Текст книги "Заложник"

17

11:45

Алекс ожидал услышать Эрика, но в динамике раздался голос Карима Сасси. «Разумеется, – подумал Алекс, – кому еще отвечать на звонки полиции, как не командиру экипажа».

Эден представила Алекса и Денниса и назвалась сама. Карим говорил отрывисто, но линия была достаточно чистой, и проблем со слышимостью не возникало.

– Как настроение на борту? – спросила Эден.

– Как обычно, – ответил Карим.

Эден наморщила лоб:

– Простите?

– Никто, кроме нас, еще не знает, что произошло.

– Я неудачно выразилась. Как настроение команды?

В динамике раздался шум.

– Держимся.

– Никто не паникует? – поинтересовался Деннис.

– Нет.

– Молодцы, – похвалила Эден. – Она включила компьютер, не спуская глаз с телефона. – Каким курсом вы следуете?

– Все еще на автопилоте, курс на Нью-Йорк.

Об этом Алекс не подумал. Ведь это естественно, они летят в США. А может, есть свои преимущества в том, чтобы держать их за пределами воздушного пространства Швеции?

– Вы не предлагали какой-то альтернативный маршрут?

– Ответ: «нет».

– Однако взяли с собой хороший запас топлива?

– В Нью-Йорке ожидается шторм.

– Сколько дополнительных часов вы сможете продержаться в воздухе? – Деннис повторял вопросы, которые уже задавали Кариму раньше.

– Топлива хватит на двенадцать часов полета.

У Алекса закружилась голова. Двенадцать часов – явно недостаточное время для выполнения правительствами двух стран двух нереальных условий.

– Вы прекрасно держитесь, Карим, – продолжала Эден. – У нас есть предложение, над которым вам стоит подумать.

Было что-то заискивающее в том, как Эден произнесла эти слова. Один из самых высокопоставленных чинов СЭПО, она не приказывала и не давала распоряжений этому пилоту. Она всего лишь просила. Потому что сейчас, находясь за штурвалом самолета, следующего рейсом 573, Карим, и никто другой, был хозяином положения.

– Вы слушаете? – удостоверилась Эден, потому что Карим молчал.

– Слушаю.

– Нет, – ответил Карим Сасси, когда Эден закончила.

Тишина воцарилась в кабинете со стеклянными стенами. Алекс спрашивал себя, рассматривали ли коллеги в качестве возможного такой вариант развития событий? Вряд ли.

– Нет? – переспросила Эден.

– Ответ: «нет». Слишком опасно идти на посадку в нашем положении.

Эден сглотнула и уронила голову на руки, опершись локтями о стол. Когда она подняла глаза, в ее взгляде было отчаяние. Она не привыкла, чтобы ей противоречили.

– Послушайте, Карим, – (Алекс заметил, как она старалась не выглядеть сердитой), – есть все основания полагать, что террористы не станут взрывать самолет в воздухе. На посадку требуется время, которое они используют, чтобы опротестовать ваше решение. Ну а потом вы снова поднимете лайнер в воздух.

В динамике что-то заскрежетало.

– Я не стану этого делать, – сказал Карим. – Что, если террористы устроят на борту панику? Вполне может получиться, что мы, находящиеся в кабине, окажемся в положении заложников. Будут пострадавшие. Слишком рискованная ситуация.

– Но тогда мы, по крайней мере, будем знать, насколько реальна угроза, – вмешался в разговор Деннис.

Наконец на заднем плане послышался еще один голос. Эрик. Алекс почувствовал, как забилось его сердце. Сам того не осознавая, он наклонился вперед, чтобы лучше слышать. Все ждали, пока Карим и Эрик обменивались какими-то репликами. Слов различить было невозможно, но разговор шел на повышенных тонах. Эрик всегда отличался вспыльчивостью. Но на этот раз, как отметил про себя Алекс, он имел все основания нервничать.

Потом опять заговорил Карим:

– На этом корабле командую я, и я не пойду на вынужденную посадку. Кроме того, я не могу сбросить все топливо, и вы прекрасно это знаете.

– Мы и не оспариваем у вас этого права. – Эден замялась, тщательно подбирая слова. – Но при всем нашем уважении, как вы собираетесь выходить из этой ситуации?

– Что вы имеете в виду?

– Именно то, что сказала. У вас есть другой план, кроме вынужденной посадки?

– Какой такой план? – Теперь Карим, похоже, разозлился не на шутку. – Разве это мое дело? Их должны обезвредить вы. Либо выяснить, кто за всем этим стоит, либо выполнить их условия. А у меня свои задачи, и я буду держать машину в воздухе, пока не закончится топливо.

Карим положил трубку. Эден подняла глаза на Денниса и Алекса.

– Черт! – выругался Деннис.

– По-своему он прав, – отозвался Алекс.

Коллеги посмотрели на него как на сумасшедшего.

– У нас три варианта, – подытожил Алекс. – Либо нам удастся посадить самолет и эвакуировать людей незаметно для злоумышленников, либо правительства выполнят их требования, либо мы обнаружим и обезвредим тех, кто за всем этим стоит. Последнее представляется наиболее реальным.

– Но разве вынужденная посадка – худший вариант? – не сдавалась Эден.

– Для нас – возможно, но не для Карима.

– Как нам заставить его нас слушать? – спросил Деннис.

– Не представляю, – покачала головой Эден. – Давайте позвоним в САЛ и спросим у них. Возможно, они лучше нас знают, как воздействовать на этого пилота.

Деннис поднялся:

– Я займусь этим.

Когда дверь за ним закрылась, Эден повернулась к Алексу:

– Боюсь, все это напрасно.

– И что теперь?

– А может, вам поговорить с ним? – предложила Эден. – Вы ведь знакомы, а Карим знает, что вы отец Эрика?

Алекс покачал головой. Он понятия не имел, как сможет убедить Карима.

– Не думаю, что для него это имеет какое-нибудь значение.

Эден завела руки за голову и сомкнула пальцы в замок.

– Если Карим будет настаивать на своем, нам останется либо выполнить требования террористов, либо обнаружить их, пока не кончилось топливо.

На это Алексу возразить было нечего.

– Что ж, будем искать тех, кто устроил весь этот цирк, – ответил он.

На некоторое время оба замолчали.

– Во всей этой истории есть одно утешительное обстоятельство, – заметила наконец Эден. Алекс удивленно поднял брови. – Я по-прежнему почти уверена, что никакой бомбы на борту нет.

После тридцати лет работы в полиции Алекс был готов к любым неожиданностям. Он погладил розовый шрам, тянувшийся вдоль тыльной стороны ладони, – последствие одной из многих ошибок, совершенных им за время службы.

– Нужно быть готовыми ко всему. – Алекс покачал головой. – Тем более что никакой логической связи между требованиями террористов не обнаруживается.

– Как это следует понимать? – Эден повернула к нему голову.

– Буквально. Мы до сих пор не выяснили, при чем здесь «коттедж Теннисона» и какое отношение к нему имеет Захария Келифи.

Эден как раз собиралась ответить, когда в кабинет заглянул главный аналитик Себастьян.

– Плохие новости, – начал он. – Звонят журналисты. Каким-то образом произошла утечка информации.

– Черт! – выругалась Эден. – Нам еще нужно время.

– Понимаю, – кивнул Себастьян. – Но это не самое худшее. Если пройдете со мной, я вам кое-что покажу.

Эден вздрогнула.

– Мы провели списки команды и пассажиров по нашим базам, – пояснил Себастьян. – Есть неприятный сюрприз.

18

Рейс 573

Почему они так и не смогли договориться? Звонок из полиции вылился в неприятный разговор с Каримом на повышенных тонах. Эрик не понимал, почему его командир принял предложение СЭПО в штыки и даже отказался его обсуждать.

– Самолет останется в воздухе, как того требуют террористы, – повторил Карим Эрику. – Мы не сядем, пока их требования не будут выполнены.

– Черт возьми! – вскричал Эрик. – Неужели ты не понимаешь, чем все это может обернуться? Ни одно правительство в мире не пойдет на такие условия!

Но Карим не слушал, и Эрик не стал продолжать. Он кипел от невысказанного гнева. Ни в коем случае нельзя допустить того, что собирается сделать Карим!

А вокруг не было ничего, кроме бесконечного неба. В другое время это вызывало бы у Эрика чувство умиротворения, но сейчас у него дыхание перехватывало при мысли, что от земли их отделяет десять тысяч метров. Иногда они видели другие самолеты, двигавшиеся каждый своим курсом. Чего бы только не отдал Эрик, чтобы оказаться сейчас в одном из них!

Вполне возможно, сегодня он умрет.

К смерти Эрик относился прагматически. «Единственное, что мы знаем о жизни, – как говаривал его отец, – это то, что когда-нибудь она закончится. Это может произойти с нами в старости или в молодости». «Как с мамой, например», – думал Эрик. Он помнил ее только молодой, хотя она умерла в пятьдесят пять. Юность – это не возраст, а состояние души. Отец Эрика всегда был старым, а Эрик – ребенком.

Карим нервно вытирал лоб. Он почти ничего не говорил с тех пор, как Фатима принесла записку. В отличие от Эрика у него не возникало желания облегчить таким образом душу. Он просто сидел и смотрел вперед.

Все согласились с тем, что пассажирам лучше не сообщать о случившемся. Из этого не выйдет ничего, кроме беспорядка, мешающего работе. Экипаж, напротив, следует держать в курсе событий. Сейчас этим занималась стюардесса Фатима, обнаружившая в туалете записку. В воздухе витало беспокойство, у команды возникало множество вопросов. С молчаливого согласия всех Фатима стала связующим звеном между персоналом в салоне и теми, кто находился в кабине пилотов. Самолет был захвачен террористами, и исход дела представлялся неясным.

Эрик плохо знал Фатиму, они сделали лишь несколько совместных рейсов. Всегда аккуратная и подтянутая, она производила впечатление рассудительной женщины. Она была высокой и смуглой и имела самые красивые скулы, какие только Эрик когда-либо видел в жизни. Если бы Эрик был холост, обязательно бы пригласил ее куда-нибудь на бокал вина. Но женатому человеку не к лицу такие похождения. В жизни Эрик натворил немало глупостей, но только не с женщинами. Он никогда не обманывал девушек, с которыми у него завязывались отношения. Он не отличался ни постоянством, ни надежностью, однако свиньей не был.

Эрик снова повернулся к Кариму, намереваясь повторить попытку:

– И что теперь предпримут полицейские, как ты считаешь?

Карим пожал плечами:

– А что им остается? Мы находимся в «Джамбо джете» с четырьмя сотнями пассажиров на борту на высоте десять тысяч метров. Неужели СЭПО рассчитывает, что мы будем рисковать столькими жизнями по первому их требованию?

– Но что, если они пойдут на поводу у террористов? – снова попытался урезонить Карима Эрик. – Сколько идиотов начнут решать свои проблемы, захватывая заложников?

На лбу Карима снова заблестели капельки пота.

– Тут уж ничего не поделаешь, – процедил он сквозь зубы.

Эрик не знал, чем ему еще возразить, и поэтому перевел взгляд на окна. С чего, собственно, Карим зациклился на этом, по его мнению единственном, способе решения проблемы?

19

Стокгольм, 12:01

Мухаммед Хаддад сидел в своем кабинете. Десять минут назад он получил последнее сообщение по делу о захваченном самолете. Сотрудничество с американцами продвигалось плохо. Вашингтон, похоже, не горел желанием делиться своими планами. Что еще оставалось Мухаммеду в такой ситуации, как не платить им той же монетой? Госсекретарь не имел четкого представления о дальнейших действиях в отношении заокеанских коллег. Мухаммед дал ему понять, что не намерен пресмыкаться перед ними, как бы ни развивались события в дальнейшем.

Но американцы не составляли главной проблемы. Несколько минут назад стало известно, что информация о захвате самолета просочилась в СМИ. Журналисты пребывали в растерянности. Вот уже во второй раз за последние несколько дней шведским властям угрожали терактом, однако в предыдущем случае тревога оказалась ложной. Означает ли это, что и на этот раз злоумышленники блефуют? Ответа на этот вопрос Мухаммед Хаддад не знал.

В кабинет просунул голову пресс-секретарь:

– Мы начинаем через пятнадцать минут.

Мухаммед разозлился:

– И о чем я, по-вашему, должен им говорить?

Пресс-секретарь удивленно округлил глаза:

– Разве вам еще ничего не сообщили? Информация просочилась в утренние газеты.

– Спасибо, я их читал.

– Практически все, что нам известно на текущий момент. Не только об угрозе взорвать «боинг», но и о требованиях террористов, и о рейсе…

Мухаммед с самого начала чувствовал, что во всей этой истории что-то не так, но только сейчас осознал масштаб проблемы.

– Но как это случилось? – почти закричал он. – Кто мог передать им требования террористов?

Пресс-секретарь пожал плечами:

– У меня не было времени думать об этом. Кто угодно.

– Но это не так, – возразил Мухаммед. – Лишь несколько человек в каждом ведомстве знали, что в письме террористов упоминается «коттедж Теннисона» и Захария Келифи.

– По-видимому, газетчикам этого оказалось достаточно, – равнодушно ответил пресс-секретарь. – Утечка могла произойти с равной вероятностью в САЛ или Арланде.

Оставалось смириться с тем, что они никогда этого не узнают. Об информаторе всегда известно только одно: он так и не будет найден. Преследовать его незаконно, но главное – бессмысленно.

– Хотите, чтобы я рассказал им о Захарии Келифи и о том, почему мы его высылаем? – спросил Мухаммед.

– Да.

Министр засунул руки в карманы и отвернулся к окну. Один из его коллег как-то заметил, что в такой позе он напоминает Джона Кеннеди. «Только немного загорелого», – с улыбкой добавил он. Чушь, конечно, но занятно. Джон Кеннеди из Ливана.

– Нет, – твердо сказал Мухаммед, по-прежнему стоя спиной к пресс-секретарю.

– Нет?

– По делу Келифи все уже сказано. К чему все это представление? Лишние стрессы – последнее, что нам сейчас нужно. Премьер-министр собрал пресс-конференцию, чтобы объявить, что мы осознаем опасность, но не ведем переговоров с террористами и ищем другие пути разрешения проблемы. Тему Захарии Келифи изначально поднимать не планировалось. – Мухаммед повернулся к пресс-секретарю. – Или у вас на этот счет другое мнение?

– В таком случае я приглашу премьер-министра.

И Мухаммед Хаддад снова остался один.

Он опустился за круглый стол в центре комнаты. Много великих людей сидело до него в этом кресле, и каждый из них чем-то прославился. Мухаммед Хаддад не мыслил себя большим политиком. Однако вполне возможно, что и он оставит след в истории. Как министр юстиции, занявший жесткую позицию по отношению к захватившим самолет террористам.

Насилие порождает насилие. Кто сегодня будет с этим спорить? Однако многие проявляют излишнее рвение в стремлении обуздать тех, кто покушается на свободу людей. Это они призывают к полицейскому надзору над СМИ и установлению повсюду камер слежения. Где есть террористы, там должны быть и полицейские – таков их аргумент. Такие требования были бы немыслимы до того, как в Швеции появились первые смертники. Создается впечатление, что нация теряет самообладание и способность здраво рассуждать.

Но Мухаммед прибыл из Ливана, где иные представления о терроре и о том, чего следует опасаться. Если человек родился и вырос в Швеции и ему меньше шестидесяти пяти лет, он никогда не бодрствовал ночь напролет в ожидании бомбового удара. Шведы не знают, что такое гражданская война и каково это, когда твоих близких сажают в тюрьму только за то, что они где-то сболтнули лишнего.

Шведы вообще не имеют понятия о том, что такое страх. Они боятся подорожания электроэнергии и задержек с багажом, когда уезжают в отпуск на Канарские острова. Мухаммед провел ладонью по гладкой поверхности стола. В его жизни бывали минуты, когда он чувствовал себя настоящим шведом. Но он ливанец, и с этим ничего не поделаешь.

Тут ему на ум снова пришел Захария Келифи. Министр доверял СЭПО. Они редко вмешивались в дела совета по иммиграции, когда речь шла о выдаче вида на жительство тому или иному иностранцу. Случай Келифи был исключительный. Он не давал никаких оснований сомневаться в компетентности спецслужб.

Тем не менее у министра возникли свои соображения по делу Захарии Келифи. Он подошел к телефону на письменном столе и набрал номер Фредрики Бергман. Обменявшись с ней несколькими репликами, Мухаммед позвонил ее шефу и в ожидании уставился на часы.

Большие дебаты по проблемам иммиграции и интеграции иностранцев в шведское общество уже завершились. У Мухаммеда Хаддада не нашлось времени в них участвовать. Положение складывалось не в его пользу. На руках ксенофобов из парламента было по меньшей мере два обвинительных приговора Верховного суда. Ввязаться в бой означало взять на себя роль могильщика давних традиций шведской миграционной политики.

Будь у Мухаммеда такая возможность, он бы опустился сейчас на колени и сделал бы то, от чего отвык за долгие годы жизни в Швеции: помолился бы за своих соотечественников. Если сторонники сокращения количества иммигрантов победят, если правительство будет чинить препятствия беженцам – тем самым людям, к числу которых некогда относил себя и Мухаммед Хаддад, – он потеряет право занимать министерское кресло.

Если Швеция закроет границы для иммигрантов, он выйдет из игры. Потому что, во-первых, утратит веру в то, что делает, и, во-вторых, у него, как у политика, в этой стране не будет перспективы.

Но все это в будущем. А сейчас Мухаммеду Хаддаду предстоит выполнить свой долг. Во имя демократии нельзя идти на поводу у террористов, и в этом пункте американцы разделяют его точку зрения.

Остается посадить самолет или найти тех, кто учинил все это безумие, до того как разразится катастрофа. С каждой минутой уверенность Мухаммеда Хаддада в успехе таяла.

20

12:01

Итак, анализ списков пассажиров принес новые неприятные сюрпризы. Эден ожидала самого худшего. Они собрались в комнате для оперативных совещаний. Слово взял Себастьян, ему помогал один из его аналитиков. Эден видела, что Себастьян по-прежнему злится на нее за «горе-арабистов», и внимательно вглядывалась в Алекса, пытаясь определить, насколько это заметно со стороны. Однако Алекс, похоже, ни о чем таком не подозревал, потому что у Себастьяна хватало такта не афишировать их ссору. И только для одной Эден взгляд главного аналитика был подобен прикосновению холодной как лед ладони.

Если бы только она могла закурить! Сигарета помогала ей думать. Кроме того, Эден начинала чувствовать голод. Спустя некоторое время она попросила одного из ассистентов купить ей в буфете салат.

– Ну и что вы нашли?

Эден старалась говорить спокойно. Ее часто упрекали в излишней нетерпеливости.

Большой экран за спиной Себастьяна замигал.

– Интересная, мягко говоря, и очень неожиданная связь между терактами в городе и захватом самолета.

На экране появился ряд телефонных номеров, разделенных вертикальными чертами. Из них четыре были выделены красным.

– Вот четыре номера, с которых вчера звонил наш лжеинформатор. Поначалу мы думали, что звонки сделаны с незарегистрированных предоплаченных карт, а следовательно, выследить по ним пользователя или абонента невозможно. Тем не менее навели справки о звонках, зарегистрированных с каждого и на каждый из номеров. Как выяснилось, первые три номера больше нигде не использовались, но зато с четвертого звонили еще два раза: один вчера вечером и один сегодня утром. Вот на этот телефон. – Себастьян показал на номер, обведенный желтым. – Согласно реестру, это частный номер и он принадлежит Кариму Сасси.

Эден замерла, не сводя глаз с экрана. Итак, пилот рейса 573 выходил на связь с человеком, устроившим вчера заваруху на улицах Стокгольма.

Это не могло быть правдой!

– Что все это значит?

Вопрос Эден прозвучал так, будто она задавала его самой себе.

– Но и это еще не все, – продолжал Себастьян. – Карим тоже звонил на номер лжеинформатора: один раз вчера вечером и один сегодня утром.

Эден почувствовала, как по венам пробежала волна адреналина. Ей не нужно было оборачиваться на Алекса, чтобы понять, что он в том же состоянии. Эта охота сблизила их, сделала единым целым – хищным зверем, идущим по следу жертвы.

– И как долго они говорили? – поинтересовался Алекс.

– Разговор после звонка на телефон Карима сегодня утром продолжался около двенадцати минут, два других – по две-три минуты.

– А вчера вечером? – опомнилась наконец Эден. – Кто звонил первым, Карим или этот абонент?

– Сначала звонили Кариму, – пояснил Себастьян. – Потом перезванивал он.

– То есть наш уважаемый капитан контактировал с человеком, сообщившим нам о бомбе в Розенбаде, – подвела итог Эден. – Потому что последний звонок лжеинформатора касался именно Розенбада.

– Совершенно верно, – согласился Алекс.

– Четыре звонка – слишком много, чтобы это было случайностью.

– Я бы сказал, слишком мало, – поправил Себастьян. – Если бы этот человек сделал тысячу звонков на разные номера, здесь можно было бы говорить о случайности. Но он разговаривал только с Каримом.

– И сейчас этот телефон при Кариме? – спросила Эден.

– Он отключен, – сказал Себастьян. – Мы пытались звонить, но попадали на автоответчик. Хотя не исключено, что Карим взял его с собой.

Эден пыталась осмыслить услышанное. Она была согласна с Себастьяном в том, что эти звонки не случайность, однако что, собственно, из этого следовало? То, что Сасси замешан во вчерашних угрозах теракта и в захвате самолета, или что-то другое?

– А может, его припугнули, и именно поэтому он отказался посадить самолет? – предположил Алекс.

Вполне правдоподобная и многое объясняющая версия.

– Но почему он тогда вообще не отказался от этого рейса? – спросил Себастьян.

– Хороший вопрос, – заметила Эден.

– А мы можем напрямую поговорить об этом с Каримом? – поинтересовался Алекс.

– Даже не знаю, – покачала головой Эден. – Но думаю, скорее нет, чем да…

– Потому что, если он действительно в этом замешан, мы себя выдадим, – договорил за нее Алекс.

– Именно так.

Алекс засунул руки в карманы брюк.

– Нам следует обратиться к его жене, связаться с семьей, – предложил он. – Теперь, когда информация просочилась в газеты, мы…

Еще не успев договорить, Алекс понял, какую важную тему затронул.

– Черт возьми! – выругался он, поднимаясь со стула.

Эден как будто прочитала его мысли.

– Возьмите на себя семью своего сына, – обратилась она к Алексу.

– Но я имел в виду совсем другое, хотел расспросить родных Карима… – словно оправдывался тот. – Впрочем, могу побеседовать с сестрой Эрика и… с Дианой, моей сожительницей. – Алекс выглядел несчастным. – Как раз сейчас семья Эрика летит в Южную Америку, – пояснил он. – Пока они в самолете, до них не дозвонишься.

– Тогда идите и сообщите тем, кому можете, – согласилась Эден. – Но встречи с семьей Карима это не отменяет.

Себастьян вздохнул:

– И надо открыть кризисную линию для родственников пассажиров. Я уже говорил об этом с министрами юстиции и иностранных дел, однако, по-видимому, это все-таки дело полиции. Департамент коммуникаций уже выделил номер.

Эден посмотрела на Себастьяна с благодарностью.

Алекс вышел из комнаты.

– Двигаемся дальше, – сказала Эден. – Алекс прав, мы должны нанести визит семье Карима. Выезжаем сразу, как только он вернется. – Она перевела взгляд на Денниса.

Себастьян поднял руку:

– И еще одно, Эден…

Она посмотрела в его сторону.

– Мы звонили на все четыре номера, с которых нас вчера оповещали о взрывах, и обнаружили одну странность…

– Что еще?

– Такое впечатление, что их забыли отключить.

– Что?

– Они работают. Мы проанализировали сигналы, поступившие на АТС. Такое впечатление, что все четыре телефона находятся в одном месте, где-то на территории Арланды. Поиски уже ведутся, мы послали людей.

Эден задумалась. Что же это получается? Сначала человек звонит с четырех разных номеров и делает все, чтобы как можно тщательнее замести следы, а потом вдруг забывает отключить телефоны, благодаря чему обнаруживается, что все четыре находятся в одном месте! Он как будто специально дает наводку полиции. Что это, непрофессионализм или обыкновенная небрежность? А может, они уже угодили в ловушку, расставленную теми, кто держит сейчас в заложниках четыреста с лишним человек на борту «боинга»?