Текст книги "Роковой бал"

Глава 7

Леди Гудридж узнала ее, по-видимому, сразу. Джейн была не в силах посмотреть на Блэкберна, а когда наконец взглянула, он натянуто улыбался и, как ей показалось, имел довольно самоуверенный вид.

– Не нужно быть таким гадким, Рэнсом. Без твоего вмешательства мисс Хиггенботем могла бы остаться незамеченной.

– Неужели, Сьюзен? – Блэкберн требовательно смотрел на сестру. Наконец та уступила.

– Потом, возможно, ее бы и узнали. Мисс Хиггенботем, я вижу, вы избавились от досадной склонности боготворить моего брата. Какой удар по его непоколебимому тщеславию. – Леди Гудридж указала на два изящных мягких стула с обивкой розового цвета рядом с колонной. – Присядем?

– Конечно. – Джейн овладели смешанные чувства. По крайней мере, эта властная женщина всегда была добра. В тот страшный вечер она проявила себя великодушно и поддержала девушку. Хотя леди Гудридж была полной и носила столько розового цвета, сколько вряд ли может позволить себе женщина, она необычайно походила на брата. Светлые волосы и жесткие черты лица, столь украшающие его, придавали ей суровое выражение, благодаря которому робкие дебютантки старались ее избегать.

Джейн подавила в себе желание уйти. В конце концов, она уже не молоденькая леди, впервые выехавшая в свет. Она спокойно стала рядом с присевшей леди Гудридж.

–Чего же ты ждешь? – Леди Гудридж повелительно махнула брату рукой. – Иди. Нам нужно подкрепиться.

Он помедлил, разглядывая сестру сквозь лорнет.

–Меня страшит мысль оставить мисс Хиггенботем наедине с тобой.

– Я поборола свою склонность к каннибализму, – леди Гудридж улыбнулась. – По крайней мере, пока меня кормят. Я бы не отказалась от небольшой порции голубиного мяса, абрикосовых оладий и жареной оленины. Так иди и принеси нам это.

Такой командный тон удивил Джейн, и она уже ждала взрыва мужского темперамента и ущемленной гордости. Вместо этого Блэкберн сказал:

– Сьюзен, тебе нужен муж.

– Муж. – Леди Гудридж откинулась на спинку. – Муж! Что я с ним буду делать? Я похоронила одного в первый же год после свадьбы и не собираюсь повторять подобный опыт.

– Возьми на этот раз молодого, – посоветовал Блэкберн. – Выбери того, кто понравится тебе. Конечно, пышная помолвка будет уже неуместна, зато супруг избавит тебя от привычки всеми командовать.

– Это у нас семейное, – парировала она. Но когда женщина встретилась глазами с Джейн, взгляд ее был печален.

– Ну конечно, – проговорил он тоном, рассчитанным на то, что Сьюзен заметит его досаду, после чего с поклоном последовал в зал за угощениями.

Леди Гудридж наблюдала за братом с явной гордостью.

– С ним нужно быть твердой, иначе он сядет на голову. Казалось, она ждала ответа, и Джейн пробормотала:

– Да, миледи.

– Как я понимаю, вы находитесь здесь, чтобы присматривать за той девушкой, – заметила леди Гудридж, поправляя юбки.

Теперь Джейн вспомнила другую особенность леди Гудридж – она была очень прямым человеком, как и сама Джейн когда-то.

– Адорна. Да, это моя племянница.

– Разумеется. Дочь Мелбы. Примите мои соболезнования. Надеюсь, вы исполните пожелание сестры.

Это был упрек, но Джейн поборола чувство вины. После смерти сестры ей было так тоскливо, что она стала бесплатной домохозяйкой у Элизера и заменила Адорне мать. Но чувство одиночества никогда не покидало ее.

Леди Гудридж, как всегда проницательная, заметила:

– Но как жестоко с моей стороны напоминать вам эти горькие времена. – Сняв монокль, она оглядела зал. Хозяйка вечера обладала особой властью: толпа расступилась, и они увидели Адорну. Леди Гудридж рассмотрела ее с ног до головы. – Очень похожа на Мелбу.

– Да, она так же прекрасна.

– Кроме характера, которого мать была лишена, – она перевела взгляд на Джейн. – Но который присутствует в вас.

Джейн в точности не знала, что она имеет в виду, но скромно ответила:

– Благодарю вас, миледи.

– Мисс Хиггенботем, да не топчитесь вы, присядьте. Джейн села.

– Насколько мне известно, ее отец торговец, – заметила леди Гудридж.

Сложив руки на коленях, Джейн сказала:

– Отец Адорны?

– Да.

– Несчастный ребенок, – произнесла леди Гудридж. – Однако благородное происхождение матери вместе с ее внешностью, состоянием и манерами обеспечат ей хорошую партию. Как вам удалось вырастить девочку с такими прекрасными манерами?

– Она знает, что красива. Она, кажется, не понимает, что не всем так повезло.

– Гм, – леди Гудридж снова изучающе посмотрела на Адорну. На этот раз девушка почувствовала устремленный на нее взгляд, ее глаза расширились, когда она заметила, с кем беседует Джейн. Затем на ее лице засияла очаровательная улыбка.

Застигнутая врасплох этим проявлением совершенной красоты, леди Гудридж отвела глаза в сторону.

–Я не завидую вам. Вы сопровождаете ее во время ее первого сезона, а это, должно быть, трудно. Такое повышенное внимание со стороны сильного пола может привести к несчастью.

–Это пугает. – Особенно учитывая последнюю попытку похищения. – Но она – милая девушка, которая любит и уважает меня. Она прислушивается к моим советам.

– Насчет того, как подцепить мужа? – со значением спросила леди Гудридж.

Гордость Джейн была уязвлена, и она сердито посмотрела собеседнице прямо в глаза:

– Насчет хороших манер.

Тонкая улыбка преобразила строгие черты леди Гудридж.

– Вы повзрослели, Джейн Хиггенботем. Джейн поняла, что та испытывала ее. Но зачем? Женщина пристально посмотрела на Джейн.

– Когда мой брат вернулся с Полуострова, он почти полностью оставил свет. Как глупо ехать громить Наполеона, когда ты еще не обзавелся наследником! И я ему сказала, уверяю вас, я так и сказала ему: «Фигги», – леди Гудридж похлопала Джейн по руке. – Я все еще зову его Фигги.

С неожиданным для себя хладнокровием Джейн заметила:

– Не думаю, чтобы это нравилось ему.

– Нет. Но когда он строит из себя надменного маркиза, я нахожу это средство довольно эффективным, чтобы вернуть его с небес на грешную землю. Так вот, я сказала: «Фигги, тебе тридцать четыре года, ты аристократ, еще холост и, что самое важное – ты очень богат. Тебе нужна жена».

Джейн подавила улыбку при мысли о реакции Блэкберна.

– Он согласился?

– Он никогда со мной не соглашается, – леди Гудридж улыбнулась, и в слое пудры на ее лице появились трещинки. – Я старше его на целых десять лет. Можете мне поверить, после сегодняшнего вечера он поймет, что я всегда права. Мисс Хиггенботем, после бала статуя была под моим присмотром. Я очень внимательно осмотрела ее.

Джейн покраснела.

– Статуя произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне интересно, над чем вы работаете сейчас.

Этот вопрос абсолютно не удивил Джейн.

– Я делаю наброски.

– Уверена, они очень талантливы. Но как обстоит дело со скульптурой?

При этих словах Джейн почувствовала опустошенность.

– Я больше не работаю с глиной.

– Этого-то я и опасалась. Загублен большой талант, и все из-за больного самолюбия моего брата. Конечно, учитывая его сегодняшнюю мрачность, я бы предпочла, чтобы он оставался таким же несносным мальчишкой, как раньше.

– Мне кажется, он достаточно невыносим и сегодня.

– Гм, – глаза леди Гудридж странно сузились и остановились на Джейн. – Повзрослев, Рэнсом приобрел привычку делать вещи, которые считает правильными, не заботясь о том, что кому-то это может причинить боль. Его безрассудная пылкость во время вашего неблагоразумного визита к нему похоронила вашу репутацию. Осмелюсь даже сказать, что он попытается загладить оскорбление, которое нанес вам.

Джейн поерзала на стуле. Ей было не по себе.

– Им руководила не страсть, миледи, а жажда мести.

– Перестаньте, дорогая, вы не проведете меня. Если помните, я была одной из тех, кто застал вас. – Леди Гудридж прищурилась и оглядела зал. Затем, сконцентрировав внимание на Джейн, она улыбнулась и продолжала. – Я замечаю страсть, когда вижу ее.

Жар прошел по телу Джейн, и она знала, что ее щеки горят. После короткого мучительного молчания леди Гудридж взяла девушку за подбородок и повернула к себе. На какое-то мгновение Джейн смело встретилась с ней глазами, но тут же отвела взгляд. Она не могла оставаться хладнокровной под пристальным и проницательным взглядом леди Гудридж и молча уставилась на собственные колени.

– Можете мне не рассказывать. – Леди Гудридж постучала пальцем по подбородку Джейн. – Вы с тех пор не поцеловали ни одного мужчину.

Джейн никогда не подозревала, как она будет хотеть возвращения Блэкберна. Уж лучше бы сейчас она подверглась этой напасти, чем продолжать столь ужасный разговор.

–Вы та же неопытная, нетронутая девушка, как и одиннадцать лет назад. Вы все еще...

«Пожалуйста, не говори этого. Не произноси этого слова!»

– ...девственница! – закончила леди Гудридж.

Джейн посмотрела на ее торжествующее лицо, а затем – с надеждой – в сторону банкетного зала. Вдруг она заметила, что Блэкберн стоит совсем рядом, держа две тарелки и невозмутимо слушая их откровения.

Она хотела, чтобы он спас ее. Но в ее планы не входило, чтобы он подслушивал.

– Рэнсом, – сказала леди Гудридж со скрытым удовольствием. – Ты принес ужин.

– Как ты заказывала. – Но смотрел он на Джейн.

– Ну, ты даешь! У меня нет времени на еду. – Леди Гудридж тяжело поднялась с хрупкого стула. – Я хозяйка, а танцы уже начались.

Действительно, оркестр грянул какую-то ритмичную мелодию, что привело Джейн в замешательство. Сейчас она всего боялась. Скачущих танцоров, флиртующих дебютанток, их хищных мамаш. Но больше всего ее страшило то, что теперь она перед Блэкберном – как на ладони. И она дрожала от смущения.

Это было действительно глупо – то, что она, конечно, была девственницей. Она была не замужем, поэтому все было вполне логично. Но каким-то образом, под действием слов леди Гудридж, Джейн ощутила себя не закоренелой старой девой, а женщиной с определенными физиологическими особенностями. Если раньше она была уверена, что Блэкберн и понятия не имеет, что под платьем у нее есть талия, бедра и другие подробности, то теперь она видела, что его взгляд остановился на ее груди. Джейн подняла руку и плотнее натянула шаль.

Леди Гудридж указала на освобожденное ею место.

– Рэнсом, садись здесь и сам ешь то, что принес. А вы, мисс Хиггенботем, наслаждайтесь вечером. Я с нетерпением буду ждать следующей возможности поговорить с вами.

Джейн с ужасом наблюдала, как уходит ее мучительница. Она бы все отдала, чтобы найти какую-то отговорку и удрать, но ее обычная сообразительность была придавлена грузом смущения.

– Ваша тарелка. – Блэкберн ткнул блюдо девушке прямо под нос. – Надеюсь, вы оцените мой выбор. Сьюзен так торопилась высказать свои пожелания, что я забыл спросить о ваших.

– Выглядит аппетитно. – Джейн не могла даже различить содержимое тарелки. Она взяла изысканную расписную тарелку из китайского фарфора осторожно, чтобы не коснуться его руки. Она отчаянно пыталась не выронить тарелку и в то же время надеялась, что какие-нибудь колдовские чары умчат Блэкберна в чистилище.

Но когда Джейн подняла голову, она увидела, что все еще находится на балу у леди Гудридж. Действительно, какая тут необходимость в чистилище, когда она здесь.

Он сел рядом с девушкой.

– Миндальное печенье довольно вкусное. Я нахожу его крайне полезным, чтобы прийти в норму после стычки с сестрой.

Возможно, все это его забавляло. Джейн хмуро посмотрела на него.

А может, и нет. Взяв с тарелки что-то круглое, плоское и сухое, она откусила кусочек.

– Очень вкусно.

– Это абрикосовые оладьи, – любезно пояснил он.

– Что ж... Вкусно. – Вытерев рот поданной им салфеткой, Джейн наконец решилась посмотреть в зал и с ужасом заметила, что внимание двух самых популярных людей в лондонском обществе сделало ее заметной. Она увидела любопытные взгляды сквозь трепещущие веера и почувствовала, как краска залила ее щеки. То, что сначала казалось ей тяжелым, но не бесконечным испытанием – возвращение к Адорне сквозь танцевальный зал – теперь бы длилось целую вечность.

Но Джейн уже не была пугливой девушкой, как когда-то. Теперь она не глупенькая дебютантка, а степенная и полная достоинства Джейн Хиггенботем. Даже когда свет узнает ее (невыносимо подумать, но это неизбежно), спокойная манера держать себя и чепец старой девы, а также почтенный возраст уберегут ее от вульгарного рассматривания.

Она снова рискнула взглянуть на Блэкберна. Его лоб прорезали две глубокие морщины, уголки губ были опущены. Она видела едва заметные белые швы на его шраме. Перемены в его внешности хоть и огорчали ее, но четко показывали, что он не бог.

Она не позволит ему снова играть собой.

Взяв печенье, Джейн попробовала его. Да, она и дальше будет вести себя как дуэнья Адорны, скучная и неуязвимая для скандала. Любое нежелательное внимание быстро ослабеет.

– Мисс Хиггенботем. – Голос Блэкберна звучал нетерпеливо, каким был он сам. – Я должен принести извинения за свою сестру. Она, возможно, чересчур прямолинейна потому, что она леди Гудридж и находится вне общепринятых рамок поведения.

Джейн холодно ответила:

– Похоже, это отличительная черта вашей семьи.

– Еда смягчила ваше сердце. – Он зацепил вилкой кусок оленины. – А также добавила излишней дерзости. Если хотите, чтобы я расспросил вас о ваших занятиях – или их отсутствии – за последние одиннадцать лет, боюсь, что буду столь же любопытен, как и моя сестра.

В этот момент Джейн отчаянно пыталась понять, что в свое время было причиной ее глупости – считать этого мужчину неотразимым.

Но не успела она ответить, как ее окликнул знакомый голос:

– Джейн! – Виолетта спешила к ней. В этот момент она мало походила на графиню Тарлин, скорее на сорвиголову, которой раньше и была. Легкое батистовое платье цвета зеленого яблока развевалось при ходьбе, волосы были собраны на макушке и ниспадали локонами.

Она была очень встревожена.

Собравшись с силами, Джейн поднялась. Она понимала, что ее могут узнать, – Блэкберн заставил ее посмотреть правде в глаза. Это всего лишь вопрос времени. По страдальческому выражению лица Виолетты Джейн поняла, что это время уже пришло.

Леди Тарлин даже не стала тратить время на выражение своей неприязни к Блэкберну, когда тот вежливо встал при ее появлении.

– Джейн, она исчезла.

Джейн готовилась к паническому бегству, теперь она столкнулась с более масштабным бедствием. Обычно спокойный голос Виолетты прерывисто дрожал, когда она произнесла:

– Адорна пропала.

Глава 8

«Несчастья, похоже, преследуют всю вашу семью?»

Вопрос всплыл в сознании Блэкберна, но у него хватило ума, чтобы не высказать его. Мисс Хиггенботем выглядела сейчас так же, как много лет назад, когда все узнали о ее нелепом постыдном увлечении. Побледневшая и напуганная, она смотрела на Блэкберна, словно надеясь, что он вмешается и все исправит.

Потом, будто они были едва знакомы, она присела в реверансе и пролепетала:

– Я, как всегда, милорд, была подавлена и польщена вашим обществом.

Было ясно, что она больше не нуждается в нем. Она многие годы обходилась без него.

Блэкберн взял протянутую ему наполовину пустую тарелку. Отвернувшись, Джейн подала Виолетте руку, и они неторопливо – достаточно неторопливо, чтобы обмануть любую жаждущую скандала матрону – двинулись к выходу. Джейн расправила плечи, и Блэкберну вспомнилось, что она сделала то же самое, когда ее сестра упала в обморок. Это было знаком силы и независимости, и он полностью одобрял ее. Одобрял, хоть и мучался угрызениями совести.

Но почему? Он не причастен к исчезновению Адорны.

Если не считать того, что увел Джейн против ее воли, не дав выполнять ей обязанности дуэньи и не придав никакого значения ее беспокойству. Блэкберн с удивлением заметил, что передает обе тарелки проходящему мимо лакею и следует за Джейн, словно он игрушка на веревочке, за которую она тянет.

При этой мысли он возмутился. Он – маркиз Блэкберн. Он безразличен к женским уловкам и недосягаем для чувства вины. В конце концов, именно эта пропавшая девушка, мисс Морант, шантажом заставила сопровождать ее тетю в этой злополучной прогулке по залу.

Кроме того, у него был долг перед своей страной, что несоизмеримо важнее Джейн с ее семейными неурядицами.

Блэкберн посмотрел по сторонам. Люди, которые прежде даже не смели взглянуть на аристократа такого ранга, теперь внимательно рассматривали его. И где-то позади он услышал перешептывания. Что-то похожее на слова «статуя» и «скандал».

Все обернулось хуже, чем он ожидал.

От войны у Блэкберна осталось не только ранение шрапнелью, но и воспоминания о звуках и картинах битвы. Он думал, что, вернувшись в Англию, будет таким, как раньше. Он надеялся, что снова станет беспечным и бесстрастным, но в сложившихся обстоятельствах обнаружил в себе некоторую чувствительность, почти... доброту. Его пугало, что это чувство наряду с другими, новыми чертами его натуры, может стать предметом чьего-то пошлого любопытства. Чем скорее он найдет предателя, тем лучше.

«И возвращение старого скандала можно использовать в этих целях».

Он бросил взгляд на мисс Хиггенботем. Вместе с леди Тарлин они вышли через одну из стеклянных дверей и направились в сад. На дворе был март месяц, погода стояла холодная, Блэкберн заметил, что тонкая фигурка девушки дрожит, и Джейн плотнее укутывается в шаль.

Если бы он пошел за ней, он должен бы любезно предложить накинуть его сюртук. И тут его осенило.

Если он сделает вид, что ухаживает за Джейн, весь свет будет с увлечением наблюдать за надменным лордом Блэкберном, делающим из себя дурачка, и никто не задумается о его истинных намерениях. Даже сам предатель ничего не заподозрит.

Однако придется стать мишенью для сплетен и насмешек. Он сжал руку в перчатке в кулак. Когда-то он уже положил конец пересудам силой своего авторитета. На восстановление прежнего – высокого – статуса в обществе ушли месяцы, и много времени прошло, прежде чем его гнев угас. Ухаживать за Джейн и стать посмешищем? Он сто раз подумает, прежде чем сделает этот опрометчивый и губительный для своей репутации шаг.

Блэкберн еще раз посмотрел сквозь застекленную дверь на Джейн.

В первый же вечер у нее уже были неприятности. Нет, черт возьми. Нет. Разве что поиграть ее чувствами...

Вдруг совсем близко от своего уха он услышал навязчивый, как жужжание комара, голос гоняющейся за женихами мамаши:

– Я бы так хотела познакомить вашего брата с моей младшенькой. – Это был высокий и гнусавый голос леди Киннард, унаследованный от нее каждой из ее дочерей.

– Еще бы, – довольно зло отвечала Сьюзен. – Вон он стоит один. Пойдемте перехватим?

За десять шагов от себя Блэкберн встретил насмешливый взгляд сестры. Способность быстро принимать решения сделала его хорошим офицером. Он развернулся и направился к выходу вслед за Джейн.

Открыв дверь, он услышал ее встревоженный голос:

– Кого из мужчин не хватает?

– Джейн, здесь сотни людей, – отвечала Виолетта. Блэкберн закрыл дверь, не глядя на спешащую за ним леди Киннард.

– Кто последним видел Адорну? Виолетта испуганно посмотрела на него.

– Я последним видел ее, – Фиц вышел из тени в конце длинной мраморной террасы.

«Конечно же, Фиц тут как тут», – подумал Блэкберн. С точки зрения своего прежнего решения остаться холостяком он влюбляется до неприличия часто. Он, должно быть, уже без ума от неподражаемой Адорны.

– Она пошла танцевать с мистером Джойсом, – сказал Фиц, – и не возвращалась.

– Мистер Джойс, – мисс Хиггенботем нервно постукивала ногой. – Я его знаю?

– Отвратительный тип. – Рэнсом держал дверь, не давая леди Киннард открыть ее.

Фиц наблюдал за его ухищрениями без особого интереса.

– Броквэй осмотрел игровые комнаты, Херберт – банкетный зал, а лорд Мэллери пробежался по танцевальному. Ее нет нигде. Но Саусвик, танцевавший с другой девушкой, слышал, как Джойс что-то рассказывал Адорне о солнечных часах.

Леди Киннард показалась в одном из дверных окошек. Ее нос сплющился, когда она приложила его к стеклу.

– Солнечные часы, – Рэнсом оглядел темный сад. – Мисс Морант не могла быть настолько неразумной, чтобы пойти смотреть на них ночью.

– Адорна не отличается благоразумием, – заметила Джейн.

– Киннард заходит слева, – вставил заботливый Фиц. Блэкберн схватил следующую дверную ручку.

Колотя ладонью по дверному косяку, леди Киннард позвала:

– Ау! Лорд Блэкберн!

Джейн плотнее закуталась в шаль.

– У леди Гудридж есть солнечные часы?

– Рядом с беседкой, – ответила Виолетта.

Леди Киннард навалилась всем телом, и дверь начала поддаваться.

– Пойдемте? – Блэкберн отпустил дверь и предложил свою руку Джейн. Но та лишь мельком взглянула на него и поспешила вниз. Фиц следовал за ней по пятам.

– Непривычно, когда тебя игнорируют, а, Блэкберн? – Виолетта взяла его под руку. – Джейн беспокоится сейчас только об Адорне.

Если это правда, то задача усложняется. Он повел Виолетту вниз по ступенькам. Вдруг послышался шум. Это леди Киннард ударилась о защелкнутую дверь. Наконец дверь поддалась, и раздался звон бьющегося стекла. Блэкберн оглянулся как раз тогда, когда леди Киннард, пошатываясь, прошла по террасе и рухнула на стоящие кругом стулья. Звук падающих осколков, пронзительный визг и грохот мебели перекрыли музыку и болтовню в танцевальном зале, и гости высыпали на улицу. Леди Киннард развалилась на хрупком столике, как жареная хрюшка. Виолетта ущипнула Блэкберна за руку.

– Как это мерзко с твоей стороны – наслаждаться подобным зрелищем.

– Достаточно мерзко. Но как ты объяснишь свой интерес к происходящему?

– Я не говорила, что мне это нравится.

– Но ты ее тоже не предупредила.

– Это была бы напрасная попытка.

Джейн обернулась и тоном, которого Блэкберн не слышал с младенческих времен, заявила:

– Мы собрались здесь, чтобы найти Адорну, а не для того, чтобы слушать ваши ссоры из-за пустяков, поэтому немедленно прекратите!

Блэкберн не мог в это поверить. Она осмеливается его отчитывать!

Но Джейн не обратила ни малейшего внимания на его оскорбленный вид.

– Мистер Фицджеральд, вам известна дорога к солнечным часам?

– Разумеется. Я прекрасно знаком с садом леди Гудридж. Джейн взяла его под руку, и они устремились вперед.

– Что ж, – заметила Виолетта. – Мне кажется, нас поставили на место.

Незатейливый план Блэкберна казался теперь ему неосуществимым. А ведь он думал, что Джейн все еще питает к нему нежные чувства и это упростит его ухаживания. Вместо этого ему самому приходилось гнаться за ней, и довольно быстро.

Эта мысль была ему нестерпима. «Главное – не суетиться», – решил он.

Виолетта высвободила руку.

– Ты всегда удираешь при первых же трудностях.

Она хотела побежать за Джейн и Фицем, но Блэкберн схватил ее за локоть и развернул к себе.

– Что ты имеешь в виду?

– О, прошу тебя! Будто ты не понимаешь. Убегаешь от Джейн, после того как сломал ей жизнь.

– Ах, это, – он уже было подумал, что Виолетта подразумевает его намерение использовать Джейн для отвлечения противника. Конечно, она не об этом говорила – то был голос его совести. – Я от нее не убегаю.

– Ты ужасно скомпрометировал ее при первой же возможности и не сделал после этого предложения. Девушка из хорошей семьи...

– Наполовину хорошей.

– Ее отец был страшный мот. Какие могут быть оправдания твоему омерзительному поведению? – Ее глаза гневно сверкали. – А теперь, если ты меня извинишь, я должна помочь моим друзьям найти Адорну.

Когда Виолетта оставила его одного, Блэкберн заскрежетал зубами от ярости. Он просто не понимает, как Тарлину удается ладить с ней. Он не мог понять, почему ему жаль, что он потерял дружбу Виолетты. Совсем недавно, после возвращения с Полуострова он, казалось, не умел отличить главное от второстепенного.

Темная дымка окутывала сад. То тут, то там горели фонари, месяц сиял сквозь нависшие ветви деревьев. Ночной ветерок был наполнен ароматом гвоздик, в изобилии посаженных здесь садовниками. С шумной улицы из-за высокой стены доносился стук лошадиных копыт.

Там был Лондон. Звуки города наполняли все пространство вокруг дома Сьюзен, кроме сада. В воздухе чувствовалось умиротворение – если не думать о том, что нужно найти пропавшую девушку, которую какой-то негодяй заманил в укромный уголок, чтобы похитить. Если так и произошло, то мисс Морант может выйти замуж раньше, чем сезон по-настоящему начнется. И Джейн нужно будет возвращаться... туда, откуда она приехала.

Но Блэкберн твердо решил, что она необходима ему для достижения его целей, будь они неладны. Ей не удастся так просто сорвать его планы. А сейчас им нужно найти мисс Морант, и немедленно. Широко шагая, Блэкберн быстро преодолевал расстояние и, обогнав Виолетту, присоединился к Джейн и Фицу.

–Солнечные часы прямо. – Он говорил тихо, одновременно вглядываясь в темные участки сада. – Но нужно идти чуть медленнее. Это середина сада, здесь пересекается множество тропинок. У меня нет желания гнаться за девушкой, словно она добыча на охоте, но еще меньше мне хочется уйти прежде, чем наш долг будет исполнен.

Блэкберн заметил, что Джейн как-то странно посмотрела на него. Виолетта фыркнула.

Тронув Фица за плечо, он повел его за собой, мысленно приготовившись драться и прислушиваясь, как опытный, закаленный боец. Легкий ветерок зашелестел в ветвях и повеял Блэкберну в лицо. Послышались приглушенные восклицания на французском. Он замер и прислушался, словно боги войны только что благословили его на бой.

Повернувшись к Фицу, Блэкберн сказал:

– Пойдем.

Но не Фиц стоял за его спиной. Джейн сейчас напоминала собой длинноногую лань, готовую гнаться за убежавшим олененком.

От беседки донеслось прерывистое хихиканье. Джейн обогнала Блэкберна и устремилась вперед. Он быстро последовал за ней, пока они не подошли к солнечным часам. Позади слышались голоса Виолетты и Фица. Блэкберн явственно услышал, что звонкий смех доносится с левой стороны беседки.

Судя по звукам, было непохоже, чтобы Адорна отбивалась от насильника, как раз наоборот, – и Блэкберн подумал, не придется ли ему сейчас закрывать Джейн глаза.

Но прежде чем он что-либо решил, они обошли беседку и увидели Адорну. Стоя посреди тропинки спиной к ним, она хихикала над словами – Блэкберн напряг зрение – высокого темноволосого хорошо одетого джентльмена. Между ними на земле растянулся мистер Джойс. Глаза его были закрыты, на подбородке был виден большой синяк.

– Т ai un escalier, – говорила Адорна.

– Правда? – мужчина, похоже, был ошеломлен тем простым фактом, что у нее есть лестница.

– И... Je veux parler avec cTepaule.

Джейн вздохнула облегченно и раздраженно одновременно.

– Она будет говорить с его плечом, – пробормотала Джейн. – Она с чем угодно может говорить.

Остановив Блэкберна легким толчком в грудь, Джейн воскликнула:

– Адорна!

Без малейших признаков раскаяния или вины на лице девушка закричала:

– Тетя Джейн! – она кинулась вперед с широко распростертыми объятиями. – Вы нашли меня! Я говорила лорду де Сент-Аманду, что вы найдете меня.

Де Сент-Аманд. Блэкберн насторожился. Конечно, он и раньше встречал этого эмигранта из Франции, но сейчас Блэкберн его не узнал. Слишком хорошо этот человек сливался с окружающим пейзажем. А что говорил мистер Смит?

«Нам известно о деятельности виконта де Сент-Аманда, но как к нему попадает информация? Как именно происходит ее утечка из министерства иностранных дел?»

– Он говорит по-французски, как и мсье Шассер, хотя они не знакомы, – воодушевленно щебетала Адорна. – Мы сейчас практиковались.

«Де Сент-Аманд – лишь звено в длинной цепи. И, хотя эту цепь легко разорвать, ее так же просто починить. Мы уже разрывали ее прежде. Каждый раз кто-то умело связывает ее. Вы должны найти того, кто это делает».

Джейн взяла Адорну за руки и притянула к себе.

– Я, конечно, нашла тебя, но хочу знать, почему ты нарушила мой запрет и вышла из дому?

Адорна опустила голову, но тут же подняла глаза и устремила на Джейн свой взгляд из-под густых ресниц.

– Я знаю, вы говорили, что нельзя верить джентльмену, когда он уводит тебя «что-то показать». Но мистер Джойс казался таким милым. Он знал, как определять время на солнечных часах по лунному свету. И я подумала, что вам это будет интересно.

Фиц поспешил девушке на помощь.

–Не браните ее, мисс Хиггенботем. Она хотела как лучше.

Словно ища поддержки, Джейн взглянула на Блэкберна, и он механически улыбнулся ей. По правде говоря, он едва ли слышал разговор. Рэнсом вдруг вспомнил о жестокой битве. Во время перекрестного огня погибло много людей из его полка. Пули свистели над ухом, вокруг него кричали раненые, гремели пушечные залпы, оповещая о том, что французы идут в наступление.

Подняв глаза на луну, он заметил, что ее яркий серебряный овал слабо мерцает. Он мог видеть это, а значит, не должен жаловаться на потерю остроты зрения. Он шпионил ради тех ребят, которых привез на войну из своего поместья и потерял в бесполезной битве на Полуострове.

Тем временем Джейн с досадой говорила:

– Меня бы заинтересовал способ определять время по лунному свету, если бы это было действительно возможно. – Она махнула рукой в направлении лежащего мужчины. – Когда тебе стали ясны скрытые намерения мистера Джойса?

– Но у него не было скрытых намерений. Он хотел поцеловать меня и... и... развратно себя повести по отношению ко мне. Я сказала ему «нет», но он не слушал, а потом... Потом, – она протянула руку де Сент-Аманду, переступившему через неподвижно лежащего Джойса, – этот джентльмен пришел мне на помощь.

– Это честь для меня, – пробормотал де Сент-Аманд. В его речи угадывался французский акцент. Воздух вокруг благоухал от его изысканного одеколона.

– Он ударил мистера Джойса прямо в голову.

Фиц шагнул к распростертому телу и пнул его ногой.

– Он жив.

– Я был крайне осторожен, чтобы не убить его. – Де Сент-Аманд расточал приятные улыбки, почтительно целуя дамам руки. – Ваши власти были бы крайне недовольны, если бы французский эмигрант убил английского подданного, несмотря на то, что он того вполне заслуживает.

Не поддаваясь обаянию француза, Джейн смотрела на де Сент-Аманда без особой благосклонности.

– Не думаю, что имею честь быть с вами знакома.

– Позвольте мне, мисс Джейн Хиггенботем, – Блэкберн стал справа от нее, – представить вам виконта де Сент-Аманда.

С самым вежливым видом Джейн прошептала:

– Очень рада.

Вдруг де Сент-Аманд приложил руку к груди и пошатнулся, словно на него нападали.

– Мисс Джейн Хиггенботем? Вы – мадемуазель Хиггенботем?

– Да, – Джейн придвинулась к Рэнсому, – подальше от непонятного ей восторженного француза.

Блэкберн дотронулся до ее плеча. Совсем легкое прикосновение, но оно придало Джейн храбрости, напомнив, что он рядом.

Блэкберн спросил себя, почему. Ситуация была действительно нестандартная, но никакой угрозы для Джейн не представляла. Однако девушка нуждалась в защите, и он инстинктивно предоставлял ее, невзирая на то, что здесь, среди друзей, которые умели держать язык за зубами, его ухаживания все равно не вызовут сплетен.