Текст книги "Убитая пирамида"

Ужин был очень душевным. Нефрет расслабилась и рассказала о тех моментах своего испытания, которые не относились к сфере тайного; Беранир уверил ее, что со времен его молодости ничего не изменилось. Пазаир машинально глотал пищу, но глазами пожирал Нефрет и упивался ее голосом. В обществе своего учителя и любимой женщины он провел счастливый вечер, сопровождавшийся, правда, мгновениями тревожных опасений: что, если Нефрет его отвергнет?

***

Пока судья работал, Сути гулял с ослом и собакой, предавался любовным утехам с птичницей, затевал новые, весьма многообещающие интрижки и наслаждался суетой большого города. Он деликатно старался не надоедать другу: ни разу со дня их встречи он не ночевал в его доме. Только в одном Пазаир был непреклонен. Опьяненный успехом операции «молочный поросенок», Сути изъявил желание провернуть это дело еще раз. Судья категорически воспротивился. Поскольку любовница Сути выказывала изрядную щедрость, настаивать он не стал.

В проеме двери возник павиан. Ростом почти с человека, голова, как у собаки, и клыки, как у хищника. Лапы и живот – белые, плечи и торс покрыты рыжеватым мехом. За ним – нубиец Кем.

– А вот, наконец, и вы!

– Расследование было долгим и трудным. Ярти уже ушел?

– У него дочь заболела. Что вы узнали?

– Ничего.

– То есть как ничего? Это невероятно!

Нубиец потрогал свой деревянный нос, словно хотел удостовериться, что он на месте.

– Я обращался к лучшим осведомителям. Ни малейшей зацепки относительно судьбы начальника стражи сфинкса. Все ссылаются на верховного стража, словно получили строгое предписание.

– Значит, придется повидаться с этой важной особой.

– Не советую, он не любит судей.

– Постараюсь понравиться.

***

У верховного стража Монтумеса были две усадьбы: одна в Мемфисе, где он в основном и жил, а другая – в Фивах. Маленький, толстый, круглолицый, он внушал доверие, но острый нос и гнусавый голос не вязались с благодушным обликом. Монтумес был холост, с самых юных лет он мечтал только о карьере и почестях. Судьба позаботилась расчистить ему дорогу с помощью нескольких весьма своевременных кончин. Пока он занимался наблюдением за оросительными каналами, ответственный за безопасность его провинции свернул себе шею, упав с лестницы. Не имея особой квалификации, Монтумес вовремя подсуетился и получил этот пост. Сумев виртуозно использовать достижения своего предшественника, он обеспечил себе отличную репутацию. Другой, может быть, довольствовался бы таким продвижением, но Монтумеса раздирали амбиции: как не мечтать о должности начальника речной стражи? Увы, во главе ее стоял человек молодой и предприимчивый. В сравнении с ним Монтумес проигрывал. Однако обременительный чиновник утонул во время проведения одной рутинной операции, освободив дорогу Монтумесу, и тот сразу же оказался официальным претендентом с многочисленными связями. Обойдя более серьезных, но не столь изворотливых конкурентов, он снова прибег к проверенному способу: присвоить достижения другого и извлечь из них личную выгоду. Стоя уже на достаточно высокой ступени иерархической лестницы, он мечтал о ее вершине, совершенно, впрочем, недосягаемой, поскольку верховный страж был во цвете лет, вел бурную деятельность и всегда во всем преуспевал. Единственной его неудачей оказался несчастный случай, в результате которого он погиб под колесами колесницы. Монтумес сразу же предложил свою кандидатуру, невзирая на протесты влиятельных лиц. Обладая редкостным талантом превозносить свои заслуги и извлекать пользу из послужного списка, он одержал победу.

Теперь, когда вершина была достигнута, Монтумеса больше всего заботило, как на ней закрепиться, поэтому он окружил себя людьми заурядными, не способными его заместить. Как только он обнаруживал сильную личность, он сразу же ее удалял. Действовать в тени, манипулировать людьми так, чтобы они об этом не подозревали, плести интриги – таково было его любимое занятие.

Он изучал назначения в отряд стражи пустыни, когда управляющий доложил ему о приходе судьи Пазаира. Обычно Монтумес отправлял мелких судей к своим подчиненным, но этот человек его заинтересовал. Ведь он взял за бока Денеса, чье состояние позволяло купить кого угодно. Молодой судья скоро падет жертвой своих иллюзий, но, может быть, Монтумесу удастся извлечь выгоду из его суетливости. Тот факт, что он осмелился докучать ему, доказывал его решительность.

Верховный страж принял Пазаира в комнате, где были выставлены на обозрение его награды, золотые ожерелья, полудрагоценные камни, посохи из позолоченного дерева.

– Спасибо, что согласились меня принять.

– Я приверженец правосудия. Вам нравится в Мемфисе?

– Я должен поговорить с вами об одном странном деле.

Монтумес велел подать первосортного пива и приказал управляющему больше его не беспокоить.

– Я вас слушаю.

– Я не могу утвердить перевод по службе, не узнав, что произошло с заинтересованным лицом.

– Это очевидно. О ком идет речь?

– О бывшем начальнике стражи сфинкса в Гизе.

– Это почетная должность, если не ошибаюсь? На нее назначают ветеранов.

– В данном случае ветеран был смещен.

– Он совершил какой-то серьезный проступок?

– В деле об этом не упоминается. Более того, этот человек был вынужден покинуть казенное жилище и поселиться в самом бедном квартале города.

Монтумесу все это явно не нравилось.

– В самом деле странно.

– Есть кое-что похуже: его супруга, с которой я беседовал, утверждает, что ее муж мертв. Но трупа она не видела и где он похоронен не знает.

– Почему она убеждена в его кончине?

– Печальное известие ей принесли солдаты; они же велели ей молчать, если она хочет получать пенсию.

Верховный страж медленно выпил бокал пива; он-то думал, что речь пойдет о Денесе, а тут обнаружилась неприятная загадка.

– Расследование проведено великолепно, судья Пазаир, недаром вы уже пользуетесь репутацией добросовестного человека.

– Я намерен продолжать.

– Каким образом?

– Мы должны найти тело и установить причину смерти.

– Что ж, вы правы.

– Мне необходима ваша помощь. Поскольку вы руководите городской, сельской, речной стражей и стражей пустыни, вы можете облегчить мне расследование.

– К сожалению, это невозможно.

– Отчего же?

– Ваши улики слишком неопределенны. Кроме того, во всей этой истории речь идет о ветеране и воинах. Иными словами, об армии.

– Я думал об этом, именно поэтому я и прошу вашей поддержки. Если объяснений потребуете вы, армейские чины будут вынуждены отвечать.

– Положение сложнее, чем вы себе представляете. Армия очень печется о своей независимости от стражи. Я не имею обыкновения затрагивать их территорию.

– Однако вы их хорошо знаете.

– Досужие сплетни. Боюсь, вы ступили на опасный путь.

– Не могу же я оставить смерть человека без установления причин.

– Одобряю.

– Что вы мне посоветуете?

Монтумес надолго задумался. Этот молодой судья не отступит; манипулировать им, судя по всему, будет нелегко. Придется глубоко покопать, чтобы выяснить его слабые стороны и суметь ими разумно воспользоваться.

– Обратитесь к человеку, который назначал ветеранов на почетные должности, – полководцу Ашеру.

12

Поглотитель теней[27]27
  Поглотитель теней – буквальный перевод египетского выражения, означающего «убийца».


[Закрыть] выходил на охоту ночью, как кошка. Бесшумно огибая преграды, он скользил вдоль стен и сливался с темнотой. Никто не мог похвастать, что видел его. Да и кто вообще мог бы его в чем-либо заподозрить?

Самый бедный квартал Мемфиса был погружен в сон. Здесь не было ни стражей, ни привратников, как у богатых усадеб. Мужчина скрыл лицо под деревянной маской шакала[28]28
  Такие маски надевали жрецы, исполнявшие роли богов во время ритуальных действий.


[Закрыть] с раскрывающейся пастью и проник в жилище супруги начальника стражи сфинкса.

Получая приказ, он его не обсуждал; уже давно в его сердце не осталось никаких чувств.

Человек-сокол[29]29
  Человек-сокол – египетское выражение, более или менее соответствующее нашему «оборотень».


[Закрыть], он возникал из мрака и в нем же черпал свою силу.

Старая женщина внезапно проснулась. Жуткое видение открылось ее взору, дыхание перехватило. Она издала душераздирающий крик и упала замертво. Убийце не пришлось применять оружие и заметать следы преступления. Больше она ничего никому не скажет.

***

Полководец Ашер ударил солдата кулаком в спину; тот рухнул в пыль казарменного двора.

– Вот слабак! Так тебе и надо.

Один лучник вышел из рядов:

– Он не совершил никакого проступка, полководец.

– А ты слишком много разговариваешь. Немедленно покинь строй! Две недели строгого ареста и заключение в какой-нибудь южной крепости научат тебя дисциплине.

Полководец приказал отряду час бегать с луками, колчанами, щитами и сумками с провизией. Когда они отправятся на войну, они столкнутся с более суровыми условиями. Если кто-то из солдат в изнеможении останавливался, он дергал его за волосы и заставлял бежать дальше. Дважды провинившийся был обречен гнить в карцере.

Многолетний боевой опыт приучил Ашера думать, что лишь безжалостная муштра ведет к победе. Каждый раз, когда воин преодолевал боль или сдерживал возникшее желание, он получал лишний шанс выжить. После славной военной карьеры на азиатских полях сражений Ашер, герой, совершивший множество громких подвигов, был назначен смотрителем конюшен, наставником новобранцев и начальником главной казармы Мемфиса. Он испытывал свирепую радость, в последний раз муштруя солдат, – накануне было утверждено новое назначение и больше ему не придется потеть на этой площадке. Став посланником фараона в иноземных государствах, он будет передавать царские приказы элитным пограничным гарнизонам, сможет служить колесничим его величества и исполнять роль знаменосца по правую руку от царя.

Ашер был мал ростом и невзрачен: редкие волосы, жесткая черная растительность на плечах, широкий торс, короткие мускулистые ноги. От плеча до пупка его грудь пересекал шрам – след от клинка, чуть было не лишившего его жизни. Сотрясаясь от неудержимого хохота, он тогда задушил нападавшего голыми руками. Его изборожденное морщинами лицо напоминало морду грызуна.

Сегодня в любимой казарме ожидался пир в честь Ашера. Полководец предавался мыслям о нем, направляясь к душевым комнатам, когда к нему по всей форме обратился посыльный офицер.

– Извините за беспокойство, полководец, с вами хочет поговорить судья.

– Кто такой?

– Никогда не видел.

– Выпроводите его.

– Он утверждает, что дело срочное и важное.

– Что случилось?

– Это тайное дело. Касается только вас.

– Приведите его сюда.

Пазаира привели на середину двора, где, скрестив руки за спиной, стоял полководец. Слева от него новобранцы накачивали мускулы, справа – упражнялись в стрельбе из лука.

– Ваше имя?

– Пазаир.

– Терпеть не могу судей.

– Чем они вам не угодили?

– Суют свой нос куда не надо.

– Я расследую исчезновение человека.

– Исключено в войсках, вверенных моему попечению.

– И даже в почетной страже сфинкса?

– Армия есть армия, даже когда речь идет о ветеранах. Стража сфинкса исполняет свои обязанности безукоризненно.

– По словам супруги, бывший начальник стражи мертв; однако мое начальство требует, чтобы я утвердил его перевод по службе.

– Так утверждайте! Приказы начальства не обсуждаются.

– В данном случае это не так.

Полководец взревел:

– Вы молоды и неопытны. Убирайтесь.

– Я не подчиняюсь вашим приказам, полководец, и хочу знать правду о начальнике стражи. Ведь это вы назначили его на этот пост?

– Поберегись, судьишка, с полководцем Лидером шутки плохи!

– Вы не выше Закона.

– Вы не знаете, кто я. Еще один неверный шаг – и я раздавлю вас, как козявку.

Ашер ушел, оставив Пазаира посреди двора. Его реакция удивила судью; почему он так вспылил, если ни в чем не виноват?

У выхода из казармы Пазаира окликнул лучник, получивший взыскание:

– Судья Пазаир…

– Что вам угодно?

– Может быть, я смогу вам помочь. Что вы ищете?

– Сведения о бывшем начальнике стражи сфинкса.

– Его дело хранится в архивах казармы. Следуйте за мной.

– Почему вы предлагаете мне помощь?

– Если вы обнаружите улики против Ашера, вы привлечете его к суду?

– Без колебаний.

– Тогда пойдемте. Архивариус – мой друг и он тоже ненавидит полководца.

Лучник и архивариус быстро шепнули что-то друг другу.

– Чтобы ознакомиться с архивами казармы, – сказал архивариус, – вам понадобилось бы получить разрешение визиря. Я отлучусь на пятнадцать минут, схожу за едой. Если я найду вас здесь по возвращении, то вынужден буду поднять тревогу.

Пять минут, чтобы разобраться в том, как расставлены дела, еще три, чтобы найти нужный свиток, остальное – чтобы прочесть документ, запомнить его, положить на место и скрыться.

***

Карьера начальника стражи была образцовой, ни малейшего нарекания в деле. В конце папируса содержались интересные сведения: под началом ветерана был отряд из четырех человек, двое старших стояли по бокам от сфинкса, двое помладше – с внешней стороны стены, ведущей к пирамиде Хеопса. Возможно, теперь, когда известны их имена, удастся получить ключ к разгадке.

В контору вошел взволнованный Кем.

– Она мертва.

– Вы о ком?

– О вдове стражника. Я обходил сегодня утром квартал. Убийца почуял неладное: дверь дома была приоткрыта. Я обнаружил там тело.

– Следы насилия?

– Ни малейших. Ее свели в могилу старость и горе.

Пазаир велел своему секретарю удостовериться, что армейское начальство позаботится о похоронах, в противном случае судья возьмет все расходы на себя. Он, конечно, не виноват в кончине бедной женщины, но разве не он нарушил покой последних часов ее жизни?

– Ваше расследование продвинулось? – спросил Кем.

– Надеюсь, довольно существенно, хотя полководец Ашер мне нисколько не помог. Вот имена четырех ветеранов, служивших под началом нашего стражника; раздобудьте их адреса.

Секретарь Ярти появился, когда нубиец уже уходил.

– Жена изводит меня, – признался Ярти, на котором лица не было. – Вчера она отказалась готовить ужин! Если так пойдет дальше, она перестанет пускать меня в свою постель. К счастью, дочь танцует все лучше и лучше.

Дуясь и ворча, он нехотя принялся расставлять таблички.

– Да, чуть не забыл… я занимался ремесленниками, желающими работать в арсенале. Один меня заинтересовал.

– Преступник?

– Он замешан в незаконной торговле амулетами.

– Его прошлое?

Ярти был явно доволен собой.

– Оно вас заинтересует. Ныне он столяр, а раньше был управляющим земельными угодьями у зубного лекаря Кадаша.

***

В приемной Кадаша, проникнуть в которую оказалось делом нелегким, Пазаир очутился рядом с маленьким человечком, державшимся довольно скованно. Аккуратно подстриженные черные волосы, темная кожа, сухое вытянутое лицо со множеством родинок придавали ему мрачный и неприветливый вид.

Судья поздоровался с ним.

– Неприятный момент, правда?

Человечек кивнул.

– Вам очень больно?

Тот ответил неопределенным жестом.

– У меня первый раз зубы разболелись, – признался Пазаир. – А вы уже бывали у зубного лекаря?

Появился Кадаш.

– Судья Пазаир! У вас что, зубы болят?

– Увы, да!

– А вы знакомы с Чечи?

– Не имел удовольствия.

– Чечи – один из самых выдающихся ученых во дворце, ему нет равных в химии. Поэтому я заказываю ему накладки и пломбы. Он как раз пришел предложить мне одну новинку. Не беспокойтесь, это ненадолго.

Хотя Кадаш был не словоохотлив, сейчас он говорил приветливо, словно принимал закадычного друга. Если этот Чечи будет столь же немногословен, их встреча с лекарем явно не затянется. И действительно, Кадаш пригласил судью минут через десять.

– Садитесь вот в это раскладное кресло и запрокиньте голову.

– А он не болтлив, ваш химик.

– Он человек довольно замкнутый, но зато прямой, на него можно положиться. Что с вами случилось?

– Рассеянная боль.

– Давайте посмотрим.

Взяв зеркальце и поймав солнечный луч, Кадаш осмотрел рот Пазаира.

– Вы когда-нибудь были у врача?

– Один раз, в селении. У странствующего лекаря.

– Я вижу первичные следы разрушения. Зуб можно укрепить хорошей пломбой: смола терпентина[30]30
  Терпентин – разновидность фисташкового дерева, смола которого использовалась в медицине и ритуальных действиях.


[Закрыть], нубийская глина, мед, абразивная пыль, зеленые глазные капли и частицы меди. Если будет шататься, я соединю его с соседним зубом золотой нитью… Нет, этого не понадобится. У вас здоровые и крепкие зубы. А вот о деснах надо позаботиться. Чтобы не было нагноения, я пропишу вам полоскание из горькой тыквы, камеди, аниса и надрезанного инжира. Смесь нужно оставить на улице на всю ночь, чтобы она пропиталась росой. Будете натирать десны пастой из кинамона, меда, камеди и растительного масла. И не забывайте почаще жевать сельдерей – это растение не только тонизирует и повышает аппетит, но и укрепляет зубы. А теперь давайте серьезно. Ваше состояние не требовало срочной консультации. Почему вы хотели меня видеть, отложив все дела?

Пазаир встал, довольный, что удалось избежать зубоврачебных инструментов.

– Меня интересует ваш управляющий.

– Я выгнал этого лодыря.

– Я хотел поговорить о предыдущем.

Кадаш вымыл руки.

– Я его уже не помню.

– А вы напрягите память.

– Нет. Правда не помню…

– Вы собираете амулеты[31]31
  Амулеты – фигурки, чаще всего фаянсовые, с изображениями божеств, символов, вроде знака жизни или сердца и т. п. Египтяне носили их, чтобы уберечь себя от вредоносных сил.


[Закрыть]?

Даже после тщательного мытья руки зубного лекаря оставались красными.

– У меня есть несколько штук, как у всех, но я не придаю этому значения.

– Самые красивые представляют большую ценность.

– Наверное…

– Ваш бывший управляющий проявлял к ним интерес и даже украл несколько фигурок прекрасной работы. Вот я и забеспокоился, не вы ли были его жертвой?

– Чем больше в Мемфисе чужеземцев, тем больше воров. Скоро наш город перестанет быть египетским. Это все визирь Баги с его пресловутой порядочностью. Фараон так ему доверяет, что никто не решается о нем слова дурного вымолвить. Вы и подавно не можете, ведь он ваш начальник. К счастью, из-за скромности вашего чина вам не приходится с ним сталкиваться.

– Он так ужасен?

– Невыносим – всех судей, позабывших об этом, уволили. Правда, все они допустили оплошности. Отказываясь прогонять чужеземцев под предлогом соблюдения справедливости, визирь ведет страну к гибели. А вы арестовали моего бывшего управляющего?

– Он пытался устроиться на службу в арсенал, но в результате рутинной проверки всплыло его прошлое. В самом деле, печальная история: он продавал амулеты, украденные в одной мастерской, был уличен и уволен человеком, которого вы взяли ему на смену.

– А для кого он воровал?

– Не знаю. Было бы время, я бы покопался; но у меня нет ни малейшего следа и куча других дел! Главное, что вы не пострадали из-за его нечистоплотности. Спасибо за лечение, Кадаш.

Верховный страж собрал у себя доверенных людей. Это заседание не будет упомянуто ни в одном официальном документе. Монтумес изучил их донесения о судье Пазаире.

– Ни одного скрытого порока, никакой противозаконной страсти, ни любовницы, ни связей… Да вы мне просто полубога изобразили! Ваша работа не принесла ни малейших результатов!

– Его духовный отец, некий Беранир, живет в Мемфисе; Пазаир часто его навещает.

– Старый лекарь на пенсии, безобидный и не имеющий никакой власти!

– К нему прислушивались при дворе, – возразил один стражник.

– Но давно уже не прислушиваются, – съязвил Монтумес. – В жизни любого человека есть теневые стороны, и Пазаир не исключение!

– Он целиком посвящает себя работе, – заметил другой стражник, – и не отступает даже перед такими особами, как Денес и Кадаш.

– Смелый и неподкупный судья – кто поверит в эту сказку? Поработайте тщательнее и добудьте мне более правдоподобные сведения.

Монтумес размышлял, сидя на берегу озера. Ему было не по себе оттого, что скользкая, непонятная ситуация выходила у него из-под контроля: ведь любая ошибка могла бросить тень на его репутацию.

Кто такой Пазаир – наивный чудак, запутавшийся в сетях мемфисских интриг, или незаурядная личность, исполненная решимости идти вперед, невзирая на опасности и врагов? В обоих случаях он обречен на поражение.

Оставалась третья возможность, вызывавшая большие опасения: что если за этим мелким судьей стоит кто-то другой, какой-нибудь хитрый сановник, затеявший крупную игру, и Пазаир – лишь ее видимая часть? При мысли о том, что какой-то недальновидный наглец смеет бросать ему вызов на его же территории, Монтумес пришел в ярость, позвал управляющего и велел готовить лошадь и колесницу. Охота на зайцев в пустыне была сейчас просто необходима: пара-тройка загнанных и убитых зверей поможет ему успокоиться.

13

Правая рука Сути прошлась снизу вверх по спине любовницы, пощекотала шею, потом, спустившись, погладила поясницу.

– Еще, – прошептала она.

Молодой человек не заставил просить себя дважды. Он любил доставлять удовольствие. Рука стала действовать настойчивее.

– Нет… я не хочу!

Сути, улыбаясь, продолжал. Он знал вкусы своей подруги и делал все, чтобы ей угодить. Она сделала вид, что сопротивляется, потом перевернулась и приняла любовника.

– Ты довольна своим петушком?

– Курочка в восторге. Ты просто чудо, милый.

Радуясь жизни, хозяйка птичника приготовила плотный завтрак и взяла с Сути обещание прийти на следующий день.

Вечером, проспав пару часов в порту, в тени грузового судна, он отправился к Пазаиру. Судья уже зажег светильники. Он сидел, скрестив ноги, и писал. Пес примостился у его левой ноги. Северный Ветер пропустил Сути, а тот в благодарность потрепал его по холке.

– Боюсь, сегодня ты мне понадобишься, – сказал судья.

– Любовная история?

– Не похоже.

– Но не твои же судебные игры?

– Ты угадал. Именно они.

– Опасные?

– Возможно.

– Интересно. Расскажешь побольше или предпочитаешь держать меня в неведении?

– Я расставил ловушку одному зубному лекарю по имени Кадаш.

Сути восхищенно присвистнул.

– Знаменитость! Он лечит только богатых. В чем ты его подозреваешь?

– Меня настораживает его поведение. Мне следовало бы прибегнуть к помощи моего пристава, но он сейчас занят другим делом.

– Что я должен сделать: провернуть кражу со взломом?

– Ни в коем случае! Просто понаблюдай за Кадашем и сообщи мне, если он сегодня ночью выйдет из дому и поведет себя странно.

***

Сути влез на дерево, откуда был виден вход в усадьбу зубного лекаря и дорога, ведущая к служебным помещениям. Такое занятие явно было ему по душе. Оставшись наконец один, он наслаждался ночной прохладой и красотой звездного неба. Когда погасли светильники и в большом доме воцарилась тишина, через ворота, ведущие в конюшни, из усадьбы прокрался человек. Это был седой мужчина в длинной накидке, его облик полностью соответствовал тому описанию зубного лекаря, которое дал Пазаир.

Следить за ним было нетрудно. Кадаш нервничал, но тем не менее шел медленно и не оборачивался. Он направлялся к перестраиваемому кварталу. Там находились старые обветшавшие административные здания: теперь они были разрушены и дорогу загромождала груда кирпичей. Зубной лекарь обогнул кучу строительного мусора и исчез из виду. Сути полез на эту кучу, следя за тем, чтобы какой-нибудь случайно скатившийся кирпич не выдал его присутствия. Забравшись наверх, он увидел костер, а вокруг костра – троих мужчин. Одним из них был Кадаш.

Они скинули свои накидки и остались обнаженными, если не считать кожаных чехольчиков, скрывавших их пенисы; в волосы они воткнули по три пера. Держа в каждой руке по короткой метательной палке, они начали танцевать вокруг костра, изображая борьбу. Вдруг партнеры Кадаша, оба явно моложе его, согнули ноги в коленях и запрыгали, издавая дикие вопли. Лекарю было нелегко за ними поспевать, но он с большим воодушевлением старался не сбавлять темпа.

Пляска продолжалась более часа. Вдруг один из танцующих сорвал кожаный чехол и выставил напоказ свое мужское достоинство; остальные последовали его примеру. Когда Кадаш явно начал уставать, они напоили его пальмовым вином и снова вовлекли в исступленный танец.

***

Пазаир выслушал рассказ Сути с величайшим вниманием.

– Странно.

– Ты просто не знаешь ливийских обычаев – подобные обряды у них обычное дело.

– А цель?

– Мужская сила, плодовитость, способность соблазнять… В танце они черпают новую энергию. Кадашу она, по-видимому, дается с трудом.

– Значит, наш зубной лекарь чувствует, что слабеет.

– Судя по тому, что я видел, он чувствует правильно. Но что противозаконного в его поведении?

– Вообще-то ничего. Он утверждает, что ненавидит чужеземцев, но сам не забывает о своих ливийских корнях и следует обрядам, которые приличное общество – основа его клиентуры – наверняка бы осудило.

– Но я, по крайней мере, был полезен?

– Незаменим.

– В следующий раз, судья Пазаир, пошли меня подсматривать за женскими плясками.

***

Используя свою силу убеждения, Кем с павианом исходили весь Мемфис и окрестности вдоль и поперек в поисках следов четырех подчиненных исчезнувшего начальника стражи сфинкса.

Чтобы переговорить с судьей, нубиец дождался ухода секретаря: Ярти не внушал ему особого доверия. Когда огромная обезьяна вошла в контору, Смельчак забился под стул хозяина.

– Как дела, Кем?

– Я раздобыл адреса.

– Надеюсь, не применяя насилия?

– Ни намека на грубость.

– Завтра прямо с утра допросим четырех свидетелей.

– Все четверо исчезли.

Ошеломленный Пазаир отложил кисточку.

Он и представить себе не мог, что отказавшись засвидетельствовать заурядный административный документ, он приподнимет крышку сундука, полного тайн.

– И никаких следов?

– Двое переселились в Дельту, двое – в фиванский район. У меня есть названия селений.

– Готовьте дорожную сумку.

***

Вечер Пазаир провел у своего учителя. Когда он шел туда, ему показалось, что за ним следят; он замедлил шаг, пару раз обернулся, но промелькнувшего было человека больше не заметил. Наверное, померещилось.

Сидя напротив Беранира на террасе убранного цветами дома, он пил свежее пиво и слушал, как постепенно затихает дыхание большого города, отходящего ко сну. Лишь отдельные огоньки выдавали полуночников или особо усердных писцов.

Когда рядом был Беранир, мир замирал. Пазаир с радостью удержал бы это мгновение, берег бы его, как зеницу ока, крепко сжимал бы в ладонях, чтобы оно не растворилось в черноте времени.

– Нефрет получила назначение?

– Еще нет, но вот-вот получит. Пока она живет в школе медицины.

– А кто принимает решение?

– Собрание практикующих врачей во главе со старшим лекарем Небамоном. Поначалу Нефрет предстоит в одиночку справляться с довольно простыми задачами, сложность будет возрастать по мере приобретения опыта. А ты мне по-прежнему кажешься мрачным, Пазаир: можно подумать, ты утратил свою жизнерадостность.

Пазаир вкратце рассказал о происходящем.

– Много тревожных совпадений, не правда ли?

– У тебя уже появилась какая-нибудь версия?

– Пока рано выдвигать версии. Закон был нарушен, это точно. Но в чем суть преступления и как далеко оно зашло? Возможно, я волнуюсь напрасно, иногда я даже сомневаюсь, стоит ли продолжать расследование, но я не могу брать на себя ответственность, даже самую незначительную, не придя к полному согласию со своей совестью.

– Планы строит сердце, оно же руководит поступками человека; характер же оберегает прозрения сердца[32]32
  Беранир приводит своему ученику слова мудрецов, собранные в «Поучениях» в форме наставлений.


[Закрыть].

– Характер у меня, надеюсь, не слабый. Все, что мне удастся узнать, я буду тщательно проверять.

– Никогда не упускай из виду счастья Египта, не заботься о своем благополучии. Если ты будешь поступать правильно, благополучие придет к тебе само собой.

– Если можно безропотно смириться с исчезновением человека, если официальный документ содержит ложные сведения, то разве это не представляет угрозы величию Египта?

– Твои опасения обоснованны.

– С вашей поддержкой я готов встретить любые опасности.

– Смелости тебе не занимать. Постарайся лишь более трезво оценивать ситуацию и научись обходить некоторые препятствия. Будешь биться о них головой – только лоб разобьешь. Обойди их, научись использовать силу противника, будь гибким как тростник и терпеливым как гранит.

– Да, терпения мне, пожалуй, не хватает.

– Работай над собой подобно тому, как зодчий работает над каменной глыбой.

– Вы не советуете мне ехать в Дельту?

– Ты ведь уже принял решение.

***

Надменный, величественный Небамон, с изысканным маникюром, в плиссированной тунике, отороченной цветной бахромой, открыл собрание, происходившее в большом зале мемфисской школы медицины. Десять прославленных лекарей, ни один из которых никогда не признавался виновным в смерти больного, должны были назначить молодых, только что посвященных врачей на их первую должность. Обычно решения были благожелательными и не вызывали никаких возражений. И на этот раз дело представлялось недолгим.

– А теперь – Нефрет, – объявил хирург, руководивший собранием. – Хвалебные отзывы из Мемфиса, Саиса и Фив. Случай замечательный, можно даже сказать, исключительный.

– Да, но она женщина, – заметил Небамон.

– Она не первая!

– Нефрет умна, не спорю, но ей не хватает энергии. На практике ее теоретические познания могут рассыпаться в прах.

– Она безукоризненно выдержала множество испытаний! – напомнил один из членов собрания.

– Испытания проходят под наблюдением опытных врачей, – вкрадчиво уточнил Небамон. – Но не растеряется ли она, оказавшись одна лицом к лицу с больным? Меня волнует ее выдержка. Не знаю, не ошиблась ли она, избрав наш путь.

– Что вы предлагаете?

– Весьма суровое испытание и тяжелые больные. Если она справится, мы возрадуемся вместе, в противном случае – посмотрим.

Не повышая голоса, Небамон добился согласия коллег. Он приготовил Нефрет пренеприятнейший сюрприз в самом начале карьеры: сломив ее, он поднимет девушку из грязи и примет в свои объятия, благодарную и покорную.

***

Нефрет в отчаянии уединилась, чтобы вволю наплакаться.

Ее не пугали трудности; но она не ожидала, что придется возглавить военный лазарет, куда свезли больных и раненых солдат, вернувшихся из Азии. Одни стонали, другие бредили, третьи опорожнялись. Глава санитарной службы казармы не дал девушке никаких наставлений, просто проводил ее к месту работы. Он подчинялся приказу.

Нефрет взяла себя в руки. Чем бы ни объяснялась такая несправедливость, ее дело – хранить верность профессии и лечить этих несчастных. Изучив казарменную аптечку, она воспряла духом. Прежде всего необходимо унять острую боль. Она растолкла корень мандрагоры – мясистого растения с длинными листьями и зелеными, желтыми и оранжевыми цветами, – чтобы извлечь сильно действующее вещество, обладающее болеутоляющими и наркотическими свойствами. Затем она смешала душистый укроп, финиковый и виноградный сок и прокипятила все это в вине; это снадобье больные будут принимать четыре дня подряд.

Она окликнула молодого новобранца, подметавшего казарменный двор.

– Ты будешь мне помогать.

– Я? Но…

– Ты назначен санитаром.

– Но мой начальник…

– Немедленно отправляйся к нему и скажи, что тридцать человек умрут, если он откажет мне в твоей помощи.

Солдат повиновался; он был отнюдь не в восторге от предстоявшей работы.

Вернувшись в лазарет, новобранец чуть не лишился чувств; Нефрет помогла ему прийти в себя.