Текст книги "Агитпроп. Идеология победы"

Как бы то ни было, 1997 оказался точкой излома. Стало окончательно ясно, что рокеры со всей их отвлекающей дребеденью это лишь фоновое сопровождение для убийства страны. Они не собираются петь о войне, о пленных, об отрезанных головах. Они не собираются петь о приватизации и обнищании. Они не собираются петь о всевластии преступных группировок. Они не собираются петь о тех, кто сделал все это возможным. Как и в 1987 году, их по-прежнему интересует только дедушка Ленин. Ну или какой-нибудь отвлеченный Яблокитай. Почему? Вы все правильно поняли. В первую очередь потому, что они получают бабки от тех, кого русская катастрофа абсолютно устраивает.

Кстати, ни один крупный рок-фестиваль в 90-е не проходил без спонсорской поддержки авторитетного пивзавода или уважаемой табачной фабрики. Иногда ликеро-водочные деньги разбавлялись деньгами от заходивших на новый рынок производителей средств контрацепции. Все это неминуемо приводило к тотальной, скотской пьянке по периметру каждого стадиона, каждого дворца спорта. Никто, наверное, уже не помнит популярное в 90-е пиво «Амстердам-Максиматор», три банки которого убивают лошадь? А я вот очень хорошо помню себя, на снегу перед «скорой помощью», после очередного мега-концерта, в компании десятков таких же сопливых искателей рок-приключений.

Впрочем, постепенно и у самих рокеров, конечно, начали отслаиваться шаблоны. Наш гитарист, великий поклонник «Алисы», как-то вернулся после интервью с Кинчевым и объявил, что «Костя сошел с ума». На протяжении разговора не снимавший черных очков Костя уклонялся от всех вопросов и как заведенный повторял одну фразу – «нам всем надо в храм, в храм, просить прощения, а перед этим – в баню, где мы должны отмывать душу.» Примерно с этого времени начался другой Кинчев и другая «Алиса», о которых я предлагаю поговорить в заключительной части «Лоботомии». Вроде бы пробовал отвлечься от борьбы с ненавистным совком и Юра-музыкант. Но проблема Юры в том, что он не владеет русским языком. Поэтому из его песен про войну было нельзя понять решительно ничего. Юра против войны? Юра за войну? Юра вообще кто и за кого? Как в 1997–2000, так и теперь, Юра и все ему подобные остаются борцами за хорошее против плохого. При этом ни одного внятного критерия, помогающего отличать одно от другого, они до сих пор не предложили. Вот почему не стоит ждать, что кто-то из них посетит Новороссию с концертами.

Очень кстати и вовремя к середине 90-х до России докатилась еще одна музыкальная волна. Альтернативная музыка. Альтернатива или инди-движение (indie, independent) выросли из очередного конфликта отцов и детей, совпавшего на Западе с окончанием Холодной Войны. Поколение отцов воевало во Вьетнаме, зажигало под длинноволосых и обкурившихся Цепов, Дорзов, под размалеванных и жирных Киссов и Ганзов, под смешной рычащий Мановар. Поколение детей увидело экономический кризис 1987-го года, депрессию, а потом – внезапный триумф Западной потребительской культуры. Гибель СССР обессмыслила их жизнь. Стало некого бояться. Заросла тропинка в бомбоубежище. Поколение X задохнулось от внезапно свалившейся на него свободы и такого же внезапного клинтонского изобилия. Для детей «детей цветов» рок уже не был никакой революцией, это был пахнущий родительской рвотой мейнстрим. Появилось первое поколение, которое хотело могло с уверенностью сказать – я ненавижу рок.

 
Sell the kids for food
Weather changes moods
 

(Nirvana. In Bloom)

С точки зрения музыки и стиля «альтернатива», заявившая о себе как об антироке, это, конечно, убогая попытка нагадить в ботинки Ричи Блэкмору, Ингви Мальмстиму или Джимми Пейджу. Мы – простые парни из этого квартала. В чем грузим коробки в Costco, в том и играем. Ни к чему нам ваши хайры, кожаные лосины и забубенные соло-партии. Мы смеемся над вашим тейпингом и флажолетами. В наших песнях, может быть, не три аккорда, как в ваших, а всего один, зато в них есть «правда». «Правда» жизни. Внебрачная дочь панка, альтернатива с самого начала противопоставила себя обществу, провозгласив вместе с лидером Nirvana Куртом Кобейном – «Кругом одни продажные сволочи. Я ненавижу себя, я хочу умереть». В 1994, подав пример многим поклонникам, Кобейн разобрался с собой с помощью героина и охотничьего ружья. Для полного счастья постсоветской России не хватало только такого символа. Она с радостью его приняла. К середине 90-х лишь убогие отщепенцы у нас продолжали косить под Виктора Цоя. Продвинутые музыканты подражали Soundgarden, Pearl Jam, Alice in Chains, Smashing Pumpkins. Лишь спустя многие годы я огромным удивлением узнал, что напрасно искал в текстах Nirvana высокий поэтический смысл. Они на 3/4 состоят из наркоманского сленга. The water is so yellow, I’m a healthy student – просто намек на обязательный для учеников проблемных американских школ тест на наличие следов опиатов в моче. Вскоре и в наших школах такие тесты стали обыденностью.

Да, конечно, не стоит забывать и о том, что весь “культурный” мир в этот момент пудрил ноздри вместе с Квентином Тарантино, повторял вместе с героями Trainspotting:

Выбери жизнь. Выбери работу. Выбери карьеру. Выбери семью.

Я не выбрал выбирать жизнь. Я выбрал что-то другое. Причина? Кому нужны причины, когда у тебя есть героин?

(Trainspotting)

Любопытно, что неопытной России кое-кто заботливо помогал не отстать от мейнстрима. У нас в городе на день американской независимости звездно-полосатое консульство устраивало бесплатные просмотры «Криминального Чтива», а Британский Совет, пачками отправлявший школьников за границу, в разгар чеченских событий развлекал детей концертами этно-террористической группы Fun-Da-Mental. Но это, разумеется, была чистая филантропия. Культурный обмен. Так ведь?

Еще одним «достижением» 90-х в рок-музыке стала легализация гомосексуализма. Вообще говоря, феминизация общества, феминизация массового сознания и так шла полным ходом, в прямом соответствии с любым учебником по психологической войне. Чтобы одержать верх над противником, его необходимо демотивировать, сломить его волю к сопротивлению, обабить. Это был аккуратный, но абсолютно последовательный процесс. И опять, изучая декаданс 90-х, можно наткнуться на множество параллелей с декадансом 1914–1918, с его морфинизмом и тягой к извращениям. Сначала «Я оптимист, а оптимист, я гетеросексуалист» – затянули братья Самойловы (затянули так, что разумный человек никогда бы не мог заподозрить в них гетеросексуалистов). А чуть позже настоящим прорывом для гомосексуальной темы стало восшествие на музыкальный Олимп группы «Мумий Тролль». Народ, я никого не хочу обидеть, но не надо тут рассказывать о скрытых в творчестве Лагутенко высоких мотивах.

 
Кот кота ниже живота…
Водку любишь? Это трудная вода.
 

(Мумий Тролль. Кот Кота)

Это, кажется, был первый клип МТ на ЦТ. Напомаженный Лагутенко в нем скачет в латексных штанах. И когда сегодня этот персонаж мурлычет про «йогуртом по губам», в сущности, неважно, какой он там на самом деле ориентации. И интонации, и сценический имидж, и тексты совершенно однозначно снимали в массовом сознании табу с некогда запретной темы. Кстати, и пресловутую статью УК либералы, боровшиеся с совком, оперативненько и очень ко времени отменили. Наркотизация и педерастизация. Через Трейнспоттинг и тарантиновское Чтиво, через моментально разлетавшиеся в провинции Птюч и ОМ, через прочую замануху для дурных, незрелых голов. Справа в том же направлении ударно работали какой-нибудь беззубый Шура или Оскар, слева – Ночные Снайперы и Гости из Будущего. Ну а дальше – понеслась душа в рай. Еще раз – я не утверждаю, что Лагутенко сделал гомосеками всех, кто слушал «Морскую». Но я своими глазами видел, как нормальные с виду парни начинали косить под «Мумика», рисовать перед концертами брови и отращивать челки. Ну вот спросите себя, что такое призыв «Утекай», обращенный к миллионной аудитории? Любая массовая культура – большой обезьянник. Столичная группа передирает иностранную. Провинциальная группа передирает столичную. Цепная реакция. И вот представьте – в такую электрическую цепь посылается сигнал – Утекай! Кстати, это одна из причин, по которым наш ныне покойный коллектив старался держаться за километр от всех подобных подражателей. У нас в какой-то момент была даже собственная телега «Утекай», посвященная описанному выше феномену. Уж простите за низкий стиль, но лоботомия так лоботомия:

 
Умирает страна, собирай чемоданы
В Чечне режут глотки, в Лужниках играет Чайф
Умирает страна, какой-то п;;дор с экрана
Уже шепчет тебе в ухо – утекай!
 

Тут можно много чего добавить. И про поющую на радость Абрамовичу Земфиру, и про других представителей того же самого зоопарка. В какой-то момент я начал лихорадочно шерстить свою фонотеку, искать в дорогих мне треках хоть что-нибудь, что отражало бы реальность, реально происходящие за окном события, что-то, что можно было бы хоть как-то соотнести с действительностью, чтобы выбраться из этого безумия. Но нет, 9 из 10 коллективов продолжали петь о какой-то абстрактной ерунде, о взаимоотношениях полов (кровь-любовь), о звездах, судьбе и прочих межгалактических категориях, о вывернутых кишках и сухожилиях (всевозможные death-black-doom металлисты и прочие ненормальные бродили по местным кладбищам и разрывали могилы), о бутылке кефира и половине батона. О том, что наша страна катится в пропасть, ясным, понятным языком не пел практически никто. Только рок-пенсионер Кормильцев сообщал, что «пришел попрощаться с нами и нашим кораблем», да из Питера иногда доносился грохот Кирпичей:

 
Сегодня я гуляю, меня выгнали с работы
Денег не дали, выпить охота
Кинули, кинули, меня на деньги кинули
Развели на деньги и по морде двинули.
 

(Кирпичи. Байка)

Возможно, этих исключений больше, но я нашел только два. В 1996 у питерской группы Текиладжаззз (любимой группы аффтара, должен раскрыть наконец карты) вышел альбом «Вирус». На мой взгляд, это главное, что сделал в своей длинной музыкальной жизни Женя Федоров, однофамилец известного депутата-цоефоба. И хотя Женя сегодня – человек болотного или околоболотного настроения, в 90-е он воспринимался совершенно иначе, хотел он сам того или нет. «Вирус» прошелся практически по всем темам, о которых тогда было принято молчать:

 
Старый попугай орет, что «есть такая буква»
Это – в минус.
С золотой каретой едет черная машина.
Это – в минус.
В Марьино малина лупит бархатную клюкву
Это – в минус.
Жиголо с Фонтанки едет к б…ди из Берлина
Это – в минус.
Вирус! Вирус! Вирус.
(Вирус)
Вот пуля просвистела, улетела, мой товарищ упал
И не было ей дело до того, что он хрипел и стонал.
(Ага)
 
 
А пока входили в город именитые войска,
Девки брили себе череп от лобка и до виска,
«Новый русский» бриллианты доставал из сундука,
А после хвастался подруге, что купил у Собчака
Полевые командиры посчитали: раз, два, три,
А по ТВ миссионера распирало от любви,
«Зелёные» жевали шоколадки sugar free,
А «голубые» в ночном клубе танцевали до зари.
(Бей, Барабан)
 
 
Меня не спросят, меня на месте бросят,
Улетят бухать на острове Кипр.
Пока не вспомнят про то, что рыба тонет
И про мой универсальный калибр.
Ухожен и промазан, я черен, зол, тяжел
Курок – боек, предохранителя нет
Привык работать – два выстрела и рвота
Ну сколько там тебе было лет?
Не помню. Не помню.
(Пистолет)
 

Вторым исключением стали наши хорошие знакомые, группа Смысловые Галлюцинации. Да и вообще вся тусовка, выросшая вокруг них, вокруг общаги екатеринбургского архитектурного института и открытого в ней клуба J22. Народ в J22 числил себя под «альтернативой», конечно. Слушал всякое Faith No More и постоянно издевался над роком. Где-то рядом была Чичерина. Где-то забытая теперь группа «Голый ПистАлет», менявшая имидж раз в сезон сообразно конъюнктуре и крутейшим образом троллившая каждого нового мумийтролля. Но, конечно, главным заводилой оставался Буба, лидер СГ Сергей Бобунец. В его поведении было очень мало философии, а тем паче поэзии. Он, непроизвольно, наверное, создал тот единственный сценический тип, которого и заслуживали 90-е. Назовем его условно поющим гопником. Поющий гопник – пацан с района, которому не хватает ума и слов, чтобы выразить свое отношение к происходящему вокруг ужасу. Но его ужас реален, правдив и естественен. Он не содран с Роберта Планта или Роберта Смита, он абсолютно аутентичен, как написал бы высоколобый критик. Аутентичен, как спортивный костюм и кроссовки Adibass. Весь его вид – медицинский диагноз. И ему самому, и обществу, в котором он живет. И, в принципе, было понятно, почему – когда на сцену местного рок-клуба поднималась очередная порция идиотов в футболках «Металлика» и принималась подметать гривами пол – Буба мог схватить бутылку и запустить ее на сцену, как гранату. За этим неминуемо следовала потасовка, в которой тоже при желании можно было бы разглядеть какую-то драматургию смыслов, борьбу эстетических концепций. Возможно, была там и драматургия. В текстах ранних СГ (а слушать у них надо, по совести, только один альбом) постоянно обыгрывалось «творческое наследие» рокеров, передавались злые, задиристые, постмодернистские «приветы» Бутусову, Гребенщикову, Шахрину и всей честной компании.

 
Потом я встретил какую-то женщину,
Я ел бутерброды и читал ей стихи.
Пил вино и орал, что гребЕнщиков
Х сосал у меня, что они все – м…ки…
(Я хочу есть)
 
 
И мы поднимемся в тамбур, предъявим билет
Вагон заскользит и поедет отсюда
Мы оставим любовь и пустую посуду
«И те, кто нам верил, посмотрят нам вслед»
И вот колеса звенят как звенели стаканы
Вино набирает свой ход оборотами
Мы едем в чужие теплые страны
От смерти бежим, как козлы – огородами
(Прощание со Свердловском)
 

Но, конечно, «вершиной» творчества СГ стала песня «Ален Делон», в которой лирический герой 90-х ведет заочный спор со всеми комиссарами русской рок-революции разом.

 
Мы будем жить с тобой в высохшей скважине,
Если нас выгонят из маленькой хижины
Будем промышлять с тобой мелкими кражами
Будем смотреть на всех глазами бесстыжими.
(Ален Делон)
 

В общем, неудивительно, что в Брате-2 у Балабанова, ярчайшего представителя рок-поколения в кино, заглавной музыкальной темой стала песня Смысловых Галлюцинаций «Вечно Молодой» (Вечно Пьяный). В этой строчке – самая точная характеристика всей эпохи, начавшейся с радостного опьянения и закончившейся тяжелейшим похмельем. От оптимизма и восторга первых постперестроечных лет («Все только начинается», клялась из выпуска в выпуск программа «Взгляд») – к мрачному бодровскому озарению:

– Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда – тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил. И чего, ты сильнее стал? Нет, не стал. Потому что правды за тобой нет. А тот, кого обманул, за ним правда, значит, он сильней. (Брат-2).

Только вот даже среди рокеров Балабанова, мобилизовавшего на Брат-2, кажется, весь уральский рок-клуб, не нашлось никого, кто мог бы об этом… спеть. Пришлось довольствоваться старым, обращаться к ненавистному совку, доставать из подсобки заплеванный и разрисованный гипсовый бюст:

 
Я узнал, что у меня
Есть огромная семья –
И тропинка, и лесок
В поле каждый колосок
Речка, небо голубое
Это все мое, родное.
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я.
 

Где-то рядом, в том же направлении, но параллельным курсом, двигался еще один протрезвевший – Егор Летов. Правда, двигаться ему оставалось недолго.

Петь обо всем этом, мучительно подбирая слова, предстояло уже следующему поколению. Его нельзя будет назвать рокерским. Да и новые песни будут не всегда похоже на песни. Собственно, здесь предлагаю поставить очередное многоточие, чтобы в заключительной части «Лоботомии» задать наконец вопрос – может ли популярная, массовая культура использоваться не только для разрушения общества, но и для его защиты? Может ли этот процесс быть инспирирован сверху? Какой след оставят в массовой культуре поздние 2000-е? Какой новой революции они послужат?

Часть 2
«Национализм» против России

Азбука национализмов: что такое «друзья народа» и как они рушат Русский Мир

…Да, русский национализм – это плохо. Это страшно даже, как говорят мои знакомые, которых их неславянская внешность заставляет ёжиться в метро.

Но фокус в том, что помимо русского национализма есть куча других – менее заметных, но не менее опасных национализмов. Ну что, мы будем делать вид, будто в некоторые крупные компании в 90-х набор управленческого персонала производился не по этническому признаку? Что, надо вытащить из архивов списки советов директоров какой-нибудь теперь уже государственной нефтяной корпорации? Я сам те списки видел и знаю, что тогдашние хозяева жизни про себя говорили. И про русский народ. Все знали. Весь рынок знал: тем бизнесом рулят «такие-то», этим – «такие-то». Да прямо спрашивали при приёме на работу – ты каких кровей? Это если большие куски собственности брать. Если спуститься до рынков и овощебаз, то что – там иначе дела обстояли? Что, не работал принцип племенного родства и своячества? Работал, конечно. Просто это был другой национализм, не русский. Ситуацию с культурой и масс-медиа даже трогать не будем – на всякий случай.

Просто нужно бороться против всех национализмов. И тогда проблема национализма русского снимется сама собой.

Потому что обыкновенный, работающий человек – вне зависимости от национальности – одинаково ограблен и унижен теми, кто разрушил СССР. Одинаково – и в Башкирии, и в Татарстане, и в Дагестане, и в Рязани, и в Хабаровске, и в Крыму. Просто русских количественно больше – вот они и унижены больше. Просто в малых (относительно малых, по численности) народах на подсознательном уровне прописан инстинкт родовой солидарности, взаимопомощи. Эти народы, вынужденные бороться за сохранение численности и культурной идентичности, таким – тейповым, сельским – образом защищают свой ареал обитания. Это не дикость, это закономерность. Раньше этим ареалом был общий дом, общий цивилизационный проект – Советский Союз. В нём тейповость и любого рода национализм гасились в зародыше. Просто за ненадобностью. Но крыша обвалилась, дом разрушен. Вот инстинкты и вернулись – чего удивляемся? И потому нет ничего странного в том, что один дагестанец в Москве устраивает на работу другого. В Дагестане нет работы. Как нет её в Костроме или Кинешме.

Но тут на сцену выползают теоретики русского национализма и начинают орать: русский, чем ты хуже дагестанца? Стань дагестанцем! Если ты сцепился с кем-то в автомобильной пробке, пусть за тебя тоже впрягается вся деревня, как за него аул! Это безумие. Это трайбализация русских, превращение их в малый народ, который должен бороться за выживание.

Тейп, род, клан, семья для русских с незапамятных времён – это государство. За русского (как, впрочем, и за дагестанца) должно впрягаться государство – ему должна принадлежать монополия на насилие в обществе. Государство. Называйте его «верой-царём-отечеством» или Нашей Советской Родиной. Суть одна. Не коммунисты разрушили институт семьи. Вспоминайте рекрутские наборы. За сотни лет семья вросла в государство, она всегда уступала ему. Личное, частное, приусадебное всегда было вторичным для русских.

По сути, нынешние ультранационалисты призывают не к восстановлению русского мира, а к его окончательной феодализации, деконструкции, к уходу в стерлиговские землянки, в ревякинские подвалы. Это та же украинская вышиванка, вид сбоку. Страна должна превратиться в тотальный WarCraft.

При этом националисты тщательнейшим образом обходят вопрос о собственности. Он игнорируется ими и на коммунально-разбойном уровне – ведь куда проще зарезать дворника-таджика, чем призвать к ответу хозяина рынка, который ездит с охраной в бронированном Мерине. Он игнорируется и в их политических программах – по факту, националисты выступают против государства и против обобществления средств производства. Вся идеология русского национализма – давайте заменим еврейских, кавказских и всех прочих олигархов на этнически русских. Вариант – на воцерковлённых.

Вот в чём смысл! Остальное – блёстки и погремушки. Ну заменили. И что? Они, воцерковлённые, будут воевать с глобальной олигархией по её правилам, но под православными хоругвями? Щас.

Тем, кому нужен пример истинного интернационализма, рекомендую пересмотреть кадры похорон Япончика. Роскошный гроб к Ваганьковскому кладбищу несут славяне, кавказцы, евреи, азиаты. Криминалитет интернационален. Чеченские банды нанимают исполнителей-славян. Славяне крышуют наркоточки, где барыжат таджики. Точно так же интернациональна и олигархия – суть всего лишь хорошо организованная преступность. Олигарх (капитал, как любил выражаться один старик с бородой) не имеет отечества. Поэтому все олигархи – братья. Элитарии всех стран давным-давно объединились. Так уже бывало в истории.

И, если верить истории, когда у олигархов заканчиваются деньги, они начинают войны, умирать и убивать на которых предстоит одурманенному самыми разными национализмами плебсу. Это ж азбука, ребята! Просто хорошо забытая азбука. Не хотелось бы открывать её вновь.