Текст книги "Уголовная политика Европейского союза в сфере противодействия коррупции. Монография"

К. А. Краснова
Уголовная политика Европейского союза в сфере противодействия коррупции
Монография

[email protected]

Введение

Первое десятилетие XXI в. ознаменовалось небывалым всплеском коррупционных скандалов на пространстве Европейского союза¹. Ежедневно европейские средства массовой информации публикуют факты коррупции. Ежегодные убытки от коррупции в ЕС составляют более € 120 млрд². Хотя характер и масштабы коррупции варьируются, высшие инстанции ЕС признают, что любой акт коррупции, совершаемый в каком-либо государстве-члене, не только не является больше исключительно национальным вопросом, но также представляет собой общесоюзную проблему. Поэтому на самом высоком уровне все чаще обсуждается необходимость совместного воздействия на коррупционную среду, включающую «как коррупционную преступность, так и легитимирующее ее общественное сознание»³. Тем самым коррупция как реальная угроза существующему общеевропейскому правопорядку выполняет своеобразную объединяющую функцию. В качестве наиболее эффективных инструментов в деле борьбы с коррупцией рассматриваются унификация подходов национальных законодателей к криминализации проявлений коррупции и совместные действия правоохранительных органов государств – членов ЕС. Вышеназванное обусловливает актуальность исследования уголовной политики ЕС в сфере противодействия коррупции и путей ее реализации.

Начиная с XIX в., проблемам уголовной политики уделялось особое внимание в отечественной науке. Значительный вклад в разработку научных представлений об уголовной политике внесли российские юристы Л.E. Владимиров, М.Н. Гернет, С.К. Гогель, М.В. Духовской, И.В. Есипов, А.П. Мокринский, Н.А. Неклюдов, А.А. Пионтковский-старший, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, М.П. Чубинский. В послереволюционный период работу на данном направлении продолжили С.Я. Булатов, Н.В. Крыленко, Н.И. Скрыпник, А.Н. Трайнин, М.Д. Шаргородский, А.С. Шляпочников, А.Я. Эстрин. Следует отметить, что с конца 1930-х до конца 1960-х гг. проблемы уголовной политики в нашей стране практически не разрабатывались. Воссозданием теории уголовной политики мы обязаны известному специалисту в области уголовного права и криминологии А.А. Герцензону⁴.

В дальнейшем отдельные аспекты реализации уголовной политики исследовали В.А. Владимиров, П.С. Дагель, Н.И. Загородников, В.Н. Кудрявцев, Ю.И. Ляпунов, Н.А. Стручков. Заметную роль в развитии теории уголовной политики сыграли фундаментальные труды Н.А. Беляева, А.И. Коробеева, П.Н. Панченко, И.А. Исмаилова. Исследованию проблем уголовной политики, требующих углубленного общеметодологического и прикладного научного обеспечения, посвятили свои отдельные работы Г.А. Аванесов, А.И. Алексеев, М.М. Бабаев, Л.И. Беляева, С.В. Бородин, Б.Я. Гаврилов, Л.Д. Гаухман, Ю.В. Голик, П.Ф. Гришанин, И.Э. Звечаровский, А.Э. Жалинский, С.В. Иванов, А.П. Кузнецов, Г.Ю. Лесников, Н.А. Лопашенко, Г.М. Миньковский, Э.Ф. Побегайло, В.П. Ревин, Л.И. Спиридонов, А.А. Тер-Акопов и др.

Среди авторов, акцентирующих внимание на вопросах реализации уголовной политики в сфере противодействия коррупции, следует назвать Д.И. Аминова, С.С. Босхолова, Б.В. Волженкина, В.И. Гладких, Н.Ф. Кузнецову, С.В. Максимова, Д.В. Мирошниченко, В.А. Номоконова, В.С. Овчинского, В.И. Попова. В трудах перечисленных ученых анализируются законодательное обеспечение и предпринятые меры и стратегии противодействия коррупции в России и за рубежом.

Вопросы борьбы с коррупцией в России, выработки направлений государственной антикоррупционной политики, разработки стратегий, программ и конкретных мер по преодолению коррупционных проявлений рассматриваются в работах В.В. Астанина, В.Н. Бондаря, О.Н. Ведерниковой, В. В. Карасева, Е.В. Охотского и ряда других авторов.

Зарубежный опыт противодействия коррупции, успешные решения, реализованные в различных странах и принесшие эффект минимизации коррупции, исследовали и обобщали в своих трудах такие ученые, как Н.А. Ахметова, В.А. Кислухин, М.Ф. Мусаелян, Г.А. Сатаров, Т.Я. Хабриева.

Доктринальные взгляды зарубежных исследователей коррупции отражены в работах У. фон Алеманна, Д. Делла Порта, В. Дивайн, А. Вануччи, А. Хайденхаймера, М. Джонстона, В.Т. Ле Вина, Р. Клитгарда, Ж. Марку, И. Мени, С. Роуз-Аккерман, Т. Хоппе и др.

Проведенные ранее исследования, несомненно, внесли значительный вклад в науку и дали ценные рекомендации практике. Однако при всей масштабности трудов в области противодействия коррупции, ряд проблем формирования и реализации уголовной политики в рассматриваемой сфере остался не до конца освещен. Часть положений теории уголовной политики нуждается в уточнении и углубленном изучении, что определяет вектор дальнейшего исследования. Одним из направлений исследования автором избрано изучение антикоррупционного потенциала и возможностей уголовного законодательства. В этой связи наиболее перспективным и актуальным видится сравнительное исследование антикоррупционного законодательства. Обращение к международным конвенциям, уголовному законодательству и лучшей судебной практике европейских стран, позволяет не только получить более полное представление об этой области общественных отношений, но и оценить отечественную уголовную политику в рассматриваемой сфере на предмет соответствия общемировым и европейским тенденциям.

Объект исследования – общественные отношения, складывающиеся в сфере противодействия коррупции и урегулированные нормами международного и европейского права.

Предмет исследования составляют: нормы международных конвенций, учредительных договоров, регламентов, директив ЕС, уголовных кодексов государств – членов ЕС; решения Европейского суда по правам человека.

Автор настоящей работы ставит целью обобщить опыт реализации уголовной политики в сфере противодействия коррупции на пространстве ЕС, с учетом этого опыта и положений юридической науки – оценить наиболее перспективные направления уголовной политики в рассматриваемой сфере, а также выработать рекомендации по использованию положительного опыта ЕС в отечественной практике.

Цель исследования предопределили постановку и решение следующих задач:

определить понятие коррупции как социально-правового феномена;

провести анализ и классификацию норм международного, европейского права, относящихся к уголовной политике в сфере противодействия коррупции, и дать оценку их влияния на развитие уголовного законодательства государств – членов ЕС;

раскрыть основания уголовной ответственности за коррупционные преступления и признаки составов коррупционных преступлений по уголовному законодательству государств – членов ЕС;

выявить специфику европейских стандартов и подходов к организации антикоррупционной деятельности;

изучить положительный опыт сотрудничества европейских правоохранительных органов, подлежащий распространению в отечественной практике;

оценить перспективы использования европейского опыта для дальнейшего совершенствования правовой и организационной основ противодействия коррупции в Российской Федерации.

Обоснованность и достоверность результатов исследования обусловлены не только его методикой, но и эмпирической базой, включающей данные ежегодного сравнительного анализа стран в Индексе восприятия коррупции Центра Антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл».

В работе использованы данные исследований Европейской Комиссии, основанных на личном интервью участников опроса (уровень выборки 27786 граждан ЕС)⁵ и бизнес-ориентированном телефонном опросе сотрудников компаний 28 государств – членов ЕС, функционирующих в шести секторах экономики (энергетика, здравоохранение, строительство, обрабатывающая промышленность, телекоммуникации и финансовый сектор), независимо от их штатной численности^6, впервые проведенных в рамках Евробарометра в феврале – марте 2013 года.

Источниками статистической и справочной информации явились официальные сайты институтов ЕС (Европейской Комиссии, Европола, Евроюста, Европейского бюро по борьбе с мошенничеством) и Европейского суда по правам человека.

В работе использованы данные, полученные автором в ходе курсов повышения квалификации «Основные понятия антикоррупционной деятельности. Международные механизмы противодействия коррупции и национальная практика» (Москва, МГИМО (У) МИД России, 14–18 октября 2013) и V российско-германского круглого стола «Преступления в сфере экономики: российский и европейский опыт» (Москва, МГЮА им. О.Е. Кутафина, 19 ноября 2013).

Глава 1
Современная антикоррупционная политика: международный и европейский опыт формирования и реализации

§ 1.1. Понятие коррупции как социально-правового феномена

Проблему коррупции в современный период можно обнаружить практически в любом государстве, а также в любой международной организации⁷. Влияние коррупции на жизнь социума таково, что она в значительной степени нивелирует легитимность публичных институтов власти и наносит удар обществу, его моральным устоям и правосудию⁸.

По мнению Г.И. Богуш, «коррупция – это сложное комплексное явление, в котором выделяются экономические, политические, социальные, моральные и, наконец, собственно правовые аспекты»⁹. Как отмечают европейские исследователи, «население разных стран неодинаково воспринимает уровень коррупции, но в целом сама коррупция как явление осуждается в любой культуре»¹⁰. Это подтверждается ростом числа законодательных инициатив и принятых международных и национальных антикоррупционных правовых актов.

Коррупция, конечно, не новая проблема и в ЕС, но значительное увеличение транснациональных масштабов коррупции и спектра преступлений, связанных с ней, в последние годы вызывают возрастающую озабоченность европейского сообщества. Как отмечается в литературе, коррупция, существующая в какой-либо одной стране, может негативно сказываться и на развитии других стран¹¹.

Основной показатель уровня коррупции в ЕС – так называемый Евробарометр, составляемый Европейской комиссией, – дает возможность оценить уровень пораженности коррупцией в государствах-членах через призму общего восприятия распространенности коррупции и личного опыта во взяточничестве.

В частности, положительное восприятие и низкий опыт взяточничества отмечаются в Дании, Финляндии, Люксембурге и Швеции.

Менее 1 % респондентов в этих странах готовы дать взятку. Доля граждан, считающих, что коррупция широко распространена, составляет 20, 29, 42 и 44 % соответственно, что значительно ниже среднего числа в целом по ЕС. В случае Великобритании только 5 человек из 1115 готовы дать взятку (меньше чем 1 %), что является лучшим результатом во всей Европе. Тем не менее 64 % респондентов считают, что коррупция широко распространена в Великобритании (среднее число в целом по ЕС составляет 74 %).

В то время как более половины опрошенных граждан Германии, Нидерландов, Бельгии, Эстонии и Франции полагают, что коррупция – широко распространенное явление в их стране, фактическая доля лиц, готовых дать взятку, низка (приблизительно 2 %). Отметим, что чуть выше процент граждан, готовых дать взятку, в Австрии (5 %). Вышеназванные государства имеют хорошие рейтинги и в мировом Индексе восприятия коррупции, в котором в 2013 г. они заняли соответственно 6-е, 4-е, 8-е, 12-е, 10-е, 11-е место (см. Приложение 2).

В ряде государств – членов ЕС относительно высока доля граждан, имевших личный опыт взяточничества. Среди них Венгрия (13 %), Словакия (14 %) и Польша (15 %). Коррупция в этих странах воспринимается как широко распространенная (82 % в Польше, 89 % в Венгрии и 90 % в Словакии). Результаты исследования позволяют четко ограничить коррупционные сферы. Так, большая часть случаев взяточничества в перечисленных странах приходится на систему здравоохранения.

В Португалии, Словении, Испании и Италии взяточничество кажется не часто встречающимся явлением. Однако коррупция в более широком смысле слова вызывает у граждан перечисленных стран серьезное беспокойство. В то время как их личный опыт взяточничества очевидно редок (1–3 %), восприятие коррупции находится под сильным влиянием недавних политических скандалов и последствий финансово-экономического кризиса. Это отражено в негативном отношении респондентов к ситуации с коррупцией в целом (90, 91, 95 и 97 % соответственно).

Что касается стран, отстающих в очках относительно восприятия и фактического опыта коррупции (Хорватия, Чехия, Литва, Болгария, Румыния и Греция), то в этих странах между 6 % и 29 % опрошенных указали на готовность дать взятку, в то время как от 84 % до 99 % полагают, что коррупция широко распространена в их стране.

В Латвии, Мальте, Ирландии, Кипре результаты опроса значительно не отличаются от среднего числа ЕС в отношении каждого из анализируемых аспектов.

В целом на европейском уровне ¾ респондентов (76 %) полагают, что коррупция широко распространена в их собственной стране. К странам, где высока доля респондентов, уверенных в широком распространении коррупции, относятся Греция (99 %), Италия (97 %), Литва, Испания и Чехия (95 % в каждой). Каждый четвертый опрошенный европеец (26 %) считает, что он лично был затронут коррупцией в своей повседневной жизни. Доля таких лиц выше в Испании и Греции (63 % в каждой), Кипре и Румынии (57 % в каждой) и Хорватии (55 %); и ниже в Дании (3 %), Франции и Германии (6 % в каждой).

Следует отметить, что около 8 % опрошенных европейцев в течение года сталкивались со случаями коррупции. Доля таких лиц выше в Литве (25 %), Словакии (21 %) и Польше (16 %) и ниже в Финляндии и Дании (3 % в каждой), Мальте и Великобритании (4 % в каждой).

Как показывают результаты исследований, приблизительно ¾ опрошенных европейцев (73 %) уверены, что взяточничество и использование связей – часто самый легкий способ получить определенные социальные услуги в их стране. Данные показатели выше среди граждан Греции (93 %), Кипра (92 %), Словакии и Хорватии (89 % в каждой).

Что касается финансирования политических партий, то 67 % опрошенных европейцев считают его недостаточно прозрачным и контролируемым. Доля таких респондентов выше в Испании (87 %), Греции (86 %) и Чехии (81 %) и ниже в Дании (47 %), Великобритании (54 %), Швеции (55 %) и Финляндии (56 %).

По данным Евробарометра, только четверть респондентов (23 %) считают эффективными усилия, предпринимаемые их правительствами в вопросах противодействия коррупции¹².

Надо отметить, что рейтинг большинства европейских стран, составляемый международной организацией «Транспаренси Интернешнл» (Transparency International)¹³, корреспондируется с итогами европейских исследований.

В результате постепенного осознания государствами – членами ЕС разрушительного воздействия коррупции на внутренние социально-политические и экономические системы, а также на европейский правопорядок в целом в ряде стран начали разрабатываться антикоррупционные руководства, стратегии, кодексы поведения должностных лиц, в которых концентрировались концептуальные подходы к формированию национальной антикоррупционной политики¹⁴.

Для компетентного обсуждения этой проблемы необходимо уточнить основные определения. Вопросам коррупции посвящены многочисленные научные исследования в различных отраслях права, философии, экономики, приняты международные соглашения, направленные на разработку национального антикоррупционного законодательства, но единое общепринятое определение коррупции отсутствует¹⁵. Каждый определяет коррупцию через призму своего восприятия. Как отмечают европейские специалисты, на основе этих представлений сформировался мировой правовой консенсус по вопросам коррупции, закрепленный в ныне действующих международных соглашениях и нормах внутреннего права¹⁶.

Данная работа посвящена преимущественно уголовно-правовым мерам борьбы с коррупцией. Но, чтобы заложить основу для дальнейшего исследования вопросов общеевропейской уголовной политики в сфере противодействия коррупции, необходимо ознакомиться с более широким кругом подходов к этому феномену.

Коррупцию как экономическую категорию следует понимать как «противоправное деяние, нарушающее естественный процесс владения, пользования, распоряжения объектом права собственности, а также другими преимуществами и благами, в результате чего потери несет гражданин, общество и государство»¹⁷.

По мнению Я.И. Гилинского, в современном обществе коррупция представляет собой социальный институт, элемент системы управления, тесно взаимосвязанный с другими социальными институтами (политическими, экономическими, культурологическими)¹⁸.

Процесс социального конструирования коррупции включает наличие множества фактов взяточничества должностных лиц; осознание этих фактов как социальной проблемы; криминализацию некоторых форм коррупционной деятельности (например, получение взятки); реакцию политических деятелей, правоохранительных органов, средств массовой информации, граждан на коррупцию и т. п. Таким образом, проблема коррупции не столько правовая, сколько социально-политическая.

Имеется множество определений коррупции. Возможно, наиболее краткое (и точное) из них предложено Всемирным банком: «Коррупция – это злоупотребление государственной властью ради личной выгоды»¹⁹. Более полное определение содержится в комментарии к ст. 7 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, в соответствии с которым коррупция охватывает «совершение или несовершение какого-либо действия при исполнении обязанностей или по причине этих обязанностей в результате требуемых или принятых подарков, обещаний или стимулов или их незаконное получение всякий раз, когда имеет место такое действие или бездействие»²⁰. В приведенных определениях основной акцент делается на отношениях в публично-правовой сфере и поступках должностных лиц.

«Транспаренси интернешнл» расширила определение и предложила понимать под коррупцией «злоупотребление вверенной властью для личной выгоды»²¹, тем самым охватив коррупцию в частном секторе.

Необходимо отметить, что общим признаком коррупционности поступка должностного лица является незаконность получения выгоды. К примеру, государственный служащий, который нарушил правила и нормативные положения потому, что неверно их понял, скорее, некомпетентен, чем коррумпирован. О коррупции можно было бы говорить, если бы присутствовал элемент его неправомерной выгоды²².

Указанные выше определения критикуются за акцентирование внимание на одной стороне коррупционных отношений – должностном лице, оставляя за рамками определения другую сторону, дающую взятку и получающую порой большую выгоду, чем коррумпированное должностное лицо.

Как показывают результаты Евробарометра, большинство граждан в восточноевропейских и средиземноморских странах не только готовы дать взятку, но и активно инициируют дачу взятки и без предложения должностного лица. Однако общественная и научная дискуссии сосредоточены в основном вокруг коррумпированных государственных служащих, должностных лиц, политических деятелей, получающих взятки. Согласно одному из недавних определений, коррупция – это «ситуация, когда чиновник (или избранное должностное лицо) нарушает норму для личной выгоды»²³. Данное определение охватывает большинство случаев коррупции, но также фокусируется на должностном лице («коррумпированной стороне»).

В связи с этим нам представляется более полным определение коррупции как совокупности «общественно опасных деяний как криминализированных, так и по различным причинам в нашей стране некриминализированных, но признанных преступлениями в мировой практике»²⁴.

Необходимо отметить, что каналы и уровень влияния коррупции столь же разнообразны, сколь разнообразны сферы жизни общества, в которых коррупция находит свое развитие²⁵. Как справедливо пишет В.И. Попов, «там, где масштабные бюджетные потоки, коррупция всегда расцветает пышным цветом»²⁶. Областями деятельности, наиболее подверженными коррупции, называются государственные закупки; операции с земельными участками; сбор налогов; назначение на ответственные посты в органах государственной власти; местное самоуправление²⁷.

Сферы (объекты, зоны, участки) коррупции в ЕС многообразны. По экспертным оценкам, наиболее поражена коррупцией бюджетная сфера. ЕС имеет в своем распоряжении огромные финансовые средства, полученные посредством налогообложения либо непосредственно от государств-членов ЕС²⁸. Поступающие в бюджет доходы служат источником для формирования Европейского социального Фонда, Резервного фонда, Стабилизационного фонда и финансирования расходов ЕС, львиная доля которых направляется на помощь наименее развитым регионам и странам ЕС, межрегиональное сотрудничество, управление природными ресурсами. Как отмечает А.Г. Волеводз, хищение имущества или приобретение права на имущество бюджета и фондов ЕС, нецелевое использование денежных средств путем обмана или злоупотребления доверием наносит серьезный ущерб и финансовым интересам ЕС в целом²⁹.

Следует констатировать, что в ряде европейских стран в значительной степени криминализирована деятельность полиции³⁰. Серьезной проблемой в ЕС был и остается подкуп при заключении европейскими компаниями международных коммерческих сделок³¹.

Исследование ситуации в каждой отдельной стране проявляет большое разнообразие как связанных с коррупцией проблем, так и оценок эффективности принятых антикоррупционных мер. Вместе с тем некоторые общие черты могут быть отмечены в любой стране ЕС или в пределах групп государств-членов. Среди них следует выделить несколько основных.

1. Государственные закупки товаров и услуг для обеспечения функционирования органов государственной власти формируют приблизительно 1/5 общего объема производства ЕС (ВВП) и наиболее уязвимы для коррупции. В результате серьезный финансовый ущерб наносится бюджету, снижается инвестиционная привлекательность единого рынка.

2. Многочисленные исследования коррупции демонстрируют ее взаимосвязь с материальным неблагополучием. К примеру, отмечается негативное влияние коррупции на экономический рост, накопление, эффективность реализации помощи в целях развития, неравенство доходов и бедность³². Расширение ЕС и присоединение к нему стран не с самыми высокими показателями экономического развития, несомненно, оказывает влияние на состояние коррупционной среды на общеевропейском пространстве.

3. Современная коррупция существует в условиях продолжающегося финансово-экономического кризиса и напряженной социально-экономической обстановки в ряде государств – членов ЕС. Действительно, на фоне ухудшения благосостояния граждан может формироваться нетерпимое отношение к коррупционерам. Эту особенность нельзя игнорировать.

4. Коррупция в ЕС последовательно расширяет зоны влияния, проникая в новые сферы, ранее от нее хорошо защищенные, в частности, в правоохранительную деятельность, институты и учреждения ЕС, что делает ее особенно опасной.

5. Наибольшую опасность представляют устойчивые связи коррупции с организованной преступностью³³. Как пишет В.И. Попов, «посредством широкомасштабной коррупции создается система защиты организованных преступных структур от социального контроля, состоящая в активном противодействии органам правопорядка, контролирующим структурам государства. Извлечение огромных незаконных прибылей организованными преступными формированиями позволяет им устанавливать коррумпированные отношения с государственными служащими различных уровней, в том числе влиятельными, способными исключить вмешательство правоохранительных органов»³⁴. Организованная преступность использует коррупцию для облегчения совершения других тяжких преступлений, таких как торговля людьми и оружием, незаконный оборот наркотиков и др. Наибольшее беспокойство вызывает деятельность организованных преступных групп в Болгарии, Румынии и Италии.

6. Коррупция воспринимается как предикат для отмывания денег³⁵.

7. Качество расследования коррупционных преступлений значительно различается в государствах – членах ЕС. В связи с этим Европейская комиссия подчеркивает потребность в дальнейшем сотрудничестве правоохранительных органов государств-членов. Последние должны гарантировать, что финансовые расследования проводятся эффективно и последовательно в случаях коррупции, и всегда рассматривается любая потенциальная связь с организованной преступностью и отмыванием денег.

8. Риски коррупции обычно возрастают на местном и региональном уровне.

9. Много недостатков присутствует в финансировании политических партий, в деятельности которых нормы поведения не достаточно жестки.

10. Зачастую существующие правила о конфликте интересов неверно реализуются на практике.

Указанными выше особенностями характеристика коррупции в ЕС не исчерпывается. Вместе с тем они являются стержневыми и определяющими данное явление, которое существует в различных формах.

В литературе встречается следующее определение форм проявления коррупции – это специфические виды нарушений этических и правовых норм лицами, уполномоченными на выполнение государственных функций³⁶.

Довольно полно формы проявления коррупции сформулированы и описаны в Глоссарии коррупции³⁷, подготовленном Антикоррупционным ресурсным центром Ю4³⁸.

Среди наиболее распространенных форм проявления коррупции необходимо выделить следующие.

Взяточничество (bribery) представляет собой акт предложения должностному лицу денег, услуг или других ценностей с целью убедить его сделать что-то в ответ. Предметом взятки может быть фиксированная сумма, процент от договора, иные блага в неденежном выражении, предоставляемые должностному лицу за совершение им определенных действий или воздержание от их совершения при выполнении своих официальных обязанностей³⁹. Взяточничество – это коррупция по определению, и оно широко криминализировано через нормы международного права и национальные уголовные законы.

Другая форма коррупции – растрата (embezzlement), т. е. хищение государственных/общественных ресурсов, вверенных должностному лицу. В отличие от других форм коррупции, в растрате участвует только одна сторона – должностное лицо, обладающее полномочиями и совершающее хищение бюджетных средств путем систематического использования своих полномочий в личных интересах. В качестве примера приведем дело Дэвида Рэта (David Rath), бывшего министра здравоохранения Чехии, который был арестован по подозрению в коррупции в мае 2012 г. Д. Рэтт был обвинен во взяточничестве и растрате средств структурных фондов ЕС, выделенных на ремонт больницы и замка в Богемии. В ходе обыска в его доме под половицами были обнаружены 30 млн чешских крон. Д. Рэтт свою вину не признал⁴⁰. Если обвинения справедливы, то растрата выглядит как форма коррупции и в деле о хищении денежных средств, выделяемых ЕС для укрепления государственной границы и реализации других проектов в Молдове, при участии главы делегации ЕС в Молдове Дирка Шубеля и, вероятно, европейского комиссара по политике соседства Штефана Фюле⁴¹.

Откат (kickback) представляет собой незаконную тайную выплату должностному лицу, осуществленную в ответ за оказанную им услугу. Чаще всего это процент от общей стоимости государственного контракта, выплачиваемый в денежной форме. По данным Европейского бюро по борьбе с мошенничеством (ОЛАФ), откаты при заключении государственных контрактов встречаются в каждом третьем случае коррупции. Наиболее распространена практика откатов в Испании и Румынии⁴². Один из последних примеров получения откатов мы находим в деле Мариано Рахоя (Mariano Rajoy), премьер-министра и главы правящей партии Испании. В опубликованных в 2013 г. в газете El Pais материалах содержался перечень тайных наличных выплат М. Рахою и другим высшим членам его партии (более 70 должностных лиц). Предполагаемыми плательщиками стали участники так называемой Gürtel, группы компаний, получивших при поддержке членов правящей партии контракты от государственных учреждений и местных органов власти на беспрецедентную сумму более чем € 115 млн. Как показывают результаты расследования, огромная прибыль делилась между бизнесменами – участниками группы и некоторыми политиками, которые помогли им получить контракты⁴³.

Фаворитизм (favouritism) – это процесс, имеющий результатом пристрастное распределение государственных ресурсов. Фаворитизм (или блат) включает предоставление должностей друзьям и родственникам безотносительно их квалификации. В политической сфере союзники могут получать льготные условия с целью сохранения их поддержки⁴⁴. Так, фаворитизм стал ключевым элементом в процессе, сопровождавшим отставку президента Германии Кристиана Вульфа (Christian Wulff) в начале 2012 г. Согласно выдвинутым генеральной прокуратурой обвинениям, К. Вульф (в ранее занимаемой должности премьер-министра федеративной земли Нижняя Саксония) принимал важные решения о предоставлении государственных субсидий в секторе киноиндустрии влиятельному продюсеру, который, в свою очередь, приглашал его с супругой на дорогостоящий отдых. Процесс, приведший президента Германии к отставке, начался, когда появилась информация о том, что он получил персональный кредит на сумму € 500 тыс. на привлекательных условиях через супругу влиятельного предпринимателя и не сообщил эту информацию немецкому парламенту по получении запроса⁴⁵.

Непотизм (nepotism) представляет собой особую форму фаворитизма, охватывающую семейные отношения. Непотизм возникает в ситуации, когда должностное лицо, используя свое положение, назначает своего родственника на ключевой пост в государственном аппарате либо предоставляет ему определенные блага. Другими словами, принадлежность к определенной семье или клану обеспечивает лояльность родственнику должностного лица.

Вымогательство (extortion) – это, подобно растрате, форма коррупции, при которой выгоду (деньги, имущество) получает лишь одна сторона. Вымогательство возникает в ситуации изъятия денег как непременного предварительного условия ведения бизнеса компанией или частным лицом с использованием или угрозой использования насилия со стороны военных, полицейских или иных милитаризованных сил. Как правило, вымогательство – это ситуация, из которой потерпевший не может выйти, не согласившись на условия вымогателя⁴⁶.

Торговля влиянием (trading of influence) представляет собой обмен ненадлежащими преимуществами между должностным лицом (либо судьей) и рядовым членом общества. Например, должностное лицо обещает использовать его реальное или предполагаемое влияние на пользу другому лицу в обмен на деньги или другие блага.