи далеко. Если опасность – беги к норе».

Обежав опушку и прилегающие к ней территории несколько раз, Рыкун выбрался на середину поляны.

«Рыкун хорошо», – слышалась его мысль.

И лучащийся довольством комочек меха гордо прошествовал мимо меня. Гордость за прогнанного хныгу так и сквозила в каждом его маленьком шаге.

«Иди, отдыхай. Я присмотрю», – подумал я ему вслед и еще раз оглядел окрестности. Не заметив поблизости ничего интересного, я решил вернуться к озеру и немного прибраться там. Да и оставленными вещами не стоило разбрасываться, ведь это те немногие сокровища, что теперь были у меня.

Подойдя к озеру, я заметил, как растворяется в воде случайно попавшая туда требуха одной из рыбин и мутная вода озера приобретает свою былую кристальную чистоту.

«Так вот почему в нем нет никакого мусора, – подумал я об еще одном свойстве озера, – но тогда почему я смог спокойно пролежать там и достаточно долго. Непонятно».

Но решив не заморачиваться этой проблемой, приступил к приборке берега. Незачем сюда привлекать лишнее внимание, да и загаживать его не хотелось, тем более такая утилизационная система под боком.

Осмотревшись, я нашел весь оставленный мною мусор и остатки рыбы и хотел уже отнести их на тот край озера, что переходил в небольшой ручеек, как почувствовал чужую мысль.

«Дай».

Обернувшись, я заметил светящиеся глаза какого-то странного существа, похожего на небольшого ленивца, чья структура больше тяготела к зеленому вперемежку с оранжевым цвету, но была таким же плотным переплетением энергетических линий, как и моя собственная. Особенную плотность узлов его структура приобретала в области головы и верхней половины живота. Но главное – в области второго узла наблюдался такой же равномерный шар энергий, где происходило ее преобразование и накопление, очень похожий на мой. Только в несколько раз меньше того, что я мог наблюдать у себя, и был он не белого, а светло-зеленого цвета.

«Смотри-ка, очень похоже, что в области сердца и у этого животного есть некоторый накопитель энергии, а про голову я могу сказать только то, что и там достаточно сложная структура присутствует», – решил я, рассматривая это существо.

Но главное, что я понял, это существо должно обладать какими-то способностями, основанными на наличии у него внутренней энергетической структуры. Правда от него совершенно не веяло опасностью или какой-то угрозой, даже больше, создавалось впечатление, что это чей-то домашний питомец, такой он был ухоженный, начищенный и одновременно потерянный.

Так как требуха мне совершенно не была нужна, я выбрал ее всю из получившейся кучи мусора и, стараясь не делать резких движений, положил на поверхность ветви дерева, а затем отошёл на несколько шагов назад.

Зверек осторожно сделал несколько шагов по направлению к остаткам рыбы и замер, не дойдя до нее буквально пару сантиметров.

«Опасность», – загорелась мысль у меня в голове, и зверек уставился куда-то мне за спину.

Я еще ничего не чувствовал, но, обернувшись в указанном направлении, заметил, что по направлению от края дерева в мою сторону по поверхности ветки стелется какой-то туман.

Ничего не понимая, я постарался разглядеть хоть что-то сквозь его непроницаемую пелену, но этот туман буквально скрадывал любой участок поверхности, по которой проходил. И он не был похож на обычного предвестника утра. Его серая пелена клубилась какими-то жуткими и будто живущими своей жизнью завихрениями.

И вдруг я почувствовал, что опасность представляет не сам туман, а то, что находится внутри него. И это непонятное что-то сейчас учуяло меня.

Вглядываясь вперед и стараясь понять, что же скрывается за пеленой тумана, я стал усиливать свою способность видеть энергии, здраво рассудив, что только она сможет мне хоть как-то помочь.

Уже практически выйдя на самый максимум, я разглядел серые неживые нити и порядка десятка непонятных узлов среди них. Именно от них исходила вся опасность. И тут, когда я определился со своими потенциальными противниками и опасными врагами, произошло странное. Я понял, вернее даже увидел, что нужно поразить не сами сплетения узлов и серых нитей, видимые в тумане, а как бы загоревшиеся и подсветившиеся внутренним светом более мелкие точки узелков в каждом из них. Но понял я и другое, нельзя не то что входить в зону действия тумана, но даже подходить к нему ближе, чем на несколько шагов.

И тогда, не особо раздумывая, я вытащил из кармана куртки подобранные мною огненного цвета агаты со странными ударными свойствами. Мне просто нужно было бросить первый камень в ближайшую цель, когда моя рука пошла по какой-то странной и несколько необычной вращательной траектории.

Не помню, как в детстве у меня получалось кидать камни из пращи, но сейчас камень, по моему субъективному мнению, вылетел ничуть не хуже. А уж удар был точно гораздо впечатлительнее. Раздался такой грохот, что уши у меня заложило не хуже чем от рыка моего маленького приятеля.

Но посмотрев в направлении приближающегося тумана, я заметил, что он значительно ускорил свое движение. Правда и непонятных структур стало на одну меньше.

Изготовившись, я швырнул второй камень. Раздался повторный грохот. Убедившись в успехе последнего броска, я, уже не останавливаясь, стал отправлять камни в направлении видимых структур. У меня осталось всего два камня, когда погасла последняя моя цель в сером тумане. И именно в этот момент раздался оглушающий рев со стороны края дерева, и туман стал стремительно отступать.