Текст книги "Найти себя"

Кристин Григ
Найти себя

Пролог

Отпустив домой секретаршу, Дик Мейсон вернулся в кабинет и сел за рабочий стол. Подперев лоб рукой, он снова принялся обдумывать новый музыкальный проект, который обещал принести неплохой доход. Дела в фирме звукозаписи «Краун», созданной многолетними стараниями Дика, шли как нельзя лучше, но все же расслабляться пока было рано. Конкуренция в этой области шоу-бизнеса была так велика, что стоило ненадолго потерять контроль над ситуацией, как тут же кто-либо из соперников вырывался вперед.

Тихий стук в дверь прервал ход мыслей Дика Мейсона. В дверном проеме показалась кудрявая головка вокальной исполнительницы, называвшей себя Тиной Мелоди Хаммонд. Один из менеджеров Дика сейчас вел с ней переговоры о записи новой пластинки, потому что первый диск, к всеобщему удивлению, оказался довольно успешным и быстро исчез с прилавков музыкальных магазинов. Неожиданная популярность в среде четырнадцатилетних подростков привела к тому, что у Тины быстро появились замашки поп-звезды, хотя никаких серьезных предпосылок по части вокала для этого не было. Голосок у Тины Хаммонд был слабым. Однако этот недостаток с лихвой окупался сногсшибательной внешностью. Дик и сам не раз ловил себя на том, что невольно засматривается на стройную длинноногую красотку, щеголявшую в коротеньких юбочках и, несмотря на внушительного объема грудь, казалось, не подозревавшую о существовании такой детали дамского туалета, как бюстгальтер. Огромные прозрачные светло-голубые глаза Тины как будто манили таинственной глубиной, а лицо выражало ангельскую невинность. Познакомившись с певичкой поближе, Дик понял, насколько слабо отражала внешность ее внутреннее содержание.

– Привет, Дикки! Я почему-то была уверена, что ты до сих пор торчишь у себя в кабинете, – улыбнулась Тина, переступая порог. – Предпочитаешь работать в одиночестве?

– Да, нужно кое-что спокойно обдумать, – кивнул Дик. – У тебя ко мне дело или ты зашла поболтать? – поинтересовался он, нетерпеливо постукивая карандашом по папке с бумагами.

Тина пересекла кабинет и как ни в чем не бывало уселась на краешек стола перед самым носом у Мейсона.

– Не беспокойся, Дикки, много времени я у тебя не отниму, – заверила она его, покачивая ногой с самым непринужденным видом. – Твой менеджер передал мне условия, на которых ты собираешься заключить со мной новый контракт, но… – Тина вздохнула, – меня они не устраивают.

– Вот как? – усмехнулся Дик, откидываясь на спинку стула. – Мне казалось, что я предложил тебе довольно выгодную сделку. Что же тебя смущает? Если ты имеешь какие-либо конкретные предложения, я обещаю подумать над ними.

– Мне не нравится только один пункт договора. – Тина повела бровью и недовольно передернула плечом. – А именно тот, где речь идет о причитающемся мне гонораре.

Мейсон поморщился.

– Тина, постарайся посмотреть на вещи трезво. Предлагаемый тобой материал во многом не выдерживает критики. А твой вокал… – Он помедлил, выбирая выражения помягче, чтобы не обидеть ее. – По правде сказать, если бы не ребята, работающие у меня в студии на подпевке, от твоих песенок ничего бы не осталось.

В глазах Тины появилось хитрое выражение.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я не отдаю себе отчета в своих возможностях, – возразила она, кладя сумочку на стол рядом с собой. – Однако, несмотря на все мои недостатки, ты все-таки желаешь заключить со мной новый контракт! Я поразмыслила и пришла к заключению, что, возможно, у меня еще долго не будет такого шанса заработать хорошие деньги. Поэтому я не могу позволить себе его упустить. Не жадничай, Дикки! Ты же и так неплохо поживился за счет моей первой пластинки. Я понимаю, что тебе не хочется расставаться с деньгами, но… – Тина наклонилась вперед и ласково провела рукой по волосам Дика. – Я готова подсластить тебе пилюлю. – Другой рукой она стянула с плеча тонкую бретельку коротенького шелкового платьица, и перед глазами Мейсона неожиданно обнажилась одна ее полная грудь. – Я многое умею, – хрипло прошептала Тина, глядя потемневшими глазами на Дика, который продолжал сидеть, не в силах отвести взгляд от соблазнительного вишнево-коричневого соска. – Ты не пожалеешь. – Она стянула бретельку с другого плеча и опустила платье до талии. Тут Дик встрепенулся, словно сбросив наваждение, и поднялся на ноги.

– Тина, по-моему, это не слишком удачная идея… – начал он сдавленным голосом, чувствуя в паху горячую пульсацию и тщетно пытаясь справиться с ней. – Справедливости ради я должен признать, что действительно не ожидал получить от продажи твоей первой пластинки той прибыли, которую она впоследствии принесла. И я готов пересмотреть условия нового договора в твою пользу, но зачем же… – Он замолчал, растерянно глядя, как Тина, спрыгнув со стола, принялась ловко расстегивать пуговицы на его рубашке. – Постой! Ты ставишь меня в неловкое положение…

– Молчи, глупый! – выдохнула Тина, все больше распаляясь по мере того, как увеличивалось количество расстегнутых пуговиц. – Никто ведь не узнает! Я уже давно на тебя поглядываю, – призналась она, вытащив рубашку из джинсов Мейсона и прижимаясь упругой грудью к его обнажившемуся торсу.

Ошеломленный ее напором, Дик попятился и уперся спиной в стену. В ту же секунду Тина сомкнула губы на одном его соске, одновременно принимаясь на ощупь расстегивать пряжку брючного ремня. Мейсон на мгновение закрыл глаза, пронзенный сладостным ощущением, охватившим его в тот миг, когда Тина легонько сжала сосок зубами.

А та, справившись с пряжкой, потянула вниз молнию на джинсах, после чего просунула руку внутрь и высвободила разбухший член. Дик положил ладонь Тине на плечо, собираясь было отстранить ее, но у него не хватило ни сил, ни решительности, чтобы сделать это, потому что в течение последних двух месяцев жена отказывала ему в близости. Вернее, Полли просто молча поворачивалась в постели на бок, всем своим видом прося не беспокоить ее.

Тина опустилась на колено и нежно погладила возбужденную плоть Дика ладошкой, как будто это было живое существо. С приоткрытых губ Мейсона слетел едва слышный стон. Он снова закрыл глаза и прислонился затылком к стене. В это мгновение Тина прикоснулась горячим влажным языком к гладкой поверхности члена.

Дик хрипло вскрикнул, ноги его задрожали, и он зарылся пальцами в кокетливые кудряшки Тины. Та некоторое время играла языком с туго натянувшейся уздечкой, даря Мейсону изысканное наслаждение, вызывавшее вспышки красного света под его закрытыми веками, а потом отстранилась и спросила, облизывая губы:

– Тебе нравится то, что я делаю?

– Да… – прерывисто ответил Дик, у которого пересохло во рту.

– И ты пересмотришь условия нового контракта? – вкрадчиво поинтересовалась Тина, маскируя острый интерес к предмету разговора шутливой интонацией.

– Я же только что сказал, что и так согласен подумать над увеличением процента твоей доли от продажи второй пластинки… – начал пояснять он, но Тина не дала ему договорить.

– Да или нет? – настойчиво произнесла она.

– Да! – сдался Дик.

– Отлично! В таком случае, думаю, нам пора скрепить наш деловой союз. – Быстро оглядевшись. Тина направилась к широкому низкому креслу. – Иди сюда, – поманила она Мейсона, после чего, устроившись на самом краю мягкого кожаного сиденья, откинулась на спинку, подняла и развела в стороны ноги в черных туфельках на шпильках.

Подол ее темного в мелкий цветочный рисунок платья съехал вниз, легко скользя по стройным гладким бедрам. Тина сдвинула в сторону черную тесемку, призванную служить средней частью трусиков, и взору Дика открылась внутренняя розовая поверхность самой интимной части женского тела. Ничуть не смущаясь, Тина потянулась рукой вниз и стала массировать себя между ног длинными тонкими пальцами с покрытыми ярким бордовым лаком ногтями. Дыхание ее участилось, ноздри слегка расширились, взгляд застыл на лице Мейсона.

– Дикки… – страстно выдохнула она.

Мейсон провел языком по пересохшим губам и решительно шагнул к ней. Приблизившись к креслу, он стянул джинсы до середины бедер и опустился на колени. Тина внимательно следила за ним и, когда он медленно вошел в нее, издала странный звук, похожий на довольное кошачье урчание.

– Да, да, Дикки, да… – тихонько постанывала она в такт мерным движениям Мейсона, который в эту минуту позабыл обо всем на свете, в упоении предавшись сладостному ритму единения.

Его руки сновали по изящным ногам Тины, перемещаясь снизу вверх и обратно. Затем он сжал ее бедра чуть выше подколенных ямочек и властно раздвинул еще шире, продолжая самозабвенно действовать нижней частью тела, как будто ему хотелось проникнуть как можно глубже.

Тина снова протянула руку к чувствительному выступу между своих бедер. Слегка помассировав, она сдвинула его вперед, желая во всей полноте ощутить скольжение движущегося члена. В ее стонах зазвучали новые интонации, и Дик, продолжавший удерживать ее ноги, почувствовал, как усиливается сотрясающая Тину дрожь.

Так продолжалось еще некоторое время, в течение которого в кабинете звучало лишь прерывистое дыхание Мейсона и тонкие стоны Тины. Потом она коротко вскрикнула, как будто в ней оборвалась невидимая струна, а спустя несколько секунд хрипло и протяжно застонал Дик.

Когда все кончилось, Тина обессиленно опустила ноги. Дик еще некоторое время продолжал стоять на коленях, упираясь руками в кресло и тяжело дыша. Затем он поднялся, натянул джинсы… и внезапно замер, настороженно прислушиваясь. В это мгновение Тина тоже услыхала, как из приемной донесся тихий звук удаляющихся шагов.

Рывком застегнув молнию, Мейсон бросился к двери, которую Тина оставила неплотно прикрытой, но в приемной уже никого не было. Выругавшись вполголоса, Дик выглянул в коридор, но и там было пусто. До его слуха долетел лишь шум удаляющегося лифта. Впопыхах Мейсон так и не смог сообразить, поднимается он или опускается. Ясно было одно: кто-то видел их с Тиной. Но кто?..

1

Сегодня был торжественный день, вскоре должна была начаться свадебная церемония дочери, а Полли никак не могла остановить слезы.

– Я выйду на минутку, дорогая. Мне нужно подправить макияж, – сказала она Кэтти, прежде чем покинуть церковь и уединиться под раскидистой акацией на скамейке, комкая в руке мокрый носовой платочек.

– Мама, обещай, что ты не будешь плакать, – попросила ее дочь вчера вечером.

Они засиделись допоздна, попивая кофе с коньяком. Обе были слишком взволнованны, чтобы отправиться спать. К тому же Полли хотелось продлить те немногие часы, когда Кэтти еще оставалась ее маленькой девочкой, прежде чем стать женой Роберта.

– Обещаю, – кивнула Полли и тут же залилась слезами.

– Ну мама! – Кэтти взглянула на нее с упреком, как бывало не раз, когда она поздно возвращалась вечером домой и мать устраивала ей взбучку.

В этом-то и была вся беда: для Полли дочь все еще оставалась несмышленой школьницей. В восемнадцать лет рано выходить замуж! Но когда Полли попыталась сказать об этом дочери, в один прекрасный день вернувшейся домой с сияющим видом и обручальным кольцом на пальце, та и слушать ничего не пожелала.

– А сколько лет было тебе, когда ты вышла замуж за папу? – не без ехидства поинтересовалась она, положив тем самым конец едва начавшейся дискуссии. – Тоже восемнадцать!

Полли могла бы возразить, что их с Диком брак закончился крахом, но ее удержало сознание того, что дочь не имела к разводу ни малейшего отношения и ее вины в том не было.

– И все же Кэтти слишком молода, чтобы стать женой… Слишком молода… – шептала сейчас Полли, промокая слезы платочком.

– Полли! Вот ты где!

Вздрогнув от неожиданности, Полли подняла голову и увидела рядом со скамейкой Линду Фаррелл, свою лучшую подругу.

– Ты снова плачешь?

– Нет… – едва слышно произнесла Полли, давясь рыданиями.

– Ну что ты, перестань, – с нежностью в голосе произнесла подруга. – Идем в церковь.

– Нет.

– Полли, это просто смешно. Ты же не можешь сидеть здесь вечно.

– Могу.

– Брось, не упрямься. Это становится неприличным: тебя ждут сто человек!

– Семьдесят, – всхлипнула Полли. – И пусть ждут!

– Святой отец начинает проявлять нетерпение…

– Напрасно. Терпение – одна из высших добродетелей, – заметила Полли, громко сморкаясь в платок.

– Кроме того, твоя обожаемая тетушка, по-моему, близка к тому, чтобы начать роман со свидетелем со стороны жениха, – усмехнулась Линда.

Полли на мгновение застыла.

– Ты шутишь?

– И не думаю! Она вовсю кокетничает с парнем. Причем на лице у нее такое выражение… – Линда многозначительно прищелкнула языком. – Идем, ты еще успеешь полюбоваться. Кстати, свидетель действительно хорош собой. У него такие красивые глаза… Ты обратила внимание?

– Лин! Что ты в самом деле! – Полли сердито швырнула платочек в сумочку. – Тетю Марту я еще могу простить: она выжила из ума на старости лет, но ты-то?!

– А что? Мне всего тридцать пять лет, и я еще не чувствую себя старухой. Может, ты уже успела забыть, для чего нужны мужчины, а я еще только-только начинаю входить во вкус, – усмехнулась подруга и вздернула подбородок.

– Тебе тридцать восемь! – безжалостно напомнила Полли. – Уж мне-то можешь не морочить голову насчет своего возраста, ведь мы учились в одном классе, если помнишь! А мужчины?.. Я их прекрасно изучила. Они годятся только для того, чтобы делать детей – тут надо отдать им должное, – но больше они ни на что не нужны. А Кэтти сама еще ребенок. Ей рано выходить замуж! – сказала она и решительно защелкнула замочек сумочки.

– Постой, я еще не все сказала, – прокашлялась Линда, искоса бросив взгляд на подругу. – Он здесь.

– Кто?

– Твой бывший.

Полли похолодела.

– Дик?

Линда молча кивнула, поджав губы.

– Нет! Не может быть.

– Да! Он прибыл несколько минут назад.

– Ты не ошиблась? – с надеждой спросила Полли.

– Нет, – сокрушенно вздохнула Линда. – Он по-прежнему красив: светлые волосы, серые глаза, мускулы выпирают из-под пиджака… – Она вдруг осеклась, заметив внимательный взгляд Полли. – Гм… этого трудно не заметить.

– Да-да, я понимаю! – поддела ее Полли.

– Так что это без сомнения Дик. Не знаю, чему ты так удивлена. – Линда пожала плечами. – Он, кажется, предупреждал тебя, что непременно приедет на свадьбу дочери.

Полли поморщилась.

– Дик всегда был горазд на обещания. Вот выполнять их ему куда сложнее! И вообще… Это его вина, что Кэтти так рано выходит замуж!

– Полли!..

– И не пытайся оправдать его. Он мог сказать Кэтти, что она совершает ошибку? Мог. Однако не сделал этого. Ему не пришло в голову ничего лучше, как дать ей благословение на брак. Надо же было додуматься до подобной глупости! Я пытаюсь убедить Кэтти подождать с замужеством, закончить вначале образование, а Дик целует ее и советует поступить так, как ей хочется. Что ты на это скажешь, Лин? Обычная история! Дик всегда действовал наперекор мне.

– Полл, успокойся.

– Я была бы счастлива, если бы Дик проигнорировал сегодняшнее событие.

– Не думаю, что Кэтти была бы солидарна с тобой, – тихо заметила Линда. – В отличие от тебя, она в Дике не сомневалась и все время твердила, что он непременно прибудет на церемонию венчания.

– Это лишний раз доказывает, что Кэтти еще совсем не разбирается в жизни, – проворчала Полли. – Ладно, что толку говорить об этом… А моя сестра уже приехала?

– Нет, Нэнси я среди гостей не заметила.

– Надеюсь, с ней ничего не случилось. Она всегда отличалась пунктуальностью.

– Так или иначе, пора начинать. Сегодня в церкви венчается еще одна пара. Нехорошо получится, если мы их задержим, – настойчиво произнесла Линда.

Полли вздохнула и разгладила на коленях светло-зеленое шелковое платье.

– Что ж, чему быть, того не миновать. Идем.

– Постой. У тебя есть зеркальце?

Полли вновь открыла сумочку и вынула маленькое зеркальце. Собственное отражение мало порадовало ее. Тушь размазалась под глазами, губная помада стерлась, а нос покраснел.

– Нет, Лин, ты только посмотри на меня! – в сердцах воскликнула она.

– Я и смотрю, – кивнула Линда. – На конкурс красоты тебя сегодня не допустили бы.

– Ты можешь хоть иногда быть серьезной? – вспылила Полли. – Меня ждут гости… – А среди них и Дик, добавила она про себя, растерянно моргая.

– Что? Почему ты замолчала? – обеспокоенно поинтересовалась подруга.

– Нет, ничего. Помоги мне привести себя в порядок.

Линда тоже открыла сумочку.

– Для начала вытри тушь под глазами…

Дик Мейсон стоял на ступенях церкви, стараясь выглядеть как можно более непринужденно.

Это было нелегко. Он чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Вся его жизнь протекала в большом городе, и Эверглейдс казался ему едва ли не деревней. Когда после развода Полли продала отличную квартиру в Майами и купила небольшой домик в маленьком городке, Дик был вне себя от ярости.

– Эверглейдс? – спросил он хриплым от злости голосом. – Что тебе там понадобилось? Почему ты не можешь остаться здесь? Или тебе необходимо убраться подальше от меня, чтобы мы виделись как можно реже?

– Я и так нечасто тебя видела! – парировала Полли.

– А чего же ты хотела? Ведь мне приходилось много работать, чтобы обеспечивать семью.

– Ну, теперь в этом уже не будет необходимости. Тебе не придется никого обеспечивать, – заметила Полли, раздраженно тряхнув головой. – Как ты знаешь, я отказалась от алиментов.

– Потому что ты тупа и упряма как осел! – Дик пожал плечами. – Зачем нужно было продавать квартиру? Мы прожили здесь столько лет!.. В конце концов, здесь выросла Кэтти!

– Я делаю то, что считаю нужным, – отрезала Полли. – По условиям нашего договора квартира отошла ко мне.

– Но это же наш дом!

– Не смей кричать на меня! – воскликнула Полли, хотя Дик не кричал. Он никогда не позволял себе этого с ней. – И это больше не наш дом. Это просто несколько комнат, которые я ненавижу.

– Вот как? Ты ненавидишь квартиру, которую я приобрел на деньги, заработанные тяжким трудом?

– Я тоже не сидела сложа руки, знаешь ли! Но, несмотря ни на что, я не могу дождаться, когда съеду отсюда.

И она-таки съехала, подумал Дик, покачиваясь на церковных ступенях с пятки на носок. И укатила с Кэтти в Эверглейдс, очевидно надеясь, что это помешает мне видеться с дочерью.

Но Полли ошиблась. Дик навешал Кэтти каждый уик-энд. Он любил свою дочурку, и она платила ему тем же. Разлад, произошедший между ним и Полли, не имел к этому ни малейшего отношения. Временами Дику казалось, что его связь с Кэтти даже окрепла. Разумеется, приезжая в Эверглейдс, он встречался также и с бывшей супругой, невольно следя за тем, как она строит свою новую жизнь.

Полли арендовала помещение под магазин и занялась торговлей книгами. У нее появились новые друзья и даже, по словам Кэтти, мужчина. Дик не видел в этом ничего плохого. Ведь и в его жизни были женщины, разве не так? Сплошь одни красотки, причем на любой вкус. В этом и заключалось приятное преимущество холостяцкого образа жизни, особенно для человека, владеющего преуспевающей фирмой звукозаписи.

Когда Кэтти подросла, Дик перестал ездить в Эверглейдс. Так было проще. Дочь сама приезжала к нему в Майами или вылетала на самолете в тот город, где он находился по делам фирмы. И каждый раз Дик с гордостью отмечал, что девочка становится все красивее. Она, казалось, менялась прямо на глазах.

И все же Кэтти еще недостаточно созрела для того, чтобы выйти замуж, подумал Дик, стискивая зубы. Рановато это для восемнадцати лет.

Это все Полл виновата. Если бы она уделяла больше внимания дочери, а не своей личной жизни, Дику сейчас не пришлось бы маяться на церковных ступенях в тоскливом ожидании той минуты, когда он отдаст свою дочурку парню, подбородок которого лишь недавно познакомился с бритвой.

Впрочем, я, наверное, несправедлив к Робу, одернул себя Дик. Он старше Кэтти на четыре года. Положа руку на сердце, Дик не мог бы сказать, что недолюбливает парня. Роберт достаточно привлекательный молодой человек из приличной семьи, которого ожидает вполне обеспеченное будущее. Дику удалось поближе познакомиться с женихом своей дочери, когда он пригласил молодых людей на недельку к себе в Майами. Кэтти и Роберт не сводили друг с друга влюбленных глаз, и весь остальной мир, казалось, не существовал для них. И в этом и заключалась вся беда, потому что Кэтти совершенно не осознавала реальности и не отдавала себе отчета в том, что она делает.

Дик попытался завести разговор на эту тему, но Кэтти была настроена весьма решительно и не собиралась менять свои планы. В конце концов Дик понял, что ему придется смириться. Дочь достигла совершеннолетия и не нуждалась в родительском одобрении своих действий. Кроме того, Кэтти как-то обмолвилась невзначай, что ее мать не возражает против раннего замужества.

Таким образом, Дику не оставалось ничего иного, как поцеловать дочь, пожать руку Роберту и благословить их, делая вид, будто он на седьмом небе от счастья.

На самом деле благословение ровным счетом ничего не означало. Брак, особенно для молодых людей, по разумению Дика, всего лишь законное разрешение открытого сожительства. Оставалось только надеяться, что Кэтти и ее муж станут исключением из общего правила.

– Сэр?

Дик обернулся. Позади него стоял тот, кто собирался отнять у него дочь.

– Меня послали сказать вам, что уже все готово для начала церемонии.

«Сэр»! Дик не мог бы припомнить, когда в последний раз называл кого-либо подобным образом. Это обращение прозвучало для него не столько как выражение почтительности, сколько как смягченная форма обозначения пожилого человека. И неожиданно Дик почувствовал себя – несмотря на то что ему еще было далеко до старости – пожилым человеком. Подумать только, он сегодня выдает замуж дочь! Как летит время…

– Сэр?

– Слышу-слышу! – раздраженно отозвался Дик, но затем ему вдруг стало стыдно. При чем здесь Роберт? Мейсон вымученно улыбнулся. – Прости. Что-то я разволновался… – Он похлопал жениха по спине и последовал за ним в прохладный сумрак церкви.

В продолжение всей церемонии Полли шмыгала носом.

Кэтти выглядела как прекрасная принцесса, пришедшая из сказки. Роберт был красив в достаточной степени, чтобы вызвать слезы умиления, и не только на глазах будущей тещи.

Дик, однако, хранил на лице каменное выражение. Он улыбнулся только один раз – собственной дочери, когда вел ее к жениху. Затем он устроился на скамье рядом с Полли.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – тихо произнес Мейсон краешком губ.

Полли вскипела от возмущения, но ей удалось скрыть свое состояние. Как это похоже на Дика: заводить подобный разговор в таком месте! В чем он хочет ее обвинить? В том, что венчание происходит в скромной церкви, а не в огромном соборе? Что Мейсон не имеет возможности пригласить всех знаменитостей, среди которых он вращается? Что не может использовать свадьбу дочери в качестве очередной рекламной кампании?

Возможно, Дик счел платье Кэтти слишком старомодным, а флердоранж чересчур провинциальным – кто знает? Полли ничему не удивилась бы. С точки зрения бывшего супруга, она все делает неправильно. Вон как он сам вырядился!

– У папы сегодня такой праздничный вид! – восхищенно шепнула ей Кэтти при виде отца.

Да, Дик по-прежнему хорош, подумала Полли. Но, к счастью, она уже не та молоденькая девчонка, чтобы трепетать при виде стройной мужской фигуры или красивого лица.

Хотя прежде… Ах, прежде были времена, когда она испытывала счастье только оттого, что стоит рядом с Диком, легонько касаясь его плечом и вдыхая запах его одеколона…

В это мгновение голос священника зазвучал громче:

– А сейчас, если среди собравшихся здесь есть тот, кто может назвать причину, по которой Роберт Тайлер и Кэтлин Мейсон не могут сочетаться законным браком…

Через минуту, после того как святой отец произнес заключительную фразу, церемония венчания завершилась.

Дик все не переставал дивиться своему странному положению – быть отцом невесты, но не являться мужем ее матери.

Кэтти настояла на том, чтобы родители непременно сели за праздничный стол.

– Ты можешь сделать мне такое одолжение, папа? – спросила она. – Тебе трудно будет посидеть рядом с мамой пару часиков?

– Конечно нет, – не задумываясь ответил Мейсон.

Он считал себя воспитанным человеком. Полли также – несмотря на все ее недостатки – была воспитанной женщиной. Они развелись шесть лет назад. Все раны, причиненные этим разрывом, давно зажили. Безусловно, чтобы сделать приятное дочери, и Дик, и Полли найдут в себе силы некоторое время поддерживать вежливую беседу и улыбаться.

Так казалось Мейсону, недействительность не соответствовала его представлениям. Он не учел того, каково ему будет находиться рядом с Полли, выглядевшей удивительно молодо в красивом бледно-зеленом платье. Ее светлые волосы редкого розоватого оттенка ниспадали на плечи сплошной волнистой массой. Только нос ее подозрительно покраснел, словно от насморка. Полли то и дело шмыгала носом, поднося к нему платочек и отрешенно глядя на стоящих у алтаря Кэтти и Роберта, и у Дика тоже то и дело комок застревал в горле. Ему вдруг неудержимо захотелось обнять Полли и сказать, что все в порядке, что они не теряют дочь, а приобретают еще и сына…

В действительности они и в самом деле теряли Кэтти, и виной тому была беззаботность Полли.

Мало-помалу Мейсоном вновь овладела прежняя хандра, как будто вторившая унылому выражению на лице его бывшей жены.

– Улыбайтесь! – требовательно шепнула им дочь, и они немедленно послушались, хотя в улыбках их было столько же естественности, как в гримасе, тщательно изображенной красками на лице клоуна.

К счастью, в ресторан, где должен был состояться свадебный обед, Полли и Дик ехали в разных автомобилях, но по прибытии им пришлось сесть рядом за стол.

Дику казалось, что выражение воодушевленной приподнятости застыло на его физиономии мертвой маской. Судя по тому, какие взгляды бросала на него время от времени дочь, так оно и было.

Очнись, Мейсон, велел себе Дик. Ты же прекрасно владеешь искусством вести малозначительные разговоры с незнакомыми людьми. Значит, и беседа с бывшей супругой пройдет у тебя успешно.

Он искоса взглянул на Полли и прочистил горло.

– Ну… Как поживаешь?

– Прости, – удивленно повернулась к нему та, – ты ко мне обращаешься?

Дик прищурился. К кому же еще? Не к официанту же, который как раз в этот момент наливал им шампанское. Напомнив себе, что нужно сохранять спокойствие, Мейсон расплылся в белозубой улыбке.

– Я спросил, как ты поживаешь.

– Спасибо, хорошо. А ты?

«Спасибо, хорошо», поморщился Мейсон. К чему этот пресный фальшивый тон?

– Не жалуюсь! – улыбнулся он как можно дружелюбнее и немного подождал, в надежде, что Полли поддержит разговор. Она не сделала этого, поэтому Дик продолжил: – Не знаю, упоминала ли Кэтти, но, в связи с тем, что в этом году моей фирме исполняется десять лет, мы затеяли грандиозный проект…

– Мы? – холодно уточнила Полли.

– Ну да. Я и мои сотрудники. Мы собираемся…

– Очень мило, – обронила бывшая супруга, безразлично отворачиваясь.

Мейсон почувствовал, что к его лицу прилила кровь. Вот и заводи после этого вежливую беседу! Полли не только сразила его наповал, но, казалось, вообще собиралась стереть его с лица земли, демонстрируя интерес к чему угодно, но только не к бывшему мужу. Она, похоже, готова была шею вывихнуть, озираясь по сторонам. Неожиданно на ее губах появилась первая за весь день настоящая улыбка.

– Эй! – тихонько окликнула она кого-то. – Эй!

На ее призыв обернулся сидевший неподалеку за столом странный рыжеволосый человек в пиджаке, который грозил вот-вот треснуть по швам. Наметившаяся на макушке незнакомца плешь была обрамлена мелкими кудряшками, и это делало его похожим на раскормленного пуделя. Человек помахал в ответ рукой.

– Это еще кто? – поинтересовался Дик.

Полли не удостоила его взглядом. Она была занята тем, что продолжала улыбаться «пуделю».

– Это Сидни Шерман, преподаватель английского языка.

Шерман тем временем поднялся из-за стола и направился к ним. Он был похож скорее на продавца в отделе дамских перчаток, чем на преподавателя. А эта улыбочка на его лице… Именно она почему-то больше всего злила Мейсона.

– Полли! Дорогая моя! – произнес Шерман, беря в пухлую ладонь протянутую ею руку и поднося к губам. – Какая красивая церемония была в церкви!

– Спасибо, Сид, – ласково улыбнулась Полли.

– Великолепные цветы…

– Благодарю.

– Органная музыка, украшения…

– Спасибо.

– И ты сама выглядишь восхитительно!

– Спасибо, Сидни, – произнес Мейсон.

Полли и Шерман одновременно повернулись к нему. Дик как ни в чем не бывало ухмыльнулся, снова продемонстрировав белоснежные зубы.

– Она действительно превосходно выглядит, правда? – продолжил он. – Полли, я имею в виду. – Бывшая супруга метнула на него предупреждающий взгляд, но он оставил его без внимания. Придвинувшись к Полли поближе, Мейсон обнял ее за плечи. – Особенно мне нравится твое декольте, детка. Впрочем, ты сама знаешь, как это на меня действует, – томно добавил он, понижая голос, после чего посмотрел на Шермана. – Некоторые ребята безразличны к подобным штучкам, но я…

– Дик! – возмущенно воскликнула Полли.

Шерман растерянно заморгал.

– Вы, должно быть, муж Полли?

– А ты, оказывается, сообразительный малый, Сид! – одобрительно усмехнулся Мейсон.

– Он больше не является моим мужем, – сухо заметила Полли, передергивая плечами, чтобы сбросить руку Дика. – Когда-то давно мы были женаты, но все это в прошлом. Я предпочла бы вовсе не видеться с ним, но в такой день… – Она замолчала, а потом добавила: – Сегодня мне хочется потанцевать с тобой, Сид!

Мейсон вновь ухмыльнулся. Если бы в эту минуту кто-либо сказал ему, что у него внезапно выросли ядовитые зубы кобры, он бы не удивился.

– Слыхал, Сид? – снова включился он в разговор, получая какое-то низменное удовольствие при виде того, как вытянулось лицо Шермана.

– Дик, прекрати, – прошипела Полли, но тот проигнорировал ее просьбу и на этот раз.

– Наша Полли отлично танцует. Только нужно следить, чтобы она не увлекалась шампанским, иначе ее партнеру придется туго. Правда, детка?

Полли хватала воздух ртом как выброшенная на берег рыба.

– Дик! – произнесла она задушенным шепотом.

– Что? Ведь Сид твой хороший друг, не так ли? Мы же не станем скрывать от него наши маленькие секреты, да, детка?

– Прекрати называть меня так!

– Как?

– Сам знаешь! – процедила Полли сквозь зубы. – И не лги. Я за всю жизнь ни разу не напивалась допьяна.

На губах Мейсона медленно появилась коварная улыбка.

– Ты слегка грешишь против истины, золотце. Вспомни, как мы праздновали наш первый совместный Новый год. Мы сварили глинтвейн, и он настолько понравился тебе, что ты выпила все до капли. А после ты увлекла меня в спальню…