Текст книги "Истинная для трех волков"

Глава 9

Рем с трудом перетащил Коула на диван в гостиной. У него все плыло перед глазами. Обычно ускоренная регенерация не давала телу болеть. Головокружение, слабость, тошнота, головная боль – все это было очень редким явлением для оборотней. Только самые слабые волки могли болеть, подобно людям. Обычно они занимали низшие слои в иерархии стаи, а если вернуться на пятьдесят и больше лет назад, то слабых волков изгоняли, они становились омегами и выживали в одиночестве в лесу.

Болезнь Дэвида и так пошатнула уверенность стаи в Реме, как в альфе, так теперь еще и он сам чувствовал себя так, словно по нему проехал бульдозер.

– Просыпайся, Коул! – он потряс брата за плечо. – Вставай! Мне нужна твоя помощь.

Коул дышал очень хрипло и слабо.

Рем приложился ухом к его груди. Сердце брата замедлилось, билось тихо, едва слышно, словно вот-вот остановится совсем.

Он взял руку Коула в свою и, сделав глубокий вдох, сдавил запястье обеими руками. Послышался треск кости, Коул закричал, открывая глаза…

Теперь его сердце колотилось вовсю. Рем самодовольно хмыкнул. Боль – лучший источник адреналина.

– Рем, какого черта ты…

– Сломай мою тоже, – он протянул кисть, и Коул, наконец, сложил два и два.

Дэвид не спал. Но и не бодрствовал тоже.

Он не мог открыть глаза, не мог пошевелиться, но прекрасно слышал и ощущал все, что происходит вокруг. Паникующая Линда, голос Рема – разбитый и слабый, еще слабее – голос Коула. Потом крик, суета, грохот, стук в большие железные ворота.

Он понимал, что что-то происходит – кто-то стоит у ворот. Но не мог ничего сделать.

Даже если кто-то вошел бы в комнату и медленно отрезал от него по куску, Дэвид не смог бы проснуться.

А еще у него было ощущение, что ему здесь не место. Как только он переставал сосредотачиваться на ощущениях, отключал их и фокусировался на собственных мыслях, он видел зеленый холм, а под ним овраг, в котором, едва зацепившись за дерево, наполовину висел смятый автомобиль.

Дэвид не был экстрасенсом, медиумом или наполовину ведьмаком. Он был волком. Чистокровным белым волком, Уайтом, бетой своего брата Ремиуса. В нем не было абсолютно ничего магического, но именно сейчас он знал – все это не просто так.

Его тянуло к этой машине. Тянуло так сильно, что он чувствовал, как ускоряется его сердце. Тело словно сковали, связали веревками, скрутили проволокой… И он не мог вырваться из этих оков, не мог заставить себя встать.

Все внутри сворачивалось в пружину от беспокойства. Ему нужно было туда, и он не мог понять, почему именно?

Соул медленно приходила в себя. Голова раскалывалась, каждая косточка невыносимо болела, но хуже всего был привкус крови на языке и зубах.

Ее было много – полный рот густой крови, которая словно не прекращала течь, и приходилось сплевывать ее. Она стекала по подбородку, а через секунду накапливалась во рту снова.

Соул казалось, что она вот-вот захлебнется от крови.

Она открыла глаза. Определенно, она была в машине, только вот не ехала, а словно… висела? Висела в воздухе?

Последние события пронеслись в голове, как ураган, и она едва сдержала панический крик.

Если она повернется, сдвинется или попытается выбраться – то упадет. Сейчас автомобиль удерживало от падения только большое дерево, в которое во время аварии она воткнулась. Малейшее колебание, перенос веса, дуновение ветерка – и ей конец.

– Мамочки, – прошептала Соул, крепко зажмуриваясь.

Вокруг не было ни души, а телефон, который лежал на консоли у рычага управления, очевидно, свалился на пол.

От страха Соул показалось, что вокруг нее в один миг стало очень темно и холодно.

* * *

Едва Рем пришел в себя, срастив сломанную руку, в ворота начали долбиться. Этот стук был недружелюбным, злобным, тот, кто стучал, делал это с такой яростью, словно пытался выломать забор с корнем.

Коул зарычал, поднимаясь с дивана. Он все еще был очень бледным, но, судя по агрессивно выступившим клыкам, в нем было достаточно силы, чтобы пойти и сразиться с незваным гостем.

Они вышли из дома вдвоем.

По-хорошему, кого-то нужно было оставить с Дэвидом, но Рем был слишком слаб сейчас. Если люди пришли с боем, то он не выстоит один.

У ворот выстроилась целая толпа. Рем знал их всех. Это были жители резервации, простые оборотни, беты, которые обычно желали Уайтам доброго утра, предлагали купить у них свежий хлеб или спрашивали, не ожидается ли в стае какого пополнения.

Сейчас же настрой их был явно не такой добрый.

– Что вам нужно? – спросил Рем, стараясь не терять равновесие.

– До нас дошли слухи! – прокричал оборотень по имени Сэм – он работал автомехаником на самой окраине резервации и постоянно ездил на своем стареньком ржавом мотоцикле, зимой и летом. – Говорят, наш альфа сдулся. Заболел. А что делают с больным альфой?

Он усмехнулся, и Рему захотелось свернуть его шею.

Но злиться не было смысла. Сэм был прав. Альфа нужен стае только до тех пор, пока может защитить всех до единого ее членов. Если же сила вожака подвергалась сомнению, стая имела полное право заменить его.

– Тебе бы замолкнуть, Сэмми! – выступил Коул.

Сэм помотал головой.

– Так не пойдет. Мы с парнями тут посовещались и пришли к выводу – ваше семейство слишком долго занимает этот дом.

Он оглядел особняк, который возвышался огромной глыбой за спиной у Рема. Потом цокнул языком.

– Этот дом был построен нашим дедушкой – альфой, – сказал Рем. – После чего в нем жил наш отец – тоже альфа. Это семейный особняк Уайтов, и ни ты, ни твои дружки не войдут в него без моего позволения. Уж лучше я сожгу его дотла.

Последние слова Рем прорычал сквозь сомкнутые зубы. Его рык всегда был пугающим, грубым, как кусок скалы. А если к нему прибавлялись светящиеся красным глаза, то у простых бет непроизвольно мурашки бежали по телу.

Вот как сейчас.

Несколько мужчин отступили назад, повинуясь, преклоняясь перед ним.

Сэм занервничал, оглядываясь по сторонам.

– Я имею полное право усомниться в тебе, Рем, – сказал он, пытаясь вложить в свои слова побольше уверенности, но как же непросто это сделать, когда твои соратники медленно сдаются.

– Конечно, имеешь.

– И вызвать тебя на бой.

Слово «бой» прогремело в воздухе, как раскат грома. Существовало только два способа для оборотня стать альфой – либо получить силу от умирающего родственника, либо убить другого альфу и отнять его статус в честном бою.

На секунду повисла звенящая тишина, а потом из толпы стали доноситься обеспокоенные шепотки. Вероятно, не все из «бунтарей» были готовы к такому серьезному повороту событий, когда шли сюда вслед за приятелем.

Рем натянул улыбку и шагнул в сторону Сэма, чувствуя, как сила пробуждается в нем из-за кипящей внутри злости.

– Решил напасть на меня, пока я слаб? – спросил он спокойно, но громко.

– Ты альфа. Ты не должен быть слаб, не имеешь права.

– Что ж, – внутри у Рема бурлила злость, вперемешку с невероятной обидой. Он всегда служил верой и правдой этой стае, всегда старался жить по честным законам и принципам своего отца, отдавал всего себя этому делу, и что взамен? От него отвернулись в самый ужасный период времени. – Я принимаю твой вызов, Сэм. Сегодня в полночь встречаемся на пустыре. И, видит Луна, я этого не хотел.

Сэм сверкнул желтой радужкой глаз и, довольный собой, развернулся к притихшей толпе.

– Расходимся, ребята, – сказал он. – Все самое веселое начнется ночью.

Коул ворвался в дом, как ураган. Он полыхал от злости, поэтому с трудом сдержался, чтобы не опрокинуть стул.

– Как он смеет! Неблагодарный кусок дерьма!

– Он все правильно делает.

– Что?

– Посмотри на меня, Коул! Я едва на ногах стою.

– Мы разберемся с этим…

– Когда? Если прямо сейчас на нас нападет соседняя стая или ведьмы – нам конец. Альфа, который не в состоянии защитить стаю – не альфа.

Коул затих. Впервые за всю жизнь он видел Рема таким потерянным. Да, нанесение ран самим себе помогло немного разогнать сердцебиение, но это была лишь временная мера. И также было вопросом времени, когда силы снова покинут их.

– Я проверю, как там Дэвид, – сказал Коул.

На самом же деле, он просто не мог смотреть, как его брат теряет веру, как он сдается и слабеет на глазах.

Едва Коул вошел в комнату Дэвида, его охватила тревога. Это очень тяжело – когда ты выдыхаешь с облегчением, потому что дорогой тебе человек в порядке, а спустя какие-то жалкие часы все возвращается на круги своя, и ты ничего не можешь сделать.

Коул сел рядом с ним, опустил пальцы на его ладонь.

– Дэвид, приди в себя. Ты сейчас нужен нам, как никогда.

В ответ звучала болезненная, хриплая, как старуха, тишина.

Коул подумал о том, чтобы сломать Дэвиду кости тоже, но он не хотел рисковать. С ним творилось что-то другое – что-то более страшное, во что не хотелось вмешиваться, боясь все испортить.

Вдруг ему показалось, что пальцы Дэвида сдвинулись на пару миллиметров под его рукой. Возможно, это была просто иллюзия, но сердце Коула забилось, как птица в клетке.

– Дэв?

Брат молчал.

Коул посмотрел на его руку. Перевернул ладонью вверх, нащупал едва уловимый пульс.

И его словно окатили ледяной водой.

Такого с ним никогда не происходило прежде.

Перед глазами все закружилось, как будто его запихнули в бочку и выбросили в бушующий океан. И сквозь туман, вставший коркой на расстоянии вытянутой руки, Коул увидел какие-то очертания.

Он больше не сидел на кровати брата в спальне. Его сознание было в другом месте, и он видел все так четко, что рябило в глазах.

Обрывок дороги с крутым поворотом, на котором давным-давно надо было поставить ограждения.

Крутой склон, ведущий на целые мили вниз.

И застрявший между землей и деревом автомобиль, готовый вот-вот сорваться в пропасть.

Сердце Коула забилось так, словно ему снова сломали руку. Ногу. Переломали все тело. Острое, как игла беспокойство пронзило горло. Коул вырвал руку и встал, задыхаясь от волнения.

– Как ты это сделал, Дэвид? – спросил он.

Но в ответ не раздалось ни звука.

Глава 10

Соул иногда представляла, как она умрет. Лет в девяносто, в окружении внуков и правнуков, перед телевизором, с кучей книг, составленных стопками на тумбочках и столах.

Или с любовью всей своей жизни в обнимку, когда оба будут слишком стары, чтобы иметь желание жить дальше.

Соул представляла свою смерть в красках, и всегда это была легкая смерть – просто уход в другую реальность, изношенное тело и целая жизнь за спиной.

Умирать в двадцать четыре? Потому что не справилась с управлением? Вот так, в одиночестве, в чужой машине?

Интересно, когда она упадет в этот обрыв, сорвется в пропасть, ее хотя бы найдут? Или никто не обратит внимание на кучу обломков там, внизу?

За последние дни с ней произошло столько событий, что Соул подумала – а вдруг это бог подарил ей немного приключений напоследок? Чуть-чуть магии, парочка оборотней, адреналин, ух!

Она заплакала. Зарыдала беззвучно, не шевелясь, просто слезы потекли по испачканному в крови лицу, и Соул поняла, как сильно она устала. Сколько прошло с тех пор, как она очнулась? Сколько времени она была в таком вот, подвешанном состоянии? Час? Два? Или, может, пару минут?

Она устала. Больше не хотелось пытаться. Ничего не изменится, ее не найдут.

Нужно просто отпустить ситуацию, выпрямить спину, позволить машине упасть. Это ее путь.

Она сделала вдох. Посмотрела перед собой, потом вверх. Над головой ее растекалось красками яркое голубое небо. Было что-то прекрасное в том, чтобы смотреть на него, прощаясь с жизнью.

Жалеть себя? Нет, это было не в ее стиле. Она набрала в легкие побольше воздуха, досчитала до трех и дернула на себя ручку двери. Машина пошатнулась и с тяжелым скрипом начала падать вниз, в самую пропасть.

Соул зажмурилась крепко-крепко, воздух подхватил ее, и она готова была полететь вниз, в бездну, навстречу своей смерти… Как вдруг чья-то рука перехватила ее ладонь, и она повисла в воздухе, болтая ногами.

Надежда – яркая, как вспышка света, – ударила ее по голове.

Она открыла глаза. Коул Уайт смотрел на нее сверху вниз и так крепко держал ее руку, что казалось – даже если сейчас небеса рухнут им на головы, он не сможет ее отпустить. Ни за что на свете.

– Коул, – прошептала она и рыдание, которое она сдерживала все это время – громкое, истеричное, рыдание взахлеб – вырвалось на свободу.

– Я держу тебя, держу…

Она вся дрожала.

Коул накрыл ее плечи курткой и не смог убрать ладони, чувствуя, как она трясется и горит. У него внутри тоже все сворачивалось и спекалось.

– Как ты нашел меня? – прошептала она, все еще не в силах справиться со своими слезами.

Коул не смог бы объяснить.

Видение, которое возникло, благодаря прикосновению к Дэвиду, а потом – просто тяга, невыносимая, сильная, острая, как разделочный нож. Эта тяга вела его, она же заставляла держать ее, вытаскивать, успокаивать.

И сейчас, глядя в ее полные слез глаза, Коул просто хотел забрать ее страх, вытянуть его, как альфы вытягивают физическую боль, стереть ее память, чтобы она, оглядываясь назад, не переживала этот ужас снова и снова.

– Проходил мимо, – просто сказал он. – Ты в порядке?

Соул кивнула. А потом замотала головой, вытирая лицо рукавом его куртки.

– Нет. Нет, я не в порядке. Я не понимаю, что произошло.

Он обнял ее, притягивая к себе.

Сердце заколотилось так сильно, словно собиралось проломать его ребра. В какой-то момент он почувствовал себя так странно, как будто они с Соул стали единым целым. Он чувствовал, как ее слезы и кровь впитываются в его футболку, и был благодарен этому. Хотелось втереть ее в себя, стать частичкой ее кожи, проникнуть в ее душу и находиться там всегда. Хотелось закрыть ее от всего мира, стать стеной между ней и всеми остальными, сделать ее своей хозяйкой и рабыней, музой и своим наказанием. Хотелось кричать от затапливающих сердце чувств, но также хотелось, чтобы она никогда об этом не узнала…

Потому что есть еще Рем. И Дэвид. И каждый из них теперь будет чувствовать то же самое, едва коснувшись ее, едва взглянув в ее глаза.

– Идем, – Коул нехотя отстранился от нее. – Моя машина у дороги, нужно тебя отогреть.

Соул кивнула и последовала за ним, осторожно оглядываясь на обрыв и едва различимую груду металла внизу, бывшую когда-то автомобилем.

* * *

Соул заснула в машине, пока они возвращались в резервацию. Коул не рискнул ее будить, но она отказывалась просыпаться, даже когда они подъехали к особняку. Видимо, шок и стресс сделали свое дело.

Подхватив девушку на руки, Коул понес ее в дом. Рем встретил их в холле и вопросительно уставился на брата.

– Вот чем ты занимаешься, пока я ищу способ справиться с Сэмом сегодня ночью?

Коул чуть не зарычал от обиды.

– Она едва не умерла, – он отнес Соул в ее комнату, осторожно опустил на кровать и вышел, чтобы закончить разговор с альфой. – Тебе придется прекратить это.

– Что именно?

– Отрицать факт вашей связи. Она есть, и именно из-за нее вся эта чертовщина, происходящая с нами! Поднимись наверх, просто побудь с ней рядом… Увидишь, это сработает.

Рем отвернулся.

– Линда приведет ведьму, она все решит.

– Ведьма тут не поможет! – Коул развернул брата к себе лицом. – Посмотри на меня. Я полностью восстановился. У меня ничего не болит. Все из-за нее… Видимо, так работает связь – нужно быть с ней рядом.

– То есть ты хочешь сказать, теперь мое физическое состояние полностью зависит от девчонки-человека, которую я едва знаю и до которой мне нет никакого дела?!

– Ты знал, на что шел.

– Ведьма разберется.

Он стал подниматься в свою комнату. Коул от злости чуть не перевернул стол.

– Упрямый дурак.

– Этот разговор окончен, Коул!

Едва открыв глаза, Соул застонала от досады. Потом снова крепко-крепко зажмурилась, надеясь, что галлюцинация исчезнет и она снова окажется У СЕБЯ дома.

– Ты все еще здесь, – услышала она.

Пришлось сесть. Коул стоял, подпирая стену спиной, его поза была напряженной. Прежде она не видела младшего Уайта таким обеспокоенным. Он словно переживал о чем-то, причем так сильно, что его смуглое лицо побелело от волнения.

– Ты спас меня.

– Я просто оказался рядом в нужный момент.

– Нет, – она улыбнулась. – Ты спас меня. И я благодарна за это, но…

– Постой, Соул, – он сел рядом, и ей показалось, что его напряжение, его тревога частично передались и ей тоже. – Прежде, чем ты снова сбежишь и проклянешь нас всех до пятого колена… Могу я попросить кое-о-чем?

Соул пожала плечами.

– Если это не очередной обряд, после которого у меня отшибет память.

– Нет, – Коул сдержанно рассмеялся. – Идем со мной.

Они вышли из комнаты и прошли по широкому темному коридору, мимо лестницы, к дальней двери. Соул знала, что это спальня Дэвида, и почему-то остановилась, не решаясь войти.

– Он разве не пришел в себя?

Коул помотал головой.

– Открой дверь.

Они вошли внутрь. Ее словно окунуло в прошлое – на несколько дней назад, в ледяную воду темного озера, под свет луны, заливающий сад.

Дэвид, как и прежде, лежал в своей постели, не двигаясь.

– Ладно. Это уже жутко.

– Ты можешь дотронуться до него?

– Я? Почему я?

Они встретилась с Коулом взглядом. В глазах его плескалась вина, как будто он лично сделал что-то такое, что теперь кардинально изменит все их жизни.

– Потому что ты связана с нами, – сказал он. Слова будто давались ему с трудом и он выдавливал их из себя.

– Связана?

Коул кивнул.

– Этот обряд… Ты когда-нибудь слышала про истинные пары?

Соул засмеялась.

Это все больше напоминало какой-то цирк. Шутку, насмешку, розыгрыш. Быть может, она участвует в каком-то вызове для youtube? Сейчас ее обольют водой или типа того?

– Что за ерунда?

– Пожалуйста, просто сделай это. Я все объясню тебе позже. Отвечу на все твои вопросы.

– Как мне тебе верить? – она шагнула в его сторону, и Коул застыл, когда расстояния между ними совсем не осталось. – Ты обещал, что со мной все будет нормально, но по какой-то глупой причине у меня на груди вырезан волчий символ, а сама я вдруг теряю контроль над своим телом прямо посреди дороги, в машине, на полной скорости! Я могла умереть, Коул!

– Но не умерла! И знаешь почему? – он кивнул на лежащего брата. – Из-за Дэвида. Он почувствовал, где ты находишься, и каким-то образом смог передать эту информацию мне. Я и сам еще не до конца во всем этом разбираюсь, но за свое спасение ты должна ему. Не мне. Ему.

Соул посмотрела на Дэвида.

У нее все еще замирало все внутри от одного вида на него. Это когда ты видишь человека, которого когда-то знал или когда-то любил… Видишь его в таком состоянии, что не знаешь, выживет ли он. И у тебя колотится сердце от боли.

Но вот в чем чудо. Соул никогда не знала Дэвида Уайта прежде. Не любила его. Даже ни разу не говорила с ним.

– Ладно.

Она подошла ближе, присела на край кровати.

Дэвид дышал так тихо, что нужно было прислушаться, чтобы понять, жив ли он вообще.

Она чувствовала, как напряжен Коул. Он стоял за ее спиной и не двигался.

Соул медленно опустила ладонь на плечо Дэвида. Крепко сжала его. Его кожа оказалась такой горячей, что она не смогла удерживать пальцы на одном месте. Скользнула ими выше, по его голой шее, к лицу. Погладила колючую бледную щеку.

– Дэвид… Дэвид, ты слышишь меня? – спросила она.

Глава 11

– Дэвид… Дэвид, ты слышишь меня? Дэвид.

Он слышал – мутным эхом, словно издалека, мягким шелестом ее голоса. Она как будто находилась за мили, звала его, но он чувствовал кожей, что она рядом, ощущал ее прикосновение, которое, как волшебная пыль, вливала в него силы.

Открыть глаза.

Ему бы просто открыть глаза, посмотреть на нее, увидеть, какая она… Ему безумно хотелось знать, кто спас его тогда на озере и спасал снова. Та, что вернула его к жизни, она пришла, чтобы сделать это еще раз.

Он чувствовал, как от ее рук по всему его телу растекалась прохлада. Больше ничего не было. Только он и ее рука, к которой присоединилась вторая. Она провела по его шее и щекам подушечками пальцев, словно бабочка тронула крыльями. Невесомо, но, в то же время так осязаемо, что все внутри у Дэвида перевернулось от этих касаний.

– Ну же, Дэвид, посмотри на меня.

Ее голос обволакивал, как вторая кожа, как одеяло из слов, как что-то терпкое, пробуждающее ото сна.

Она просила, и он не мог отказать.

Он открыл глаза.

Она была… прекрасна. Испуганный, обеспокоенный взгляд – совсем незнакомый, но отчего-то такой родной. Мягкие губы, шепчущие его имя. Запах… Крови, слез и почему-то дома. Никогда еще Дэвид не ощущал себя настолько на своем месте.

Она смотрела на него, чуть прикусывая губу, а он не владел своим телом.

Рука потянулась навстречу, и он обхватил ее затылок, зарываясь пальцами в волосы.

Девушка, вероятно, удивилась, но не отстранилась, только осторожно, внимательно наблюдала за ним, за его движениями, за подрагиванием его рук.

А потом она произнесла:

– Привет.

Такая родная.

Дэвид подтянул ее к себе, и губы их столкнулись друг с другом.

Ему не нужно было многого – только легкого прикосновения, чтобы понять, поверить – она живая. Живая и настоящая. Из плоти и крови. Пахнет домом, Коулом и семьей.

Он никогда не причинит ей вреда – он понял это в ту секунду, когда почувствовал вкус ее губ. Он будет биться за нее с любым, кто встанет на пути, он столкнет сам себя с обрыва, если она попросит.

Он сделает все.

Поцелуй прервался, и девушка растерянно моргнула, переводя взгляд с Дэвида на стоящего позади Коула.

– Эм… Что ж… – сказала она.

Дэвид проснулся уже окончательно. Комната приобрела четкие линии, воздух вокруг больше не был спертый и густой, словно во сне. Теперь он был свежий, а лучики солнца, пробивающиеся сквозь штору – настоящие.

– Привет, – ответил ей Дэвид.

Она отстранилась, а он потянулся за ней, все его тело было куском железа, когда она – магнитом. Это было просто невероятно. Ему хотелось снова коснуться ее, но девушка выглядела напуганной, сбитой с толку.

– Поосторожнее, брат, – рассмеялся Коул, присаживаясь рядом, у кровати. – Ты еще слаб.

Дэвид проследил за ней взглядом.

Девушка встала и начала двигаться по комнате. Она рассматривала вид из окна, большой книжный шкаф, ковер и кресло в углу. Явно не знала, куда деть взгляд.

Он что – напугал ее?

Наверное, напугал. Какого черта он вообще решил, что поцеловать ее сейчас, вот так неожиданно – хорошая идея?

– Коул, – произнесла она. – Мой телефон остался в машине, можно я позвоню с твоего?

Машина. Дэвид вспомнил. Машина, обрыв, бешеный стук его сердца – предупреждающий стук.

Твоя. Пара. В беде.

Вот, что означало то видение. Они столкнулись с девушкой взглядами. На ее подбородке был свежий синяк, а в уголке губ – небольшая трещинка. Он понял – все это ему не приснилось.

– Да, конечно, – Коул протянул девушке смартфон, и она вышла из комнаты.

Соул вернулась с свою комнату (было немного странно называть ее своей, но это было хоть какое-то личное пространство от всяких оборотней) и набрала номер Миры.

Подруга сразу начала испуганный визг по телефону.

– Я тебя потеряла! Где ты была, Соул?! Приезжала к тебе домой – Ник сказал, что ты взяла его машину и с тех пор он тебя не видел! Телефон выключен, ты хоть представляешь, как я перепугалась?!

Соул откинулась на подушку и прикрыла глаза.

Мира хотела знать, что с ней случилось? Хм… С чего бы начать? С того, как она поехала одна в резервацию к оборотням и вломилась туда нелегально? Или с того, как ее поймали (вот так неожиданность!) и в ультимативной форме заставили поучаствовать в каком-то странном обряде, после которого, как оказалось, у нее и этих оборотней возникла какая-то там «связь»?

Если бы она рассказала все это, то Мира постарела бы за пять минут лет на десять.

– Ты только не волнуйся, – сказала она. – Я попала в аварию.

– Что?! О боже, с тобой все в порядке? Где ты? В какую больницу мне подъехать?!

– Я не в больнице. Со мной все в порядке… Если это можно так назвать.

– Так, это уже не смешно, – а заднем плане у Миры разговаривали сотрудники, щелкали клавиши компьютеров, раздавались телефонные звонки. Соул вдруг поняла, что так сильно соскучилась по своей работе, что ей захотелось плакать. Она просто хотела обратно, в свой мир, к своим людям и спокойной жизни. – Я выезжаю к тебе.

– Мира, нет, постой. Это долгая история, но я цела. Я в полном порядке. Но мой телефон и машина Ника… В общем, ловить там нечего.

– Этот сраный придурок Ник может пойти нахрен! – рявкнула Мира. – Когда я пришла к нему, разыскивая тебя, он за десять минут трижды попытался забраться ко мне в трусы.

Соул рассмеялась. Голос подруги, ее грубые словечки, этот пыл и яркая жизнь в ее словах – все это действовало на нее, как лучшее обезболивающее.

Она все еще была не в себе после аварии, и ее только что поцеловал мужчина, которого она едва знала. Все сводилось к тому, что ее жизнь больше никогда не станет такой же легкой и беззаботной. Поиск новой работы – это теперь меньшая из ее бед.

Она встала и вышла, чтобы взять на кухне стакан воды.

Мира рассказывала новости с работы (на взгляд самой Миры – чертовски скучные), взволнованно спрашивала в десятый раз о ее самочувствии, а Соул не могла наслушаться.

Она набрала немного воды, выпила ее и посмотрела в окно на кухне. На секунду сердце ее едва не перестало биться.

Она заметила Рема в саду.

Он вел себя очень странно. Альфа, который с первой встречи вселял в нее ужас одним своим видом, сейчас выглядел, как побитый жизнью подросток. Он стоял, подперев рукой дерево, и все его тело пошатывалось, хотя на улице не было даже намека на ветер.

«Он что – пьян?» – подумала она.

Но потом Рем повернулся, и они с Соул встретились взглядами.

И было что-то такое в том, как он смотрел… Как страх, как панический ужас, как безмолвная, нежеланная мольба о помощи.

Соул вспомнила слова Коула о связи… Вспомнила Дэвида, которому почему-то стало лучше от ее прикосновений.

Возможно, Ремиус Уайт скорее перегрызет ей глотку, чем позволит прикоснуться к себе, но что-то внутри нее кричало от боли, когда она видела его таким. Она должна попытаться ему помочь… Иначе ее саму разорвет на кусочки.

– Мира, прости, я позвоню тебе позже, – сказала она и отключилась, не дожидаясь ответа подруги.

Рем все еще смотрел на нее через сад – смотрел глубоко, внимательно, не отрываясь.

* * *

– Не подходи, – вот, что он сказал, когда она появилась на дорожке.

Ему хотелось обратиться. Очень хотелось обратиться в волка, сломать свои кости, позволить шерсти прорвать кожу и убежать. Лишь бы не стоять тут с ней…

Но волк внутри не отзывался, он словно был в обмороке, молчал, и Рем вот-вот готов был отключиться вслед за ним, и уже вряд ли ему помогли бы сломанные конечности.

Она не послушалась. Наглая дура!

Осторожно, маленькими шагами приблизилась к нему. Посмотрела с беспокойством или любопытством – у Рема все расплывалось перед глазами, он не до конца понимал.

Впился взглядом в ее лицо. Захотелось схватить ее и раздавить, как муху. Захотелось заставить ее рыдать, бежать, прятаться… Захотелось, чтобы ее здесь не было, но она БЫЛА здесь, и у Рема клокотало в горле от мысли, что сейчас все зависит только от нее.

– Я сказал – уходи.

– Прекрати, – голос ее дрожал, как будто она боялась его. Рем не мог даже втянуть ее запах – он вообще ничего не чувствовал, словно все способности оборотня притупились, словно они покинули его окончательно. – Тебе нужна моя помощь.

– Почему?

– Потому что мы связаны…

Рем на секунду замер.

– Откуда ты знаешь?

– Коул мне сказал. Хватит быть таким упрямым.

Она подалась вперед, шагнула на него, и Рем неосознанно отшатнулся назад, отступил, но идти было некуда. Позади него было дерево, впереди – она. Протянула руку, чтобы коснуться.

– ХВАТИТ! – рявкнул он, пытаясь напугать, но девчонка только улыбнулась как-то горько.

– О, я бы с удовольствием позволила тебе умереть. За то, как ты относишься к людям, ко мне. За то, что ты такой высокомерный, грубый, надменный и злой! Мне противна сама мысль о том, что нас может что-то связывать…

– Но? – он смотрел на нее и умолял Луну, чтобы не дала ему упасть. Не перед ней. Он сохранит остатки достоинства.

– Но я не убийца. И я – лучше, чем ты.

С этими словами она резко подалась вперед и опустила ладонь ему на грудь – прямо туда, где сердце едва слышно пыталось удерживать его жизнь.

И все изменилось.

Туман рассеился, воздух стал чище, запахи вернулось, зрение – тоже.

Но это было не главное.

И то, что он почувствовал возвращение силы, почувствовал, как она наполняет его – тоже было не главное.

Главное было то, как она оказалась близко. Словно частичка его тела. Прижималась только ладонью, и он видел по ее шокированному взгляду, по большим перепуганным глазам, что она почувствовала то же самое.

Нестерпимое желание стать еще ближе, слиться друг с другом, стать одним целым.

В ее взгляде плескались удивление, страх и мольба… Мольба не отталкивать… Не выбрасывать. Оставить ее себе.

Ее.

Чужую, грязную, слабую.

Ее – врага.

Рем задыхался от того, как много ее запахов попало в его организм. Он не касался ее, а она – только ладонью, но у него было такое чувство, что их склеили и нет никакой возможности оторвать ее от себя.

– Рем, – она посмотрела в его глаза и произнесла его имя так тихо. – Что это такое? Почему я…

Она не смогла договорить.

Колени ее ослабели, он едва успел подхватить ее, прижать к себе, потому что вся она – так сильно нуждалась в его теле.

Они были одним целым, а Рема разрывало от желания взять ее прямо здесь, в этом саду, на земле. Взять по-животному грязно, грубо, не щадя. Сделать своей, пометить своим запахом, своей кожей, поцелуями– укусами.

Пусть она попросит, и он сделает это… Он не сможет сопротивляться.

– Рем, – повторила она и прижалась к нему теснее. Он почувствовал каждую ее мурашку, почувствовал, как пересыхает у нее во рту, а слезинка сказывается по щеке.

Это было удовольствие и страсть. Страх и боль. Дикая связь, от такого с ума можно сойти, и это претило всему, к чему Рем шел, чему молился всю свою жизнь, претило всем его правилам.

Она просто появилась и перевернула все. Как она посмела?

Он сжал зубы.

В нем сейчас было так много сил, что он мог раздавить ее, просто обняв чуть крепче. Что случится, если он убьет ее? Что станет с братьями? Они тоже умрут или же освободятся от оков связи? Что, если попробовать?

От одной мысли об этом волк внутри него начал сходить с ума. Его чувства сплелись с эмоциями самого Рема, и он с трудом дышал от этой ядерной смеси.

Он собрал волю в кулак, схватил девушку за плечи и оторвал ее от себя.

– Меня от тебя тошнит, – произнес он и ушел, оставляя ее там, под деревом, все еще обессиленную.

И видела Луна, как тяжело ему это далось.