Текст книги "Сердце Запада"

VI

ПОКАЗАВ РАМОНЕ КОНЮШНИ, я оседлал Пожирателя Кактусов и направился в город подавать заявление на участие в Гонке.

Местные любили подобные развлечения, потому что они случались крайне редко. Основные вообще можно было пересчитать по пальцам: раз в год большое родео, скачки рысаков и квотерхорсов99
  Порода лошадей, выведенная ковбоями. Свое название («quarter» – четверть и «horse» – лошадь) получила благодаря способности, сорвавшись с места в галоп, бежать этим аллюром, не останавливаясь, четверть мили.


[Закрыть] да Гонка привидений. Остальное все время занимали будничный тяжелый труд и прочие заботы.

В Дженнифер-тауне царило оживление как никогда. Мелькали незнакомые чужие лица, а вокруг самого города и поближе к конюшне Тома были разбросаны с десяток фургонов и паслись выпряженные лошади. Здесь разместились те, кому не хватило номеров в местном отеле и свободных денников у Вандера.

Заявки подавали в конторе у Гарри, и туда выстроилась длинная очередь. И самого шерифа и его двух помощников сейчас завалили работой. Койн и один его сподручный принимали заявы, проверяли правильно ли они составлены и нумеровали их, а второй парень охранял вход в полицейскую конюшню, где стоял все это время испанский жеребец, обещанный в награду победителю. Гарри правильно поступил, выставив охрану, а то ведь у нас народ негордый…

Вдоль очереди в контору шерифа я проехал прямиком к салуну «Заходи, приятель!», где командовал Джо Ниброк – здоровенный парень похожий на индейца. Впрочем, сам Джо никогда и не отрицал, что в его жилах течет индейская кровь.

Скользящим узлом я привязал Карающую Молнию к коновязи рядом с несколькими другими лошадьми. Все до единой были мне незнакомы, но я знал, кому принадлежат клейма на их крупах. Стало быть, соседи лошадок прикупили, пока я по свадьбам болтался… Я перешагнул две ступени и, кивнув сидевшему на крыльце знакомому ковбою, толкнул двустворчатую дверь салуна. Внутри, как всегда, висела дымовая завеса, был слышен звон стаканов и воняло перегаром. Но снаружи «Заходи, приятель!» представлял из себя настоящий шедевр архитектуры с деревянными колоннами.

По полу, посыпанному опилками, я прошагал до длинной стойки, за которой возвышался сам хозяин заведения. Примостившись в самом конце стойки, я стал ждать пока Ниброк нальет пива двум парням и подойдет ко мне. Наконец он освободился и навалился на стойку напротив меня:

– Ну, как жизнь молодая?

– И тебе привет, Джо, – ответил я. – Пора тебе изменить воздух салуна в лучшую сторону. В буквальном смысле слова.

– Не могу, – покачал он головой. – Клиенты назовут салун клубом для барышень и перестанут сюда ходить.

– Обо всем-то он подумал! – ухмыльнулся я. – Ладно, Джо, у тебя есть образец заявления?

– Допустим, есть.

– Значит, карандаш и бумага тоже найдутся. Тащи их сюда.

Он закинул полотенце себе на плечо и бесшумно скрылся в комнате за стойкой. Что всегда поражало меня в этом крупном рослом человеке, так это его способность двигаться легко и совершенно беззвучно. Через минуту, неся все, что я просил, он вновь возник в поле моего зрения. Ниброк положил передо мной карандаш и бумагу и словно невзначай тихо произнес:

– В городе чужие, Фокс.

– Да, Джо, я заметил, – усмехнулся я, выводя первые слова заявы.

Вдруг его огромная рука опустилась на мою, и он придвинулся совсем близко ко мне:

– Нет, сынок, ты не понял. Я сказал, что в городе чужие.

Его голос, в котором прозвучала нотка беспокойства, заставил меня отложить карандаш. Я поднял на него глаза и взглянул на его посуровевшее лицо. Ниброк никогда не волновался по пустякам и, если он утверждал, что в Дженнифер-тауне что-то происходит, значит, так оно и было. Его тревога передалась и мне. Это чувство было неприятным.

– Ты имеешь ввиду те четыре фургона? – уточнил я.

– Не знаю, может быть все дело в них. Скорей всего так оно и есть, потому что, хотя и ходят слухи, что они тоже будут участвовать в Гонке, они не расположились со всеми, перед городом. Их лагерь в стороне, дальше к югу.

– Ну, мож, все не так страшно? Мож, они заодно земли себе свободные присматривают, но не знают, что здесь они не найдут ни дюйма незанятой земли? А, может, они от наших парней рыжую свою прячут?

– Это вряд ли, – опроверг мое предположение Ниброк. – Рыжая сегодня с утра была уже в городе. Ее привез в фургоне какой-то хиляк. Кстати, они заходили к Тому и выясняли, где можно купить «амазонку».

– Дамское седло? – я снова взял карандаш в руки. – А как их имя-фамилия?

– Хиляка – неизвестно, а девушку зовут Люсиль Сноу.

– Значит, говоришь, «амазонку» они искали?.. – мне ее имя не сказало абсолютно ничего. – У меня есть «амазонка», и Том наверняка сообщил им об этом.

– Жди гостей, Фокс, – заключил Джо.

Он подмигнул мне и направился выполнять свои обязанности. Я некоторое время размышлял обо всем, что услышал, но потом, выбросив переселенцев из головы, вернулся к написанию заявления.

VII

ГОСТИ ПОЯВИЛИСЬ ВО дворе «Лилии» в тот же день ближе к вечеру. Возле дома остановился один из фургонов переселенцев. На его козлах восседал Хиляк, рядом с ним расположилась девушка. Она и в этот раз была в какой-то умопомрачительной шляпке, и довольно плотная вуалетка головного убора скрывала лицо барышни. Вслед за фургоном появился верховой – крепкий на вид парень с грубым лицом и неспокойными темными глазами. Цесарки подняли шум, как при вавилонском столпотворении, и навстречу прибывшим вышел Трент.

– Добрый вечер, – с истинно восточной интеллигентной вежливостью поздоровался он. – Чем могу служить?

На всем Западе не найти более вежливого человека, чем Трент. Обычно здесь спрашивали: «Чего надо?» или «Чего тебе?», а сам вопрос сопровождали бульдожьим взглядом.

Верховой остановил лошадь напротив Дрэйпера:

– Нам нужен хозяин ранчо, мистер Даррант. Это вы?

Трент хотел возразить, но я опередил его, выехав из-за сеновала – я вместе с Рамоной был на дальних пастбищах, и мы только что вернулись.

– Это я. Чем могу помочь?

Все трое посмотрели на меня испытывающим подозрительным взглядом. Больше всех старалась девица. Похоже, мои потертые джинсы и выцветшая от солнца рубаха не внушили им доверия. Рамона оказалась права – они приехали с Востока и понятия не имели, что на Западе человек в грязных джинсах может быть и бродягой, и крупным ранчером.

Я направил Бинго к ним и натянул поводья рядом с Трентом. Рамона, повернув к конюшне, спешилась у ее ворот, и я заметил, как рыжая пристально наблюдает за ней – это было понятно даже просто по повороту головы. Так смотреть – глаза сломать можно.

Переговоры повел всадник и, как я и предполагал, речь пошла об «амазонке». Я назвал свою цену. Он подумал и стал торговаться. Да, этому малому не нравилось, когда ему перечили. И по мере того, как ему твердо говорили «нет», он заводился все больше и больше. В сущности, я всего лишь дразнил его, прощупывал, хотел узнать, что он за человек. Я смотрел, как он сидит на лошади, как одет, как жестикулирует, даже как держит поводья. Надо заметить, что держал он их не по-западному в одной руке, а по-восточному в двух. Словно землю пашет.

Наконец его труды, как ему это наверняка показалось, принесли кое-какие плоды. Я скинул ему пятерку и продал седло за те деньги, которых оно без сомнений стоило.

Брэт, стоявший на крыльце дома, без указов сходил в конюшню и принес «амазонку», которая осталась на ранчо от Дженнифер. Четыре года она провалялась без дела, а теперь ей найдут применение.

Парень отсчитал мне в ладонь золотые монеты, а Хиляк засунул седло в фургон.

Всадник нерешительно пожевал губами, потом оглянулся через плечо на Хиляка и Люсиль, а затем снова обернулся ко мне:

– В городской конюшне нам сказали, что у вас есть лошадки на продажу.

– Найдутся, – кивнул я.

– Мы бы хотели купить одну для мисс Сноу.

Нет, «бегунами» они не были, потому что деньги у них водились. Просто ищут земли или?.. Я невольно вспомнил слова Джо и еще более пристально прошелся по ним взглядом. Всадник вооружен не был, а вот у Хиляка неестественно топорщился карман пиджака на правом боку. Он прятал револьвер за поясом – это делали немногие, только те, кто умел с ним обращаться. Девица вроде держалась естественно, но кто ее знает – может, она прячет оружие в складках платья? Все это весьма подозрительно… Однако я был уверен, что и моя команда не спит.

– И какие же лошади нравятся мисс Сноу? – я продолжил разговор, как ни в чем не бывало.

– Спокойные и послушные, – ответил вместо нее возница.

– Трент, зови ребят. Надо выпустить лошадей в корраль.

Дрэйпер приподнял шляпу и скрылся в конюшне. Я показал на корраль рукой:

– Вы можете подойти поближе.

Ребята вывели с десяток лошадей и пустили их в загон к гулявшему там вороному мерину.

– Выбирайте любую, кроме вороного, – разрешил я.

– Почему кроме вороного? – поинтересовался всадник.

– Эльдорадо не продается.

– Ну а если мисс Сноу понравится именно он? – вздернул подбородок Хиляк.

– Это ничего не изменит.

– Почему? Если мисс…

– Он не продается, – отрезал я. – Эльдорадо болен, он нуждается в надлежащем уходе, потому что у него эмфизема.

Они, все трое, посмотрели на меня мало что выражающими глазами, и я понял, что мои слова ничего им не сказали.

– Грубо говоря, у него почти не работают легкие. На нем нельзя ездить, иначе он начинает кашлять.

После этого спор моментально прекратился. Они выбрали одну из предложенных лошадей и укатили. Я долго смотрел им вслед, смотрел, как они растворяются в лучах заходящего солнца.

– Фокс, ты чего? – ко мне подошел с винчестером в руке Уолт Риардон. – Девица эта, что ль, в душу запала?

Я покачал головой и стал стягивать с рук перчатки:

– Нет, Уолт. Я просто подумал об истиной цели их приезда.

– Ты это…

Неожиданно грохнувший выстрел не дал ему договорить. Мы ринулись и разные стороны. Он, пригибаясь к земле, в сторону барака для ковбоев, а я, вытаскивая на ходу револьвер, к дому. Рамона распахнула передо мной дверь и, едва я оказался внутри, тут же захлопнула ее. Из кухни вылетел Сэм Авмерс, наш повар и кашевар. Он держал в руках дробовик, и я знал, что пользоваться им он умеет получше некоторых. Сэм занимался ужином, это сразу было видно, потому что он был в переднике.

– Опять какие-то сволочи! – выругался он и моментально спохватился: – Ой, извините, мисс…

– Пустяки, Сэм, – великодушно простила его мисс. – Иногда сама так выражаюсь.

Раздались дикие вопли, вырывавшиеся, видимо, не из одной глотки. Они заглушали даже бешеный топот копыт. Во двор «Лилии» хлынул поток всадников.

Я распахнул окно, Авмерс последовал моему примеру, и мы с ним одновременно выстрелили по всадникам. Один сразу же рухнул под копыта лошадей, метавшихся по двору, потому что все хозяйственные постройки были окружены глубоким и широким рвом с водой, и выход, без дополнительного, съемного моста, находился там же, где и вход. Сердце ранчо было расположено как бы на острове.

– Назад! Назад! – услышал я окрик, и кто-то в толпе махнул рукой.

Я выпалил прямо по маячившей конечности и, кажется, попал – всадник взвыл от боли и, прижав кисть к себе, ломанулся со двора. За ним помчалась и вся остальная свора, но тот, кто скакал последним, ускакал прямо в мир иной – его туда отправил кто-то из наших парней.

Некоторое время мы еще слышали лихорадочную дробь копыт, а потом все стихло.

– Быстро сегодня, – заметил Авмерс, смахивая пот со лба.

– Как ты? – я повернулся к стоявшей позади Рамоне.

– Я и раньше видела, как умирают люди, – последовал спокойный ответ – за нее волноваться было нечего.

– Ладно, надо глянуть на охотничьи трофеи, – невесело пошутил я, и мы втроем вышли на крыльцо.

Уолт, Малыш и Брэт повылезали из своих укрытий, за ними с сеновала скатился Трент, Чип и еще несколько ковбоев вышли из барака. Парни под командованием Фейвора направились к трем трупам и перевернули их. Некоторые ребята сразу отправились в сарай за лопатами, чтобы вырыть могилы.

– Эй, Фокс! – окликнул меня Фрэнк. – Поди, погляди на их рожи, я чего-то никого не узнаю.

Весьма неохотно я исполнил просьбу управляющего, но, осмотрев покойников, тоже не опознал ни одного мертвеца.

– Не, Малыш, – я вздохнул, – это точно не местные.

– Этот-то и плохо, – сплюнул он.

Я посмотрел на него, а он на меня. Слова Джо не были пустым звуком – в городе действительно находились чужие.

VIII

ПОСЛЕ УЖИНА ВСЕЙ команде «Лилии» предстояло участие в важном мероприятии – мы должны были выбрать экипаж нашего фургона. Побороться за испанского жеребца хотели все, поэтому каждая вакансия была на вес золота. Ребята давали это друг другу понять достаточно ясно, но, естественно, не при помощи кулаков или револьверов. Моя команда была дружной, в отличие от команд других ранчо, и мордобой у нас признавался только если дело касалось драки за то, что нам принадлежало. В данном случае обо всем ясно свидетельствовали взгляды. Даже миляга Трент выглядел как человек, который своего не упустит, хотя на самом деле таким не был.

Вообще же порядки на «Лилии» разительно отличались от общепринятых законов западных ранчо. Как правило, чем крупнее было ранчо, тем большая дистанция сохранялась между хозяином или управляющим и ковбоями. У нас такого не было. Работали мы, возились со скотом и лошадьми, вместе, и ни я, ни Малыш не пользовались никакими привилегиями. «Лилия» была не только моя, она была еще и ребят. На больших ранчо, случалось, ковбои ни разу не переступали порог главного дома. Дверь же хозяйского дома «Лилии» всегда была открыта для ее работников.

Я сидел, как и полагается хозяину, во главе стола. По правую руку находился Малыш – как управляющий, а по левую Рамона – как леди.

– Так, ладно, – я наконец отодвинул полупустую кружку с кофе и чуть повысил голос. – Всем известно, по какому поводу мы тут слегка задержались после ужина. Послезавтра состоится Гонка привидений, и нам надо определить, кто будет править фургоном ранчо «Лилия».

Ребята стали еще больше коситься друг на друга, а Уолт даже показал всем конкурентам кулак. Пожалуй, из всех нас спокойствие сохраняла только Рамона – она пила кофе и поглядывала на разгоравшиеся вокруг страсти поверх своей кружки.

– Команду нашего фургона, – продолжил я, – на мой взгляд, честней всего определит жребий. В общем, как обычно.

Ребята одобрительно загудели:

– Точно! Согласны!

– Значит, сейчас напишем на бумаге все имена, скрутим их, бросим в шляпу и…

– У меня есть кое-какие соображения! – поднялся со своего места Фрэнк.

Гул стих, и снова зазвучал голос управляющего:

– У меня, значит, такая мысль. Игра, конечно, стоит свеч, и, по словам Фокса, нам этот жеребец нужен позарез.

– Фрэнк, не сочиняй, – погрозил я ему пальцем. – Не позарез. Если не выиграем – не помрем.

– Ну ладно, согласен, проигрыш не смертелен, – не стал спорить он. – Однако в фургон Фокс хочет запрячь Принца и Мустанга, а какая там кровь намешана – сами знаете. Кроме того, лошади неопытные, молодые и никогда в Гонках участия не принимали. Поэтому я считаю, за тем, как они поведут себя во время соревнований, должен наблюдать сам Фокс.

Малыш не дал ни ребятам, ни мне даже времени переварить это сообщение. Что и говорить, он всегда брал быка за рога. И держал его, мягко говоря, железной хваткой.

– Дальше. Если Фокс уедет и будет отсутствовать долгих четыре дня, то, ясное дело, он мисс Симаррон на наше попечение не оставит. Никто из нас не сомневается, что Рамона в состоянии сама постоять за себя, однако отсюда все равно следует вывод – второе место в команде фургона мы должны уступить леди. Гонка, конечно, не верховая прогулочка, но и Рамона не из этих, кисейных барышень, вызывающих раздражение.

О, да! Тут все были единогласно «за». Идея была дружно поддержана, одобрена и обжалованию не подлежала. Если бы у нас происходило голосование, они бы за кандидатуру Рамоны тянули не только обе руки, но и обе ноги.

– Эй, ребята! – воскликнула она, и все сразу угомонились, словно по мановению волшебной палочки. – Я не согласна…

– Возражения не принимаются, – пресек все протесты Фейвор. – Это дело решенное.

Рамона еще пыталась восстановить справедливость, но потерпела фиаско.

– А последнее место, третье, достанется…

– …мне, любимому, – закончил кто-то из ковбоев, и все весело засмеялись шутке.

– Нет, хотя многие, по-моему, спят и видят меня в команде фургона, – парировал Фрэнк. – Последнее место достанется тому, кто вытянет бумажку с крестиком.

Против этого тоже возражений не последовало. Малыш нарезал ножом 25-ть бумажек, нарисовал на одной крест, свернул их и бросил в собственную шляпу. Потом перемешал все пятерней и стал обходить ребят. Каждый запускал в шляпу руку, вытягивал бумажку и тут же разворачивал ее.

Уолт, тяжело вздохнув, бросил свой листок на стол – пусто. После него пролетели еще несколько человек. Атмосфера была, как в салуне перед дракой, а еще такое испытываешь, пожалуй, сидя в клетке на диком мустанге, перед тем, как подадут сигнал, и ты вылетишь на этой пороховой бочке на арену.

– Ах ты, черт!.. – в сердцах выругался кашевар Авмерс, скомкав чистую бумажку.

Вслед за ним за бортом остались Брэт и Оуэн. За бумажкой потянулся Трент… Вытащив, он повертел ее в пальцах, а Малыш со шляпой пошел дальше. Еще пара человек попытали судьбу… И вдруг – о, Боже! – что это был за крик! Что это был за вопль! Так не горланят даже индейцы на тропе войны! Рука очередного ковбоя замерла над шляпой, а затем медленно опустилась – дальше тянуть жребий не имело смысла.

Бумажку с крестом вытащил Дрэйпер. Теперь он сидел и размахивал счастливым листком.

– Ах ты, паршивец! – ласково поглядел на него Сэм.

Трент заметил, что все внимание приковано к нему, умерил свою радость и, смущенно кашлянув, с восточным достоинством произнес:

– Извините…

И тут же, с чисто западной, приобретенной совсем недавно, непосредственностью добавил:

– …парни.

Команда фургона была определена, и ребята стали расходиться. А завтра с утра мне предстояло съездить в город и вытащить номер, под которым стартует наш фургон.

IX

КАЗАЛОСЬ, ОЖИВЛЕНИЕ в Дженнифер-тауне стало еще больше. Народу и фургонов прибавилось.

В салуне Джо висела огромная доска, разделенная мелом на несколько колонок. В первой колонке значился номер экипажа, во второй – его владелец (обычно это было название ранчо), в третьей – шансы на победу. Почти как на скачках. Джо собственноручно заполнял таблицу и принимал пари, которых заключено было всего несколько: еще не все из подавших заявку 25 фургонов получили номера.

В «Заходи, приятель!» и без того стоял страшный гам, но он усилился, когда в салун зашел я. Здесь собрались ковбои с окрестных ранчо, трапперы,1010
  Охотники на пушного зверя, ставящие капканы (от англ. «trap» – ловушка).


[Закрыть] старатели с той части прииска, которая принадлежала государству, шулеры (несколько из их породы в городе все же водились) и прочий люд – честный и не слишком. Здесь как всегда играли в карты, заключали сделки по продаже земли или скота и делали еще кучу всякой всячины.

Я перешагнул порог салуна, и гам удвоился. Я даже слегка опешил от подобного приема – можно было подумать, что появился сам президент страны. Простите мне мою нескромность…

– Давай, Фокс, утри им всем носы! – орали из одного угла.

– Удачи «Лилии»! – вторили из другого.

– Дарранта на мыло! – перебивали вопли из третьего.

– Чтоб ты сгнил, умник! Пусть твои кости обглодают койоты!

– Чтоб тебе пусто было, пройдоха!

Прости их, Господи, ибо они не ведают, что творят… Я снял шляпу и торжественно поклонился как той, так и другой стороне:

– Благодарю вас, джентльмены.

В лагере сторонников мои слова были встречены смехом и аплодисментами, в лагере противников – злобным воем.

– Ну, Джо, – я облокотился на стойку, – а ты к которой стороне принадлежишь?

– Вопрос неуместен и оскорбителен, – фыркнул Ниброк и махнул рукой в сторону доски. – Я на тебя принял уже пару пари и, хотя твой номер еще неизвестен, на тебя в основном делают ставки. А на пятки тебе наступает Том.

– Том? Он опять с парой своих морганов?

– Ага, с ними самыми. Видишь, – Джо повернулся к таблице, – он пойдет под седьмым номером.

Номер нужен был и мне, поэтому я отправился к конторе шерифа тянуть жребий. Однако добраться до шляпы с номерками было совсем непросто, и мне пришлось отстоять длинную очередь прежде, чем я проник в кабинет Гарри.

– А-а… вот и ты пожаловал! – констатировал он факт, пожимая мне руку. – Ну давай, тащи счастливую бумажку.

Я опустил пятерню в шляпу, перемешал то, что она в себе содержала и, подцепив один сложенный листок, вытащил его наружу. Не спеша развернул и повернул цифрой к шерифу. Тот уже приготовился внести ее в свою собственную таблицу. Грифель карандаша опустился на бумагу, и Гарри спокойно произнес:

– Ранчо «Лилия», стартовый номер – четыре.

– Четвертый номер! – провозгласил Ниброк, вписывая мелом название ранчо в таблицу в салуне. – «Лилия»! Ну, Фокс, пока что ты уверенно держишься на месте фаворита. Потом, значит, идет Вандер, ну а за ним уже те же самые ребята, что были и в прошлом году – «Двойное К» и «Колесо повозки».

Я глянул на названия этих двух ранчо. Том, «Двойное К», «Колесо повозки» да я – вот квартет, который постоянно был в голове Гонки в течении последних трех лет. Я знал оба ранчо, они были намного меньше, чем «Лилия», однако это не мешало мне поддерживать дружеские отношения с обоими хозяевами.

– Мистер Фокс Даррант? – раздалось у меня за спиной.

Я обернулся. Передо мной стояли двое представительных ребят в дорогих костюмах и котелках, что сразу в них выдало людей с берегов Атлантического океана. У одного из них на животе блестела золотая цепочка от часов. Ой, зря, мистер, играешь с огнем…