Текст книги "Капитан Багровой Тьмы"

Глава 4
ТРУЖЕНИК НАУКИ

На отведенном под науку втором этаже правого крыла старого здания царила обычная деловая атмосфера. Ученые мужи толпились возле распахнутых в парк окон, глубокомысленно дымили трубками, отмахиваясь от ос и мух, и солидно переговаривались. Возможно, о политике лясы точили, а может, об игре в мяч.

Со двора доносился стук молотков и визг камнерезных пил. Видимо, продолжались грандиозные строительные работы, начатые новым ректором. Назначенный прошлой осенью глава университета не блистал особыми талантами ни в науке, ни в преподавании, но оказался настоящим маньяком по части строительства. Под его руководством вергатильский храм знаний обзавелся резной балюстрадой, решетчатой оградой и массивной, под древность, аркой перед входом.

Рассеянно раскланиваясь с встречными, Тарх забрался в дальний конец коридора, где ютилась лаборатория магических структур. В тесной комнатке сидели три немолодые тетки не слишком приятной внешности и различной степени стервозности. Они и в молодости не отличались привлекательностью, а уж теперь, ежегодно прирастая весом, болячками, семейными хлопотами и маразмом, стали вовсе кошмарными отродьями. При этом все поголовно считали себя великими учеными.

Как и следовало ожидать, женщины оккупировали пустовавший две недели стол Тарха, разложив жирные кульки со снедью, чашки, чайники и банки варенья. Было шумно: квадратная и подслеповатая старая дева Хубла громким пронзительным голосом втолковывала, какой богатой и влиятельной была семья ее бабушки. Стареющую маразматичку в лаборатории сильно не любили за длинный ядовитый язык без костей, а потому слушали невнимательно. Перекрикивая ее, коротышка Гануба рассказывала, как правильно готовить национальные деликатесы, а доктор наук Ланида – тоже низенькая и толстенькая, методично наворачивала печенье.

Именно Ланида, сидевшая лицом к двери, первая увидела Тарха. Удивительным образом не поперхнувшись сухими крошками, она радостно выкрикнула:

– Ой, девочки, кто к нам пришел!

– Как дела? – поинтересовалась Гануба. – Где гулял? Хубла по привычке выдала идиотскую шутку:

– Дан был на войне. – Она слащаво улыбнулась. – Много людей убил?

Гануба, жена армейского офицера, немедленно подхватила:

– Мой муж говорил, что состоялись большие учения.

– Не очень большие, но были, – хмуро буркнул магистр. – И еще тут когда-то был мой стол. Как его найти? И расскажите какие-нибудь новости.

Женщины охотно затараторили. Оказывается, строители начали ломать недавно построенный фонтан, чтобы соорудить на том же месте другой, с узорным бордюром. Заодно разгромили весь университетский садик, потому что строят дорогу через двор – так ректору будет удобнее ездить домой. Бестолковое строительство все считали большой аферой, на которой начальство хорошо нагрело руки, а теперь заметает следы.

– За счет этих работ ректор свой дом перестроил, – сообщила Гануба. – Цветной кирпич, заморский кафель, дубовые двери позолоченные… Говорят, ремонт университета уже в два миллиона обошелся, а конца не видно.

– Лучше бы эти деньги работникам раздали, – вздохнула Хубла, перетаскивая чайник на свой стол. – Девочки, вы видели во дворе полицейскую карету? Наверное, ректора за растрату поймали.

– Нет-нет, кто же его поймает! – Ланида всплеснула полными руками. – Там такой ужас случился…

Со слов мужа, работавшего в тайной полиции, она поведала, что за последние дни случилась целая серия жутких убийств. В начале недели в Заклятых Кварталах вампиры растерзали двух полицейских. На другой день была поножовщина в Речной Слободе – еще три покойника. А вчера под вечер университетский сторож, заглянув на исторический факультет, обнаружил труп существа, похожего на собаку. Из желудка этой твари извлекли клочок полицейского мундира.

– Собака была вампиром или оборотнем, – авторитетно заявила Хубла. – Загрызла жандарма, а потом кто-то совершил ритуальную расправу. Я читала о похожем случае в «Анналах сверхъестественного».

Протирая влажной тряпкой заляпанную вареньем столешницу, Тарх мысленно порадовался собственной предусмотрительности. Теперь любые нераскрытые убийства последних дней спишут на того мохнатого ублюдка. Хорошо все-таки, что натуралы не видят разницы между вампирами, оборотнями, вурдалаками и болотной нечистью.

Университетская наука занималась ерундой. К примеру, лаборатория сверхъестественной физиологии, несмотря на громкое название, всего лишь измеряла температуру тела и тому подобную белиберду в организмах вампиров, отловленных в городских закоулках. Лаборатория магических структур, где работал Тарх, просвечивала заколдованные предметы, изучая преломление лучей.

Сам Тарх писал диссертацию в университете стольного града Мишвенда, где его научным руководителем был знаменитый профессор Гамбрашондалар, которого маги звали Рашон, а натуралы – Амбраш Алар. Рашон был Темным второго класса и обучил Тарха анализировать структуру и свойства заклинаний, а также различных магических предметов. Однако в университете Вергатила научные достижения Тарха никого не интересовали.

Стряхнув грустные мысли, магистр прислушался к жужжанию соседок по комнате. Тетки оживленно перемывали косточки родне, почему-то приплетая к этой теме колдунов. Неожиданно Ланида обратилась к Тарху:

– Твои родители живут где-то в глубинке?

– Угу. Есть такой городок Муспарди.

– Там в глуши колдуны не скрываются, – авторитетно заявила Хубла. – И все к ним ходят, никто этого не стесняется.

Именно так и жили его родители, Темные седьмого ранга, или, проще говоря, семерочники. Впрочем, отец хвастал в прошлом году, что дорос до шестого. Старики не скрывали своих способностей, и народ охотно обращался к ним за помощью.

Хубла стала развивать хитроумный план грандиозного размаха: заняться изучением магов, повторив на них эксперименты, уже поставленные на вампирах. По-видимому, она всерьез верила, будто гипернатуралы позволят вскрывать свои тела и откачивать стаканы крови. Не сдержавшись, Тарх сказал, посмеиваясь:

– Есть у меня приятель-историк. Он написал диссертацию, которая называется «Вклад крепостных крестьян Тарабарского уезда в развитие фольклора в конце эпохи Средневековья». Сейчас пишет продолжение – про вклад тех же крестьян в развитие эпоса и городских легенд. Потом собирается придумать про влияние крепостных на письменную и музыкальную культуру. Глядишь, потихоньку защитит докторскую, а там и академиком станет.

Тетки обиделись, особенно Хубла. В следующие минуты Тарх узнал о себе много интересного: что неблагодарен он, что всему от них, великих ученых, научился, но все равно ни на что не пригоден, что был и останется неудачником бездарным…

Эти жалкие натуралы относились к нему с не меньшим презрением, чем собратья магического происхождения. Что в том обществе, что в этом, он был существом низшей касты. От осознания собственной ничтожности порой жить не хотелось. Тарх держался лишь верой в важность дел, которыми занимался: поиском новых знаний в науке и борьбой за торжество Тьмы в чародейской части мироздания.

Вздохнув, он стал пить чай и бесцельно глядеть в окно, когда в комнату заглянул доктор Кинах:

– Пошли. Шеф зовет на семинар.

Профессор Талфам, начальник лаборатории магических структур, серьезного отношения к науке не имел, хотя по праву считался хорошим организатором. В молодости сей ученый муж был отчаянным бабником, но к концу шестого десятка выдохся, отчего у него вконец испортился характер. Если добавить расцветающий маразм, шеф сделался невыносимым занудой. Впрочем, если вовремя хихикать над его идиотскими шуточками, старик был почти безобиден.

Сегодня шеф начал с обычного брюзжания о том, что лаборатория который год работает дедовскими методами, а потому велел срочно придумать что-нибудь новое. По его мнению, придумывать что-нибудь новое должны были сотрудники.

Сурово надев очки, Кинах поведал:

– В Аждо-Тике ученые купили у магов многоцветные магические кристаллы. Изучают спектры поглощения. А в Гулдурбасарском эмирате найдено целое племя одичавших эльфов, уже несколько работ по их физиологии опубликовано.

По кабинету прошелестели вздохи. Аринда, сравнительно молодая доктор наук, произнесла, сокрушенно качая головой:

– Работают же люди. Не нам чета.

– У нас нет денег, чтобы купить кристаллы, – печально промолвил Талфам. – И спектроскопа нет. Но если придумаем хорошую программу, я поговорю с ректором. Может быть, наскребем на прибор… Еще идеи есть?

Хубла, как и все старые девы, обожавшая вылезать не к месту и не по делу, громко проскрипела:

– Нужно взять в лабораторию сильного мага. Он объяснит, как действуют волшебные предметы.

Шеф изобразил на лице задумчивость, потом вопросительно посмотрел на остальных великих ученых. На лицах светил науки энтузиазм не читался даже сквозь увеличительное стекло. Им и так неплохо жилось – тихо и без сложностей. Новый сотрудник мог Отодвинуть великих ученых на задний план, показать их некомпетентность. Если маг-исследователь добьется важных результатов, начальству станет ясно, что работники кафедры уже двадцать лет ничего серьезного не делают и сделать не способны.

Они ошибались: маг не откроет никаких тайн, ибо по части умственных способностей гипернатуралы мало чем отличались от натуралов. У одних руки длинные, у других – глаз острый, а маги получили от природы дар управлять невидимыми силами.

Другое дело, что Тарху тоже был ни к чему собрат-коллега. Еще возьмут в штат Светлого, почует он в Тархе врага – тогда совсем жизни не будет.

– Как же, объяснит он, – насмешливо проговорил магистр-восьмерочник. – Спроси у рыбы про химический состав воды – много полезного узнаешь.

Обрадовавшись, остальные дружно заклевали неуместную идею. Шеф посмотрел на Тарха, удивленно прищурясь, словно впервые заметил его присутствие.

– Хорошо отдохнул в казарме? – спросил он, хихикая.

– Мог бы еще отдохнуть, – хмыкнул Тарх.

Талфам стал расспрашивать о недолгой службе и вдруг, услыхав, что магистр командовал арбалетчиками, воскликнул:

– Ты правда стрелять умеешь?

– Дело нехитрое… – Тарх пожал плечами. – А что?

Морща лоб от умственных усилий, начальник лаборатории медленно произнес:

– Готовится экспедиция на Купол. Ректор сказал, что, на всякий случай, нужен мужчина, умеющий пользоваться оружием. Поедешь?

– Можно. Когда экспедиция?

– Скоро, – заверил Талфам. – Еще командировочные получишь. И сможешь сделать свои замеры кривизны прямо на месте.

Не без труда досидев до конца рабочего дня, Тарх с наслаждением вышел за ограду, обвешанную фальшивыми магическими знаками. Домой не хотелось: после многолюдного веселья в казарме и вчерашнего сбора в лесной базе одиночество холостяцкой квартиры не привлекало нисколько.

Ноги сами понесли через сквер, где на скамейках в тени деревьев целовались студенты и студентки. Расстегнув камзол, Тарх неторопливо прогулялся до соседней улицы, купил в лавке бутылку сладкого красного вина и направился в квартал, застроенный маленькими домиками. В одной из этих избушек который год прозябал его давний приятель Механус Нацц.

Когда-то Мех учился вместе с Тархом в гимназии, потом служил в пограничной страже и был ранен в стычке с контрабандистами. Врачи кое-как подлатали раздробленное колено, но Мех остался инвалидом. Отставной ротмистр, жестоко страдавший от вынужденного безделья, почти потерял надежду на чудо, способное его исцелить. Постоянные боли в ноге и прочие невзгоды вроде мизерной пенсии сломали —бывалого солдата. Мех постепенно опускался, питался кое-как, много пил, оброс бородой. Было невыносимо жалко смотреть на сильного храброго воина, превращавшегося в беспомощную развалину.

Порой Тарху казалось, что похожая судьба ждет и его самого. Еще немного – и он, не выдержав ничтожества существования, покатится по наклонной и кончит свои дни в шкуре озлобленного на весь мир ночного хищника, убивающего всех без разбора и не желающего возвращаться в человеческий облик…

Впрочем, сегодня Мех выглядел вполне жизнерадостным и вовсе не озлобленным.

– Видал, что творится? – возбужденно спросил инвалид. – Мрак возвращается.

– Ты наблюдателен, – хохотнул оборотень.

– Поражаюсь твоему благодушию. – Мех насупился. – Этот мир доигрался.

– При чем тут мир? Небесная Раковина совершает оборот с постоянной периодичностью. Это закон природы.

Мех презрительно поморщился. Разлив вино, он продолжил:

– В том-то и дело, что закон природы. Всем было прекрасно известно, когда произойдет катаклизм. Но ведь никто не подготовился! Люди заняты интригами, копят богатства, а маги послушно прислуживают элите, изобретают волшебные ночные горшки или самосветящиеся стены. И никто не думает, как прогнать Мрак.

Оборотню оставалось только развести руками. Во многом старый друг был прав, хоть и не знал всех деталей происходящего. Стараясь не выболтать ничего такого, чего не следовало знать натуралам, Тарх осторожно проговорил:

– —Насколько мне известно, маги готовят какие-то мероприятия. Но ты же знаешь – они разобщены.

– Темные и Светлые не смогли договориться о совместных действиях?

– Шутник… Они даже не пытаются договориться. Застонав, как от зубной боли, Мех произнес голосом, в котором сквозило отчаяние:

– Идиоты! Все идиоты! Чародейское племя занято своими распрями, а владыки смертных пекутся лишь о барышах.

– Не только владыки, – раздраженно бросил Тарх. – Все натуралы, как и большинство магов, погрязли в мелких заботах. Что им до гибели мира – свой карман куда важнее.

– Между прочим, надвигается что-то мерзкое. – Покалеченный ротмистр озабоченно нахмурился. – Элита вергов не желает оставаться в Империи. Они готовят…

– Путч, – кивнул оборотень. – Сначала погромы, потом провозгласят независимость. Этим подонкам мало неправедных богатств, им нужно много крови.

Простолюдины, к коим относились Мех и Тарх, люто ненавидели местную знать. Полицейские, богатые купцы, чиновники презирали бедняков и среднее сословие и готовы были на любую подлость, лишь бы вытянуть последний медяк. Городские жители и крестьяне задыхались от грабительских поборов, а тем временем хозяева жизни строили роскошные особняки, коллекционировали драгоценности, покупали дворянские титулы, а также лучших лошадей и женщин.

В нормальной стране подобное расточительство элиты было бы полезным для всего общества, принося хороший доход строителям, ювелирам, портным, мебельщикам и другим мастеровым, а те бы тратили свой заработок, обеспечивая прокорм мелким торговцам, учителям, виноделам, равно как прочим жителям городов и деревень. Но в Вергатиле зажиточность стала привилегией лишь двух десятков правящих семейств, тогда как все остальные были обречены на нищету. Стоило торговцу или ремесленнику поднакопить малость деньжат, как вламывались к бедолаге полицейские или налоговые дармоеды, отбирая все.

Северяне, коренные койсары, от подобного беспредела давно бы взбунтовались и вырезали обнаглевших городских князьков, только не таков был характер у вергов-южан. Это племя привыкло терпеливо сносить любые унижения, копя в душе обиду на злую судьбу. Отцы города строго наказывали тех, кто осмеливался роптать на сложившийся бесчеловечный порядок. Многих хороших людей и магов сгноили по тюрьмам, да еще обвиняли в том, что позорят нацию, вынося сор из избы.

Лишь очень редко удавалось переправить жалобу имперским властям – с оказией, в обход городской почты, чиновники которой перехватывали все письма, посылаемые за пределы губернии. Тогда из имперской столицы приезжали прокуроры и следователи-каты, кого-нибудь из неглавных мироедов брали за шкирку и ненадолго бросали в застенок, а награбленное добро отписывали в казну. Только случалась такая радость не чаще, чем раз в два-три года. Обычно же столичные слуги закона получали свой куш и возвращались восвояси, не обнаружив даже намека на злоупотребления.

То ли дело было во времена, когда Койсаром правили грозные монархи, не допускавшие, чтоб губернские чиновники притесняли верноподданных. В те далекие годы наместником Вергатила неизменно назначался Темный не слабее шестерочника, жестоко каравший преступников во исполнение государевой воли. Увы, давно закончилось такое благолепие…

– Печально все это, – уныло согласился Тарх. – Хорошо бы, Темные собрались разок и передавили здешнюю нечисть.

– Почему Темные? – опешил ротмистр, не знавший о тайной жизни бывшего одноклассника. – Этим государева тайная полиция должна заниматься.

– Койсар тоже прогнил, – сказал оборотень. – Видел я армию —ужас какой-то… И тайная полиция не лучше. Изничтожение Зла – прямая обязанность Темных магов.

– Прямая обязанность всех магов любого цвета – отогнать Мрак, – запальчиво возразил Мех.

Горестно пропыхтев неразборчивую фразу, Тарх развел руками:

– Слишком сильна застарелая вражда. Сначала должна случиться битва, а уж потом победившая сторона сможет без помех заняться проблемой Раковины.

– Не хватит у них на это времени…

Лицо Меха сделалось мрачным. Глядя в сторону, он поведал, что среди отставных военных шныряют вербовщики – набирают обиженных в банды.

– Нетрудно было догадаться, что такое должно случиться, – с горечью произнес оборотень. – Эти головорезы устроят резню, а под шумок здешние бонзы оторвут Вергатил от Империи.

– Хуже! – Мех яростно взмахнул кулаком и выругался. – Первым делом они вырежут всех магов, каких смогут поймать. Надеются, что без чародеев некому будет остановить Сошествие Мрака.

Это звучало слишком дико, поэтому Тарх переспросил недоверчиво:

– Им нужен Мрак? Зачем?

– Все просто, – брезгливо морщась, проговорил Мех. – Когда наступит Мрак, все люди окажутся во власти самых низменных побуждений. Толпа озлобленных ублюдков, лжецов и предателей – это же идеальные рабы. Одно удовольствие управлять стадом такого сброда.

– Может быть, – задумчиво пробормотал Тарх. – Только вот истребить всех гипернатуралов… Не так уж легко это сделать.

Оборотень подумал, что подтверждаются худшие его опасения. Заговор действительно назревает. Возможно, преступные городские и губернские заправилы сговорились с отребьем из Заклятых Кварталов, хотя слабенькие маги пригорода не способны найти и перебить гипернатуралов высокого ранга. Тем более в эти дни, когда вот-вот проснется Темный Властитель. Колдовской народ сумеет отбить атаку, но прольются реки крови, причем погибнут в основном маги самых нижних рангов и очень много простых людей.

Допив вино, Тарх спросил Меха о его ноге.

– Без перемен, – проворчал ротмистр. – Рана зажила, но кости неправильно срослись. Это навсегда.

– Как сказать… Есть в городе лекарь из магов, он буквально чудеса творит.

– А мне-то какая радость?

– Я уговорил его посмотреть твой скелет. Бесплатно.

– Забудет, – уверенно провозгласил страдающий пессимизмом инвалид. – Если бесплатно – наверняка забудет.

– Напомним, – заверил Тарх. – За глотку возьму, но заставлю тебя подлечить.

По дороге домой оборотень задержался возле ристалища, на зеленом поле которого дюжина парней гоняла ярко-желтый мяч, ладно сшитый из обрезков воловьей шкуры. Немногочисленные зрители на трибунах – в основном девицы – темпераментно хлопали и даже свистели.

Среди игроков выделялся громила на две головы выше Тарха и вдвое шире в плечах. Бугай тяжелой иноходью носился по площадке, осыпая грязной бранью как противников, так и партнеров по команде. Начальник портовой таможни Балыглу, сын богатого торговца из клана губернского правителя, слыл известным мерзавцем, но все его злодейства покрывались кошельком и связями папаши.

Играть в мяч Балыглу толком не умел, но очень хотел выиграть, а потому сбивал противников с ног, расталкивал локтями и кулаками. Только, несмотря на все его старания, мяч отобрал высокий красавчик блондин, за которого болели чуть ли не все зрительницы. Ловко обыграв неприятельских защитников, красавчик точным броском закинул мяч в подвешенную на столбе корзину. Трибуны разразились овациями, а Тарх обнаружил, что блондин тоже принадлежал к Темным. Наверное, десяточник, куда слабее Тарха.

Между тем Балыглу, обозленный удачей противника, подбежал к автору забитого мяча, повалил парнишку тяжелым ударом по голове, после чего принялся топтать. Когда рассвирепевшего подонка оттащили, его жертва сильно напоминала кусок окровавленного мяса.

Оборотень уже подходил к своему домику на Шестой Сабельной улице, когда навстречу вывалила веселая парочка. «Вот это кстати», – обрадовался Тарх и оказался прав.

– Ты куда исчез? – возмущенно поинтересовался уже сильно поддавший Аксель.

– Который день его найти не можем. Совсем наш магистр заработался! – подхватил Валихан.

– Есть идеи? – деловито прервал его Тарх.

Идея была естественная, но примитивная – завалиться в кабак и ужраться до поросячьего визга. Для разнообразия Тарх предложил прогуляться в места, где водятся недорогие шлюхи.

– С деньгами неважно, – смутился Валихан. – Мы с утра чудим. На бутылку хватит, а закуска с тебя.

– И закуска и бабы. – Оборотень лихо похлопал по карману камзола. – Я в последние дни малость разжился серебром.

Приятели сразу повеселели. Аксель живенько напомнил про девку, развлекавшую Дана накануне больших маневров. У темпераментного от природы Валихана тоже разгорелся аппетит, и горец уточнил, что речь идет о страстной толстой шлюхе. Пышность форм высоко ценилась в южных губерниях. Как говорится, в хорошей женщине должно быть много такого, за что можно подержаться.

В памятном переулке слонялись все те же мрачные личности с бандитскими рожами. Посетителей встретили неприветливо – троица не выглядела особенно платежеспособной, да и вообще здесь не жаловали умников, приносивших выпивку с собой. Впрочем, стоило Тарху показать столбик серебряных монет, как отношение к ним сразу сделалось радушным.

– Травку, девочек или еще чего? – осведомился старший.

– Девок! – хором потребовали Валихан и Аксель. Тарх с видом постоянного клиента стал перечислять:

– Ты нам Тату приведи и еще одну таких же размеров. А мне – что-нибудь поизящнее. Предпочел бы блондинку, но чтоб посимпатичнее крокодила, с большой грудью и чтоб талия имелась.

– Можно. – Дежурный по кварталу многообещающе подмигнул дорогим гостям и сказал подручному: – Отведешь их к Лейле. И пусть подойдут Тата и Зяма.

Зяма оказалась рослой крашеной блондинкой. От шлюхи сильно несло потом, да и комнатушка удручала духотой.

Кое-как получив свое, Тарх зарекся ходить в дешевые заведения.

В отличие от привередливого магистра, приятели были в восторге. Еще бы, на халяву развлекались. В перерыве вся компания собралась в спальне Таты, и та, выпив стакан дешевого пойла, без предупреждения пустилась в воспоминания о жутком происшествии на прошлой неделе.

– Был у меня друг. Прекрасный человек – добрый, щедрый, жениться обещал. И вот пришел он ко мне, стоим мы на улочке, про приятные вещи разговариваем, и вдруг… – Всхлипнув, она зачем-то прижала короткие толстые ручки к обширному дряблому бюсту. – Из темноты как прыгнет огромная зверюга – я прямо чувств лишилась. Только вижу, как страшный грязный зверь моего героя на куски порвал и чуть всего не сожрал. Утром только скелет обглоданный нашли.

Высосав в один глоток полбутылки, она поведала, как отвратительный монстр сорвал с нее всю одежду и грязно надругался, а потом еще и обокрал: утащил все деньги, золотую цепочку, сережки с красивыми камушками. Положил все сокровища в карман и говорит, поигрывая ножом…

– Погоди, – удивилась Лейла. – У этого зверя были карманы?

– У него много чего было, – фыркнула Тата. – Косая сажень в плечах, череп светится, как у собаки мертвого герцога… И одет был в лохмотья, а в карманах маму с папой спрятать можно.

Все окончательно запутались, и прагматичная Зяма предложила заняться делом, потому как время идет, и скоро старший пришлет новых клиентов.

Решительно встав, Тарх высыпал на стол деньги и сказал, зевая:

– Пойду-ка я спать. Продолжайте без меня.

По ночному городу он шел с опаской. Следовало ждать, что разборки между магами перекинутся на городские улицы, продолжась в традиционной форме убийств из-за угла. Поэтому Тарх был настороже – тем более что Светлые почему-то загорелись навязчивой манией прикончить конкретно Тархошамрахудана.

Полный самых отвратительных предчувствий, он выбрал маршрут по местам, где в такое время бывает людно, хоть и не слишком. На пустой улице убийца уйдет, никем не замеченный, в густой толпе – растворится. Свидетелей должно быть в меру, и тогда наемник не решится напасть.

Так и вышло – на Тарха не покушались. Впрочем, не исключено, что никто и не собирался убивать оборотня. По крайней мере в этот вечер. Разок-другой попадались навстречу Светлые, но враждебности не проявляли. На-верное, прикидывались, чтобы бдительность усыпить.

С настоящей бурей негативных эмоций он столкнулся возле собственного дома. Неприязнь и презрение буквально бурлили вокруг монументальной фигуры, закутавшейся в темный плащ с надвинутым на глаза капюшоном. Фигура нетерпеливо прохаживалась перед крыльцом.

– Главный, это ты? – вежливо поинтересовался Тарх. – Случайно не ко мне пришел?

– А к кому же еще? – прошипел Миштпор. – Третий час торчу, как верстовой столб посреди тундры!

– Проходи…

Отперев дверь, оборотень шагнул в сторону, уступая проход суровому гостю. Миштпор скользнул брезгливым взглядом по небогатой обстановке, с явным трудом удержавшись от критических замечаний. Мебель в квартирке была чуть ли не времен Последней Битвы, голые стены нуждались в ремонте. Разве что книжные шкафы с рядами фолиантов украшали обстановку, да и те – зрелище на любителя.

Книги не заинтересовали Главного, и отставной премьер-майор буркнул:

– Готовится экспедиция на Купол.

– Я знаю.

– Помолчи! Мы знаем, что ты включен в состав экспедиции. Следи за ними. Если будет нужно, убей. Они не должны увидеть пещеру Последней Битвы.

– Они не увидят пещеру!

– И еще… – Миштпор понизил голос: – Подонок Балыглу покалечил нашего собрата.

– Это я тоже знаю. У меня на глазах произошло.

– Да заткнись же ты, всезнайка поганый! – заорал разъяренный предводитель.

Это было уже чересчур. Даже восьмерочники имеют право на чувство собственного достоинства.

– Если я поганый и если я должен слушать тебя, заткнувшись, то можешь со мной вовсе не разговаривать! – заявил Тарх.

Миштпор скрипнул зубами, сверля дерзкого низко-разрядника тяжелым взглядом, полным свирепого презрения. Потом проговорил мрачно и злобно:

– Иногда бывает польза даже от ничтожеств, вроде тебя. Отомстить надо за нашего парня, а ты умеешь проворачивать такие дела.

Тарх мигом забыл обиду – не зря же вырос среди вергов.

– Это всегда пожалуйста! Он нашего покалечил – и мы его покалечим. Только… – Оборотень подмигнул. – Будь моя воля, загрыз бы до смерти.

– О том и речь. – Миштпор зловеще усмехнулся. – Месть должна быть жестокой, чтобы все запомнили, как опасно Темных трогать. Он ведь не простого горожанина изувечил, а Глонта.

Имя было незнакомым, и Тарх осторожно переспросил:

– Кто это?

– Не знаешь? – подивился глава губернских Темных. – Глонт – сын Ланка, нашего чудо-доктора.