Текст книги "Дорога из битого стекла"

– Тебе не кажется, что ты перестаралась с тёмным цветом? – насмешливо произнесла Лора вместо приветствия, закрывая программу на компьютере.

– Тёмный – это цвет траура, – спокойно ответила Мила и зашла в кабинет, закрыв дверь.

– По какой причине траур? – спросила Лора, решив, что у девушки умер кто-то из родственников, и она плакала из– за этого.

– Траур по Назарову, – неожиданно произнесла Мила и села в кресло.

Лора недоумённо смотрела на девушку.

– Я не слышала в утренней сводке новостей о его внезапной кончине, – сказала Лора.

– А он ещё жив, – последовал ответ. И вдруг Лора рассмеялась.

– У тебя своеобразное, но потрясающее чувство юмора, – наконец произнесла Лора, успокаиваясь. Но, внимательно посмотрев в бледное и серьёзное лицо девушки, в котором не было ни кровинки, решительно встала.

– Давай выпьем, Мила. Но не здесь, поехали ко мне домой.

– Но у тебя ведь рабочий день, – заметила девушка.

– Ну и что? Я сама себе хозяйка, к тому же наши дела поважнее будут. Вставай, поехали! Да не бойся, я дома одна, муж где-то в городе, вернётся не скоро, так что нам никто не помешает.

Зайдя в роскошно обставленную квартиру Шилиных, Мила растерялась. Но Лора, поняв её чувства, велела ей разуваться и поудобнее устраиваться на мягком диване из белой кожи. Мила села на край дивана, осматриваясь. Всё здесь говорило о достатке и высоком уровне жизни. Дорогие картины на стенах, хрустальная люстра, мебель из красного дерева.

– Не дом, а музей, – заметила Лора, когда принесла из кухни поднос с бутылкой коньяка и двумя узкими стаканами. – Ведь просила же Геннадия попроще обставить квартиру, чтобы больше воздуха, солнца, но нет. У него нет вкуса, он любит мещанскую роскошь.

Лора вдруг резко замолчала, взглянув Миле в глаза. Девушка её не слушала, погрузившись в свои мысли. Тогда Лора села рядом, налила в стаканы коньяка и подала один стакан Миле.

– Я предлагаю тост, – произнесла она. – За начало наших взаимовыгодных отношений.

– За нашу дружбу, Лора, – поправила её девушка.

Они выпили коньяк. Лора открыла коробку шоколадных конфет и взяла одну. Мила не стала закусывать, она даже не поморщилась, залпом проглотив жгучий коньяк, затем попросила налить ещё. Лора не стала спорить, налила ещё пол стакана и они выпили.

– Отлегло? – поинтересовалась Лора.

– Да, – ответила девушка и, закрыв лицо руками, расплакалась.

Лора молча ждала, не утешала и не мешала девушке плакать. Наконец, Мила подняла мокрые от слёз глаза и начала рассказывать:

– Назаров увёз меня в свой загородный дом и…

– Знаю, – перебила Лора. – Как-то вечером после трудового дня мы выпивали с твоим парнем в кафе. У нас был очень откровенный разговор, я рассказала ему про свои шрамы на душе, а он мне про свои. Ты извини нас за это, Мила. Но и ему и мне необходимо было выговориться. Знаешь, иногда настаёт такой момент, что боль переполняет, кажется, если её не выплеснуть, утонешь в ней.

– Вчера он опять похитил меня и заставил Ваню драться с одним из его головорезов на потеху гостям. Призом должна была стать я, – произнесла девушка.

– Как?! – удивилась Лора. – Как это произошло? Ну-ка рассказывай всё подробно!

Мила начала рассказывать, а Лора потрясённо слушала и молчала.

– Как Ваня чувствует себя сейчас? Ему ведь помощь нужна! – встрепенулась Лора, но Мила успокаивающе взяла её за руку и ответила:

– Сейчас с ним всё хорошо. Он пришёл в себя, я уже была у него. Завтра, самое позднее послезавтра, его выпишут.

Мила, находясь в нервном взвинченном состоянии, тем не менее, заметила, как искренне и сильно Лора переживает за Ивана. Так, как будто он её парень, а не Милин. Это поразило девушку, но она отогнала от себя ревнивые мысли. Отмахнулась от них и всё… Сейчас не место для ревности! Она поспешила сказать другое:

– Когда мне руки скрутили, и я почувствовала себя такой беспомощной, а ещё трое мужиков и лес вокруг, шоссе, затем этот загородный дом… Ты не представляешь, Лора, как мне было страшно!

– Почему ж не представляю? – внезапно, сама от себя не ожидая, произнесла Лора то, что никому и никогда не говорила ни при каких обстоятельствах, – Мне тоже было страшно, когда в восемнадцать лет я сбежала из дома в никуда. Мне тоже было страшно, когда я осталась без денег, без жилья и поддержки, совсем одна… Я это пережила, не сломалась, я искорёжилась, – произнесла сквозь слёзы Лора. – Я меняю любовников, как перчатки. Я прошу их вытворять со мной такое, что ты и представить не можешь. Я прошу их связывать меня, скручивать, грубо трахать, я не могу иначе. Казалось бы, – молодая женщина стряхнула со щеки слезинку ладонью и отстранилась от девушки. – Я должна бояться этого, а я чувствую возбуждение, только когда унижена. Мне душу изуродовали, это страшнее.

Лора чувствовала, как Мила гладит её по волосам, по плечам, говорит ласково, сочувственно и не выдержала. Её никогда никто не жалел, кроме голубоглазого парня Ивана. Она почувствовала, как в груди что-то сжалось, а потом отпустило. Мила смотрела, как плачет Лора.

– Лора, милая, не надо, перестань, – уговаривала её Мила, взяв руку Лоры в свою ладонь. – Мы должны помочь друг другу. Доверяй мне, Лора, я не предам. Я помогу тебе… только скажи, что я должна сделать. Я всё сделаю, Лора! – запальчиво пообещала девушка.

– Тогда слушай, – уже спокойнее произнесла Лора, но руку из ладоней девушки не убрала. – Ты должна завлечь Назарова, но не бойся. Я не позволю ему тронуть тебя. Мы найдём человека, который будет рядом с тобой, он будет тебя охранять. Ты встретишься с ним на деловом приёме и подкинешь нужные сведения. Только чтобы он на тебя среагировал так, как нам надо, мы должны немножечко поработать над тобой. Во-первых, ты идёшь работать ко мне, чтобы у Назарова не было подозрений насчёт тебя, во-вторых, мы делаем тебя роскошной женщиной. Ты очень красивая баба, правда, но тебе не хватает шика. Ты деревенская девушка, но мы над этим поработаем.

– Мне обязательно уходить с моей работы? – уточнила Мила. – Это не может подождать немного? Ну, хотя бы до тех пор, пока в школе не найдут другого библиотекаря.

– Нет, Мила. Или бросаемся в ледяную воду сразу вместе, или у нас ничего не выйдет.

Мила посмотрела в глаза Лоре и приняла решение.

– Да, Лора, когда ты скажешь, тогда и уйду.

– Завтра, – жёстко произнесла она.

– Как, уже? – упавшим голосом произнесла девушка.

– Да, приходи с документами в отдел кадров.

– Мне нужно отработать две недели по закону, – напомнила Мила.

– Тогда сначала поработаем над твоим внешним видом. Ты машину водить умеешь?

– Да, меня Ваня научил, но водительских прав у меня нет.

– Нужно их получить, я договорюсь со знакомым инструктором. Он запишет тебя на курсы вождения, посещать их тебе не надо, придёшь только экзамен ему сдашь. Правда, у него заскок небольшой, он экзамен просит на своём москвиче сдавать, не любит автоматы. Придётся тебе помучиться с коробкой передач. Но ничего. Водишь как, хорошо?

– У меня нет практики, я редко сажусь за руль.

– Понятно, это нужно исправлять. Да, и самое главное. Иван ничего не должен знать.

– Значит, он ничего и не узнает, – пообещала Мила.

– Действовать начнём не сейчас. Месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным. Сейчас промывочный сезон заканчивается. Значит, нужно ждать до весны. За это время мы должны подготовиться. И да, Мила, отступать поздно и некуда. Либо ты со мной, либо мы расстаёмся. Середины быть не может.

– Я с тобой, Лора. С тобой, – медленно и чётко проговорила Мила, в зелёных глазах – решимость и упрямство. Это была совсем другая Мила, не та, которую Лора встретила пару дней назад во дворе сельского дома культуры. Это была совсем другая девушка, готовая действовать до конца, действовать беспощадно и решительно. Такой она понравилась Лоре.

АЛЯ

Каждый живёт, как хочет,

И расплачивается за это сам.

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Сквозь узкую щель на полу проникал свет, и в его лучах кружились пылинки, плавно и медленно оседая на полу, покрытом тёмным изношенным ковром. Аля невольно чихнула, потёрла тыльной стороной ладони нос и снова, не удержавшись, чихнула, затем недоумённо огляделась по сторонам. Незнакомая обстановка, на удивление, не вызывала страха или настороженности. Аля как-то сразу поняла, что здесь, в этом тесном и пыльном нутре старого фургона ей ничего не угрожает. Здесь она в безопасности. Но как она сюда попала? То, что Аля вспомнила, не могло хоть как-то прояснить ситуацию. Девушка приподнялась, опираясь на локти, но потревоженное тело сразу же отозвалось болью, и Аля, застонав, снова безвольно упала на мягкий матрас, покрытый старым шерстяным одеялом.

События прошлого, как в тумане, нечётко и расплывчато проплывали перед внутренним взором. И в этих недавних событиях она, Аля Новак, была главной участницей. Она чётко помнила, что парней было трое. Хотя, нет. Четверо. Но он, четвёртый, светловолосый высокий парень, похожий на викинга, ушёл, бросив на Алю полный сожаления взгляд. Она узнала его. Это был тот самый охранник, у которого Аля спрашивала о том, как ей встретиться с Антоном Петровичем Назаровым. Вот и встретилась… Его рослые, накачавшие мышцы в спортивном зале охранники насиловали её как жеребцы, не зная усталости. Сначала по очереди, а потом и одновременно. Аля горько усмехнулась, вспомнив, что проникали в неё орально и анально, почти не используя предназначенное для совокуплений влагалище. А потом, измученную и истерзанную, они бросили её в машину и увезли подальше от загородных коттеджей и бросили на трассе.

Сколько Аля пролежала почти обнажённая на холодном грязном асфальте, она не помнила. Силы уже давно покинули её, и только как сквозь дрёму, когда сознание уже не воспринимает реальность адекватно, она почувствовала, что её ослепил свет фар. Машина, похожая на фургон, остановилась. Или это были несколько машин-фургонов? Сознание путалось, память не могла предоставить чёткие образы случившегося. Аля лежала, поджав обнажённые в синяках ноги к животу, и слышала женскую речь, бойкую и переливчатую. Точнее женских голосов было несколько, но все очень мелодичные, как будто нараспев говорили. Речь не была русской, это Аля понимала. Но когда она увидела чьё-то лицо, то это оказался склонённый над нею мужчина. В ярком свете фар его тёмные глаза казались почти чёрными, такими, что в этой черноте не было видно зрачков. Аля вздрогнула, испугавшись, но сильные тёплые руки подхватили её, поднимая с холодной пыльной дороги. От резкого движения у Али закружилась голова, и девушка потеряла сознание.

Вот и всё, что удалось вспомнить. Немного, совсем не много… А главное это не проясняет ситуации. Где она? Кто те люди, что спасли её? И, главное, где она сейчас? Но долго раздумывать Але не пришлось. Ярко-бордовая штора качнулась, приоткрылась, и во внутрь фургона по лесенке проворно взобралась полноватая женщина, одетая в тёмную шерстяную кофту и такую же тёплую шерстяную юбку, только ярко зелёного цвета. На голове женщины повязан цветастый платок, полностью закрывая её волосы, в ушах крупные золотые серьги, слишком яркие, чтобы быть натуральными. Женщина повернулась лицом к Але, и девушка увидела, что на смуглом серьёзном лице пролегли морщины. «Цыганка», – как-то сразу безошибочно поняла Аля. Женщина между тем подошла к своей гостье, присела прямо на пол, подобрав юбку, и протянула девушке алюминиевую кружку с сильно пахучей тёмной жидкостью.

– Что это? – испуганно спросила Аля, голос её прозвучал тихо, испугано. Девушка невольно отшатнулась.

– Пей, – сказала цыганка, выражение её лица оставалось беспристрастным и отстранённым. Но тёмные глаза смотрели в упор, лишая девушку воли к сопротивлению. И Аля послушно взяла из рук незнакомой женщины кружку с неизвестным пахучим питьём и сделала глоток. Питьё имело резкий, но всё же приятный травяной вкус. Аля ещё раз посмотрела на старую цыганку, но наткнувшись на её тяжёлый неодобрительный взгляд, выпила содержимое кружки до дна.

– А теперь спи. Рано ещё тебе приходить в себя, – произнесла женщина, забрав кружку из рук Али и легонько подтолкнув девушку обратно на матрас. Аля послушно закрыла глаза и снова провалилась во тьму.

Несколько раз Аля просыпалась, и каждый раз эта женщина в тёмно-зелёной длинной юбке и пёстром платке снова возникала перед ней и поила незнакомым травяным зельем, после которого всё тело девушки непривычно расслаблялось и неудержимо клонило в сон. Когда Аля проснулась в очередной раз, то вместо неприветливой женщины обнаружила мужчину, сидящего у противоположной стены фургона прямо на пыльном полу. Она сразу поняла, что он смотрел на неё спящую вот этими невозможно тёмными глазами. Она узнала своего спасителя по этим глазам. Да, это он. Человек, который её спас.

Аля чуть приподнялась на локтях и сразу же почувствовала слабость и головокружение.

– Я помогу тебе, – сразу же отреагировал незнакомец, ловко и бесшумно соскочил с пола и приблизился. Аля оперлась на его руку и смущённо произнесла:

– Мне… мне в туалет нужно… – она бы и промолчала, но сил не было терпеть. К тому же Аля не знала, сколько вот так в полном беспамятстве пролежала тут, в этом тёмном и пыльном фургоне.

– Я помогу, – снова повторил мужчина и осторожно потянул её за руку к чуть приоткрытой дверце фургона. Он помог Але спуститься по ступенькам и повёл по лугу. Ярко и непривычно для глаз светило солнце (Значит, всё – таки день). Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось широкое поле, некошеное ещё с прошлого лета, высокая пожухлая трава мешала идти вперёд, цеплялась за подол платья.

– Платье… – вдруг встрепенулась Аля и удивлённо, с недоумением осмотрела себя. На ней было надето длинное тёмно-синее платье, простого покроя, с длинными рукавами, из какого-то тонкого материала.

– Рубина тебе своё платье отдала, – пояснил мужчина и снова повёл Алю за собой. Ещё немного, и они оказались возле ручья, дно которого прозрачное и чистое, отражало солнечные блики. Мужчина оставил Алю одну и скрылся в небольшой, с редкими деревьями, берёзовой роще. Аля быстро сделала свои дела, умылась холодной обжигающей водой и ладонями пригладила давно не расчёсанные волосы. Аля вдруг вспомнила, что когда её нашёл этот мужчина, на ней практически не было одежды, если не считать разорванных на ногах чулок. Вспомнив события той ночи, девушка снова вздрогнула и почувствовала, как сквозь тонкое платье продувает холодный ветер. Ей опять стало страшно и, хотя тело больше не болело, фантомная боль обожгла её внутренности. И в этот же миг за спиной снова возник черноглазый мужчина. Он обхватил её дрожащие плечи и развернул лицом к себе.

– Не бойся, – произнёс он, как будто читая её мысли, отчего Але вдруг стало жутко, – Со мной ты в безопасности. Можешь задавать вопросы, я отвечу на них.

– Кто ты? – тихо спросила Аля, и, не пытаясь вырваться из его крепких рук, – Цыган? А та женщина? Она тоже цыганка?

– Да, мы цыгане, – последовал спокойный полный достоинства ответ, – Рубина и я. С нами ещё дочь и сын Рубины. Мы едем далеко, в Ростовскую область, но пришлось остановиться.

– Из-за меня? – вдруг смутилась Аля.

– Да, ты была очень слаба. Если бы мы не обнаружили тебя, ты бы не дожила до утра. Так сказала Рубина.

– Рубина… Она знахарка, да? – задала вопрос Аля, а сама сжалась от страшных слов мужчины. Только сейчас она осознала, насколько хрупка была её грань между жизнью и смертью.

– Да, можно и так сказать, – прозвучал ответ, – Теперь тебе лучше, ты можешь выдержать долгий утомительный путь.

– Разве я еду с вами? Я не давала своего согласия! – испугано встрепенулась Аля и попыталась освободиться от крепкого захвата.

– Ты едешь со мной. Я спас тебе жизнь и теперь отвечаю за тебя.

– Но я не хочу никуда ехать! – Аля сорвалась на крик, её голос прозвучал испугано и истерично.

– А я не могу тебя оставить. Нам надо уезжать, – он снова взял Алю за руку и внимательно, настойчиво посмотрел в её испуганные глаза, – Вечером. Наберись терпения, вечером я всё объясню тебе. А теперь возвращаемся.

И Аля послушно пошла за ним, не в силах сопротивляться его воле.

Аля успела заметить, что утром стояло три фургона, а теперь только один их фургон остался стоять в поле недалеко от шоссе. Перед тем, как уехать, пожилая женщина, которая выходила её, снова появилась в фургоне, бегло осмотрела Алю и произнесла:

– Теперь с тобой всё в порядке. Вернее с твоим телом. Карма у тебя тёмная, избавься от зла внутри, иначе пропадёшь, сгинешь.

– Неправда… Нет во мне зла! – с необъяснимым упрямством ответила тогда ей Аля.

– Ты одного спасла, а второго погубить хотела. Подумай, гаджо, подумай…

Рубина вышла, плотно прикрыв тяжёлую штору, и Аля поздно спохватилась, что не успела поблагодарить женщину за уход и заботу.

Вечером мужчина, как и обещал, пришёл в фургон к Але. Он сел напротив неё, по-турецки скрестив ноги, и первый начал разговор:

– Меня зовут Штефан. И я знаю кто ты.

– Я что-то во сне говорила, да? – смутилась сбитая с толку Аля.

– Нет. Ты ничего не говорила. Ты похожа на девушку, которую я люблю. Ты её сестра. Ты сестра Мирелы.

Аля вдруг вздрогнула и ухватилась за одеяло, которым накрывалась.

– Мила! Опять Мила! – истерично, не контролируя себя, закричала Аля, – Да почему только вы все так увлечены ею?! Поэтому ты не поехал с табором?

– Мне нужно остаться здесь. Есть человек, который опасен для Мирелы, и он рядом. Мне нужно за ним присмотреть. Должно произойти что-то плохое, я чувствую, – произнёс Штефан.

Аля с недоумением посмотрела на него.

– Какой человек? – тихо спросила она, заранее зная ответ.

– Тот, который оставил тебя ночью на шоссе избитую, умирать.

– Он сделал плохо не ей, а мне.

– Он хотел сделать плохо ей, – упрямо возразил мужчина, и его чёрные глаза блеснули от внутреннего глубокого чувства, – Он готов причинить зло снова. И он это сделает.

– Так ваша шувани сказала? – с показной иронией спросила Аля, а внутри всё сжалось от страха.

– Я цыган, Аля, – снисходительно улыбнулся Штефан, – И я предчувствую что-то плохое. Я должен остаться. А ты поедешь с Рубиной и её детьми.

– Так они уже уехали! И куда я поеду? Что я буду там делать?

– Они уехали недалеко, на ближайшей заправке остановились, нас ждут. Поедешь с ними до Ростова, а там вас встретит мой друг. Он заберёт вас к себе на ферму, устроит.

– Он тоже цыган? Я не хочу жить в таборе! – запротестовала Аля.

– Он не цыган, но разводит лошадей.

– Что я там буду делать? Коров доить?! Я не умею…

– Аля, там мало коров, лошадей разводят. Рубину обещали пристроить, будешь первое время жить с ней, за садом ухаживать.

– Нет! Не поеду! – запротестовала Аля.

– Тебе нельзя оставаться здесь, Аля. Ты уедешь с Рубиной и будешь ждать меня.

– Почему я должна ждать тебя? – опять возмутилась девушка.

– Потому что ты теперь со мной.

– Знаю, ты жизнь мне спас, но это не значит… – начала с возмущением Аля, но Штефан, приблизившись к ней и смотря прямо в глаза, не дал ей договорить, перебил:

– Я буду любить тебя, Аля. Сильно любить.

– Ты любишь Милу, не меня, – возразила девушка, изумившись до крайности его неожиданными словами.

– Я буду тебя любить. Так будет. Я знаю. Ты очень похожа на Мирелу.

– Она Мила, – снова из-за одного только упрямства возразила Аля, но внимательный взгляд его чёрных глаз принадлежал только ей, так ещё никто на неё не смотрел. И это было волнительно… откровенно… дерзко… прекрасно!

– Нет, она Мирела. У неё цыганское имя, и я чувствую с ней связь. Не зря именно я оказался на безлюдном шоссе ночью и нашёл тебя. Меня тянуло к этому месту неудержимо. Рубина тогда просила заночевать на стоянке возле придорожного кафе, а я не согласился. И вот нашёл тебя…

– Ты будешь любить мою сестру, а я её тебе буду только напоминать, – с прежним упрямством возразила Аля, в душе уже зная, что это не так.

– Нет. Ты не понимаешь сейчас. Потом поймёшь… Ты моя судьба. Ты, а не Мирела. Когда я расстался с ней, сильно тосковал по ней. Поэтому я встретил тебя, сейчас я больше не тоскую, – откровенно признался Штефан. Аля не сдержала довольной улыбки.

– Останешься со мной? – так же прямо спросил Штефан.

Аля смущённо отвела взгляд, а внутри неё всё дрожало, вибрировало. Она еле удержалась, чтобы не прыгнуть от радости. Да!!! Тысячу раз да!!! И Штефан понял её ответ по её взгляду.

Через пару часов фургон остановился возле заправки, где его уже ждали два таких же фургона. Рубина, всё в той же тёмно-зелёной шерстяной юбке, всё в той же кофте и платке на голове, прячущим тёмные волосы, уже мягче произнесла, посмотрев на новую спутницу:

– Предупреди её родных, Штефан.

– Я сама позвоню сестре! – возразила Аля, – Чуть позже…

Оставив Алю на попечение Рубины, Штефан засобирался в обратный путь. Но увидев на двери придорожного кафе лист бумаги, на котором от руки написано объявление «Срочно требуется рабочий на заправку», вернулся к фургону Рубины.

– Я остаюсь здесь, на заправке. Это судьба, знак.

– А жить как будешь? – возразила Аля.

– В фургоне. Никого не удивит, что на заправке стоит фургон, а в нём живёт рабочий.

Через полчаса собрались в дорогу, фургоны тронулись в путь, оставив на заправке возле придорожного кафе одного из своих спутников. Аля сидела в фургоне и смотрела в маленькое окно до тех пор, пока очертания невысоких зданий кафе и заправки не исчезли с линии горизонта.

А той же ночью в дверь фургона, в котором ночевал Штефан, постучали. Сонный, мужчина открыл дверцу и увидел в темноте девичий силуэт.

– Аля… – выдохнул он с удивлением, а затем спрыгнул с лесенки и обнял девушку, – Не послушалась. Сбежала, – произнёс он, но в голосе его звучала радость.

– С тобой останусь. В Ростов тоже только с тобой поеду, – упрямо произнесла Аля, пряча лицо на его груди.

Это новая я. И не путать меня со вчерашней.

Я простила себя за ошибки и боль прогнала…

Смело глядя вперёд, мне теперь и легко, и не страшно.

У печали своей и тоски я себя увела.

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2020