Текст книги "Обещанная богу солнца"

Перехватив изумленный взгляд Кая, Алис спохватился, что в сердцах сболтнул лишнего, и приказал забыть его слова и не болтать.

* * *

Ужин у Цезариев затянулся до глубокой ночи. После долгих прощаний было решено, что Маркус завтра приедет на виллу Тиберия навестить Диану с Энеидой. Он так восхищался музыкальным талантом Энеиды, что Талия едва могла сдержать ликование и даже не обратила внимания на то, что Тиберий предпочел поехать в одной повозке с Дианой.

– Диана, нам нужно поговорить, – сказал он дочери, когда их повозка отъехала от виллы Цезария.

– Я слушаю, отец.

Диана чувствовала, что отцу есть что ей сказать. И что он не просто так поехал с ней, а не с Талией, как обычно. В повозке были только они вдвоем, Кай и Алис. Остальная охрана ехала рядом на конях, но недостаточно близко, чтобы подслушивать.

– Диана, мне показалось, что Маркус проявляет к тебе интерес, – издалека начал Тиберий.

Девушка нахмурилась, догадавшись, о чем будет разговор, на который отец решился, явно перебрав вина. Они много раз говорили о ее замужестве, и каждый раз итог был один – Диана настаивала, что исполнит свое предназначение и посвятит жизнь Аполлону.

Спорить и портить отцу настроение не хотелось, так что Диана решила зайти с другой стороны.

– А мне показалось, что ему очень симпатична Эни, – заговорщицки прошептала она. – К тому же я знаю, что он ей тоже очень нравится.

Она не стала добавлять, что Энеиде нравятся все подряд – сейчас это было неважно.

– Уступить сестре – дело благородное, – кивнул Тиберий. – Но разве мало вокруг других достойных юношей?

Кай невольно слышал их разговор и с трудом сдерживал улыбку, наблюдая за тем, с каким кислым лицом его госпожа слушает про всевозможные достоинства сыновей друзей Тиберия. Он перечислял имена и регалии, а Диана сидела, скрестив руки на груди, не скрывая своего недовольства.

Не хотелось снова напоминать отцу о том, чем закончились первые и последние смотрины в ее жизни. Тогда отец сдался под напором Талии, которая считала, что Диану нужно выдать замуж, и как можно скорее. Тиберий видел в этом желание хорошо устроить жизнь его любимой дочери, а Диана понимала, что новая жена отца просто хочет поскорее избавиться от нее.

День был ясным и солнечным, дождя не было уже больше недели. Тиберий все повторял, что это хороший знак, что боги благоволят их затее познакомить Диану с одним очень перспективным молодым человеком. Диана же была темнее тучи, зная, что добром это не кончится.

И только она нисколько не удивилась, когда средь ясного неба прогремел гром, а после молния поразила любимое дерево Тиберия – высокий кипарис. Все гости высыпали в сад, крича от ужаса, а Диана улыбалась, зная, что сам громовержец Юпитер напомнил о ее предназначении.

– Отец, ты прав, вокруг много достойных мужей, но я все равно поеду в Помпеи, – с улыбкой сказала Диана. – Мы оба знаем, что боги давно указали мне путь.

– Подумаешь, молния в дерево ударила.

Тиберий отмахнулся, а Диана поняла, что он выпил очень много вина – обычно отец почтительно относился к знакам богов и всегда старался выполнять их волю.

– Не гневи богов, – строго сказала Диана. – Ты же знаешь, что я жива только благодаря им.

Тиберий помрачнел, вспомнив, каким горем обрушилась на него болезнь маленькой Дианы. Юлиана целые дни проводила за молитвами, а он приглашал лекарей с разных концов региона в надежде, что хоть кто-то из них сможет помочь.

Но все как один говорили, что ребенок не жилец.

Тиберий смотрел на своего первенца, на свою любимую дочь, и видел, как жизнь уходит из ее маленького тела. Диана уже не металась в постели, а лежала, едва дыша, бледная, почти прозрачная. Тогда он прислушался к уговорам Юлианы и пригласил домой лучшего музыканта Мизен, чтобы почтить бога врачевания. В ту ночь до утра они с женой молились под звуки кифары, обещая отдать все что угодно, лишь бы Диана выжила.

Наутро Юлиана рассказала ему, что во сне ей явился Аполлон и пообещал исцелить Диану. А когда Тиберий спросил, что она пообещала ему взамен, со слезами на глазах призналась, что обещала, что всю свою жизнь Диана посвятит Аполлону. Никогда не выйдет замуж, никогда не родит ребенка, а проведет жизнь в молитвах и служении.

Тогда Тиберий был счастлив от того, что Диана пошла на поправку, и только много позже осознал, какую судьбу они с Юлианой уготовили своей дочери, лишив всего, что важно в этой жизни.

– Диана, – Тиберий бережно сжал руки дочери в своих, не зная, какими словами выразить свое сожаление.

– Отец, я давно приняла свою судьбу, – улыбнулась Диана. – И я счастлива служить Аполлону. Перееду в Помпеи, когда достроят храм, буду…

– Но это же не жизнь! – воскликнул Тиберий так громко, что задремавший Алис встрепенулся. – И зачем тебе в Помпеи? Тебе будет лучше со мной, на вилле!

– Потому что такова воля богов. И чем раньше я туда отправлюсь, тем лучше. Я бы могла…

– Нет! Пока мы не найдем тех, кто задумал недоброе против нашей семьи, ты никуда не поедешь. Только здесь, под крышей нашего дома, я могу тебя защитить.

– Как скажешь, отец. Дождемся, пока найдут заговорщиков, а храм в Помпеях восстановят. Но обещай, что, когда придет время, ты не станешь противиться моему отъезду.

Тиберий угрюмо кивнул, по-прежнему не отпуская рук дочери. Сейчас Диана как никогда напомнила ему Юлиану. Непреклонная и твердая, готовая до последнего стоять на своем и следовать за своими убеждениями.

Кай, внимательно слушавший весь разговор, пытался собрать общую картинку из тех крупиц информации, что у него были. За один вечер он узнал о Диане больше, чем за все предыдущие дни, и теперь ему хотелось узнать еще. Хотелось понять, почему его госпожа такая странная. Почему не хочет замуж, почему так упорно спорит с отцом о поездке в Помпеи?

Неужели дело действительно в ее вере в Аполлона? Или она просто пытается сбежать от Талии и Энеиды? И так ли чисты помыслы Дианы, как кажется? Возможно ли, что она ведет свою игру, о которой он и не догадывается? И зачем, в конце концов, она попросила звать ее по имени? Чего добивается?

Почти всю дорогу до дома он думал об этом, то и дело бросая мимолетные взгляды на девушку. Она же размышляла о чем-то своем и не замечала этого. А может, просто делала вид.

На виллу прибыли с рассветом. Диана обняла отца, и Кай проводил ее и осмотрел покои, как делал каждый вечер, на случай если кто-то решит устроить засаду.

– Доброй ночи, Кай, – пожелала Диана, устало улыбнувшись.

– Доброй ночи, госпожа.

Глава 7
Прикосновение

Кай беззвучно шел по коридору – он уже успел позавтракать и спешил сменить ночную стражу у дверей Дианы. К моменту пробуждения госпожи он уже должен быть на месте, чтобы сопровождать ее, куда бы она ни пошла. Несмотря на то что поспать удалось всего пару часов, он чувствовал себя бодрым и полным сил. После бесконечных изматывающих тренировок в школе Вектора, работа на вилле Тиберия была совершенно неутомительной, словно приятная прогулка.

Услышав торопливые шаги за спиной, Кай отступил в сторону, пропуская Бассу – личную служанку Талии, высокую и ладно сложенную сирийку с оливковой кожей и черными, как смоль, волосами. Она так спешила, что даже не закрыла за собой дверь в покои госпожи.

– Басса, где тебя носит, никчемная? Мне нужно сделать прическу. И давай поживее.

– Да, госпожа.

Кай в очередной раз подивился тому, как по-разному относятся к рабам члены семьи Тиберия. Вспомнилось, как только вчера Талия кричала на него, пытаясь задушить, а немногим позже Диана предложила звать ее по имени.

– Басса, откуда у тебя этот браслет? Я раньше никогда его не видела.

Кай замер – ему стало интересно, что ответит Басса. Он еще позавчера приметил у нее на руке браслет с красивыми камнями, что так подходили к ее смуглой коже и ярко-голубым глазам, и подумал, что он слишком шикарный для рабыни. Странно, что Талия не заметила его ранее.

– Мне его подарила госпожа Диана.

– Когда это?

– Позавчера.

Он услышал характерный звук и понял, что Талия дала служанке пощечину.

– Только я имею право дарить тебе подарки, поняла? Сними этот браслет немедленно и больше никогда не принимай чужих подарков.

– Да, госпожа. Простите меня…

– Замолчи, – судя по звуку, последовала новая оплеуха, на которую Басса отреагировала прерывистым вздохом. – В следующий раз прикажу тебя выпороть. Пошла вон!

Басса выскочила из покоев госпожи, на ходу снимая браслет. Она не увидела Кая, но зато он заметил слезы, сбегающие по ее щекам. Всхлипнув, рабыня побежала к лестнице. Кай же продолжил свой путь к покоям Дианы, размышляя о том, зачем Басса солгала Талии.

Позавчера он весь день провел с госпожой и знал, что она не делала Бассе никаких подарков. Но кто тогда мог подарить служанке такое богатое украшение? Басса – домашняя рабыня и редко покидает виллу, значит, это, скорее всего, сделал кто-то из своих. Это не Талия, не Диана и совершенно точно не Энеида, которая к рабам относится еще хуже, чем ее мать. А еще чутье подсказывало Каю, что это был подарок от мужчины. Скорее всего, возлюбленного. Причем чувства явно взаимны, иначе Басса не стала бы носить его, рискуя получить нагоняй от строгой госпожи.

На вилле всего трое мужчин, которые могли позволить себе такое украшение: Тиберий, Алис и управляющий Домиан. Тиберий и Алис женаты, а Домиан так некрасив, что ни одна женщина бы с ним не связалась. К тому же он слышал, как кухонные рабыни судачили о том, что у Домиана несколько иные интересы.

А с другой стороны, он мог распустить эти слухи для отвода глаз – ведь за тайную связь с личной служанкой госпожи можно было получить серьезное наказание.

Кай остановился у дверей в покои Дианы, понимая, что пока что не готов решить это уравнение – ему не хватало информации. Но это всего лишь вопрос времени. Если будет внимательным, то обязательно во всем разберется.

Гладиатор нахмурился. Да, работа в доме Тиберия была неутомительной, но сколь много пищи для ума она давала.

* * *

С самого утра Диана поняла, что Талия не в духе. Она обругала рабынь, которые подавали завтрак, накричала на Гнурра, который, по ее мнению, ходит слишком близко к Эни. Никто и ничто не могло ей угодить: завтрак показался ей невкусным, одежда дочери слишком вызывающей, а лицо Дианы недостаточно счастливым.

– Можешь хотя бы притвориться, что рада гостям? – попросила она, гневно сверкнув глазами.

– Разумеется. – Диана не сдержалась и выдавила из себя преувеличенно радостную улыбку, больше напоминавшую оскал.

– Твой отец тебя избаловал, – резюмировала Талия.

Это стало для Дианы последней каплей. Она набрала воздуха в легкие, собираясь высказать Талии все, что думает о ее взбалмошном поведении, но тут в зал вбежала Эни. От ее вида у Дианы едва не начался приступ смеха, а Талия побелела от злости.

Энеида явно изо всех сил пыталась нарядиться к приезду Маркуса: она надела самую красивую тунику, белокурый парик, который совершенно не подходил к цвету ее кожи, и обвесилась украшениями. Причем все это она стащила у матери.

– Немедленно переоденься, – обманчиво спокойным голосом сказала Талия. – Выглядишь так, будто сбежала из лупанария [17]17
  Лупана́рий – публичный дом в Древнем Риме. Название происходит от латинского слова «волчица» – так в Риме называли проституток (прим. авт.).


[Закрыть].

Энеида остановилась посреди залы и сердито уставилась на мать. Даже сквозь плотный слой белил на лице проступали красные пятна.

– Мама, я…

– Выставишь себя на посмешище перед Маркусом, – заключила Талия.

Встав с клинии, она подошла к Энеиде и скептически посмотрела на ее макияж.

– Это смой, – потребовала она, ткнув дочку в щеку. – Тебе не идет.

Энеида беспомощно перевела взгляд на сестру, надеясь заручиться ее поддержкой, но Диана была солидарна с Талией – Эни смотрелась нелепо. Она хотела отпустить шутку, отомстив за все проделки несносной сводной сестры, но вид у нее был до того жалкий, что она не смогла.

Вместо этого Диана подошла к сестре и легко погладила ее по плечу.

– Эни, Талия права, ее вещи тебя не красят, но… Если хочешь, я попрошу Невию дать тебе ту голубую тунику, которая тебе понравилась, – скрепя сердце предложила Диана. – И сделать прическу – у нее это хорошо получается.

– А ты дашь мне свой красивый платок? – тут же стала торговаться Эни.

Диана в который раз поразилась наглости и ненасытности Энеиды.

– Нет, его унесло ветром на играх, ты забыла?

Только сказав это, она сообразила, что Эни может вспомнить, как Кай поднял ее платок, но сестра была слишком эгоистична, чтобы заметить хоть что-то, что не имело к ней отношения. Из того дня она запомнила только сами игры и взгляд Кая, которым, как она решила, он одарил именно ее.

– Забыла. Ну и ладно, без него тоже будет хорошо, – решила Энеида. – Невия, пойдем.

Девушки вышли из залы в сопровождении Гнурра, а Диана встретилась взглядами с Каем. Его лицо, по обыкновению, не выражало никаких эмоций, а ей стало интересно, куда он дел ее платок.

Выбросил? А может, сохранил?

– Диана, благодарю, – прервала ее размышления Талия. – Ты очень добра к моей дочери. Прошу тебя, проследи за тем, как она будет вести себя перед Цезарием.

– Талия, Энеиде уже восемнадцать, у нее своя голова на плечах, – заметила Диана, которой совершенно не хотелось быть нянькой. – А если так ей не доверяешь, присмотри за ней сама.

– Я обещала навестить Лукрецию, – вздохнула Талия. – Она ждет меня к обеду.

Диану не порадовала новость о том, что ни Талии, ни Тиберия не будет дома, когда приедет Маркус – это означало, что именно ей придется обуздывать Эни, чтобы та не позорила семью. И в то же время она понимала, что визит Маркуса получился достаточно спонтанным, а отменить свою встречу Талия не может.

– Я с ней нянчиться не буду, – заявила Диана. – Даже не проси.

Талия прищурилась, напомнив своим видом кобру, замершую перед броском. Она сделала шаг к падчерице, а потом тихо сказала:

– Диана, дорогая, проследи за Энеидой, а я в ответ закрою глаза на то, что ты даришь рабыням неприлично дорогие подарки.

Диана тут же поняла, о чем говорит мачеха. Неделю назад она подарила Невии красивую подвеску из серебра. Она отнюдь не была дорогой, но, очевидно, Талии было жаль даже сестерция [18]18
  Сесте́рций – древнеримская серебряная монета (прим. авт.).


[Закрыть], если он потрачен на служанку. Зная, какое влияние мачеха имеет на отца, Диана не хотела бы доводить эту историю до его ушей – он запросто мог занять сторону Талии и запретить Невии носить украшение, которое ей так полюбилось, чтобы не раздражать склочную жену.

– Хорошо, Талия, я выполню твою просьбу.

– Вот и хорошо. Не забывай, мы одна семья, – улыбнулась Талия, еще сильнее напомнив Диане змею. – Пойду проверю, как там Энеида, а ты попроси слуг поторопиться с обедом, не хочу, чтобы Маркус увидел пустые столы.

Она ушла, звеня браслетами, оставив Диану в крайне скверном настроении. Она снова стала думать о том, что будет, когда отец уедет в Рим и некому будет укротить Талию.

Диана прошла по двору и посмотрела в сад, молясь как можно скорее покинуть виллу. После появления Талии это место уже давно перестало быть ее домом. Уж лучше жить с тетушкой Александрой, маминой сестрой, которая перебралась из Афин в Помпеи и вышла замуж за зажиточного римлянина. Не такого богатого, как Тиберий, но достаточно обеспеченного, чтобы взять к себе на постой любимую племянницу.

Александра часто навещала Юлиану и даже после ее смерти приезжала, чтобы повидать Диану, но, когда Тиберий женился на Талии, больше ни разу не переступала порог виллы. Только писала Диане полные любви письма и приглашала в гости.

«Двери нашего с Ремусом дома всегда открыты тебе, милая Диана», – приписывала она в конце каждого письма, словно чувствовала, что племяннице невыносимо общество мачехи и сводной сестры.

Диана снова посмотрела на тонкий шрам на руке и вспомнила разговор с отцом. Пока он не выяснит, кто организовал нападение, не позволит ей уехать. Эта мысль горечью разлилась внутри, окончательно испортив настроение.

– Моя госпожа, – к ней подошел Алис, – гости прибыли.

– Гости? – удивленно переспросила Диана.

Она пошла к дверям, чтобы посмотреть, кого привез с собой Маркус.

– Маркус, Демедий! – воскликнула она с напускной радостью. – Неожиданное, но такое приятное пополнение нашей небольшой компании.

За спиной послышались шаги – это Талия и Энеида спешили встречать гостей. Диане даже не нужно было оборачиваться, чтобы представить себе взгляд Талии, ей было достаточно того, как приторно звучал ее голос. Сладкий, словно мед, – именно так она общалась с теми, кто ей не нравился, пытаясь за речами скрыть истинное отношение.

– Какая честь для нашего дома принимать таких гостей! – проворковала она, улыбаясь юношам.

– Я встретил в городе Демедия и пригласил его. Подумал, что вместе будет веселее, – сказал Маркус, проходя в зал. – Талия, вы ослепительны, как солнце.

Комплимент слегка умаслил женщину, а когда Цезарий-младший вытащил два мешочка с украшениями и протянул один Диане, а второй Энеиде, она оттаяла, простив его за незваного Аврелия. Талия отметила, что, хоть Маркус и подарил обеим девушкам серьги, те, что он вручил Энеиде, выглядели дороже, чем пара, доставшаяся Диане.

– Спасибо! – взвизгнула Эни, рассматривая крупные золотые украшения, усыпанные изумрудами. – Могу я надеть их прямо сейчас?

– Конечно, мне было бы очень приятно, – обольстительно улыбнулся Маркус, зацепившись взглядом за тонкую длинную шею, на которой остались следы плохо смытых белил.

– Благодарю за подарок. – Диана рассматривала красивые и нежные сережки с маленькими жемчужинками.

– Подумал, что подойдут к украшениям, которые ты обычно носишь в волосах, – подмигнул Маркус. – Жемчуг тебе к лицу.

В его карих глазах было то же неподдельное восхищение, что и вчера на ужине. От этого взгляда Диане становилось не по себе – ей не нравилось, когда мужчины так на нее смотрят. К ее облегчению, Талия повела всех в зал, где уже была подготовлена арфа. Когда Энеида стала играть, взгляды обоих юношей устремились к ней.

– Боги наградили ее талантом к музыке, – заметил Маркус, отпивая немного вина.

– Зато обделили другими достоинствами, – хихикнул Демедий, вспомнив, как Селеста высмеивала внешность и безвкусные наряды Энеиды.

– Ты молод и глуп, раз считаешь, что главное достоинство женщины – ее внешность, – усмехнулся Маркус, который был всего на два года старше Демедия. – Поверь мне, самые главные таланты раскрываются наедине.

Демедий уставился на Энеиду, словно пытался разглядеть в ней то, о чем говорил друг.

– Она дурно сложена, – вынес вердикт он. – Выглядит так, будто недоедает. На такую залезешь – об кости исколешься.

Маркус не сдержался и глупо захихикал, представив себе эту картину.

– Зато гораздо доступнее, чем ее сестрица, – сказал он, отсмеявшись. – Диана так задирает нос, что еще чуть-чуть – и проткнет им небеса.

Теперь хихикал уже Демедий – сравнение пришлось очень к месту. Диана стояла рядом с Энеидой, и ее подбородок был гордо вскинут вверх. Как и всегда.

– И все-таки есть в ней что-то… хотел бы я увидеть ее в своей постели.

– Мечтай, – хмыкнул Маркус. – Не твой уровень.

Демедий никак не проявил того, что его задели эти слова. Выжал из себя смешок, запив оскорбление вином. Цезарии, как ни крути, стояли много выше его семьи, так что некоторые вещи приходилось просто терпеть.

«Гордость – игрушка знати, – говаривал его отец. – И она же – ее ловушка».

Он перевел взгляд на гладиаторов, что стояли за спинами девушек. Чемпион Марк Галл и фаворит Гнурр, еще недавно купавшиеся в любви толпы, чахли в зале, присматривая за девчонками Тиберия.

– Для чего твой отец подарил им гладиаторов? – задал он давно занимавший его вопрос. – К чему такая охрана дочкам строителя акведуков?

– Хотел поблагодарить Тиберия за добрую дружбу, – уклончиво ответил Маркус, помня слова отца о том, что о нападении известно очень узкому кругу людей, в число которых Аврелий не входил. – Цезарии всегда славились своей щедростью.

Демедий вспомнил серьги, которые Маркус подарил сестрам, и то, как любезно он покрыл его долг за игру в кости, и был вынужден принять этот аргумент.

– Кстати, ты с кем-то тренируешься после смерти Люция?

– Нет, пока не смог найти ему замену.

Демедию не хотелось признаваться, что ушлый ланиста не торопится возвращать ему деньги, а отец не хочет раскошелиться на нового учителя. К тому же лучших гладиаторов, занятия с которыми могли его возвысить, выкупил Юстиан Цезарий. Ни к чему тратиться на тренировки, которые не придадут ему веса в глазах общественности.

– Может, продемонстрируешь, чему он успел тебя обучить? Если еще помнишь, как держать меч.

Аврелий непонимающе уставился на Маркуса, а тот кивнул в сторону гладиаторов.

– Думаю, нам всем было бы интересно посмотреть, как ты проявишь себя против действующего чемпиона.

Демедий кивнул, решив, что это могло бы помочь ему произвести впечатление на всех собравшихся, особенно на Маркуса, который в последнее время подшучивал над ним больше обычного. Да и как знать, может, прелестная Диана обратит на него внимание?

Когда Энеида закончила играть, юноши подарили ей заслуженные овации, а после вся компания вышла на террасу.

– Твоя музыка – сладость для моих ушей, Эни, – пропел Маркус.

Эни зарделась, довольная комплиментом, и выпила сразу полкубка вина, не обращая внимания на осуждающий взгляд сестры. Она решила, что Диана просто завидует, что внимание Маркуса досталось ей.

– Раз уж у нас сегодня вечер демонстрации талантов, – Маркус выдержал драматичную паузу, подогревая интерес девушек, – то, может, позволим Демедию проявить себя?

– Он тоже сыграет на арфе? – пошутила Диана.

– Нет, его руки привыкли к более грубым инструментам. Если вы помните, он брал уроки у Люция и, как утверждает, успел многому научиться. Давайте устроим бой? Один из ваших гладиаторов против Демедия?

Энеида едва не подпрыгнула от восторга, так ей понравилась эта идея, а Диана посмотрела на Кая и Гнурра, которые безучастно стояли в стороне, но, конечно, все слышали. Ей стало интересно, что они думают о перспективе боя с Демедием. Сама она была не в восторге от этой затеи, потому что понимала, что такой бой по определению не может быть равным, а значит, лишен всякого смысла.

– Пусть Демедий бьется с Марком Галлом! – предложила Эни.

– Отличная идея! Определим нового чемпиона! – воскликнул Маркус. – Нам нужны мечи!

Диана поняла, что ей не остановить эту нелепую затею, и попросила Невию позвать Алиса.

– Попросим у него деревянные мечи, – пояснила она Маркусу.

– Деревянные? Диана, это несерьезно. Пусть будут стальные!

– Но затупленные!

– Торгуешься, как продавец фиников, – весело сказал Маркус, но спорить не стал. – Хорошо, стальные, но затупленные. А то Аврелий еще заколет гладиаторов, и придется нам с Демедием вас охранять.

Диана вежливо улыбнулась на его глупую шутку и отдала распоряжение Невии. Воспользовавшись тем, что Маркус, Демедий и Эни думали, где устроить импровизированную арену, Диана отвела Кая в сторону.

Убедившись, что их никто не подслушивает, она торопливо зашептала:

– Мне очень жаль, но тебе придется сразиться с Демедием.

– Желаете, чтобы я выиграл или проиграл? – спокойно спросил Кай, ожидая ее решения.

– Демедий тренировался у Люция, но я не знаю, как долго. Мне неизвестно, как он владеет мечом, поэтому будь осторожнее, – заговорила Диана еще тише и еще быстрее. – Хотя в этом бою скорее пострадает твоя гордость – тебе придется уступить победу Демедию.

– Как прикажете, госпожа, – кивнул Кай.

– Только не поддавайся слишком очевидно – Демедий может воспринять это как оскорбление. И постарайся не причинить ему боли и не нанести серьезных ударов, – попросила Диана.

Кай слушал ее с серьезным выражением лица. Он и сам понимал, что бой предстоит не из простых – он всегда бился, чтобы выжить, а сейчас ему нужно сдерживать себя и устроить потеху.

– Моя госпожа, не беспокойтесь. Я все сделаю.

– Кай, я верю, что в бою он тебе не ровня, но не теряй бдительности и не дай ему опозориться, – предостерегла его Диана.

Она хотела поговорить с ним еще, но увидела, что к ним идет Алис. Он с неодобрением поглядел на компанию и с крайне недовольным видом сунул Каю затупленный меч. Гладиатор кивнул в знак благодарности, а потом снял ножны с двумя гладиусами, с которыми расставался теперь только во сне.

Демедий размахивал мечом, проверяя баланс и выкрикивая всякие глупости, а Эни с Маркусом хохотали над его шутками. Алис оставил стражников дежурить, а сам ушел, чтобы не видеть это безобразие, Гнурр же в порядке исключения не стоял с каменным лицом, а широко ухмылялся, предвкушая веселье.

Арену устроили на площадке у ворот, очертив большой круг на песке.

– Достойные жители Мизен, я счастлив объявить игры открытыми! – Маркус взял на себя роль распорядителя. – Лучшие гладиаторы нашего славного города будут бороться за звание чемпиона.

Энеида захлопала в ладоши, поддерживая его шутку. К ней присоединились Гнурр и охранники, даже слуги заинтересовались происходящим и на миг забыли о своих делах.

Даже Диана сдалась и позволила себе присоединиться к общему веселью.

– Итак, на арену выходит Лев из Мизен Демедий Аврелий, – взвыл Маркус. – И действующий чемпион Капуи и Неаполя Марк Галл Несущий Смерть!

Диана неотрывно смотрела на Кая, который медленно вышел в самый центр круга. Он наблюдал за Демедием, который зачем-то нелепо переминался с ноги на ногу, напоминая кузнечика.

Кая едва не пробрало от смеха, что этот сопляк считает, будто может с ним тягаться. Тонкий, угловатый юноша с золотыми кудрями, в чистенькой тунике. Его белые руки были слишком нежными для грубой стали и, казалось, с трудом удерживали меч. Кай представил, как смеялся Люций, обучая этого полудурка. И как только Диана могла подумать, что Демедий способен что-то ему сделать?

«Бой будет коротким», – решил он.

Нужно было закончить до того, как римский мальчишка выронит меч.

– Да начнется бой!

Гладиатор понял, каким будет удар, стоило Демедию шевельнуть рукой. Он легко отбил его и понял, что должен сдерживаться – Аврелий пошатнулся. Кажется, его подготовка была еще хуже, чем думал Кай.

Он позволил Демедию ударить его по ноге, а потом увернулся от двух ударов. Он скорее не дрался, а танцевал, избегая ударов и почти не нападая, потому что соперник из римлянина был никакой. Понять это мог только Гнурр, который видел все уловки товарища, а господа веселились. Даже охранники, казалось, верили в его обман.

– Демедий! – выкрикнули Эни и Маркус, когда меч Аврелия слегка ткнул гладиатора в ребра.

Воодушевившись маленьким успехом, Демедий перешел в более яростное наступление, и Каю пришлось приложить больше усилий, чтобы не сорваться и не ударить по-настоящему. Он позволил оттеснить себя к самой границе, очерченной на песке, а после нанес легкий удар, метя прямо в меч Демедия.

Юноша зачем-то увел руку в сторону, открывшись, а Кай не успел остановиться и ткнул его тупым концом меча в живот.

Демедий вскрикнул от боли и шлепнулся на песок под хохот Маркуса. Он уставился на Энеиду, которая с трудом сдерживала улыбку, и едва не взвыл от унижения.

Он вскочил на ноги и кинулся на Кая, который позволил ему нанести несколько ударов, даже не пытаясь защититься. Он вяло взмахивал мечом, подставляя его точно под лезвие Демедия.

Тот сыпал ругательствами, обрадовавшись своему успеху, и снова теснил гладиатора. А потом он вдруг бросил меч на песок и выхватил небольшой кинжал из ножен на поясе.

Сталь блеснула на солнце, а потом боль обожгла грудь Кая. Он заметил движение Демедия и успел слегка отклониться, поэтому лезвие лишь вспороло кожу, но кровь сразу же проступила на серой тунике.

Диана зажала рот, чтобы не закричать, что Демедий – осёл. И то только потому, что Маркус объявил бой законченным, а Кая побежденным.

– Лев из Мизен победил! Поприветствуйте нового чемпиона!

Диана смотрела, как Энеида, еще вчера требовавшая, чтобы она уступила ей Кая, сейчас радуется победе Демедия. Все сделали вид, что подонок Аврелий не сделал ничего плохого. Будто он не поступил бесчестно.

Он принимал поздравления, а Кай отошел в сторону и о чем-то тихо говорил с Гнурром. Заметив взгляд Дианы, он подмигнул ей.

Это немного ее успокоило, но она все равно хотела уйти. Нужно было обработать рану, а еще не хотелось, чтобы кому-то из веселившейся в стороне троицы пришла в голову новая «гениальная» идея.

– Прошу меня простить, – обратилась к гостям Диана. – Мне стало плохо от вида крови, я, пожалуй, пойду к себе. Надеюсь, вы не против, если я передам вас в гостеприимные руки моей сестры?

– Диана, тебя проводить в покои? – тут же предложил Маркус.

– Благодарю, меня проводит служанка. А вам стоит отметить славную победу Демедия!

– Диана права, мы должны немедленно наполнить наши кубки вином, – поддержала Эни.

Сестры обменялись взглядами. Диана без слов просила Эни не совершать глупостей, а та молча просила сестру поскорее удалиться.

Диана отправила Невию к Агриппу за мазью для ран, развернулась и пошла на виллу, зная, что Кай следует за ней. Последним, что она увидела, были хохочущие Демедий и Маркус, которые подхватили Эни под руки и вели в зал. Оставалось надеяться, что они будут вести себя прилично.

– Хотя какая мне разница, – пробурчала Диана себе под нос. – Пусть хоть оргию устроят.

– Госпожа, вы что-то сказали?

– Нет, Кай, тебе послышалось, – соврала Диана. – И я же просила тебя не называть меня госпожой, когда мы одни, – с укором напомнила она, когда дверь в ее покои закрылась. – Еще раз прости за это дурацкое выступление, я не знала, как остановить этого осла Демедия… кто мог подумать, что ему достанет ума пырнуть тебя кинжалом?

Она с ужасом смотрела на бурое пятно на груди гладиатора.

– Госпожа, это мелочь, не стоит так волноваться, – успокоил ее Кай.

– Рану нужно промыть, – голосом, не терпящим возражений, сказала Диана. – Приспусти тунику.

Кай замер в немом изумлении от ее просьбы. Диана этого не видела – она суетилась в другом конце комнаты: искала кувшин с водой, глубокую тарелку и чистое полотенце, пытаясь как-то усмирить свою злость на сестру и гостей. Она так и знала, что добром это не кончится.

Обернувшись, она едва не выронила кувшин – Кай стоял совсем близко к ней, а она даже не услышала, как он подошел.

– Снова не выполнил мою просьбу, – пошутила она, стараясь не думать о том, как странно дрогнул ее голос.

Кай смотрел, как тонкие руки его госпожи тянутся к его плечу. Он заметил, что пальцы ее чуть заметно дрожат и справиться с булавкой получилось не с первого раза. И она снова не решалась посмотреть ему в глаза. А еще она впервые прикоснулась к нему.

До него вдруг дошло, что госпожа смущена его близостью.

– Позвольте, я сам, – сказал он в тот миг, когда Диана расстегнула его тунику и ткань соскользнула с плеч, обнажая грудь.