Текст книги "Артисты, прославившие Россию"

Константин Шабалдин
Артисты, прославившие Россию

Великие люди великой страны

Иллюстрации Карины Валитовой

© К. Шабалдин, текст, 2024

© К. Валитова, иллюстрации, 2024

© Н. Хромова, иллюстрации, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Предисловие

Дорогой юный друг!

Ты держишь в руках необычную книгу, потому что она – о людях необыкновенных: актёрах, режиссёрах, сценаристах, певцах, танцовщиках и других деятелях театра и кино, которые на протяжении многих лет приносили славу нашей стране, трудясь на сцене, за кулисами, в кадре и за кадром.

Станиславский, Эйзенштейн, Раневская, Никулин, Уланова, Тарковский… Ты наверняка слышал об этих прославленных соотечественниках или видел их памятники и названные в их честь улицы.

Представь себе: все эти великие люди когда-то тоже были детьми. Как и ты, они осваивали за партой науки, любили читать, мечтать, учились отстаивать своё мнение.

Хочешь узнать, как их имена стали известны всему миру и принесли славу России? Как эти люди находили свою судьбу на подчас нелёгких жизненных дорогах? Что заставляло их идти вперёд? Смело открывай эту книгу и отправляйся в увлекательное путешествие на встречу c теми, кто основывал знаменитые театры, создавал актёрские системы, снимал культовые фильмы, исполнял незабываемые главные и эпизодические роли и всегда оставался верным своему призванию.

Читай внимательно, и ты узнаешь, какими заслугами перед Отечеством известны эти великие деятели культуры! А может, они вдохновят и тебя на творческие свершения?

Фёдор Григорьевич Волков

Архитектор, поэт и живописец, актёр, драматург и музыкант, основатель русского театра

1729–1763 гг.

Давным-давно были времена, когда не было Интернета. Не было телевидения, радио, цирка, театра… Негусто было с развлечениями на Руси, народ ходил серьёзный, насупленный, а тех, кто улыбался не по делу, называли зубоскалами и секли розгами. Были только скоморохи, которые на площадях да на ярмарках частушки горланили и нередко за это получали кнутом от городской полиции.

Ещё было подобие кукольного театра с неизменным главным персонажем Петрушкой. Представления с этой куклой полиция тоже не особо жаловала, потому что хитрый Петрушка, шут балаганный в красном кафтане, вечно оставлял в дураках попа или городового, да ещё и палкой их лупил. А представителей духовенства и законной власти лупить палками не полагается.

Но постепенно времена менялись. При царе Петре Великом стала проникать в Россию европейская мода на развлечения. Уменьшилось влияние церкви, стали свободнее одежды, а когда одежды становятся свободней, сразу и нравы освобождаются. В 1702 году на Красной площади приезжие немцы давали представления на немецком языке. Впрочем, из-за этого туда никто не ходил, и театр скоро закрыли.

Были ещё гастроли французов, других иностранцев, но всем хотелось русского театра на родном языке.

– Русский театр есть мечта разгорячённого воображения наших добрых патриотов, – так много позднее сформулирует необходимость русского театра наш критик Виссарион Белинский.

А в городе Ярославле жил тогда бойкий кудрявый мальчишка – Федя Волков. Он родился в семье костромского купца, но тянуло его к театральному искусству, хотя тогда ещё и понятия такого не было. Он много времени проводил на любительских представлениях и народных игрищах, а когда Феде исполнилось двенадцать лет, отправили его в Москву для обучения торговым наукам. Там он успешно изучал иностранные языки, арифметику, географию и черчение. Но там же он увидел представления иностранных артистов. А уж когда молодым человеком приехал по купеческим делам в Санкт-Петербург и сходил в придворный театр царицы Елизаветы, где итальянцы оперу показывали, то влюбился в сцену окончательно.

Два года он изучал театральное искусство в столице и, вернувшись в Ярославль, передал дела купеческие брату. А сам собрал несколько человек, так же горящих сценой, как он, и в каменном амбаре открыл самодеятельный театр. Стали они давать представления. Так хорошо у них пошли дела, что вскоре сама императрица Елизавета Петровна узнала об их выступлениях и велела Волкову ехать ко двору, подивить её новым театром.

Фёдор Григорьевич выступил перед царицей и так ей приглянулся, что оставила она его при дворе. Волков ещё пуще стал над спектаклями трудиться: сам пьесы писал, сам декорации рисовал, сам на сцене играл. И при этом продолжал учиться – в Сухопутном шляхетском корпусе. Там его придворным манерам обучили, танцам, декламации, и стал Волков любимым артистом Елизаветы Петровны. Она даже приказала учредить в столице новый «Русский театр для представлений трагедий и комедий» и назначила его руководителем Волкова. Этот театр существует в Санкт-Петербурге до сих пор – теперь он называется Александринским.

«Познакомился я тут с Ф. Г. Волковым, мужем глубокого разума, наполненного достоинствами, который имел большие знания и мог бы быть человеком государственным».

Денис Фонвизин о Волкове

Однако вскорости императрица Елизавета Петровна скончалась, и на трон взошёл царь Пётр III, внук Петра I. Его правление было недолгим – императора свергла его собственная супруга, Екатерина II, и сама стала царствовать. Такая вот игра престолов.

Сразу после свержения мужа Екатерине надо было прочитать перед своими гвардейцами манифест – такой документ, в котором новый правитель обещает тем, кто его поддержит, всякие благодеяния: кому денег, кому дворянство, кому высокие чины… Целую неделю Екатерина готовила этот манифест, переписала его гусиным пером на белоснежную бумагу, а в самый нужный момент – хвать! Нет его, потерялся… Никто найти не может. Царица тогда ещё молода была и легкомысленна, но позже, конечно, набралась ума. А в тот момент растерялась, что делать – не знает. Тут к ней Фёдор Волков подходит и говорит:

– Государыня императрица, дозволь мне заместо тебя перед гвардейцами выступить. Я возьму чистый лист бумаги и как по писанному манифест как будто бы зачитаю.

– Да как же ты, Фёдор Григорьевич, как будто бы зачитаешь, если даже не знаешь, что там было написано? – удивилась императрица.

– Не изволь беспокоиться. Всё будет в лучшем виде. Мы, актёры, это называем импровизацией, – сказал ей Волков.

И – о чудо! – взял он лист белоснежной бумаги и, как будто бы читая с него, продиктовал гвардейцам манифест. Он к тому времени при дворе много чему научился, знал, кому чего обещать. Гвардейцам манифест сильно понравился, они хлопали в ладоши, бросали в воздух шляпы и кричали «ура».

Екатерина была очень благодарна Волкову и поручила ему подготовить маскарадное шествие в честь её коронации. Он сделал всё в лучшем виде, да вот только во время праздника серьёзно простудился и вскоре умер.

«Сей муж был великого, проницательного разума, основательного и здравого рассуждения и редких дарований, украшенных многим учением и прилежным чтением наилучших книг».

Николай Новиков о Волкове

Этот достойный, талантливейший человек прожил короткую, но яркую жизнь. Если бы не Фёдор Волков, у нас, может быть, и не было бы никогда великих режиссёров Станиславского и Немировича-Данченко, не было бы никогда великих актрис Ермоловой и Комиссаржевской, не было бы великого Русского театра, известного во всём мире.

Мария Николаевна Ермолова

Заслуженная артистка Императорских театров, народная артистка республики, именуемая «эпохой русского театра»

1853–1928 гг.

С раннего детства Маша Ермолова дышала театром. Почти всё время она проводила за кулисами или в суфлёрской будке рядом с отцом и смотрела спектакли, в которых играли лучшие актёры того времени. И её дедушка, и её отец служили в театре: дедушка играл на скрипке, отец был актёром и сам писал пьесы, а позже стал суфлёром Малого театра. В такой театральной, творческой семье даже не вставал вопрос о будущем Марии – уже в девятилетнем возрасте её отдали в балетную школу.

Маша очень хотела стать актрисой, но поначалу у неё ничего не получалось. И танцевала неловко, без удовольствия, и когда пробовала в спектаклях играть, то никому не нравилась. Над ней посмеивались и говорили, что ничего толкового из девочки не получится. Но будущая великая актриса проявила главное качество, необходимое талантливому человеку для достижения успеха: это качество называется «трудолюбие».

Маша не обратила внимания на слова известного в то время театрального педагога Ивана Самарина, который позанимался немного с девочкой и заявил:

– Нет особых талантов у неё. Настоящей актрисы из неё не получится.

– А вот и получится, – сказала Маша и ещё усердней стала репетировать.

«Минута, которую отнимет у вас лень, может быть вашей последней минутой…»

Она много занималась, училась актёрскому ремеслу, продумывала, как ей лучше сыграть ту или иную роль, без конца репетировала и смотрела на игру уже признанных мастеров сцены. И добилась своего! После нескольких неудач она с блеском сыграла главную роль в спектакле «Эмилия Галотти». Восторженные зрители двенадцать раз вызывали на бис семнадцатилетнюю актрису. Это был успех, которого юная Мария Николаевна добилась упорным трудом и верой в своё призвание.

«Дрожа, но уже не от робости, а от счастья, я вышла раскланяться с публикой… Мне единодушно хлопали; убежавши за кулисы, я зарыдала… Молитва моя была услышана, заветная мечта исполнилась. Я актриса!» – так вспоминала момент первого триумфа сама Ермолова.

С тех пор уже никто не сомневался в таланте юной актрисы. Зрители ей рукоплескали, газеты захлёбывались восторженными рецензиями. Правда, на первых порах играть ей приходилось в разных смешных водевилях, а Мария Николаевна мечтала исполнять серьёзные роли. Перелом в её карьере произошёл, когда в 1876 году Ермолова исполнила роль Лауренсии в спектакле «Овечий источник» по пьесе драматурга Лопе де Вега. Эта пьеса рассказывала о реальных исторических событиях: как в средневековой Испании крестьяне восстали против феодального угнетения.

А в 1884 году Ермолова сыграла Жанну д’Арк в спектакле «Орлеанская дева» по пьесе Фридриха Шиллера. Огненный темперамент Ермоловой чрезвычайно подходил для исполнения ролей таких бунтарок, как Лауренсия и Жанна. В «Орлеанской деве» она играла ещё целых восемнадцать лет и говорила, что именно эта роль стала её главной заслугой перед русским театром.

«Понемногу, постепенно надо вырабатывать в себе волю – иначе пропадёшь; человек без воли никуда не годится, он и сам погибнет, и других погубит».

Ермолова много играла и в пьесах великого драматурга Александра Островского, в спектаклях по произведениям Шекспира, Ибсена, Гюго… Всего за свою театральную карьеру великая актриса сыграла более двухсот ролей – это огромная работа, титанический труд.

В 1907 году Мария Ермолова решила временно уйти со сцены для небольшого отдыха. Дирекция театра, опасаясь беспорядков, даже пригласила полицию, но зрители всё равно устроили для неё торжественное прощание.

Через год Ермолова вернулась на сцену и продолжила радовать публику своей блистательной игрой. С годами её репертуар изменился, она стала играть более возрастные роли. Жизненный опыт придал новый блеск граням её таланта, и театральные критики писали восторженные отзывы про её спектакли. Но она не зазналась, а продолжала много работать, чтобы играть ещё лучше.

«Вместо того, чтобы кричать о пороках, о недостатках других людей, – заглянем прежде в себя. А мы все безгрешны и праведны?»

После революции Мария Ермолова не уехала за границу, как это сделали многие деятели искусства, но играть на сцене ей стало уже не так интересно, ей не нравилась новая публика, живущая другими идеями, и даже визит руководителя Советского государства Владимира Ленина на её творческий вечер не особенно порадовал великую актрису. Вскоре она навсегда покинула сцену.

Актриса Мария Ермолова вошла в историю как выдающийся мастер сценической игры. Сейчас её имя носит Московский драматический театр, в котором, сохраняя заложенные Ермоловой традиции, служат искусству многие замечательные актёры.

В честь великой актрисы названы астероид и кратер на Венере.

«Не занимайся исключительно собой, а больше занимайся другими, и все твои несчастья постепенно растают».

Владимир Иванович Немирович-Данченко

Известный театральный деятель, режиссёр, народный артист СССР, один из создателей Московского Художественного театра

1858–1943 гг.

Володя Немирович-Данченко увлекался театром с ранних лет. На подоконнике своей комнаты мальчик увлечённо играл в театр, двигая по игрушечной сцене сделанных из бумаги героев всевозможных пьес. Он хорошо учился в гимназии, помогал родителям, занимался репетиторством, но уже в четвёртом классе начал писать пьесы и относил их в летний театр, который находился неподалёку от их дома.

– Театр – это очень хорошо, очень интересно, – говорил Володе его папа офицер, подполковник. – Но одним театром сыт не будешь, надо непременно получить образование.

– Надо, – соглашался Володя. – Получу образование, а потом уже театр.

Так пообещал будущий великий режиссёр и обещание своё выполнил. Или почти выполнил… Он окончил гимназию с серебряной медалью, поступил в Московский университет, где учился сначала на физмате, а потом на юридическом факультете, но через три года всё же оставил обучение. С тех пор в его жизни был только театр и ничего кроме театра.

Поначалу он пробовал играть в любительском театре. Но будучи человеком неглупым, быстро сообразил, что большого актёрского таланта у него нет. Тогда он придумал ходить на спектакли и увиденное описывать в статьях, которые отдавал в столичные газеты. Дальше – больше. Не забыл Владимир Иванович своё детское увлечение, снова начал пьесы писать. Да так удачно, что скоро на литературном конкурсе обошёл самого Антона Павловича Чехова! Но Немирович-Данченко всегда очень требовательно относился к себе, к своему творчеству. Когда ему хотели вручить премию за лучшую пьесу, он сказал:

– Нет, это несправедливо, Антон Павлович пишет пьесы лучше меня, это ошибка, – и отказался от премии.

«Хорошее воспитание – это когда другим хорошо».

А вскоре произошло важнейшее событие в истории русского театра: Владимир Иванович Немирович-Данченко встретился с Константином Сергеевичем Станиславским. Оба они были молоды, оба талантливы и оба хотели сделать русский театр лучшим в мире!

– Что нам для этого надо? – спросил Константин Сергеевич.

– Надо разработать систему подготовки актёров, – ответил Владимир Иванович. – Придумать, как им помочь лучше вживаться в роль.

– Хорошо, систему придумаю, – сказал Станиславский. – А ты тогда, Владимир Иванович, подыщи помещение, и мы в нём новый театр откроем.

– Я тогда в нём директором буду, – сказал Немирович-Данченко.

– А я главным режиссёром, – согласился Станиславский.

На том и порешили. Эти переговоры между Немировичем-Данченко и Станиславским, в результате которых был создан новый, впоследствии всемирно прославившийся театр, длились 18 часов.

Новый театр назвали МХТ – Московский Художественный театр. Играли в нём блистательные актёры: используя систему Станиславского, они так вживались в роль, что публика была в восторге.

«Всякий спектакль должен быть радостью для самих актёров, тогда он будет настоящей радостью и для публики».

Но Владимир Иванович никогда не останавливался на достигнутом. Он много преподавал, готовил новых актёров. Не забывал писать критические статьи. Ставил спектакли. Увлёкся музыкальным театром и организовал при МХТ Музыкальную студию, с которой гастролировал по Америке.

Американцы так восторгались выступлениями труппы Немировича-Данченко, что даже пригласили его в Голливуд! Но репетиции с американскими актёрами не устраивали его, ничего им совместно поставить не удалось, и режиссёр вернулся на родину.

В то время у Станиславского начались проблемы со здоровьем, и пришлось Владимиру Ивановичу взять на себя огромную работу по сохранению Художественного театра. Он не только сохранил, но и приумножил! Вскоре в состав МХТ вошел коллектив Московского художественного балета, и при театре была создана Школа-студия, в которой по сей день талантливая молодёжь овладевает актёрским ремеслом.

«Театр, как и большой художник, должен отзываться на благороднейшие течения современной жизни. Иначе он станет мёртвым учреждением».

Владимир Иванович Немирович-Данченко навсегда вошёл в историю русского театра. Необычайно талантливый человек, прекрасный организатор, многолетний вдохновитель целой плеяды актёров, он со своим другом Станиславским стал символом нашего сценического искусства. В Москве установлен памятник им обоим.

«Исключительное счастье человека – быть при своём постоянном любимом деле».

Константин Сергеевич Станиславский

Реформатор театра, первый народный артист СССР, создатель «актёрской системы Станиславского»

1863–1938 гг.

Костя Алексеев родился и вырос в купеческой семье, где все увлекались театром. Бабушка его и вовсе была знаменитая французская актриса Мари Варлей. Поэтому и мальчик всегда тянулся к сцене, с удовольствием играл в домашних спектаклях. У него было много братьев и сестёр, и все они часто разыгрывали семейные представления, не забывая при этом много и усердно учиться.

У Кости было слабое здоровье, он часто болел, да ещё и картавил.

– Не сможешь ты на сцене играть, больно слабенький, – говорила ему матушка и наливала в чашку крепкий бульон. – Актёрская работа много сил требует.

– Не хочу бульон, – капризничал Костя.

– Тогда так с рахитом и останешься!

И тогда Костя пил бульон, занимался физкультурой, ходил к логопеду и скоро окреп и все буквы научился выговаривать правильно.

Будучи уже взрослым человеком, Константин Сергеевич трудился на семейном предприятии, но продолжал играть на сцене любительского театра, репетировал и много размышлял о том, как улучшить вообще всё театральное искусство, как сделать спектакли более привлекательными для публики, а игру актёров более живой, такой, чтобы у зрителей дух захватывало.

«Каждый день, в который вы не пополнили своего образования хотя бы маленьким, но новым для вас куском знания, считайте бесплодно и невозвратно для себя погибшим».

Тут как раз он и повстречался с Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко, который также много думал, как сделать русский театр лучшим в мире. Они подружились и стали работать вместе, открыли новый театр. Константин Сергеевич взял себе творческий псевдоним и стал представляться уже не Алексеевым, а Станиславским.

В новом Московском Художественном театре Станиславский учил актёров играть по разработанной им системе, которая теперь известна во всем мире и так и называется: система Станиславского. Вся система заключается в том, чтобы с помощью специальных приёмов, придуманных Константином Сергеевичем, актёр до такой степени вживался в свой сценический образ, до такой степени перевоплощался в своего персонажа, что у зрителей не оставалось сомнений: вот на сцене перед ними стоит самый настоящий Гамлет – живой, а не придуманный.

«Русский человек, как никто другой, заражён страстью к зрелищам. И чем более оно волнует и захватывает душу, тем оно для него привлекательнее».

А если у актёров во время репетиций не получалось достоверного перевоплощения, то Станиславский сердито на них кричал:

– Не верю!

Очень строгим он был режиссёром, никому спуску не давал, но и сам не лентяйничал: всё время улучшал свою систему, проводил репетиции, готовил новый репертуар и при этом сам прекрасно играл на сцене. «Режиссер обязательно должен быть актёром!» – любил повторять Константин Сергеевич.

«Жить – это значит действовать».

Зрителям новый театр очень нравился, на спектакли Станиславского шли толпами, билетов было не достать. В его театре играли самые лучшие актёры, и лучшие драматурги несли ему свои пьесы. Но Станиславскому и этого было мало. Наладив работу актёров, он взялся за улучшение всего процесса сценического действия. Он пригласил самых известных музыкантов для звукового оформления представления, он позвал выдающихся художников для работы над декорациями.

Он сделал весь спектакль единым произведением искусства, так что зрители уже забывали о том, что они в театре, а как будто погружались в иную реальную жизнь.

Успех нового театра был отмечен и за границей. Когда Станиславский посетил с гастролями Европу и Америку, публика рукоплескала, а в газетах писали: «Как опередили русские нас в искусстве!» Драматург Герхарт Гауптман восхищенно высказался об одном из спектаклей: «Там играют не люди, а боги!»

«В чём счастье на земле? В познании. В искусстве и в работе, в постигновении его. Познавая искусство в себе, познаёшь природу, жизнь мира, смысл жизни, познаёшь душу – талант! Выше этого счастья нет. А успех? Бренность».

Константин Сергеевич презирал погоню за славой и деньгами, он служил одному лишь искусству. Всю жизнь оставался очень скромным человеком, немного наивным, плохо разбирался в жизни за стенами своего театра. Он оставил после себя целое поколение воспитанных им прекрасных актёров, а по его учебникам до сих пор преподают в театральных вузах. И до сих пор во всём мире люди театра знают и почитают «систему Станиславского».