Текст книги "Обещанная богу солнца"

– Из-за меня и моей бестолковой сестры тебя ранили, – виновато сказала Диана, вымачивая полотенце в воде. – Позволь мне позаботиться о тебе и загладить свою вину.

Она осторожно промокнула порез, вытирая кровь, а Кай силился переварить ее слова. Он никак не мог поверить, что она чувствует себя виноватой. Что она, благородная римлянка, промывает его рану.

– Больно?

Диана посмотрела на него, а Кай замер, охваченный странным чувством. Он уже и не помнил, когда кто-то так искренне о нем беспокоился. Тем более из-за такой ерунды.

– Это всего лишь царапина, – мягко улыбнулся он. – Бывало хуже.

В доказательство он указал пальцем на живот, где белела тонкая полоса. Тогда ему едва не выпустили кишки, хотя шрам и казался совсем безобидным. С самого детства на нем все раны заживали как на собаке, почти не оставляя следов.

– Откуда? – Диана внимательно смотрела на едва заметный старый шрам.

– Очень давно, из детства.

Диана поморщилась, а потом глаза ее увлажнились от подступивших слез.

– Госпожа, я расстроил вас? – нахмурился Кай.

– Нет, просто… – она в последний раз провела полотенцем по его коже. – Просто мне невыносима мысль о том, настолько тяжелая твоя жизнь. А гладиаторские игры я просто ненавижу.

Она бросила полотенце в тарелку и отвернулась, смахивая набежавшие слезы. Она бы ни за что не призналась Каю, что ей претила мысль о том, что подобные вещи угодны богам. Иногда она задавалась вопросом, почему они не ударят в арену молнией, как тогда в дерево в день ее смотрин. Неужели даже для них рабы – люди второго сорта?

Точнее, не люди. Животные, как их называет Талия.

– Госпожа, позвольте мне сказать, – позвал Кай.

Диана обернулась и грустно посмотрела на него.

– Вы хранительница рабов, как богиня, в честь которой вас назвали. Вы всегда стараетесь защитить своих слуг и относитесь к ним с добротой. И вы самая необычная римлянка из всех, кого я встречал, – признался он.

Кай устыдился того, что вчера подумал, будто она ищет какую-то выгоду. Сейчас он убедился, что Диана по-доброму относится не только к подруге Невии, но и к нему. Эта мысль приятно согревала душу, как и взгляд госпожи.

– Мне жаль, что твоя жизнь сложилась так, – искренне сказала она, нежно прикоснувшись к его обнаженному плечу, там же, где вчера его коснулась Энеида.

Только в этот раз внутри что-то дрогнуло от простого прикосновения нежных пальцев. От взгляда широко распахнутых зеленых глаз. Кай завороженно смотрел на свою госпожу, не зная, что и сказать, только слышал, как кровь шумит в висках.

Дверь распахнулась одновременно с тем, как Диана отдернула свои пальцы, испугавшись своего порыва. Она не понимала, зачем решила без нужды прикоснуться к Каю, но была рада, что появление Невии избавило ее от необходимости объяснять свой поступок.

– Диана, я принесла мазь, – она вручила глубокое блюдце госпоже. – Могу я помочь?

– Нет, я сама.

Диана зачерпнула пальцами немного мази, а потом очень аккуратно нанесла ее на рану, стараясь не думать о том, как загорелая кожа Кая обжигает ее пальцы. О том, что она впервые в жизни вот так касается мужчины. Это было странно и очень волнительно, а еще немного неловко, потому что он не отрывал от нее взгляда своих пронзительно-серых глаз.

– Не больно? – спросила она, чтобы хоть как-то разбавить давящую тишину.

– Нет, госпожа.

– Хорошо, – пробормотала Диана, стараясь думать о ране, а не о том, как красиво тело гладиатора.

Когда она закончила, Кай сам поправил тунику, чтобы не смущать Диану еще сильнее.

– Невия, верни Агриппу мазь и принеси, пожалуйста, вина. И что-нибудь перекусить, я не хочу спускаться вниз.

– Как насчет овечьего сыра и персиков? – весело предложила Невия.

– В самый раз, – одобрила Диана, провожая ее взглядом. – Кай, присядь, пожалуйста, и отдохни. Я бы предложила тебе пойти к себе, но…

– Но я не оставлю вас, – закончил за нее Кай. – Спасибо за заботу, гос… Диана.

Было непривычно обращаться к ней по имени, но ее улыбка того стоила. Кай смотрел, как она читает свиток, который начала утром, и думал о том, что не позволит никому нанести ей вред. Госпожа слишком добрая и, кажется, даже не замечает, что у нее хватает недоброжелателей. Талия, которая явно видит в падчерице угрозу, Энеида, которая завидует всему, что есть у Дианы. А еще его беспокоила история с Бассой и ее возможным любовником. Там, где есть интриги, есть угрозы. А на этой вилле тайн было предостаточно.

В конце концов, почему Алис не нашел никакой зацепки? Возможно ли, что он сам причастен к покушению и прикрывает заказчика?

Кай помотал головой, отгоняя эту мысль. Нельзя подозревать начальника стражи просто потому, что он недостаточно хорошо выполняет свою работу. К тому же есть вероятность, что на Диану напал профессионал. Хотя разве могла бы какая-то шкатулка остановить того, кто знал, что делает?

Гладиатор снова и снова прокручивал в голове все, что Алис рассказал ему о нападении пару дней назад, когда Кай решился его расспросить. Начальник стражи сначала отказался говорить, но потом решил, что пользы от этого может быть больше, чем вреда, и поделился всем, что знал. А знал он до безобразия мало.

– Кай, – вдруг позвала Диана.

Он уставился на нее, с интересом ожидая, что она скажет.

– Мой платок… – Кай заметил, как она перебирает пальцами край туники. – Ты тогда поймал его на арене.

Кай кивнул, не понимая, куда она ведет.

– Ты… что ты с ним сделал?

– Ланиста отобрал его у меня, – соврал Кай.

Не мог же он признаться, что хранит ее платок у себя и каждый раз перед тем, как уснуть, подолгу держит его в руке.

– Жаль, – расстроенно сказала Диана.

Она сделала вид, что читает, а сама думала о том, что она с ума сошла, раз думала, что Кай хранит его у себя.

Стало ужасно стыдно за то, что втайне ей очень хотелось услышать именно это.

* * *

Диана с наслаждением погрузилась в теплую воду, благоухавшую маслами. Откинувшись на бортик купели, она прикрыла глаза, радуясь, что гости наконец-то уехали. Демедий и Маркус пробыли до самого ужина, на который ей все-таки пришлось спуститься по просьбе Талии, которая успела вернуться от своей подруги.

Мачеха впервые за долгое время казалась по-настоящему довольной: Маркус и Демедий наперебой восхищались гостеприимством их дома и Энеидой, которая завоевала за столом всеобщее внимание. Эни раздулась от самодовольства и то и дело кидала на сестру победные взгляды, будто одолела ее в состязании.

Вот только Диана никогда с ней не соревновалась.

– Диана, помочь тебе вымыть голову? – тихо спросила Невия, поставив на край купели поднос с принадлежностями для мытья.

– Невия, я справлюсь, – улыбнулась Диана, взяв в руки оливковое мыло. – Слава богам, рука зажила, так что твоя помощь мне не нужна.

– Тогда пойду приготовлю твою комнату ко сну, – кивнула Невия.

Лишь когда та выпорхнула из комнаты, Диана вдруг поняла, что осталась наедине с Каем. В термах! До этого Невия помогала ей мыться, и ее шутки и смешки отвлекали Диану от мысли о том, что она совершенно голая в одном помещении с мужчиной. И хотя Кай стоял к ней спиной и не мог ее видеть, Диану охватил такой стыд, что она покраснела до корней волос.

А еще более стыдно ей стало от воспоминания о том, как она прикоснулась к его плечу. О том, какой приятной на ощупь оказалась его теплая кожа. Против воли она уставилась на гладиатора и в который раз поразилась тому, как красиво его тело.

Диана с головой опустилась под воду, словно надеясь, что та смоет ее греховные мысли. Вода же лишь противно забулькала в ушах, а стыд никуда не делся. Тогда Диана стала усердно намыливать кожу, чтобы скорее покончить с мытьем. А еще она решила, что больше ни за что не останется с Каем наедине во время купания – это было слишком.

Как отец вообще мог допустить подобное? Хотя его куда больше заботила ее безопасность, нежели девичья стыдливость. «Он всего лишь охранник, не обращай внимания», – сказал отец, когда Диана возмутилась тому, что ее будут сопровождать в термах. «Я не могу позволить, чтобы нападение повторилось».

Ее размышления прервал голос сестры, которая явно направлялась сюда. Диана стала яростно намыливать голову, чтобы как можно скорее завершить купание, но стоило ей увидеть Эни, как она выронила мыло из рук.

Сестра была в легкой, почти прозрачной накидке. И будто мало того, та еще и была распахнута на груди, являя Марку Галлу остро торчащие соски Эни. Диана горела от стыда, глядя, как сестрица вышагивает, качая бедрами, явно подражая Талии.

Гнурр остановился подле Кая, а Энеида прошла к купели, уронила на пол накидку, позволив ей соскользнуть по плечам вниз, и опустилась в купель рядом с Дианой.

– У тебя сейчас такое глупое лицо, – хихикнула Эни, брызнув на Диану теплой водой. – Где мыло?

– Уронила. – Диана нащупала мыло на дне неглубокой купели и сунула сестре в руки.

– Ты такая неуклюжая, – громко, чтобы услышали гладиаторы, сказала Эни.

– Зато не такая бесстыжая, как ты, – прошипела Диана. – Ты позоришь нашу семью.

– Не знаю, не знаю, – протянула Энеида, проводя губкой по плечам. – Маркус и Демедий были от меня в восторге. Наверняка Селеста будет жалеть, что пропустила все веселье.

Энеида зажмурилась от удовольствия, вспомнив, как Демедий смотрел на нее, когда она играла на арфе. И как Маркус ласкал ее плечи, когда они на пару минут остались наедине. Она чувствовала затылком его дыхание в своих волосах, а ее сердце едва не остановилось от восторга, так она была горда собой.

– И вообще, ты просто мне завидуешь, – хмыкнула Эни, покачивая головой. – Видно же, кто больше приглянулся Маркусу – мои серьги будут подороже твоих.

– Думай что хочешь. Боги все видят и слышат все твои грязные помыслы.

Диана смутилась, вспомнив, что и сама заглядывалась на Кая, когда он не видел.

– Будь это так, они бы уже привели Марка Галла в мою спальню, – прошептала Энеида, жадно глядя на гладиаторов.

– Эни, перестань! – поджала губы Диана, поливая себя водой из кувшина.

– Какая же ты зануда. Неудивительно, что ты не нужна никому, кроме Аполлона, – показала ей язык Эни. – И то он просто не может сказать тебе, что ты его достала своим праведным нытьем.

– Не произноси его имя вслух, – процедила Диана, вылезая их воды.

Энеида застыла, глядя, как сестра вытирается простыней. Диана была сложена просто идеально – округлая, где надо, и не такая дылда, как сама Эни. Сегодняшний успех тут же забылся, радость сменила зависть, ядом просочившаяся в сердце. Очень хотелось сказать еще что-нибудь гадкое, чтобы стереть самодовольство с лица Дианы.

– Можешь сколько угодно смотреть на меня свысока, – зашептала она, – Марк Галл будет моим.

– Не заметила, чтобы он сильно тобой интересовался.

– Может, ты просто слишком невнимательная?

Диана не стала отвечать, только плотнее закуталась в накидку и пошла к выходу из бани. И все-таки последние слова сестры не давали ей покоя. Интересно, она просто хотела ее позлить или Диана действительно чего-то не замечала?

* * *

Диана снова не могла уснуть. Она ворочалась в постели и никак не могла успокоить разум, который снова и снова прокручивал события минувшего дня. Она то и дело вспоминала о том, как необычно и странно было касаться Кая.

Ветер, врывавшийся с балкона, не спасал от удушливого жара, который зарождался где-то внутри и сдавливал грудь, мешая дышать. Он жег ее плоть, словно лихорадка, и Диана даже испугалась, что она больна.

Вскочив с постели, она прошлась по комнате и остановилась возле алтаря Аполлону. Она смотрела на него, со стыдом понимая, что впервые не хочет молиться. Ее мысли были запутанны, а дух тревожен.

Тогда она взяла в руки шкатулку с помятой крышкой и прижалась к ней лбом. Металл на контрасте с ее горячим раскрасневшимся лицом казался обжигающе холодным. Диана заставила себя глубоко и часто дышать, а после опустилась на колени. Отложив шкатулку в сторону, она зажгла свечу и продолжила дышать, глядя на танцующее на ветру пламя. Обычно это помогало успокоиться, но сегодня Диане не удавалось унять дрожь в руках. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней возникал образ Кая.

– Ты позоришь Аполлона, – обругала саму себя Диана, снова глядя на свечу.

Ей казалось, что даже язычок пламени смеется над ней, укоряя за ее помыслы. За то, что все ее мысли заняты Каем.

Диана жалела, что решила сама обработать его рану – ведь этот порыв был продиктован не только ее желанием загладить вину, как она сказала Каю. Ей хотелось дотронуться до него.

Свеча выскользнула из рук и, прокатившись по полу, погасла, а Диана едва сдерживала слезы, признавшись себе в еще одном грехе. Она попросила Кая звать ее Дианой, потому что очень хотела услышать, как он произнесет ее имя.

– Прости, – прошептала Диана, думая о своем стыде перед Аполлоном, а потом поднялась на ноги и пошла к двери.

Она хотела попросить Кая проводить ее на кухню, чтобы налить себе вина. Она могла бы послать его за Невией, но ей вдруг захотелось побыть с ним наедине. Днем она пряталась от него за свитком, который пыталась читать, но так и не смогла ничего запомнить, потому что мысли ее постоянно обращались к Каю, который сидел у нее в покоях. Позже она позвала Невию вместе вышивать, но игла то и дело выскальзывала из вспотевших пальцев.

Даже купание в термах не смогло смыть с нее наваждение, хотя всегда помогало очистить не только тело, но и дух. Наоборот, после слов Эни стало еще хуже.

Диана накинула на плечи накидку, открыла дверь и выглянула в коридор. Увидев вместо Кая двух стражников, она растерялась. Те тоже явно не ожидали ее увидеть. Хотелось спросить, где Кай, но Диана сдержалась и попросила позвать Невию.

– Да, госпожа.

Один охранник ушел, а второй с интересом посмотрел на нее, явно не понимая, почему она продолжает стоять в дверях.

– Хочу немного размять ноги, – сказала ему Диана. – Пройдусь по коридору.

Стражник явно удивился, но спорить не стал.

Диана шла по коридору в сторону покоев Энеиды, желая проверить, дежурит ли Гнурр у ее двери. Увидев, что и там стоят два охранника, она поняла, что ночью гладиаторов сменяют стражи Алиса, и едва не засмеялась над собственной глупостью.

Как она могла думать, что Кай днем и ночью караулит ее у дверей? Пусть он и сложен, как бог, он всего лишь человек, которому тоже нужен сон.

Очередная крамольная мысль, за которую стало стыдно.

Диана кивнула стражникам, развернулась, намереваясь как можно скорее вернуться в свои покои, и вдруг застыла, услышав странные звуки. Из-за закрытой двери в покои Энеиды раздался глухой стон. А после еще один, чуть более громкий. Многозначительные ухмылки на лицах стражи, подсказали, что они явно догадываются о том, чем занимается Эни.

Кровь прилила к лицу от стыда за распутство младшей сестры, которая совершенно точно была не одна. Диана едва ли не бегом направилась в свою комнату, чтобы как можно скорее сбежать от позора и перестать думать о том, с кем Энеида делит ложе.

Вариантов было немного: либо ей удалось затащить к себе в постель Кая, либо она позвала к себе Гнурра. Но, учитывая ее одержимость Марком Галлом…

– Диана, что-то случилось?

Невия выглядела заспанной и очень взволнованной. Она знала, что Диана никогда не будит ее по пустякам.

– Прости, что потревожила твой сон, Невия, – извинилась Диана. – Ты не могла бы принести мне медового вина? Меня мучает бессонница.

Невия кивнула, не выказав удивления неожиданной просьбе, и побежала не на кухню, а сразу в подвал за самым лучшим вином, которое любила Диана.

Но даже оно не помогло успокоиться и уснуть. Диана ворочалась в постели до самого рассвета. Одна бредовая мысль сменяла другую, но о чем бы она ни размышляла, каждый раз возвращалась к одному и тому же. Неужели там, за стеной, Эни правда развлекается с Каем? И отчего ей так противна эта мысль?

Глава 8
Тени в доме

Диана вяло жевала ароматную булочку с изюмом – есть особо не хотелось. К молочной каше с фруктами и орехами она не притронулась, от сыра и хлеба отказалась. Да и булочку жевала больше для вида, отщипывая по маленькому кусочку. Еда комом стояла поперек горла: мало того, что уснуть так и не удалось, так еще отец с самого утра зачитал письмо из Рима. Его официально пригласили ко двору императора. Со дня на день он уедет, а она останется здесь. Одна, без поддержки. Зато с сумасбродной Талией и безумной Эни, убийцей, которого так и не нашли, визитами пронырливого Маркуса Цезария и запретом уезжать к тете в Помпеи.

В порыве отчаяния Диана предложила отцу всей семьей поехать в Рим, но тот отказался даже обдумать такую возможность – по его мнению, в Риме сейчас было неспокойно. Многие открыто возмущались новыми реформами императора, к тому же усугубилась ситуация с иноверцами. Да и Тиберий не был уверен, что надолго задержится в Риме. Диана попыталась настоять на своем, но в итоге это привело к ссоре с отцом, которому очень не нравилось, когда его решения ставят под сомнение.

Он ушел собираться в дорогу и раздавать поручения слугам, а Диана, Талия и Энеида остались завтракать. Диана вполуха слушала, как мачеха рассказывает о визите к Лукреции, описывая, что подавали на стол, и восхищаясь тем, как кротко ведут себя рабы на вилле подруги.

– Там их никто не балует, как здесь, – поджала губы Талия, кинув недовольный взгляд на падчерицу.

Диана пропустила мимо ушей это замечание – вступать в бессмысленный спор не было никакого желания, и который раз за это утро посмотрела на Кая. Он, как обычно, выглядел совершенно невозмутимым, и понять, что у него на душе, было невозможно. А очень хотелось.

Диана перевела взгляд на Эни, которая с самого утра едва ли не светилась от радости и была необычайно добродушна: ни слова не сказала Невии, когда та расплескала воду, накрывая на стол, хотя обычно хватало мелочи, чтобы Энеида начала отчитывать слуг. Что могло послужить причиной хорошего настроения вечно недовольной Эни?

Неужели она действительно вчера была с Каем?

Уже под утро Диана точно решила, что Эни ни за что не привела бы к себе в покои Гнурра – он по всем параметрам уступал Каю. Не так красив, не так молод. Этим ей ни за что не впечатлить Селесту. А вот если Эни расскажет ей, что провела ночь с чемпионом, то явно заставит свою заклятую подружку скрипеть зубами от зависти.

Диана снова посмотрела на Кая, и ее охватила тоска. Если Кай на самом деле сблизился с Эни, она не сможет ему доверять. Получается, что, когда отец уедет, она останется совсем одна. Одиночество, которое стало ее верным спутником в последние годы, ощущалось остро как никогда, и Диана не знала, как его прогнать.

Она встала из-за стола и направилась к очагу, чтобы воздать жертву ларам [19]19
  Лары – по верованиям древних римлян, божества, покровительствующие дому, семье и общине в целом (прим. авт.).


[Закрыть]. Невия подала ей вино, и Диана оросила алтарь, а затем бросила пирог, соль и благовония в очаг, воздавая молитву хранителям дома. Закончив, она омыла руки, отказалась от десерта и пошла в сад, чувствуя, что Кай следует за ней. И сейчас ее совсем не радовало его присутствие.

Хотелось скрыться ото всех, раствориться в своем одиночестве. Диана старалась думать о богах, о своем предназначении, но не могла перестать воображать Кая в объятиях сестры. В груди пекло то ли от обиды, то ли от злости, и, словно пытаясь убежать от собственных чувств, Диана резко развернулась и стремительно пошла в самую уединенную часть сада. Туда, где отец специально для нее построил фонтан с огромной статуей Аполлона.

Она не замечала удивленного взгляда Кая, который не понимал, куда она так спешит, только смотрела на статую солнечного бога. Ранним утром фонтан словно подсвечивался: лицо статуи было суровым и красивым. Оно притягивало взгляд Дианы. Рядом в тени стояла каменная скамья, но девушка не хотела сидеть. Она стояла у фонтана, так близко, что капли воды, разбиваясь, летели ей в лицо и на одежду.

Диана долго-долго смотрела в глаза каменного Аполлона, и вдруг его лицо дрогнуло, и он моргнул, как человек. Диана улыбнулась, зная, что это значит. Губы статуи зашевелились, а потом Диана услышала голос матери:

«Он не тот, кем кажется!»

Громкий, отчетливый, он звучал прямо у Дианы в голове. Фонтан и статуя будто расплывались в тумане, который окутывал девушку, а в ушах звенел голос матери, повторявшей по кругу одну и ту же фразу.

– Что ты имеешь в виду? Кто он? – вырвалось у Дианы.

Голос ее был сдавленным от волнения, а пальцы нетерпеливо подрагивали. Все казалось отчетливо настоящим и зыбким одновременно, как и всегда во время ее видений.

«Не тот, кем кажется!»

– Госпожа!

Посторонний голос грубо вырвал ее из объятий бога, говорившего с ней. Диана ощущала себя рыбой, выброшенной на берег, – она жадно хватала ртом воздух.

– Кто, скажи мне, кто… прошу! – взмолилась она, хватая руками мокрый бортик фонтана, будто так могла удержать видение.

Туман рассеялся, голос матери затих. Статуя снова стала безжизненной.

– Госпожа, вы в порядке?

Кай стоял рядом с ней, взгляд его был обеспокоенным, а лицо настороженным.

– Кай! Что ты наделал! – воскликнула Диана, с трудом сдерживая обиду. – У меня было видение, а ты все испортил!

Диана беспомощно переводила взгляд со статуи на Кая и обратно. Аполлон молчал, Кай хмурился, а Диана кусала губы от досады.

– Госпожа, вы побледнели и едва стояли на ногах. С вами все в порядке? Какое видение, о чем вы говорите? – вежливо спросил Кай, искренне пытаясь понять, о чем она толкует.

– Аполлон хотел сказать мне что-то важное, – прошептала Диана. – Он не тот, кем кажется. Что же он имел в виду? Ох, ты отвлек меня и… И все пропало!

– Вы не заболели? – неожиданно спросил Кай, заметив, как лихорадочно блестят глаза госпожи.

– Ты думаешь, я сошла с ума? У меня было предупреждение от Аполлона! Кто-то в моем окружении не тот, кем кажется!

– Вам нужно отдохнуть, – мягко сказал Кай, не понимая ни причину ее злости, ни слова про видения.

– Мне нужно разобраться с тем, кто пытался меня убить, а не отдыхать! – еще сильнее разозлилась Диана. – И тогда я смогу уехать подальше от этого дома, полного грязи и разврата!

Диана в бессильной злости сжала кулаки, стыдясь своего гнева, но она не могла остановиться. Ее так злило, что Кай был с Эни и не дал поговорить с Аполлоном, что хотелось кричать.

– Я сделаю все, чтобы помочь вам осуществить задуманное как можно скорее, – наконец сказал Кай, почувствовав ее необъяснимую ярость и обиду. – А если боги хотят вам что-то сказать, они это сделают, и никто не сможет им помешать. Разве нет?

– Что ты знаешь о римских богах и их предупреждениях, Кай? – Диана уставилась на него, гордо вскинув подбородок вверх.

– Достаточно, чтобы понять, насколько они жестоки и себялюбивы, – решительно сказал Кай, не сводя с нее своих серых глаз. – Они дадут знак, и раб их в этом точно не остановит. Не переживайте за свои видения.

Диана едва не задохнулась от его наглости. Не знала даже, что ее бесит больше: его богохульство или связь с ее сестрой. Она была почти уверена, что между ним и Эни что-то было.

– Не рассуждай о богах и видениях, будто ты их жрец! – твердо сказала Диана. – Людские судьбы в их руках!

– Тогда мы все обречены, – раздраженно сказал Кай, впервые за долгое время потеряв самообладание.

– Не смей так говорить! – крикнула в сердцах Диана.

– Иначе меня поразит молния Юпитера? – не смог удержаться от ехидства Кай.

– Хватит! Я помолюсь за твою душу богам, чтобы они простили твое богохульство и не наказали.

– Я уже четыре года в рабстве. Думаете, они смогут меня чем-то удивить? – изогнул брови Кай.

– Поверь мне, боги умеют удивлять, поэтому прекрати их гневить! – Диана вдруг схватила его за руку и сжала кисть своими тонким пальцами. – Прошу тебя.

Ее прикосновение стало настолько неожиданным, что по спине Кая прошла дрожь. Мягкие нежные ладони госпожи так крепко сжимали его руку, что пальцы побелели.

– Простите, госпожа, – попросил Кай, вмиг успокоившись.

Странная ссора прекратилась, уступив место неловкому молчанию, которое тяжестью легло на плечи гладиатора. Кай смотрел на их руки и никак не мог понять, почему вышел из себя и начал ей грубить. Он часто замечал, что другие слуги слишком вольно вели себя рядом с госпожой, зная ее доброту, но он никогда себе этого не позволял. Что на него нашло? С чего он так разозлился? Ведь на самом деле он просто испугался, когда увидел, как кровь отлила от лица госпожи, как она задрожала, неотрывно глядя в глаза бездушной каменной статуи.

Кай с трудом оторвал взгляд от рук Дианы, стараясь не думать о том, что они нежнее шелкового платка, который ветер принес ему на арене.

– Нужно вернуться в дом.

Диана резко отпустила его руку, развернулась и пошла в сторону виллы. Кай последовал за ней, сожалея о том, что не может остановить время и вечно ощущать умиротворяющие прикосновения госпожи.

Но стоило ему увидеть бегущую им навстречу Невию, как глупые мысли улетели из головы. Рабыня выглядела испуганной, и одного этого хватило, чтобы Кай напрягся, а его пальцы легли на рукоять меча.

– Госпожа Диана! – крикнула служанка издалека, заставив обернуться пару стражников у входа. – Диана, – тихо зашептала Невия, подбежав вплотную к Каю и госпоже. – Госпожа Талия вне себя от бешенства. Ищет тебя уже полчаса.

– Что случилось?

– Не знаю, она в трапезной.

Диана с Каем поспешили внутрь, где Талия мерила шагами зал.

– Талия? – Диана приблизилась к ней, даже не догадываясь, чем в этот раз могла разозлить мачеху.

Еще час назад за завтраком Талия была рада письму из Рима и предстоящему отъезду мужа.

– До меня дошел слух, – едко начала Талия, подойдя к Диане и мечтая удушить девчонку.

– Какой слух? – спокойно спросила Диана.

– Паршивый Домиан и другие слуги ходят к тебе за советами! Ты решила стать хозяйкой виллы, дорогая? Почему вопрос по цветам и деревьям решен в обход меня?! – взбешенно заорала Талия. – Пошли все вон!

Слуги, убиравшие после трапезы, поспешили скрыться, а стража на верхних этажах отошла подальше. Кай же остался на своем месте, чуть в стороне от Дианы.

– Талия, я…

– Замолчи! – завизжала Талия, краснея от злости. – Я управляю делами дома, слышишь меня?! Я могу советоваться с Тиберием, но никак не с тобой!

– Домиан просто…

– Замолкни! – Талия едва сдержалась, чтобы не влепить нахальной падчерице пощечину.

Диане было что сказать о том, как Талия ведет дела и насколько глупо распоряжается деньгами, в которых Тиберий ее никогда не ограничивал, но она заставила себя сдержаться. Бросив взгляд на Кая, она заметила, что его рука лежит на мече, а тело напряжено. Лицо гладиатора могло показаться бесстрастным, как и всегда, но Диана видела гнев в его глазах.

– Талия, милая, прости, – мягко и нежно заговорила Диана, пытаясь успокоить скорее Кая, а не мачеху. – Я так виновата, прости меня. Я просто хотела помочь, хотела…

– Диана! Я поговорю с Тиберием о твоей наглости! И когда он уедет в Рим, не попадайся мне на глаза! Не забывай, кто хозяйка дома, – прошипела Талия Диане в лицо.

– Я всегда помню, что ты хозяйка виллы, – в тон ей ответила Диана, отбросив попытки быть дипломатичной. Талия зарвалась. – Но и ты не забывай, что я дочь Тиберия, а не твоя служанка. Я извинилась, так что прекрати орать на меня.

– Что ты…

Талия гневно раздула ноздри, решив, что все-таки отвесит обнаглевшей девчонке оплеуху даже ценой ссоры с мужем, но ее рука рассекла воздух – гладиатор успел потянуть Диану в сторону. Все произошло так быстро, что у Талии в голове это не укладывалось. Как и то, что раб посмел вмешаться в ее разборки с падчерицей.

Талия уже готовилась позвать стражу и потребовать выпороть раба, но тут раздался скрип, а потом между ней и Дианой упал огромный глиняный горшок с цветами. Осколки и земля разлетелись у римлянок под ногами, и те вскрикнули от страха и неожиданности.

Кай одним движением убрал Диану себе за спину, а сам посмотрел наверх. У парапета на втором этаже никого не было, но на миг гладиатору показалось, что он заметил мелькнувшую тень.

– Кто-то скинул горшок, – сказал Кай и кинулся вверх по лестнице, надеясь поймать того, кто это сделал.

– Что происходит? – Эни выбежала из своих покоев и едва не столкнулась с Каем, который осматривал второй этаж виллы.

Никого не было. Никого, кроме Энеиды, которая вышла из комнаты, но это не могла быть она. Он точно видел тень с другой стороны, там, где располагались покои Талии. Тот, кто скинул горшок, вполне мог сейчас прятаться за дверью.

Кай едва не выругался, жалея, что поблизости, как назло, ни одного стражника. Вся вилла кишела охранниками, но никого не было в этом коридоре – видимо, разбежались, когда Талия разогнала прислугу, чтобы поговорить с Дианой.

– Что произошло?

К Каю приблизился Гнурр, который до этого был вместе с Энеидой в ее покоях. Лицо его было встревоженным, а взгляд скользил по коридору, оценивая обстановку.

– Кто-то скинул цветочный горшок, – шепнул ему Кай.

Энеида перекинулась через парапет и удивленно уставилась на маму и сестру, которые стояли рядом с разбитым горшком. К ним уже спешили слуги, со всех сторон стягивались стражники.

– Все вниз! Немедленно! – крикнула Талия, махнув рукой.

Кай сжал кулаки от досады – он не мог просто так, без разрешения, войти в покои Талии. И он готов был поклясться, что там сейчас кто-то есть.

– Что ты устроил? – Талия презрительно смотрела на гладиатора. – Не наводи панику на пустом месте. У нас вся вилла в цветах, неудивительно, что один от тяжести свалился. Хвала богам, что мы не пострадали.

– Или боги просят нас воздержаться от ссор, – заметила Диана, все еще не отойдя от сцены, которую устроила Талия.

Мачеха молчала, думая о том, что в ее словах могло быть зерно истины. Может, Диана и впрямь любимица Аполлона, раз горшок упал как раз во время их ссоры. Она вечно твердит о видениях и знамениях от богов, и, хотя Талия никогда особо в это не верила, она хорошо помнила гром среди ясного неба и молнию, сразившую дерево во время первых и последних смотрин Дианы.

Скорей бы она уехала к своей тетке в Помпеи. Глядишь, и беды закончатся.

– Никаких ссор, Диана. Мы семья, – милостиво подтвердила Талия. – Убрать мусор, проверить, чтобы все цветы прочно стояли на местах. Если еще хоть один горшок свалится вниз, отсеку голову.

Слуги тут же бросились исполнять приказ, а Талия переключила внимание на Эни, которая крутилась рядом с Дианой, пытаясь узнать подробности про падение горшка.

– Энеида, прекрати прыгать! Пора собираться на обед в Неаполь. Мои друзья из Рима скоро приедут туда, а ты не собрана, – гневно одернула ее Талия.

– Мама, а потом я смогу заехать к Селесте в гости? – захлопала глазами Эни. – Аврелии обещали нам в подарок хорошее вино.

– Лизоблюды, – фыркнула Талия. – Я подумаю.

Эни с Талией ушли на второй этаж собираться, слуги поспешно прибирались, а Диана направилась в тихую беседку за домом, жестом попросив Невию и Кая следовать за ней.