Текст книги "Заговор женщин"

– То, что вы говорите, слишком сложно для меня, – вздохнула Амалия. – Девушкам вроде нас, которые вертятся в барах при казино, запрещено играть, но иногда мы видим, как кто-то проигрывает все до последней рубашки.

Если вы расскажете, что мне не придется больше обслуживать клиентов, будет когда-нибудь своя парфюмерная лавка и свой мужчина, просто для удовольствия, мне это будет интересней, чем ваши истории про новый век.

– Ваша судьба зависит от вас.

– Вы думаете, что это так просто?

– Разумеется, нет. Но я мог бы повысить ваши ставки. Вы хотите остаться в Лас-Вегасе?

– Конечно. Здесь всегда найдется работа, горизонтальная или вертикальная. Этот город кажется безумным, но не для тех, кто хочет потрудиться.

Дрожа от холода, они стояли у входа в отель, на тротуаре, усыпанном засаленными бумажками и пивными банками. Из казино, споткнувшись, вывалился человек, его как будто вытолкнула наружу вращающаяся дверь. Он сделал несколько шагов, потом сел, прислонившись спиной к стене старого отеля. Вид у него был болезненный. Самуэль хотел подойти к нему, но Амалия стала его отговаривать:

– Не стоит. Он наверняка вколол себе что-то в туалете и сейчас под кайфом. Вы ничем ему не поможете.

– Когда человек в беде – меня это глубоко огорчает.

– Тогда сидите дома, задернув шторы. По утрам здесь всегда так. Они прожигают жизнь. Как и я… Все, я сыта по горло этой историей. И вами тоже! Хочу спать или шататься где-то, только не слушать больше вас. Сколько человек из-за вас уже спятило?

– Со мной люди просто не успевают сойти с ума. Они мрут как мухи.

Манн расхохотался, только чтобы позлить ее. Амалия в бешенстве побежала обратно в отель заказывать такси. Когда она вернулась, человек у стены бился в судорогах. Женщина неопределенного возраста составляла ему компанию. Амалия была вне себя.

– Еще пять минут ждать такси! Этот болван Руис не сказал, что нам срочно. Дневной портье хоть потолковей.

– На улице свежо, – заметил Самуэль, чтобы ее успокоить. – Можем, по крайней мере, воздухом подышать.

– Хватит, – отрезала женщина. – Я дам вам адрес, езжайте туда один.

– Я же знаю, что вы меня не бросите, – с некоторой мягкостью сказал Самуэль. – Вы уже доказали…

– Ни слова про эту ночь, нам обоим нечем гордиться.

– Наша встреча – это воля случая, – невозмутимо продолжал Самуэль.

– Лучше я буду есть яичницу с беконом, чем слушать ваши разговоры, – парировала Амалия.

– Не бросайте меня, – сказал Манн.

Она чихнула. Подъехало такси. Водитель общался с пассажирами только через микрофон, вмонтированный в бронированное стекло, которое отгораживало заднее сиденье. Амалия сказала адрес, машина сорвалась с места и рванула вверх по улице Стрип, движение в это время было ровным. Едва перед ним возникал хоть малейший просвет, даже на отрезке между двумя светофорами, шофер выжимал газ.

– Половина суммы на счетчике идет ему, – объясняла Амалия, – а вторая половина – компании. Так что чем быстрее он промчится, тем больше заработает. Ездить на такси иногда опасно для жизни.

Машина выехала на Тропикана-авеню, обогнула университет и, сбавив ход на узкой улочке, затормозила возле четырехэтажного здания. Самуэль попросил водителя их подождать.

– Оставьте залог…

Манн протянул ему купюру.

– Держите. Потом рассчитаемся.

5

Код им не понадобился, входная дверь была приоткрыта. Они поднялись на третий этаж. Амалия нажала на кнопку звонка слева. Открыла молодая женщина в розовом халатике. Она сказала им без обиняков:

– Здрасьте. Ну заходите. Зря я согласилась, конечно. Ненавижу вставать не выспавшись.

Манн обратился к ней по-европейски галантно:

– Вы, несомненно, всегда обворожительны… Благодарю за помощь.

– Прошу, – Бетти сменила гнев на милость.

Она отвела их в тесную гостиную и предложила им кофе. Бетти быстро принесла сначала чашки с полупрозрачной жидкостью, потом картонную коробку и поставила все это на низкий столик.

– Мне все-таки пришлось залезть на стремянку, чтобы достать эту штуку. Мама запихнула ее на самый верх.

Она запустила руку в разнородную массу из фотографий, этикеток и открыток, оставленных на память.

– Покопайтесь там. У меня когда-то возникла безумная идея собирать марки. Мне так и не удалось отклеить ни одну так, чтобы не порвать. Если найдете что-то интересное – берите.

Она повернулась к Амалии:

– А можно мне приз, который ты обещала…

Манн улыбнулся, достал из кармана пять купюр по двадцать долларов и продолжил изучать содержимое коробки. Двадцать минут спустя он выудил открытку с изображением Сиднейского оперного театра. Манн перевернул ее – на обратной стороне всего пара слов: «Целую. Все прекрасно!» Подпись едва угадывалась, дата отправки стерлась. Но у Самуэля в руках был, возможно, один из ключей к разгадке всей истории. Может, эта открытка с Сиднейской оперой приведет его к Морэ, который, хоть и умер, продолжал играть с ним?

– Вы помните девушку, которая прислала эту открытку?

– Конечно.

– А вы не знаете, где она сейчас?

– Могу предположить… Но я никогда не делюсь такими соображениями.

Амалия вмешалась:

– Больше всего его интересует тот человек, который ее пригласил. Расскажи ему, что ты знаешь. Он заплатит, уйдет, и ты снова ляжешь спать.

Бетти задумалась:

– Я ни разу еще не помогала следствию.

– Но можешь пойти на это… если я попрошу.

Бетти посмотрела на Самуэля:

– Только по настоянию Амалии. Та девушка уехала с одним богачом в Дарвин. После долгого молчания я получила эту открытку. Этот мужчина колебался тогда между ней и мной. Но когда я призналась, что крашусь в блондинку, то перестала его интересовать. Ему нужна была только натуральная блондинка. У каждого свои заморочки…

Она повернулась к Амалии:

– Она участвовала в забавах для троих.

– Вы сможете его узнать?

– Не уверена… они все так похожи, когда голые. Я имею в виду, черты лица, их выражения… Остальное каждый раз разное, нет двух парней, у которых между коленями и пупком все один в один.

– Тем хуже для тех, кто считает себя уникальным, – сказал Самуэль.

– Вы смеетесь надо мной?

– Нисколько. У него были особые приметы?

– Он говорил по-английски с сильным акцентом.

– Австралийским или французским?

– И с тем, и с тем. Но какой взгляд! Как у акулы, которая смотрит на вас из-за стекла гигантского аквариума. Взгляд, раздирающий на куски.

– Почему ваша подружка попалась на его удочку?

– Она же нелегальная иммигрантка, их легко обвести вокруг пальца. Он рассказывал ей про роскошную виллу на берегу моря, частный пляж и яхту у причала. Представляете, какой соблазн для бедной девушки из Восточной Европы, у которой ничего нет, кроме красоты? Да и риск, казалось, минимальный. Даже садомазохист оторвется на вас, а потом все равно бросит.

Самуэль вынул из портфеля фотографию Адама.

– Это он?

Бетти внимательно посмотрела:

– Я не знаю. Этот человек похож на кого угодно.

Теперь Самуэль достал фотографию Морэ.

– А этот?

– Я не смогу вам сказать. Две маленькие, не очень новые фотографии… не знаю. Один из них похож на австралийца, но я не ручаюсь.

– Амалия, – спросил Самуэль, – вы ведь тоже видели человека из Сиднея?

– Не давите, это слишком болезненно. Я вам уже сказала: да.

– Если бы вы его встретили, то смогли бы точно сказать: это он?

– Думаю, да.

Самуэль снова взял открытку. Дата на штемпеле почти стерлась.

– Я видела его только в баре, – заявила Бетти. – Ушла с ним другая девушка.

Амалия подхватила:

– У меня от него осталось неприятное впечатление. И чем больше мы о нем говорим, тем больше меня все это беспокоит.

– Он с вами грубо обращался?

– Я не хочу быть замешана в чем-то подозрительном. Не собираюсь давать показания!

Манн скрыл свое нетерпение:

– Ясно. А он может вдруг узнать кого-то из вас?

– Понятия не имею, – ответила Амалия.

Самуэль повернулся к Бетти:

– А вы?

– Я видела его в полутемном баре. Я с ним не спала.

Самуэль начал снова:

– Амалия, вы можете получить кругленькую сумму…

– Вы постоянно суете мне деньги, – сказала она. – Это подозрительно.

– Я работаю на страховую компанию, все расходы за ее счет. Послушайте, мы поедем туда, где Родриго поселил на эту ночь группу французских туристов. Вы поедете со мной под предлогом того, что вам надо в аэропорт. Если хотите, конечно.

– А потом?

– Человек, о котором мы говорим, австралиец французского происхождения, – один из этих туристов. Вам нужно будет только внимательно присмотреться и сказать, он это или нет.

– Это может быть опасно, – сказала Амалия. – Вы не оставите меня с ним один на один?

– Да нет же! Это совершенно ни к чему.

– Ладно. Я вам поверю.

Манн повернулся к Бетти:

– Я вам искренне признателен, что вы нас приняли в столь ранний час.

Он взял открытку с Сиднейской оперой.

– Можно я оставлю ее себе?

– Она ваша.

Манн положил открытку в карман, отсчитал еще несколько купюр, потом, спросив разрешения, позвонил Родриго. Услышав в трубке голос мексиканца, он сказал:

– Я ваш клиент из «Conquistador»… Нет, уже не в отеле… Можете заехать за мной? Да? – Он продиктовал номер и добавил: – Я отпущу такси, которое ждет меня возле входа, и поеду вместе с вами за французами. Они решили отправиться в Лос-Анджелес?

– У них нет выбора. Разве что ночевать в Барстоу[16]16
  Город в округе Сан-Бернадино, штат Калифорния.


[Закрыть], в трех часах езды отсюда, – никакого смысла.

– Я вас жду, – сказал Манн.

– Мне надо предупредить их, что я еду.

– Распишите им в лучших красках отель ваших друзей-мексиканцев.

– Постараюсь как смогу.

– Вы сказали им, что я тоже буду?

– Да. Никаких возражений с их стороны. Все?

– Еще кое-что, Родриго, я не один. Со мной будет юная дама.

– Какая дама?

– Хозяйка номера, который мне сдал Руис.

– Она вам надоела?

– Вовсе нет. Очень ценный, толковый свидетель. Она поедет с нами в аэропорт. До встречи.

Манн положил трубку и обернулся к Амалии:

– Мы встретимся с несколькими французами. Человек, который меня интересует, зайдет в автобус и поздоровается со мной. Так что вы его увидите совсем близко.

– А если он вдруг меня узнает, что вы ему скажете?

– Он ничего не скажет и будет очень рад, что вы его не узнали.

Они попрощались с Бетти, которая была с ними любезна, хотя ее и подняли в такую рань, из-за двухсот долларов. Она обещала позвонить Манну, если вспомнит что-то еще.

Чуть прикрытые веки, пустой взгляд – Бетти явно лгала.

– Но зачем, ради кого? – спрашивал себя Манн. – Скажите мне, как зовут девушку, которая уехала с тем мужчиной. У нее чешское имя?

– У меня нет никаких доказательств, что она уехала с ним.

– Она слетала в Сидней, только чтобы отправить вам оттуда открытку?

Бетти кусала губы. Ей не нравилось, что гость поймал ее на лжи. С ней всегда обращались как с предметом: «Ляг там. Почем будет переспать с тобой? А если нас будет двое – сколько? А трое? А если перед зеркалом?» В первый раз кто-то запал ей в мысли. Вопросительно взглянув на Амалию, она пожала плечами. Манн подошел к окну и увидел, как подъехал микроавтобус. Родриго вышел и заговорил с водителем такси, который стоял возле своей машины.

Небо было серое, Лас-Вегас не собирался ни зевать, ни улыбаться: выражение лица у города было каменное.

– Ну вот, – прошептал Самуэль. – До свидания, Бетти.

Впервые за долгие годы она протянула кому-то руку и удивилась: вместо того, чтобы просто попрощаться, Манн склонился к ее запястью.

– Что вы там нашли?

– Ничего, – ответил Манн. – Просто древний рефлекс… С незапамятных времен это называется «поцеловать ручку».

– Я же говорила тебе, что он зануда! – воскликнула Амалия. – Рассказывает всякое такое. Рассудочный…

Бетти показался занятным этот человек. «Интересно, каково это, – думала она, – жить с таким типом, который будет заботиться о тебе и подарит то невероятное, невозможное, почти что неизвестное, чуть ли не мираж, – чувство собственного достоинства?»

– Можно я вам позвоню по этому номеру? – спросила она. – Если когда-нибудь мне будет что еще сказать…

– Как только мы приедем в Лос-Анджелес и поселимся в отеле, я узнаю, какой там код, и позвоню вам.

Бетти оторвала от газеты клочок бумаги и нацарапала номер.

– Держите.

Самуэль с предельной осторожностью уложил его в маленький черный бумажник, который затем занял место во внутреннем кармане.

– Это клад, – сказал Манн.

Бетти оглядела его. Он был выше ее, но не намного. Не надо напрягать шейные позвонки. И не приходится все время оказываться лицом к лицу. Как раз та разница в росте, из-за которой она должна слегка поднять голову, а он чуть наклонить свою, чтобы посмотреть друг на друга, – что называется, гармоничная пара. Бетти ощутила укол сожаления.

– По-моему, ты устала. Мы уже уходим, – сказала Амалия.

Она встала, похлопала Бетти по спине на американский манер.

– Ты молодчина, с меня причитается.

– Всегда пожалуйста, – ответила Бетти.

Когда Манн и Амалия ушли, она еще немного постояла на лестнице, потом зашла в квартиру и захлопнула дверь. «Женщина, – подумала она, – бывает по-настоящему одинока только тогда, когда мужчина, с которым она хотела бы остаться, уходит. Иначе это одиночество для себя. Ванна, кофе, утренняя сигарета, отсутствие макияжа и небольшой беспорядок в квартире». Слова «любить» или «любовь» казались ей такими же странными, как язык древних греков.

Амалия и Манн спустились вниз, обменялись рукопожатиями с Родриго, их пособником. Этим утром он был полон энергии и внушал доверие. Манн направился к водителю такси. Родриго хотел пойти с ним, чтобы убедить не давать шоферу большие чаевые. Но Манн остановил его жестом: «Это мои проблемы!»

Родриго шепнул Амалии:

– Ты не сильно возмущалась ночью? Мы не подозревали, что ты так рано вернешься.

– Я легла рядом с ним.

– Он к тебе не приставал?

– Этот? О нет. Ты посмотри на него: это же мыслитель. Наверно, таких в Европе называют «интеллигентами».

Она наверняка хотела сказать «интеллектуалами».

– Интеллигент, – повторила она.

– А я тогда кто? – спросил Родриго. – Кто я?

Он похлопал по животу и сказал:

– Моя сила тут.

Потом стукнул себя кулаком в грудь и добавил:

– И тут моя сила.

Наконец, он похлопал по карману и заключил:

– Моя сила будет и тут, потому что твой «интеллигент» расщедрился.

– Оставишь мне часть, – потребовала Амалия – Все-таки мне пришлось половину ночи провести на половине кровати!

– Он не должен был тебе сильно мешать.

– Поздравляю, ты прекрасно разбираешься в отношениях между мужчиной и женщиной, – сказала Амалия.

Манн вернулся к ним. Он залез в микроавтобус и уселся на дальнем сиденье.

– Теперь, – обратился он к Родриго, – обговорим сценарий. Приезжаем, мы уже в машине, готовы ехать в аэропорт. Вы мне сообщили, что в Лас-Вегасе не найти свободной комнаты, и я ответил, что оплачу большую часть стоимости переезда.

– Они вчера были еле живые, – вставил Родриго.

– Если вас спросят, – продолжал Самуэль, – Амалия голосовала на дороге. Я увидел ее возле отеля. Ей тоже надо было в аэропорт.

– Ух ты! – перебил его Родриго. – Как вы сами себе усложняете жизнь.

– Они будут расспрашивать нас обо всем, – ответил Манн. – Там четыре женщины. Вы только представьте! Четыре женщины! Вопросов не избежать. Даже если будем врать, нам нелегко придется. Поехали!

Машина тронулась с места. Когда Бетти, караулившая у окна, убедилась, что автобус тоже уехал – такси уже несколько минут как там не было, – она вернулась в ванную и оказалась перед большим зеркалом. Оно было обрамлено лампочками, как у звезд из кино или мыльных опер. Героиня смотрится в такое зеркало, подправляет макияж, прежде чем появиться на экране. Бетти уселась перед ним и подумала, что у нее так и не получилось сняться хотя бы в маленьком кусочке кинопроб. Она долго была одной из тех молодых и красивых, которые ждут свой шанс. Лучшие годы своей жизни она потратила на мираж. Голливуд.

Бетти взяла ватный диск и стала стирать макияж. Вскоре проступило лицо, которое жизнь не пощадила – еще молодое, но со следами усталости и кругами под глазами. Бетти встала, пошла в гостиную, сняла трубку, набрала номер и сказала тихонько:

– Алло? Я знаю, что звоню немного рано, но это важно! Позовите, пожалуйста, Яну.

Довольно грубый мужской голос ответил:

– Она работала всю ночь. С тех пор как мы открыли клуб у озера…

– Можно мне с ней поговорить?

– Это Бетти?

– Да. А как вы догадались?

– Вы единственная, кто может позвонить Яне в такое время.

Через несколько секунд Бетти услышала прокуренный голос:

– Да… Зачем ты звонишь?

– Тут один тип тебя разыскивает, я отдала ему твою открытку из Сиднея. Считается – все так думают, и Амалия тоже, – что ты исчезла там. По-моему, они подозревают этого… сама знаешь кого: больная спина, ночь втроем, этого грязного типа… так вот, вроде как он виноват, что ты исчезла.

– Да, я понимаю. Но я только слетала туда и вернулась.

– И в каком состоянии ты вернулась?

– Потасканная, с кучей денег. Он избавился от меня, но не скупился. Как подумаю, что дралась с другой женщиной… Ладно, забыли. Были и другие неприятности… Его жуткий корабль…

– А когда вернулась, ты решила изменить жизнь.

– Я хотела стереть прошлое.

– Ты вернулась с деньгами, открыла ночной клуб, у тебя появился мужчина…

– Иногда унижение бывает таким глубоким, что становишься калекой. Теперь я вылечилась.

– Может, ты поговоришь со следователем, который интересуется этим человеком?

– С ним что-то случилось?

– Не знаю, – сказала Бетти. – Я поняла, что его подозревают в твоем убийстве.

– Лишний повод продолжать быть мертвой! Я его обвиню… пусть его арестуют, посадят… Ненавижу его… Когда-нибудь он сгниет в аду.

6

Накануне врач оставил Клотильде несколько таблеток антибиотиков и номер своего мобильного: «В случае необходимости». Когда он ушел, она равнодушно проглотила лекарство. Она с удовольствием променяла бы свое острое влечение к человеку из Австралии на воспаление легких. От этой болезни вылечиться можно, а то, что она испытывала теперь, было куда серьезней.

Когда настало утро, Клотильда быстренько привела себя в порядок. Ей было лучше, и она с нетерпением ждала отъезда. В Лос-Анджелесе она поговорит с мамой: если этот мужчина действительно ее биологический отец, она объяснится с ним начистоту и заключит соглашение – никогда больше не встречаться.

После хорошего сна, который настроил их на примирительный лад, в шесть тридцать утра Элиан и Адам пили кофе в столовой ночлежки. Постояльцы – те-кому-некуда-податься, те-кого-сгубила-игра, те-кому-вечно-не-везет и те-кто-утратил-иллюзии – молчаливо поглощали бутерброды и мясо с картошкой. Постояльцы (сплошь афроамериканцы) сидели за длинными столами – мужчины по одну сторону, женщины по другую – и вовсю глазели на затесавшихся среди них туристов. На их взгляд, эти люди выглядели забавно и немного вызывающе, потому что были явно не на своем месте.

Элиан сняла крышечку с маленькой баночки, намазала на хлеб смородиновый джем и сказала с иронией:

– Да, настоящее свадебное путешествие!.. После тридцати лет разлуки муж привозит меня в ночлежку самого знаменитого города мира. Я столько раз соскребала защитный слой с лотерейных билетов, но никогда не выигрывала больше, чем они стоят, а теперь вот выскребаю джем из баночки в компании дружелюбных бродяг.

У Адама на уме был только побег.

– Я не хотел, чтобы это путешествие получилось таким убогим, – хмуро оправдывался он. – Если бы не этот шофер, нам вообще пришлось бы ночевать на улице или шататься по казино. Ты же не соизволила принять приглашение администрации аэропорта.

– Все относительно, я знаю, – ответила Элиан, широко улыбаясь. – Когда у кого-то из сотрудников случается личная драма, наш шеф начинает перечислять недавние мировые катастрофы. «Если надо выбирать, великие страдания или конец – то лучше уж конец».

– Наши дела не так плохи, – сказал Адам – Пока что. Мы поедем в Лос-Анджелес, у тебя там будет прекрасный номер.

– Кстати, – подхватила Элиан, – раз уж речь зашла… Как ты отдашь мне деньги?

Рядом с ними уселся толстяк-бездомный. Он макнул в суп горбушку, поднес ее ко рту, вытирая тыльной стороной ладони подбородок, с которого капал жир.

– Полагаешь, это очень удачное место для таких разговоров?

– Мне абсолютно все равно где – здесь или где-то еще, – сказала Элиан.

– Ты получишь кругленькую сумму, – ответил Адам.

Бродяга звучно рыгнул.

– Во Франции драконовские налоги, – не унималась Элиан. – А ты должен мне миллионы франков. По крайней мере, ты мне их обещал.

Адам проклинал обещания Морэ. Пытаясь пустить пыль в глаза Элиан, он стал городить какую-то чушь.

– Мы сойдемся в цифрах, и совсем скоро ты получишь деньги в свое распоряжение.

Элиан надкусила бутерброд.

– Как это? Ни с того ни с сего? А налоговикам я что скажу? Подарок от Сайты? Нашла евро под елкой?

– Я все устрою, – сказал он, уносясь в мыслях к острову своей мечты. Когда Элиан вызовут в налоговую инспекцию, он будет уже далеко.

Его распирало от желания позлить ее, и он добавил:

– Не действуй мне на нервы. Я устроен так же, как мой компьютер. Моя электронная почта и главные сокровища закодированы.

Он указал на лоб.

– Все здесь! Все дело в памяти.

– Вот разобьет тебя склероз – и разоришься, – сказала Элиан. – Надо записывать куда-нибудь самое важное. А то представь: у тебя начинается болезнь Альцгеймера, раз – и ты не богаче нашего соседа по столу!

– Это была глупая шутка, – ответил он. – В любом случае, у тебя будет солидный капитал.

– Где? – спросила она. – В какой стране? Во Франции налоговая с меня три шкуры спустит. Может, переведешь деньги через офшор в каком-нибудь налоговом раю?

– А ты неплохо осведомлена, – заметил Адам. – Наверно, уже и остров выбрала, где будет твой виртуальный банк?

– После твоего звонка из Сиднея я уже знала, что богата… Евро, долларами. Я решила установить джакузи в Марли. Так что не мог бы ты поскорее осуществить свои благие намерения?

К ним подсел седой афроамериканец. Видимо, он хотел присоединиться к разговору.

– Прямо как из «Унесенных ветром», – шепнула Элиан.

– Он может знать французский.

– Откуда вы? – поинтересовался их новый сосед.

– Из Парижа, – ответила Элиан.

– А что вы тут делаете? – спросил он с любопытством.

– В нашем самолете обнаружились технические неполадки. А над Лос-Анджелесом дул сильный ветер, поэтому мы приземлились здесь. Но в Лас-Вегасе нет свободных номеров, поэтому нас привезли сюда.

– А я, – сказал мужчина, – попал сюда, потому что все проиграл.

Элиан сделала вид, что увлеченно слушает рассказ, который скороговоркой выпаливал этот человек.

– Дом, машину, сбережения жены – все, подчистую! Я подделал подпись тестя, украл драгоценности у матери, потом у жены. Ведь всегда надеешься, что сумеешь отыграться.

– Ты не мог бы от него избавиться? – попросила Элиан Адама по-французски. – От него гнилью несет.

– Элиан! А если бы он понял?

– То пошел бы и помылся.

Она отодвинула баночку с джемом.

Адам повернулся к разговорчивому мужчине:

– Вы справитесь, вот увидите. Держитесь.

Тот опустил взгляд. Адам сунул ему десять долларов. Мужчина тут же встал и ушел. Элиан слегка улыбнулась:

– Тебе вживили сердце, там, в Австралии? Ты стал щедрым? Ладно. После этого роскошного завтрака медсестра сменит мне повязки. А что потом?

– Заберем багаж из аэропорта и поедем в Лос-Анджелес.

У Адама завибрировал мобильный. Родриго сообщил, что забронировал им комфортабельные номера в отеле у своих знакомых, мексиканцев.

– Через сколько вы будете готовы?

– В семь можем выезжать.

– Я приеду с джентльменом, который сопровождал вас вчера.

– А нельзя отвязаться от него по дороге? – спросил Адам.

– Он же тоже клиент. До встречи!

Элиан осталась ждать медсестру. Адам пересекся с Клотильдой.

– С Новым годом! – сказала она, улыбаясь. – Мы уезжаем, да?

– Конечно. Желаю тебе счастья в новом году.

Немытый, небритый, пахнувший потом, он был вынужден всеми силами бороться с желанием прижать Клотильду к сердцу. Но сдержался.

– Как температура, спала?

– Да, – ответила она, взяв его за руки. – Потрогай…

Ее лицо оказалось в ладонях Адама.

– Нежное, – сказала она.

– Что?

– Прикосновение.

Еще два шага – и она окажется в объятиях человека, благодаря одному присутствию которого она узнала о силе физического влечения больше, чем за все ночи, проведенные в Париже с приятелем Габриэлем. «Я извращенка, – подумала она, – ненормальная, психически больная».

– Я буду готова минут через десять, – сказала Клотильда. – Подожди меня за дверью. Я скоро.

Адам вышел. Она принялась колотить подушку. «Чтоб нас обоих черти взяли», – подумала она и улыбнулась: мысль об аде ее не пугала, если там с ней будет он.

* * *

Позавтракав, Лиз и Иоланда вышли в коридор. К ним подошла Элиан, медсестра уже наложила ей новые повязки, и она была готова к отъезду. Перед входной дверью она заметила очень смуглого мужчину с голубыми глазами.

– Голубоглазый негр? – удивилась Элиан.

Тот уловил ее реплику.

– Я вас заинтересовал? – спросил он. – Вы правы. Я занятный.

– Это был комплимент, – смутившись, ответила Элиан.

– Я так и понял, – сказал он. – Я стараюсь сильнее пачкаться, чтобы сойти за темнокожего. Раньше я был белым, который все спустил в казино. Меня здесь приняли как брата. Я имею в виду, мои товарищи, чернокожие. И я почернел из солидарности. А кто вы и вон те?

– Французы, – ответила Элиан. – Вы говорите медленно и внятно, я вас понимаю, и это очень приятно.

– Я так накричался за свою жизнь, – сказал он, – и все без толку. Рад нашему знакомству. С Новым годом вас.

Он помолчал, потом добавил:

– В этом городе легко можно сдохнуть. Прохожие на улице будут просто перешагивать через вас; потом муниципальные службы увезут ваши останки. Вас подберут, чтобы не тревожить туристов. Вы изучаете жизнь бедноты в Лас-Вегасе? Могу вам рассказать в подробностях…

* * *

Одна из добровольных помощниц отыскала Адама и сообщила, что приехала директриса. Адам отправил Клотильду в холл, к Элиан, и поднялся к Салли.

Адам постучал и вошел в жаркий кабинет. Салли была приветлива и любезна, несмотря на то что не спала всю ночь из-за непрошеных гостей.

– Мы доставили вам хлопот…

– Рада, что смогла вам помочь. Конечно, при содействии руководства. У вас есть какие-то предложения, господин Морэ?

– Я хотел бы передать в ваш фонд всю наличность, которая у меня сейчас на руках.

– Нет-нет, – запротестовала Салли, – не нужно ничего отдавать нам здесь. Вы могли бы сделать пожертвование, когда-нибудь после…

– Но…

– Никаких денег в этих стенах. Таков наш принцип. Тем более что вам не следует оставаться совсем без гроша. Сегодня суббота, все банки закрыты, да и в своих кредитных картах вы не уверены. Так что мало ли что… Нет, ничего не надо. Я приду попрощаться со всеми вами перед отъездом.

– Вы нас приютили, напоили, накормили… Огромное вам спасибо.

– На моем месте вы поступили бы точно так же, – ответила Салли. – Оставьте мне вашу визитку.

Адам нашел в кармане визитку и протянул ее. Директриса прочла: «Анри Морэ, объединение “Ифрам”, Сидней».

– Вы австралиец?

– Француз. Я жил в Австралии.

– Если мне вдруг понадобится с вами связаться, – сказала она, – конечно, это маловероятно, но все может быть, – у меня не будет ни вашего адреса, ни телефона…

Адам еще раз отдал должное Морэ. На визитке – только имя и название несуществующего объединения.

– Запишите на всякий случай номер моего мобильного. Я пришлю вам свой полный адрес. Вероятно, я взял с собой не те визитки.