Текст книги "Черная роза"

Глава 6

С искаженным от боли лицом Рейвенхерст, шатаясь, попятился назад и потом согнулся, как марионетка с отрезанными нитками.

«Это почти смешно», – в возбуждении, близком к истерике, подумала Тэсс. Она с трудом сдерживала приступ смеха.

– Н-не подходи ко мне! – закричала она высоким, прерывающимся голосом. – Я больше не та невинная девочка, какой была пять лет назад, ты понимаешь это? Теперь я могу защищаться – и такими способами, о которых тогда и не подозревала. Поэтому вы больше ничего от меня не получите, ваше чертово сиятельство, ничего, кроме такого же пинка!

Рейвенхерст качнулся перед ней как пьяный и упал на колени. Боль была невыносимой, но он вонзил пальцы в бедра и с трудом подавил хриплый стон. Потом, все еще покачиваясь, с трудом приподнял голову, чтобы взглянуть ей в глаза.

Его глаза метали молнии, и выражение убийственной ненависти на его лице заставило Тэсс затрепетать. И она не стала ждать, пока он начнет изливать на нее жестокие угрозы мести. Только глупец остался бы после с таким трудом завоеванной победы.

В ушах у нее стоял звон от его грубых ругательств, но она уже подлетела к двери и, отодвинув засов, ничего не видя, выскочила в коридор.

– Только чертов идиот мог – а-а-а! – поверить хитрой маленькой сучке вроде тебя, – хрипло бормотал Рейвенхерст, наблюдая побег своей намеченной жертвы. – Но я никогда больше не совершу такой ошибки.

Со своей выгодной позиции в кладовой Летти было видно, как. Тэсс вылетела из кухни в бешеном вихре юбок. Ни испуганное выражение ее глаз, ни напряжение в лице не укрылись от горничной, с удивлением увидевшей, как из двери минуту спустя вышел неловкой походкой сумрачный лорд Рейвенхерст.

Летти нахмурилась и покачала головой, спрашивая себя, почему волосы и плечи виконта покрыты толстым слоем муки. В еще большее недоумение ее привели его потемневшие глаза, горевшие убийственной ненавистью.

– Уж не знаю, что эта девочка сейчас натворила, – с тревогой пробормотала она, – но у меня есть предчувствие, что она пожалеет об этом, и очень скоро.

Несколько часов спустя к востоку от Рая по Королевскому военному каналу медленно продвигался небольшой ялик, покачиваясь на воде и вспенивая носом маленькие серебряные водовороты. На веслах сидел молодой жилистый лейтенант.

Позади него, на корме, застыл лорд Рейвенхерст, не сводивший темно-синих глаз с очертаний канала, четко вырисовывавшихся под лучами жаркого солнца, стоящего как раз над вершинами деревьев.

На его темных волосах не осталось и следа муки. Только в глазах остался суровый огонек как напоминание о гневе, воспламенявшем его в поисках изменника, облюбовавшего эти болота.

– Расскажите мне что-нибудь об этом контрабандисте, имя которого у всех на устах. По-моему, его называют Ромнийским Лисом. – Даже во время разговора Рейвенхерст осматривал берега в поисках уязвимых мест. – Вы имеете какое-нибудь представление о личности этого парня?

– Нет, сэр. То есть милорд, – быстро поправился молодой офицер, волнуясь в присутствии одного из своих идолов. – Никто не знает. Его трудно выследить, так же как и огни, танцующие на болоте. Люди говорят, что этот парень сам наполовину болотный призрак, они суеверны. Кто бы он ни был, он знает эти бухты и болота как свои пять пальцев. И все об этом знают.

Рейвенхерст нахмурился. По сути, он не верил в то, что южное побережье подвергнется нападению. Не теперь, когда великие морские баталии Англии отошли в прошлое и почти забыты. Нет, сейчас война с Бонн бушует на суше, поскольку корсиканец получил при Трафальгаре горький урок. Дейн был уверен, что это не та ошибка, какую совершают дважды.

Тем не менее Наполеон был блестящим стратегом. Если Англия останется незащищенной, он без колебаний вонзит свои острые когти прямо ей в сердце. А если такое произойдет, этим каналом можно будет пользоваться очень ограниченно, мрачно размышлял Дейн. Если учесть его протяженность при ширине не больше, чем у канавы.

Ради всего святого! На что потрачено двести тридцать четыре тысячи фунтов?

Рейвенхерст вполголоса выругался. Уголком глаза он заметил, что лейтенант бросил на него встревоженный взгляд, опасаясь, что чем-то обидел его. Смущенный заискивающим выражением этих молодых глаз, виконт резко откашлялся и посмотрел в сторону.

– Мне говорили, что канал впереди расширяется.

– Так и есть, милорд, как раз за теми деревьями. – Раз уж молчание было нарушено, молодой офицер в свежей синей униформе осмелился сказать то, что жаждал поведать весь день. – Прошу прощения, милорд, но я хотел сказать, как все мы были рады услышать новости.

– Новости? – Дейн наморщил лоб. Неужели из морского министерства уже пришла депеша?

– О том, что мы будем служить под вашей командой, милорд. Принимая во внимание, что вы новый комиссар канала.

– Спасибо, мистер Тафт, – сухо произнес Рейвенхерст, нахмурившись еще больше.

Однако восторженный лейтенант, охваченный приступом любви к герою, не уловил намек.

– Для нас большая удача, что вы назначены сюда, в Рай. Мы все знаем, что вы сделали при Трафальгаре, на борту «Беллерофонта». Мне жаль только, что я не был там, чтобы увидеть все самому, – с горечью произнес молодой человек.

– Вы это серьезно? – пророкотал Рейвенхерст. – Тогда позвольте кое-что объяснить вам, лейтенант. Вам надо благодарить Бога, что вас не было при Трафальгаре, потому что эта чудовищная битва не сравнится ни с какой другой. Даже под командованием Нельсона это была настоящая кровавая бойня на сбитых в кучу судах со снесенными мачтами, столкнувшихся пушка к пушке, бушприт к бушприту, с перепутавшимися снастями. Разумеется, идея лобовой атаки была революционной, но это было также и чистым безумием. И Нельсон знал это лучше любого другого.

Услышав такую ересь, лейтенант побледнел. Из его горла вырвался странный прерывистый всхлип.

Лицо Рейвенхерста посуровело от нахлынувших на него воспоминаний.

– В том, что произошло при Трафальгаре, не было ничего романтичного, мистер Тафт, и даже героизм того дня сильно преувеличен. Нам остается только надеяться, что уроки этого события уберегут от повторения таких вещей. А что касается войн, – сумрачно добавил он, – их много, и ведутся они по-разному. Помните об этом, лейтенант.

– Да, милорд, – ответил молодой человек в полной растерянности.

– Хорошо. Теперь нам надо посадить побольше вязов, чтобы закрыть этот берег. – Рейвенхерст указал на северный берег канала в том месте, где он делал крутой поворот, изгибаясь темным шрамом по окружающей зеленой равнине. – Я думаю, изгороди из боярышника тоже подойдут. Они обеспечат защиту и дадут нашим людям лучшую возможность отражать огонь в случае нападения.

– Вы и в самом деле думаете, что французы осмелятся на такое?

– Не мое дело заниматься прогнозами, лейтенант, – отрывисто произнес Рейвенхерст. – Моя задача состоит в обеспечении безопасности этого района в случае вторжения Наполеона. А теперь скажите, какова ширина канала в самом широком месте?

– Тридцать футов, милорд. Плюс-минус несколько дюймов, – натянуто ответил лейтенант.

Итак, похоже, парень раздосадован? Губы Дейна дрогнули в ответ на попытку молодого офицера быть точным.

– А в самом узком месте?

– Не будет и десяти, милорд. Рейвенхерст поднял брови:

– Десять футов? – Это не совпадало с информацией, полученной из морского министерства.

– В основной части, милорд, – смущенно добавил офицер. Дейн выждал.

– За исключением участка, идущего на запад от Рая до уровня Петт, – поправился Тафт минуту спустя. – Этот участок прорыт в последнюю очередь и не шире канавы.

– Спасибо, лейтенант, – сухо произнес Рейвенхерст, производя в уме быстрые подсчеты.

Его главной заботой было укрытие земли. Он предложил бы посадить вязы через каждые десять футов и, помимо этого, изгороди из боярышника в качестве второго ряда обороны. Западный рукав канала, разумеется, необходимо расширить, но едва ли это сейчас выполнимо. Кроме того, были проблемы с подводящей дорогой к северу от канала, уже нуждавшейся в ремонте.

– Перестаньте глазеть на меня, лейтенант, – резко произнес Дейн, не поворачивая головы. – Вы чертовски действуете мне на нервы.

– Да, милорд, – последовал невнятный ответ.

– Итак, он помогает местным жителям, этот Ромнийский Лис?

– Да, верно. Всегда старается подбросить еды, чаю или денег нуждающимся. Он такой дерзкий, этот Ромнийский Лис. Почти невозможно не… – Молодой офицер, покраснев, проглотил слова, которые собирался произнести.

– Невозможно что, лейтенант?

– Да, сэр? – смущенно повторил сидящий на веслах.

– Закончите фразу, приятель, – последовал жесткий приказ.

– Ну, не восхищаться этим парнем. Он ни разу не тронул офицера или гражданское лицо, а его набеги – это чудо стратегии. Каждый раз застает Хоукинза врасплох – как будто играет с ним.

Лицо Рейвенхерста посуровело.

– Этот человек – преступник, лейтенант, находящийся в сговоре с врагами. Никогда не забывайте об этом. А в измене нет ничего хоть немного достойного восхищения. Поэтому постарайтесь не выражать больше таких мыслей в моем присутствии.

– Да, милорд, – последовал смущенный ответ.

Итак, мальчишке не понравился его приказ? Что ж, пусть привыкает к этому, сумрачно подумал Дейн, потому что еще будут сражения, в которых враг должен быть разбит наголову, а у морского министерства имеются все основания считать, что Лис вовлечен в это дело.

Короче говоря, они хотят загнать предателя в нору. И Дейн собирался заниматься именно этим.

– А что вы знаете об убежищах контрабандистов? Какой-нибудь ключ к тому, где они могут собираться и обсуждать свои рейды? Должен же быть у этих негодяев какой-то способ связи.

– Они пользуются устаревшей системой сигнализации вдоль побережья, милорд. Как, например, свет в окне, привязанные перед входом лошади. Некоторые говорят, что в гостиницах и пивных какой-то скрипач играет определенную мелодию. Я слышал, они могут собрать до двухсот человек за час.

– Вы говорите, гостиницы? – Тон Дейна стал резким. – Вроде «Ангела»?

– Я слышал однажды, что говорили такое, но не теперь. Мисс Лейтон не такова, чтобы устраивать эти сходки. Нет, в этом квартале все спокойно. Но есть другое место – низкая ложбина на краю болота, около Снаргейта. Называется «Веселая девица».

Дейн прищурил глаза. Теперь они приближались к окрестностям Эплдора. За широкими полями виднелась побитая непогодой, маленькая каменная церковь, розовеющая в лучах закатного солнца.

– Есть еще какие-нибудь подозрительные люди, о которых я должен знать, лейтенант?

– Никого в особенности, сэр. Каждый здесь приложил руку к «торговле», как они называют это. И есть еще нахальный француз, патрулирующий побережье от Фарли до Фокстоуна. Его зовут Бразен. Только на прошлой неделе его заметили стоящим на якоре около Уинчелси. Да при свете дня.

– Каким судном он командует?

– «Либерте», милорд, двухмачтовым бригом с прямым парусным вооружением. Прекрасное морское судно, о каком можно только мечтать. К тому же команда слаженная – ведь они уходят от каждого преследующего их таможенного катера.

– Это едва ли говорит в пользу королевского флота, – язвительно произнес лорд Рейвенхерст.

– Да, милорд.

– А что вы можете сказать о новом таможенном инспекторе Эймосе Хоукинзе? Какова его роль во всем этом?

– Грубиян, милорд. Слишком уж упивается своей властью, если вы знаете, что я имею в виду.

– Не знаю, лейтенант. Если бы знал, не стал бы спрашивать.

Уязвленный его упреком, молодой офицер не склонился к веслам и не отвернул лицо, чтобы спрятать покрасневшие щеки.

– Этот человек любит пользоваться своей должностью, чтобы отбирать вещи у городских жителей – еду, одежду и прочее, Ходили слухи о том, что он избивает некоторых непокорных… – Голос его упал.

– Продолжайте, лейтенант, похоже, вы хотите сказать что-то еще.

– Ну, этот человек позволяет себе вольности с местными женщинами, милорд. Обращается с ними чертовски грубо. Только и прошлом месяце деревенская девушка из Эплдора пришла домой в синяках. Честная девушка, не какая-нибудь там проститутка. Боялась говорить – не хотела назвать имени сделавшего это негодяя. Но ее братья в конце концов выудили из нее имя. Это был Осмос Хоукинз. – Голос лейтенанта ожесточился. – Когда они стали преследовать его, он убил их выстрелами в спину, всех троих, и утопил тела в канале. Сказал, что так будет с каждым, кто пойдет против него.

– А судья?

– Не счел нужным вмешиваться, милорд: О, он ненадолго появился и объяснил это ссорой между братьями, сильно напившимися и потому перестрелявшими друг друга.

– Думаю, перестреляв друг друга, они не смогли бы бросить свои собственные тела в канал, – холодно произнес Рейвенхерст. – Свидетели были?

– Никто не осмелился выступить. Полагаю, Хоукинз достаточно хорошо доказал, на что способен.

Лицо виконта посуровело. Не для того же они воевали с Францией, чтобы мясники вроде Хоукинза оставались дома и терроризировали всю сельскую местность? Рейвенхерст молча поклялся себе в том, что разберется с этим.

Они продолжали плыть с сумрачными лицами, разговаривать расхотелось. Небо над ними темнело; лазурь превращалась в бледно-лиловый цвет по мере того, как солнце скрывалось за шпилями Рая.

Дейн напрягся, засунув пальцы глубоко в карманы плаща. «Если Тэсс и в самом деле вовлечена в это, – спрашивал безжалостный голос, – неужели ты хладнокровно сдашь ее в руки такого человека, как Хоукинз, зная о том, что он сделает с ней?»

Рейвенхерст вполголоса пробормотал ругательство. Почему-то на море жизнь казалась гораздо проще.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – несмело начал лейтенант Тафт. – Хотя этот человек и преступник, мне бы не хотелось увидеть, как Хоукинз схватит его.

«Или ее», – подумал Дейн.

– Понимаете, там, где дело касается Лиса, Хоукинз становится неуправляемым. Тот парень частенько вставляет ему палки в колеса, и поимка контрабандиста превратилась в личную войну Хоукинза.

– В таком случае, черт побери, нам лучше попытаться загнать лисицу в нору прежде, чем ее найдет Хоукинз, не так ли, лейтенант?

Несколько часов спустя, когда удлинившиеся тени переросли в сумерки, в четыре домика на краю болота было доставлено четыре розы.

И четыре человека насторожились, увидев свернутые черные лепестки, тайный знак Лиса. Что задумал этот негодяй, так скоро собирая их опять? У них оставалось только шесть часов, чтобы приготовить повозки, лошадей и сорок человек. Однако их раздражение скоро улетучилось.

Чем больше рейдов, тем больше в их карманах будет звенеть золотых гиней. Поэтому чего жаловаться, если их Лис такой усердный?

Да, когда на болото опустится темнота, все они будут ждать в условленном месте.

Глава 7

Небо было свинцовым, с нависшими темными облаками. В тяжелом воздухе чувствовалось приближение дождя.

Ночь на болоте.

В этой гнетущей тишине вполне могли бродить привидения.

На секунду в темноте вспыхнул фонарь, и его свет тотчас погас. Стоящая высоко на дюнах фигура с фонарем направилась в подветренную сторону, повернувшись, чтобы осмотреть зоркими глазами волны песка, простиравшиеся на север к шпилям Рая и на восток, к обширному черному пространству Ромнийского болота.

«Там ничего не движется, – решительно сказала себе Тэсс. – Тогда откуда это тошнотворное чувство тревоги?»

В удаленной точке Ла-Манша появилась ответная вспышка света, так же быстро пропавшая.

Неожиданно местность ожила. С дюн поднялась цепочка темных фигур, и сорок контрабандистов со скрытыми темнотой лицами, переправившись через песчаную гряду, направились к берегу. И, как по команде, в бледном лунном свете слабо замерцали паруса брига с прямым парусным снаряжением.

Над болотом эхом отозвался одинокий крик пустельги, почти полностью потонувший в скрипе двух десятков повозок, медленно продвигающихся по восточной кромке дюн.

Неожиданно откуда-то из темноты выскочила лошадь с всадником, одетым в черное, начиная от плаща и кончая треуголкой. В лунном свете хорошо было видно лицо под шляпой – странное лицо с черными усами, торчащими под небольшим острым носом. Глаз всадника почти не были видны сквозь узкие прорези маски. И хотя они сверкали от возбуждения, никто не смог бы определить их цвет.

– Еще раз хочу похвалить вас за отличную ночную работу, мои джентльмены, – прокричал всадник пронзительным голосом, искаженным маской. Трудно было догадаться о его истинном тембре, однако прерывающий его слова смех был звонким и искренним.

Лис. Произносимое с гордостью, благодарностью и страхом имя шепотом передавалось по цепочке, и на всадника воззрились сорок человек.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы Лис опаздывал, мои отважные парни? – просипел человек этим странным, неестественным голосом. – Да, собакам Хоукинза еще предстоит загнать меня в нору! – Потом его веселость сменилась холодной точностью команды: – Поднимайте вельботы, мистер Джонс!

Пять человек, стоявшие впереди, немедленно оторвались от цепочки и бросились убирать песок из судна, спрятанного у берега. Через несколько мгновений, как будто по волшебству, показалось четыре сверкающих вельбота, длинные весла которых были обернуты полотном для заглушения ударов.

– Как только возьмете груз, направляйтесь в Хаит, мистер Уайт, – четко приказал Лис. – А вам этой ночью идти в Уинчелси-Бич, мистер Смит! Остальные должны доставить товары для погрузки обратно сюда.

По негласному соглашению на болоте никогда не назывались настоящие имена. Нет, здесь использовались только имена вроде Смита и Джонса, и по той же причине исчерпывающие инструкции никогда не давались до высадки. Так было безопаснее, и все знали это, в особенности Лис; ведь человек – это слабое существо, готовое выболтать лишнее при опьянении или в ослеплении страсти.

Теперь бриг был отчетливо виден; его паруса висели, пока он скользил по течению. В лунном свете на корме ярко сияли буквы: «Либерте» – «Свобода».

Никто из участников полночного рейда, казалось, не замечал двусмысленности, не испытывал смущения от того, что торгует с враждебной нацией.

В конце концов, это был бизнес, не дававший жителям побережья умереть с голоду на протяжении четырех столетий. Будут идти войны, нации будут подниматься и гибнуть, но контрабанда всегда останется.

С передней палубы французского судна снова блеснул свет фонаря, и в ответ от худощавого человека, двигавшегося к концу цепочки, поступил ответный сигнал. От покрытого галькой берега уже отправились вельботы. Через какие-нибудь несколько минут они трепыхались около корпуса брига подобно летящим на свет мотылькам.

Один за одним были погружены бочонки с крепким коньяком и джином, а также ящики с беспошлинным чаем, табаком и китайским шелком. Взяв на борт груз, отважная команда быстро погребла к берегу, где проворные руки готовы были погрузить товары в ожидающие повозки.

Менее чем за полчаса они были почти заполнены. Вельботы уже отправились в свой последний рейс, который доставит один из них морем в Уинчелси, а другой – в Хаит. Два оставшихся судна вернутся в укрытие за Камбер-Сэндзом.

Вся операция была проведена с точностью военного маневра. И в самом деле, Лис гордился выучкой своих джентльменов и тщательностью расчетов, особенно при ведении дел с новым партнером – таким, как капитан «Либерте». Даже сейчас контрабандист связывался с ним только через посредников.

Нет, Лис был не тем человеком, который мог упустить какую-то деталь, что и объясняло необычайные успехи в его промысле.

Под ним игриво затанцевала большая вороная лошадь.

– Успокойся, Каприз, – прошептал контрабандист, прищурив острые глаза и оглядывая горизонт. Не заметив там никаких нежелательных перемещений, он окинул взглядом занятых делом людей. Нахмурившись, он вглядывался в хрупкую фигуру человека, державшего фонарь. Что-то тревожило его, чего он никак не мог понять.

Сжав руками поводья, он молча выругался. Что же его беспокоит в этом пареньке?

Однако естественный ход его мыслей был прерван. В это мгновение с дюн, окаймляющих берег, раздался крик. Неожиданно на песчаном гребне появилась темная цепочка драгун.

– Именем короля, остановись, ты, чертов подонок! Лис уже был в движении.

– Спокойно, парни! – приказал он твердым голосом. – Не теряйте голову и бегите на болото! Оставьте товар на месте. Его еще много там, откуда пришел этот!

Говоря так, Лис направил вороную лошадь к повозкам, предлагая людям свою помощь и поддержку в хаосе отступления.

Первый из акцизных офицеров начал с трудом пробираться вниз по дюне к берегу, но контрабандисты были проворнее, направляясь на восток, где пески уступали место темной пустыне болота.

Лис с удовлетворением отметил, что по крайней мере вельботы были в безопасности на море. Они продолжат погрузку Товара, а потом возьмут курс на тайные бухты дальше на Запад и восток, как это условлено на случай провала.

Неожиданно Лис пришпорил свою лошадь. Он увидел, что паренек с фонарем упал, сбитый с ног грубым Томом Ранзли, когда огромный контрабандист спрыгивал со своей повозки. Уже драгуны под командой Эймоса Хоукинза подбирались к последним фигурам, разбросанным вдоль береговой линии.

Выругавшись, Лис наклонился, пытаясь дотянуться до тонкой фигурки, распростертой на песке. Голова мальчика была откинута назад, шляпа его сбилась набок, открывая бледное овальное лицо, изящные скулы и широко открытые, испуганные глаза.

– Тэсс! – в ужасе выдохнул Лис, и сердце его болезненно сжалось. – Господи Иисусе, девочка, какую глупость ты выкинула на этот раз?

«В самом деле, что?» – в возбуждении думала Тэсс. Но этот вопрос запоздал. Ее приключение превратилось в ночной кошмар. Ребра болели в том месте, куда этот дурак Ранзли ударил ее, и она едва могла двигаться. Кругом раздавались сердитое ржание рвущихся вперед лошадей, звуки пистолетных выстрелов и дикая ругань людей Хоукинза.

– Вот где дьявол! – заорал приземистый таможенный инспектор. – Пятьсот фунтов первому из вас, кто уложит негодяя!

Послышался дружный рев, и офицеры начали сердито расталкивать друг друга локтями в стремлении пересечь берег.

– Хватай меня за руку, девочка! – приказал Лис, пытаясь успокоить Каприза и протягивая руку тонкой фигурке, стоявшей в песке на коленях. – Скорей!

Тэсс отчаянно пыталась встать на ноги. Она почти дотянулась до Лиса, когда увидела громоздкий силуэт Хоукинза на фоне луны с пистолетом в руке. Он прицеливался в Лиса. А Джек был слишком занят, пытаясь помочь ей, чтобы заметить это.

– Обернись, Лис! – закричала она тонким, пронзительным голосом, но предупреждение запоздало.

В то же мгновение раздался пистолетный выстрел, и высокий контрабандист скорчился над седлом. Задыхаясь, Тэсс сжала зубы от боли и, спотыкаясь, устремилась к большой, бьющей копытами лошади.

– Оставь м-меня, детка, – прошептал Джек, – пробирайся к Петт-Левелл. Сейчас я не могу тебя защитить, – прохрипел он, одной рукой хватаясь за грудь. На белой рубашке под плащом уже расплывалось темное кровавое пятно.

– Я не могу оставить тебя, – всхлипывала Тэсс, – не в таком состоянии.

Лис покачнулся в седле и чуть не выпал из него. Побледнев, Тэсс ухватилась за край седла и с трудом уселась позади обмякшего седока. Крепко обхватив Джека за талию, она усадила его прямо, подгоняя вперед огромную вороную лошадь.

– Вперед, Каприз! – закричала она.

На этот раз сгорбившийся перед ней человек не стал протестовать.

Стоящие в песке на коленях драгуны уже перезаряжали ружья.

– Поскорей соображайте и стреляйте, вы, чертовы идиоты! – проревел Хоукинз со своего места позади цепочки. Один из солдат замешкался в своем желании вставить запал в винтовку, и Хоукинз злобно пнул его ногой, отчего тот полетел лицом в песок. – Сейчас же брось это или, клянусь Богом, ты станешь добычей отряда вербовщиков!

В ушах Тэсс свистел ветер, ее кровь пела от возбуждения и безрассудной решимости.

Еще пять ярдов!

Один из драгун встал на ноги. Он поднял винтовку и тщательно прицелился. Время, казалось, остановилось.

Тэсс мучительно долго не могла оторвать взгляд от дула, как бы заглядывая в саму преисподнюю.

– Ну, Каприз! – взвизгнула она, и огромное животное отозвало копыта от земли, перенеся их над цепочкой остолбеневших драгун в тот момент, когда мимо ее уха бешено просвистела пуля.

Позади Тэсс офицеры разразились беспорядочными криками, когда она перевалила через гребень дюн. Скрывшись из виду, Тэсс резко повернула коня на запад.

Как раз за устьем Родера, обмелевшего при малой воде, была узкая тропинка, идущая через предательские каналы и заводи Петт-Левелл. В дневное время она была достаточно опасной. А ночью…

Тэсс не колебалась, другого пути все равно не было. По крайней мере никто не попытается преследовать их. Слишком много там было тупиков, слишком много узких тропинок, резко обрывающихся у болотистых заводей.

– Что ты наделала, девонька?! Пресвятая Матерь Божья, если б я знал, что ты замышляешь в своей упрямой голове, я бы сам отстегал тебя.

– Ты мог бы попробовать, Джек, – прошептала Тэсс, – но лаже ты не смог бы повлиять на мое решение.

Сидящий впереди нее человек не ответил. Он снова обмяк, навалившись всем телом на усталые руки Тэсс.

– О, Джек! – хрипло прошептала она, изо всех сил стараясь держать его прямо, пока лошадь пробиралась через песок.

Тэсс молила Бога, чтобы в тростниках у берега реки был ялик, который она спрятала там накануне. Прищурив глаза, девушка высматривала берег Родера, протянувшегося в лунном свете подобно серебряной ленте.

Заметив очертания весла, она наклонилась, чтобы ухватиться за скрывающие ялик тростники. Раненый контрабандист покачнулся в седле, и Тэсс рванулась назад, чтобы удержать его.

– Держись, Джек, – твердо сказала она. Трясущимися руками стащила Тэсс его с лошади, сгибаясь под тяжестью. Считая драгоценные минуты, Тэсс поволокла его, подталкивая из последних сил, к маленькому ялику. За ее спиной, по ту сторону дюн, были слышны крики людей Хоукинза, пустившихся по горячим следам в погоню.

Уложив раненого в лодку, Тэсс повернулась и похлопала вороного коня по крупу.

– Домой, Каприз! – приказала она.

Каждый знал большого вороного коня Лиса. Так они сэкономят время, которого им отчаянно не хватало, потому что много времени ушло на то, чтобы разместить Джека в маленьком ялике.

Тэсс быстро оттолкнула лодку от берега, соскользнула вниз и села на весла, испытывая жгучую боль в ребрах при каждом движении. Стиснув зубы, она сосредоточилась на том, чтобы выровнять лодку. К счастью, был отлив, и противоположный берег оказался не более чем в десяти ярдах.

Лодка с глухим звуком стукнулась о дальний берег. За спиной Тэсс рассеялись люди Хоукинза, прочесывая пески.

Прозвучал выстрел.

– Эй, вы там, чертовы идиоты! Это Лис! На этот раз не дайте негодяю уйти. Помните – пятьсот фунтов тому, кто доставит мне эту парочку. Живыми или мертвыми!

Лорд Рейвенхерст сидел перед потрескивающим камином, все еще очень далекий от бездумного забвения, к которому он так стремился.

Дейн слегка пошевелился, чувствуя, что его широкие плечи неудобно упираются в спинку старинного хрупкого кресла, слишком тесного для него. Его плащ криво свисал позади. Длинные сильные ноги он подставил огню. Пронзительными темно-синими глазами он изучал наполовину пустой стакан, который покачивал в правой руке.

Как холодно бывает здесь, на побережье, даже в начале лета! После месяцев, проведенных в изнеживающей роскоши Лондона, эта сырость, казалось, проникала в кости, все тело начинало ломить. Слава Богу, Хобхаус приказал зажечь камин!

Пламя весело шипело и потрескивало, а виконт смотрел не отрываясь на пляшущие языки. Перед его немигающим взором оттенки цвета начали мерцать и сливаться вместе. Он слабо улыбнулся. Быть может, он ближе к забвению, чем предполагал. Все еще улыбаясь, он допил остатки коньяка в стакане и налил себе еще.

Тэсс вздрогнула, когда холодный ветер швырнул ей дождь в лицо.

«Проклятие!» – выругалась она про себя, всматриваясь в сторону Камбера. Через несколько минут эта смертельная игра будет окончена! Хоукинз схватит ее, как и намеревался, а Лис будет повешен.

Потом она вознесла благодарственную молитву, потому что увидела Юпитера именно в том месте, где привязала его, за плотной завесой тростника.

Теперь ей бы только втащить Джека на лошадь!

– Проснись, Джек! Ты должен помочь мне. – Она склонилась над лежащим на дне лодки без чувств человеком и, стащив с него маску, слегка похлопала по щекам.

Боже милостивый, пусть он очнется! Просунув руку ему под плечи, Тэсс попыталась приподнять большого мужчину.

– Помоги мне, Джек, – молила она.

Ее отчаяние преодолело болезненное забытье контрабандиста.

– Попытаюсь, девонька, но мало от меня тебе будет толку. Подтолкни меня немножко вперед, – прохрипел он. Ему удалось неловко сесть, он немного покачался и выпрямился. С угрюмой решимостью он попытался подняться на ноги с помощью Тэсс.

Каким-то образом, непонятно как, они поковыляли от лодки.

– Еще чуть-чуть, Джек, – просила она шепотом. – Не останавливайся сейчас.

Здоровой рукой контрабандист ухватился за спину лошади и подтянулся вверх, потом тяжело взгромоздился боком на седло. Тэсс сразу же вскочила позади него, поддерживая его за спину холодными руками. В это время через реку до них донеслась дикая ругань Хоукинза.

Бледные заводи блестели справа и слева. «Как красиво, – думала Тэсс, чувствуя головокружение от боли и усталости. – И так опасно».

К тому времени как они достигли старого прибрежного укрепления, у нее в голове созрел отчаянный план.

Она быстро осадила Юпитера и соскользнула вниз, похлопав лошадь по шее.

– Иди домой в Фарли, Юпитер, – приказала она. – Иди по старой тропинке. Ты знаешь дорогу.

Большой чалый конь повернулся и заржал, не двигаясь с места.

– Домой! – жестко приказала она.

Человек, известный на болоте только под именем Лиса, начал что-то бормотать, с трудом возвращаясь из болезненного небытия.

– Тэсс? – хрипло прошептал он, хватая ее холодной рукой за запястье. – Нет, детка, не отпущу тебя! Возьми лошадь и оставь меня здесь, на другое я не согласен.

– Не могу, Джек, – в отчаянии произнесла Тэсс. – Томас в домике смотрителя. Он позаботится о тебе, пока я доберусь назад. – И добавила с напускной храбростью: – Думаю, это займет у меня не больше часа или двух. Не тревожься обо мне. Я знаю эти заводи так же хорошо, как погреба «Ангела»!

Лис покачнулся на секунду и ослабил хватку. Тэсс немедля вырвала у него руку и резко хлопнула Юпитера по крупу.

– Пошел, Юпитер!

Большой конь двинулся на север, в тихом воздухе эхом отдавались приглушенные проклятия Джека.

– Когда доберусь до тебя, девочка, заставлю пожалеть об этой ночи. Дождешься у меня. Да, будь я проклят, если это не так! – хрипел Лис.