Текст книги "Starcraft: Сага о темном тамплиере. Книга третья. Сумерки"

Мгновением позже корабль заискрился энергией, и зерги полетели вниз словно камни: как те, что карабкались по корпусу, так и многие из тех, что кружили в воздухе. Корабль зел-нага взлетал все выше, стремясь к свободе.

Из того, что Керриган знала о звездолетах протоссов, пилоты были неотъемлемой частью любых технологических процессов и систем корабля. Но она не знала, так же ли устроен корабль зел-нага? Тратит ли Улрезаж псионную энергию на управление звездолетом? Она надеялась, что да – тогда архонт не сможет так просто ускользнуть. Еще немного, и она выяснит это.

Пульсирующий взрыв энергии всколыхнул воздух. Итан крепко вцепился в муталиска и приказал ему спасаться бегством. Отдавая мысленные команды жестким тоном, он надеялся, что его летун успеет убраться из зоны поражения. Муталиск мчался прочь так быстро, что Итан едва держался. Он вцепился покрепче и обернулся, чтобы глянуть на происходящее.

Все происходящее напоминало балет. Сияющий, ослепительный корабль зел-нага поднимался в небо Айура, словно ангел из Ада, и все преследователи, оказавшиеся в смертоносной зоне, замертво попадали на землю.

Итану на сей раз повезло.

Ему едва хватило времени, чтобы вызвать космического гиганта и вместе с другими зергами забраться в полые области под его плотной шкурой, пока корабль зел-нага с темным архонтом на борту не успел окончательно скрыться.

– В погоню, – приказал Итан огромному существу, и оно повиновалось.

Глава 7

Флот возвращался домой в мрачной тишине. Каждый знал, что именно этого и следовало ожидать, когда Тассадар не предпринял решительных действий и не подчинился приказам, руководствуясь, как полагал Конклав, совершенно необоснованным чувством сострадания. Вершителя Тассадара, одного из лучших и прославленных воинов, отстранили от выполнения миссии. Велели вернуться домой. Приказ Конклава носил грубый и мелочный характер. «Джейк» поняла, что они хотели не только научить Тассадара послушанию, но и унизить его. Старейшин оскорбило его неподчинение, и, разумеется, они беспокоились о последствиях подобного самоуправства. В конце концов, зерги – это не какая-то там омхара.

Но судей не было рядом, когда он принимал решение, они не чувствовали мысленной боли и тревоги, которых стоила Тассадару его внутренняя борьба. А вот «Джейк» чувствовала. Она вспомнила о другом высшем тамплиере, который отказался подчиниться приказам Конклава, сочтя их ошибочными и без нужды жестокими. Адун остался для протоссов героем, и так говорилось в легенде, придуманной Конклавом той эпохи и культивируемой теми, кто пришел после. Так пожелали старейшины. Они не хотели запятнать память об Адуне досадной истиной, особенно если истина могла скомпрометировать их самих. Адун был слишком хорош, слишком чист для этого мира, а после изгнания темных тамплиеров каким-то мистическим образом лишился физической оболочки. Таково было его наследие. Он пожертвовал собой, проделав это таким способом, который до сих пор никто не понимал, для того чтобы искоренить порочных темных тамплиеров ради безопасности остальных протоссов.

* * *

– Но все было не так. Я… Ты… О боже, это обескураживает. Ветраас знал правду! Адун умер, если так можно сказать, стремясь спасти темных тамплиеров!

– Именно так. Хранители знают любое событие со всех сторон, ибо мы обладаем всеми воспоминаниями. Вот почему Хранителям строжайше запрещено становиться членами Конклава.

Джейк попробовал разобраться в этом.

– То есть вам не позволено говорить правду?

– Конклав знает то, что известно Хранителям. Хранители – стражи прошлого, Джейкоб. Мы не создаем политику. У нас есть свои приказы, и мы остаемся исключительно нейтральны. Не нам судить, восхвалять или осуждать. Наш долг не действовать, а лишь наблюдать. По крайней мере… Так было до сего момента.

– И ты бы допустила казнь Тассадара?

Джейк почувствовал неловкость Замары.

– Это сложно объяснить. Но… Да, возможно, я бы допустила. Я рада, что передо мной не встал подобный выбор.

* * *

– Ты откажешься от своих убеждений? – спросила «Джейк» Тассадара. Вопрос был адресован лично ему в приватном порядке.

– Нет.

Для себя Тассадар уже все решил.

– Я сожалею, что мне приходится оказывать открытое неповиновение тем, кому я поклялся подчиняться. Но я принял бы это решение вновь и вновь. – Он посмотрел на «Джейка» мерцающими глазами. – Понимание этого позволяет мне встретить свою судьбу с миром. Я знаю, что…

Протоссы услышали ментальный крик невероятной силы. Самые чувствительные среди них поморщились от боли. Отчаянный, пугающий, продолжительный крик о помощи, взывающий к кому-то по имени…

– Тассадар!

Образы заполнили разум «Джейка». Выжженный дотла мир, покрытый мягким серым пеплом; невообразимая боль… И зерги, множество зергов… здесь, где затаился враг…

– Чар, – сказал Тассадар. – Я знаю этот мир. Крик о помощи исходит оттуда.

«Джейк» мгновенно поняла, что они сейчас сделают. Тассадар коснулся кристалла, что обеспечивал ментальную связь с каждым кораблем флота.

– Все вы, не задавая вопросов, последовали за мной, когда я принял решение не подчиниться приказам Конклава. И сейчас, когда я скажу вам продолжить путь на Айур, вы должны довериться моим указаниям. «Гантритор» не станет сопровождать вас. Мы услышали отчаянный телепатический призыв, и я просто обязан исследовать место, откуда он исходил. Кроме того, я считаю, что на той планете у нас появится шанс истребить истинного врага – зергов – раз и навсегда. Повторяю, всем кораблям, – возвращайтесь на Айур. Ваша преданность… выходит за границы возможного. Эн таро Адун.

Убрав руку с кристалла, Тассадар обратился ко всем, кто находился на флагманском корабле:

– Те из вас, кто не желает пойти за мной, чтобы расследовать этот призыв о помощи, также вольны вернуться домой. Вы заслужите лишь мою наивысшую похвалу, и я сделаю все возможное, чтобы Конклав низверг свой гнев лишь на меня и только на меня.

«Джейк» напряженно ждала ответов и была тронута, но не удивлена, когда ни один протосс на борту «Гантритора» не решил покинуть корабль. Они были тамплиерами, все до единого, и следовали за своим лидером. Переполненный эмоциями, Тассадар на мгновение закрыл лицо рукой, чтобы справиться с волнением.

– Как командир, я рад, что у меня столь отменный экипаж, – проникновенно сказал он и повернулся к «Джейку». – Замара, так или иначе, тебе придется вернуться.

«Джейк» покачала головой.

– Я останусь с тобой.

– Мне было бы гораздо легче на душе, если бы я знал, что ты находишься в безопасности, в Святилище.

«Джейк» наклонила голову набок и прикрыла глаза в улыбке.

– Вершитель… Тассадар… Так долго я была Хранителем, стражем воспоминаний. Я хотела бы получить и свои собственные, и я верю в тебя и в то, что ты делаешь. Пойти с тобой – мой выбор. Я не единственный Хранитель, вершитель. Если я погибну, мое дело продолжат другие. Все мы – одно целое.

– Верно. Но я не хотел бы увидеть, как ты вдруг попадешь под удар, а гарантировать безопасность не могу. Замара… Ты – одно из величайших сокровищ нашего народа. Я и так попал под опалу, а если еще подвергну риску Хранителя… И я не знаю, что за судьба ждет нас на Чаре.

– Ты знаешь, что кто бы ни взывал к тебе, это существо глубоко страдает, и еще является мощным телепатом. Здесь сокрыта какая-то тайна – ты почувствовал это так же, как и я. Тебе известно, что это если и не главное гнездо зергов, то, по крайней мере, место, где они находятся в огромных количествах. И в любом случае, в нашей жизни не может быть никаких гарантий. Положение дел таково, что ничто не останется неизменным. Я приняла решение.

Тогда Тассадар проник глубоко в ее душу. Его ментальная сила была так же велика, как и ее, а в чем-то даже превосходила. Вершитель протянул руку, и Хранитель повторила движение. На краткий миг они коснулись друг друга в Кхале, и Тассадар убедился, что Замара верит в свой выбор. Он отстранился от нее и слегка кивнул.

– Да будет так.

* * *

Джейк заморгал, просыпаясь. Тело пронзила боль. Он почувствовал, как Замара пытается облегчить ее.

– Поешь, – сказала она. – Некоторые вещи я должна показывать тебе, чтобы ты мог вникнуть в суть не только на интеллектуальном уровне. О других же я могу просто рассказать, не обременяя тебя более необходимого.

Джейк успел полюбить те моменты, когда Замара разделяла с ним воспоминания. Но, кроме того, ему нравилась мысль о том, что у него есть какой-то шанс не умереть от опухолей мозга, так что он передал согласие. Замара действительно сумела узнать, как пользоваться некоторым оборудованием, оставленным здесь темным тамплиером, и новости были хорошими. Вода годилась для питья, была чистой и освежающей, а существа, жившие в ней – нечто среднее между амфибиями и насекомыми, страшные как сама смерть, – годились в пищу. Фрукты и корни многочисленных растений вносили в рацион разнообразие.

По крайней мере, умереть от голода ему не грозит. Джейк слушал Замару, счищая с фрукта толстую черную кожуру, под которой скрывалась приторно-сладкая белая мякоть и крошечные красные семена.

– На планете Чар, к своему ужасу, мы обнаружили ту, кто взывал к Тассадару. Когда-то она была человеческой женщиной, телепатом по имени Сара Керриган. Она была «призраком», теперь зараженным зергами. Тогда она кричала о помощи… но вскоре смирилась со своей долей. Позднее, после смерти Сверхразума, она обретет большую силу, чем у существа, создавшего ее… и она станет королевой зергов.

Вздрогнув, Джейк порезался ножом и принялся зализывать ранку.

– Королевой? Словно… О, боже… Итан говорил о королеве…

– Действительно, говорил, и, если ты помнишь, я сказала, что знаю ее.

– И я тоже кое-что знаю о ней. То, что просочилось сквозь фильтры правительственной пропаганды. Я просто не сложил два и два.

– Учти следующее: несмотря на то, что многие протоссы встречались с Джеймсом Рейнором и таким образом узнали, что человеческие мужчины могут быть достойными союзниками, Сара Керриган – единственная из человеческих женщин, с которой мы контактировали.

– Просто потрясающе. Это определенно не сыграет на руку Розмари.

– Да, ей придется преодолеть их предвзятость. Но мой народ всегда славился рациональным мышлением. Розмари расскажет все как есть. Так что не стоит отчаиваться, Джейкоб.

Джейк вздохнул, пытаясь и правда не отчаиваться.

И попросил Замару продолжить.

– Но пока протоссы были на Чаре, стараясь сразить Керриган и зергов, мы встретили прелата Зератула и его воинов. Тассадар практически сразу же ощутил его присутствие. Он испытал отвращение, ужас и ярость. Они встретились… И эта встреча не прошла гладко.

– Но… Ах, да. Тебе не было позволено рассказать Тассадару о Рашжагал и остальных. Они ведь не были ни угрозой, ни даже настоящими мятежниками.

Вместе с утвердительным ответом Джейка омыло волной печали и сожаления. Он подумал, что для Замары, должно быть, действительно было сложно знать, что ненависть между светлыми и темными не имеет под собой реальных причин, и не иметь права устранить этот раскол.

– К счастью, Тассадару не потребовалась моя помощь, чтобы увидеть истину. Поначалу у них были схватки… да и разве могло быть иначе? Тассадара учили – все, связанное с темными тамплиерами, достойно лишь презрения. В конечном итоге, он согласился поговорить с Зератулом. Вместе с Джеймсом Рейнором, Тассадар узнал о темных тамплиерах то, что известно лишь Хранителям. В течение долгого времени я не могла покинуть «Гантритор» по причине возможной угрозы со стороны темных тамплиеров. Тассадар берег меня. Я не видела событий на Чаре своими глазами… в те дни. Но позднее, со смертью Тассадара и, к сожалению, многих других, я узнала и поняла все, что случилось тогда.

Замара кое-что показала Джейку – разрозненные картины событий из прошлого, ничего слишком обременительного, что могло бы навредить ему сверх меры. Джейка восхитило увиденное: два мастера боя сражаются с едва ли постижимым изяществом – вершитель совершает смертоносные выпады и удары, прелат неуловимо уклоняется… нет, нет, не уклоняется, просто исчезает, и сияющее голубое лезвие рассекает лишь воздух; призрачный зеленый клинок то и дело с шипением сталкивается со сверкающим голубым клинком высшего тамплиера Айура.

Время шло, картины прошлого менялись. Два протосских лидера сидят и разговаривают. Зератул начинает обучение Тассадара. Джейк с гордостью видел, что большую часть времени Джим Рейнор, терран, участвует в разговорах. Но, пожалуй, удивительнее было другое: Джейк понял, что гордится и Тассадаром, словно тот, как и Джим Рейнор, принадлежит к его собственной расе.

– Ты теперь не заурядный терран. Единственный способ стать ближе к нам – вырасти как один из нас. В каком-то смысле, Джейкоб, ты понимаешь нас лучше, чем мы сами.

Джейк покраснел.

А затем он прозрел и понял, что происходит.

– Зератул рассказывает Тассадару настоящую историю – ну, по крайней мере, то, что известно об этом ему. И Тассадар слушает!

– Да.

– Замара… Я знаю, что ты стараешься оберегать меня, но, прошу тебя, я хочу не просто увидеть это.

Она поначалу воспротивилась, но затем одобрила. Джейк вновь стал Замарой.

* * *

Как только Тассадар понял, что может всецело доверять протоссу из племени изгнанников, прелату позволили подняться на борт «Гантритора». Воины Тассадара научились уважать Зератула почти так же, как уважал его их командир. Никто не проявил враждебности к гостю, пока тот приближался к кораблю, где ждала его «Джейк».

«Джейк» была взволнована и нервничала. Темный тамплиер… У нее были воспоминания тех, кто знал их, но встретить одного из них – о таком она даже не мечтала. «Джейк» встала, когда вошел прелат, расправила свои одеяния и собралась с мыслями.

Зератул низко поклонился.

– Хранитель, – сказал он. Его ментальный голос был сух, словно гонимые ветром листья, и в нем звучала мудрость. Он сразу же понравился ей. – Немыслимая честь – встретить одного из вас. Не думал, что проживу столь долго. Впрочем, не думал и о том, что воссоединение нашего народа сможет произойти при моей жизни.

Она уловила имя, образ – Рашжагал.

– Рашжагал… Она сейчас правит вами?

– Действительно, она – наш матриарх, мудрый и справедливый правитель. Она достаточно стара, чтобы помнить изгнание с Айура. Немногие из моего народа еще помнят светлых братьев. Как и я, она желает, чтобы наш народ воссоединился.

«Джейк» медленно кивнула. Рашжагал была очень старой, ей более тысячи лет.

– Я храню воспоминания о вашем матриархе, когда она была еще ребенком. Мне было бы интересно встретиться с ней.

Зератул посмотрел на нее с тоской и едва ли не с алчностью.

– Темные тамплиеры не жалеют о том, что отсекают пси-рецепторы. Нам не требуется Кхала так, как вам. Но то, что представляешь собой ты, Замара… Я ценю это и жалею, что мы не обладаем подобным.

– Так значит, у вас нет никаких способов хранить знания о прошлом?

«Джейк» пришла в смятение. Ее опечалила мысль о том, что вся эта история, путешествия, которые проделали темные тамплиеры, открытия, которые они совершили, – все это затерялось во времени.

– Ничего столь совершенного, как Хранитель, да. Но мы научились пользоваться кайдариновыми кристаллами, чтобы сохранять воспоминания. Решение не самое оптимальное, и утрачиваются эмоции, но все же информация не теряется.

* * *

– Так вот как ты узнала! – воскликнул Джейк. – Ты услышала это из первых рук!

– Услышала из рук… От первоисточника, да. Ваши человеческие выражения действительно очень красочные, Джейкоб.

* * *

«Джейк» на мгновение засомневалась, но все же произнесла мысленно:

– Я… Рада, что вы оба смогли увидеть истину за ложью. Я хотела бы попросить вашего прощения. Я знала правду, которая тебе, Тассадар, открылась лишь недавно. Но мне запретили говорить об этом. Ни единой живой душе, кроме тех, кому позволено знать это. И запрещено до сих пор. Все, что сказал Зератул, – правда. Адун принес себя в жертву не для того, чтобы обезопасить Айур от какого-то осязаемого влияния зла. Он сделал это, чтобы помочь темным тамплиерам… В надежде, что настанет день, когда они вновь будут приняты протосским обществом.

Тассадар был ошеломлен. Зератул выглядел едва ли не ликующим.

– Среди нашего народа есть выражение благословения. «Адун торидас» – «Пусть Адун дарует тебе убежище». Мы знали, что он – наш спаситель.

Похоже, он собирался сказать что-то еще, но затем закрыл свои мысли от обоих протоссов Айура.

– В должное время я расскажу об этом больше. Сейчас же я обязан сосредоточиться на том, чтобы научить тебя – научить столькому, сколько ты захочешь узнать, Тассадар.

Тот выпрямился, и его глаза сверкнули.

– Я буду учиться тому, чем ты можешь поделиться со мной, чтобы спасти весь наш народ… друг мой.

* * *

Джейк покачал головой в молчаливом изумлении.

– Выдающиеся личности. Они оба. Как Кхас или Адун. Тассадар… Он погиб, чтобы спасти Айур, верно?

– Сказать так – это лишь намекнуть на его истинную жертву и то, что он совершил ради нашего народа. Но – да, он нанес удар зергам. Тассадар был вынужден обратиться против Конклава и вступить с ними в битву. Они отказались выслушать его. И были все убиты.

– Что? Он убил членов Конклава? Всех до единого?

– Да. Каста судей все еще существует, но Конклава больше нет. Тассадар совершил это с чувством глубокой печали, но так было необходимо. Они хотели заключить его под стражу в то время, когда ему отчаянно требовалось действовать, потому что Айур, как и раса протоссов вообще, были на грани уничтожения. Тассадар многому научился от Зератула об энергиях и силах, которые освоили темные тамплиеры за столетия исследований тайн Пустоты. В одиночку мы никогда бы не смогли уничтожить Сверхразум зергов. Чтобы победить Сверхразум и спасти наш народ, Тассадар использовал оба вида энергий. Он понимал темных тамплиеров, проявил к ним сочувствие, и благодаря этому… а также взаимной дружбе с Зератулом… только из-за этого протоссов Айура приняли на Шакурасе.

Тассадар был действительно выдающейся личностью. Он открылся истине, запечатанной ранее тысячекратной ложью, и не только понял, но и принял отступников, которые, по общему мнению, пытались уничтожить все, что имело значение для протоссов. Он принял решение увидеть все таким, какое оно есть, и спас свой народ.

Зератул и темные тамплиеры были вообще непостижимы. Джейк не сомневался: случись такая история у терранов, когда какую-нибудь оппозицию согнали бы в одно место, запугали казнями и изгнали в бескрайнюю пустоту, то те товарищи уж точно не питали бы тепла и приязни к своим угнетателям.

– Я пробыла на Шакурасе совсем недолго. Не знаю, что случилось там за последние четыре года. Но Зератул и Тассадар дали повод надеяться, что за время моего отсутствия протоссы Айура и темные тамплиеры объединятся, и мы снова станем единым народом. Это будет совершенно необходимо для нас, если…

Джейк мгновенно насторожился, но Замара прервала контакт разумов.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что происходит, Замара?

– Надеюсь, что смогу, Джейкоб. Ты заслужил право знать, ради чего ты можешь умереть. Но я должна подождать, пока мы не найдем Зератула или еще кого, кто поможет нам.

– Возможно, ждать придется долго.

Ментальный взрыв тяжелым набатом зазвенел в голове. Джейк едва не потерял сознание.

– Нарушители границ и воры! Кто посмел вторгнуться в мое святилище?

Впрочем… возможно, долго ждать не придется.

Глава 8

Замара сразу же ответила на отдаленное телепатическое негодование.

«Зератул, мой старый друг. Это я, Замара. Однажды ты говорил мне об этом мире, хоть и не называл его имени, и я пришла – в поисках твоей помощи и твоей мудрости».

Боль пронзила Джейка, когда Замара вновь поделилась воспоминаниями. Он знал, что ей необходимо это сделать; знал, что она должна поведать все абсолютно четко и оперативно, чтобы Зератул смягчился и согласился помочь. Но все же…

* * *

Пыль взметнулась под ногами Зератула облачком серого мягкого пепла. «Джейк» оглянулась, с любопытством разглядывая это место, названное Чаром, собственными глазами.

– Удерживать все эти воспоминания – тяжелая ноша? – спросил Зератул.

– Это честь и долг – и, да, время от времени, тяжелая ноша. Хранить воспоминания сами по себе несложно. Лишь когда… Когда воспоминания переходят ко мне, я испытываю боль.

– Переходят к тебе?

«Джейк» бесстрастно посмотрела на него.

– Я получаю воспоминания протосса, когда он или она умирает. Это никогда не приносит удовольствия, а если многие умирают где-то одновременно… то вместить все это крайне болезненно.

Зератул кивнул в знак понимания.

– Должно быть, это действительно сложно.

– Самые сложные ситуации возникают, когда я знаю что-то, но не имею возможность поделиться. Я рада, что вы с Тассадаром сумели найти способ примириться.

Зератул задумчиво посмотрел на «Джейка».

– Как ты остаешься в мире сама с собой, Замара? Быть хранителем столь многого – разве это не переполняет тебя страхом?

– Как объяснял тебе Тассадар, мы не теряем собственное «я» в Кхале, не растворяемся в ней целиком. Я испытываю прилив сил и чувствую себя обновленной, соединяясь со столькими разумами в этом благотворном оазисе. Но поскольку существует множество моментов, делиться которыми мне запрещено, мне приходится посвящать некоторое время медитациям, чтобы выплеснуть эмоции и чувства и, не без помощи кристаллов, вновь стать бесстрастной.

Зератул прикрыл глаза и запрокинул голову. «Джейк» с теплотой подумала, что, по крайней мере, смех протоссы Айура и темные тамплиеры выражают одинаково.

– Интересно и занимательно. Возможно, Хранители – квинтэссенция того, против чего мы выступили. Вам не только требуется Кхала, чтобы хранить воспоминания, но вы и самым интимным образом соединены с остальными через нее. В некотором роде, вы становитесь ими… Они живут в вас. И все же вы находите успокоение в том, чтобы отключиться от этого, используя кристаллы, как и мы.

Вслед за прелатом «Джейк» запрокинула голову, улыбаясь точности оценки.

– Значит, вот как вы поступаете? Вне сомнений, что ты, что другие из твоего народа несете свое бремя, и вы не можете поделиться им с другими в Кхале, когда оно становится слишком велико.

– Я медитирую. Сижу в абсолютной тишине, которая есть Пустота. А еще имеется один мирок, о котором не знает никто другой. Оттенок неба там спокойно-розовый, и он умиротворяет, как и энергии одного места, расположенного в горах у бурных рек. Именно туда я ухожу, когда… несчастен или не могу определиться. Естественность природы исцеляет.

* * *

«Замара… Это ты… И в то же время, нет. Здесь еще один разум… Во имя Пустоты, это… это человек?»

Джейк простонал, а затем сжал зубы, пытаясь побороть слабость. Зератул – а теперь он узнал это мощное присутствие – все еще был далеко. Передача мыслей нелегко давалась Замаре, и напряжение заставляло голову Джейка раскалываться от боли.

«Мы в том месте, о котором ты говорил так давно, у бурных рек. Приходи к нам, и я расскажу тебе больше о том, почему я здесь и чего мы хотим от тебя».

«Лучше бы ты не приходила сюда, старая подруга».

Джейк почувствовал, что с этим загадочным сообщением Зератул исчез из его разума. Замара сразу же смягчила собственное присутствие, и боль отступила. Джейк зачерпнул немного восхитительно освежающей прохладной речной воды и выплеснул на горящее лицо. Он презирал собственную слабость, но отрицать ее было сейчас одновременно глупо и невозможно.

– Замара… Он ведь поможет нам, правда?

– Не сомневаюсь. Зератул не из тех, кто бежит от истины, независимо от того, насколько неприятно или трудно принять ее. Он напрямую причастен к гибели Айура, и он смирился с собственной ролью в этой трагедии и сделал все возможное для спасения протоссов.

Джейк испуганно моргнул.

– Что? Зератул погубил Айур? Я думал, это сделали зерги.

Замара не ответила, и тут Джейк заметил приближающийся космический корабль. Он выглядел как тот, что… одолжили они с Замарой, но был больше и видимо мог летать не только в пределах атмосферы, но и совершать межзвездные перелеты. Определенно, корабль создали темные тамплиеры – фиолетово-черный, с ореолом из зеленых энергетических всполохов, крупнее и массивнее, чем корабли подобного класса обычных протоссов. Джейк поднялся на ноги, одновременно восхищенный, встревоженный и раздраженный тем, что вопрос о разрушении Айура – весьма значительном событии – остался без ответа. Замара попросила его сохранять спокойствие, но ничего объяснять не стала.

Корабль приземлился, пульсирующее зеленое сияние, плясавшее по корпусу, исчезло. Выдвинулся трап, ирисовая диафрагма входного люка раскрылась, и Джейк в первый раз вживую увидел темного тамплиера.

Зератул слегка сутулился. Одежда на нем была та же, в какой Замара запомнила прелата, но сильно поистрепалась, словно ее владелец не утруждал себя заботой о внешнем виде. Его глаза, тем не менее, все еще яростно горели. Зератул повернул голову и посмотрел на Джейка. Тот почувствовал себя так, словно протосс заглянул ему в душу и узнал всю подноготную. Такого пронзительного, прожигающего насквозь взгляда, Джейк еще не видел никогда.

«Почему получается так, – мягко произнес Зератул, – что в последнее время я то и дело сталкиваюсь с терранами?»

– Может быть, тебе стоит относиться к этому с юмором, – неодобрительно ответил Джейк. Запрокинув голову, Зератул прикрыл глаза, и Джейк ощутил ментальную волну смеха. Археолог подарил в ответ полуулыбку.

«Я думал, Рейнор – выдающийся или даже уникальный представитель расы терранов, – произнес Зератул, спускаясь по трапу пружинящей походкой, характерной для протосской расы, – и только посмотрите, придя в это уединенное место для раздумий и размышлений, я встречаю здесь человека, в чьей голове находится Хранитель».

В ментальном голосе прелата слышались нотки снисходительности и по большей части изумление. А еще любопытство, правда притупленное какой-то апатией, словно ситуация с Замарой, вопреки ожиданиям, не сильно заинтриговала его.

«Замара, – продолжил Зератул, обращаясь к ней, но включая в разговор и Джейка, – как получилось так, что ты здесь?»

«Мое тело мертво и уже разложилось, – тихо ответила Замара. – Но моя воля и мой дух живут».

Джейку показалось, что она замолчала, но Зератул внимательно слушал, кивая. Джейк понял, что Замара быстро и кратко вводит темного тамплиера в курс дела.

– По крайней мере, частично. Есть то, что тебе лучше бы рассказать самому, Джейкоб. И я открою всю информацию вам обоим одновременно.

Джейк был тронут ее вниманием до глубины души. Он ожидал, что на этой встрече двух друзей как всегда будет «третьим лишним», но Замара, похоже, решила включить его в беседу, как полноправного участника.

«Твоя воля заслуживает признания, Замара, – медленно сказал Зератул. Джейк почувствовал, что здесь прозвучало и «но». – …Но я не уверен, что ты пришла за помощью к тому протоссу, который тебе требуется».

Зератул обратил темно-лиловое лицо к небу и закрыл глаза. В его ментальном голосе звучала утомленность и что-то еще. Нечто большее, чем просто усталость или разочарование. То, что…

– Я обречен, – сказал Джейк Замаре. – Зератул… Он сломлен.

Замара не ответила, и Джейк понял, что она растеряна не меньше его. А то и больше.

– Зератул? – нерешительно сказал Джейк. – Не знаю, что именно сказала тебе Замара, но под угрозой очень многое. Нам необходима твоя помощь.

«Я пришел сюда не для того, чтобы помочь тебе, человек. И не знаю, смогу ли, даже если захочу. Замаре это известно».

Темный тамплиер обернулся и посмотрел на Джейка, но в действительности обращался к Замаре:

«Это мое святилище. Я не просил тебя вторгаться сюда, и я не рад видеть тебя, Хранитель. Ты уже однажды была свидетелем моего преступления, и теперь это хранится в твоей памяти для грядущих поколений. Не кто иной, как я, прелат Зератул, раскрыл зергам, где искать Айур. Кровь всех тех, кто погиб тогда, на моих руках».

– Эй-эй! Я думал, он из хороших парней.

– Так и есть, – заверила его Замара. И в ее разуме не было сомнений.

«Ты убил церебрала, необратимо уничтожив его, – сказала Замара. – Ты использовал то, чему научила твой народ Пустота. Ты совершил то, чего мы без тебя никогда не смогли бы сделать. Ты знаешь: нет твоей вины в том, что в тот момент твои мысли стали известны Сверхразуму, который извлек из них информацию о расположении нашего родного мира».

Джейк ощутил прилив сочувствия. Нести бремя подобной вины, должно быть, тяжело.

Зератул взмахнул рукой в едва ли не гневном жесте.

«Я прекрасно знаю, что никогда не предал бы Айур сознательно. И все же я предал его, и многие погибли. Я должен жить с этим. С этим и многим другим. Кое-что из того, что я видел и совершил, Замара, холоднее и мрачнее, чем сама Пустота, и вся возможная рациональность и резонность Вселенной не может умалить моей вины».

– Что-то столь же плохое, или похуже того, чем открыть зергам дорогу к безвинной планете? Что, черт возьми, совершил этот парень?

Джейк был потрясен и весьма сильно встревожен, но Замара была зла – может быть, злее, чем когда-либо за все время их знакомства.

«Может, ты и прав, Зератул. Я пришла сюда в поисках протосса, который мудр и воодушевлен. Таким был прелат Зератул, которого я искала. Вместо него я вижу перед собой лишь тень той личности. Того, кто более озабочен собственной болью и чувством вины, чем будущим своей расы. Я уже видела прежде надменность нашего народа в действиях Конклава. Никогда бы не подумала, что увижу ее у темного тамплиера, и никогда – у протосса, которого я считала воплощением всего лучшего, что присуще темным тамплиерам».

Зератул выпрямился во весь свой внушительный рост. Его глаза вспыхнули зеленым огнем.

«Надменность? Ты не знаешь, о чем говоришь. Даже с учетом всего, что ты видела, Хранитель… Думаю, доведись тебе стать свидетелем тому, что видел я, ты судила бы осторожнее».

«Возможно», – согласилась Замара.

Джейк хранил молчание в совершенном смятении от этого страстного противостояния между протоссами, одна из которых, как он думал, спокойная и уравновешенная, да и другой должен быть таким же, исходя из воспоминаний Замары.

«Но тебя совершенно поглотила жалость к себе и то, чем ты так стыдишься поделиться со мной. Хорошо, что ты здесь, Зератул. Не думаю, что в нынешнем состоянии ты хоть как-то можешь помочь нашему народу на Шакурасе, а по правде говоря, и мне с Джейкобом. Мы пришли сюда с Айура, где видели, как другие погибали, защищая нас и информацию, которой я обладаю. Нам закрыли путь на Шакурас. Мне неведомо, куда направиться теперь, но уверяю тебя: пока ты не приведешь свои мысли в порядок, мой путь не приведет к тебе».