Текст книги "Городские тексты конца XX века"
Автор книги: Константин Севастьянов
Жанр: Литература 20 века, Классика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Городские тексты конца XX века
© К. К. Севастьянов. Автор-составитель, 2015
© С. Г. Васильев. Предисловие, 2015
© Р. А. Храмцова. Предисловие, 2015
© А. Б. Филиппов. Фотографии, 2015
* * *
Эти надписи, эти мимолётные документы эпохи – вне петербургской классической культуры. Однако этот петербургский текст – плоть от плоти Петербурга; а этот жанр – подлинней классических петербургских текстов, потому что написан самой жизнью.
Авторство этого жанра принадлежит петербургскому «маленькому человеку», населяющему Город, как птицы и звери населяют лес. Но вот санитарными чистками лес превращен в парк, тропинки заасфальтированы, трава выкошена. Знакомые деревья вроде остались и даже вылечены и подстрижены, а вот птичьего щебета что-то почти не слыхать.
Нынешний Город успешно осваивает язык просвещённой рекламы, но он почти перестал смотреть на тебя, разговаривать с тобой как прежде. Или мы перестали слышать друг друга.
Тогда, в 1990-х Город не стеснялся говорить языком подворотни, а подворотня – языком поэзии. Политика и выживание, любовь и абсурд, игра и ненависть, пошлость и философские озарения. В этих недолговечных и незатейливых документах ушедшей эпохи – Питер до гламура, до стеклопакетов и бутиков, живой маргинальный Питер – голодный, нежный, простодушный, страшноватый, мучительный, опасно открытый.
В последние десятилетия Петербург стал опрятней, формальней, поверхностней и глуше. Нарядные фасады и цветники вместо облупившейся штукатурки и грязных подворотен – казалось бы, кто против! Город умыт и оштукатурен, он сделался куда приличнее, но словно лишился опасной подлинности жизни.
Медленно но верно прихорашиванием охватывается всё: пустыри, окультуренные детскими и спортивными площадками; старые лестницы, запертые домофонами и зашитые в гипсокартон и пластик; приватизированные и огламуренные до неузнаваемости дворы; горные страны брандмауэров и пёстрых крыш, осовремененные мансар-достроителъством; помертвевшие в стеклопакетах живые глаза Города – окна…
Открываясь на потребу туристам, Город закрывается от своих самых преданных, самых любящих, чаящих найти в нём родную душу, не пускает на свои лестницы и крыши (разве только за деньги), отрезает им последние живые спуски к Неве новыми набережными с ревущими машинами. Чем больше открыточный, фасадный, туристический Петербург походит на Европу, тем дальше он уходит от опасной Любви и Боли, довольствуясь Любованием и Постановкой проблем.
Не должно и не может быть конфликта между мета-Петербургом и повседневным городом, пока населяющие его «маленькие люди» доверяют Городу самые потаённые чувства, ощущая его своим настоящим домом, изливают душу и оттачивают слог на его стенах.
Сергей Васильев
…без начала и конца…
Волга впадает в Каспийское море. Солнце русской поэзии – Пушкин. А Ленинград-Петербург – город-иллюстрация. А как иначе? История государства Российского; три века русского искусства; чего уж про литературу говорить? – все знают сызмала; что «давно страницей говорит Нева». Петербург – «одна великолепная цитата» в текстах экскурсоводов; имя которым – легион.
А город этому гламурно-туристическому бренду великодушно не сопротивляется. Город не возражает. Он понимает; что нужно украшать фасад и держать лицо. Он просто начинает прятаться, словно прорастая своей настоящей жизнью внутрь. Он оставляет своих авторов – архитекторов и литераторов, создававших его образ, – искусствоведам и филологам. Витрину – скользящему по ней поверхностному взгляду туриста. Он начинает писать свой текст, беря в соавторы любого, кто готов узнавать его тайны не из праздного любопытства.
Много лет я имею дело со словом. Я нисколько не писатель, но и не просто читатель, в силу моей профессиональной деятельности привыкла обращать внимание на то, в какой ситуации происходит встреча со словом, как оно живёт-бытует. Мне очень нравится со словами играть и наблюдать за тем, как упруго они сопротивляются или терпеливо подчиняются употреблению, как меняют свои значения и начинают мерцать новыми смыслами в поэтических текстах. Словосочетание «петербургский текст» пришло в мой словарь из научной сферы, пришло не так давно. Оно не сразу стало понятным, потребовало внимания и освоения, но доставило огромное удовольствие сознанием моей причастности к знанию, скрытому от непосвящённых. Интересно, что практически одновременно с этим процессом постижения сакрально-научных смыслов произошла встреча с человеком, который открыл мне, прожившей в этом городе много лет и, казалось, знавшей его подробно, совсем другой текст города. Этот петербургский текст был набран совсем другим шрифтом, другие картины его иллюстрировали, и обложка его была стилистически иной. Да и прочесть этот текст можно было, только настроив особым образом оптику. Вот этому настраиванию – краеВИДению (которое оказалось не менее важным, чем краеВЕДение) и учил меня Константин Севастьянов.
Костя показал не другой город, а иное его измерение, и петербургский текст с тех пор стал для меня не просто многозначным понятием, не просто обрёл объём – к трём привычным координатам добавились другие – временнЫе и личностные. Он превратился в текст, который стал сначала настраивать, а потом строить меня.
А потом оказалось, что это текст, который не имеет границ. И не потому только, что город велик, и велико количество посвященных ему страниц. Это текст, который пишет сам себя, проступая на стенах домов, в подъездах, на тротуарах.
Этот текст – эпос, он запечатлел ту историю, которая была – Мы и которой не найти теперь в учебниках и аналитических статьях: «Сижу в мастерской (разве сейчас уже ночь?) В это время поворачивается колесо истории» (На дверях в парадной, красками), «Мы и здесь были» (Петропавловская крепость, Трубецкой бастион)… Эти строки – настоящая поэзия, потому что в них звучат свои мелодии – ««Я жив, ну и что…» (на стене)»); на штукатурке печной трубы, на крыше дома – ««Реченька молчаливая» Осень», и они – это шар, внутри которого «имеется другой шар, значительно больше наружного». А сколько в этих записях драматических завязок.
Эти городские строки неумирают. Они живут жизнью средневековых текстов, которые, вследствие дефицита и дороговизны пространства для их размещения, уступали место другим. Так и нацарапанное в питерском подъезде 30 лет назад или написанное краской на стене дома во дворе на Петроградской не исчезает – закрашивается, но своим неотсутствием, неисчезновением превращает просто текст в палимпсест.
Как здорово, что Косте Севастьянову пришло это в голову – бродя по городу, гуляя по нему, пробегая к метро, эти записи бережно собирать, чтобы мы снова могли вернуться и «в город, знакомый до слёз», и к самим себе.
Есть в поэзии такой странный жанр – отрывок. У него есть внешние признаки, которые перечислять сейчас неинтересно, но главная его особенность в том, что время в нём и открыто в вечность, и это делает бесконечным пространство. Эта книга – отрывок из дневника, который ведёт Город и который продолжается, длится… Это – Городские тексты.
Римма Храмцова
1989 год
Квартал нумерованных Аворов на Петроградской. В глухом 11-м дворе, крупная надпись на стене. Поверх полуистёршихся «Вася+Лена», поверх матерщины и рожиц. «Володя Высоцкий оставил в жизни яркую черту»
Есть, кроме единственной арки, еще один выход из этого двора. Заглядывая в парадные, в одной из них увидел солнечный свет, будто в конце тоннеля. Колыхание листьев, световых пятен. Вихрастый силуэт мальчишки в майке и шортах. Июль.
Тогда же и примерно там же. Надпись под аркой:
«Помойка ликвидирована»
«Андреев Боря – козел»
Во дворе на Петроградской:
«Мастерская маляров»
Надпись на электрощите:
«Боря иди домой срочно»
На электрощите:
«Так завещал ВЕЛИКИЙ ЛЕНИН!»
Надпись на заборе, аэрозолем:
«Вы Люди?»
«Мы курим только БЕЛОМОР»
«И козы болдеют под музыку»
«Кормить голубей запрещено»
«Выгул собак запрещен»
Ярко красным, крупно, на стене:
«БЫК!»
На кирпичной стене:
«Прощай»
Под аркой:
«VIVALAMUR!..»
«Кинчев – еврей»
На элетрощите, штатная табличка:
«Высокое напряжение (зачеркнуто) для жизни!»
Под аркой:
«Бей жидов». Зачеркнуто и ниже: «Дураки»
«SEX PISTOL – объект насмешек»
«Нет Войне!»
«Прощайте волосы и бабы»
«Андрей. Я люблю тебя!»
Крупно: «Я»
«Курение – вред»
«Вова бабник»
«Перестройке скажем нет»
«Подаражание мяса гразит нам людоедством»
«Осторожно крутые мальчики (и девочки)»
«Нас всех тошнит»
«Прыщ ананист»
«Миру-мир»
«Настя – помойная яма и помойная крыса»
«Пусть умрет в тяжелом роке гнилой ансамбль МОДЕН ТОКИНГ»
«Наше время придет»
«Каморка дяди Миши»
«Бивням принадлежит мир!»
«Эй, проходи, пока не получил!» (под аркой)
«Слава КПСС»
«Я люблю Кинчева»
«Гласность – огрызок свободы слова»
«Кооператив Любовь» (в телефонной будке)
«Нет и все» (на стене)
Надпись во дворе около Мариинского дворца:
«БАК! Не ставь!»
«ХРУСТАЛЬНОЕ СЛУЧИЛОСЬ»
(у Московского вокзала)
«ВНЕЗАПНЫЙ СЫЧ»
Начало 1990-х
На углу канала Грибоедова и Казанской пл., на стене:
«Вот кто-то поет, а я должен играть, и с каждым днем все глупей»
Пушкинская, 10, на стенах:
«СВОБОДНОЕ ДАДЗЫБАО»
Сто лет его били и унижали, оправдывая себя его тупостью. За сто лет он «поумнел», и те, кто его бил наконец-таки добились своего – они отрубили-таки сук, на котором сами и сидели. И упали и кричат, а он прошел по ним и не заметил Их. Он раздавил Их. На его ветвях вылупились цветы и молодые зеленые листочки.
Наверное в нашей жизни не заложено никакой ценной информации. Поэтому и ценны летописцы не анализирующие факты. Другое дело – мемуары… (Ал. Ян)
Фрейд – не мессия, он лишь человечек, цветочек язычечек. Кто хочет говорить на его языке? Кому удобна языковая универсальность? Кто будет читать его мемуары? Кто будет читать мемуары?
Если ты хочешь, чтобы работа жила в веках, не доводи ее до конца (Ал. Ян – SUPERSTAR)
Благородная кошка-собака на помойке ест Гавно! (Ал. Ян)
Капля за каплей истекает сила жизни. Кап-кап, капают весенним дождем грезы Юности. Капля за каплей я истекаю из этого мира слов, из этого мира снов, из этого мира жажды и голода. Вот и нет меня среди Вас – вот и нет Вас во мне! Нет мне покоя, так и скитаюсь среди звезд.
Тот, кто идет твердой поступью военного марша по земле моего детства, голоден и жаждет тепла, этот монстр с гордо запрокинутой головой считает звезды по пальцам. А те, кто выжил, словно блохи пытаются допрыгнуть до его шевелюры, но не поднимаются выше бедер. А жить то хочется, ой, как жить хочется!
Сахар – как ЛСД, только маленькая! (Ал. Ян)
Вот я и не возвращаюсь к родному очагу! Вот я и пишу мемуары, состоящие из одних черных точек:…………………………..
«Пишу
кар -
кар -
тины
Для кого?»
«Живу на земле среди людей»
На оконном стекле: «Выход на Волю»
«Почему холодно? Почему темно?»
«Выставка отчаяния»
Надпись на компрессоре, стоящем во дворе:
«Будем петь хором песнь души?»
«Имидж – это ГАВНО!»
«Мой мир во сне в меня вдень»
«Мы должны жить так, чтобы даже Американский президент брал с нас Пример!!!»
«Прочти и будь счастлив» (на стене)
«Главный мистический смысл картин заключается в том, что они ПРОДАЮТСЯ!» (на стекле)
«Все воздасца ТАМ, а пока кайфуй от Джона!»
(на территории комитета Содействия сооружению Храма Джона Леннона)
«СРУНОМ – БЕЗ РУНА – ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА ГОСПОДА!» («фресковая» надпись Галереи № 1)
«Песня сщасья» (на стене в парадной)
«APT – СИМПО ДАДЗЫБАО – ПЕСНЬ души»
(на стене Галереи № 1)
«Сижу в мастерской (разве сейчас уже ночь?) В это время поворачивается колесо истории»
(на дверях в парадной, красками)
«НЛО – ГОУ ХОМ» (на дверях в подвал)
Пушкинская ул., 7, подворотня:
ПОЕТИЧЕСКИЙ КЛУБ
«Все что было однажды – приходит вновь и вновь»
«Я. и Тишина
Тишина и одиночество
Сыграй мне
еще
эту (приписка) – ТУ-ТУ
БОЖЕСТВЕННУЮ МЕЛОДИЮ»
«Как я могу сказать самому себе о незримом и немыслимом, если первые мысли, как первые аккорды БОЖЕСТВЕННОЙ МУЗЫКИ уносят меня из мира слов в необозримые дали»
«Что есть звездная пыль под копытами коней времени перед лучистым потоком незримого»
«ГРЯДУТ НОВЫЕ ВРЕМЕНА»
Пририсована пиктограмма – человечек с топором.
«Все Утро Верил в Божий день но под вечер Изнемог»
«Будьте проще, люди!»
На обшарпанной двери на Садовой приколот листок.
Ветер задирает его, не дает прочесть. Прижимаю рукой.
Написано от руки: «Штаб беженцев»
«Кутуньо – снежный пай»
«ТУДА – с собакой – это БИЗНЕС. Щенки афгани с хорошей родословной» (уличное объявление)
«Весь мир болен» (ул. Демьяна Бедного)
«ГОРБАЧЕРТ» (надпись на столбе галереи Гостиного двора. Весна)
Объявление у Финляндского вокзала: «Выживание в эпоху взаимодействия с высокоразвитыми цивилизациями. Курс теории и практики…»
Во дворе надпись на стене:
«Не сорить. Штраф 50 р. ЗА ВАМИ НАБЛЮДАЮТ»
«ТУД немножечко випил, и культурно провел ночь
она незабываемая
Белая ночь
21 июня 1991»
(на стене павильона Росси в Михайловском саду)
Объявление на доске объявлений жилконторы (р-н Крюкова канала) о собрании ветеранов. И ниже:
«Прости нас Ленинград, что мы не сумели защитить
твое имя. Прости!» (1991 г.)
В Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина надпись на плакате, информирующем о распорядке работы библиотеки, внизу, корявой вязью, авторучкой: «Меня, директора 47 лет работы не впустили в здание. Кисилева» (конец ноября)
Надпись на стене мелом (ул. Чайковского):
«Старухи! Бросайте корм крысам!»
«Я <изображение сердечка> беломор канал!»
(на стене парадной, Петропавловская ул.)
Во дворе, на Ординарной, на асфальте:
«ИИСУС ЛЮБИТЕ»
Надпись на двери ведущей в подвал:
«Здесь был человек из тьмы» (Коломенская улица, лето)
Начало проспекта Добролюбова. С 1970-х годов помнится здесь большой гастроном на первом этаже. Над стеклянными витринами неоновая надпись:
«Продовольственный Буревестник»
В начале 1990-х этот текст продолжал существовать и казался сбывшимся пророчеством: по полкам гастронома под ним уже прошла буря экономического пылесоса.
МагаЗИНЧИК (Чкаловский пр.)
1993 год
Ротонда. Зима.
«Нас теперь ничем не обманешь (и это почти правда, почти)»
«Кто понял жизнь, тот не спешит»
«Каждому воздастся по боли его»
«Иногда мне хочется спрятаться в угол, затихнуть и умереть»
«Прекрасно понимаю тебя!»
«Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!»
«Люди, только честно – зачем вы живете?»
«У тебя нет друзей!»
«Я хочу есть!»
«Я убежден, что где есть люди, можно встретить человека»
«Все в мире фигня кроме пчел, а впрочем пчелы тоже такая фигня!»
«Я не знаю как уйти в небо, я умираю не смейтесь»
«Любовь – это жизнь»
«Нет жизни с этой любовью»
«Зачем вы придумали счастье?»
«Я родилась под знаком вопроса, мой счастливый камень – кирпич»
«Люди!
Помогите!
Я никого не люблю!»
«Шизофрения – начало любви»
«Глупость все – но как жить?»
(при входе на Ротонду)
Дворы:
«Я жив, ну и что…» (на стене)
«Дураки мы все»
«Папочка ты дурак» (мелом)
«Берегите тепло!» (административная надпись)
«Мусор не бросать! УБЬЮ!»
(подворотня на Садовой)
«Здесь сидела кошка» (во дворе на Карповке)
«Вася – супермен»
Во дворах на Васильевском острове:
«Найден ключ с жолтым колечком»
«Вовик козелиДИНОЗАВОР»
«Столовая для кошек и котов»
«Цой жив»
«Фикус-пикус»
«Косой, лысый, тритон ридиска»
«Сам ты карась»
«Мы на набережной»
«Кто пишет в подворотне, тот жалкий трус и подлец!»
(надпись в подворотне)
«Ирка из пробирки»
«Детский ад»
«Я просто лось!» (на дверях вагона метро)
«Ой, как я хочу…» (на стене в школе)
«100 % лечение от алкоголя <номер телефона>»
(на круглосуточном винном ларьке)
«Культурные люди ходят по тротуарам, неужели не понятно? Прохода НЕТ»
(надпись в проходной парадной)
«Хлопаете дверями, носите мусор. Жильцам покоя нет!» (там же)
«FAST FOOD – ЯД И ОТРАВА РУССКОГО НАРОДА!»
(на новом ларьке «FAST FOOD», еще ни разу не торговавшем)
«Чирикать команды не было»
«СПАСИБО ТАМПАКС»
«АТВЯЖИСЬ ПЛАХАЯ ЖИСЬ!»
«ХОЧУ ЕСТЬ!»
«Мга – это сила!» (в вагоне метро)
«Бабки, вы не любите страстных котов!»
(Петроградская сторона, во дворе)
«В квартире №‹…› живет моя баба» (в подворотне)
«Баранка – курит»
«Здесь похоронен кот Гондон. Поклонитесь моему Гондошке»
«Ночь только для влюбленных, а остальным делать ночью НЕЧЕГО» (ул. Зодчего Росси)
«RUS NORDICHESKAIA» Зачеркнуто, приписано:> «РУСЬ СВЯТАЯ!» (там же)
«ЕБН – ГАД!» (ЕБН – Ельцин Борис Николаевич)
«ЕЛЦИН – ПОБЕДИТ! КОММУНИСТОВ НА СВАЛКУ!»
«Место для хлама и металлолома»
«Выгул собак свалка мусора ЗАПРЕЩЕНО ЖЭУ»
«ФАНТАМАЗ» «TEACHER ARE FOOL» (на стене школы)
«Голосуем за Ельцина, за СВОБОДУ!» (во дворе)
«ШОПЭН!!!» (Фонтанка)
«Задавите меня танком, все равно Я буду PANKOM»
«Долой Америку и Ельцина!»
«Господи! До чего обезьяны глупы»
«Мы тебя помним»
(Б. Пушкарская, мелом, на стене)
«Любовь – лудыпее занятие» (на стене)
«Здесь был коньяк!»
(на витрине магазина)
«Где все?»
«На стенах этого сортира пусть будет юмор и сатира»
(в туалете на Петроградской стороне)
«Таня, мяч на бочку, иначе…»
«Здесь была Я»
«Я красивая»
(во дворах на стене, рядом с ЗАГСом)
«Референдуму – Бойкот!»
«Андрей – дурак круглый»
«КАТЯ + ПЕТЯ = ЛЮБОВЬ + ДЕТИ!»
(на стене школы)
«Ищу парня 12 лет, мне 12 лет. Адрис: Санкт-Питербург, <… >, Катя»
(над надписью висит плакат о приходе «мессии» Дэви Марии Христос. Тележная ул.)
«Мария Дэви Христос – ЧМО»
(Кронверкский проспект)
«ПАДЛА – она и есть Падла! И как под ней земля не проламывается? Особенно на физкультуре»
«Мы вместе. Это плохо»
На Литейном от руки, под копирку, на осьмушке бумаги:
«Дорогие ветераны! Ветераны-герои! Ваша кровь пролитая на полях сражений не напрасна. Немногие впитали эту кровь. Но эти немногие помнят о Вашей Победе, Победе Добра над Злом. Счастья Вам, здоровья! Крепитесь!»
«Сын человеческий из Татарии. Цель: цивилизация, милосердие»
(Б. Сампсониевский пр., на стене)
Через трафарет, административная надпись печатными буквами:
«СТОЯНКА АВТОМАШИН ЗАПРЕЩЕНА.
АДМИНИСТРАЦИЯ»
Чуть ниже от руки написано мелом:
«Стоянка автомашин запрещена. Администрация»
«Все будет хорошо»
(в подворотне на Пушкинской улице)
«ДДТ – УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ»
(на стене завода, пр. Медиков)
«Мы и здесь были»
(Петропавловская крепость, Трубецкой бастион)
«Ельцин – капут»
«Ельцин – фашист»
«Ельцин – бывший толстяк. Янки – гоу хом!»
«Ельценам»
«Здесь были я и портфель»
«Ленин абажает секс» (Апраксин пер.)
«Здесь сдохла я» (Фонтанка)
«Бог с кем?»
(на стене парадной на Большом пр. П. С.)
Поперек плаката с изображением венценосного Петра Великого («Виват, Петербург!») написано:
«Виват помойка!» (Литейный пр.)
«Здесь было мы» (на ларьке около Тучкова моста)
«Кто читает, тот икает» (ул. Восстания)
«Жизнь отвратительна»
(в лифте на Зверинской ул.)
«Це контора быка!»
(на стене, Промышленная ул.)
«Сегодня в продаже Россия»
(Конногвардейский бульвар)
«Да здравствует Коммунизм. Рабочие Балтийского завода» (Большой пр. В. О., на стене)
«Саша
+
Нюта
=
Большая, безумная, неповторимая ЛЮБОВЬ!
Вот так!»
(18-я линия)
«ВЕТЕР 1.07.93.» (на бастионе Петропавловской крепости, неподалеку от Невских ворот)
«ЕБН + СКВ – СССР=СНГ»
(СКВ – свободная конвертируемая валюта. Мойка)
«ЛЮБЛЮ НЕНАВИДЕТЬ» (на брандмауэре под самой крышей, огромными буквами, ул. Лабутина)
«НАЦИЯ!»
(на башне дома, Петроградская сторона)
«В небо веских оснований птичка мертвая летит» -
приписка:
«бред сумашедшего кто это написал псих» (в парадной на Римского-Корсакова)
Ночь… Спят эти маленькие кусочки смерти, как я ненавижу их»
(на панели лифта в жилом доме, Подольская ул.)
«Ной – ангел-мучитель»
На брандмауэре:
«Место для выгула батонов, антонов,
кабанов, собак, зубастых ушастиков и прочих
бейсболистов» (р-н Английского пр.)
«ТРЕХ НОЖУЮ ЛЮБЛЮ!»
(в подземном переходе около ст. метро «Петроградская»)
«ЕБН – ВРАГ» (надпись появилась на стене дома на Карповке сразу после штурма «Белого дома» в Москве)
«ЕЛЬЦИН – УБИЙЦА – ПИНОЧЕТ
(на стене, Каменноостровский пр.)
«ПРАВДЮК– ГОВНЮК»
(Каменноостровский пр. Надпись появилась после закрытия программы «600 секунд» Александра Невзорова и замены их на TV на разговоры с Правдюком)
«ЕБН – УГОЛОВНИК» (Кантемировский мост)
«ДОЛОЙ ДЕНЬГИ!» (на витрине ремонтируемого магазина, Владимирский пр.)
«Это се?»
(на мелованной стене в одном из коридоров Мухинского училища)
«Никогда никогда не лезьте в душу!!! (под надписью: «СПЕЦ КЛЕЯ НЕТ И НЕ БУДЕТ»
в обувной мастерской на Каменноостровском пр.)
На ларьке у станции метро «Выборгская».
С одной стороны:
«НЕТ ИГРАМ ДОБРОЙ ВОЛИ!»
С другой стороны: «СОБЧАК ИЗРАИЛЬСКИЙ РАБ!»
В парадной почти расселенного дома, мелом на
заколоченной двери:
«В КВАРТИРЕ НЕТ:
1) Окон
2) Дверей
3) Дверных коробок
4) Паркета
5) Сантехники
6) Электрических и газовых приборов и проводки
В КВАРТИРЕ НЕТ НИЧЕГО!!!
Если кто будет ломать!
ОТОРВЕМ ГОЛОВУ!!!»
(угол ул. Проф. Попова и Аптекарского пр.)
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
