Текст книги "Заговор женщин"

Кристина Арноти
Заговор женщин

Как всегда, Клоду и моему сыну Франсуа

Christine Arnothy

Complot de femmes

Christine Arnothy. Complot de femmes

Ouvrage publié avec l’aide du Ministère français chargé de la Culture – Centre national du livre

Издание осуществлено с помощью Министерства культуры Франции (Национального центра книги)

Дизайн переплета – Александр Архутик

© Librairie Artheme Fayard, 2000

© М. Н. Приморская, перевод, 2011

© Палимпсест, 2011

© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2011

1

«Вот придурки!» – выругался шофер, стараясь не встречаться взглядом с пассажирами в зеркале заднего вида. Авторадио сообщало о пробках, и ведущий объявил, что Хитрый Бизон[1]1
  Рисованный индеец, символ одноименной некоммерческой организации при Министерстве экологии и устойчивого развития Франции, которая снабжает граждан информацией о положении на дорогах, помогает выбрать оптимальный маршрут для поездки по стране и за ее пределы и т. д – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть] в состоянии тяжелой депрессии был помещен в клинику для лечения заболеваний подобного рода. Журналист счел нужным уточнить, что это шутка, но никто из водителей, напряженно сжимавших руль, даже не улыбнулся.

Пассажиры, которым удалось наконец пробраться к заветным «вылетам», спешили к окошкам паспортного контроля, таща за собой чемоданы на колесиках. Адам протискивался вперед, крепко сжимая ручку своего портфеля. Под предлогом, что ему надо прокладывать путь, он даже не обернулся, чтобы подбодрить своих спутниц. На экране электронного табло мигали надписи. Четвертая строчка заверяла в том, что вылет в Лос-Анджелес состоится по расписанию. Регистрацию значительной части багажа накануне взяло на себя агентство путешествий, заказавшее через Интернет этот дополнительный рейс на Калифорнию. Несмотря на беспокойство нетерпеливых пассажиров, которые вовсю пихались локтями, отвоевывая себе места, очередь получилась довольно мирная. Мужчины и женщины уныло проходили сквозь рамки металлоискателей. Во время этой неспешной процессии мобильные телефоны опускались в деревянные коробки, а ручная кладь, обласканная черными полосами транспортера, просвечивалась рентгеновскими лучами. По другую сторону движущейся ленты молодая женщина осматривала их содержимое на экране. Когда над одним из туристов раздавался писк, это означало, что он должен вернуться и приготовиться к личному досмотру: специальный сотрудник будет водить вдоль его тела мини-металлоискателем. Связки ключей, возлежавшие на маленьком подносе, тоже просвечивались рентгеном. Одна из спутниц человека с портфелем подняла забинтованные руки, пытаясь избежать толкотни. «Проходите», – сказал ей мертвенно-бледный стажер. Зато сам мужчина вызвал сомнения у девушки за монитором – в его портфеле было несколько предметов, которые надо было указать в декларации, – но она не стала придираться. За последние дни через аэропорт Руасси прошло столько народу, что персонал просто валился с ног. Присутствие гипотетического террориста их ничуть не волновало, особенно если речь шла о том самом самолете из Лос-Анджелеса. Вокруг этого агрегата с темным прошлым бродило много слухов. Даже самый последний псих, способный на все, и тот вряд ли стал бы его угонять. Эта летающая развалюха, здоровенная махина, разменявшая уже третий десяток, грозила взорваться при малейшей ошибке пилотов.

Подошла группа японцев, тянувших за собой по чемодану, набитому под завязку, но не больше допустимых размеров ручной клади. Два малыша с ужасным грохотом возили по полу ярко-желтые пластиковые машинки. И только стройный элегантный мужчина сохранял спокойствие, к вящему неудовольствию остальных пассажиров. Самуэль Манн – так звали господина в толстом шарфе и шляпе с удивительно широкими полями – едва терпел эту звуковую пытку. С тех пор как он навел справки о самолете, на котором предстояло лететь, его порой охватывала тревога. Но он ни в коем случае не мог упустить человека с портфелем – это был очень ловкий мошенник, и его происки могли дорого обойтись страховой компании, где работал Самуэль.

Вскоре пассажиры распределились по двум автобусам, ожидавшим перед залом отлетов, гудя моторами. Ехать пришлось стоя, и каждый норовил опереться на соседа. Чтобы добраться до отдаленной части аэродрома, где стоял самолет, ушло добрых пятнадцать минут. Дама с забинтованными руками спросила у своего спутника:

– Мы что, так до Лос-Анджелеса на автобусе поедем?

Под небом, нависшим тяжелыми снежными тучами, сновали автомобили. Несколько машинок метались туда-сюда, показывая, куда ехать. Одна из них провела автобус сквозь сгустившиеся сумерки к странному силуэту, выступавшему из полумрака: гора металла, на которой, казалось, были нарисованы иллюминаторы. Название самолета рядом с крылом было закрашено белым. Первый автобус затормозил возле трапа. Дождь заливал широкие ступени. Только что подъехали два устройства, доверху нагруженные чемоданами, и рабочие под ливнем закидывали багаж в грузовой отсек. Они не испытывали ни малейшего сочувствия к безумцам, решившимся забраться в этот раритет. «Каждый ищет смерти, где может», – заметил один из них, но никто ему не ответил, чтобы не накаркать. На верхней ступеньке трапа стюардессы что-то обсуждали со стюардом, который держал в руках тетрадь. Элиан спросила у своего спутника: «Как по-твоему, это инструкция к самолету?» Второй автобус затормозил с отчаянным визгом. Пассажиры в обнимку с сумками вывалились из него и ринулись к трапу. Среди них была и юная блондинка, Клотильда. Иоланда, представительница агентства, выкупившего этот рейс «под ключ» на аукционе в Интернете, относилась к этому перелету с недоверием. Она опасалась гнева недовольных пассажиров. Юная туристка из Австралии воскликнула:

– Мне всего восемнадцать с половиной: я слишком молода, чтобы умирать, правда ведь?

Всего лишь легкомысленная шутка. В богатых странах подростки ее возраста, которые считают себя взрослыми, свято верят, что будут жить до ста лет.

Дисциплина экипажа и его стремление оправдать доверие впечатляли. Их всех наняли из числа бывших работников, отстраненных от службы по разным причинам, в том числе по возрасту. Командир экипажа – несомненно, уже давно пенсионер – в последнюю минуту был вызван из соседней страны, чтобы возглавить эту трансатлантическую экскурсию. Пока пассажиры поднимались на борт, он боролся со слишком узким воротничком рубашки. Улыбчивые стюардессы с мрачным взглядом радушно приветствовали каждого пассажира, с отвращением разглядывая ручную кладь: ее было очевидно больше, чем предназначенного места над креслами. Агентство не смогло предоставить пронумерованные места, поэтому то там, то тут возникали небольшие перегрузки. Если бы не помощь человека, охранявшего свой портфель как зеницу ока, Элиан бы совсем оттеснили. Но ее муж сумел в жестокой борьбе отвоевать три соседних места справа от центрального прохода, во втором ряду. Их дочь Клотильда, которой претила мысль о путешествии, решила оставаться безучастной на протяжении всей этой авантюры, столь же рискованной, сколь и смешной. Самуэль Манн занял место слева, возле прохода, в пятом ряду, а Лиз и Иоланде удалось разместиться в седьмом.

– Что это за самолет? – поинтересовалась Клотильда у человека, которого должна была считать своим отцом.

– Что-то вроде DC-10[2]2
  Американский пассажирский авиалайнер большой грузоподъемности «Макдоннелл– Дуглас DC-10».


[Закрыть],– ответил он, – но не уверен.

Он пустился в объяснения почти в светском тоне:

– Здесь не так комфортно, как в самолете обычной авиалинии, но все места были распроданы уже несколько месяцев назад. Агентству удалось раздобыть этот самолет, и я взял билеты только для того, чтобы сделать приятное твоей матери.

Один из подлокотников Элиан оказался сломан.

– Потому что мне этого захотелось? – воскликнула она. – Ты мне обещал роскошный летающий дворец, первый класс, где кресла превращаются в кровати…

– Все билеты раскупили, – ровным голосом повторил мужчина.

Ему хватало других забот. Международный ордер на арест мог задержать его во Франции, гражданином которой он все еще являлся. Если же удастся добраться до Калифорнии, то за четыре дня праздничного безумия по поводу миллениума он, наверно, успеет слиться с окружающей средой.

Лиз сняла рюкзак и не без труда впихнула его на полку рядом с необъятным багажом японки. Она села и, в свою очередь, спросила у Иоланды:

– А что это за самолет?

Сотрудница агентства скромно ответила:

– Сделку заключало мое начальство. Они хотели порадовать клиентов из списка ожидания. Мы гарантируем полную безопасность.

Лиз пожала плечами.

– Ты не хуже меня знаешь, что эта жестянка никуда не годится. Интересно, почему все эти люди не возмущаются?

Поначалу самые большие оптимисты верили, что смогут вытянуть ноги, но их надеждам не суждено было сбыться. Кресла стояли слишком близко, и места почти не оставалось. Манн задумался, удастся ли нормально закрыть багажное отделение. В салоне повисло напряженное молчание. Не найдя места, где можно повозить ярко-желтую машинку, один из малышей пытался катать ее по спинке переднего кресла.

Командир экипажа объявил, что они поднимутся в воздух, как только получат разрешение от диспетчера: «Мы четвертые на взлетной полосе». Прочистив горло, он добавил, что продолжительность полета до Лос-Анджелеса составит примерно двенадцать часов, но ветер встречного направления может замедлить движение самолета. Элиан шепнула Адаму:

– По-моему, лучше нам сойти и вернуться в Марли. К тому же я увидела беременную и испугалась: это дурной знак.

– С чего вдруг? – спросил Адам. – Беременная женщина – это обещание продолжения жизни…

– Возможно, но без нас! – отрезала Элиан. – Кстати, мне вспомнилось, как в одном фильме-катастрофе женщина родила прямо в полете. Там еще Чарлтон Хестон играл врача, он еле спас ребенка…

Но прежде чем она успела встать, полсалона задрожало от гула турбин. Загорелись надписи «Пристегните ремни». В начале центрального прохода стюардесса демонстрировала правила поведения в экстренной ситуации. Когда девушка дернула за свисток на спасательном жилете, у нее в руке остался кусок ткани, и она быстро спрятала его в карман.

Самолет долго ехал по слабо освещенной взлетной полосе, потом с тяжелым металлическим вздохом оторвался от земли и понемногу стал набирать высоту. Пассажиры слегка отклонились назад.

– О, спинки кресел откидные? Это хорошо, – сказала Элиан.

– Мам, это не кресла, а весь самолет!

Когда равновесие восстановилось, появились стюардессы с подносами, на которых подрагивали стаканчики с шампанским и апельсиновым соком.

– Возьмешь мне шампанского? У меня рука очень болит, – сказала Элиан, почти улыбаясь.

– Конечно, – ответил муж, радуясь временному перемирию.

Они огляделись в поисках места для пустых стаканчиков, но поставить их было некуда, и стаканчики остались греться во влажных ладонях. Наконец в салон влетел стюард, толкая перед собой старую тележку с металлическими ящиками и перегородками, которые жили своей жизнью и то и дело сталкивались, грохоча. Молодой человек с восхитительной улыбкой, сережками в ушах и обесцвеченными волосами, заплетенными в тугие косички, собрал стаканчики. Затем, пританцовывая, он помчался дальше, как будто для него не существовало преград, и скрылся под аккомпанемент своего мини-оркестра, в котором не хватало лишь громкого звона тарелок. Больше этого юношу никто не видел. Элиан сказала:

– Может, он ушел через запасный выход… в пустоту…

Пассажиры в первом ряду жаловались на неприятный запах из туалета. А те, кто отважился проникнуть в тесную кабинку, рассказывали, что там нет ни мыла, ни бумаги, ни салфеток, а хлипкую дверцу-ширму надо придерживать ногой. Из кухни, расположенной рядом с туалетом, в салон проникал «аромат» разогретого в микроволновке жира. После очередной раздачи теплого шампанского и жареного миндаля пассажирам предстояло выбрать между рыбой-меч под соусом карри и куриной ножкой с кукурузой. Самые здравомыслящие предпочли курицу, пережаренную снаружи и ледяную внутри. Самолет вошел в зону турбулентности, и его сильно мотало, угрожая вывернуть наружу измученные желудки пассажиров с остатками творожного суфле, поданного для разогрева аппетита.

Поклонникам встречи миллениума это путешествие преподнесли как волшебное приключение. Они попались на крючок, полюбовавшись слайдами агентства: соблазнительно-синее море, пальмы и алый шезлонг на переднем плане. После этого труднопереносимые атмосферные условия над Атлантикой и почти над всей территорией Соединенных Штатов еще больше возмутили пассажиров. Беременная женщина вернулась из туалета, зажимая нос платком. По громкой связи объявляли, что самолет произведет посадку в аэропорту Лос-Анджелеса незадолго до полуночи по местному времени. Но из-за усилившейся тряски чаще стали звучать призывы к порядку. Пассажирам, которые решили размяться для восстановления кровообращения, пришлось занять свои места и пристегнуться.

– Ты смотрел «Аэроплан!»? – спросила Элиан у мужа.

– Я впечатлен твоими познаниями в области кинематографа, но, честно говоря, не смотрел.

– Жаль, – вздохнула Элиан. – Это такой забавный фильм!

Адам подавил зевок.

– Вполне возможно, – вежливо ответил он.

Элиан продолжала наседать:

– Там индус – он в таком красивом тюрбане – повесился из-за своего соседа, который болтал без умолку. С тобой тоже недолго повеситься, но по другим причинам.

– Еще раз объясняю: билетов не было, – сказал Адам. – Я же говорил, что этот рейс – дополнительный. Мы прекрасно доберемся до Лос-Анджелеса, проведем пару часов в гостинице возле аэропорта и отправимся на Гавайи.

Тяжелый портфель отдавил ему все ноги, но он не мог поставить его сбоку: не было места, а если бы он решил на него опереться, то колени поднялись бы до подбородка.

– Ты выглядишь глупо с этим портфелем. Чего ты боишься? – спросила Элиан. – Кто его тут откроет или украдет?

– Не твое дело.

Элиан заметила:

– Хорошо хоть этот самолет зависнуть не может. Он же движется не с помощью компьютеров, а на угле, который кидают в топку в грузовом отсеке…

Самолет попал в воздушную яму и ухнул вниз. Непристегнутый пассажир ударился головой. Тут же примчалась стюардесса и стала прикладывать лед к ушибу, приговаривая: «Шишки не будет, я вам обещаю!»

Элиан снова заметила беременную женщину, которая постоянно ходила туда-сюда, и спросила:

– А если она родит в полете, какое гражданство получит ее ребенок?

На исходе этих мучительных часов пассажирам выдали несколько документов: они должны были заполнить декларации для разных служб контроля. Из-за сквозняка по центральному проходу прокатилась пустая пластиковая бутылка. Стюардесса кинулась ее поднимать. Наконец объявили посадку. Вскоре пассажиры увидели огромный светящийся ковер – Лос-Анджелес. Ковер из огней, казалось, плавал от одного борта самолета к другому и обратно. Эта странная качка затягивалась.

– Красиво, – прошептала Клотильда.

– Даже я, хотя и не привыкла летать, поняла, что мы поворачиваем, – сказала Элиан. – По-моему, все уже сыты по горло этим безобразием!

Послышался тихий треск, и мужской голос напомнил пассажирам, что надо следовать указаниям на световом табло. Стюардессы проходили между рядами, краем глаза следя, чтобы ремни были плотно пристегнуты. Они повторяли: «Поднимите спинки кресел». Одна из них резким жестом захлопнула сломанный столик. Пассажирка, которой периодически приходилось ловить его перед грудью, сказала томным голосом: «Он постоянно падает». Стюардесса пожала плечами и ушла, потому что тоже ничего не могла с этим поделать. Приглушили свет. Стюард побежал закрывать распахнувшуюся дверцу багажной полки. Элиан повернулась к дочери:

– Как подумаю, что не исправила завещание! Ты же единственная наследница моих скромных сбережений. Надо было его переписать! Если ты умрешь, а я следом, то мой дом в Марли отойдет к SPA.[3]3
  Общество защиты животных.


[Закрыть]

– Ты не могла бы сменить тему? – попросил Адам.

Ему претила мысль о том, что пусть всего пару лишних часов, но придется и дальше ломать комедию: делать вид, что эта женщина – его законная супруга. Он предложил это путешествие, потому что одна из страховых компаний Сиднея пустила по его следу агента. Надо было уехать из Франции. А в сопровождении подставной жены и дочери его отъезд выглядел бы не так подозрительно. Побег в Калифорнию под видом туриста еще пару часов назад казался ему отличным выходом. Адам в радужных красках расписал Клотильде и Элиан Гавайи, но сам и не собирался туда ехать. Он надеялся, добравшись до Калифорнии, сразу же затеряться в разношерстной толпе.

Командир экипажа объявил, что по ряду причин, в частности из-за неблагоприятных погодных условий – сильного ветра над землей, а также из-за небольших технических неполадок, самолет взял курс на Лас-Вегас.

Послышались возмущенные возгласы. Многие пассажиры требовали дать им возможность встретить Новый год на Гавайях. Капитан прервал их и стал убеждать, что в Лас-Вегасе им окажут достойный прием, разместят, накормят, а на следующий день они смогут продолжить путь. Из обрывков разговоров стало ясно, что эта новость положила начало не одной ссоре те, кто хотел воплотить свою экзотическую мечту, чувствовали себя обманутыми. Одна пассажирка бросила своему мужу: «Как же ты теперь, бедный, без своих полуголых красоток в цветочных ожерельях? Куда нас занесло?! Лучше бы мы в горы поехали!» Человек, который ударился головой во время тряски, оборвал их: «Да уймитесь вы! Если мы выйдем из этого самолета живыми – это будет для нас самым лучшим новогодним подарком».

Атмосфера накалялась. Адам стоически сносил бесконечные упреки Элиан.

– Не надо было тебе возвращаться из Австралии! Я бы сейчас была в Марли. Как представлю: выхожу в сад, там снежок, твердая земля под ногами, я дома, во Франции…

– Ты была рада этой поездке.

– Но не в таких же условиях!

– Мы приземлимся целыми и невредимыми.

– Хорошо если так, – сказала она.

Он был на грани отчаяния. То, что он оказался рядом с этой женщиной, было следствием первой в его жизни удачной аферы. Все началось пару дней назад, когда он летел из Австралии во Францию. Благодаря связям в авиакомпании он получил место рядом с неким Морэ, который до этого увел у него патент на систему защиты, применяемую в Интернете. Он никогда не встречался с Морэ лично. Адам собирался открыть ему, кто он такой, и похвастать, что у него тоже хватает денег, чтобы летать первым классом. За те часы, проведенные бок о бок с Морэ, Адам выяснил, что его сосед страдает клаустрофобией и для снятия напряжения поглощает огромное количество алкоголя и успокоительного. Когда он наконец узнал, кто такой Адам, то обозвал его ничтожеством. А потом предложил разыграть мадам Морэ, которая будет встречать его в аэропорту. «Мы одного возраста, роста и веса; у нас обоих есть волосы, что по нынешним временам уже редкость. Хорошая жена, от которой я хочу избавиться, после тридцати лет разлуки вполне может нас перепутать. Как вам злая шутка? Только подумайте: появляемся мы вдвоем – один богатый, другой бедный, один хитрый, другой туповатый – пускай выбирает! За время моего отсутствия я не прислал ей ни одной своей фотографии. Месяц назад я позвонил, сказал, что возвращаюсь, наобещал ей золотые горы. Заодно познакомлюсь с дочкой, которую бросил, когда ей было два месяца. А потом смоюсь в ЮАР…»

– А зачем возвращаться? – спросил Адам. Тот ответил: «Я взял от Австралии лучшее. Возвращаюсь только для того, чтобы покрасоваться, заставить жену валяться у меня в ногах ради кольца за миллион долларов. Оно тут, у меня в кармане. Так вот, представьте: мы в Руасси, стоим вдвоем перед ней… Поверьте, женщина, которая сосредоточила всю свою ненависть на мужчине, видит только то, что навыдумывала себе за все годы. Вы на меня похожи. Разве что чуть стройнее. Предоставим ей выбор!

– Ни одна жена не спутает мужа!

– Через тридцать лет – сможет. Я был двадцатилетним пацаном, когда ее бросил. Жениться меня заставили ее родители, потому что она забеременела. А когда я увидел, что клетка захлопывается, – сделал ноги. Пригласил к себе в Австралию самых красивых девушек в мире. Я всегда ловко пользовался своим положением женатого мужчины: когда какая-нибудь девица пыталась затащить меня в загс, я ей объяснял, что несвободен. Вот вы, месье Честность, ни за что не справитесь с такой ситуацией, вам всегда будут садиться на шею. В общем, вы не способны рискнуть. Даже моя шутка вас напугала. Это же просто розыгрыш! А как славно мы могли бы поразвлечься. Вы – в объятиях моей женушки, а я в это время женюсь!

Адам весь извелся, хоть и не подавал вида. Все кому не лень его унижали. Жена, Ширли, долгие годы пилила его за то, что в делах он ноль без палочки. Адам считал себя полным неудачником. Даже сейчас, когда он летит первым классом, этот мерзавец в соседнем кресле сделал из него мальчика для битья.

За два часа до пересадки в Коломбо Морэ тихо сдулся, как старая покрышка. Адам подумал было, что тот потерял сознание или впал в неглубокую кому. Он выждал не меньше часа, прежде чем начать действовать. Первый ряд роскошного салона «Боинга-747», впереди только стенка, свидетелей нет. Никто не мог тайком за ними наблюдать. И Адам решил рискнуть – форменное безумие, но соблазн был слишком велик. Он быстро поменялся с Морэ документами, присвоил его портфель, сунул в него руку, нашел там ноутбук, ощупал папки, чуть ли не с нежностью погладил записную книжку, которую Морэ назвал своим «склерозником». Когда все было готово для инсценировки, Адам стал ждать, приглядывая за трупом в соседнем кресле. Порой почти ледяная рука Морэ выскальзывала из-под пледа, и ему приходилось брезгливо касаться ее, чтобы спрятать обратно. Буквально перед посадкой в Коломбо он не выдержал и сообщил, что пассажиру плохо. Старший бортпроводник связался с командиром экипажа, и, чтобы не вызывать панику среди пассажиров, все обставили как обычное недомогание. В аэропорту Коломбо врач поднялся на борт, констатировал смерть, и тело отправили в морг под именем Адама Фурнье.

Все одиннадцать часов полета до Парижа Адам посвятил изучению украденных документов. Дата рождения, значимые места, билеты на самолет из Парижа в ЮАР. Познакомился с японским чудом техники – переносным компьютером. Еще он вытащил из кармана покойника шкатулку с кольцом за миллион долларов. «Она готова будет в ногах у меня валяться, лишь бы заполучить его, – сказал Морэ, имея в виду жену. – У вас в кармане бриллиант – и женщина у ваших ног». В Руасси Адам хотел улизнуть от встречи с женой Морэ, но она перехватила его, едва он собрался направиться к стоянке такси, и обняла со словами: «Ты ни капли не изменился!»

* * *

А потом начался сущий ад, под бдительным надзором этой дамочки. Оказавшись вдруг в кругу чужой семьи, где любое словечко могло его выдать, и памятуя об ордере на арест, который ему светит, если вдруг вскроется подмена, он придумал эту поездку в «безумный день» 31 декабря 1999. Зажав покрепче портфель между ног, Адам пытался понять поведение женщины, сидевшей рядом.

Она и правда обозналась? Можно не узнать человека спустя тридцать лет, если она уже лет десять не видела его даже на фото? Или он так здорово вжился в роль ее покойного мужа, что Элиан с такой легкостью признала его? Клотильды его размышления не коснулись – она была еще в пеленках, когда отец отправился в Австралию. Это была довольно красивая девушка, спокойная, удивительно сдержанная и немногословная.

Адам надеялся, что они приземлятся в Лас-Вегасе, хотя самолет все еще был во власти турбулентности, и ожидание затягивалось. Он вспомнил о своей настоящей жене, Ширли. Всего один телефонный звонок! Он позвонил из Парижа и предупредил об этой операции, которая вполне могла ей показаться абсурдной, и она согласилась опознать мужа в морге. Не задумываясь она согласилась участвовать в мошенничестве, с каждым днем набиравшем обороты. Решающим аргументом стали деньги и, может быть, даже что-то вроде восхищения скромным человеком, отважившимся на такую невероятную авантюру. Как вдова, Ширли должна была получить за мужа страховку – два миллиона долларов. Что же она будет делать дальше? И что известно этому агенту, Самуэлю Манну, который следовал за ним под предлогом выяснения деталей, связанных со смертью в самолете? Это же он, Адам, присвоив паспорт Морэ, провел последние часы рядом с несчастным Фурнье, жертвой сердечного приступа!

Стюард попытался завладеть портфелем, чтобы всунуть-таки его на багажную полку. «Нет!» – запротестовал Адам. Старший бортпроводник дал знак коллеге: этого нервного пассажира лучше не трогать.

Самолет вновь набрал высоту и устремился вперед, в ночь. Первые сорок минут после смены курса пассажирам дались нелегко. Голос из динамиков – вероятно, второго пилота – предложил ознакомиться с инструкцией по безопасности на борту, которая находится в кармане кресла, рядом с бумажным пакетом. Элиан взяла одну из таких брошюрок и стала комментировать картинки:

– Руки скрестить на груди. Опустить голову, наклонить туловище к коленям. Поза эмбриона… Прекрасно: и мы в полной готовности к выкидышу.

В это время на другом конце центрального прохода, в пятом ряду, Самуэль Манн беспокоился все больше и больше. Приземление в непредвиденном месте влекло за собой дополнительные риски. Человек, подозреваемый в краже личности, мог воспользоваться неразберихой, чтобы улизнуть. Самуэль выбил в агентстве путешествий билет на этот рейс, и ему нельзя было упускать француза.

Манн был уверен, что человек, называвший себя Морэ, на самом деле программист Адам Фурнье. «Было бы занятно, – размышлял Самуэль, – если бы он второй раз погиб в самолете». Он просчитывал и оценивал разные возможности. Если ему удастся доказать, что Адам украл личность Морэ, для программиста путешествие закончится тюрьмой. «Чтобы оказаться в такой странной ситуации, когда малейшая ошибка – и все пропало, нужно быть либо человеком честным, неопытным, либо самоубийцей! Но развязка близка», – подытожил Самуэль. В том, что касается розыска преступников, ему не было равных. Компьютерщик направлялся прямиком волку в пасть. «Этому лже-Морэ надо как можно быстрее опустошить банковские счета покойного и делать ноги. Иначе его арестуют. Куда он поедет?» – размышлял Манн. Время идет, и он все больше рискует оказаться вне закона в США. А фальшивые документы? При малейшей аварии или остановке даже за небольшое превышение скорости полицейские проверят номер его водительского удостоверения по базе данных. «Мир тесен для нелегалов и мошенников», – сказал себе Самуэль, чуть ли не смакуя слова.

Командир корабля вполне радушно объявил, что несколько минут назад они вступили в 2000 год. Он пожелал «Happy New Year» на шести языках, включая японский. «Возомнил себя Папой, – сказала Элиан. – Нам сейчас только благословения не хватает!» Вскоре объявили о посадке.

Самолет стал снижаться, приближаясь к ковру из огней, еще ярче, чем в Лос-Анджелесе.

Клотильда размышляла. Она найдет выход, поговорит с этим отцом, вернувшимся из Австралии, и никогда больше его не увидит. Когда она впервые встретила его в Марли, в ней все перевернулось. «Если бы он не был моим отцом, то стал бы мужчиной моей мечты. Но он мой отец, и это кошмар». Она могла бы его полюбить, но ей придется избегать его всю оставшуюся жизнь.

* * *

Посадка была жесткой. Самолет понесся по взлетной полосе, проехал довольно долго и остановился. Бледные от усталости пассажиры сохраняли спокойствие. Их предупредили, что с собой можно взять только паспорт и небольшую сумку, пристегнув ее к ремню или повесив на плечо. Когда объявили об эвакуации пассажиров с помощью надувных трапов, в салоне чуть не поднялась паника, но старший бортпроводник совершенно спокойно объяснил, почему командир экипажа принял такое решение: из-за расстояния и сильного ветра трудно подогнать обычный трап. «Спуск по надувным трапам, конечно, впечатляет, – продолжил он, – зато вам не придется сидеть в самолете. Администрация аэропорта займется вами. Пожалуйста, постарайтесь не создавать беспорядок. Следуйте указаниям экипажа».

Командир корабля разблокировал аварийные выходы, из фюзеляжа выскочили и начали надуваться трапы, на земле их закрепляли работники аэропорта, ожидавшие пассажиров. По сигналу пассажиры встали и, подчиняясь указаниям стюардесс, потянулись к выходам.

Самуэль Манн старался быть поблизости от Адама, который пропустил вперед жену и дочь. Но Манна довольно грубо оттеснил мужчина с ребенком на руках. Выглянув из-за плеча отца, малыш смерил взглядом агента и показал ему язык. «Ну что я ему сделал? – подумал Самуэль. – Чем я ему так не понравился?» Человек, за которым он следил, кто называл себя Анри Морэ, собирался уже шагнуть в аварийный выход, когда раздраженный стюард попытался отобрать у него портфель. «Это мое дело – разобью я себе голову или нет. Оставьте меня в покое!» – вскинулся Адам. Едва он вышел в обнимку со своей кладью, как порыв ветра чуть не сбил его с ног; но он чудом удержался, съехал по трапу и предусмотрительно приземлился на спину. Во время подобной эвакуации туристы обычно как можно быстрее бегут от самолета. Так и на этот раз, пассажиры поспешили к автобусам, за которыми следовали пожарные расчеты. Адам оглянулся и в свете прожекторов увидел на самом верху трапа юную австралийку Лиз: она представляла для него дополнительную угрозу, как и Иоланда, служащая агентства, продавшего им билеты на этот рейс.

Адам усадил Элиан и Клотильду в автобус и вошел следом, не теряя из виду Самуэля Манна. «Я никогда от него не избавлюсь!» – подумал он. В просторном автобусе было всего несколько сидячих мест. Кто стоял, хватались за резиновые ручки, висевшие у них над головами, или впивались пальцами в перекладины. Следуя за машиной-проводником, автобус ехал на приличном расстоянии от неподвижных, призрачных самолетов, а с неба падали хлопья снега, редкие в этой части Калифорнии.

Первый автобус, а за ним и второй, тоже набитый битком, остановились перед зданием, где спасательная команда и, чуть дальше, сотрудники таможенного контроля готовились принять нежданных гостей. В холле их ждали несколько медсестер с повязкой Красного Креста на рукаве. Пожилая дама, которую несли двое пожарных, потрясала сумкой и костылями. «Вообще-то у меня есть кресло-каталка, – выговаривала она им на чистом французском – Предпочитаю кресло-каталку, терпеть не могу, когда меня носят». Пассажиров попросили присесть на скамейки. Через несколько минут появились двое афроамериканцев с тележками и стали раздавать кофе и бутерброды. Иоланда опасалась возмездия клиентов. Ей надо было вымолить прощение, а еще лучше – сделать так, чтобы о ней просто забыли.

Адам становился все напряженней. После вынужденной посадки пассажирам предстояло пройти жесткий контроль: что это еще за европейский подарочек? Сто девяносто восемь террористов или ни в чем не повинных туристов? А если какая-то заморская структура собралась таким образом заслать к ним какого-то опасного типа, под чьим именем скрывается этот предполагаемый враг Соединенных Штатов? Под предлогом встречи Нового года на Гавайях Адам надеялся улучить момент и избавиться от фальшивой семьи. А теперь, когда они уже в Калифорнии, – Клотильда?.. Что он испытывает к ней? Сильнейшее влечение, которое надо было подавить или даже искоренить. Он должен проявлять только дружелюбие и ничего больше. Клотильда сидела в нескольких шагах от него. Даже когда она надкусывала сандвич, из которого во все стороны лезли помидоры, ей все равно удавалось оставаться элегантной. Глядя на нее, Адам размечтался: тропический остров, где только они с Клотильдой, отель и банк. Возможно, этот воображаемый оазис ближе, чем ему кажется. В Париже он провел некоторые изыскания и сумел получить доступ к значительному числу банковских вкладов Морэ. Ему не хватало только кодов и паролей, особенно того, который позволил бы снять деньги с обнаруженных счетов и перевести их на свой.