Текст книги "Страстное искусство. Женщины на картинах Ван Гога, Рериха, Пикассо"

Пусть уж лучше живет, чем гибнет. Класина Хорник (Син)

Это была не страсть, а просто обоюдное понимание насущных потребностей каждого из нас.

Ван Гог

В январе 1882 года Класина Мария (Син) Хорник шла по промозглой зимней Гааге, с трудом переставляя отекшие от беременности ноги, в поисках куска хлеба. К 32 годам, а выглядела она лет на десять старше, это была ее четвертая беременность. Из трех предыдущих выжила только одна девочка, ей было 4 года. Зарабатывать на жизнь Син умела только одним способом – самым древнейшим. Работа швеей или поденщицей не сложилась.

– С вами все в порядке? – спросил Винсент, – вы выглядите не совсем здоровой.

– В моем положении… – ответила Класина.

– Где же отец вашего ребенка?

– У него нет отца…

– Я художник. Вы согласитесь позировать мне? Конечно, я не смогу платить вам, как полагается натурщице, но у вас будет крыша над головой, и я разделю с вами свой хлеб.

Ван Гог привел Син в свою мастерскую на Схенквег и сделал ее своей постоянной натурщицей и любовницей. Более того, он поехал с нею в роддом в Лейдене, чтобы договориться о будущих родах. Оказалось, что ребенок Син лежал неправильно и, чтобы спасти жизнь им обоим, нужна была операция, во время которой ребенка повернут щипцами. Все это было тревожно, но врачи надеялись, что все пройдет благополучно. Родить она должна была в июне, через полгода после их встречи.

Когда окружение Винсента высказывало недоумение по поводу его «новой семьи», у Син была еще пятилетняя дочь, которая теперь жила вместе с ними, он парировал: «Мне кажется, что каждый мало-мальски стоящий мужчина сделал бы в подобном случае то же самое. Я нахожу свой поступок таким простым и само собой разумеющимся, что даже не считал нужным говорить о нем».

– Имею я право жениться или нет? – вел Винсент безответный диалог со своей семьей и, отвечая сам себе согласием, действительно хотел связать себя узами брака с уличной женщиной. Для него не существовало классовых или иных различий между людьми. Ван Гог не терпел лицемерия и ханжества. А то, что в его кругу считалось пороком, для него таковым вовсе не являлось.

Своеобразное мировоззрение Винсента Ван Гога за полтора года до описываемых событий привело к тому, что отец решил отправить сына в сумасшедший дом, точнее, в город безумцев Гел.

Были ли для этого основания?

К 27 годам Винсент не получил никакого законченного образования, он вообще к академическому обучению был не склонен – в возрасте пятнадцати лет бросил школу, чтобы больше никогда в нее не вернуться; не обзавелся семьей; а самое главное – не мог обеспечивать сам себя на минимальном прожиточном уровне. В среде голландских протестантов это считалось тяжким грехом. Но! Он никого не убил, не воровал, не вступал в драки, не был насильником. Он лишь перестал заботиться о каком-либо комфорте: мог спать на улице, мог ничего не есть, кроме картофеля и черствого хлеба, не мылся неделями, был готов отдать нуждающемуся последнюю рубашку и проповедовал, как мог, слово Божие, пробуя себя в качестве катехизатора.

Строго говоря, он в точности следовал тому, что написано в Евангелие: не заботься ни о чем, так как Господь позаботится о тебе[12]12
  Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем, достаточно для каждого дня своей заботы. (Мф. 6, 34).


[Закрыть], не стяжай себе сверх необходимого, бьют по правой щеке, представь левую[13]13
  Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. (Мф. 5: 39).


[Закрыть] и так далее. Но в семье уважаемого протестантского пастора – его отца Тедоруса (Доруса) Ван Гога, никто не собирался, включая главу семейства, следовать тому, что написано в Евангелии буквально. Дорус Ван Гог был представителем голландского протестантизма, в котором наслаждение от обретенного благосостояния вполне могло соседствовать с упованием на Божию благодать. «Кто не умеет добиться минимального успеха в бренной жизни, не добьется его и в жизни духа»[14]14
  Грегори Уйат-Смит, Стивен Найфи. Ван Гог. Жизнь. Глава 4. Бог и деньги. С. 133.


[Закрыть] – «нормальному» человеку это должно быть ясно.

Возможно, это было ясно всем, кроме Винсента. Он хотел жить настоящей жизнью без полумер: «Я – человек одержимый, способный и обреченный на более или менее безрассудные поступки»[15]15
  Письма к Тео. С. 133. Июль 1880.


[Закрыть] – и не хотел ни под кого подстраиваться. Да, его беспокоило, что он вынужден постоянно находиться в финансовой зависимости от других людей и более всего от брата Тео. Но беспокоило не на столько, чтобы что-то реально изменить в своей жизни. Он мог отправиться в дальнее путешествие без гроша в кармане, рассчитывая на милость Божию, брался выхаживать безнадежных больных, был скромен в еде, одежде и жилье до самоистязания. Ван Гог не нашел ни одного человека, кто поддержал бы его в этом яростном стремлении к самоотречению и служению людям: «Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него: прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой»[16]16
  Письма к Тео. С. 133. Июль 1880.


[Закрыть]. Его образ жизни вызывал опасения, побуждал держаться подальше, а то и вообще возникало желание изолировать от приличного общества странного Винсента.

Пастор Дорус очень устал нести финансовое бремя содержания своего взрослого сына: ему в том числе пришлось заплатить круглую сумму, равную его годовому доходу, чтобы Винсента не призвали на военную службу. И теперь он готов был «передать» его на содержание в лечебницу для душевнобольных. Но, чтобы признать человека сумасшедшим, нужно было медицинское заключение врача или свидетельство всех членов семьи. От осмотра Винсент отказался. Поэтому для вынесения неутешительного вердикта был создан семейный совет. Отец Винсента Теодор Ван Гог собрал всю семью: жену Анну Корнелию, младших сыновей Тео и Корнелиса, дочерей Анну, Элизабет и Виллемину.

Как вы думаете, что они решили тогда, в 1880 году? Доподлинно неизвестно, но вполне вероятно, что все единогласно признали старшего брата и сына безумным. Поэтому Винсент Ван Гог бежал в бельгийский Боринаж, где ранее был катехизатором. В город углекопов – потемневших от угольной пыли и обреченных на гибель людей, город, где его постигло одно из самых больших разочарований. От него отвернулись те, ради кого он готов был отдать последнее, готов был страдать – люди, которым он как учитель катехизиса проповедовал слово Божие. Над ним смеялись даже дети, которым он еще недавно пел церковные гимны и рассказывал истории из Евангелие. Ему не верили ни паства, ни руководство миссии, от имени которой он проповедовал, его не хотели слушать.

Первым не выдержал семейного бойкота брат Тео. Он послал брату 50 франков. Гордый Винсент хотел было отказаться, но крайняя нужда не позволила ему сделать это. Душевные терзания Винсента дошли до своего предела. Он изо всех сил хотел делать то, для чего был рожден на этом свете, но не знал, что это: «И я кое на что годен, и я имею право на существование! Я знаю, что могу быть совсем другим человеком! Какую же пользу могу я принести, чему же могу я служить? Во мне есть нечто, но что?»[17]17
  Письма к Тео. Июль 1880.


[Закрыть]. До этого момента Винсент был продавцом произведений искусства, учителем французского для мальчиков, катехизатором. И в каждой из этих ипостасей потерпел сокрушительную неудачу.

А теперь, пребывая в состоянии эйфории от обретения семьи, Винсент был готов бросить вызов буржуазному обществу и «покинуть свой круг, который и без того давно уже изгнал» его. Одного он не учел: жизнь художника напрямую зависит от его окружения. Если вокруг нет почитателей, а главное, покупателей, то становится просто не на что жить.

– Я буду знать только одно – рисование, а у Христины будет только одна постоянная работа – позирование, – заявлял Ван Гог своему брату Тео, рассчитывая, что тот будет поддерживать материально не только его одного, но и всю его семью. И, пока Тео терпел такое положение вещей, Винсент активно работал.

В этот период Син стала его главной моделью. Особенно проникновенно Винсент передал ее образ в рисунке обнаженной женской фигуры под названием «Скорбь» и парной к ней «Корни». Ван Гог описал их в своем письме Тео: «Несколько корней дерева в песчаной почве. Я старался одушевить этот пейзаж тем же чувством, что и фигуру: такая же конвульсивная и страстная попытка зацепиться корнями за землю, из которой их уже наполовину вырвала буря. С помощью этой белой, худой женской фигуры, равно как посредством черных искривленных и узловатых корней, я хотел выразить мысль о борьбе за жизнь. Вернее, так: я пытался быть верен стоявшей перед моими глазами натуре, не философствуя; поэтому в обоих случаях я почти непроизвольно передал атмосферу этой великой борьбы»[18]18
  Ван Гог. Письма. С. 195.


[Закрыть].

Винсент Ван Гог. Согнутая фигура женщины. Рисунок, карандаш. 1882. Музей Крёллер-Мюллера, Оттерло

Винсент Ван Гог. Голова женщины. Рисунок, карандаш. 1882. Музей Ван Гога, Амстердам

Борьба за жизнь, которую хотел вести Винсент, вызывала раздражение и у его ближайшего окружения, и у продавцов произведений искусства.

Винсент Ван Гог. Печаль. Рисунок, черный мел. 10 апреля 1882. Художественная галерея в Уолсолле, Великобритания

Винсент Ван Гог. Зарисовка дерева. Акварель, мел. 1882. Музей Крёллер-Мюллера, Нидерланды

– И раньше ты не добился ничего, кроме полного провала, и сейчас будет то же самое, – возмущался его образом жизни Терстех.

– Я хочу пройти через радости и горести семейной жизни для того, чтобы изображать ее на полотне, опираясь на собственный опыт, – парировал Винсент.

– Ты сошел с верного пути… – говорили ему.

– Лучше всего понимаешь, что такое любовь, когда сидишь у постели больной, да еще без гроша в кармане[19]19
  Ван Гог. Письма. С. 193.


[Закрыть], – отвечал Ван Гог.

Винсент представлял себе женитьбу с Христиной в самых радужных красках: «Поженившись, мы с Христиной всячески ограничим себя и будем изворачиваться изо всех сил. Мне тридцать лет, ей тридцать два, так что мы уже не дети. Конечно, у нее есть мать и ребенок, но последний как раз и снимает с нее пятно, потому что к женщине, которая является матерью, я всегда испытываю уважение и не спрашиваю ее о прошлом. Я рад, что у нее есть ребенок: именно поэтому она знает то, что должна знать. Ее мать очень трудолюбива и прямо-таки заслуживает орден, потому что в течение долгих лет ухитрялась поднимать семью из восьми детей. Она не хочет ни от кого зависеть и зарабатывает на жизнь тем, что ходит работать поденщицей»[20]20
  Ван Гог. Письма. С. 193.


[Закрыть].

Роды Христины были тяжелыми, но разрешились благополучно. Винсент был в палате уже через двенадцать часов после рождения мальчика. Возможно, он пришел бы и раньше, но он и сам недавно был в больнице, проходя лечение от венерического заболевания, которым наградила его Син. Может быть, поэтому она не ожидала, что Винсент придет за ней, и очень обрадовалась, а через несколько дней написала, что, вероятно, он нашел другую… Но он пришел снова и был потрясен, как плохо она выглядела, и буквально заставил пообещать, что она поправится.

Мальчика назвали Виллемом. Винсент был по-настоящему счастлив и искренне привязался к малышу: «Когда <…> малыш, радостно посмеиваясь, ползет ко мне на четвереньках, у меня нет ни малейших сомнений в том, что все хорошо. Как часто этот ребенок служит мне утешением! Когда я дома, он ни на минуту не оставляет меня; когда я сижу за работой, он дергает меня за полу куртки или карабкается по моей ноге, пока я не посажу его на колени. В мастерской его занимает все, и он тихонько играет кусочком бумаги, обрывком веревочки, старой кисточкой; этот малыш всегда доволен»[21]21
  Ван Гог. Письма к Тео. С. 306.


[Закрыть]. Все эти восторженные рассказы наводили родственников на некоторые мысли о том, что, может быть, Винсент и является отцом ребенка, на что Ван Гог отвечал резкое «нет». Материнству он посвятил целый ряд своих работ. Это была его излюбленная тема. Можно критиковать его работы, созданные графитным карандашом, говорить, что они лишь ученические. Но одно бесспорно: Винсенту удавалось передать реально состояние модели. В его рисунке женщины с дочерью на коленях чувствуется, что герои лишь позируют для него и друг с другом эмоционально не связаны, но каждый пребывает в своем состоянии, которое Ван Гогу и удается передать. Он мог передавать реальное настроение людей, которых писал. Поэтому ему и нужна была натура! Бездушный гипсовый слепок ничего не выражает, он был совершенно бессмысленен для художника Ван Гога.

Винсент Ван Гог. Девушка на коленях у колыбели. Рисунок, карандаш, уголь. 1883. Музей Ван Гога, Амстердам

Винсент Ван Гог. Женщина с ребенком на коленях. 1883. Музей Ван Гога, Амстердам

Винсент Ван Гог. Осенний пейзаж. Картина, масло, холст. 1885. Музей Фитцвильяма, Кембридж

Винсент Ван Гог. Осенний пейзаж с четырьмя деревьями. Картина, масло, холст. 1885. Музей Крёллер-Мюллера, Оттерло

Винсент Ван Гог. Коттедж с крестьянами, возвращающимися домой. Масло, холст. 1885. Музей Соумайа, Мехико

Винсент Ван Гог. Коттедж с сараем в Декрепите и женщиной из магазина. Масло, холст. 1885. Частная коллекция

К сожалению, восприятие действительности Христиной было иным. И, несмотря на то что Винсент дал ей и ее детям крышу над головой, помог организовать роды и поддерживал ее после и даже собирался жениться, в какой-то момент Син вернулась к старому занятию, а Винсент начал испытывать глубокое разочарование от очередной неудачи: «Я работал, экономил и все же не избежал долгов; я был верен женщине и все же вынужден был покинуть ее; я ненавидел интриги и все же не завоевал доверия окружающих и ничего не имею за душой»[22]22
  Ван Гог. Письма к Тео. Дренте.


[Закрыть].

Через полтора года совместного проживания под давлением Тео и других родственников, которые в противном случае отказали бы Винсенту в материальной помощи, Ван Гог уехал в Дренте, оставив Син и детей. Его сердце разрывалось: «Тревога о судьбе этой женщины, моего бедного малыша и второго ее ребенка камнем лежит у меня на сердце»[23]23
  Ван Гог. Письма к Тео. С. 328.


[Закрыть]. Свою боль от расставания Винсент выразил в пейзаже с дубовыми пнями[24]24
  Ван Гог. Пейзаж с дубовыми пнями на болоте. Перо, тушь, карандаш. Октябрь 1883.


[Закрыть]. После Дренте, проведя некоторое время в родительском доме и не найдя понимания у родителей, Ван Гог все же вернулся к Син, чтобы провести с ней и детьми Рождество.

Винсенту казалось, что, оставшись без его защиты, Син рано или поздно наложит на себя руки. Так и случилось. В 1904 году, через 14 лет после смерти Винсента, Класина Хорник утопилась. Ван Гог ничего не знал о ее жизни. После того Рождества они больше никогда не виделись. Хотя Винсент некоторое время и посылал ей деньги, выделяя их из своего скудного содержания.

В каком-то смысле он вел себя как представитель русской интеллигенции «ходящий в народ». До отмены крепостного права в России в 1861 году желание помогать несчастным было навязчивой идеей в дворянской среде. Но очень многие оставили воспоминания о невероятно плачевном состоянии крепостных, жизнь которых порой напоминала больше жизнь животных, а не представителей рода человеческого. Все попытки точечной помощи были обречены на неудачу.

Люди, с которыми сталкивала жизнь Винсента Ван Гога и к которым он питал наибольшее сочувствие, были формально свободны. Но крайняя нищета делала их зависимыми от милости других людей. Винсент им сочувствовал совершенно искренне, но его чувства не разделяли члены его семьи. Для них его желание организовать у себя в мастерской столовую для бедных или жениться на уличной женщине с двумя детьми, да и простое общение с ними были непонятными, вызывали протесты и негодование.

Временное перемирие с родителями наступило после того, как Анна, мать Винсента, сломала ногу. В то время семья пастора жила в Нюэнене – маленьком экономически ослабленном городке на севере Нидерландов. Туда отца Винсента перевели, чтобы подавлять бунты местного населения в интересах протестантской общины. Работы, созданные в это короткое время душевного равновесия и семейной идиллии, спокойны и уравновешены как по цвету, так и в рисунке. Когда Винсент прикладывал достаточно усилий, работы выглядят вполне законченными и достойными быть выставленными в художественных салонах. Хотя в отдельных элементах проскакивает постоянная внутренняя тревога и беспокойство Ван Гога. Например, в образе облетевшего дерева, расположенного рядом с другими, пышно убранными осенней листвой.

Фортуна благоволит смелым. Марго Бегеманн и Гордина де Грот

Если хочешь что-то делать, не бойся сделать что-нибудь неправильно.

Ван Гог

– Ты что-нибудь приняла? – спросил встревоженный Винсент.

– Да… – ответила Марго Бегеманн, упав на землю. У нее начались спазмы, она потеряла дар речи, стала биться в судорогах и конвульсиях, но требовала, чтобы Ван Гог поклялся, что ничего никому не скажет.

– Ладно, я поклянусь в чем угодно, но при условии, что ты сейчас же избавишься от этого зелья. Засунь пальцы в рот и постарайся, чтобы тебя вырвало, не то я позову людей!

Фото Марго

Незамужняя сорокатрехлетняя Марго Бегеманн, дочь одного из богатейших представителей протестантской общины в Нюэнене, влюбилась впервые в своей жизни. И в кого? Во всеми отвергнутого и презираемого Винсента Ван Гога! Женщина приняла стрихнин из-за невозможности быть рядом с возлюбленным. Она жила с двумя своими старшими сестрами, ни одна из которых не была замужем, по соседству с домом пастора – отца Ван Гога. Ее отец был предыдущим пастором Нюэнена и оставил дочерям приличное состояние. Ко времени знакомства с Винсентом оба родителя Марго ушли в мир иной.

Марго и Винсент познакомились во время болезни его матери. Младшая из сестер Бегеманн обладала чутким сердцем и с большой заботой отнеслась к Анне Корнелии Ван Гог. Она приходила в дом Ван Гогов: чинила одежду, читала вслух и помогала другим по дому. Видя трепетное отношение к матери со стороны Винсента, Марго прониклась к старшему сыну Анны особым чувством, которое только усиливалось тем, что Винсент был загадочным и угрюмым художником. Их совместные прогулки, во время которых, по заверению Винсента, он «берег ее в том отношении, в каком она могла уронить себя в глазах общества», вызвали возмущение семьи Бегеманн. А после того, как их застала вдвоем племянница Марго, влюбленные попали в опалу. Сестры набросились на Марго с обвинениями в легкомыслии, а на Винсента с упреками в распутстве. О женитьбе, которую предложил Винсент, не могло быть и речи. Его амплуа странного неудачника не вызывало желания семьи Бегеманн породниться. После этого неприятного разговора с сестрами, который привел к нервному расстройству и, как следствие, к попытке самоубийства через отравление, Марго отправили на лечение в Утрехт. Винсент приезжал навестить ее: «Я провел с нею почти целый день… Чертовски трогательно видеть, как эта женщина (такая слабая и доведенная пятью-шестью другими женщинами до того, что приняла яд) заявляет, словно одержала победу над собою и обрела покой: «И все-таки я тоже любила». Раньше она никогда по-настоящему не любила. Эти дни я так полон горя, которое нельзя ни позабыть, ни заглушить, что сам чувствую себя больным»[25]25
  Ван Гог. Письма к Тео. С. 377. 1884.


[Закрыть].

Любопытно, что по прошествии пяти лет Винсент посылал ей свои картины, считая ее частью своей жизни. Хотя ни одного портрета Марго написано не было. Родственники влюбленной женщины решили дать Ван Гогу шанс и предложили подождать с женитьбой два года. Ждать Винсент отказался. Их отношения прекратились. Тем более что в это время Марго была не единственной женщиной в его ближайшем окружении.

Меньше чем через год после этой грустной истории, в конце июля 1885 года, всплыл нелицеприятный факт с беременностью постоянной натурщицы Винсента Гордины де Грот.

Винсент Ван Гог. Гордина де Грот, портрет. 1885. Холст, масло. Частная коллекция

Знакомство с ней состоялось во время визита в Нюэннен друга Ван Гога Антона Раппарда. Мы его уже упоминали в истории о Кее Вос. Именно в письме к нему Винсент сформулировал свое отношение к живописи, как общение с женщиной. Раппард обладал хорошими манерами и привлекательной внешностью, поэтому, когда они вдвоем заходили в крестьянские дома в поисках моделей, их принимали гораздо охотнее, чем если бы Винсент был один. Гордине де Грот было двадцать девять лет. Она была не замужем, жила с матерью и младшими братьями. В ней Ван Гог нашел идеальную модель. Ее портреты характерны для его живописи периода Нюэннена. Лицо показано очень крупно, скульптурно выписано широкими пастозными мазками. Винсент никогда не приукрашал свои модели. Если сравнить лицо Гордины, с которой у него явно были более близкие отношения, чем просто у художника и модели, с портретом акушерки, то симпатии окажутся не на стороне де Грот. Лицо акушерки написано светлее, и белый бант придает всему образу более жизнеутверждающую ноту, в отличие от безысходной мрачности и даже испуга во взгляде Гордины. Подобных «голов» крестьянок Винсент нарисовал несколько десятков. Через живописание крестьян он хотел постичь их суть: «Крестьян надо писать так, словно ты сам один из них, словно ты чувствуешь и мыслишь так же, как они». Но вряд ли эти, пусть и очень реалистичные, портреты могли послужить привлечению новых заказчиков.

Винсент Ван Гог. Голова старой женщины в белом чепчике. Масло, холст. 1885. Музей Ван Гога, Амстердам

Винсент Ван Гог. Голова крестьянки с белой шляпой. Масло, холст. Апрель 1885. Национальная галерея Шотландии, Эдинбург

Семья Гордины послужила вдохновением для картины, одной из немногих признанных современными искусствоведами шедевром Ван Гога, созданных в то время, – «Едоки картофеля». Ее называют первым серьезным произведением Винсента. Здесь и многофигурная композиция, и психологическое взаимодействие между героями картины, и свето-теневая проработка. Эту работу вполне можно назвать исторической картиной, так как она детально передает быт, внутреннее убранство дома и одежду крестьян Нюэннена 1885 года.

Винсент Ван Гог. Едоки картофеля. Апрель-май 1885. Музей Винсента ван Гога, Амстердам

Йозеф Израэлс. Крестьянская семья за столом. Холст, масло. 1882

Антон ван Раппард. Художники по плитке. 1883–1884. Музей Ван Гога, Амстердам

Это была первая тщательно подготовленная работа. Такая серьезная подготовка была связана с тем, что Тео планировал выставить ее на художественном салоне. Сюжет «крестьянская семья за столом» был популярен в то время. Три года назад Ван Гог видел картину художника Йозефа Израэлса «Крестьянская семья за столом», а годом ранее картину Антона ван Раппарда.

В письме брату Тео Винсент писал о своей идее: «На этой неделе я намерен начать композицию с крестьянами, сидящими вечером вокруг блюда с картофелем. Впрочем, возможно, что свет я сделаю не вечерний, а дневной, или тот и другой, или, как скажешь ты, – «ни тот, ни другой». Но, независимо от того, получится у меня что-нибудь или нет, я все равно начну делать этюды для разных фигур»[26]26
  Ван Гог. Письма. С. 398.


[Закрыть]. И позднее: «Я не отправлю тебе «Едоков картофеля» до тех пор, пока не буду убежден, что в них что-то есть. Но я двигаюсь с ними вперед и думаю, в них появилось нечто совершенно иное, чем все, что ты когда-либо видел в моих работах»[27]27
  Ван Гог. Письма. С. 403.


[Закрыть].

Винсент не ошибся. Его труды не пропали даром. Все многочисленные эскизы голов и рук, работа над которыми заняла целую зиму, сыграли свою роль в рождении «Едоков картофеля». Сам Ван Гог думал о ней следующее: «В ней я старался подчеркнуть, что эти люди, поедающие свой картофель при свете лампы, теми же руками, которые они протягивают к блюду, копали землю; таким образом, полотно говорит о тяжелом труде и о том, что персонажи честно заработали свою еду. Я хотел дать представление о совсем другом образе жизни, чем тот, который ведем мы, цивилизованные люди. Поэтому я отнюдь не жажду, чтобы вещь нравилась всем и чтобы каждый сразу же приходил от нее в восторг»[28]28
  Ван Гог. Письма. С. 404. 30 апреля 1885.


[Закрыть].

В восторг не пришел НИКТО! Новаторские идеи Ван Гога не нашли отклика ни у кого из его современников. Брат, зная взрывной характер Винсента, мягко указывал ему на недостатки картины. А художник ван Раппард не пощадил чувствительную натуру друга: «Ты согласишься со мной, что подобная работа не может быть задумана всерьез… Почему ты все видишь и трактуешь столь поверхностно?.. Как далека от правды эта кокетливая женская ручка на заднем плане… И почему мужчине справа отказано в праве иметь колено, живот и легкие? Или они расположены у него на спине? И почему рука у него должна быть на метр короче? И почему он вынужден довольствоваться половиной носа? И почему у женщины слева вместо носа нечто вроде чубука от трубки с маленьким кубиком на конце?»[29]29
  Грегори Уайт-Смит, Стивен Найфи. Ваг Гог. Жизнь. Глава 24. Зерно безумия.


[Закрыть]

Пабло Пикассо. Авиньонские девицы. 1907. Нью-Йоркский музей современного искусства (MoMA), Нью-Йорк

Люк Филдс. Очередь в ночлежный дом. 1874. Британская галерея Тейт, Лондон

Справедливы ли были слова Раппарда? Если подходить к оценке картины Ван Гога с позиций академизма, то да, все эти замечания имеют место быть. Но дело в том, что художник Винсент Ван Гог – новатор. Он собирался создать и создал новый стиль в живописи. И хотя его относят к постимпрессионистам вместе с Полем Синьяком и Жоржем Сера, он не похож ни на кого. Импрессионисты «доказали», что картина может и не быть проработана детально, что в картине может быть главным впечатление. Ван Гог был первым, кто показал, что живопись может и не быть приятной и идеализированной. И это было за 22 года до того, как Пикассо создал своих «Авиньонских девиц». Тогда французская публика была уже подготовлена, в том числе и картинами Ван Гога, который не захотел ни под кого подстраиваться: «Я ведь все больше и больше пытаюсь быть самим собой, не очень заботясь о том, сочтут мою работу уродливой или красивой»[30]30
  Ван Гог. Письма. С. 401.


[Закрыть].

Стиль, в котором Ван Гог писал свои работы, и в частности «Едоков картофеля», отличался от принятого изображения нищих и крестьян. Взять, к примеру, картину Люка Филдса «Очередь в ночлежный дом» 1874 года. Сюжет вызывает сочувствие у зрителя, но само живописное письмо не отличается от манеры написания портретов знатных особ или сцен буржуазной жизни. Ван Гог же считает, что писать крестьян нужно по-другому – по-крестьянски.

Винсенту представлялось, что и отношения между мужчиной и женщиной в среде крестьян более подчинены инстинктам и менее подвержены условностям. Этим он в том числе заманивал в Нюэннен своего друга Раппарда. Но в этом вопросе Ван Гога ждало глубокое разочарование.

Когда факт беременности Гордины де Грот стал очевидным, а в апреле 1885 года, в момент написания будущего шедевра, девушка практически все вечера проводила в мастерской художника, все, знавшие Гордину, считали виновником ее беременности Винсента. Он свою причастность отрицал, но скандал разразился серьезный. Возмущение крестьян распространилось на соседние с Нюэнном города. Так, прихожане Гелдропа обвинили пастора – отца Винсента в недостаточной строгости как лидера общины, раз его сын позволяет себе подобное поведение. Из-за этих событий после возращения из Гелдропа, куда Дорус ван Гог поспешил, чтобы уладить конфликт, отец Винсента скончался от инсульта на 63-м году жизни, не дожив трех дней до тридцатидвухлетия сына. Винсент отреагировал своеобразно: «Умирать тяжело, но жить еще тяжелее»[31]31
  Грегори Уайт-Смит, Стивен Найфи. Ваг Гог. Жизнь. Глава 23. Водяной.


[Закрыть].

Сестры обвинили старшего брата во внезапной смерти отца. Его положение в родительском доме стало невыносимым. В конце ноября 1885 года Винсент покинул Нюэннен, чтобы отправиться в Антверпен, а оттуда в Париж.

Жизнь с братом Тео под одной крышей в Париже, недолгое обучение в студии французского художника Фернана Кормона, где в это время также обучался Анри Тулуз Латрек, отвлекли Винсента от мрачных мыслей. Он стал завсегдатаем парижских борделей и даже влюбился в итальянку Агостину Сегатори.