Текст книги "Как разозлить дракона"

3. Ну разве Сморкала не душка?

Иккинг, Рыбьеног с Камикадзой не видели, что происходило на берегу у них за спиной.

Им было не до того.

Иккинг, сгорая от смущения из-за сцены на пляже, постарался отплыть от берега так быстро, как только мог.

– Подожди, – умолял Рыбьеног, неуклюже бултыхаясь по-собачьи следом за Камикадзой и Иккингом. – В этих чертовых нарукавниках действительно трудно плыть. Нам же не надо заплывать слишком далеко, мы же не воины, мы так, забавы ради вздумали поучаствовать… Если, конечно, считать забавной идеей отморозить себе рога в кишащих акулогадами водах…

Оказавшись на глубине, Иккинг чуть не потонул – вес щита и меча прямо дернул его ко дну. Чтобы просто удержать подбородок над водой, приходилось бешено работать ногами.

Даже от Камикадзы плавание в полной выкладке требовало изрядной сосредоточенности. Меч и кинжалы тянули ее вниз и вправо так сильно, что она невольно плыла кругами.

– О БОГИ! – сетовал Иккинг. – Ну и как тут можно победить Сморкалу?

Все силы у них уходили на то, чтобы удержаться на плаву, и они так сосредоточились на этом, что не заметили подобравшихся со спины Сморкалу и Песьедуха Тугодума (хотя Песьедух шлепал лапищами по воде громче бегемота в ванне).

Два негодяя подслушали последнюю часть беседы, и Сморкала едва не захлебнулся от хохота.

– Ты сам сказал это, Иккинг, неудачник несчастный! – каркнул он. – Чтобы кто-то из вашей троицы победил меня? В жизни не слышал ничего смешнее!

– Гы-гы-гы! – ржал Песьедух, фыркая морской водой.

– Дело вот в чем, Иккинг, – злорадно продолжал Сморкала. – Ты же слышал, как все смеялись над вами на пляже… вы, парни, – просто позор племени.

Тут глаза Сморкалы вспыхнули нешуточной жаждой крови. Он оглянулся через плечо, не следит ли кто за ним.

– Дам-ка я тебе, Иккинг, урок Викингского Героизма, а тебе, Рыбьеног, урок плавания без нарукавников…

– Нет! – взвизгнул Рыбьеног, пытаясь уплыть.

Безнадежная затея. Сморкала и Песьедух, здоровенные и накачанные, легко поймали его, попутно увернувшись от Иккинга и Камикадзы. Сморкала проткнул кинжалом правый нарукавник, а Песьедух сдернул левый.

– Так вот, Иккинг, – промурлыкал Сморкала, – ты еще как раз можешь добраться до берега в одиночку. Но если попытаешься вернуться, поддерживая Рыбьенога, то шансы у тебя невелики. Ну… что будешь делать? Надеюсь, ты окажешь всем нам услугу и бросишь НЕУДАЧНИКА, но дело, разумеется, твое.

И два верзилы со смехом поплыли прочь.

Иккинг вынырнул, хватая ртом воздух, и изо всех сил поплыл к бедному Рыбьеногу, который уже второй раз уходил под воду. С помощью Беззубика, Буримухи и Рыбьеногова охотничьего дракона Жутьздоровы он привел друга в вертикальное положение, чтобы голова была над водой, но Рыбьеног с перепугу принялся биться и едва не утащил Иккинга с собой под воду.

– ПРЕКРАТИ ПАНИКУ И РАССЛАБЬСЯ! – рявкнул Иккинг.

– РАССЛАБЬСЯ! КАК Я МОГУ РАССЛАБИТЬСЯ? – заверещал Рыбьеног. – Я ТОНУ! ТОНУТЬ НЕ САМОЕ РАССЛАБЛЯЮЩЕЕ ЗАНЯТИЕ!

Но биться он прекратил, заставил себя обмякнуть и всплыл на поверхность вместе с Иккингом и Камикадзой, поддерживавшими его за плечи.

– Ладно, – сказал Иккинг тоном «я-притворяюсь-спокойным-но-на-самом-деле-мне-хочется-бегать-кругами-и-орать». – Вот теперь, сдается мне, у нас имеется небольшая проблема…

Качаясь на волнах, он разглядел береговую линию, и ему вдруг показалось, что она очень далеко. Иккинг немного сомневался, что сумеет преодолеть это расстояние, всю дорогу таща на себе Рыбьенога, пусть Камикадза и будет ему помогать.

В том-то и беда с Настоящим Викингским Заплывом. В этой игре одинаково важны стойкость и расчет. Нельзя забывать об осторожности, а то рискуешь заплыть слишком далеко, и на возвращение не хватит сил.

– Лучше доставим Рыбьенога обратно на берег, – сказал Иккинг с уверенностью, которой не испытывал.

– Морковочки кому? – Это Жутьздорова, почувствовав напряжение, спикировала к ним, чтобы по-матерински поддержать хозяина и его друзей. – Она подкрепит ваши силы, плыть будет легче…

– Не сейчас, Жутьздорова, – отозвался Иккинг и прибавил (стараясь говорить как можно небрежнее): – Жутьздорова, не могла бы ты допорхнуть до берега и велеть им прислать сюда спасательных драконов…

– Бу сде! – молодцевато ответила дракониха и улетела. – Шевелите ногами…

«Шевели ногами… Шевели ногами… Шевели ногами…»

Иккинг потерял счет тому, сколько раз он произнес эту фразу в последующие полчаса.

Потому что творилось странное. Чем больше они работали ногами, тем, казалось, БОЛЬШЕ удалялись от пляжа. Во время стычки со Сморкалой и Песьедухом юные викинги не заметили, как начался отлив, и теперь он уносил их в открытое море.

Дружеские крики других викингов больше не доносились до них – только плеск волн вокруг да собственное барахтанье. Одни, а вокруг на много миль только каменно-холодное море.

– Я начинаю уставать, – сообщила неутомимая Камикадза.

Похоже, они влипли хуже некуда.

Но если вы уже читали мемуары Иккинга, то знаете: это нередко означает, что НАСТОЯЩИЕ неприятности еще впереди.

Беззубик, который отправился ловить макрель, вдруг с воплем вылетел из воды всего в нескольких сантиметрах от Иккингова уха.

– Что такое, Беззубик? – спросил Иккинг, когда дракончик завис над ним.

– Ч-ч-ч-что-то ж-ж-жуткое… – заикаясь больше обычного, отозвался Беззубик, спиралью поднимаясь вверх на дрожащих крыльях. – Там под водой ч’что-то жуткое!

– Что жуткое-то? – сглотнул Иккинг.

– Б’бе-беззубик не з’знает… – ответил дракончик. – ЖУТЬ ж-ж-жуткая… не стал дожид’даться и разгляд’вать… Что-то ч’черное…

– Что не так? – вздрогнул Рыбьеног. – Что он говорит?

– А, ничего, – с беспечным видом соврал Иккинг. – Ты же знаешь, Беззубик собственной тени боится… Шевели ногами, шевели ногами, – зашептал он, озираясь, – только плавно…

– Почему это плавно? – пискнул Рыбьеног. Он немедленно начал паниковать и в результате чуть не потонул. – Там что-то есть? Что это? ТЕМНОДЫХИ? АКУЛОГАДЫ? КЛЫКОШМАРЫ?

– Ничего, – успокаивающе шепнул Иккинг. – Просто сосредоточься на плавучести, Рыбьеног…

И тут Камикадза вскрикнула:

Она вдруг бешено забарахталась, но почти сразу же неведомая сила утянула ее под воду.

– КАМИКАДЗА! – заорал Иккинг, пытаясь одновременно поддержать Рыбьенога и заглянуть под воду. – КАМИКАДЗА! КАМИКАДЗА!!!

Но она исчезла.

4. По-настоящему плохо

– Ради Тора, ради Тора… – причитал Иккинг, отчаянно озираясь.

Камикадзы и след простыл.

Только молчаливые туманы, а под ними… под ними в воде могло находиться ЧТО УГОДНО. Например, темнодыхи – они любят утаскивать жертв под воду и высасывать у них кровь. Или акулогады – те своими клыками или убьют тебя сразу, или откусят ногу и будут таковы.

– Где она? Где она? Где она? – как заведенный повторял Рыбьеног, словно Иккинг знал ответ.

Прошла одна исполненная ужаса минута.

А потом Рыбьеног вскрикнул, и что-то утащило его под воду, вырвав у Иккинга из рук.

– РЫБЬЕНОГ! – заорал Иккинг.

Кровожадный Карасик остался один в холодном сером океане.

Никогда еще собственные ноги, болтающиеся под водой, не казались ему такими уязвимыми.

И поделать-то ничего нельзя – ни убежать, ни улететь (хотя Беззубик отчаянно пытался вытянуть его из воды за ворот безрукавки).

И тут он почувствовал первый пробный укус за лодыжку…

Иккинг заверещал и неуклюже попытался броситься вперед.

Но челюсти неведомого чудовища только покрепче ухватили его за ногу и утянули под воду.

Иккинг едва успел перед погружением набрать побольше воздуху в легкие. Вода вокруг быстро сменила цвет с зеленой на серую, а потом на черную – его тащили на глубину.

«Вот оно, значит, как бывает… – думал Иккинг, погружаясь все глубже. – Вот, значит, каково умирать…»

И когда легкие его уже были готовы взорваться, вдруг начался подъем, вода из черной опять сделалась серой, потом зеленой, потом белой, и его выдернуло из моря в небо.

Иккинга нес по воздуху, держа за ногу, гигантский дракон с размахом крыльев метров в семь.

Со всех сторон из моря, словно стрелы из лука Ньёрда, вылетали новые и новые драконы. Воздух дрожал от их пронзительных криков.

Дракон, державший Иккинга, летел низко, и пальцы мальчика чиркали по поверхности воды. Тварь подбросила свою ношу вверх, словно пойманную макрель, и отпустила. Иккинг закувыркался в воздухе, но в миг, когда он едва не ухнул в море, другой дракон спикировал и поймал его, на сей раз лапами за руки.

Краем глаза Иккинг видел, что другие драконы из стаи точно так же несут Рыбьенога и Камикадзу.

Он запрокинул голову и попытался разглядеть, кто же их поймал. Оказалось – шматозавры.

Шматозавры – очень своеобразные твари. Выглядят они в точности как нормальные драконы, на которых случайно наступил великан и расплющил в лепешку. Викинги часто используют их для шпионажа за вражескими племенами, поскольку шматозавры способны быстро и бесшумно пролететь на бреющем полете над чужой территорией, так что никто их не заметит.

Стая насчитывала голов пятьдесят и несла трех юных викингов в открытый океан.

Странно, по сведениям Иккинга, шматозавры жили на архипелаге и вовсе не относились к обитателям открытого океана. КУДА же, разрази этих тварей Тор, они направляются? А драконы все летели и летели. Время от времени, когда у Иккинга руки начинали болеть так, что, казалось, вот-вот выскочат из суставов, шматозавры подбрасывали его и переворачивали вверх ногами.

Иккинг попытался заговорить со шматозавром, который нес его, но тот лишь стиснул ему руки покрепче и рявкнул:

– Еще одно слово – голову откушу!

Иккинг был мальчик сообразительный и понял, что мудрее будет заткнуться.

Вскоре на горизонте появилась полоса, постепенно разраставшаяся по мере приближения. Сначала Иккинг решил, что впереди остров с вулканом, поскольку оттуда шел густой серо-зеленый дым. Но чем ближе они подлетали, тем отчетливее Иккинг понимал, что перед ним вовсе не остров, а корабль.

И это таки оказался корабль.

Иккинг в жизни не видал ничего подобного, а он повидал множество самых разных кораблей: разбойничьи корабли Хулиганов, Бой-бабьи подкрадывательные корабли, галеры римских похитителей драконов, Страхолюдские работорговые суда…

Но то, что открылось ему теперь, было ни на что не похоже.

Корабль поражал размерами – раз в шесть больше обычного викингского драккара. И мачт две, а не одна. А на самой корме помещалась гигантская труба, словно кривой дымоход, и из нее клубами валил дым.

Может, это корабль-призрак или Иккинг сам не заметил, как заснул, и жуткое судно привиделось ему в кошмаре?

Преодолев клубы густого дыма, шматозавры описали пару кругов над странным кораблем, пролетели низко-низко над форштевнем и наконец пошли на посадку.

«КХА-КХЕ-КХЫ-КХИ-КХА, – думал Иккинг, умирая от кашля, когда шматозавр сложил крылья, снижаясь над палубой. – КХА-КХЕ-КХЫ-КХИ-КХА…»

На палубе толпились варвары на редкость неприятного вида. Они радостно завопили, когда шматозавр отпустил Иккинга, и заржали как безумные, когда мальчик распростерся на палубе рядом с брошенными таким же образом Камикадзой и Рыбьеногом.

– ВЕРНИТЕСЬ И СРАЗИТЕСЬ КАК ВИКИНГИ, ВЫ, НЕТОПЫРИ ТРУСЛИВЫЕ! – в ярости заорала Камикадза вслед шматозаврам, и похитители расхохотались еще громче.

Пленников плотно, как курей перед забоем, обмотали веревками и привязали вверх ногами к мачте.

Даже Беззубика и Буримуху изловили и примотали рядом с хозяевами.

Троих юных героев охватили мрачные, тревожные, даже панические предчувствия. Было совершенно непонятно, что им предстоит в ближайшем будущем.

Однако дружные выкрики вокруг намекали, что добра ждать не стоит:

– СМЕРТЬ, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ! СМЕРТЬ ДЕТИШКАМ, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ!

Даже в сердце неунывающей Камикадзы закрались нехорошие подозрения.

– Как думаешь, это они о НАС? – всхлипнул Рыбьеног.

– Ну, мы же здесь единственные дети, – заметил Иккинг.

От ужаса зубы у него стучали, как крабовые клешни.

– Наверное, стоит задуматься о плане побега, – пискнула Камикадза, прислушиваясь к грубому смеху и глумливым замечаниям разбойников, которые принялись весело швыряться в бедных пленников рыбой.

– Ты права, Камикадза, – признал Иккинг, – но, похоже, их тут минимум две сотни… и тяжеловооруженных… Не знаю, как ты, но я промок до нитки, безоружен и крепко привязан вверх тормашками к мачте. Как-то не вижу способа удрать из такого положения. Наверное, можно попытаться воззвать к голосу разума, но почему-то эти люди не кажутся мне достаточно разумными.

– проорала Камикадза.

Ворчание и выкрики стали вдвое громче, и на пленников обрушился целый дождь рыбы.

Кто-то крикнул:

– Где твоя армия, белобрысая?

– Это он в точку попал, Камикадза, – заметил Иккинг.

Один из варваров прошествовал к разбитому посреди палубы шатру и крикнул:

– Во-о-ождь! Они зде-есь!

– Похоже, нас ждали, – мрачно сказал Иккинг. – Не к добру это.

– Да тут все не к добру! – передернулся Рыбьеног. – Кто, по-твоему, нас похитил?

Иккинг пораскинул мозгами. Кто не явился посмотреть на Межплеменной Товарищеский Заплыв? Шандарахайки? Страхолюды?

– Ой, только бы это были не Страхолюды, – заскулил Рыбьеног.

Но это оказался кое-кто гораздо хуже, чем Страхолюды. Ибо полы шатра раздвинулись и пленники увидели внутри трех человек за легким ужином. И поняли, что им Трижды Очень Крупно Не Повезло.

Слева направо их глазам предстали: Обжора Душегуб, Норберт Сумасброд, вождь племени Истероидов, и Проглот, очаровательный подручный Душегуба.

5. Старые недобрые знакомые

Они закусывали оленем на троих, при этом Норберт и Обжора отрывали куски от сырой туши прямо руками, и руки у них были алые от крови.

Проглот отличался более изысканными манерами: он аккуратно отщипывал кусочки оленьей печенки, которую держал на длинной черной вилке.

Норберт Сумасброд допил вино из черепа, бросил через плечо несколько жирных кусочков оленины и вытер окровавленные руки о рубашку.

– Неплохо, неплохо, старина Душегуб. Твои шматозавры принесли нам жертв.

Иккингу совсем не понравилось слово «жертвы».

– Что происходит? – заикаясь, спросил он. – Зачем вы нас сюда приволокли? Нам надо обратно на наш Заплыв… И почему здесь Обжора? Он же тоже должен быть на Заплыве…

Норберт встал, подошел к мачте и придвинул свою неприятную, прямо скажем, физиономию вплотную к лицу Иккинга. Единственный безумный глаз Истероида смотрел в упор на мальчика, красные набухшие сосуды покрывали белок линиями безумной карты, а зрачок дергался в бешеном танце ярости от сильного тика.

– Вы уже приплыли, – произнес Норберт злорадно. – Мы с Обжорой заключили небольшое соглашение. Обжора доставляет мне тебя, а я взамен пускаю его к себе на корабль на пару часиков. Так он поплывет обратно к берегу сильно позже остальных и наверняка станет Последним Вернувшимся…

– Но это же жульничество! – запротестовал Иккинг. – Не полагается искать помощи ни на Плоту, ни на Борту!

– Разумеется, жульничество! – рассмеялся Норберт. – Думаешь, твой предок, Чернобород Оголтелый, не сжульничал давным-давно в том знаменитом Заплыве, когда стал королем архипелага? Никто не может продержаться на плаву ЦЕЛЫХ ТРИ МЕСЯЦА…

– Это долгий срок, – ухмыльнулся Проглот. – Извините, что перебиваю, но нам пора. Ты получил, что хотел, Норберт. Обжора достаточно отдохнул, а ему еще надо прийти последним в Заплыве.

Обжора Душегуб хрюкнул и вытер окровавленные ладони о безрукавку. Он пожал Норберту Сумасброду руку и немного поразминал ноги, прежде чем ласточкой сигануть с борта корабля. За ним, зажав нос, бомбочкой последовал гнусный Проглот. Шматозавры развернули свои перепончатые крылья и полетели за ними.

– Так-так-так, неужели передо мной тот самый маленький рыжеволосый мальчик, – улыбнулся Норберт Сумасброд. – В нашу последнюю встречу, помнится, ты спер у меня тикалку, спалил дотла мой Зал Собраний, откусил мне усы и скормил папу пискуляторам[1]1
  См. четвертый том Иккинговых мемуаров «Как перехитрить дракона».


[Закрыть].

– Это случайно вышло! – возразил Иккинг. – Цепочка роковых совпадений, о которых мы глубоко сожалеем, правда, ребята?

– Ммфф, – фыркнул Норберт. – Разве я не предупреждал, что при следующей встрече УБЬЮ тебя?

– Что ж, я рад видеть тебя снова, – тактично ответил Иккинг (если перед тобой псих с топором, лучше вести себя вежливо), – хотя я не то чтобы ПЛАНИРОВАЛ тебя навестить…

– Мой Рубака с тех самых пор просто жаждет откусить тебе голову… – Норберт любовно погладил двусторонний топор, который повсюду таскал с собой. Одно лезвие блестело золотом, второе было черным и ржавым. – И вас, ребятки, разумеется, тоже. – Он сделал великодушный приглашающий жест в сторону Камикадзы и Рыбьенога, на случай если они почувствовали себя покинутыми. – Но я все никак не могу решить, убить вас прямо сейчас или взять с собой в небольшое путешествие и ТОГДА уж убить… боги, боги… Жизнь полна сложных решений…

– Убей сейчас! Убей сейчас! – кровожадно заорали Истероиды, ловившие каждое слово вождя.

– Путешествие? – переспросил Иккинг, и сердце его упало еще больше. – Что еще за путешествие? Куда ты направляешься?

– Да так… недалеко… – Норберт Сумасброд расплылся в особенно неприятной ухмылке. – Хочу немножко пройтись под парусами, опробовать новый корабль… может, заглянуть в АМЕРИКУ…

– Никакой Америки не существует! – возразил Рыбьеног. – Мир плоский, как блин, и если заплыть слишком далеко на запад, просто свалишься с края!

– ЗААААТКНИИИИИСЬ! – взревел Норберт с фанатичным блеском в безумном глазу. – Мир круглый, как апельсин, и я знаю, что Америка существует, потому что я ТАМ БЫЛ! Я вернусь в лучах СЛАВЫ, с ВОИНАМИ и СИЛОЙ, и создам великую ИМПЕРИЮ! Только представь: Норберт Великий, Император Нового Света!

Иккинг представил. Картинка получилась жуткая.

– Я назову эту землю Сбродландией, – восторженно прорычал Норберт, величаво взмахивая топором. – Но чтобы добраться до Америки, – продолжал он, – мне нужна тикалка, которую ты спер у меня в нашу последнюю встречу. Только она может показать нам дорогу. Поэтому… у кого из вас она при себе?

Он потыкал каждого по очереди топором.

– У этого нелепого мальчишки с рыжими волосами и в веснушках… у мелкой белобрысой занозы… или у маломерка с рыбьей физиономией?

– У меня, Иккинга Кровожадного Карасика Третьего, – сказал Иккинг. – Ты как раз на ней стоишь.

Иккинг висел вверх ногами, поэтому тикалка выпала у него из кармана и теперь лежала на палубе, а на ней стояла здоровенная Норбертова ступня.

– Моя тикалка! – с восторгом воскликнул Норберт, отвязывая ее от Иккингова запястья и прижимая к груди.

– А теперь, Иккинг, – улыбнулся Норберт и прижал почерневшее лезвие топора к горлу мальчика, так что тот сразу вернулся мыслями к делам насущным, – как я сказал, мне никак не решить, убить вас сейчас или когда мы доберемся до Америки… Понятно?

– Абсолютно… – сглотнул Иккинг.

– Решать будет ТОПОР СУДЬБЫ! – проревел Норберт, широко раскинув руки. (Соплеменники поддержали его бешеными воплями и топотом.) – Я подброшу его в воздух, и если он упадет золотой стороной вниз, вы поплывете с нами в Америку. Но если он приземлится черной стороной вниз… что ж, если он приземлится черной стороной вниз, вы умрете на месте! – проорал Норберт Сумасброд. – Насколько везучим ты чувствуешь себя нынче, Иккинг Кровожадный Карасик Третий?

– Как раз об этом думал, – пробормотал Иккинг, – и до сих пор этот день казался мне одним из самых невезучих за многие годы.

– НЕНАВИЖУ, – расплылся в улыбке Норберт Сумасброд, – ненавижу дожидаться своей награды.

– ПОД-БРОСЬ ТО-ПОР! ПОД-БРОСЬ ТО-ПОР! – весело вопили Истероиды.

– АМЕРИКА ИЛИ СМЕРТЬ! – крикнул Норберт Сумасброд.

– АМЕРИКА ИЛИ СМЕРТЬ! – отозвались Истероиды.

– Америка или смерть! – простонали Иккинг, Рыбьеног и Камикадза.

Иккинг закрыл глаза, когда с Истерическим воплем Норберт Сумасброд подбросил свой громадный топор высоко-высоко в воздух.

Истероиды бросились врассыпную.

Топор, кувыркаясь, взмыл вверх, сначала золотой стороной, потом черной… все вверх и вверх…

Затем на миг завис и полетел вниз, на палубу. Черной стороной или золотой? Черной или золотой?..

Иккинг тревожно прищурился сквозь соленые сосульки волос, пытаясь разглядеть.

– Черная! Черная! – орал Норберт Сумасброд с безумным злорадством. – Готовься к смерти!

И Иккинг с ужасом осознал, что топор несется черной стороной к палубе. И абсолютно НИЧЕГО с этим поделать нельзя.

6. Топор Судьбы и его решение

Мысли Иккинга отчаянно метались.

Перехватить топор, как в прошлый раз, он не мог, но внезапно его осенило…

– А ты умеешь разбираться, что показывает тикалка, Норберт? – выкрикнул Иккинг.

Норберт уставился на тикалку… Проклятье! Этого он не умел.

…Но топор стремительно летел к палубе корабля, а Норберт не мог допустить, чтобы Топор Судьбы оказался неправ… Поэтому Сумасброд сильно толкнул Люта Пешеного. Бедняга оказался между палубой и топором, но отделался царапиной на руке.

– НУ ВОТ, ПОСМОТРИ, ЧТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ ПРИШЛОСЬ СДЕЛАТЬ! – взревел Норберт. – Ладно, развяжите этих несчастных мелких воришек!

Ворча от неутоленной жажды крови, Истероиды размотали веревки, связывавшие Иккинга, Рыбьенога и Камикадзу. Ребята повалились на палубу. Это было приятно, вот только головокружение не спешило проходить.

– За мной! – рявкнул Норберт Сумасброд.

Иккинг последовал за ним к шатру посреди палубы.

Шатер служил Норберту каютой. Обычно викинги путешествуют на кораблях налегке. Кают у них, как правило, вообще нет, разве что пара перевернутых шлюпок служит укрытием от злого ветра.

Но Норберт собирался доплыть до Америки и остаться там НАВСЕГДА, а потому погрузил на корабль всевозможное добро, какое только может понадобиться Будущему Императору Нового Света: столы, стулья, шахматные доски, клюшки, бейбольные мячи, лыжи…

Стены этого шатра-каюты покрывали причудливые чертежи последних Норбертовых изобретений, а также карты. Хозяин ткнул толстым пальцем в одну из карт, испещренную крошечными витиеватыми циферками.

– ЭТО карта моего отца, Большеброда, с которой он ходил в Америку.

– Он читал эти циферки, потом сверялся с тикалкой и так понимал, куда идти.

Норберт протянул Иккингу карту и тикалку. На циферблате было девять стрелок.

Две обычные стрелочки показывали время точнее, чем хитроумные часы Старого Сморчка, сделанные из свечей. Маленькая толстая стрелка всегда указывала на север, как Полярная звезда. Стрелка с кружочком на конце работала как детектор лжи. Иккинг пока не знал, что делают стрелка в виде вопросительного знака и забавная ломаная стрелочка, похожая на кусок молнии.

Но оставшиеся две сказали ему, как высоко надо забраться и как далеко идти на запад.[2]2
  Судя по всему, тикалка содержала в себе устройство для расчета ШИРОТЫ и ДОЛГОТЫ (Иккинг описывает это как «забраться выше» и «идти на запад»). Раньше первым устройством для определения долготы считался хронометр, созданный в 1735 году, но, судя по мемуарам Иккинга, это не так.


[Закрыть]

Он так долго сидел, переводя пристальный взгляд с тикалки на карту и обратно, что Норберт потерял терпение и взревел:

– ПОТОРОПИСЬ, ПАРЕНЬ, ПОТОРОПИСЬ! Мы не можем тратить на это целый ДЕНЬ!

– Самый быстрый путь до Америки, если такое место на самом деле существует, проходит там. – Иккинг указал на далекие штормовые облака на севере. – Но нам придется идти сквозь Ледяные острова, а среди них можно напороться на весьма неприятных ледовых драконов…

– ЙА-ХОУУУУ! – завопил Норберт Сумасброд, выхватывая у пленника карту и возбужденно выбегая на палубу. – На мачты! Накормить паровых драконов! Надевайте свои зимние шерстянки и правьте туда, куда указывает этот мелкий полудурок! ЭЙ, АМЕРИКА, МЫ ИДЕМ!

Здоровенные мускулистые Истероиды вокруг трех маленьких мокрых викингов разразились криками радости и принялись тянуть канаты, карабкаться на мачты и крутить рулевые колеса.

Из трубы повалили здоровенные клубы дыма, и палубу затянуло плотным желто-зеленым туманом. Медленно-медленно громадный корабль повернулся на месте, словно неуклюжий кит или деревянное морское чудовище. Он направил нос на север, запыхтел и начал рассекать волны прочь от архипелага в сторону Ледяных морей.