Текст книги "Барсучий нос. С вопросами и ответами для почемучек"

Справочное бюро

Вода бесцветна и прозрачна, особенно если родниковая; деготь же – смолистое темное вещество, получаемое из древесной смолы. И тем не менее озерная вода может быть «цвета дегтя» – если, например, озерцо образовалось посреди торфяного болота. Торф коричневый, поэтому дно у такого озера темное; к тому же воду окрашивают пигменты, – и она сама темнеет, оставаясь почти прозрачной.

Карась – обитатель небольших озер и речных заводей в Европе и Сибири, медлительный, с округлым, сплюснутым с боков туловищем, держится в зарослях водной растительности, питается мелкой живностью. В длину взрослый карась может достигать 40–50 см и весит до 2–3 кг: он действительно может быть величиной с «поднос от самовара».

Стрекозы обычно серые или зеленоватые, с прозрачными крыльями. Но есть среди них и ярко окрашенные – синие или бурые с блестящим отливом и даже оранжево-красного цвета. Их народное название – «красотки». Яркая, отпугивающая окраска божьих коровок бывает двух типов: красная с черными пятнами или черно-синяя с красными пятнами; такие пятна с возрастом желтеют и могут казаться белыми.

В сельском хозяйстве самцов некоторых видов животных кастрируют. Им присваивают особые названия, чтобы отличить от «нормальных» животных: жеребец становится мерином, бык – волом, кабан – боровом, баран – валухом, петух – каплуном (во Франции). Благодаря этому они становятся более мирными, крупными и сильными.

В средней полосе России обитает несколько видов птиц, похожих на воробьев, самцы которых с красной грудкой и головой. Одна из них – коноплянка, или реполов: у нее красное грудное пятно разделено белой полоской. Это обычный обитатель лесов, садов, кустарниковых зарослей. Песенка состоит из щебетаний, свистов, тресков.

Таволга – травянистое растение, похожее на небольшой куст с крупными перистыми листьями, образует заросли в сырых лугах и по опушкам. Крупные кистевидные соцветия белого цвета с очень сильным сладким ароматом, привлекающим насекомых. Для букетов ее цветы не годятся – быстро вянут.

Стрелолист – небольшое травянистое водное растение, заселяет болотистые заводи. Его подводные листья узкие, торчащие из воды на длинных стеблях заостренные трехдольчатые листья похожи на стрелы. После отцветания собранные на цветоносе плоды становятся похожи на небольшие шишки.

Белая водяная лилия, или кувшинка, растет в медленных речных заводях. Ее цветы с белыми лепестками и желтой серединой, окруженные широкими листьями, хорошо заметны летом. Сусак – водное растение из семейства зонтичных. Его бело-розовые цветы собраны в соцветие-зонтик.

Яркий рисунок отпугивает врагов, поэтому их брюшко украшено белыми, желтыми, красными и черными поперечными полосами. Садясь на цветок, шмель закапывается в него, чтобы добраться до нектара, – снаружи бывает видно только яркое брюшко.

Многие растения, служащие пищей животным, в процессе эволюции обзавелись защитными средствами. Стебли и листья крапивы густо покрыты короткими и острыми полыми волосками, устройством похожими на шприц. При прикосновении к растению они впиваются в кожу и впрыскивают жгучее вещество: на коже появляются волдыри, неприятный зуд продолжается несколько часов.

У шиповника стебли покрыты твердыми короткими шипами: при взгляде на него пропадает всякая охота взять растение в руку и тем более в рот.

Крапива

Геологическое строение Земли таково, что она фактически представляет собой огромный магнит. Один ее магнитный полюс расположен в окрестностях Северного полюса в Арктике, другой – на Южном полюсе в Антарктиде. Магнитные полюса не только перемещаются по поверхности Земли, но иногда и меняют «знак».

Треска – обитатель холодных вод северной Атлантики. Она живет большими стадами, питается мелкой рыбой, сама служит пищей гренландскому тюленю. Совершает ежегодные миграции от мест питания к местам нереста.

Валериана – травянистое растение, известное своими лечебными свойствами. Ее название происходит от латинского valere, что значит «быть здоровым». Растет на лугах; ее издавна выращивают ради корневищ, служащих источником особых эфирных масел. Их настойка оказывает на человека успокаивающее действие.

Можжевельник – хвойный кустарник или дерево. Его кора, шишечки и хвоинки содержат пахучие эфирные масла, которые убивают многих микробов. Наперстянка – травянистое растение, ее собранные в соцветие красивые цветы напоминают наперсток. Она ядовита, но из некоторых ее веществ делают лекарства.

Хвоя елки или сосны – источник большого количества витаминов. Их особенно много в молодой хвое: в качестве биологически активных веществ они стимулируют рост хвоинок. Ранним летом молодые хвоинки появляются на верхушках ветвей, они светлее и мягче прошлогодних – их можно срывать и есть.

Мхи – очень примитивные растительные организмы: в отличие от сосудистых растений, у них нет проводящей системы, цветков, корней. Сфагнум растет на болотах. Лишайники – это своеобразные «двойные» организмы: тело состоит из грибного мицелия и одноклеточных водорослей. Самые простые выглядят как чешуйчатые «наросты» на камнях или деревьях.

Конятником в народе называют конский щавель – травянистое многолетнее растение с мощным корневищем, розеткой крупных грубых листьев и высоким метельчатым соцветием. Растет на полях, лесных опушках. Несмотря на название, копытные животные его не едят из-за горького вкуса.

Породы лошадей различаются мастью – сочетанием вариантов окраски тела, хвоста и гривы. Например, соловая (рыжая с белой гривой), пегая (сочетание рыжих и белых пятен), саврасая, или буланая (светло-рыжая с темной гривой); мухортая лошадь похожа на буланую, отличается желтоватыми «подпалинами» в паху.

Цыплята вылупляются из яиц полностью развитыми и уже через несколько минут, обсохнув, бегают за курицей, подбирая у нее из-под ног крошки и мелких насекомых. Хозяйка, приготовив корм, зовет курицу «цыпа-цыпа», та с кудахтаньем устремляется на зов, зная, что ее ждет обильная пища, – и цыплята вслед за ней.

Махорка – выращиваемая в Европе разновидность табака. Высушенные листья сворачивают или измельчают, используют для обеззараживания ран, курения. Курильщик сворачивает из бумаги маленький кулек-самокрутку, набивает махоркой, изгибает его – получается нечто похожее на заднюю ногу козы. Курение – вредная и опасная привычка.

Человек издавна приспособил многие виды трав для своих нужд – для изготовления пищи, лекарств, из некоторых шьют одежду, вьют веревки. Из лекарственных растений готовят медицинские препараты: когда-то этим занимались особые народные умельцы-знахари; в настоящее время это целая индустрия.

Николай Семенович Лесков (1831–1895) – русский писатель. Его главные герои – простые люди из глубинки, в которых Лесков умел находить особые таланты, доброту, чувство справедливости. Его самая известная повесть-сказка – «Левша».

Язь – родственник карася, похож на него, но не такой круглый, с красноватыми плавниками и хвостом, с блестящей серебристой чешуей. Сходен с карасем и размерами – длина тела до 50 см, вес до 2,5 кг. Живет в Европе и Сибири в крупных реках с чистой водой, держится обычно вдали от берега.

Брусника – вечнозеленый кустарничек, встречающийся повсюду от средней полосы до тундры. Весной его стелющиеся по земле кустики покрываются белыми цветами. Осенью на них созревают ярко-красные ягоды, богатые витаминами. Сейчас разводят в садах.

Голос – это звук, возникающий при вибрации особых голосовых связок в гортани, когда через них во время выдоха или вдоха проходит воздух. Такие связки есть у млекопитающих, птиц, рептилий. Эти связки в зависимости от упругости и толщины по-разному реагируют на движение воздуха и издают разные звуки. Поэтому голос может быть высоким или низким, звонким или хриплым; разный у женщин и мужчин, у взрослых и детей. У разных животных голоса разные и звучат по самым разным поводам. Птичьи песнопенья и трели наполняют весенний лес: так самцы привлекают самок. Ночью волчья стая оглашает окрестности многоголосым воем: это значит, что хищники вышли на охоту. Собака рычит на чужих и приветствует хозяев.

Николай Николаевич Озеров (1887–1953) – оперный певец-тенор, солист Большого театра. Он пел в операх «Пиковая дама» (Герман), «Евгений Онегин» (Ленский), «Отелло» (Отелло) и др. Много выступал с сольными концертами в городах России.

Собрание чудес

У каждого, даже самого серьезного человека, не говоря, конечно, о мальчишках, есть своя тайная и немного смешная мечта. Была такая мечта и у меня, – обязательно попасть на Боровое озеро.

От деревни, где я жил в то лето, до озера было всего двадцать километров. Все отговаривали меня идти, – и дорога скучная, и озеро как озеро, кругом только лес, сухие болота да брусника. Картина известная!

– Чего ты туда рвешься, на этот озер! – сердился огородный сторож Семен. – Чего не видал? Народ какой пошел суетливый, хваткий, господи! Все ему, видишь ли, надо своей рукой цопнуть, своим глазом высмотреть! А что ты там высмотришь? Один водоем. И более ничего!

– А ты там был?

– А на кой он мне сдался, этот озер! У меня других дел нету, что ли? Вот они где сидят, все мои дела! – Семен постучал кулаком по своей коричневой шее. – На загорбке!

Но я все-таки пошел на озеро. Со мной увязались двое деревенских мальчишек, – Ленька и Ваня. Не успели мы выйти за околицу, как тотчас обнаружилась полная враждебность характеров Леньки и Вани. Ленька все, что видел вокруг, прикидывал на рубли.

– Вот, глядите, – говорил он мне своим гугнивым голосом, – гусак идет. На сколько он, по-вашему, тянет?

– Откуда я знаю!

– Рублей на сто, пожалуй, тянет, – мечтательно говорил Ленька и тут же спрашивал: – А вот эта сосна на сколько потянет? Рублей на двести? Или на все триста?

– Счетовод! – презрительно заметил Ваня и шмыгнул носом. – У самого мозги на гривенник тянут, а ко всему приценивается. Глаза бы мои на него не глядели.

После этого Ленька и Ваня остановились, и я услышал хорошо знакомый разговор – предвестник драки. Он состоял, как это и принято, только из одних вопросов и восклицаний.

– Это чьи же мозги на гривенник тянут? Мои?

– Небось не мои!

– Ты смотри!

– Сам смотри!

– Не хватай! Не для тебя картуз шили!

– Ох, как бы я тебя не толканул по-своему!

– А ты не пугай! В нос мне не тычь!

Схватка была короткая, но решительная, Ленька подобрал картуз, сплюнул и пошел, обиженный, обратно в деревню.

Я начал стыдить Ваню.

– Это конечно! – сказал, смутившись, Ваня. – Я сгоряча подрался. С ним все дерутся, с Ленькой. Скучный он какой-то! Ему дай волю, он на все цены навешает, как в сельпо. На каждый колосок. И непременно сведет весь лес, порубит на дрова. А я больше всего на свете боюсь, когда сводят лес. Страсть как боюсь!

– Это почему же?

– От лесов кислород. Порубят леса, кислород сделается жидкий, проховый. И земле уже будет не под силу его притягивать, подле себя держать. Улетит он во-он куда! – Ваня показал на свежее утреннее небо. – Нечем будет человеку дышать. Лесничий мне объяснял.

Мы поднялись по изволоку и вошли в дубовый перелесок. Тотчас нас начали заедать рыжие муравьи. Они облепили ноги и сыпались с веток за шиворот. Десятки муравьиных дорог, посыпанных песком, тянулись между дубами и можжевельником. Иногда такая дорога проходила, как по туннелю, под узловатыми корнями дуба и снова подымалась на поверхность. Муравьиное движение на этих дорогах шло непрерывно. В одну сторону муравьи бежали порожняком, а возвращались с товаром – белыми зернышками, сухими лапками жуков, мертвыми осами и мохнатой гусеницей.

– Суета! – сказал Ваня. – Как в Москве. В этот лес один старик приезжает из Москвы за муравьиными яйцами. Каждый год. Мешками увозит. Это самый птичий корм. И рыбу на них хорошо ловить. Крючочек нужно махонький-махонький!

За дубовым перелеском, на опушке, у края сыпучей песчаной дороги стоял покосившийся крест с черной жестяной иконкой. По кресту ползли красные, в белую крапинку, божьи коровки. Тихий ветер дул в лицо с овсяных полей. Овсы шелестели, гнулись, по ним бежала седая волна.

За овсяным полем мы прошли через деревню Полково. Я давно заметил, что почти все полковские крестьяне отличаются от окрестных жителей высоким ростом.

– Статный народ в Полкове! – говорили с завистью наши, заборьевские. – Гренадеры! Барабанщики!

В Полкове мы зашли передохнуть в избу к Василию Лялину – высокому красивому старику с пегой бородой. Седые клочья торчали в беспорядке в его черных косматых волосах.

Когда мы входили в избу к Лялину, он закричал:

– Головы пригните! Головы! Все у меня лоб о притолоку расшибают! Больно в Полкове высокий народ, а недогадливы, – избы ставят по низкому росту.

За разговором с Лялиным я, наконец, узнал, почему полковские крестьяне такие высокие.

– История! – сказал Лялин. – Ты думаешь, мы зря вымахали в вышину? Зря даже кузька-жучок не живет. Тоже имеет свое назначение.

Ваня засмеялся.

– Ты смеяться погоди! – строго заметил Лялин. – Еще мало учен, чтобы смеяться. Ты слушай. Был в России такой дуроломный царь – император Павел? Или не был?

– Был, – сказал Ваня. – Мы учили.

– Был да сплыл. А делов понаделал таких, что до сих пор нам икается. Свирепый был господин. Солдат на параде не в ту сторону глаза скосил, – он сейчас распаляется и начинает греметь: «В Сибирь! На каторгу! Триста шомполов!» Вот какой был царь! Ну и вышло такое дело, – полк гренадерский ему не угодил. Он и кричит: «Шагом марш в указанном направлении за тыщу верст! Походом! А через тыщу верст стать на вечный постой!» И показывает перстом направление. Ну, полк, конечно, поворотился и зашагал. Что сделаешь! Шагали-шагали три месяца и дошагали до этого места. Кругом лес непролазный. Одна дебрь. Остановились, стали избы рубить, глину мять, класть печи, рыть колодцы. Построили деревню и прозвали ее Полково, в знак того, что целый полк ее строил и в ней обитал. Потом, конечно, пришло освобождение, да солдаты прижились к этой местности, и, почитай, все здесь и остались. Местность, сам видишь, благодатная. Были те солдаты – гренадеры и великаны – наши пращуры. От них и наш рост. Ежели не веришь, езжай в город, в музей. Там тебе бумаги покажут. В них все прописано. И ты подумай, – еще бы две версты им прошагать и вышли бы к реке, там бы и стали постоем. Так нет, не посмели ослушаться приказа, – точно остановились. Народ до сих пор удивляется. «Чего это вы, говорят, полковские, вперлись в лес? Не было вам, что ли, места у реки? Страшенные, говорят, верзилы, а догадки в башке, видать, маловато». Ну, объяснишь им, как было дело, тогда соглашаются. «Против приказа, говорят, не попрешь! Это факт!»

Василий Лялин вызвался проводить нас до леса, показать тропу на Боровое озеро. Сначала мы прошли через песчаное поле, заросшее бессмертником и полынью. Потом выбежали нам навстречу заросли молоденьких сосен. Сосновый лес встретил нас после горячих полей тишиной и прохладой. Высоко в солнечных косых лучах перепархивали, будто загораясь, синие сойки. Чистые лужи стояли на заросшей дороге, и через синие эти лужи проплывали облака. Запахло земляникой, нагретыми пнями. Заблестели на листьях орешника капли не то росы, не то вчерашнего дождя. Гулко падали шишки.

– Великий лес! – вздохнул Лялин. – Ветер задует, и загудят эти сосны, как колокола.

Потом сосны сменились березами, и за ними блеснула вода.

– Боровое? – спросил я.

– Нет. До Борового еще шагать и шагать. Это Ларино озерцо. Пойдем, поглядишь в воду, засмотришься.

Вода в Ларином озерце была глубокая и прозрачная до самого дна. Только у берега она чуть вздрагивала, – там из-под мхов вливался в озерцо родник. На дне лежало несколько темных больших стволов. Они поблескивали слабым и темным огнем, когда до них добиралось солнце.

– Черный дуб, – сказал Лялин. – Мореный, вековой. Мы один вытащили, только работать с ним трудно. Пилы ломает. Но уж ежели сделаешь вещь – скалку или, скажем, коромысло, – так навек! Тяжелое дерево, в воде тонет.

Солнце блестело в темной воде. Под ней лежали древние дубы, будто отлитые из черной стали. А над водой, отражаясь в ней желтыми и лиловыми лепестками, летали бабочки.

Лялин вывел нас на глухую дорогу.

– Прямо ступайте, – показал он, – покамест не упретесь в мшары, в сухое болото. А по мшарам пойдет тропка до самого озера. Только сторожко идите, – там колков много.

Он попрощался и ушел. Мы пошли с Ваней по лесной дороге. Лес делался все выше, таинственней и темнее. На соснах застыла ручьями золотая смола.

Сначала были еще видны колеи, давным-давно поросшие травой, но потом они исчезли, и розовый вереск закрыл всю дорогу сухим веселым ковром.

Дорога привела нас к невысокому обрыву. Под ним расстилались мшары – густое и прогретое до корней березовое и осиновое мелколесье. Деревца тянулись из глубокого мха. По мху то тут, то там были разбросаны мелкие желтые цветы и валялись сухие ветки с белыми лишаями.

Через мшары вела узкая тропа. Она обходила высокие кочки. В конце тропы черной синевой светилась вода – Боровое озеро.

Мы осторожно пошли по мшарам. Из-под мха торчали острые, как копья, колки, – остатки березовых и осиновых стволов. Начались заросли брусники. Одна щечка у каждой ягоды – та, что повернута к югу, – была совсем красная, а другая только начинала розоветь. Тяжелый глухарь выскочил из-за кочки и побежал в мелколесье, ломая сушняк.

Мы вышли к озеру. Трава выше пояса стояла по его берегам. Вода поплескивала в корнях старых деревьев. Из-под корней выскочил дикий утенок и с отчаянным писком побежал по воде.

Вода в Боровом была черная, чистая. Острова белых лилий цвели на воде и приторно пахли. Ударила рыба, и лилии закачались.

– Вот благодать! – сказал Ваня. – Давайте будем здесь жить, пока не кончатся наши сухари.

Я согласился. Мы пробыли на озере два дня. Мы видели закаты и сумерки и путаницу растений, возникавшую перед нами в свете костра. Мы слышали крики диких гусей и звуки ночного дождя. Он шел недолго, около часа, и тихо позванивал по озеру, будто протягивал между черным небом и водой тонкие, как паутина, дрожащие струнки.

Вот и все, что я хотел рассказать. Но с тех пор я никому не поверю, что есть на нашей земле места скучные и не дающие никакой пищи ни глазу, ни слуху, ни воображению, ни человеческой мысли.

Только так, исследуя какой-нибудь клочок нашей страны, можно понять, как она хороша и как мы сердцем привязаны к каждой ее тропинке, роднику и даже к робкому попискиванию лесной пичуги.

Справочное бюро

Сухие болота получаются в результате зарастания лесных болот и небольших озер мхом-сфагнумом, за что их называют мшарами. Со временем они перестают быть топкими, превращаются в торфяники, зарастают травой и чахлыми деревьями; на таких болотах обильно растут клюква, брусника.

Гуси – водоплавающие птицы, но в отличие от уток не столь сильно привязаны к воде. В деревнях их обычно выпасают на лугах, по околицам и обочинам дорог. Они довольно смышленые, знают свой дом и поэтому нередко ходят самостоятельно небольшими группами.

Сосна играет очень большую роль как в жизни леса, так и в экономике человека. Она формирует особый лесной тип – бор. Человек из нее добывает смолу для изготовления канифоли, из прочной древесины делает доски, корабельная сосна служит для изготовления мачт. Ископаемая смола сосны превращается в ценный янтарь.