Текст книги "Космонавты, прославившие Россию"

Константин Алексеевич Шабалдин
Космонавты, прославившие Россию

© К. Шабалдин, текст, 2024

© П. Уваров, иллюстрации, 2024

© Н. Хромова, иллюстрации, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Предисловие

Дорогой юный друг!

Ты держишь в руках необычную книгу, потому что она – о людях необыкновенных: отважных авиаторах, лётчиках и космонавтах, которые на протяжении многих лет приносили славу нашей стране, покоряя небесные просторы.

Чкалов, Гастелло, Гагарин, Титов, Терешкова… Ты наверняка слышал об этих знаменитых героях или видел их памятники и названные в их честь улицы.

Представь себе: все эти великие люди когда-то тоже были детьми. Как и ты, они одолевали за партой науки, любили читать, мечтать, учились отстаивать своё мнение.

Хочешь узнать, как их имена стали известны всему миру и принесли славу России? Как эти лётчики и космонавты находили свою судьбу на подчас нелёгких жизненных дорогах? Что заставляло их идти вперёд? Смело открывай эту книгу и отправляйся в увлекательное путешествие на встречу c теми, кто когда-то осваивал воздушные шары, совершал ранее невиданные виражи на самолётах, первым во всём мире полетел в космос…

Эти смельчаки не отступали перед опасностями, стремясь к полной победе над воздушным пространством. Их уникальные свершения и открытия – истинные примеры мужества, на которые стоит ориентироваться, начиная свой путь на планете Земля.

Михаил Никифорович Ефимов. 1881–1919 гг.

Механик, спортсмен, изобретатель, первый российский авиатор

Более ста лет назад Российская империя принимала участие в войне, которую позднее назовут Первой мировой. На этой войне впервые в истории человечества начали массово применять самолёты. Это были медленные, неуклюжие машины, поначалу даже безо всякого вооружения. На них летали в разведку и вели наблюдение за противником.

Однажды такой разведывательный полёт совершал русский лётчик Михаил Ефимов. Он летал над вражескими позициями и фотографировал, где у немцев орудия стоят. И тут из облаков показался аэроплан противника. Немецкий лётчик на полной скорости приблизился к самолёту Ефимова, хотел его напугать. Думал, что наш лётчик сейчас всё бросит и улетит. Но Михаил Ефимов был отважный человек и умелый пилот. Он продолжил выполнять своё боевое задание, а на немца даже внимания не обратил.

Тогда немецкий пилот на своём самолёте пристроился сбоку аэроплана Ефимова и достал из кобуры парабеллум – автоматический пистолет новейшей конструкции, восьмизарядный и очень точный. Но Ефимов не растерялся и тоже вытащил оружие. У него был револьвер системы Нагана: хоть и семизарядный, но надёжный, проверенный в боях. И лётчики открыли огонь!

Началась настоящая дуэль: они стреляли друг в друга и в то же время управляли своими аэропланами. Немецкий лётчик во что бы то ни стало хотел отогнать Ефимова, сорвать его разведывательный полёт. Но наш авиатор так ловко стрелял по вражескому самолёту, что у немца не выдержали нервы и он сам отвернул в сторону!

– Вот я тебя! – Ефимов погрозил кулаком вслед убегающему противнику – и продолжил задание.

Так воевал Михаил Ефимов, наш самый, самый, самый первый лётчик.

Он родился и вырос в простой рабочей семье. С детства мальчик увлекался спортом. Тогда в моде был велосипедный спорт, и Миша стал велосипедистом, участвовал в гонках. Потом, когда начал работать электриком на телеграфе, скопил денег и купил себе мотоцикл! Быстро освоив новое транспортное средство, Михаил дважды стал чемпионом России по мотоциклетному спорту в 1908 и 1909 годах. Но гонять на мотоцикле Ефимову скоро наскучило, и он пошёл в аэроклуб. Там молодой человек научился летать на планёре (самолёте без мотора). Это сделало его одним из первых планеристов нашей страны.

Но Михаилу хотелось большего: теперь он мечтал научиться летать на самолёте. А для этого надо было ехать во Францию, тогда только там готовили пилотов. Для поездки надо было много денег, которых у Ефимова, конечно, не было. И тут по знакомым из аэроклуба вышел на него богатый владелец банкирского дома Ксидиас.

– А давай, Михаил, – сказал Ксидиас Ефимову, – я профинансирую твою поездку во Францию и обучение в тамошней авиационной школе. Ну а ты, когда вернёшься, будешь три года все деньги с выступлений на авиашоу мне отдавать.

Делать нечего, согласился Ефимов на такой невыгодный кредит и попал в кабалу к банкиру. Зато поехал во Францию, где и научился летать на аэроплане. В первом своём самостоятельном полёте он провёл 45 минут, хотя прочие начинающие пилоты обычно не рисковали так долго находиться в воздухе. Вскоре Ефимов даже установил новый мировой рекорд по длительности полёта с пассажиром. Все восторгались его прирождённым талантом авиатора, но жил он в страшной бедности.

«Приехал во Францию. Мне было тяжело и больно: у меня не было ни единого франка. Я терпел, думал: полечу – оценят. Прошу Ксидиаса дать больному отцу 50 рублей, даёт 25… Без денег умер отец, и без денег я поставил мировой рекорд».

Но настала и светлая полоса в жизни Ефимова. Его учителем в авиашколе был знаменитый французский лётчик Анри Фарман. Они подружились, и Фарман дал Михаилу денег, чтобы расплатиться с жадным Ксидиасом. Ефимов получил диплом пилота, а значит, стал первым русским дипломированным лётчиком. Вернувшись на родину, он стал выступать с демонстрационными полётами. Его первый полёт в присутствии публики состоялся 21 марта 1910 года – и стал первым авиационным полётом в Российской империи.

За деньги, вырученные на престижных соревнованиях авиаторов, Михаил смог вернуть долг своему учителю и другу Анри Фарману и даже купил собственный самолёт.

Несколько лет спустя началась Первая мировая война, и Ефимов отправился на фронт. Сперва он осуществлял лишь воздушную разведку, но скоро на самолёты научились устанавливать пулемёты, и состоялись первые в истории воздушные бои. Михаил Никифорович смело участвовал в них, и за годы войны выполнил множество успешных боевых вылетов.

Ефимов был отважен не только в бою, но и в повседневной жизни. Никогда не лебезил перед начальством, не угодничал. Об этом рассказывали боевые товарищи Ефимова – тоже военные лётчики.

«Когда я ближе узнал Ефимова, то убедился, что он человек прямой, любил говорить правду прямо в лицо, и притом всем, не считаясь с рангом и положением собеседника. Чиновников из штаба авиации уличал в промахах, нелепостях в организации, в неумении использовать авиацию».

Александр Шатёрников о Ефимове

А ещё Ефимов был изобретателем и конструктором, в частности, он проектировал новый самолёт, который летал бы лучше немецких. Однако началась Гражданская война, и с неё этот смелый и талантливый человек не вернулся. Ранняя гибель помешала осуществиться его дальнейшим планам, но то, что Михаил Ефимов успел сделать при жизни, навсегда останется в истории авиации нашей страны.

Сергей Исаевич Уточкин. 1876–1916 гг.

Один из первых русских профессиональных лётчиков, популяризатор авиации в России начала XX века

Сейчас авиация дело привычное. Мы не удивляемся, когда видим самолёт в небе. Люди вовсю летают на самолётах, вертолётах, планёрах, парапланах и дельтапланах, на автожирах и на воздушном шаре. Наверняка скоро у каждого из нас на крыше дома будет стоять личный летательный аппарат…

А ведь первый полёт на аэроплане состоялся всего-то чуть больше ста лет назад! Да, поначалу самолёты называли аэропланами, это были громоздкие тихоходные бипланы (самолёты с двумя несущими плоскостями) из фанеры, обшитые парусиной или специальной перкалевой тканью. Чтобы летать на них, требовалось обладать недюжинной отвагой и даже, в какой-то мере, безрассудством, потому что никто ещё толком не знал, как управлять в воздухе таким аппаратом. Таким смельчаком был Сергей Исаевич Уточкин, русский лётчик.

Серёжа был сыном купца, успешно занимавшегося строительством. К сожалению, мальчик и его братья рано потеряли обоих родителей. Сирот воспитывали родственники. Учиться Серёжу направили в коммерческое училище – по стопам отца, но юноша забросил учёбу, поскольку нашёл то, что ему по-настоящему нравилось: спорт. Его с детства влекла скорость, он был азартным человеком, любил соревноваться и побеждать. Он читал серьёзную литературу, размышлял над природой человека и пришёл к выводу, что чем быстрее жить, тем интересней, тем правильнее. Сергей не обладал исключительными природными данными, но благодаря трудолюбию и силе воли добился успехов в спорте. Выигрывал соревнования по конькобежному спорту, теннису, фехтованию, гребле, плаванию, боксу и борьбе. Один из первых в нашей стране встал на роликовые коньки. Сам построил яхту и участвовал на ней в парусных регатах. Даже пробовал себя в качестве водолаза.

«Наблюдая всегда себя и живших вокруг, я пришёл к заключению, что нужно двигаться и двигаться, что недостаток движения губит моих товарищей-сверстников…»

А ещё Уточкин был отчаянным велосипедистом. Гоночный велосипед в те годы тоже был новшеством, до этого люди ни на чём быстрее лошади не передвигались, а тут появилась лёгкая двухколёсная конструкция, на которой самую быструю лошадку можно перегнать! И Сергей Исаевич прославился как велогонщик, а затем и как автогонщик. Он был настолько популярен, что некоторые молодые люди стали подражать его лёгкому заиканию.

Но ещё в детстве авантюриста Уточкина тянуло в воздушное пространство. Однажды в деревне юный Серёжа увидел ветряную мельницу – и решил ухватиться за её крыло, чтобы на нём подняться в воздух. В первый раз не удержался и упал, но во второй держался крепче, поэтому у него получилось пролететь два полных круга с помощью мельницы. Восторг от этого приключения запомнился ему навсегда. Поэтому, уже будучи взрослым, Уточкин обзавёлся собственным воздушным шаром, на котором сумел подняться на высоту 1200 метров. Он даже съездил в Египет, чтобы на пирамиды с высоты полюбоваться.

Ощутив всю прелесть полётов на шаре, Сергей Исаевич принялся учиться летать уже на аэроплане. Впервые на самолёте Уточкин полетел 13 апреля 1910 года, а уже весной следующего года стал участвовать в показательных полётах и соревнованиях.

В общей сложности за два года Сергей Исаевич совершил 150 полётов в 70 городах нашей большой страны. Его даже наградили медалью «За популяризацию воздухоплавания в России». И при этом не надо забывать, что Сергей Исаевич был самоучкой! Многие русские лётчики ездили учиться в другие страны, а Уточкин всему научился сам.

В 1911 году он участвовал в перелёте по маршруту Санкт-Петербург – Москва. В то время это было серьёзное испытание для хрупких аэропланов. Но многие отважные лётчики собирались выяснить, у кого быстрее получится преодолеть расстояние, которое нынче поезд «Сапсан» проезжает за каких-то четыре часа.

Погода была не самая подходящая для полётов, многие не решались взлетать. Уточкин на это заявил, что готов лететь хоть один. Залез на аэроплан, махнул рукой провожающим и крикнул:

– Еду чай пить в Москву. Прощайте!

Вслед за ним в воздух поднялись и остальные. Однако для большинства смельчаков, полетевших по маршруту, это приключение закончилось печально, и многие оказались в больницах после неудачных посадок. И Уточкин тоже попал в аварию. Его самолёт разбился, а сам он получил несколько травм и сотрясение. А рядом совершил вынужденную посадку другой лётчик – Александр Васильев. У него кончилось горючее. И вот Уточкин отдал Васильеву свой бензин, да ещё и помог мотор завести. Потому что «сам пропадай, а товарища выручай». Уточкин был благородный человек. А Васильев в итоге оказался единственным, кто в тот раз всё же долетел до Москвы.

«Я жил всегда продуманно, по плану размышляя, самоулучшаясь, образовываясь. Я укрепил свой дух и тело. Довёл свой мозг до высшей восприимчивости…»

Однако после этого Уточкин не оставил воздухоплавание, а продолжил выступать перед публикой. На его выступления приходили дети, в будущем ставшие выдающимися авиаконструкторами: Сергей Королёв, Игорь Сикорский, Павел Сухой. Позднее в своих воспоминаниях они рассказывали, что именно полёты Сергея Уточкина определили их дальнейшую судьбу.

А Сергей Исаевич ещё много летал, радовал публику своими выступлениями, устанавливал рекорды. Неуёмной энергии был человек!

«Был он некрасив, но в минуты оживления – в улыбке – очарователен. Из многих виденных мною людей он – самая яркая, по оригинальности и душевному размаху, фигура».

Александр Куприн об Уточкине

Пётр Николаевич Нестеров. 1887–1914 гг.

Русский военный лётчик, изобретатель высшего пилотажа, первый применил таран в воздушном бою

Когда началась Первая мировая война, авиация ещё только зарождалась. Ещё не было деления на военную и гражданскую авиацию, не было правил воздушного боя, не было даже вооружения на тихоходных неуклюжих бипланах. Даже управлять самолётами ещё толком не умели, не знали, что такое аэродинамика. Аэропланам искали скорейшее практическое применение, мало кто задумывался о теории воздухоплавания.

Не таким был молодой офицер Вооружённых сил Российской империи Пётр Николаевич Нестеров! Несмотря на то, что он получил образование военного артиллериста, Пётр Николаевич быстро понял, каким мощным ударным действием на противника может обладать боевая авиация, и стал военным лётчиком. Он был смел, решителен и, главное, умён. Он одним из первых задумался над тем, как управлять самолётом с максимальной эффективностью.

Его имя навсегда вошло в историю авиации, потому что он первым сделал мёртвую петлю. Это такая фигура высшего пилотажа, когда самолёт резко задирает нос, летит вверх, вверх и начинает уже переворачиваться вверх колёсами, вниз кабиной, а потом летит вниз и снова выравнивается на горизонтали. Вот и получается мёртвая петля, или «петля Нестерова», как её теперь называют во всём мире. Но гораздо важнее, что Пётр Николаевич первым сам научился и других научил делать виражи, крутые повороты с креном.

Ведь на самолётах тогда разворачивались «блинчиком», по длинной дуге, боялись делать резкие движения. Нестеров решил, что это неправильно, в бою так нельзя, в бою нужен быстрый манёвр! Он долго готовился, наблюдал за полётом птиц, как они, растопырив крылья, резко разворачиваются в воздухе. Потом делал математические расчёты, он вообще здорово знал математику, недаром был артиллеристом, а в артиллерии без математики вообще никуда.

И вот, как следует всё обдумав и подготовившись, Пётр Николаевич во время тренировочного полёта резко взял рукоять управления своего самолёта на себя – и вбок!

Самолёт заложил крутой вираж.

– Что он делает? Сейчас разобьётся! – закричали все, кто был на земле.

Инструктор, который учил Нестерова летать, сорвал с головы фуражку и швырнул себе под ноги:

– Сто раз говорил: плавный поворот, плавный!

А самолёт Нестерова, сделав круг над аэродромом, снова лихо накренился и произвёл быстрый поворот.

– Неужто можно так летать, – растерянно сказал инструктор, глядя на самолёт Нестерова, который закладывал очередной крутой поворот.

А когда Пётр Николаевич приземлился, ему пришлось объясняться:

– Я, господа, наглядно продемонстрировал, что на больших скоростях воздух является отличной опорой и позволяет уверенно совершать сложные манёвры.

С тех пор все лётчики стали летать, как Нестеров, а он даже стихи про это сочинил.

«Одного хочу лишь я, Свою петлю осуществляя: Чтобы эта «мёртвая петля» Была бы в воздухе живая.

Не мир хочу я удивить, Не для забавы иль задора, А вас хочу лишь убедить, Что в воздухе везде опора…»

Ещё Пётр Николаевич сильно переживал, что на самолётах не установлено вооружение. Тогда только первые опыты делали по размещению пулемётов на летательных аппаратах. Нестеров искал разные способы использования самолёта как боевого оружия: пробовал приделать к хвосту своего самолёта здоровенный нож, которым хотел с разгона резать обшивку вражеских аэростатов; придумал трос с грузиком на конце, чтобы разбивать винты самолётов противника.

Так постепенно он приходил к мысли о воздушном таране как о наиболее надёжном в то время оружии в воздушном бою.

– Смелость, верный глаз, твёрдая рука – и победа твоя! – говорил Пётр Николаевич.

И вот над аэродромом, на котором базировалась военная часть, в которой служил Пётр Николаевич, повадился летать вражеский аэроплан: летает и высматривает, какие у нас самолёты и сколько их. Разведчик.

– Сбить бы его надо, – сказал тогда Нестеров своим боевым товарищам.

– Да как же его собьёшь? – удивились лётчики. – Из пулемёта не достанешь, потому что высоко, а из винтовки не попадёшь одиночным выстрелом, потому что далеко.

– А я вот знаю, как, – сказал Пётр Николаевич.

И в следующий раз, как только появился в небе над аэродромом самолёт противника, Нестеров бегом бросился к своему аэроплану, завёл мотор и поднялся в воздух.

Он набрал высоту, зашёл в хвост вражеского самолёта, прицелился и направил свой «Моран» на вражеский «Альбатрос».

Нестеров хотел колёсами своего самолёта ударить сверху по крылу противника, но немного не рассчитал, удар оказался слишком сильным, и оба самолёта получили такие повреждения, что не смогли продолжать полёт. Оба самолёта рухнули на землю, все лётчики в них погибли…

Так ценой своей жизни штабс-капитан Пётр Николаевич Нестеров уничтожил вражеского разведчика, впервые в истории применив воздушный таран.

После его смерти некоторые газетчики, особенно зарубежные, писали о нём как об отчаянном человеке, который был готов на что угодно ради славы. Конечно, это было не так. Все свои идеи Нестеров обсуждал с товарищами-лётчиками и в их критике искал окончательное решение.

По воспоминаниям современников: «Он принадлежал к числу тех рассудительных русских людей-героев, которые каждое своё начинание раньше обдумывают во всех деталях, а потом уже выполняют его, не дрогнув перед любой опасностью».

Евгения Михайловна Шаховская. 1889–1920 гг.

Первая в мире женщина – военный лётчик, одна из первых российских женщин-авиаторов

Женя Андреева росла совершенно неугомонным ребёнком. Все говорили, что эту девочку ожидает большое будущее, но только если она научится справляться со своим темпераментом. Потому что смышлёная была – училась хорошо, разбиралась в географии, истории и арифметике, – но очень уж бойкая была и всё время отвлекалась. То пением начнёт заниматься, то на сцене решит выступать!

А её папа-купец был человек строгий и серьёзный. Он устроил Евгению в престижное, первое в России женское учебное заведение – Смольный институт благородных девиц.

– Не дури, Женька! – говорил он дочери. – Сперва образование приличное получи, а потом делай, что хочешь.

– Хорошо, папенька, – отвечала Евгения отцу, а про себя думала: «Ну, тебя за язык никто не тянул, отучусь и буду делать, что хочу!»

Очень озорная она была и так всё и сделала: прилежно обучилась хорошим манерам да иностранным языкам, окончила институт – и стала делать, что ей хотелось. А хотелось Жене захватывающих дух приключений и скорости.

Она много спортом стала заниматься, верхом скакать. Из лука стреляла и даже на автомобиле гоняла. Сама копалась в моторах, билась об заклад, что разовьёт большую скорость, чем мужчины-гонщики, – и выигрывала эти пари.

Всё это для выпускницы Смольного института благородных девиц по тем временам было слишком смело. В обществе Евгению осуждали, но ей было всё равно. А тем временем её окружали разные ухажёры: многие хотели на ней жениться, потому что папа у Евгении был богатый. Да и родители стремились дочь поскорее замуж отдать, думали, что угомонится и остепенится. Даже мужа хорошего нашли – им стал инженер, князь Андрей Сергеевич Шаховской.

Но не тут-то было. Замужем Евгения Михайловна скоро заскучала и упорхнула за границу, чтобы научиться управлять аэропланом!

А всё потому, что как раз тогда в Россию приезжала первая французская лётчица Раймонда де Ларош и устраивала для публики авиашоу. И вот Евгения Михайловна к ней после такого выступления подходит и спрашивает:

– Раймонда, скажи, а страшно на этой штуке летать? – и показывает на заграничный аэроплан француженки.

– Отнюдь! – весело засмеялась Раймонда де Ларош. – Это мужчины нас, женщин, запугивают, что страшно: боятся конкуренции. Но на одном только желании летать не начнёшь – учиться надо, конечно, как и в любом другом деле.

Услышав это, наша будущая авиатриса так и поступила: начала учиться лётному делу сначала в гатчинской авиашколе «Гамаюн», а затем и вовсе отправилась за границу – в Германию! А от мужа ей осталась новая фамилия – Шаховская – и титул – княгиня.

А за границей русская княгиня изучила конструкцию аэропланов, сдала экзамены по теории аэронавтики и получила диплом пилота. Стала летать на аэропланах, поражая всех своей смелостью. Вот что про неё писали в газетах: «Когда однажды во время полёта взорвался бензобак и заглох двигатель, она сумела посадить огненный шар, недавно бывший самолётом, – невредимая, отделавшись парой ссадин на лице…»

«Авиация не трудна – не требует ни физической силы, ни особенных познаний. Она только опасна, но если человек пренебрегает этим обстоятельством, то авиация не является чем-то особенным».

Но авиация не прощает легкомысленного отношения. Скоро Евгения Михайловна снова попадает в аварию. Во время демонстрационного полёта она не справилась с управлением, и аэроплан рухнул на землю. Второй пилот, который пытался помочь Шаховской выровнять машину, погиб. А она опять отделалась лёгкими ушибами. Но репутация её навсегда осталась испорченной.

Ведь у неё, как и у всякого выдающегося человека, было много недоброжелателей, которые завидовали свободолюбивому характеру княгини-лётчицы. Стали про неё сплетни распускать:

– Летать толком и не умеет, всё время в аварии попадает!

– Ей лишь бы покрасоваться!

– Да она просто вздорная особа!!!

Евгения Михайловна не сдавалась. Она пошла к самому императору Николаю II с просьбой:

– Ваше величество, царь-государь, есть уже немало русских женщин-пилотов, которые летают на аэропланах. Я же хочу летать на военном самолёте, хочу сражаться с врагом и защищать Родину! А то, что про меня говорят, будто я плохо летаю, так это всё брехня!

– Приличной даме, пусть даже и лётчице, следует говорить не «брехня», а – клевета, – поправил её царь и велел министрам записать Евгению Михайловну в армию.

Так она получила разрешение поступить на военную службу в звании прапорщика – и вовремя, ведь тогда началась Первая мировая война. Шаховская воевала в авиационном отряде, стала первой в мире женщиной, управлявшей военным самолётом, даже получила Георгиевскую медаль «За храбрость».

«Я займусь воздушными рекогносцировками, посажу сзади себя вооружённого несколькими бомбами берсальера и полечу высматривать неприятельские позиции».

Однако спустя несколько лет произошла революция, вихрь которой закружил княгиню Шаховскую, и она погибла в буре Гражданской войны. Её запомнили как смелую женщину, она не оглядывалась на предрассудки и поступала, как считала нужным. Её жизнь – это яркое доказательство того, что, если вы уверены в правильности выбранного пути, надо смело идти вперёд, не оглядываясь на мнение окружающих.