Текст книги "100 великих россиян"

ИВАН ВЕЛИКИЙ

В правление московского князя Ивана III, прозванного в наших летописях Великим, были разрешены две важнейшие национальные задачи, составлявшие весь смысл предшествовавшей русской истории: было завершено собирание русских земель вокруг Москвы и был положен конец двухвековой татарской зависимости. За сорок лет, пока Иван находился у власти, Русское государство претерпело такие значительные перемены, что уже современники ясно осознавали переломный характер его правления, которое началось фактически в одной стране, а закончилось совсем в другой. Ивана Великого, таким образом, с полным правом можно назвать последним князем удельной Руси и первым государем единой России.

В 1462 г., когда умер старый московский князь Василий Темный и престол перешел его 22-летнему сыну Ивану, Русская земля распадалась на множество мелких и крупных политических миров, независимых друг от друга, и среди этих миров Московское княжество было далеко не самым крупным и не самым многолюдным. На севере Московская волость граничила с независимым княжеством Тверским, еще далее на север и северо-восток за Волгой владения московского князя соприкасались или перемежались с владениями новгородскими, ростовскими и ярославскими. Весь север Восточно-Европейской равнины занимала Новгородская область, которая по своей площади была гораздо больше Московской. К ней на юго-западе, со стороны Ливонии, примыкала маленькая область другого вольного города, Пскова. На западе государство Ивана граничило с Литвой, включавшей в себя южные и западные области прежней Киевской Руси, с городами Полоцком, Смоленском, Киевом и Черниговом. Средним течением Оки, между Калугой и Коломной Московское княжество граничило с великим княжеством Рязанским. Далее на юг обширное степное пространство, тянувшееся до берегов Черного, Азовского и Каспийского морей, оставалась под властью татар, отдельные ханства которых находились в Крыму и на нижней Волге (это были Крымское ханство Гиреев, Астраханское ханство и Большая Орда). На востоке, за средней и верхней Волгой, господствовали татары Казанского царства и вятчане, которые мало слушались московского князя, хотя Вятка и числилась у него в подданстве. Собственно Московская область тоже не находилась еще целиком во власти великого князя – внутри нее было выделено четыре удела для братьев Ивана III и Верейский удел для его дяди Михаила.

В этом многоликом окружении и начал свою деятельность молодой Иван. Несмотря на юность, он был уже человек много повидавший, со сложившимся характером и готовый к решению трудных государственных вопросов. Он имел крутой нрав и холодное сердце, отличался рассудительностью, властолюбием и умением неуклонно идти к избранной цели. Процесс объединения при нем значительно ускорился. Уже в 1463 г. под нажимом из Москвы уступили свою вотчину Ярославские князья – все они били Ивану челом о принятии их на московскую службу и отреклись от своей самостоятельности. Вслед затем Иван начал решительную борьбу с Новгородом. Здесь издавна ненавидели Москву, но самостоятельно вступать в войну новгородцам казалось опасным. Поэтому они прибегли к последнему средству – пригласили на княжение литовского князя Михаила Олельковича. Вместе с тем заключен был и договор с польским королем Казимиром, по которому Новгород поступал под его верховную власть, отступался от Москвы, а Казимир обязывался охранять его от нападений великого князя. Узнав об этом, Иван III отправил в Новгород послов с кроткими, но твердыми речами. Послы напоминали, что Новгород – отчина Ивана, и он не требует от него больше того, что требовали его предки. Однако мирные речи не возымели действия – новгородцы выгнали московских послов с бесчестием. Таким образом, надо было начинать войну. 13 июля 1471 г. на берегу реки Шелони новгородские полки были наголову разбиты московскими. Иван, прибывший уже после битвы с главным войском, двинулся добывать сам Новгород. Между тем из Литвы не было никакой помощи. Народ в Новгороде заволновался и отправил своего архиепископа просить у великого князя пощады. Как бы снисходя усиленному заступничеству за виновных митрополита, братьев и бояр, великий князь объявил новгородцам свое милосердие: «Отдаю нелюбие свое, унимаю меч и грозу в земле новгородской и отпускаю полон без окупа». Заключили договор: Новгород отрекся от связи с литовским государем, уступил великому князю часть Двинской земли и обязался уплатить «копейное» (контрибуцию). Во всем остальном договор этот был повторением того, какой заключили при Василии II.

За внешними успехами последовали большие внутренние перемены. В 1467 г. великий князь овдовел, а два года спустя начал свататься за племянницу последнего византийского императора, царевну Софью Фоминичну Палеолог. Переговоры тянулись три года. 12 ноября 1472 г. невеста наконец приехала в Москву. Свадьба состоялась в тот же день. Этот брак Московского государя с греческою царевною был важным событием русской истории. Вместе с Софьей при московском дворе утвердились многие порядки и обычаи византийского двора. Церемониал стал величественнее и торжественнее. Сам великий князь вдруг как-то возвысился в глазах современников, которые заметили, что Иван после брака на племяннице византийского императора явился вдруг самовластным государем и возвысился до царственной недосягаемой высоты, перед которою боярин, князь и потомок Рюрика и Гедемина должен был благоговейно преклониться наравне с последним из подданных. Именно в то время Иван III стал внушать страх одним своим видом. Женщины, говорят современники, падали в обморок от его гневного взгляда. Придворные, со страхом за свою жизнь, должны были в часы досуга забавлять его, а когда он, сидя в креслах, предавался дремоте, они неподвижно стояли вокруг, не смея кашлянуть или сделать неосторожное движение, чтобы не разбудить его.

В 1474 г. Иван выкупил у ростовских князей оставшуюся еще у них половину их княжества. Однако гораздо более важным событием было окончательное покорение Новгорода. В 1477 г. в Москву приехали два чиновника новгородского веча. В своей челобитной они называли Ивана и его сына государями, тогда как прежде все новгородцы именовали их господами. Великий князь ухватился за это и 24 апреля отправил своих послов спросить: какого государства хочет Великий Новгород? Новгородцы на вече отвечали, что не называли великого князя государем и не посылали к нему послов говорить о каком-то новом государстве, весь Новгород, напротив, хочет, чтобы все оставалось без перемены, по старине. Иван пришел к митрополиту с вестью о клятвопреступлении новгородцев: «Я не хотел у них государства, сами присылали, а теперь запираются и на нас ложь положили». То же объявил матери, братьям, боярам, воеводам и по общему благословению и совету вооружился на новгородцев. Московские отряды распущены были по всей Новгородской земле от Заволочья до Наровы и должны были жечь людские поселения и истреблять жителей. Для защиты своей свободы у новгородцев не было ни материальных средств, ни нравственной силы. Они отправили владыку с послами просить у великого князя мира и правды. Условия, на которых тот предложил им мир, означали полный отказ от былой воли. Послам объявили волю Ивана: «Вече и колоколу не быть, посаднику не быть, государство Новгородское держать великому князю точно так же, как он держит государство в Низовой земле, а управлять в Новгороде его наместникам». Новгородцы должны были по неволе согласиться на все. 15 января 1478 г. все горожане были приведены к присяге на полное повиновение великому князю. Вечевой колокол был снят и отправлен в Москву.

В марте 1478 г. Иван III возвратился в Москву, благополучно завершив все дело. Но уже осенью 1479 г. ему дали знать, что многие новгородцы пересылаются с Казимиром Польским, зовут его к себе, и король обещает явиться с полками, причем сносится с Ахматом, ханом Большой Орды, и зовет его на Москву. К заговору оказались причастны братья Ивана. Положение было нешуточным и, вопреки своему обычаю, Иван стал действовать быстро и решительно. Он утаил свое настоящее намерение и пустил слух, будто идет на немцев, нападавших тогда на Псков, даже сын его не знал истинной цели похода. Новгородцы между тем, понадеявшись на помощь Казимира, прогнали великокняжеских наместников, возобновили вечевой порядок, избрали посадника и тысяцкого. Великий князь подошел к городу с Аристотелем Фиораванти, который поставил против Новгорода пушки: и начал обстрел города. Тем временем великокняжеская рать захватила посады, и Новгород очутился в осаде. В городе поднялась безладица. Многие сообразили, что нет надежды на защиту и поспешили заранее в стан великого князя. Руководители заговора, не в силах будучи обороняться, послали к Ивану просить «спаса», то есть грамоты на свободный проезд для переговоров. «Я вам спас, – сказал великий князь, – я спас невинным; я государь вам, отворите ворота, войду – никого невинного не оскорблю».

Новгородцы отворили ворота и сдались на полную волю победителя. На этот раз условия мира оказались намного тяжелее: москвичи казнили многих участников мятежа, более тысячи семей купеческих и детей боярских было выслано и поселено в Переславле, Владимире, Юрьеве, Муроме, Ростове, Костроме, Нижнем Новгороде. Через несколько дней после того московское войско погнало более семи тысяч семей из Новгорода в Московскую землю. Все недвижимое и движимое имущество переселенных сделалось достоянием великого князя. Немало сосланных умерли по дороге, так как их везли зимой, не давши собраться; оставшихся в живых расселили по разным посадам и городам: новгородским детям боярским давали поместья, а вместо них поселяли в Новгородскую землю москвичей.

Расправившись с Новгородом, Иван поспешил в Москву. Положение его оставалось очень затруднительным – со всех сторон приходили вести, что на Русь двигается хан Большой Орды. Фактически Русь была независима от Орды уже много лет, но формально последнее слово еще не было сказано. Русь крепла – Орда слабела, но продолжала оставаться грозной силой. В 1480 г. хан Ахмат, заслышав о восстании братьев великого князя и согласившись действовать заодно с Казимиром Литовским, выступил на московского князя. Получив весть о движении Ахмата, Иван выслал полки на Оку, а сам поехал в Коломну. Но хан, видя, что по Оке расставлены сильные полки, взял направление к западу, к литовской земле, чтоб проникнуть в Московские владения через Угру; тогда Иван велел сыну Ивану и брату Андрею Меньшему спешить туда; князья исполнили приказ, пришли к Угре прежде татар, отняли броды и перевозы. Ахмат, не пускаемый за Угру полками московскими, все лето хвалился: «Даст Бог зиму на вас: когда все реки станут, то много дорог будет на Русь». Он стоял на Угре до 11 ноября, как видно, дожидаясь обещанной литовской помощи. Но тут начались лютые морозы, так что нельзя было стерпеть; татары были наги, босы, ободрались за лето. Литовцы так и не пришли, отвлеченные нападением крымцев, и Ахмат не решился преследовать русских дальше на север. Он повернул назад и ушел обратно в степи.

Современники и потомки восприняли стояние на Угре как зримый конец ордынского ига. Затем наступила очередь давнего соперника Москвы – Твери. В 1484 г. в Москве узнали, что князь Михаил Борисович Тверской начал держать дружбу с Казимиром Литовским и женился на внучке последнего. Иван III объявил Михаилу войну. Москвичи попленили Тверскую волость, взяли и сожгли города. Литовская помощь не являлась, и Михаил принужден был просить мира. Иван дал мир, по которому тверской князь обещал не иметь никаких отношений с Казимиром и Ордою. Но в том же 1485 г. был перехвачен гонец Михаила в Литву. На этот раз расправа была скорее и жестче. 8 сентября московское войско обступило Тверь, 10 были зажжены посады, а 11 тверские бояре, бросив своего князя, приехали в лагерь к Ивану и били ему челом на службу. Михаил Борисович ночью убежал в Литву, видя свое изнеможение. Тверь присягнула Ивану, который посадил в ней своего сына. Вслед затем в 1489 г. была окончательно присоединена Вятка.

Одновременно началось присоединение южных и западных волостей на границе с Литвою. Под власть Москвы здесь то и дело переходили мелкие православные князья со своими вотчинами. Первыми передались князья Одоевские, затем – Воротынские и Белевские. Эти мелкие владетели постоянно вступали в ссоры со своими литовскими соседями – фактически на южных границах не прекращалась война, но и в Москве и в Вильно долгое время сохраняли видимость мира. В 1492 г. умер Казимир Литовский, стол перешел его сыну Александру. Иван вместе с крымским ханом Менгли-Гиреем немедленно начал против него войну. С самого начала дела пошли счастливо для Москвы. Воеводы взяли Мещовск, Серпейск, Вязьму; Вяземские, Мезецкие, Новосильские князья и другие литовские владельцы волею-неволею переходили в службу Московского государя. В конце концов Александр должен был признать все эти переходы. В 1503 г. между Литвой и Россией заключено было перемирие, по которому Иван удержал за собой все завоеванные земли. Вскоре после этого он умер.

Владимир Мономах – Александр Невский – Дмитрий Донской

Вторая книга нашего собрания посвящена жизнеописаниям известных князей-ратоборцев. Русь Киевская, Русь Владимирская и Русь Московская равно представлены здесь своими славнейшими героями.

ВЛАДИМИР МОНОМАХ

Русское государство сложилось на самой окраине культурно-христианского мира, «на берегу Европы», за которым простиралось безбрежное море степей, служивших преддверием Азии. Эти степи со своим кочевым населением были настоящим бичом для Древней Руси. Сначала здесь обитали хазары, потом пришли печенеги, а с 1061 г. начались непрерывные столкновения с новыми хозяевами степных просторов – половцами. Читая летопись того времени, мы найдем в ней сколько угодно ярких красок для изображения бедствий, какие испытывала Русь со стороны степных варваров. Нивы забрасывались, зарастали травою и лесом; там, где паслись стада, – водворялись звери, целые города превращались в пепелища и лишались всех своих жителей. Огромные опасности постоянно переживала соседняя со степью Переславская земля: по тамошним рекам Трубежу, Супою, Суле, Хоролю происходили чуть не ежегодные, в иные годы неоднократные встречи руси с половцами. В этой постоянной, не прекращающейся ни на один год упорной двухвековой войне постепенно выработался особый быт приграничного населения. Дружинникам здесь приходилось чуть не постоянно, по выражению летописца, держать своих коней за повод в ожидании похода. Именно в этой земле и в этой стихии прошла большая часть жизни знаменитого князя и великого ратоборца Киевской Руси Владимира Всеволодовича Мономаха.

Владимир, прозванный Мономахом, приходился родным правнуком крестителю Руси Владимиру Святому. Его дедом был не менее известный Ярослав Мудрый, а отцом – великий князь Киевский Всеволод Ярославич. Мать его принадлежала к древнему греческому роду Мономахов и была по некоторым известиям дочерью византийского императора Константина IX Мономаха. С детства Владимир отличался отчаянным характером. Уже на закате своей жизни в «Поучении» он так вспоминал о бурных днях молодости: «Любя охоту, мы часто ловили зверей с вашим дедом. Своими руками в густых лесах вязал я диких коней вдруг по несколько. Два раза буйный вол метал меня на рогах, олень бодал, лось топтал ногами, вепрь сорвал меч с бедры моей. Медведь пронзил седло; лютый зверь однажды бросился и низвергнул коня подо мной. Сколько раз я падал с лошади! Дважды разбил себе голову, повреждал руки и ногу, не блюдя жизни в юности и не щадя головы своей». Владимир рано привык исполнять сложные, недетские поручения. Будучи всего десяти лет от роду, он отправлен был отцом на княжение в далекий Ростов. Затем пошли ратные походы и битвы, которым не было числа.

В 1081 г. ханы Асадук и Саук воевали под Стародубом. Владимир с черниговцами и ханом Белкатгином напал на них под Новгородом-Северским, дружину побил и полон отнял, а вскоре после того, в 1082 г. отправился за Сулу к Прилуку, побил много половцев и среди них двух ханов – Осеню и Сакзю. В 1093 г. старик Всеволод скончался на руках Владимира. Мономах уступил киевский стол своему двоюродному брату туровскому князю Святополку Изяславичу, а сам поехал княжить в Чернигов. Едва утвердившись в Киеве, Святополк велел перехватать половецких послов и посадить их под замок. Проведав об этом, половцы пошли войной на Русь и осадили Торческ. Святополк послал к Владимиру Мономаху и стал звать его в поход вместе с собою. Владимир собрал своих воинов и еще послал за братом Ростиславом в Переяславль, веля и ему помочь Святополку. Князья пошли к Треполю, и все воинство переправилось через Стугну, которая была в это время переполнена водой. Изготовившись к бою, они поставили посередине дружину Ростислава, справа от нее – Святополка, а слева – чернигов скую Владимира. 26 мая половцы, в свою очередь построившиеся для решительной битвы, напали на Святополка и врезались в его полк. Сам Святополк держался твердо, но люди его, не выдержав натиска, побежали. После побежал и Святополк, а за ним и все остальные русские полки. Множество воинов перетонуло при этом в Стугне. Утонул и младший брат Мономаха Ростислав. Проливая о нем слезы, Владимир вернулся с остатками своей дружины в Чернигов. Тем временем половцы девять недель осаждали Торческ. Наконец обессиленные защитники сдались. Половцы взяли город, сожгли его, а людей поделили и увели в степь к семьям и сродникам.

В следующем 1094 г. пришел под Чернигов со множеством половцев старый враг Мономаха Олег Святославич. Владимир бился с ним восемь дней и не впустил половцев в острог, но наконец пожалел христианской крови, горящих сел и монастырей, сказал: «Не хвалиться поганым» – и отдал Олегу Чернигов, а сам пошел на стол отца своего в Переяславль. По выезде из Чернигова в дружине его не было и ста человек, считая вместе с женами и детьми. С ней поехал Владимир из Чернигова в Переяславль через полки половецкие. Степняки, по словам Владимира, облизывались на них как волки, но напасть не посмели.

Жизнь Мономаха в разоренной дотла Переяславской волости начиналась очень трудно. «Три лета и три зимы, – писал он позже, – прожил я в Переяславле с дружиною, и много бед натерпелись мы от рати и от голода». Затем положение стало поправляться. В 1095 г. Владимир убил пришедшего к нему для переговоров половецкого хана Итларя, а потом вместе со Святополком пошел в степь и напал врасплох на половецкие вежи, захватил много скота, лошадей, верблюдов, рабов и привел их в свою землю. В 1097 г. Святополк и Владимир Мономах собрали всех русских князей в Любече для установления мира. Князья говорили друг другу: «Зачем губим Русскую землю, навлекая сами на себя ссоры? А половцы землю нашу расхищают и радуются, что нас раздирают усобицы. Объединимся же и с этих пор будем чистосердечно охранять Русскую землю. И пусть каждый владеет отчиной своей». Так порешив, все разошлись восвояси.

С окончанием усобиц появилась возможность начать войну против степных хищников. Весной 1103 г. князья на конях и в ладьях спустились по Днепру за пороги и встали в быстрине у Хортичева острова. Отсюда на конях и пешком русь шла четыре дня до Сутени. Через некоторое время надвинулись на русский стан половецкие полки и были они, пишет летописец, как лес, так что конца им не было видно, а русь пошла им навстречу и была великая битва 4 апреля на Сутени, в которой одержала русь полную победу над половцами. Кроме многих простых воинов пали в этот день 20 половецких князей. Русские взяли большую добычу: скот, овец, коней, верблюдов и вежи с имуществом и челядью, и вернулись из похода с полоном и славою великою.

Однако половцы были еще далеко не разбиты. В 1111 г. думой и похотением Мономаха князья вздумали биться с половцами на Дону. В поход пошли Владимир Мономах, Святополк и Давыд Святославич Черниговский со своими сыновьями. 4 марта русские добрались до Хорола и здесь побросали сани, так как обнажилась земля, и дальше пошли пешком и на конях. 24 марта половцы собрали свои полки и пошли в бой. Русские князья, возложив надежду свою на Бога, сказали: «Здесь смерть нам! Станем же твердо». И, попрощавшись друг с другом, разъехались каждый к своему полку. Обе стороны сошлись, началась жестокая битва, и половцы были разбиты вновь, как и восемь лет назад. 27 марта собрались половцы в еще большем количестве, чем накануне, и обложили русские полки. Опять между противниками началась лютая битва, и падали люди с обоих сторон. Наконец начали наступать Владимир и Давыд со своими полками, а половцы обратились в бегство. Святополк, Владимир и Давыд, прославив Бога, захватили большой полон и воротились восвояси. Эта победа произвела огромное впечатление на современников. Впервые после хазарской войны Святослава Игоревича русские князья отважились совершить такой далекий восточный поход. И против кого? Против тех страшных врагов, которых Киев и Переславль не раз видели под своими стенами! Впервые половцы были побеждены не в волостях русских, не на границах, но в глубине своих владений! Отсюда понятна та слава, которой окружено было у современников имя Мономаха – главного вдохновителя и руководителя этого похода. И долго еще в памяти народа хранилось предание о том, как пил Мономах Дон золотым шеломом и как загнал окаянных агарян за Железные ворота (на Кавказ). И действительно, в последующие годы, вплоть до самой смерти Владимира, не слышно о больших набегах половцев – степняки на время утихомирились и старались жить с Русью в мире.

Этот поход был последним крупным событием в княжение Святополка Изяславича. После пасхи он разболелся и скончался 16 апреля 1113 г. Владимир занял его место и, прокняжив после этого в Киеве 13 лет, скончался 19 мая 1125 г. И современники и потомки весьма прославляли его имя, ибо это был князь грозный для врагов и много потрудившийся за Русскую землю. Сам Мономах писал в своем «Поучении»: «Всех походов моих было 83, а других маловажных не упомню. Я заключил с половцами 19 мирных договоров, взял в плен более 100 лучших их князей и выпустил из неволи, а более двухсот казнил и потопил в реках.»

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

Отрочество и юность Александра Ярославича большей частью протекали в Новгороде, где княжил его отец Ярослав Всеволодович. Отъезжая в 1236 г. в Киев, тот оставил вместо себя сына. Молодому князю пришлось вскоре решать чрезвычайно сложные задачи и биться со многими врагами, со всех сторон наседавшими на Русь. В 1240 г. шведы, побуждаемые папскими посланиями, предприняли крестовый поход против Новгородской земли. Воевода их ярл Биргер вошел на кораблях в Неву и отсюда послал сказать Александру: «Если можешь, сопротивляйся, но знай, что я уже здесь и пленю твою землю». По Неве Биргер хотел плыть в Ладожское озеро, занять Ладогу и отсюда по Волхову идти к Новгороду. Но Александр, не медля ни дня, выступил навстречу шведам с новгородцами и ладожанами. Русские скрытно приблизились к устью Ижоры, где остановились на отдых враги, и 15 июля внезапно напали на них. Биргер не ждал неприятеля и расположил свою дружину спокойно: шнеки стояли у берега, поблизости были разбиты шатры. Новгородцы внезапно появились перед шведским лагерем, бросились на неприятелей и начали рубить их топорами и мечами, прежде чем те успели взять оружие. Сам Александр напал на Биргера и ранил его копьем в лицо. Шведы бежали на корабли, и в ночь до света все уплыли вниз по Неве в море.

Александр вернулся в Новгород с великой славой, но в том же году рассорился с новгородцами и уехал от них в Переславль Залесский. Город остался без князя. Тем временем началась война с Ливонским орденом. Немецкие рыцари взяли Изборск. Псковичи вышли им навстречу, но были разбиты. Им пришлось открыть перед врагом ворота и исполнить все его требования. Намереваясь стать твердой ногой в Новгородской волости, немцы построили крепость в Копорьи погосте; по селам нельзя было пахать землю; по дорогам в тридцати верстах от Новгорода неприятель бил купцов. Тогда новгородцы послали в низовую землю к Ярославу за князем. По их просьбе он вновь послал к ним Александра.

Приехавши в 1241 г. в Новгород, Александр немедленно пошел на немцев к Копорью, взял крепость, гарнизон немецкий привел в Новгород, часть его отпустил на волю, только изменников вожан и чудь перевешал. Но нельзя было так скоро освободить Псков. Его Александр захватил только в 1242 г. При штурме погибло 70 рыцарей и множество простых ратников. После этого Александр вошел в Чудскую землю, во владения Ордена; войско последнего встретило один из русских отрядов и разбило его наголову; когда беглецы прислали Александру весть об этом поражении, то он отступил к Псковскому озеру и стал дожидаться неприятеля на льду его, который был еще крепок. 5 апреля на солнечном восходе началась знаменитая битва, слывущая в наших летописях под именем Ледового побоища. «И была сеча жестокая, – писал автор жития Александра, – и стоял треск от ломающихся копий и звон от ударов мечей, и казалось, что двинулось замерзшее озеро, и не было видно льда, ибо покрылось оно кровью». Немцы и чудь пробились свиньею (клином) сквозь русские полки и погнали уже бегущих, как Александр с дружиной ударил им в тыл и решил дело в свою пользу. Немцы обратились в бегство, а русские гнали их по льду до берега на расстоянии семи верст, убили у них 500 рыцарей, а чуди бесчисленное множество и взяли в плен 50 рыцарей. «Немцы, – говорит летописец, – хвалились: возьмем князя Александра руками, а теперь самих их Бог выдал ему в руки». Вскоре рыцари стали искать мира. Их послы, прибыв в Новгород, говорили: «Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, летголу, от того всего отступаемся; сколько взяли людей ваших в плен, тем разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите», отпустили также заложников псковских и помирились.

Так были отбиты со славой все враги Северо-Западной Руси. Но Александр не мог долго оставаться здесь. В 1246 г. со смертью его отца дела на востоке переменились. После Ярослава старшинство и Владимирский стол наследовал по старине брат его Святослав Всеволодович. Он утвердил Александра в отцовской волости – Переяславле-Залесском. Вплоть до этих пор Александру удавалось избегать контактов с татарами. Но в 1247 г. хан Батый прислал сказать ему: «Мне покорились многие народы, неужели ты один не хочешь покориться моей державе? Если хочешь сберечь землю свою, то приходи поклониться мне, и увидишь честь и славу царства моего». Готовясь налаживать связи с татарами, Александр избрал здесь совсем другой путь, нежели с северными врагами. При малочисленности, нищете и разрозненности остатков тогдашнего русского населения в восточных и южных землях нельзя было и думать о том, чтобы выступить с оружием против татар. Оставалось отдаться на великодушие победителей. Александр понял этот путь и первым из русских князей вступил на него. Личное обаяние, слава его подвигов сделали его путешествие успешным. Обычно суровый и высокомерный к побежденным Батый принял Александра и его брата Андрея очень ласково. Летописец говорит, что хан, увидевши Александра, сказал своим вельможам: «Все, что мне ни говорили о нем, все правда: нет подобного этому князю».

В 1252 г. Александр ездил на Дон к сыну Батыеву Сартаку, управлявшему всеми делами из-за дряхлости своего отца, с жалобой на брата Андрея, который отнял у него старшинство и не исполнял своих обязанностей относительно татар. Сартаку он понравился еще больше, чем Батыю, и с этого времени между ними завязалась тесная дружба. Сартак утвердил Александра на Владимирском столе, а против Андрея послал войска. Впрочем, доброжелательные отношения с завоевателями сохранялись недолго. В 1255 г. Батый умер. Сартак был умерщвлен дядей Берге, который и захватил верховную власть над татарами. В 1257 г. Берге велел провести на Руси перепись для сбора дани. Приехали численники, сочли всю землю Суздальскую, Рязанскую и Муромскую, поставили десятников, сотников, тысячников и темников. Вслед затем татарские послы приехали в Новгород и стали требовать десятины с этого прежде свободного города. Новгородцы не соглашались платить дань, дали дары для хана и отпустили послов с миром. Весь следующий год прошел без слухов о татарских требованиях, но когда зимой 1259 г. приехал Александр и с ним татары, в городе встал сильный мятеж. Новгородцы то и дело собирались на шумные веча и спорили о дани. Наконец те, что требовали согласиться на перепись, осилили. Татары стали ездить по улицам и переписывать дома. Взявши число, они уехали. С тех пор Новгород, хотя и не видел у себя больше татарских чиновников, участвовал в платеже дани, доставляемой хану со всей Руси.

Новгород успокоился, но поднялись волнения во Владимирской земле. Здесь в 1262 г. народ был выведен из терпения насилиями татарских откупщиков дани, каковыми тогда были хивинские купцы. В Ростове, Владимире, Суздале, Переславле и Ярославле поднялись веча, откупщиков выгнали отовсюду, а в Ярославле убили откупщика Изосима, который принял магометанство в угоду татарским баскакам и хуже иноплеменников угнетал своих прежних горожан. Берге был в гневе и стал собирать полки, чтобы идти новым походом на Русь. Александр, желая, по словам летописца, отмолить людей от беды, отправился в очередной раз в Орду и, встречаясь с Берге, сумел отговорить его от похода на Русь. Но это было уже последним делом Александра. Больной поехал он из Орды и по дороге в Городце Волжском 14 ноября 1263 г. умер, «много потрудившись за землю русскую, за Новгород и за Псков, за все великое княжение, отдавая живот свой за православную веру».

ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ

С именем московского князя Дмитрия Ивановича Донского связывается одна из самых славных побед русского оружия – битва с татарами на поле Куликовом. Это была одна из тех великих нравственных побед, которые навеки остаются в памяти народа, и воспоминаниями о которых в дни новых бед и испытаний питается национальное мужество. Немалое значение имело также то обстоятельство, что разгром татарских полчищ произошел под главенством Москвы. Тем самым этот город не только доказал свое моральное право быть центром и сосредоточением Руси, но и искупил во многом вероломное угодничество перед врагом своих прежних князей. Известно, что возвышение Москвы, начало которому положили Иван Калита и его брат Юрий, опиралось главным образом на покровительство могущественного хана. Калита был силен между русскими князьями и заставлял их слушаться себя именно тем, что был знаменит особой милостью к нему татар. Он умел как нельзя лучше воспользоваться таким положением. При двух его преемниках условия были те же. Хан Узбек, а затем и сын его Чанибек продолжали давать московским князьям ярлыки на великое княжение. С 1341 по 1353 г. великим князем на Руси был старший сын Калиты Семен Гордый, а с 1353 по 1359 г. – другой его сын, Иван Красный. Он умер еще очень молодым. Девяти лет отроду Дмитрий сделался великим князем Московским. Его тридцатилетнее правление оказалось чрезвычайно бурным: одна война сменяла другую, так что Дмитрий то и дело должен был спешить с полками то на север, то на запад, то на юг своих владений.