Текст книги "Семья на выходные"

Кристин РИММЕР
СЕМЬЯ НА ВЫХОДНЫЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Сейчас я не могу стать твоей женой, Джордан.

Вот так. И это произнесла Ева. Она дорого дала бы, чтобы забрать свои слова обратно! Но не могла. Потому что сказала то, что должна была сказать.

Джордан затряс головой, точно не верил своим ушам.

– Что? Я не ослышался? – В его низком голосе, в котором всегда звучали ласковые шутливые нотки, теперь не было и намека на смех.

Ей очень хотелось бы перевести взгляд на мирный песчаный пейзаж за окном, мерцающее море, серповидный месяц, но она заставляла себя смотреть ему прямо в глаза.

– Я сказала, что не могу выйти за тебя замуж, как мы условились. Не могу пройти через это еще раз.

Она остановилась, собираясь с мыслями, чтобы объяснить ему, почему так поступает.

Но ничего путного ей в голову так и не пришло. И она знала почему. Бушевавшие в ней чувства не давали размышлять трезво. Ева Тэннер была без ума от Джордана Максуэйна. Но любовь это еще не все. Нельзя забывать и о многом другом.

– Ева, послушай меня.

Она напряглась.

– Нет, Джордан, лучше ты меня послушай'. Это не просто волнение. С нашей первой встречи я ни разу не задумывалась, что будет потом…

– Продолжай, – тихо перебил он. – Все это смахивает на предсвадебный синдром. Так бывает. Но это пройдет. И все будет хорошо.

Она поняла: он предпочитает не верить ее словам.

А с какой стати он должен верить, тут же возразила она себе. Прежде с твоей стороны никаких возражений не было. С самого первого вечера инициатива была за Джорданом. Он планировал каждый ваш день, твердой рукой расставлял фигуры и заказывал музыку. И какое право ты имеешь укорять его за то, что он не верит, будто ты внезапно передумала и разрушила его планы?

– Ты меня любишь? – продолжал допытываться Джордан.

О боже, любит ли она его? Еще бы, всем сердцем. Любит до умопомрачения.

Влюбилась она в него, кажется, с первого взгляда, в этом самом доме, когда увидела его на кухне тридцать два дня назад. Она пришла обслуживать скромную вечеринку, а в результате потеряла голову.

– Вы из Фирмы обслуживания?

– Да, оттуда, – засмеялась она, – я в ней босс.

В последний момент позвонила Дебби, сказала, что ей нездоровится, а я не успела подыскать замену.

Он улыбнулся, и ей показалось, что все вокруг озарилось ярким светом.

– Отлично, выдайте Дебби премию за мой счет, договорились?

– За что?

– За то, что я обязан ей нашей с вами встречей.

Она залилась краской.

– Вы спятили.

– Вот именно. Когда я увидел, как вы воздвигаете айсберг из кусочков колотого льда у меня на кухне, меня словно громом поразило. Вот я и потерял рассудок, и потерял его из-за вас. Что вы делаете завтра вечером?

– Я…

– Прекрасно! Вот это будет день! Пометьте в своем календаре. Так будет завтра и всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, вы не против катания на лодке?

– На лодке?

– Ну да. Предлагаю отправиться на лодке в Каталину. Там есть уютный ресторанчик, и…

О боже! Разве можно было в него не влюбиться! Он ворвался в ее размеренную, устоявшуюся жизнь, озарив ее огнями умопомрачительного фейерверка, превратив каждый день в праздник.

Его обожали даже ее дети. С первого дня знакомства он включил их в сферу своего внимания.

Придумывал одну экскурсию за другой – то в зоопарк Сан-Франциско, то в питомник Нотс-Берри, то в Диснейлэнд.

А как хорошо им было играть здесь, на берегу моря, до самого вечера, а потом возвращаться, есть домашнюю пиццу и смотреть кино по видику. Для Уэсли и маленькой Лизы Джордан стал кумиром. Едва заслышав его имя, они визжали от восторга.

– Ты будешь отвечать на мой вопрос? – Приблизившись вплотную, он слегка приподнял ее подбородок, и от прикосновения его пальцев по телу Евы разлилось тепло. – Ты любишь меня?

– Да… – она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но сдержала их, – да, люблю.

– Тогда не нарушай обещания и выходи за меня замуж в субботу, как условились.

– Пожалуйста, Джордан, постарайся понять.

– Понять что?

– Мне.., мне нужно время. Мы знакомы лишь месяц, и меня не оставляет ощущение, будто меня подхватил ураганный вихрь. Мне даже некогда остановиться и подумать. Все это похоже на безумие – прекрасное, романтическое, но…

– Но что?

– У нас с Тэдди все было точно так же: мы поженились после нескольких недель знакомства. И теперь я не должна допустить, чтобы это повторилось. Я должна помнить о детях. Еще один развод они не перенесут.

– Развод? – Он коротко рассмеялся. – Развода не будет. У нас в семье женятся раз и на всю жизнь. И мы не будем исключением.

– О Джордан, конечно, сейчас мы так думаем…

Он взял ее за плечи.

– Я не думаю. Я знаю. И я не твой бывший муж. В его голосе появились резкие нотки. Желваки на скулах напряглись.

– Это я знаю. – Она заставляла себя говорить твердо.

– Тогда почему ты сравниваешь меня с ним?

– Я…

– Что – ты? – Его пальцы впились ей в плечи, но, заметив, что причиняет боль, он отпустил ее.

– Просто я хотела сказать, что начинаешь сомневаться, когда оказываешься в той же ситуации.

– Что ты имеешь в виду? – Не дождавшись ответа, он повернулся и стал расхаживать по комнате, охваченный бессильным бешенством. Таким она его никогда не видела. – Разве похож я на самодовольного дурака? Или на человека, который сначала усыновляет двоих детей, а потом решает, что заботы о них ему не по душе? Или ты думаешь, что я улизну в Нью-Йорк делать карьеру в шоу-бизнесе, а документы о разводе при случае вышлю почтой?

Она сделала умоляющий жест.

– Джордан, перестань. Я имела в виду совеем другое.

– Неужели? – Он резко обернулся, пронзая ее взглядом. – Тогда постарайся объяснить, что именно.

– Я и стараюсь.

Она тщательно подбирала слова.

– Мне кажется, что я для тебя что-то вроде одного из твоих предприятий. Ты обставил все честь по чести: вино, закуска, – осталось лишь скрепить сделку печатью. А у меня уже кружится голова, и приходится во Всем полагаться только на тебя. Ставлю в нужной графе подпись, и вот я – уже миссис Джордан Максуэйн. Но я не предприятие, а человек из плоти и крови, мне нужно время.

– 'И сколько же тебе его нужно?

Она колебалась.

– Месяц-другой. Не знаю. Пока не узнаем лучше друг друга. Пока не увидим друг друга в подлинном свете.

Спокойное лицо Джордана искривилось, как от сильной боли.

– Чушь какая-то! Что ты называешь «подлинным светом»?

– То, что было с нами, напоминает волшебную сказку или что-то в этом роде. Ты такой смелый, ни на кого не похожий…

– И это плохо?

– Нет, конечно, нет, я…

– Что – ты?

– Я чувствую, что долго так продолжаться не может. Я не смогу дать тебе то, чего у тебя еще не было.

– Это не правда.

В подтверждение искренности своих слов она положила руку ему на грудь, но в ту минуту жест этот значил нечто большее. Он напомнил им об огне, в котором пылали они оба.

Мрачный взгляд Джордана оживился.

– О том, что ты можешь мне дать, судить буду я.

Он привлек ее к себе.

Сгорая от желания, Ева очутилась в его объятиях. Она понимала, что надо оттолкнуть его и попытаться объяснить то, что он отказывается понять. Но от ощущения его близости – его силы, красивой мускулистой груди, прижавшейся к ней, его запаха, мужского запаха, к которому примешивался аромат песка и моря, – она на минуту потеряла голову.

– Я – подлинный, – говорил он, – и все, что было между нами, тоже подлинное, настолько, насколько это вообще возможно.

– Я люблю тебя, Джордан. – Его губы уже касались ее шеи. Она снова издала стон. – Я тебя люблю.

– И ты выйдешь за меня. В субботу…

– Джордан…

– Обещай.

– Джордан, я…

– Что?

– Я не могу.

– Можешь.

– Нет, я…

– Скажи мне, скажи «да».

– Джордан…

– Скажи!

– Джордан…

– Скажи, милая, скажи сейчас же… – Его губы коснулись ее уха, лаская и щекоча.

Ей казалось, что «да» уже слетает с ее губ. Но каким-то чудом она снова взяла себя в руки и едва слышно, но отчетливо произнесла «нет».

И тотчас же их восхитительные ласки прекратились.

И хотя это следовало бы сделать Еве, Джордан разомкнул ее руки, обвивающие его, и легко ее отстранил.

Потом отвернулся и стал смотреть на волны за окном. Она понимала: он хочет погасить свой порыв, да, впрочем, и она тоже; старается не думать о том, чем бы они могли заняться, если бы она отважилась сказать «да»; гонит от себя мечты о жгучих наслаждениях, которые могли бы унести их в безбрежный океан блаженства.

– Что за игру, черт побери, ты ведешь? – резко, не поворачивая головы, произнес он.

Ева стиснула пальцами виски: до чего же она себя презирала! Еще утром, стоя перед зеркалом, она поняла, что пора что-то делать, пока ничего дурного, вроде ее брака с Тэдди Тэннером, не произошло. Но с ужасом догадывалась, что может с этим не справиться.

И, судя по всему, оказалась права. Она все провалила. С треском. Пролепетала свои доводы, будто и сама в них не верила, и, едва он привлек ее к себе, растаяла в его объятиях.

– Это не игра, клянусь тебе, – устало выдохнула она.

– Тогда, черт побери, чего же ты хочешь?

– Ничего. Только то, что сказала. Пожалуйста, постарайся понять. Я хочу, чтобы в браке мы были равны. Но пока я себя не чувствую равной. Я словно твоя тень, целиком в твоей власти. Думаю, это опасно для меня.

Тут он обернулся.

– Это безумие. Мы равны настолько, насколько это вообще возможно. Я тебя боготворю. И готов подарить тебе весь мир, если захочешь.

– В том-то и дело: я должна добиться всего, чего хочу, сама. Никто другой не может мне этого дать.

– Прекрасно. – В его голосе нарастала раздражительность. – Получай то, что хочешь. И выходи за меня замуж в субботу.

– Пока, Джордан, я не могу выйти за тебя замуж.

Они вернулись к тому, с чего начали. Только теперь он уже почти верил, что ее слова не пустой звук. Она и впрямь решила отсрочить их бракосочетание.

С первого вечера, когда он увидел ее у себя на кухне, он не допускал и мысли, что может ее потерять. Она принадлежала ему с той минуты, как, залившись краской, назвала сумасшедшим, а он ответил, что так оно и есть, он потерял рассудок из-за нее.

Теперь же произошло невозможное. Она сказала «нет».

О боже, в эту минуту он испытывал к ней едва ли не ненависть. Она уничтожила в нем мужчину.

Он призывал себе на помощь остатки мужества, чтобы не броситься к ее ногам, умоляя не покидать его.

Почему же, черт побери, он до сих пор не понял, какую власть имеет над ним эта женщина?

Страшно подумать! Ведь он близок к агонии.

Но агонии Джордан Максуэйн не допустит.

Джордан начал резким тоном, которым никогда прежде с ней не говорил:

– С меня хватит, Ева. Либо «да», либо «нет».

Или – или. Я не собираюсь ждать всю жизнь, пока ты поймешь, хочешь ли быть моей женой.

Он увидел, как широко открылись ее огромные сине-зеленые глаза, и испытал удовлетворение. Вот так. И это при всей его нежности и обходительности. Надо поставить ее перед выбором сейчас или никогда.

– Ну решай же, Ева. Сейчас! Да или нет?

Почувствовав в нем какой-то надлом, Ева, хотя и не понимала, что с ним, отчаянно пыталась воззвать к его разуму:

– Джордан, прошу тебя, давай обойдемся без ультиматумов. Неужели мы…

– Так ты выйдешь за меня в субботу? – Его тон был непреклонен, как и выражение лица.

– Джордан, не надо так… – Ева умоляюще смотрела на него.

– Да или нет?

– Если ты дашь мне немного времени… Если б я могла…

– Да или нет?

– Джордан…

Он пристально смотрел на нее.

Ева собрала всю свою волю:

– Коль ты требуешь ответа немедленно, я скажу «нет».

Воцарилась тишина.

– Что ж, ладно, – тихо произнес он, пожав плечами. – Больше говорить нам не о чем. Свадьба отменяется.

Ева не могла поверить своим ушам. Она просила его подождать. И он дал ей время. Всю оставшуюся жизнь. Без него.

С последней надеждой она еще раз прошептала его имя. Он остался неподвижным. Ева повернулась и вышла из комнаты.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Говорю тебе, позвони ему. Положись в этом деле на меня. – Рози Голланд, лучшая подруга и соседка Евы, вдруг умолкла и вытаращилась на глазированное печенье, которое держала в руке. О господи, я сажусь на диету. Даю слово. Завтра и ни днем позже. – С этими словами Рози откусила печенье.

Благодарная случаю, заставившему Рози оставить больную тему, Ева отрешенно смотрела в окно: там во дворе играли дети. Она увидела, как Уэсли яростно отбивает ракеткой мяч, а Лиза, присев на своих пухленьких ножках, что-то внимательно изучает в траве. На осеннем небе не было ни облачка. Ярко и приветливо светило солнце.

– Ты хоть что-нибудь слышала из того, что я сказала?

Взглянув на подругу, Ева через силу улыбнулась.

– Ты садишься на диету. Завтра.

– Очень смешно. – Толстым пальцем Рози смахнула крошки со рта. – Еще раз говорю: позвони ему. Сейчас же. – Остатки печенья она слизала.

Ева замотала головой.

– Это ничего не даст.

– Откуда ты знаешь? Сперва позвони, а там посмотрим.

– Нет-нет, я отлично знаю: он не захочет меня видеть.

– Ну и что? Пусть даже ты и права и он действительно порвал с тобой. Но это не значит, что ты должна с этим смириться, ведь так?

Ева провела рукой по лицу, тщетно стараясь стряхнуть усталость.

– Ох, Рози…

– Только не надо охать. Я совершенно серьезно. Что с тобой? Почему ты сдалась? Посмотри вокруг. – Рози будто раскрыла объятия. – Тебе нет еще тридцати, а у тебя свой дом, здоровые и счастливые дети. У тебя свое дело, которым ты руководишь, не выходя из дому, поэтому можешь приглядывать за ними целый день. У тебя есть помощница на все руки, с положительными рекомендациями, которая и с твоей работой справится, и с детьми посидит. Словом, ты добилась всего, что нужно современной одинокой маме. Причем без всякой поддержки Тэдди Тэннера, твоей единственной и величайшей ошибки, чтоб ему подавиться своими паршивыми шуточками.

– Он иногда посылает мне алименты.

– При чем тут его алименты? Тем более что этот подонок бросил тебя за три месяца до рождения Лизы. Я хочу сказать, ты не раскисла и встала на ноги. Почему же, черт побери, встретив мирового парня, просто созданного для тебя, при первой возникшей у вас проблеме ты линяешь в кусты?

– Рози, ты не понимаешь.

– Почему, я спрашиваю тебя, почему?

– Тебя же там не было. Ты не слышала, как он…

– Ты сама позволила ему запугать себя.

– Нет. Он так себя вел.

– Джордан, – Мелба Блекер широко улыбнулась, отчего вокруг ее глаз собрались глубокие морщинки, – как хорошо, когда есть возможность встретиться таким образом и получше узнать друг друга. – Мелбе было свойственно редкое обаяние.

Она бросила взгляд на своего мужа, сидевшего по другую сторону обеденного стола.

– Это событие для нас с Мортом.

– Понимаю, миссис Блекер.

– Мелба, Джордан, просто Мелба, – поправила она, погрозив ему пальцем.

Он сдержанно улыбнулся.

– Хорошо. Мелба. Я отлично понимаю, о чем вы говорите. Поэтому всегда предпочитаю встречаться со своими клиентами в непринужденной обстановке, чтобы разрешить все возникшие вопросы, прежде чем принять окончательное решение.

– Прекрасный подход к делу, – заметила Мелба и вплотную занялась греческим салатом.

Джордану следовало бы пустить в ход свое остроумие и красноречие, но в этот вечер он был не в форме – и знал об этом. Обхаживать своих будущих клиентов за приятной беседой было для него залогом успешного контракта.

Однако в этот вечер ему было не по себе. Он чувствовал себя не в своей тарелке и с трудом изображал интерес к патенту на «Чили Лилиз», который собирались приобрести Морт и Мелба; кстати сказать, отличная пара – лучших инвесторов и желать нельзя.

Сидя во главе стола, Джордан видел угол кухни. Там ловко орудовала Дебби, которую прислала Ева приготовить и сервировать ужин.

Всякий раз, как он замечал девушку, ему обязательно приходила мысль, что вместо нее могла быть Ева.

И за столом она сидела бы напротив Джордана. Скорее всего, в том черном платье, с открытыми плечами. Он просил надеть именно это платье и в шутку заметил, что, не будь у него делового интереса к чете Блекеров, все свое внимание он сосредоточил бы на ней, от одного ее вида лишившись рассудка.

– Вы так не считаете, Джордан?

За те сорок восемь часов что он остался без Евы, он уже не в первый раз терял нить разговора.

– Простите, Мелба, – поспешно извинился Джордан. – Что вы сказали?

Мелба, не задумываясь, повторила вопрос и получила на него исчерпывающий ответ. Потом несколько вопросов задал Морт. В гостиную тихо проскользнула Дебби, чтобы накрыть стол к следующему блюду.

Несмотря на то что ужин прошел не лучшим образом, сделка все же состоялась. Морг с Мелбой, оказывается, давно мечтали о совместном бизнесе, и предложение Джордана их вполне устраивало. Завтра же они позвонят в банк и затем сообщат, когда все будет готово для подписания бумаг.

В десять тридцать, оставшись один, он принял душ.

Потом, вытирая голову полотенцем, направился в спальню. И вспомнил, что собирался позвонить бабушке Алме и сказать, что свадьба не состоится и на семейную встречу в День благодарения у двоюродной бабушки Доры он приедет один. Но звонить Джордан не решался, а почему и сам толком разобраться не мог.

Он сел на край кровати и взглянул на часы.

Было около одиннадцати – слишком поздно, чтобы беспокоить Алму. Лучше отложить до завтра.

Время еще терпит.

Джордан взглянул на телефон. Рядом с ним стояла бархатная коробочка, в ней – обручальное кольцо с бриллиантом, которое предназначалось Еве. В ближайшие дни надо вернуть проклятое кольцо ювелиру.

Взгляд его опять остановился на телефоне.

Интересно… Ева уже спит?

Он сорвал с себя полотенце и с остервенением швырнул его в угол. Что ни говори, но поступил он правильно. Главное теперь – выкинуть ее из головы, и все.

Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что такие, как он, не созданы для брака и семейной жизни. Похоже, раньше он заблуждался на этот счет и тешил себя иллюзиями.

– Ты выйдешь за меня, Ева?

– Да, Джордан, конечно, да.

Вспомнив все это, Джордан крепко выругался, потом подошел к тумбочке и выудил оттуда шорты. В ярости натянул их на себя и вышел на улицу, чтобы пробежаться перед сном.

На следующий день Джордан то и дело напоминал себе насчет звонка Алме. Да так и не собрался позвонить.

А тут еще свадебные подарки, которые продолжали приходить по почте. Шесть посылок и бандеролей он уже получил. У его бабушки было три сестры и брат. Все их дети и дети детей считали своим долгом послать подарок, потому что Джордан наконец-таки решился покончить с холостяцкой жизнью. Проклятые свертки он свалил в пустой комнате, выросла целая гора.

Но он вовсе не считал себя обязанным возвращать все это..

Главное – нужно позвонить Алме. Он и хотел, но почему-то опять дождался одиннадцати вечера. А звонить больной восьмидесятивосьмилетней женщине, чтобы сообщить, что ее мечте не суждено сбыться, вряд ли стоит так поздно.

Подождем до завтра, решил он, но завтра уже без всяких отлагательств.

На следующий день, а это была суббота, они с Евой должны были лететь в Тахо и в одной из часовенок Южного Побережья обвенчаться.

Весь день он никак не мог решиться, но в семь вечера понял, что дальше тянуть нельзя. Звонить сейчас Алме было самое время, если, конечно, не иметь в виду новость, которую он собирался сообщить. Она, скорее всего, в своей комнате, занята своими обычными делами, читает или смотрит телевизор.

Джордан звонил из спальни, стоя у кровати, сидеть он почему-то не мог. По памяти набрал номер и с тяжелым сердцем стал ждать ответа.

Бархатная коробочка все еще была на столике; схватив, он стал вертеть ее в руке, пока не услышал на другом конце знакомое:

– Алло, Алма Максуэйн слушает.

– Бабушка, это я. – Он почувствовал, что она улыбнулась.

– Джордан! Вот так сюрприз!

– Как твое здоровье? Как бедро? – (Несколько месяцев назад, упав, она сломала его и по этой причине не смогла бы приехать на их венчание.) – С каждым днем лучше, хотя я еще на костылях.

– А как сердце? – (Она страдала аритмией, пульс у нее то учащался, то пропадал совсем.) – Можно, конечно, поговорить о моем здоровье, Джордан, но сейчас меня волнует другое. Я ужасно рада, что ты позвонил. Рассказывай, как дела.

– Прости, ты о чем?

– О, Джордан! Конечно, о свадьбе. Как все прошло? Ты волновался? А Ева?.. Как она себя чувствует в роли новоиспеченной миссис Максуэйн?

– Это как раз то, о чем я… – Тут его голос сорвался, и пришлось набрать воздуха, прежде чем продолжать.

Наступило решающее мгновение, которого он ждал. И уже совсем был готов сказать: «Евы тут нет. Свадьба не состоялась. И я вовсе не в отеле Тахо, а дома. Все полетело к чертям собачьим…»

Но у Алмы был такой счастливый голос! Как, черт побери, он мог бы сказать правду и разбить ей сердце!..

И он солгал:

– Она купает в ванной Лизу.

– О, конечно! – с улыбкой воскликнула Алма. В моем возрасте уже забываешь, каких забот требуют маленькие дети. Передай, что я люблю ее. И скажи, что жду не дождусь среды. Когда мы встретимся.

– Я.., да. Хорошо, бабушка. Передам.

– Ну, ладно. Дора уже вся в хлопотах. Вам с Евой она выделила лучшую комнату для гостей с ванной. Она настаивает, чтобы я приехала пораньше и осталась на весь уикенд. Мне уже гораздо лучше; думаю, я смогу на это решиться. И у меня будет возможность поближе познакомиться с Евой и ребятишками.

– Да. Хорошо. Извини, бабушка, но мне пора идти.

– Ох, я совсем заболталась. Конечно, не можешь же ты торчать у телефона всю ночь.

– Да… Я… Мы увидимся в среду, да?

Наступила короткая пауза, и ему показалось, что бабушка что-то заподозрила. Наконец она нарушила молчание:

– Да. В среду. Я люблю тебя, Джордан. До встречи со всеми вами.

Прежде чем он ответил: «И я люблю тебя, бабушка», раздались гудки, и он аккуратно положил трубку.

Взгляд Джордана упал на бархатную коробочку, которую он все еще вертел в руке. Он приоткрыл крышку, и изнутри холодным блеском сверкнул бриллиант.

Захлопнув коробочку, Джордан сунул ее в карман. Потом отнес в машину и положил в отделение для перчаток. Хорошо бы поскорее от нее избавиться, как-нибудь завезти к ювелиру.

Он взглянул на часы: семь тридцать. Впереди его ждала долгая одинокая ночь.

Джордан понимал: дома сидеть ему будет невмоготу. В Малибу он знал один дорогой ресторан, где всегда можно получить столик. Он любил ездить туда развеяться и вкусно поесть, а потом уж как сложится.

Черт побери, не все ли равно, куда податься.

Главное – выбраться из дому, вернуться к прежней нормальной жизни. Вычеркнуть из памяти Еву Тэннер и перестать вести себя как влюбленный дурак.

Он схватил летний пиджак и направился к выходу Метрдотель ресторана в Малибу встретил его как желанного гостя. Сунув ему в карман чаевые, Джордан устроился в баре ждать свободный столик.

Красивая брюнетка сразу обратила на него внимание и жестом велела бармену поставить стакан Джордана рядом с собой. Ее бездонные темные глаза как бы говорили: «Иди сюда. Твое место здесь».

Наконец его пригласили к столику. Приступив к трапезе, он старательно внушал себе, что наслаждается превосходной едой и безукоризненным обслуживанием.

После ужина Джордан взял курс на восток по бульвару Санта-Моника. Резко затормозил у клуба «Сенчури Сити», в котором бывал раньше, но вскоре снова сел за руль. По дороге в Голливуд заскочил в ирландский паб, но там за стойкой оказался бармен, который слишком много говорил и задавал много вопросов.

К полуночи он уже отчаянно сражался с мыслью, как глупо он проводит время: завел несколько случайных знакомств, получил приглашения на две вечеринки…

К тому же Джордан смутно представлял себе, как он скажет бабушке, что он снова один, и это тоже не давало ему покоя. Он уже собрался ехать домой, но машина почему-то решила по-своему. И свернула с шоссе в Лейквуд – престижный район в нескольких милях от побережья Сил-Бич; там свили себе гнездо представители среднего класса. Именно в Лейквуде и жила Ева.

В час ночи он обнаружил, что затормозил у дома Евы. В голове у него родилась совершенно бредовая идея. Он вылез из машины и по ухоженной дорожке направился к дому.