Текст книги "Охранитель. Шаг к цели"

Глава 6
Вырваться

В руки отдало болью, но она порадовала – не промахнулся, челюсть Петра звонко щелкнула, а сам боевик полетел спиной назад в сторону забора. Ждать времени нет, прыгаю в сторону второго боевика (он ближе) и пытаюсь в прыжке ударить противника ногой в голову. Тот, словно тюлень с выпученными глазами и открытым ртом в каком-то крике, медленно стал руку поднимать, чтобы свой череп защитить.

– Н-на! – выкрикиваю, когда носок моего ботинка встречается с головой бандита.

Меня по инерции ведет, и поймать равновесие не получается: руки-то связаны. Краем глаза замечаю, что Гарри почти вытащил револьвер. До британца всего пара метров, перестав пытаться поймать равновесие, падаю на дорогу, перекатываюсь и бью Гарри по опорной ноге. Он все же успел наган выхватить и даже выстрелил, но падая, и пуля ушла в небо. Мне пока чертовски везло, успел отметить краем сознания, когда вскочил на ноги и несколько раз пнул лежащего британца от души, стараясь лишить того сознания. Револьвер в нескольких метрах от британского подданного, тот попытался до него дотянуться, прыгнув, но удар в область шеи не позволил ему завладеть оружием. Петр хрипел где-то за спиной, его напарник в себя еще не пришел, британец повержен. Отлично, можно делать ноги! Разворачиваюсь и вижу кучера, про которого в горячке схватки позабыл. Мужик уже замахнулся столбом, не иначе из забора выдрал, отметил я, выставив вперед руки и качнувшись в сторону, пытаясь избежать удара.

– Получи, гад! – выкрикнул возница и шарахнул меня этой импровизированной дубиной.

Руки мгновенно онемели, удар смог парировать, но меня ощутимо повело, удар силу хоть и погасил, но он прошел в голову. Расчет, что у меня имеется несколько секунд передышки, не оправдался. Думал, что вознице придется гасить размах дубины (на это сила нужна немалая!), но у мужика в роду не иначе медведь затесался. Столб забора почти без отскока сразу же шмякнулся о мой бок, ребра явно затрещали. Я на резко подкосившихся ногах рухнул на колени и стал заваливаться. В этот момент мне на голову обрушился сокрушительный удар, – уже обливаясь кровью, через десяток секунд я услышал:

– Петр, ты его к праотцам-то не отправил? – поинтересовался возница.

– И хрен с этим гнидой! Никто плакать не станет, – сплюнул на землю рядом со мной распутинец.

Слюна-то в крови, отметил я про себя, порадовавшись кружащейся головой, что сумел достойно связанными руками помахать.

– Если ты его убил, то сам не жилец, – прошипел британец и попинал меня ногой.

Помимо воли из себя выдал пару стонов: этот британский козел меня по больным ребрам ногой пинал.

– Жив! – произнес Петр.

– Господин, чего с ним делать? – поинтересовался возница.

– В подвал тащите, – распорядился британец.

– Слышь, гнида на теле трудового народа, – склонился надо мной Петр и по печени кулаком заехал, – мы с тобой еще поговорим. Зря ты тут кони не двинул, пожалеешь теперь.

– Петр, не шибко его лупась, а то англичанин рассвирепеет, – шепнул подельнику возница.

– Он к Ваську подошел, – оскалился тот, нанося мне по ребрам еще два сокрушительных удара, – не видит.

Сука, похоже, все же ребро одно, а то и два, сломал – боль затмила разум мгновенно, и на некоторое время я выпал из происходящего.

Очнулся в полутемном подвале привязанным к столбу, и лишь тусклый свет из оконца под потолком озарял мою камеру. Н-да, иначе и не скажешь, это действительно камера, оборудованная для несчастных узников. Грубо сколоченные нары напротив у стены, рядом с массивной на вид дверью стол с табуретом. Кстати, тут устроена допросная, на столе стояла пепельница, писчие принадлежности и подсвечник с двумя свечками. Эх, хорош подсвечник, массивный, такой бы на темечко с размаху врагу опустить, и никакой врач не поможет. Ребра ныли, кожа на руках ободрана, правый глаз видел плохо. Блин, вот и прогулялся за патентом. И где же, интересно, люди ротмистра, которые должны за мной присматривать и охранять? Почему Ларионов одного человека у больницы оставил? Нас с профессором двое, и один никак уследить не сможет, да и толку-то с него! Так, надеяться не на кого, а сам я ничего сделать не в состоянии. Покрутил руками, веревка еще больнее в запястья врезалась, да и мышцы рук потянуты, вишу тут не менее получаса, судя по ощущениям: если больше, то вряд ли еще пальцы слушались бы.

Дверь со скрипом отворилась, свет ударил по глазам, и пришлось зажмуриться, а потом меня окатили ледяной водой.

– Очухался? – поинтересовался Петр, отвесив мне пару пощечин.

– Сука! – плюнул в его сторону.

Отбросив ведро, которое с оглушительным звоном и дребезжанием ударилось о стену и отскочило на пол, Петр несколько раз меня от души ударил в живот. Ну такой поворот событий я предвидел, пресс напряг, но второй удар все же причинил неудобства – сумел он пробить мышцы живота. Гм, необходимо усилить тренировки по физподготовке, а то последнее время я их за круговоротом дел подзабросил. Однако сперва еще нужно из лап этих сволочей выбраться. Что-то сомневаюсь, что, получи от меня сведения по антибиотику, британец успокоится и отпустит с миром.

– Господин Джонс, этот в себя пришел! – прокричал Петр в сторону открытой двери.

Примерно через минуту в камеру вошел Гарри, покрутил головой и, поморщившись, велел:

– Кресло притащи, а Ивана от столба отвяжи, такого тебе не приказывал.

– Он опасен, – буркнул Петр, но спорить не стал.

Распутинец вытащил из-за голенища нож и, подойдя ко мне, срезал веревку, которая удерживала мои руки. На ногах я сумел устоять, но понимал, что сопротивление оказывать сейчас нельзя. Хрена с два чего-нибудь смогу, пока немного не восстановлюсь. Да и рук этот гад мне не освободил.

– Иван, ты не стесняйся, присаживайся, – кивнул британец в сторону нар. – Разговор не так планировал, но в этом твоя вина.

Дернув головой, я решил, что отдых нужен, и не стал кочевряжиться и показывать гордыню – прошел несколько шагов, качаясь от головокружения, и сел на ложе арестанта. Голову кружило, были позывы к рвоте – явное сотрясение мозга получил. С другой стороны, еще легко отделался, если прикинуть, что дальше произойдет.

– Глупо, – хрипло выдохнул.

– Ты это о чем? – поинтересовался Гарри, крутя в руках револьвер.

– А почему наган, а не английский пистолет или немецкий? – поинтересовался я у британца.

Появился Петр, кряхтя и матюгаясь, притащил кресло и установил его за столом.

– Свободен, наверху подожди, – распорядился Гарри, махнув Петру на выход.

– Могу подсобить, если разговаривать откажется, – шмыгнул носом Петр, подойдя к двери и не спеша покидать камеру.

– Иди наверх, – сквозь зубы процедил британец.

– Как скажете, – хмыкнул боевик и, осторожно прикрыв за собой дверь, удалился.

Мы с Гарри некоторое время смотрели друг другу в глаза, британец сделал вид, что ему нужна бумага с ручкой, и взгляд отвел. Победа, пусть и мелкая, обрадовала.

– Ты спросил про оружие, – медленно произнес Гарри. – Нет, любви к револьверу у меня и в помине нет, не по нраву. Однако в кое-каких моментах он превосходит известные аналоги, а если кто-то увидит, это не вызовет подозрений и лишних вопросов. Такой ответ устроит?

– Без проблем, – ответил я и, прикрыв глаза, чувствуя, как пробегает кровь по кистям рук, поинтересовался: – Неужели потребовались подобные радикальные меры? Риск с твоей стороны велик, а отдача неизвестна. Не факт, что формулу и технологию на память знаю, а уж что ее выдам, так и вовсе подобного ожидать глупо. А вы же меня в этом подвале и закопаете.

– Иван, ты не прав, после получения знаний мне нет смысла тебя убивать, – достав папиросы, ответил британец. – Курить хочешь?

– Не откажусь, – ответил я, хотя первым желанием и было отказаться.

Британец вытряхнул из пачки пару папирос, одну сам закурил, потом подошел ко мне, поигрывая в правой руке наганом. Протянул папиросину, а когда я ту взял связанными руками, он и зажигалкой чиркнул. Пока британец возвращался к столу, я пару раз глубоко затянулся, борясь с головокружением и стараясь, чтобы горящий табак веревку пережег. Нет, руки не ниткой связали, с пары затяжек, да и если зажигалкой мои путы палить, то потребуется немало времени, однако необходимо использовать малейший шанс.

– Ну-с, Иван Макарович, – усаживаясь в кресло, произнес Гарри, – поговорим?

– О чем? Формуле препарата? Так я уже сказал – говорить не стану, ибо подозреваю, что потом стану без надобности.

– Иван, ты не глупец и понять-то должен: сперва я проверю все, а потом уже и твою судьбу решу. Захочешь на меня работать – мы всегда договоримся, – выпустил в мою сторону несколько колец табачного дыма британец, а потом продолжил: – Уверен, ты обладаешь уникальными знаниями, именно поэтому решил тебя прижать, а не твоего исполнителя. Поверь, господин профессор уже давно все рассказал бы и написал. Но в вашем партнерстве именно ты дирижируешь, следовательно… – Он не закончил фразы, широко улыбнулся и загасил окурок в пепельнице. – Да, можешь не трудиться и не жечь веревку, дам тебя пару часов, бумагу и ручку, обдумай и все опиши. За это получишь десять тысяч рублей и предложение о работе на корпорацию.

Матюгнулся я про себя: все-то Гарри подмечает, но тлеющую веревку и не подумал гасить. А британец встал с кресла и спросил с ухмылкой:

– Тебе руки освободить или сам справишься?

Молча вытянул вперед руки, понимая, что тратить время и упорствовать по данному поводу глупо. Гарри подошел, вытащил перочинный нож из кармана и перерезал веревку, после чего, насвистывая себе под нос какую-то веселую мелодию, удалился, захлопнув дверь.

Я привалился к стене и прикрыл глаза: есть о чем подумать и поразмыслить. Британец никуда не спешит, уверен в своих силах. Стены подвала каменные, подкоп тут не сделаешь, до оконца не дотянуться, да и пролезть в него затруднительно. Хотя… Прикинул: если сдвинуть стол, на него водрузить кресло, на кресло табурет, то, пожалуй, смогу добраться до окна и, возможно, вылезти наружу. Но что там и не наблюдает ли кто за моими действиями? В двери смотрового окошка нет, но не факт, что под окном не установлено дежурство, как и не исключаю возможности, что какой-нибудь глазок в камере есть. Тьфу! Мысленно сплюнул, это во мне паранойя говорит! Какой, к черту, глазок, стены даже не из кирпича, а из булыжников! Еще бы про видеонаблюдение с жучком подумал, кретин.

Так, вернемся к нашим баранам. Медленно поднялся на ноги и прошелся по камере, прикидывая положение дел. Убивать меня британцу невыгодно, а вот покалечить он может. Подошел к столу и взял в руки подсвечник, тот оказался на удивление легким, таким сильные повреждения в драке можно только случайно причинить. Той же пепельницей и то шансы есть нанести противнику сокрушительный удар. Правда, данным предметом придется действовать словно ножом. Пепельница больше походила на неглубокое блюдо из тонкого металла. Представил, как кому-то с ее помощью горло начну перерезать, и содрогнулся. Нет, если только в крайнем случае. Кровообращение у меня восстановилось, голова перестала кружиться, и уже почти не мутило, сотрясение маловероятно, скорее всего, из-за ударов по корпусу так организм отреагировал. А вот резкие движения вызывали боль с левой стороны грудной клетки. Ощупал ребра – явных переломов нет, а синяки заживут. Тем не менее френч и рубаху скинул, а майкой свой корпус кое-как затянул, попытавшись сделать бандаж. Ну, более-менее, но если драку затевать, то расчет должен идти на короткий поединок, долго не продержусь. Мысленно прикинул противников. С Петром справлюсь, а вот возница силен, того если вырубать, то мгновенно и с одного удара. В данной ситуации стоит их бдительность усыпить. Мля, да как это сделать, если дверь заперта, а никто ко мне не собирается! Да и под дулом револьвера хрен кулаками помашешь. Ну на месте педантичного британца я бы с пленника глаз не спускал. Следовательно, наблюдать за мной обязаны, а если не понимаю как, то это не значит, что подобного нет. Придя к таким выводам, сразу в голос застонал, схватившись за сердце. Медленно повалился на пол, продолжая разыгрывать спектакль, а себя мысленно обругал: «Идиот, за голову нужно было хвататься! Черепок-то мой пропустил несколько ударов, меньше бы подозрений вызвал!» Однако мой спектакль увенчался успехом. Дверь отворилась, и от порога прозвучал встревоженный голос возницы:

– Эй, хватит притворяться-то! Ты только что ходил.

– Сука, сердце, – прохрипел я. – Воды, дай воды, задыхаюсь.

– Петр! Тащи ведро, страдальца и гниду еще раз окатить нужно! – прокричал возница.

– Матвей, давай его ногами в чувство приведем, пока Джонс занят. Васька-то блюет беспрестанно, а ему еще в резиден…

– Хорош болтать! – оборвал Петра возница, который откликнулся на имя Матвей. – Воды тащи да Джонсу скажи, что пленник помирает, если не придуривается.

Я медленно стал кататься по полу камеры, хрипеть и раздирать на груди рубаху, благо френч не застегнул, да его и хрен порвешь. А так – картина живописная. Мужик хрипит, слюни пускает, рубаху рвет с треском, катается явно от боли, обязаны они подобным спектаклем заинтересоваться! А вот убивать Матвея никак нельзя, он знает побольше Петра и явно главный у распутинцев, по крайней мере в этой троице. Британца в расчет не беру, тот, по всей видимости, не только идейный вдохновитель, но и спонсором выступает. А вот оговорка про резиденцию интересна, необходимо расспросить, если получится. Хотя самому бы ноги унести, а потом уже можно и варианты поискать, как и с кем побеседовать.

– Стой! – остановил Матвей Петра. – У этого-то приступ явный, глянь, слюни пузырятся!

– Болезнь такая есть, когда припадок случается, – авторитетно заявил Петр. – Как бы он себе язык не откусил, тогда ничего не скажет.

В подтверждение этих слов я язык сразу высунул, глаза вытаращил и затрясся, замычав. Не уверен, что в другом месте и в другой момент сумел бы так сыграть. Но в темном подвале, грязным и измазанным кровью… Спектакль удался.

– И чего ты стоишь?! Иди и держи его! – воскликнул Матвей. – Если что, я тебя подстрахую.

Петр сделал пять быстрых шагов, склонился надо мной и хотел за плечи схватить. Он подставился, и я воспользовался таким моментом. Наотмашь, ребром ладони ударил по кадыку противника, откатился в сторону Матвея, который еще ничего не сообразил, и снизу вверх пробил двойкой в пах этому «медведю». Мля! Как он завизжал, схватившись руками за свои причиндалы! А бил-то я со всей дури. Вскакиваю на ноги и осматриваю врагов. Матвей уже на полу скрюченный лежит и тоненьким голосом что-то верещит, но, похоже, от боли он не в себе. Петр же ничком распластался и не подает признаков жизни, подхожу к нему и шарю по карманам. Нож и револьвер, россыпь патронов, деньги – моя добыча. Пока мародерствую, контролирую Матвея, а тот уже всхлипывает и что-то бормочет. Я ему, похоже, всмятку все превратил, он без сознания и очнется не скоро, если вообще очухается. Однако подходить к медведеобразному мужику не стал. Хрен его знает, очухается в неподходящий момент – заломает меня, если поймает. На такого потребуется не одна пуля.

Выхожу в коридор и закрываю за собой дверь, хотел выбежать, но сил не так много – еле-еле ноги переставляю. Засов меня порадовал, массивный, Матвею не так просто его сломать, будь он еще в нормальной форме, а уж теперь-то можно не опасаться удара в спину.

– И куда мне, бедному, податься? – бурчу себе под нос, проверяя заряды в револьвере.

Коридор небольшой, освещается стоящей лампадкой у стены напротив моей бывшей камеры. Взял в руки лампу и поднял ее над головой. Хм, по пять метров в две стороны, и лестницы ведут наверх. Выбрал направление наугад и медленно пошел, делая осторожные шажки и прислушиваясь. Хм, тихо, впрочем, а чего я хотел, чтобы наверху гулянка шла или собрание распутинцев во главе с Гарри? Странно, подвал слишком добротный, а домики-то с дороги, казалось, на ладан дышат. Ну эта постройка явно использовалась для каких-то коммерческих целей, я бы поставил ставку на трактир. Почти поднялся по лестнице и остановился на полушаге. Мысль про трактир заставила задуматься: если это действительно он, то в нем посетители могут оказаться, не считая обслуги. Чем это грозит? А хрен его знает! Осторожно толкнул дверь и вышел в еще один коридор, заставленный тюками и ящиками. Действительно трактир, а вернее – харчевня, ибо запах отвратной пищи и дешевого пойла мгновенно шибанул в ноздри и прошел прямо в мозг, вызвав определенные позывы. Мля, как в таком месте можно работать? Заглянул в открытую бочку, где тухлая рыба зловоние источает. Но с чего бы это Гарри подобное место выбрал? С его-то аристократичностью! Хотя на джентльмена он не тянет, если только происхождением с Туманного Альбиона.

Выход из коридора привел меня в зал, где табачный дым смешан с по́том посетителей и запахом далеко не свежей пищи. Искать своих обидчиков во главе с Гарри мне расхотелось, но, скорее всего, из подвала я выбрал не ту лестницу.

– Чего тебе принести? – остановилась напротив меня дородная девица в засаленном платье с кружевами на глубоком декольте, в котором отчетливо видны огромные даже не груди, а переспелые тыквы, которые иногда удается выращивать удачливым фермерам.

– Ничего, – покачал я головой и хотел уже к выходу направиться, но официантка меня за рукав схватила одной рукой, а второй себя под грудь поддела и ту колыхнула:

– Красавчик, а может, горяченького? Я страстная и умелая, не пожалеешь!

– Болею, – коротко ответил ей, вырвался из цепких объятий и, посмеиваясь про себя, заспешил на выход.

На улице осмотрелся и понял, что харчевня – а она именно так и называется, расположена не на той улице, куда меня привезли. Ну подобное подозревал: дом большой, и меня затащили с другой стороны. Пойти разобраться с британцем? Их двое как минимум. Да, на моей стороне эффект неожиданности, но Гарри мог уже хватиться своих подручных или отправился меня «навестить», а я-то не в лучшей форме. Голову все же кружит, да и ребра болят. Нет, не до выяснения отношений с британцем, необходимо восстановиться. Кстати, во всем происшедшем косяк ротмистра, так, может, пусть он все и разгребает? Н-да, а ведь еще непонятки про готовящуюся акцию в резиденции императрицы. И как поступить? Иду, сам с собой рассуждаю, оказалось, так увлекся, что и не понял, как харчевню обошел.

Два входа позади данной забегаловки, и у одного стоит знакомая пролетка, в которой сюда меня привезли. Ноги сами все решили, мне остается довериться случаю и удаче.

Дверь оказалась не заперта, поднялся по небольшой лестнице, в коридоре увидел еще одну, уходящую в подвал, откуда послышались крики британца и несвойственная ему ругань на русском языке. Хм, матерится отменно. Первое желание – броситься вниз и под дулом револьвера заставить все рассказать, но есть опасность оставить за спиной врага. Василия я приложил хорошо, тот явное сотрясение мозга получил, времени прошло не так много, надеюсь, еще не очухался.

Осторожно открыл ближайшую дверь – комната пуста. Впрочем, посетители тут бывают, широкая кровать с сомнительно чистым бельем, и больше ничего. Эта не та ли подавальщица-толстушка сюда клиентов водит? Мля, да тут смертельных случаев наверняка немало происходит, она же задавит клиента своей массой, а если тот голову ей меж грудей засунет, то задохнется же. Что за мысли? Следующая дверь – там какое-то барахло хранится, комната вся забита. За очередной дверью услышал, как кто-то блюет. Похоже, это то, что ищу. Медленно отворяю створку и вижу, как бледный Василий в одном исподнем (для чего разделся-то?!) стоит и прямо из бутылки пьет водку. Это у него-то сотрясение? Да ну на фиг!

– Паленая, такую еще не пила! Ну ты жмот! – доносится голос девицы, но она находится не в моем поле зрения.

Василий же увидел меня и отреагировал. Бутылку швырнул, я еле-еле успел присесть, надо мной пролетела и, ударившись о стену, разбилась вдребезги. На инстинктах отшатываюсь вбок, а в стену, куда недавно ударилась бутылка, бьют пули. Черт! Ошибся! В комнате не один Василий с девицей! Как минимум еще двое: краем глаза увидел мужика, который начал палить, а визжат девицы на два голоса! Руку с револьвером в проем – и наугад послал пару выстрелов.

– Он один! Васька, прикрой! – раздался крик из комнаты.

Черт! Я отшатнулся не в сторону, откуда пришел: теперь если уносить ноги, то нужно рисковать и мимо открытой двери проходить. А ведь британец стрельбу наверняка услышал и может на помощь ломануться. Хотя… нет, Гарри не станет рисковать, готов побиться об заклад, что британский подданный сейчас по лестнице в харчевню бежит. Там он на улицу выберется, попытается поймать извозчика и уехать на запасную хату, где будет отсиживаться и обстановку выведывать. Ладно, считаем, что из подвала мне угрозы нет. Три выстрела в открытую дверь, после чего, откидывая барабан нагана, вытряхиваю гильзы и снаряжаю его патронами, порадовавшись, что не поленился и выгреб у Петра боеприпасы. Повезло, что ни одна гильза не застряла и ее не перекосило, времени ушло всего ничего, а если бы пришлось выдавливать шомполом, или, как его правильно называют, экстрактором гильз, то потребовалось бы не в пример больше времени, а от него сейчас зависит моя жизнь. Еще два выстрела в стену, мысленно прикинул, что у врага осталось по одному патрону в барабанах. Но и они не дураки, могли перезарядиться и также считают мои выстрелы. Еще две пули – и разочарованно выкрикиваю:

– Что ж ты, падла, заклинила-то?!!

Да, пытаюсь поймать противников на такую нехитрую уловку. Опыта боевого у распутинцев нет, поэтому и клюнул Василий, выпрыгнув в коридор, пытаясь поймать меня на мушку. Две пули послал – одну в грудь, другую в лоб. Василий падает спиной назад, а вот его подельник притаился.

– Поговорим?! – крикнул, прикидывая, как бы наган убитого забрать.

Оружие находится в простреливаемой из комнаты зоне, но не думаю, что неизвестный держит под прицелом это место. Осторожно подошел к косяку, присел на корточки и быстрым движением схватил рукоять револьвера. Когда уже почти руку из сектора обстрела вытащил – раздался выстрел, и пуля попала мне в руку чуть выше локтя.

– Да не вопрос! Можем и погутарить! Патронов у меня в достатке, скоро и подмога придет, а вот ты бы лучше сдался! – ответил мне голос из комнаты.

– Жди, – коротко хмыкнул я, проверяя заряды в доставшемся револьвере.

Три пули в одном нагане и пять во втором. Рискую! Решение принял мгновенно и рыбкой прыгнул в комнату, стреляя из револьвера в правой руке. Краем глаза отмечаю, что враг поднимается во весь рост из-за дивана, намереваясь меня пристрелить, небольшой доворот револьвера в левой руке – и во лбу противника образовывается кровавая дыра, а сам он падает. Мордой я проехался по ковру, ощущения непередаваемые, – прыгнул-то сильно, теперь буду выглядеть, словно меня волочили по наждачке. Визг девиц вновь ударил по ушам. Морщусь и, о кровать облокотившись, снаряжаю барабаны револьверов. Хрен его знает – занесет сюда еще боевиков, так встречу их, как и положено, свинцом.

– Хорош орать! – перекрывая визг девиц, рыкаю я и встаю.

Полуодетые дамы легкого поведения сидят в обнимку у стеночки и трясутся. Замерзли, наверное, бедняжки, на них же, кроме чулок с поясами, ничего и нет, если не считать, что у одной кожаный ошейник, а у второй искусственный хвост торчит из мягкого места. Н-да, распутинцы-то еще и извращенцами оказываются. Или это они так для Гарри расстарались?

– Вы мне без надобности, убивать вас не стану, – говорю девицам, обходя диван и убеждаясь, что длинноусый (так его мысленно окрестил, когда увидел завитые пышные усы) мертвее не бывает. – Кого ублажали? Этих или иностранца, который отлучился?

– Точно не пристрелишь? – испуганно спросила дама постарше.

– На фига? Мне нет до вас дела, – обхожу комнату, ища свои бумаги.

Даже под кровать заглянул, но, кроме сапог, ничего там не обнаружил. Стол тоже пуст, если не считать закуски. Так, чего-то тут не хватает.

– Да, нас для иностранца привезли, почти полдня его дожидались. А он оказался не в духе, почти сразу нас своим дружкам сплавил, а эти… – дернула девица головой, – сперва над нами издевались, что мы в таком виде. А разве наша вина, что у их подельника такие вкусы?

– Стоп! – остановил я речь девицы. – Кто привез и сколько тут всего людей-то?

– Так Санек, которому ты мозги вышиб, заказывал у мадам и обговаривал интимные подробности. Он привез, а потом ждали долго, а когда они явились с Васькой, которого ты раньше…

– Это понял! Больше никого не видели? Может, ждали они еще кого? – вновь перебил я девицу.

– Не, никого не ожидали вроде, а собирались с каким-то несговорчивым мужиком беседу провести с…

– Одежда ваша где? Не в таком же виде вы сюда попали, – в очередной раз оборвал я свою собеседницу.

– Так в комнате у иностранца осталась, мы там приоделись и его в кровати поджидали. А у него настроения не возникло, а может, он импотентом оказался, но как только нас увидел, сразу пинками выгнал, ругаясь на Санька, что тот ему второсортных баб подсовывает за большие деньги. А мы, – девица встала и по бокам руками провела, – в самый раз! Никто же не жалуется!

Ну, не поспоришь, фигурка есть, да и вторая девица, что словно в рот воды набрала, неплоха. Мля-а-а, на фоне нервотрепки и давнего воздержания у меня кое-какой инстинкт сработал. Заставил себя взглянуть в сторону одного из распутинцев и представить, что они тут с данными дамами вытворяли. Вот сразу возникла брезгливость, и с ней пришло спокойствие. Правда, почти уже решил, что нанесу визит Марте и гори оно все огнем! Дверь запру и уши заткну, ни на какие посылы не выйду, пока с хозяйкой ресторана вдумчиво на перине не переговорю!

– У вас кровь, перебинтовать нужно, – подала голос молчавшая до этого времени девица.

– Перевяжи, – разрешил я, а у ее подруги уточнил: – Где комната, из которой вас иностранец попер?

– Следующая дверь, – кивнула та в сторону.

Руку мне перебинтовала девица в кожаном ошейнике, – когда склонилась, чтобы простыню зубами порвать, у меня опять желание возникло, но она дыхнула перегаром и несвежими продуктами – успокоился. Замок в комнату Гарри пришлось ломать, точнее, ногой выбил дверь. Увы, кроме моих бумаг и вещей, разложенных на столе, ничего интересного не обнаружил, если не считать пары листовок и газет. Одежды британца в комнате нет, как и бритвенных принадлежностей в небольшой ванной. Это не его жилище, просто комната для каких-то нужд, где можно решать дела или развлечься с доступными дамами. Последние, кстати, уже оделись, но от них за версту разило древней профессией. Ладно, это меня не интересует. Не прощаясь, покинул комнату, раздумывая, куда бы револьверы распихать. Один за поясом, второй в кармане, третий в руке – вооружен как гангстер. Шляпы с сигарой не хватает, а так – вылитый мафиозо. Хм, одежду еще покупать предстоит, эта не только в грязи, но и порвана. Кстати, а как мне из этого захолустья выбираться? Взять пролетку бандитов или попытаться извозчика поймать? Додумать не успел, хотя уже и на улицу вышел. Прогремел револьверный выстрел, за ним еще один. Первая пуля чиркнула по волосам, вторая обожгла плечо, падаю и разворачиваюсь, водя стволом своего револьвера, пытаясь поймать на мушку и поразить врага, но увидел мелькнувшую за угол фигуру, а потом, теряя сознание, расслышал трель свистка. Наконец-то городовой или околоточный явиться соизволил, мысленно обрадовался я.