Текст книги "Черная роза"

Тэсс быстро отступила назад, почувствовав, как щеки ее заливает жаркая волна. Она едва удержалась от гневной отповеди.

– Пожалуйста, простите мою сестру, Тэсс, – произнес Леннокс, нежно сжимая ее руку. – Боюсь, она избалованное, неблагодарное дитя. То, что ей действительно нужно, так это муж, который будет ее регулярно поколачивать.

– Это вы так считаете, – неловко сказала Тэсс, вырываясь из его рук.

– В этом вопросе мой брат решительно прав, мисс Лейтон. Но я считаю, что мужчина должен исполнять кое-что другое регулярно. Хотя никогда не помешает некоторая доля первобытных страстей.

– Патриция, – зашикал на нее Леннокс, – ты забываешься. Зеленые глаза его сестры засверкали.

– Думаю, мы все взрослые люди. Уверена, что не будет вреда, если поговорить немного в открытую. – Ее острый нос неожиданно брезгливо сморщился. – Но что это за ужасный запах? У вас что, где-то на кухне спрятана дохлая курица?

Тэсс нахмурилась, подумав, что это определение вполне подходит к самой леди Патриции.

– Ужасный запах? Я не чувствую ничего, кроме слабого запаха дыма. Но если уж это место так неприятно вам, не смею вас больше здесь задерживать.

Сестра лорда Леннокса приподняла светлую бровь.

– Конечно, на кухне чувствуешь себя не в своей тарелке. Но я жду, чтобы ты проводил меня домой, Саймон. Или ты уже забыл свое обещание?

Граф подавил вздох раздражения.

– Нет, я не забыл. – Он виновато взглянул на Тэсс, снова беря ее ладони в свои. – Помните о том, что я сказал, дорогая моя, – просительно пробормотал он.

Тэсс чувствовала, как глаза его сестры прожигают ей шею.

– Я все тщательно обдумаю, обещаю вам, милорд. Саймон неохотно выпустил ее руки и пошел к двери, где его ждала леди Патриция.

– О, чуть не забыла, – бархатным голосом произнесла щедро одаренная природой блондинка, поворачиваясь к Тэсс. – На будущей неделе мы ожидаем друзей из Лондона, и мне хочется предложить им ваш паштет. Клянусь, наш повар постоянно спрашивает его рецепт. Мне действительно надо прислать его к вам. Вы ведь не откажетесь помочь ему, правда, милая?

Вы так хорошо разбираетесь в подобных вещах – думаю, это займет не больше часа или двух вашего времени. Глаза Тэсс засверкали серо-зелеными искрами.

– Неужели? Как странно. Должно быть, моя прапрабабушка задавала вашей тот же самый вопрос, будучи при дворе Чарлза Второго. Вам титул был присвоен этим монархом, не так ли? Насколько я припоминаю, для выполнения кухонных обязанностей. – Тэсс замолчала, изобразив на лице чрезмерную невинность. – Или же для выполнения услуг в его постели?

– Ах вы, наглая маленькая сучка! – вскипела леди Патриция.

– Хватит, Патриция! Ты получила лишь то, что заслуживаешь. Иди и дожидайся меня в экипаже! – Лицо Леннокса ожесточилось.

Сердито фыркнув, его сестра повернулась и выбежала из комнаты.

– Простите меня, – смущенно произнесла Тэсс. – Опять мой дерзкий язык. Я забыла, что, критикуя ее происхождение, я критикую ваше собственное. Это потому, что вы так непохожи. В сущности, иногда я забываю, что вы родственники.

Пальцы Леннокса едва коснулись все еще горящей щеки Тэсс.

– Напротив, это я должен просить прощения за поведение моей сестры. Вы лишь ответили на ее выпад. Уверяю вас, что это больше не повторится, когда мы поженимся…

– Если мы поженимся, – поправила его Тэсс. Глаза лорда Леннокса потемнели.

– Когда, – твердо возразил он. – Предупреждаю вас, дорогая моя, это только вопрос времени.

Расстроенная Тэсс отправилась обратно в кабинет Хобхауса, чтобы обсудить вместе с ним дела на день. Разговор с лордом Ленноксом взволновал ее больше, чем хотелось бы, но ее голова уже была занята другими проблемами.

Посчитав, что у нее есть несколько минут покоя, Тэсс села у окна и достала расходную книгу. Она быстро сложила длинные столбики. Сто пятьдесят фунтов потрачено только в прошлом месяце! При таких расходах ей никогда не выбраться из долгов.

И все же за добытый прошлой ночью коньяк она получит в Лондоне хорошую цену. Кроме того, в прошлом месяце были еще четыре груза с чаем и шелком, за которые ей скоро будет уплачено-на анонимный счет в Лондоне, разумеется.

Тэсс нахмурилась, покусывая кончик пера, когда подсчитывала суммарную прибыль. При некотором везении это даст чистую прибыль чуть более двухсот фунтов. По крайней мере некоторый прогресс, хотя далеко не достаточный.

Где-то на середине страницы ее глаза оторвались от длинной колонки цифр. Через окно струился солнечный свет, и ей были видны мягкие очертания отдаленных холмов, сочных и зеленых после ночного дождя.

Холодное дуновение воздуха коснулось ее щеки, пошевелив длинной прядью золотисто-каштановых волос у нее на плече. Тэсс сжалась, ощущая чье-то присутствие в комнате у двери. Напряжение в плечах, биение крови подсказало ей, что позади нее может стоять только один человек.

Она знала, что должна скоро встретиться с ним. Но сейчас, когда пришло время расплаты, оказалось, что Тэсс владеет собой не лучше, чем в темном проулке прошлой ночью.

– Повернись ко мне, Тэсс! – прорычал лорд Рейвенхерст от двери. – Дай мне взглянуть на тебя. Да, дай мне посмотреть, все ли еще ты та расчетливая маленькая тварь, какой была пять лет назад.

Глава 5

Тэсс не поворачивалась.

Вместо этого, с болезненно сжавшимся сердцем, она закрыла расходную книгу и положила перо рядом с собой. Аккуратно расправив оборки на рукавах, она стерла с пальцев налет муки. Только после этого она повернулась в кресле, чтобы взглянуть на пришельца.

И опять ее поразил вид этого холодного, ожесточенного лица с темно-синими глазами. Лица мужчины, которого она когда-то любила.

Теперь это было лицо непримиримого врага.

Дейн был одет в свободную белую рубашку с распахнутым воротом, из-под которого виднелась бронзовая кожа, покрытая густыми черными волосами. Серые бриджи обтягивали его длинные мускулистые ноги, обутые в высокие, начищенные до зеркального блеска сапоги.

Взгляд Тэсс был прикован к его лицу. Как оно изменилось! Да, долгие годы войны оставили свой след. Голос тоже изменился: появился грубый, хрипловатый тембр, какого не было пять лет назад.

Общее впечатление поражало резкими контрастами. Под внешним налетом цивилизованности, поняла Тэсс, скрывается безжалостный чужак – некто дикий и непредсказуемый по натуре и воспитанию.

И сейчас необузданное безрассудство исходило от всей его уверенной фигуры, прислонившейся к дверному косяку, широких плеч и больших рук, лежащих на бедрах, а его темно-синие глаза прожигали ее лицо.

В нем чувствовалась сила и мощь, каждое его движение предупреждало об опасности. Тэсс оцепенела, заметив прядки седых волос у него на висках.

Итак, он тоже ощущает на себе ход времени? Но он не страдал так много, как она, с горечью подумала Тэсс. Теперь все это в прошлом, слава Богу. Она никогда больше не позволит так сильно обижать себя.

Эти раздумья мгновенно затопили истерзанное сознание Тэсс. Ничто не ускользнуло от нее – она увидела вену, пульсирующую на шее Дейна, увидела твердо сжатые челюсти, напряженность его позы.

Но прежде чем она отреагировала на эти замеченные ею тонкости, Рейвенхерст устремился на кухню и задвинул засов, закрывающий наружную дверь.

Она оказалась в ловушке.

– А теперь, моя дорогая Тэсс, – прорычал виконт, – надеюсь, мы сможем немного поболтать.

– Зачем ты вернулся? – прошептала Тэсс, крепко сжав пальцы лежащих на столе рук. – Почему бы тебе не держаться от меня подальше, черт бы тебя побрал?

– Быть может, я почувствовал, что для тебя пришло время снова иметь мужчину – то есть настоящего мужчину.

– Ты льстишь себе! Ты ничего не значил для меня. А я, очевидно, значила для тебя еще меньше!

Резкие черты Дейна скривились в усмешке.

– Ну, давай, давай, дорогая моя! Разве так встречают давно потерянного любовника?

– Иди к дьяволу, Сен-Пьер. Или, быть может, мне надо говорить «виконт Рейвенхерст», как сообщил Хобхаус? Мои поздравления по случаю обретенного титула. Уверена, это позволит тебе проявлять высокомерие, к которому ты всегда имел склонность. Но если ты полагаешь, что мы будем общаться, ты глубоко ошибаешься. Поэтому оставь меня в покое!

– А-а, видишь ли, оставить тебя в покое – последнее, чего бы мне хотелось, любовь моя. В конце концов, мы потеряли так много времени, которое нужно наверстать, – добавил лорд Рейвенхерст холодным, угрожающим голосом. – Пять лет, если быть точным.

Тэсс сжимала и разжимала лежащие на столе руки. Какую жестокую игру он затеял? И зачем, ради всего святого, он вернулся, чтобы мучить ее теперь, когда она начала забывать его?

«Забыть его?» – вопрошал насмешливый голос. Забыть это сильное тело? Забыть, как он пожирал ее глазами, сверкающими дьявольским огоньком в кобальтово-синей глубине? Забыть запах его волос, пахнущих морем, солнцем и соленым ветром?

«Ты так и не смогла забыть его, несмотря на мучительный разрыв».

– Приказываю тебе покинуть эту комнату! – вскипела Тэсс. – Иначе я позову Хобхауса, и он вышвырнет тебя вон.

– Хотелось бы посмотреть, как это у него получится, – с нарочитой медлительностью произнес Рейвенхерст, приподняв в усмешке соболиную бровь. – Это может оказаться забавным.

– Мерзавец! Можно подумать, меня волнует, что тебя забавляет!

Мужчина в дверном проеме не пошевелился. Тэсс смотрела, как на его шее пульсирует вена. Его неистовые глаза опаляли ее, как будто он надеялся обратить ее в пепел.

– Когда-то это тебя волновало. – В голосе Рейвенхерста послышалось ожесточение. – Когда-то мои чувства значили для тебя все, Тэсс. Или ты просто заставила меня поверить в это? – Он скривил полные губы. – Это тоже было ложью?

Итак, эта мысль волновала его, не так ли? Не помня себя от негодования, Тэсс откинула назад голову; из-под завесы золотисто-каштановых ресниц засверкали серо-зеленые глаза.

– Никогда не знаешь наверняка, правда? – промурлыкала она.

Глаза Дейна сузились, и Тэсс почувствовала горячую и будоражащую силу его взгляда. Его крепкие, упругие ноги были слегка расставлены, как будто он находился на шканцах в качку. От этого тела исходила сила, подогреваемая его темным гневом, пока еще не превратившимся в дикую, пульсирующую стихию.

Но вот его невозмутимость исчезла без следа. С диким воплем он устремился через комнату, рывком подняв Тэсс из кресла.

– О, я узнаю Тэсс Лейтон! Но сначала… – Схватив ее за руки, Дейн притянул ее к своей груди.

Тэсс вырывалась в молчаливой ярости, сопротивляясь его железной хватке, сопротивляясь наваждению его тела.

– Убирайся к черту, меня это не касается! Только оставь меня в покое, черт тебя побери!

– А, это как раз то, чего мне не хочется делать, – пророкотал виконт, кривя губы в холодной, насмешливой улыбке. – Я намерен продолжить точно с того места, где мы остановились. Начиная с той ночи в сторожке твоего отца в Фарли. Ты ведь помнишь ту ночь, правда, любимая? – Он мстительно сжал пальцы на ее запястьях.

Перед глазами Тэсс поплыли мучительные образы, обрывки воспоминаний, более жестокие, чем эти безжалостные пальцы. Неужели ей никогда не избавиться от прошлого?

– Я-то помню, ты, свинья, – прошипела Тэсс. – А ты, кажется, нет. Будь у тебя память получше, ты бы не забыл, что мы ни к чему не пришли – и не с чем было идти дальше! Неужели ты не понял этого своей дубовой башкой? И даже теперь? – С трудом подавив яростный крик, она размахнулась ногой, нацеливаясь в уязвимое место, как ее когда-то научил Джек.

Рейвенхерст мгновенно увернулся, потом просунул колено между ее молотящих ног. В ту же секунду он вцепился пальцами в ее напряженные бедра и притянул ее к себе, усадив на свое бедро. Его темные глаза светились торжеством.

– Ты хотела, чтобы я поверил в это, так ведь? Не выйдет! Я не поверил в это тогда, не поверю и теперь!

Тэсс задохнулась, беспомощно барахтаясь, чувствуя через тонкие юбки его твердую плоть. Она отчаянно вырывала руки, силясь оцарапать его ногтями, но его цепкие пальцы крепко держали ее в плену.

– Тогда, милорд, – фыркнула она, – вы идиот, чья самонадеянность не знает границ!

Нахмурившись, Рейвенхерст сжал ладонями ее стройные бедра и потерся о нее своим восставшим мужским естеством.

– Не самонадеянность, любовь моя, а подлинный, неоспоримый факт. Ты же видишь, ничего не изменилось в наших отношениях, Тэсс, – проговорил он. – Однажды ты горела для меня, и, клянусь Богом, я снова увижу, как ты пылаешь. Но предупреждаю – еще один такой трюк, и ты окажешься у меня поперек колена, а я научу тебя хорошим манерам!

– Хотела бы я посмотреть на это! Рейвенхерст крепче сжал ее бедра.

– Не искушай меня, маленькая чертовка. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем оставить отпечатки ладоней на своей очаровательной пухлой попке.

Пне себя от ярости, Тэсс пыталась вырваться из его но оказалась быстро усмиренной. Его руки были необычайно сильными после многих лет, проведенных в борьбе с канатами и парусами. Она чувствовала, как грубые мозоли царапают ее запястья.

И все же Тэсс продолжала сопротивляться. Но с каждым движением она придвигалась ближе к его возбужденному телу, что заставляло ее с диким восторгом чувствовать, как в ее бедра упирается твердый мускулистый ствол.

Тэсс ненавидела себя за этот восторг.

– Ты похож на всех остальных представителей вашего самонадеянного пола! Вы играете в какую-то нездоровую игру. Вечная дрожь преследования! Но я не стану твоей добычей, слышишь? И никогда не сдамся – ни тебе, ни кому-то другому.

Рейвенхерст медленно захватил ее напряженные запястья одной могучей рукой. В его глазах промелькнуло какое-то смутное, мимолетное чувство.

– О, это гораздо больше, чем просто игра, дорогая моя, – отрывисто прошептал он, протягивая свободную руку к ее лицу. – И прекрати эти сравнения с другими мужчинами, делившими с тобой ложе. Уверяю, очень скоро я заставлю тебя позабыть их.

Несколько томительных мгновений ни один не двигался, прижавшись грудью к груди, бедром к бедру, в этой неистовой схватке тел. Между ними, казалось, возникло закручивающееся по спирали и разбухающее электрическое поле, и Тэсс думала, что вот-вот задохнется.

И все же что-то в самонадеянности мужчины вызвало в ней безрассудный отклик, заставило начать подстрекать и бросить вызов этому смуглому захватчику, снять с него внешний лоск и обнажить истинные чувства, которые он так тщательно старался скрыть.

Поразмысли Тэсс об этом, и она никогда бы не послушалась этого необузданного инстинкта. Но в тот момент Тэсс руководило нечто более глубокое, чем мысль, нечто столь же древнее, как время. Краска залила щеки Тэсс, когда она ощутила на своем животе доказательство его желания.

Она не спрашивала себя, почему поступает именно так. Она ни о чем не думала, а лишь следовала зову рассерженных голосов, звучащих у нее в голове.

Хотя Рейвенхерст и казался опасным, он почему-то держал себя в узде, и Тэсс захотелось узнать, каким будет этот незнакомец с незабываемым лицом в момент кульминации.

Да, может быть, тогда…

Ее губы сложились в насмешливую улыбку.

– Я искренне сомневаюсь в этом, милорд. Вы выглядите слишком уж… – откинув голову назад, она изучала его с холодной неторопливостью, – побитым. Уставшим и ослабевшим после долгих лет, проведенных в море, – бархатным голосом лгала она. – Нет, боюсь, вы не в том состоянии, чтобы сражаться, милорд. – Она слегка провела языком по верхней губе, дразня его. – По крайней мере со мной.

– Хватит ли у меня мужественности, чтобы взять тебя? В этом состоит твой вопрос, Тэсс?

Она вздернула маленький упрямый подбородок; ярость подстрекала ее к следующему опасному шагу.

– Так ли это, милорд? – мурлыкала Тэсс, изучая его из-под опущенных ресниц. – Ты настоящий мужчина, верно?

И потом какой-то безрассудный демон заставил ее слегка пошевелиться и потереться бедрами о его напряженный мускулистый жезл.

В эту минуту Тэсс преследовала свои цели. Со сверкающими глазами она наблюдала, как рассыпаются в прах последние опоры железного самообладания Рейвенхерста. Витиевато выругавшись, он схватил ее ноги и обвил их вокруг своей талии, дав ей почувствовать всю силу своей агрессивности. С потемневшим от ярости лицом он протопал к длинному, засыпанному мукой столу на кухне, на котором и распластал ее, стараясь не ослаблять объятий.

– Мое состояние, – проревел он, наклоняясь ниже и заставляя Тэсс ближе прижаться к его отвердевшему жезлу, – более чем подходящее для того, чтобы удовлетворить маленькую хитрую сучку вроде тебя. Мне доставит огромное удовольствие доказать это. Прямо здесь и прямо сейчас.

Сверкая серо-зелеными глазами, Тэсс ответила Рейвенхерсту с не меньшей яростью:

– Как же тебе не повезло, что у тебя не будет такой возможности! Теперь немедленно освободи меня, пока за мной не пришел Хобхаус и ты не выставил себя на посмешище.

– Ты ошибаешься, любимая, – добавил Рейвенхерст, и слова эти прозвучали в его устах как проклятие. – Я вижу, ты не теряла времени даром и стала законченной маленькой шлюхой. Сколько мужчин понадобилось, чтобы научить тебя этим грязным штучкам?

Хотя сердце Тэсс бешено колотилось, ей удалось безразлично пожать плечами.

– Пятьдесят. Сотня. Какая разница? В конце концов, в темноте вы почти одинаковы.

Дейн вдруг нахмурился, неожиданно для себя ощутив пронзившую его при этих словах жгучую ревность.

– Сколько, черт тебя побери?

– Неужели это так беспокоит тебя? Тогда, разумеется, я должна уточнить. Пятьдесят! Нет, трижды по пятьдесят! – Тэсс кипела, бешено извиваясь под ним.

Вдруг Тэсс почувствовала, что не в силах отказаться от него. Не в силах отрешиться от воспоминаний, угрожавших затопить ее… Пока она сопротивлялась, Дейн ощутил дикое, слепое желание. С каждым прикосновением ее извивающегося тела он хотел ее все больше. Но он не мог позволить, чтобы желание стало частью его игры.

Во всяком случае, не его желание.

Мрачно ругаясь, Рейвенхерст сильнее сжал ее запястья.

– Скажи, сколько сейчас стоит в Рае опытная шлюха? Тэсс на секунду задохнулась, но потом ей удалось изобразить безразличие.

– Не имею ни малейшего представления, милорд. Те, кому посчастливилось воспользоваться моей благосклонностью, никогда не снизошли бы до обсуждения таких вещей. – Она с отвращением скривила губы. – Но для вашего сведения скажу, что я предпочитаю вещи. Одежда, экипажи, украшения – все, что угодно, если это очень хорошего качества. И разумеется, очень дорогое. Что до вас, милорд Рейвенхерст, – странные, сверкающие гневом глаза Тэсс смотрели снизу вверх из-под опущенных ресниц, – я искренне сомневаюсь, что вы осилите эту цену.

– О, я смогу осилить твою цену, дорогая моя, – как в гинеях, так и в смысле мужской выносливости. Вопрос в том, посчитаю ли я, что такой спелый, но побывавший, как видно, во многих руках фрукт стоит затраченных усилий.

Сердце Тэсс бешено колотилось в груди, щеки горели огнем. Но она подавила свою ярость, лукаво улыбнувшись низко склонившемуся к ней мужчине. Какой-то потаенный женский инстинкт подсказал ей, что заденет Рейвенхерста сильнее всего.

– Если вам безразлично, милорд, тогда стоит только удивляться, что привело вас сюда и зачем вы так грубо терзаете меня.

Пальцы Рейвенхерста вонзились в ее хрупкие запястья, в то время как он продолжал изучать ее, распростертую под ним на засыпанном мукой столе.

– Потому что мне нравится быть здесь, девка, – без выражения ответил он.

– Отпусти меня, ты, свинья! Мне больно! «Опять», – подумала Тэсс.

– Я подумаю об этом, когда ты расскажешь все, что знаешь о Лисе.

– С чего ты взял, что я знаю что-то об этом человеке? Он насмешливо поднял темную бровь:

– А разве нет?

– А если даже и знаю, – продолжала Тэсс, как будто не слыша его, – почему ты думаешь, что я хоть что-то расскажу тебе?

– Потому что, – прорычал виконт, наклоняясь еще ниже и щекоча своим дыханием ей щеку, – если не расскажешь, я скорей всего придушу тебя.

– Пожалуй, это ты можешь, – холодно согласилась Тэсс. – Я, однако, не доставлю тебе такого беспокойства. Видишь ли, у меня нет никаких сведений о скандально известном контрабандисте. Он для меня тайна – так же как и для любого другого человека в этих краях.

– Лгунья! – сорвалось с губ Рейвенхерста. – Не может быть, чтобы ты, живя здесь так долго, ничего не знала об этом человеке. У Эймоса Хоукинза, должно быть, были причины для того, чтобы выбросить твое постельное белье на улицу.

– Эймос Хоукинз всего-навсего злобный самодур! Зачем ты привел его сюда?

– Потому что он узнает изменника с первого взгляда. Как и я.

– Мы в «Ангеле» не укрываем изменников! – выпалила Тэсс, силясь высвободиться. – И, более того, я не понимаю, из-за чего вся эта суета. Здесь, на побережье, принято заниматься свободной торговлей, и так продолжается уже более пяти столетий. И вправду, если посадить в тюрьму всех контрабандистов, останется совсем мало народу – будь то фермер, рыбак или акцизный чиновник. – Она продолжала яростно вырываться, но была не в силах освободиться из его неумолимых объятий.

«Как она хороша, – холодно думал Рейвенхерст. – Чертовски хороша».

– Это очень похоже на подстрекательство к мятежу, дорогая моя, – пророкотал он, прижимая ее запястья к столу. – Я бы посоветовал тебе держать язык за зубами, чтобы люди не начали называть тебя изменницей, а также шлюхой.

– Я признаюсь тебе вот в чем, – выпалила Тэсс. – Мы здесь не очень-то жалуем чужаков, милорд. Они слишком часто потом оказываются сборщиками налогов. Или же приходят отряды вербовщиков, чтобы увести в оковах наших мужчин – братьев, мужей и сыновей – для службы на ваших проклятых поенных кораблях! А теперь отпусти меня, ты, презренное отродье!

Рейвенхерст сжал губы в приступе гнева.

– Нет, я думаю, еше не время. – Он безжалостно повалил ее на спину, прижимая к засыпанному мукой столу, и склонился над ней, глядя потемневшими, затуманенными от страсти глазами; за его спиной через кухонное окно с частым переплетом лился солнечный свет. – Мы в состоянии войны с Францией, женщина. Надо ли напоминать тебе, что война требует солдат и кораблей? Это единственное, что защитит побережье, если французы вздумают здесь высадиться!

Тэсс уставилась на него с открытым изумлением.

– Вторжение? – с издевкой спросила она. – Здесь? Ты говоришь ужасную чепуху! Этот новый военный канал должен расстроить планы французов на этот счет.

– Ты, похоже, вполне в этом уверена, – пробасил Рейвен-херст. – Но уж моя забота проверить. – Он прищурил глаза. – И Бонн[3]Note3
  Бонапарт


[Закрыть] может догадаться, что бесплодные просторы Ромнийской топи используются его людьми не только как место для высадки.

Тэсс мгновенно сжалась.

– Ты что, намекаешь, что мы здесь в сговоре с врагом?

– Почему ты не хочешь рассказать мне?

Сверкая глазами, Тэсс изворачивалась в его безжалостных объятиях.

– Сейчас расскажу, ты, самонадеянная шавка. Хотя наши люди и провозят беспошлинный коньяк и плывут с приливом в Дьепп, они прежде всего англичане! Они стали бы так же поддерживать военные авантюры Наполеона, как, – она шепотом произнесла самое что ни на есть недамское ругательство, – плясать с самим дьяволом!

Дейн слегка скривил губы.

– Ты говоришь со знанием дела, моя дорогая. Остается только удивляться, откуда ты столь хорошо знаешь этих отчаянных преступников. – Он резко прищурил бездонные глаза, изучая ее лицо. – Я слышал, что этот сумасшедший берет в свою разношерстную банду и женщин. Может быть такое, что…

Пульс Тэсс участился при воспоминании о том, как он точно так же прошлой ночью разглядывал ее испачканное сажей лицо. Боже милостивый, что, если он признает в ней женщину из переулка?

Она бешено упиралась бедрами и грудью, выгибая спину дугой и вертясь из стороны в сторону, но ее сопротивление лишь сильнее прижимало ее к его неподатливому телу. Ее мучитель напрягся; было заметно, как у него на виске пульсирует жилка.

– Перестань сопротивляться, черт побери! Если ты не хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь и немедленно. Ей богу, этот стол послужит не хуже любой кровати из тех, что есть наверху!

Онемев от злости, Тэсс взглянула на него.

Рейвенхерст медленно с недоумением поднял бровь:

– Или весь этот гнев лишь ширма для прикрытия чего-то или кого-то другого?

Глаза Тэсс потемнели от страха под его холодным испытующим взглядом.

– Отпусти меня! – закричала она, понимая, что каждая секунда приближает его к опасному разоблачению. – Я… я не знаю, о чем ты говоришь!

– Нет? – Откинув ее голову назад, Дейн внимательно посмотрел ей в лицо. – Господи, – отрывисто произнес он.

Тэсс чувствовала, как кровь стучит в висках. Она дико рванулась из его жестких рук, стараясь избегать его взгляда.

– Отпусти меня…

– Ни за что бы не поверил, – пробормотал Дейн скорее для себя.

Выражение его глаз заставило сердце Тэсс болезненно сжаться. Он знает! Черт бы его побрал! Почему тогда он не покончит с этим? Зачем продолжает играть с ней в кошки-мышки?

Глаза ее мучителя прищурились.

– Так это правда! Вижу по твоему лицу. – Он медленно заскользил пальцами к тому месту на ее шее, где бился пульс.

Тэсс, побледнев как полотно, ждала разоблачения.

– Да, ты напугана. И я бы сказал, очень сильно, хотя хорошо скрываешь это.

С губ Тэсс сорвался с трудом сдерживаемый всхлип.

– Нич-чего подобного!

– Ты жутко напугана, женщина, – с удивлением произнес Рейвенхерст, шире открывая глаза.

– Отпусти меня, черт побери!

– Но в чем дело, хотел бы я знать? Чтобы испугать злую маленькую сучку вроде тебя, нужно что-то очень страшное.

– Ты нисколько не испугал меня, – хорохорилась Тэсс. – И повторяю тебе еще раз – я ничего не знаю об этом человеке!

Рейвенхерст сумрачно улыбнулся, чувствуя, как у него под пальцами бьется ее пульс.

– В таком случае докажи это.

– Твоя наглость перешла в слабоумие!

– Вовсе нет, маленькая чертовка! Раз уж ты говоришь, что ничего не знаешь о Лисе, тогда познакомь меня с кем-нибудь, кто его знает.

Тэсс резко затрясла головой:

– Это было бы очень неразумно с моей стороны. И чрезвычайно вредно для нас обоих.

– Увидишь, что будет гораздо хуже, если ты не сделаешь того, о чем я прошу, женщина! Ты могла откупиться от других твоих мужчин, часами усыпляя их своими коварными ласками в постели, но, поверь, меня не так легко провести.

– Я не уделила бы грязной свинье вроде тебя и секунды своего времени в постели, – прошипела Тэсс.

– О, ты предложишь мне это и многое другое в придачу, Тэсс. Прежде чем мы закончим, ты дашь мне все, что захочу. А хочу я, милая моя, совсем немного – все то, что ты должна мне дать. – С сумрачным лицом лорд Рейвенхерст навалился грудью на ее напряженное тело, прижавшись к ее нежной коже каждой своей мышцей, каждой косточкой. – А потом, – отрывисто прошептал он, – ты дашь мне все остальное.

– Я н-ничего не дам тебе, подонок! – всхлипнула Тэсс, ненавидя себя за прерывающийся голос.

Глаза Рейвенхерста затуманились от гнева.

– Тогда, может, испытаем?

– Ты подлый выродок… – Тэсс вдруг задохнулась, почувствовав, как что-то плотное и липкое проскользнуло ей за ворот платья.

Медленно, с рассчитанной неторопливостью, Дейн разглядывал остатки вишневого торта, которые опрокинул ей на грудь.

– Да, ты очень напоминаешь мне эти сласти.

Тэсс закрыла глаза и неистово забилась, когда поняла его намерение, но было слишком поздно. Его смуглое лицо уже неумолимо наклонялось к ней. Над ней оказался его жадный и горячий рот, заскользивший вдоль шеи.

– Прекрати! – нетвердо приказала она, направив всю свою энергию на то, чтобы справиться с диким приступом желания, которое спровоцировало это прикосновение.

Боже правый, как могло собственное тело так подвести ее?

Снова.

Стараясь не смотреть на него, она еще сильнее чувствовала его сильный и влажный язык на своей нежной коже; захватывая губами плоть, Дейн отправлял в рот кусочки сладких ягод.

– Очень спелая, – шептал он ей в шею. – И, без сомнения, сильно залапанная.

– Я заставлю тебя заплатить за это, – клялась она через стиснутые зубы. – Быть может, это будет последнее, что я сделаю, но я это сделаю!

Она говорила с открытыми глазами, моргая под тяжелым, голодным взглядом Дейна.

– Это только начало, Тэсс. Ты знаешь это не хуже меня.

– Это конец, ты, подонок. Конец пустоты! Лицо Рейвенхерста перекосилось от гнева.

– Не надейся одурачить меня. Твой бешеный пульс, твои напряженные мышцы выдают тебя даже теперь. Твое тело по крайней мере еще не научилось лгать!

– Это ты лжешь, это ты весь перекошен. Да ты сущий безумец!

– Иногда безумцы говорят чистейшую правду. Почему бы тебе не признаться, что ты хочешь меня?

– Я ни в чем не признаюсь, разве только в том, что ненавижу тебя!

Горящие и вожделеющие глаза Рейвенхерста пристально смотрели на нее.

– В самом деле? Но я вижу, осталась последняя ягода. Самая спелая. – Он вдруг подвинулся, одним бедром пригвоздив к столу ноги Тэсс, а другую согнутую в колене ногу прижав к ее бедру.

Его темная голова опустилась еще раз.

А потом настоящая мука – или это было жгучее наслаждение? – пронзила Тэсс, когда он прижал язык к ее напоминающему бутон соску. С бьющимся сердцем она выгнулась дугой и напряглась, подставляя себя его жадному рту.

– Скажи мне, черт возьми, – пророкотал Рейвенхерст, лаская губами испачканный ягодами бугорок. – Ни за что не отпущу тебя, пока не узнаю правду, Тэсс.

«Он никогда не отпустит меня», – мрачно подумала Тэсс, сдерживая дикий стон наслаждения, пока его зубы умело покусывали ее. Милостивый Боже, ей надо бежать! Если он задержит ее надолго, он может…

– Да, хорошо, тогда я признаю это, – отрывисто прошептала она, – если ты дашь мне хоть немного места, чтобы издохнуть.

С потемневшими от торжества глазами Рейвенхерст слегка ослабил объятие и освободил ее.

– Ну?

– Я… я не имела понятия… – прошептала Тэсс. Она резко отвернула лицо, не в силах продолжать.

– Скажи мне, черт тебя побери! – Рейвенхерст взял в свои большие руки ее лицо, принуждая смотреть на него. – Скажи Правду на этот раз!

– Н-не имела понятия… – ее дрожащая рука скользнула вдоль стола, – что ты можешь быть таким… – Сердито всхлипнув, Тэсс схватила пригоршню муки и с силой швырнула ее вверх.

Белый порошок заполнил все вокруг, покрыв лицо Рейвенхерста. Страшно ругаясь, он отскочил в сторону и стал тереть глаза.

– Ты… маленькая… сучка! – прохрипел он. – Нужно было это предвидеть…

Но ему так и не удалось закончить фразу.

Потому что именно в эту секунду Тэсс подняла колено и со всей силы ударила его ногой в пах.