Текст книги "Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне"

Глава IV

На следующий день, уже официально, на двух машинах, оперативники выехали работать.

В начале улицы Первомайская, которая лет десять назад была двухполосной, с разделительной аллеей, транспортной артерией города, располагался стихийный рынок. Несколько лоточных рядов, пара обязательных мангалов, галдящие продавщицы, с десяток покупателей, большей частью военных. Стандартная картина рыночной экономики чеченской республики.

– Дедка видишь, усохшего, – показал на самый дальний лоток Катаеву Рябинин.

Они сидели в машине, рассматривая «толкучку». Остальные опера вышли к лоткам, глазея по сторонам и вяло общаясь с торговками. Сквозь запыленное лобовое стекло, Костя разглядел метрах в тридцати от их УАЗа, старую школьную парту, заставленную пивом и бутылками с более крепким алкоголем. За ней, ссутулившись, на перевернутом ящике, сидел действительно «усохший» аксакал, равнодушно смотревший на дорогу.

– Вижу… Это что и есть «барабан»? – недоверчиво покосился Костя на Рябинина.

– Да нет… Так… «человек – маяк»:

Сергей взял секундную паузу; закурив сигарету:

– Костян, ты сейчас подойдёшь к нему, спросишь есть ли пиво «Будвайзер»… Лучше пару раз переспроси… Если он врубится, а он должен, то скажет тебе, что скоро… Ну, там, назовёт день какой-нибудь, подвезут… Значит в этот день, тот, кто нам нужен выйдет на связь… Понял?

– Как всё сложно… Юстас – Алексу…

– Это не наше условие… – сплюнул табачную крошку Сергей, – да, вот ещё… – он, достав из-под бронежилета, протянул Косте «краповый» берет.

– Это ещё зачем? – не торопился брать тот, – вдруг меня настоящие «краповики» срисуют… Ещё сдавать заставят…

– Отмажем… – хохотнул Сергей, – а, дед, кому надо, тебя распишет… Молодой, крепкий, «краповый»… Быстрей нарисуются…

– Маскарад, бл… – Костя, скосил берет, по-визиревски, налево, – дай тогда твою СВУ[19]19
  СВУ – снайперская винтовка укороченная.


[Закрыть], для завершения образа.

Когда Катаев, подошёл к прилавку, старик молча, ничего не предлагая, поднял на него глаза. Сзади Костину спину контролировал Долгов – обязательное условие безопасного чеченского шопинга.

– «Будвайзера» нет? – глядя в пустые старческие глаза, спросил опер. Вместо ответа, продавец встал со своего ящика и, слегка перегнувшись, осмотрел батарею бутылок. Потом отрицательно помотал головой. Думая, что его не понимают, Костя сделал ещё один заход:

– Брали у тебя уже… Неужели нету больше, а? «Будвайзер»…

Старик, малость ожил и окинул взглядом покупателя, на долю секунды, задержавшись на головном уборе.

– Дэнь-два… Назрань, там… Привэзут… – вернулся в исходное положение на ящик старик.

– Тогда «Оболонь» продай, – подал ему деньги Костя.

– Бэри с прилавка, – не глядя на номинал, засунул дедок, купюры за отворот куртки.

В разрезе лацканов, когда стариковская рука выскальзывала обратно, Костя успел разглядеть тычок антенны радиостанции.

Уходя от торговой точки, опер понял истинное значение безразличного отношения к выручке и пристального интереса к проезжающему транспорту. Действительно и нашим, и вашим.

– Сработало? – спросил Сергей, когда Костя сел на пассажирское сиденье.

– Дэнь-два – передразнил деда тот.

Сзади захлопали дверцы УАЗа. Парни занимали свои места.

– Ну, теперь в течение двух дней, трёх до пяти вечера около «трёх дураков» ждать, – Рябинин увидел, что во второй машине все расселись и запустил двигатель.

Весь этот день оперативники мотались по городу по заданиям руководства – отвезли отчёт в УВД ЧР, забрали в Мобильном отряде какие-то документы, закинули сухпайки, дежурившим на дальнем блоке, гаишникам. Когда время подошло к пяти вечера решили возвращаться на базу. До восьми часов вечера, до вечерней планёрки – поверки все расползлись по своим делам.

Ваня Гапасько, сдав, привезённые документы, отправился в ОМОН выклянчить пару видеокассет. Катаев и Долгов пропали в спортзале. Бескудников, Поливанов и Рябинин ушли на переговорный пункт. Серёга Капустин и Саня Кочур, оставшись в кубрике, продолжили, начатую ещё вчера, партию. Таричев, купив пару пива на «первомайском» рынке, свалив на задний двор к миномётной батарее, блаженствовал. Сидя на скамейке и вытянув ноги, он маленькими глотками смаковал свежую горечь. Заходящий за горизонт, солнечный диск незаметно утягивал за собой ещё один день командировки. Никого не убили, не ранили, не подорвали. В зоне ответственности Фрунзенского Центра Содействия не произошло никаких ЧП. Посты сменились без проблем. В общем, жить можно.

* * *

В первый день к площади «трёх дураков» никто не приехал. Место так было в народе прозвано из-за скульптурной композиции, символизирующей дружбу трёх народов – русских, ингушей, чеченцев. Когда-то каменные фигуры возвышались над перекрёстком. Сейчас от этого памятника остался лишь фундамент, да элементы нижних конечностей. Новый архитектурный ансамбль – блокпост расположился в этой стратегически важной развязке.

Немного проехав за него, вологжане и остановили свои УАЗики, в ожидании «барабана». Каждый раз, когда мимо них проезжала гражданская легковушка, Рябинин пристально в неё вглядывался. Пока все они равнодушно проскакивали мимо.

Гапасько со своим экипажем сходил на блокпост. Там квартировал омский ОМОН. Парней омичи радушно приняли, напоили чаем, предложили разливного коньяка. Поставив их в известность о том, что придётся помозолить пару дней глаза, опера откланялись.

Так, ни о чём, и прошел день. Рябинин смотрел во все стороны, ожидая появления агента, парни периодически выходили на воздух покурить, особо неусидчивые исследовали местность в округе, благо блокпост готовый прикрыть, был рядом.

К вечеру вернулись на базу.

На следующий день опера вновь приехали на место встречи. В этот раз ждать пришлось недолго. Проезжающая мимо белая «шестёрка» сбросила скорость около стоящих на обочине УАЗов. С пассажирской стороны легковушки опустилось боковое тонированное стекло. В проёме показался профиль типичного представителя северо-кавказских народов, с, обязательно изломанным ухом, борца.

– Оставайтесь на месте, – бросил в радиостанцию Рябинин экипажу второй машины и добавил для своих, – едем за ними, Саня…

Сидящий за рулём Долгов, завёл двигатель и плавно вырулил за удаляющейся «шестёркой». Прокатившись метров сто, она свернула направо и съехала с дороги. Перевалившись через тротуар, заехала за заброшенный кирпичный гараж.

– Саня, движок не глуши… Бес, Ваня около машины пасите… Костя за мной, – распорядился Рябинин и, щелкнув затвором, поставил СВУ на предохранитель.

Вдвоём с Катаевым они пошли к гаражу. Из-за его угла, несколько напряжённо, но с улыбкой, вышел небольшого роста крепыш и, протянув руку для рукопожатия сказал:

– О-о, Сергей! Снова к нам приехал? Засасывает, да?

Рябинин, тоже улыбаясь, ответил:

– Так ведь дома скучно… Жена, дети, работа, пьянство… Кстати, Костя, – представил он Катаева.

Мазнув его взглядом, крепыш подал сухую крепкую ладонь:

– Иса.

– Тимур! – повернувшись к гаражу, крикнул он кому-то.

Оттуда сразу же вышагнул высокий худой парень лет двадцати-двадцати трёх, в, явно не по-размеру, куртке.

«Ствол под одеждой», – автоматически отметил про себя Костя.

– Атойдём, Сергей… Маладёжь спины прикроет, – предложил Иса.

– Давай, – согласился опер.

Неторопливо, словно на прогулке, Сергей и Иса ушли под тень деревьев, оставшихся от некогда красивой аллеи.

Тимур, внаглую, с интересом разглядывал Катаева.

– С «Визиря»? – не выдержав, первый нарушил он тишину.

– Не совсем… Из другой организации, – Костя усмехнулся. Тимуру, наверное, очень хотелось вживую рассмотреть бойцов «Визиря».

– Давно здэсь?

– Не очень…

– Надолго приэхали?

– На полгода…

«Или навсегда», подумалось не к месту Катаеву.

Полминуты помолчали.

– Права нужны? – неожиданно предложил Тимур, – «В» категория?

– В смысле? «Левак»? – не понял Костя.

– Да нэт, нармальные… По всем базам провэдённые, можешь правэрить.

– А кем выданы будут?

– ГАИ УВД МРЭО по Грозному! – гордо сказал Тимур.

Костя задумался. Вторые права не помешают. На всякий случай:

– И сколько?

– Сто пятьдэсят долларов…

– А сроки?

– Днэй дэсят… Палавину сразу, палавину патом…

«Да и «пассажира» этого подтянуть можно. Свои-то данные можно не давать. Да и повод для второй встречи есть…»

– Ты с Исой постоянно? Или сам по себе? – задвинул пробный шар Костя.

– Иса брэат мой, корочэ, машина мая…

– У меня сейчас ни денег нет, ни фотки… Когда словимся-то?

Теперь задумался Тимур. Поправив что-то тяжёлое под курткой, он присел на корточки.

– Чэрез два дня сможешь за «Грозэнерго» подъехать, – после короткого мыслительного процесса, вскинул глаза Тимур, – часам к двенадцати?

– Ты на своей будешь? – спросил Костя.

В принципе, место не плохое, безопасное, да и Центр рядом. Тимур кивнул.

– Ты в России-то где живёшь? – как о другом материке, задал вопрос чеченец.

– В Вологде…

– У-у-у, холодно… Там бэлые мэдведи?

– Да нет, до них далеко ещё… Холодней, конечно, чем здесь… У нас ещё снег…

– Может ещё чего надо? – с потаённой интонацией спросил Тимур.

– Ещё «чего», это что? – понимая о чём сейчас пойдёт речь ответил вопросом на вопрос Костя.

– Ну… «Травка»…

– Не боишься, я ведь федерал?

– Так Иса гарантировал… Да у меня, вон, и омские берут, – кивок в сторону блока, – и фэйсы, – неопределённый взмах руки в небо, – и ничего страшного… Она «вэсёлая», все довольны.

– Ну если весёлая… Давай на второй «стреле», – увидев возвращающихся, «старшаков», закончил Тимур, поднявшись с корточек.

– Давай…

«Старшаки» находились в стадии прощания.

– В следующий раз, таким же образом забивается? – пожимая руки, спросил у Исы Серёга.

– Ну да, вэлосипед изобретать не будэм… Да и падумать время будэть, – осклабился Иса, на что-то намекая.

Чеченцы ушли за гараж. Там заработал двигатель и его звук удалился. Видимо, за разбитым строением существовала проездная дорога. Думая каждый о своём, Костя и Сергей пошли к ожидающим операм.

– У нас всё спокойно? – доложился Долгов, – как у вас?

Все, включая Катаева, вопрошающе уставились на Рябинина.

– По дороге расскажу, хватит отсвечивать, – запрыгнув за руль, буркнул Сергей и поторопил:

– Цигель, цигель…

По дороге он рассказал, что Иса, с его слов, последнее время с федералами не контактирует. Что-то мутит со скважинами в пригороде. Типа, бизнес, всё хорошо. Но в то же время взял тайм-аут на размышление.

– Скорее всего, будет думать, что с нас выжать можно, – держа руль одной рукой, а другой пытаясь прикурить, говорил Сергей, – кого из «неугодных» сдать… «Кровников» или конкурентов…

– А на хрен нам его «кровники»? – спросил Костя, – мы что киллеры бесплатные.

– Он если сдаёт, то с оружием, «замазанных», охеревших… У тебя-то с молодым что? – уже Рябинин вопросительно посмотрел на Костю.

– Забились через два дня пообщаться…

– О чём?

– Обо всём… Наркота, ксивы левые…

– Что по нему думаешь?

– Хрен знает… Банкующий он. Будем разговаривать… За идею он точно «барабанить» не будет.

– К местным заезжать будем? – напомнил Бес о вчерашних планах. Вчера вечером на планёрке Жоганюк сообщил, что на начальника Фрунзенского РОВД было совершено покушение. Начальник тяжело ранен, водитель убит. Стреляли с двух автоматов где-то в Черноречье. Поэтому надо съездить в отдел, проявить, так сказать, заинтересованность. Попросить ориентировки и, вообще, обозначиться. Одно ведь дело делаем. Сам полковник сослался на встречу проверяющих из Ханкалы и, оставив при себе Кутузова, засел с утра в кабинете, обложившись бумагами.

– Давай заедем, – Рябинин проскочил поворот на ПВД, – Сань, ты тогда Ваньке крикни по рации, что на «Минск» едем…

Фрунзенский РОВД располагался на тихой улочке, примыкавшей к седьмой горбольнице. Чеченские милиционеры сознательно сделали её тупиковой. Практически сразу после здания РОВД, перегородив проезд, вросли в землю фундаментные блоки. Сквозной проезд по улице исключался, как и возможность, проскочив мимо отдела пострелять из автомобиля. Да и сам непосредственный подъезд блокировался шлагбаумом, в который сейчас и упёрся УАЗик Рябинина.

Увешанный оружием, гранатами, ножами постовой с независимым видом направился к машине. Не ожидая вопросов, Сергей показал удостоверение и вкладыш, спросив начальника КМ.

– Машину здэс оставляйтэ… – указав в сторону парковки, постовой отошёл в тень кирпичной стены.

– Толпой, наверное, роиться не будем, – Катаев решил не выходить, свесив ноги в открытую дверцу, – кто пойдёт-то?

– Бес, сходи ты… Прорисуйся, – Рябинин забрал из рук Бескудникова незажжённую сигарету, – а мы покурим пока…

Саша нырнул в открытую дверцу и, порывшись в бардачке, выудил оттуда, слегка потрёпанный ежедневник:

– Для солидности… – пояснил он.

Сходить с ним вызвались Гапасько, Таричев и Капустин, подзаскучавшие от двухдневной тусовки, в ожидании «барабана»: Рябинин, присев на корточки, закурил. Остальные, проводив глазами «ходоков», наслаждались нежарким весенним солнцем. Разговаривать не хотелось, тяжесть бронежилетов хоть и создавала дискомфорт, но непривычная для Грозного тишина его компенсировала.

Вернувшиеся через полчаса опера, сославшись, что не с руки обсуждать, полученную от местных коллег информацию, под их же окнами, залезли в машины. В этот раз, никуда не заезжая, машины тронулись на базу. День уже переполз шестичасовую отметку, в восемь начинался комендантский час.

За вечерним чаем, для аппетита дополненного парой бутылок местной 30-градусной водки, Бескудников рассказал о первом опыте общения с местными операми.

– Всё они знают! – сокрушался он, размахивая кружкой, – только не говорят ничего… Бошками качают, да языками цокают…

Длинный стол, в небольшом помещении, отгороженном от спального пространства кубрика, собрал почти весь оперсостав. На огонёк завернул и Миша Кутузов, выкативший из своих запасов пузырь «Смирновской».

– … И чем мы должны им содействовать, если они глухарятся, – продолжал возмущаться Саша, – на хер такое взаимодействие!

Бес опрокинул в рот маявшуюся в кружке водку.

– Я по новому в отчётах отмечаю совместные выезды на место происшествия, обмен информацией, – возразил ему Кутузов, – руководству достаточно…

– Анатольич, но это же лажа! – вмешался Рябинин, выпивший триста и, «обидевшийся за державу», – кому на хрен эти отчеты нужны… «духов» хлопать дали бы…

– Тебя, Сергей, особо не трогают, не напрягают, – резонно оппонировал Миша, – что ещё надо-то? Полгода и домой…

– А-а-а! – Рябинин отмахнулся и принялся разливать водку по разномастным посудинам.

Костя выпил последнюю и встал из-за стола. Начинался пьяный диспут, а завтра дежурить, поэтому вступать в полемику и, соответственно, в продолжение пьянки не хотелось. Да и сонная доза звала на боковую.

В кубрике, привычно расположившись перед телевизором, сидели Гапасько и Липатов, опера по розыску, скорешившиеся в первые полчаса командировки, едиными взглядами на жизнь. На ночь, по словам Гапасько для профилактики застоя, мужики просматривали немецкую порнуху. Самое интересное, что они очень внимательно следили за её сюжетом. Минут пять постояв перед экраном, так сказать попрофилактировавшись, Костя ушёл к своей кровати. В силу возраста, ему было двадцать четыре года, пяти минут «профилактики» было достаточно. Засыпал Катаев под ритуальную ночную стрельбу. «Точка» или «Скала», а может какой-другой пост, на всякий случай, постреливали в ночь для острастки, а может чтобы самим не уснуть. Настоящих нападений на посты, как при штурме, год назад, давно не было. Так, дадут пару очередей по блоку и уходят. Ну а посты, потом по часу успокоиться не могут. Лупят от души, корректируют друг друга, направляющими трассерами…

Глава V

Первый выезд в дежурные сутки пришёлся на труп неустановленного мужчины славянской внешности. Обнаружили его вэвэшники и бойцы Западно-Сибирского СОБРа, зачищавшие заброшенные, не функционировавшие павильоны Центрального рынка.

Когда на место прибыла опергруппа ЦС, то там было уже достаточное количество народу в форменной одежде. Следователь прокуратуры Магомед, прикомандированный из Каспийска вологодским операм был знаком. Он-то с прибывшей опергруппой и занялся своим делом. Задействованные в спецоперации силы позволяли в полном объёме выполнить все необходимые следственно-криминалистические действия. Чуть позже подтянулись и местные менты, правда, не высказывая большого желания поработать.

Бывший мясной павильон находился за территорией Центрального рынка. Но и это обстоятельство почему-то не сделало его действующим. Бойцы череповецкого ОМОНа, всегда сопровождавшие опергруппу в качестве огневой поддержки, остались при входе в павильон, который и без их участия оцепили солдаты батальона ВВ. Поползав вокруг и, пообщавшись с сержантом, обнаружившем труп, Костя вошёл в здание. Сначала он немного потерялся в гулком пространстве пустого помещения. Когда-то здесь шла бойкая торговля, сейчас же каменные прилавки мясных рядов были украшены отметинами прошедших боёв, сквозь плиты проросла трава, крыша частично отсутствовала, пропуская через огромные прорехи солнечный свет. Голоса доносились откуда-то сверху.

Катаев, задрав голову, рассмотрел, щурясь от солнца, второй ярус, антресолью, проходящий под крышей.

– Кость, вон лестница, – Юра Окунев, тот самый водитель, вёзший их из Ханкалы и не усидевший в машине, показал на пристроенную к стене покорёженную винтовую лестницу.

Кроме них, в группе сегодня дежурили Саша Таричев и участковый Рома Крылов. Перед выездом к коллегам из службы МОБ, некстати для себя, зашёл начальник местного отдела участковых Фрунзенского РОВД и был, в рамках взаимодействия, прихвачен в состав следственно-оперативной группы. Роме хватило одной минуты, чтобы улыбчивый Сулейман оказался на заднем сиденье УАЗа.

– Это пожарная лестница, – пояснил он, поднимаясь вместе со всеми на второй этаж, – раньше при входе основная была… С деревянными перекрытиями… Сгорела…

Труп мужчины лет тридцати лежал практически около лестницы. Тление уже тронуло его и тошнотворный запах разложения ударил по обонянию. На корточках около трупа сидел судмедэксперт, он же патологоанатом из морга седьмой горбольницы. Задрав на теле майку-тельняшку и, спустив до колен джинсы с трусами, он монотонно диктовал следователю, пристроившемуся на «дипломате»:

– Огнестрельное ранение номер одиннадцать, расположенное…

Катаев и Таричев прошлись по второму ярусу. Окунев и Рома остались на лестнице, а Сулейман решил поприсутствовать при осмотре трупа.

Узкий проход от лестничного марша расширялся. Стены павильонов на втором этаже были разделены на глухую и оконную часть. Стёкол в верхней половине, естественно, не было и по зданию гулял сквозняк. У перил стояло двое чеченских ментов, о чём-то вполголоса разговаривающих на своем. Ещё дальше в проходе маячило трое собровцев в масках, стенку напротив них фотографировал эксперт. Таричев прошёл к бойцам, а Катаев тормознул около чеченцев.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, дарагой, – почти хором ответили ему.

Короткое представление друг другу. Шамиль и Руслан.

– Не ваш? – Костя мотнул головой назад.

– Не-а, даже нэзнакомый, – Шамиль поправил, висящее на плече «весло» – АК-47, любимое всеми чеченцами оружие, – его у стены расстрэляли, а потом к лэстнице утащили, вон слэды…

Вдоль стены на вековом слое пыли, явственно виднелись следы волочения.

– Тут бывает кто-нибудь? – задал Костя очередной вопрос.

– Да нэт, как рынок перенесли, сюда никто нэ ходит, завалы большие. Можэт когда разгрэбут… А вы с Мабилника или Фрунзенские?

– Фрунзенские… Когда ехали сюда, по рации слышали, что начальство ваше здесь…

– Были… На рынок ушли… Мэропрыятие там…

– Толку-то от этих мероприятий, – Костя махнул рукой.

– Только «глухарэй» подбрасывают, – усмехнулся Руслан.

Отойдя от них, Костя присел возле стены, которую осматривал эксперт. Через минуту, пообщавшись с собровцами, подтянулся Таричев.

Картина получалась следующая. Человека расстреляли возле стены, с нескольких стволов (эксперт пособирал гильзы), затем, тело за ноги оттащили к лестнице. Там почему-то и бросили. Остальное стандартно. Ни мотива, ни причины. Впрочем, опергруппы, как местные, так и содействующие занимались лишь фиксацией преступления. Допустим, тем же Катаеву и Таричеву, чтобы провести подворный обход, для обеспечения собственной безопасности, пришлось бы привлекать пару «коробочек» с «комендантами», не говоря о каких-либо оперативно-следственных мероприятиях. Но всё равно это убийство выбивалось из ряда прочих.

Убитый не был похож на ингуша или чеченца, одет в «гражданку», да и способ убийства говорил о расстреле. Со своим расправились? Пленного расстреляли? Но почему здесь? Почти в центре города… Вообще-то для таких мероприятий существует «зелёнка» и руины по окраинам. А если он федерал, то убили бы на улице сразу, зачем сюда-то тащить?

Мысли ульем забивали голову Катаеву, пока он шёл до машины. Ничего не поделаешь, рефлекс.

Старший экипажа огневой поддержки Володя по прозвищу Малдер, встретил опергруппу словами:

– Чего так долго-то? Обед уже. На базу надо…

У ОМОНа всегда так: война войной, а обед по распорядку.

* * *

В кубрике было пусто. Весь оперсостав умотал на задержание, находящегося в розыске наркомана. Способ повышения показателей по розыску, скрывшихся преступников придумал Ваня Гапасько. Способ поражал своей гениальностью и простотой.

В производстве следственных подразделений Чеченской республики находилось большое количество, так называемых бытовых уголовных дел, мелких краж, хранений наркоты и нанесения телесных повреждений. Следаки местных РОВД избирали по этим делам в отношении фигурантов, как правило, подписку о невыезде, на которую те плевали с высокой колокольни и на вызова не являлись.

Следствие скидывало постановления на розыск сразу в два органа – в РОВД и Центры Содействия. В первых к этим поручениям подходили очень избирательно. Причиной этого выступали либо родственные узы, либо взятки. Предшественники вологжан из Центра Содействия, вообще розыском не занимались, справедливо рассудив, это птицы невелики и лишний раз раскатывать по стреляющим улицам не стоит.

Поэтому Ваня Гапасько, получив в нагрузку линию розыска, слегка удивился 100 % провалу в этом направлении. Не мудрствуя лукаво и никого особо не курсуя, он, взяв на борт Липатова, Кочура, Капустина и Поливанова, запрыгнул в УАЗ и прокатился к месту проживания одного из разыскиваемых. Поинтересоваться, где он может быть. Благо адрес был метрах в ста от ПВД. Велико же было удивление, когда, подъехав к частному дому, он увидел что-то мастерящего во дворе дома «бег леца». Не тратя времени на разговоры, опера закрутили ему ласты и увезли во Фрунзенский РОВД. Правда, отъез жающую машину атаковали какие-то пожилые чеченки, выскочившие на дорогу. Ваня, вспомнив многочисленные розыскные дела, добрая половина которых пестрела объяснениями типа: «… приехали военные и куда-то увезли…», остановил машину и громко объявил, за что их родственник задержан и куда его везут. Таким образом, была обеспечена законность мероприятия. Сдав задержанного в РОВД, Гапасько срубил первую палку и улучшил показатели. И это несмотря на то, что доставленный на следующий день уже снова что-то мастерил во дворе.

После этого случая стало ясно, что никто из «бытовиков» никуда не скрывается – их просто никто не ищет. Теперь мероприятие тщательно планировалось – адрес разведывался и при наличии жизнедеятельности накрывался ОМОНом и операми. В случаях потревожней, делалось это рано утром, до инженерки, часов в пять-шесть. Сегодняшний рейд к такой категории не относился. Катаев и Таричев бросили автоматы на койки в пустом кубрике и пошли в столовую.

– Патрон в патроннике? – усмехнувшись, спросил Костя.

– Нет… Даже на предохранителе, – с невесёлой улыбкой ответил Саша. Они оба помнили тот дурацкий случай.

Рябинин, абсолютно трезвый, приехав из Ханкалы, зашёл в кубрик. Саша Таричев, проснувшись, сидел на верхней койке, свесив ноги. Объясняя что-то Бескудникову, Сергей поставил автомат на находящуюся под Таричевым кровать, стволом вверх и, заговорившись, не отстегнул магазин. Или подумал, что отстегнул. Затем, в соответствии с инструкцией, дернул затвор и осуществил контрольный спуск. За полсекунды до этого, Таричев, зевнув, спрыгнул со второго яруса, а контрольный спуск бабахнул короткой очередью. Саша ещё не приземлился, а в тёплом от его задницы матрасе появилось две дырки.

Костя чётко помнил как оба и Таричев и Рябинин, хлопая глазами, взбледнув, сглотнули слюну.

Народа в столовой, ввиду их опоздания на обед, было немного, в основном дежурная смена – помощник дежурного и омоновцы во главе с Малдером. Опера ещё не расправились с борщом, как к ним осторожно подошёл помдеж Витя, с чем-то вкусным в усах.

– Этта, парни… Там ещё полчаса назад сообщили… Самоподрыв около РОВД, – сказал он, глядя на остановившиеся ложки, – без пострадавших, кроме самого… Пообедаете, проедьте…

Ложки заработали:

– Без вопросов.

– Ну и чудненько.

Прапорщик ретировался.

– Окунь! Иди к нам! – махнул Таричев зашедшему в столовку водителю.

Юра присел к операм, с философским спокойствием выслушав сообщение о выезде, вздохнул:

– Ну, дак что… – приступил к супу.

* * *

Около Фрунзенского РОВД царило оживление. Небольшая толпа, состоящая преимущественно из женщин, волновалась перед цепочкой постовых, перегородивших улицу. Машины вологжан тоже не пустили.

– Сами поймёте почему, – ответил старший, – пешком пройдёте, там недалеко.

Пройдя кордон, Костя уже начал понимать причину перекрытия улицы, а подойдя поближе, окончательно удостоверился в правильности своих предположений. Несколько человек, скорее всего сотрудников отдела, что-то собирали в резиновых перчатках по улице. Всё тот же следователь Магомед, стоя около входа в РОВД, беседовал с начальником криминальной милиции отдела. Его Костя пару раз видел у Жоганюка.

– Глянь! – идущий рядом Таричев, толкнул Катаева в бок.

Одиноко стоящий тополь был словно выкушен многорядной зубастой пастью. Стена дома, расположенного метрах в пятнадцати от него пестрела свежими осколочными зарубками. Такие же отметки присутствовали и на всей фронтальной стороне здания РОВД. На соседних, от пострадавшего тополя, кустах и деревьях, висели какие-то серо-сизые тряпки. Что-то похожее и собирали по улице люди в перчатках. Приблизившись ещё на несколько метров, Костя понял, что это элементы человеческого тела.

– А-а, совэтники… – растянул лицо в хищной улыбке начальник КМ, – слэдовател асмотр закончыл, тэррорист задэржан…

Он легонько пнул своей нубуковой туфлёй, стоящую рядом, всю в бурых разводах и кровавых пятнах, набитую чем-то грязную наволочку, больше напоминавшую картофельный мешок.

– Турпал Алиевич, сабрали вроде всё, кароче… Там на дэрэве осталось кышков нэмного… Высоко, нэ достать… – подошедший сотрудник, опустил в мешок что-то склизкое.

– А нога вторая гыдэ? – Турпал Алиевич строго посмотрел на подчинённого.

– Можэт за гаражи улэтэла, – пожал тот плечами и пошёл к заканчивающим сборы коллегам.

– Этого достаточно будет, – Магомед, подуставший за сегодняший суматошный день, больше задерживаться не планировал.

– Можэт савэтники апознают, – видимо, пытаясь проверить на «слабо», кивнул на мешок Турпал Алиевич.

Костя, успел повоевать да и в Вологде работал в уголовном розыске по линии «потеряшек» и неустановленных трупов, поэтому на браваду чеченца только мысленно усмехнулся. Присев на корточки, он спокойно заглянул в окровавленный мешок. Конечно, глупо было бы что-нибудь опознать. Вперемешку с кишками и внутренними органами лежала, вывалянная в грязи голова с куском ключицы и, чудом не оторвавшейся рукой. Из хаоса ливера тесно в материю мешка вжималась голень, с налипшими травинками. Ещё глубже, утрамбованней, синела джинсовая ткань, прикрывая, судя по всему, ягодичные части. Смрадный запах нечистот веерно пахнул в лицо. Заглянувший было, Катаеву через плечо, Таричев, отшатнулся и ушёл в сторону. У себя в Череповце, он в основном ловил карманников, а «жмуров» видел большей частью на ориентировках.

– Лицо знакомое, а фамилию не могу вспомнить, – шутейно покачал головой Костя и спокойно посмотрел в глаза начальника КМ.

Немного разочарованный Турпал Алиевич, тем не менее улыбнулся:

– «Убойщик», да?

– Типа того… – уклонился опер и повернулся к Магомеду, – мы нужны?

– Донести помогите до нашей «буханки», – ткнул пальцем в мешок следователь.

Саша Таричев торопливо зашагал в сторону цепи постовых, перекрывавших улицу. Костя, покачав головой, взялся за один конец наволочки, второй рукой, поправляя, сползающий за спину, автомат.

– Асламбек! – понявший ситуацию, по-чеченски, крикнул Турпал Алиевич кому-то из оперативников.

Один из них, среднего роста, плотный парень в спортивной куртке неторопливо направился к Катаеву. Пока они тащили мешок с останками к прокурорской машине, Аслам-бек рассказал, что, по словам очевидцев, молодой парень (тот, что в мешке), не доходя до шлагбаума, пытался повесить на тополь тяжёлую холщовую сумку. Внимания на него никто особо не обращал. Одет он был а-ля Гаврош, да и до отдела было далековато. Скорей всего, замысел был направлен на возможный проезд мимо заминированного дерева какой-нибудь федеральной техники или легковушек РОВД. Техническая неполадка или неосторожное обращение привели к взрыву. Закладывающий фугас, боевик был разорван на куски, но, слава Аллаху, больше никто не пострадал. Если не считать, посечённых осколками зданий.

По приезду на ПВД, Магомед почему-то заартачился и решение о судьбе останков возложил на опергруппу. Таричев и Катаев, попытались что-то вякнуть о процессуальных обязанностях следователя, но вместо ответа увидели лишь сутулую прокурорскую спину. Опера попытались сделать такой же ход, но водитель Магомеда, слышавший весь разговор, подрулил к входу в оперской кубрик и, свалив мешок, уехал.

Омоновцы, руководимые Малдером и напоминающие, палачей, прихвативших халтуру на дом, подволочив тяжёлую ношу к стене, тоже откланялись.

– Не хреново вы съездили, – вышедший покурить Рябинин, носком ботинка, приподнял край наволочки.

– Дай сигарету, – попросил Таричев.

– Ты ж не куришь, – удивился Сергей, протянув «элэмину».

– Закуришь тут…

Таричев отдал Косте автомат и, вместе с Рябининым ушёл в курилку. Катаев, постояв ещё минуту над мешком, под которым натекала сизо-красная жижа, сплюнул и ушёл в кубрик. Сбросив оружие, броник, форменную куртку и, заглотив полбутылки минералки, он вышел обратно на воздух. Надо было попытаться принять решение по останкам подрывника. К этому времени, около входа уже клубилась небольшая тусовка. Несколько омоновцев, пара «комендачей», излишне громко разговаривая, рассматривали, распахнув края, содержимое наволочки. У одного из «комендачей» пару раз щёлкнул в руках фотоаппарат.