Текст книги "Глазами юными на мир смотрю. Сборник стихов"

Глазами юными на мир смотрю
Сборник стихов
Кристина Вагазова

© Кристина Вагазова, 2017

ISBN 978-5-4483-7329-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Разрушенные города

 
Разрушенные города,
Превращенные в прах души,
Что-то мне говорит,
Что меня этот плен удушит.
 
 
И, держа глубоко внутри,
Что-то важное под запретом,
Закрываешь глаза, как во сне,
Начинаешь бредить об этом.
 
 
И темнейшей из темных ночей
Ты проснешься от холода, крика,
Что пробудит в твоей пустоте
Нечто старое, что позабыто.
 
 
И тогда лишь откроешь глаза
И увидишь, как правильно было,
Что себя ты боялась сполна,
Ведь давно уж в душе тьма сокрыта.
 

Лоскутки

 
Лоскутки из души твоей
Собери и свяжи в один,
Чтобы жизнь наконец вернуть,
Оставляя другим узлы.
Покидая последний дом,
Не забудь в нем свои мечты,
Двигай вдаль ты последний том,
Он не нужен пока, шери.
И спеша убежать от проблем,
Захвати и меня с собой.
Надоел социальный мне плен,
Я хочу отыскать путь домой.
 

Каково это быть бессмертным?

 
Каково это быть бессмертным?
Видеть, как погибают народы,
Каково это быть бессмертным?
Полюбив, хоронить все годы.
 
 
Как ты сможешь смотреть счастливо,
Если знаешь, что все гибнет,
Только ты неизменно молод,
Глядишь вдаль, будто кругом холод.
 
 
Сколько ты сумеешь пытаться,
Самого себя разбивая,
Убивать смерти страданья,
Заливая их горьким напитком правды.
 
 
Это так хорошо, видно,
Что теперь ты к смерти в гости
Возжелал придти с миром,
Принести в дар свои кости.
 
 
А она и слушать не хочет,
Говорит, мол Богу нужно,
Чтобы смена росла в мире,
Чтобы он наконец был свободен.
 
 
И тут понимаешь ты, милый,
Что смерть забирает слабых,
А ты хоть и был сильным,
Но хочешь вернуть славу.
 
 
Вот кости свои собираешь,
Клянешься, божишься и молишь,
Что больше не будешь клянчить
У смерти иной воли,
 
 
Но годы несутся так скоро,
Ты вновь начинаешь теряться,
Ух скоро ль, ну скоро?
Сдержит Бог свое обещанье?…
_______________________
 
 
Каково это быть бессмертным?
Думать, ждать, что станешь ты богом,
Но в итоге понять – верно
Он совсем заработался в воле.
И не хочет он стать смертным,
Ощутить эти радости жизни,
Потому что, наверное, болен,
Потому что любит убийства…
 

Я бегу!

 
Знаешь, кто я? Пустое место.
Вот такой вот простой ответ.
Пусть я мертвая, но неизвестно,
Как закружится стрелок бег.
Как откроются новые дали,
Что меня позовут за собой,
Может мне и не вручат медали,
Но, быть может, я стану живой!?
И, наверно, смогу примириться
С злою участью всех не земле,
Вот тогда и сумею открыться,
Разрывая оковы в душе.
Не останется боле границы,
Что меня удержала бы тут,
Я бегу, оставляя гробницы.
Я бегу! Я бегу! Я бегу!
 

Извечная борьба

 
Погрязнув в алочных делах,
Забыв о счастье снова,
Мы губим души, а в мозгах
Не остается слова.
 
 
И каждый-каждый божий день
Мы начинаем так,
Как будто время не идет,
А ступорится. Мрак.
 
 
И этот мрак и днем, и ночью,
Как темный ангел на землей
Кружит и очень сильно хочет
Забрать побольше душ с собой.
 
 
Но если и найдется смелый
Властитель света среди тьмы,
То ты хватай его, не думай,
Не то замерзнешь средь весны.
 
 
И пусть останется с тобою
Его частица навсегда,
Ведь тьма не дремлет, над Невою
Давно идет ее битва.
 

Горящие мосты

 
Оставь потоки брани,
Она итак с тобой,
И хватит себя ранить,
Ведь ты еще живой.
Беги, друг, что есть мочи,
Беги, пока в тебе
Горит огонь трескучий,
Пылающий в войне.
Беги, и сколько силы
Не надо было б нам,
Мы верим, что ты сможешь
Быть самым бравым там.
Беги, не глядя, милый,
Беги. Горят мосты,
Не хочется ведь верить,
Но их поджог сам ты.
 

Мы все умрем когда-нибудь

 
Мы все умрем когда-нибудь.
Уйдем бесследно, безвозвратно.
И улетучится вся ртуть,
Что вместо крови вены обжигала.
 
 
Уйдут и вдаль печали наши,
Тела сгниют в могильном рве,
И даже кости в мертвой чаше
Не сохранятся, в тишине
 
 
Покинут голову дурные мысли,
Ах, если б мы пораньше вышли…
Уже б давно пришли сюда,
Куда ведут людей года.
 
 
В небытие, в прекрасный мир,
Что темным садом охраним,
Здесь нет ни зла и нет добра,
Здесь только наша пустота.
 

Пустота

 
Ты унесешь сомненья вдаль,
Развеешь прах над черным морем,
А что останется? Печаль?
Меня томящая в неволе.
 
 
И кажется, вот будто только
Раздался чей-то буйный крик,
А ты уже несешься: Кто там?
Смелее всяких. Тонок черный лик.
 
 
Но нет ни страха, ни отваги,
Один ответ – здесь пустота —
Царица правит этим балом,
Так праведно, издалека…
 

Какая есть…

 
Мне не с кем поделиться болью,
Да и не этого хочу.
Хочу быть просто с ветром вольной,
Сбежать в далекую страну.
Открыть глаза – увидеть море,
Закрыв, увидеть океан.
Да только я того ли стою,
Чтоб был великим мой обман?
Ох, нет, конечно, глупо… глупо
Искать ответ на мой вопрос,
Но, если искренне возможно,
То я прошу, оставь же лоск.
И в глубине прекрасных далей
Ты не найдешь меня, поверь,
Ведь я сольюсь с сотней развалин,
Я буду там – какая есть.
 

О, звезды великие, где же вы, где?..

 
Стремящийся к свету и очищению
Воспаленный разум
Глядит на меня, открываясь экстазу.
Он смотрит, сжигая меня изнутри,
Прошу не бросай меня.
Лишь посмотри.
В его темном царстве
Я новая тень.
Сбиваю всю спесь, точно сломленный день.
Меня не осталось, я уничтожена.
Взглянула на небо чуть настороженно.
Прошу, не оставьте меня в темноте,
О, звезды великие, где же вы, где?..
 

Моя дорогая Марго

 
Моя дорогая Марго, я покидаю подвал,
Лишь бы тебя уберечь, от боли моей и ран.
И я не прошу простить, я умоляю понять,
Слезы твои остры, острей, чем любой кинжал.
 
 
Моя дорогая Марго, я помню твои слова.
Они горячи, как огонь, где рукописи сжигал.
Их пепел был для меня лекарством от боли всей,
Марго, без тебя мой мир опустошен и бел.
 
 
Моя дорогая Марго, я вроде безумен стал,
Отныне моя душа мечтает вернуться в подвал,
Ах, повернув время вспять, ну разве простишь меня?
Моя дорогая Марго, ты лекарь иль мой обман?
 
 
Моя дорогая Марго, я так полюбил тебя,
Что вечность с тобой вдвоем – единственно верная.
О, как же я долго спал, но ты пробудила меня.
Моя дорогая Марго, моя королева, да…
 

Та женщина

 
Та женщина.
В губах ее кроваво-красных
Всегда мой отражается закат,
Что не приносит радости напрасной.
Что превозносит в рай иль все же в ад.
 
 
Та женщина.
Ее глаза – алмазы,
Их блеск все ж ярче звёзд,
Больнее метастазы.
 
 
Та женщина.
Она иль дар, или проклятье,
Несется будто ураган,
Душ не сыскать покатей.
 
 
Та женщина.
Богиня, точно. Мелом ее очертано лицо.
Прошу, не нужно слов уж больше.
Та женщина – и все, и ничего.
 

Пропал…

 
Никого нет вокруг – пустота.
Вроде так и привольно, свободно,
Только рвется из тела душа,
Разбивая в осколки ребра.
Голова – словно камень надгробный —
Все хоронит… хоронит меня,
Отбиваюсь нещадно, но к добрым
Тьма всегда снисходила сама,
И тогда, все блуждая во мраке,
Я себя потихоньку съедал.
Я не знаю: был ли голодный,
Но я был, а теперь я пропал…
 

Мы с тобой остановим время

 
Мы с тобой остановим время.
Я клянусь, и где бы я не был,
Я приду вновь с бутылкой вина,
Чтоб влюбиться, пока ты пьяна,
А потом, погибая в ночи,
Ты кричи, ты кричи, ты кричи!
Чтобы тьму отогнать от нас,
Потому что фонарь погас.
Мы с тобой остановим время,
И клянусь, не уйду, пока трезвый,
Так что пьяными будем всегда,
Ведь я твой, ну а ты… ты – моя.
 

Мои грехи – мое богатство

 
Мои грехи – мое богатство.
Уж столько лет я не у дел.
А дьявол правит, правит царством,
Где жизнь кипит, бурлит без тел.
И больше праведников всуе
Кричат, что бог их – молодец,
А что же, что же делать тем, кто
На дьявола одел венец?
Мы верим, что и тьмы без света
Не будет вовсе никогда,
Ведь шпага тонким силуэтом
Коснулась самого творца.
И больше горечи не будет,
Вина допит последний куп,
Прощай-ка, мир, не обессудьте,
Но мне пора покинуть труп…
 

Серое месиво

 
Растворителем старым размазали
Краску серого этого дня,
Попытались стереть то, что в базовых
Сохранилось настройках тогда.
Но, увы, бесполезное месиво —
Этот наш современный народ,
Каждый, кто не прогнулся, а с песнею —
Так, наверно, кретин иль урод.
Может, это, конечно, беспечное —
Верить в чудо, в спасение, в свет,
Но единственно бесконечное,
Что осталось в душе – это бред.
А потом, среди сотен обыденных,
Ты находишь себя самого,
Понимая, что серое месиво
Поглотило беднягу всего.
 

Невозможно

 
Мир, погрязший в дерьме и апломбах,
Загибается медленно, тихо,
Кто меня ненавидел долго,
«Подыхайте вперед» – вам крикну.
И останусь смотреть, как сдохнут
Те поганцы, желавшие смерти,
Капли водки с их губ обсохнут,
Поцелуи их станут терпки.
А когда наконец до дела
Вдруг дойдут, разорвав одежды,
Я им крикну: «Давай, быстрее!»
Всем плевать, что вы с кем-то нежны.
И, попробовав вкус осторожно,
Стали вдруг они безмятежны,
Обнаженные миром суровым
Их тела поглотили надежды.
И явили они друг другу
Развращенные жизнью души,
Сгинул прах, сгинул дух и боже,
Вдруг остались они без кожи.
Оголенные, словно нервы,
Тут слились они воедино,
Убивали они друг друга,
Потому что любили игры.
Потому что не верили боли,
И боялись увидеть правду,
Растерзали свои осколки,
Разбежались, оставив драму.
И оставив любые чувства,
Разбивали они друг друга,
И его поглощая семя,
Ожидала она покоя.
Он ее, поедая взглядом,
Разъедал этим ядом кожу,
Понимал, что, играя с адом,
Им вернуться домой невозможно.
 

Океан снов

 
Ты, ушедши из гавани в снов океан,
Погружаешься глубоко,
Чтоб сыскать повод для предрассветных драм,
Или, может, чего-то еще.
И, кормою упершись во льды, закат
Пробуждает в тебе любовь,
Но никто не узнает об этом. Ад
Загорается в разуме вновь.
 

Горит бензин, что мы разлили

 
Горит бензин, что мы разлили,
Воняет гарью и вином.
Какого черта вновь мы пили?
Зачем сожгли родимый дом?
Он был нам дорог. Ни деньгами.
Мы в нем родились. В нем умрем.
Да только топчем сапогами
Золу, что всюду и кругом.
Какого ж господа мы кляли,
Кого просили нас простить,
Когда земля все полыхала,
Желая нас же поглотить.
 

У моста

 
Разве я не ничтожна? Разве я не пуста?
Вопрошала девчонка у края моста.
 
 
А парнишка смотрел на нее свысока,
Убеждая, что жизнь хороша и проста.
 
 
Только кто же здесь плут? Кто от жизни бежал?
Тот, кто смерти желал иль безбожнейше лгал?
 
 
Потому что равны они были тогда.
Да, девчонка тонула, а парень с моста
 
 
Прыгнул в воду и понял, как был он глуп,
Ведь теперь он один: и не жив, и не труп.
 

Вуаль

 
Я в черную закутаюсь вуаль,
Открою плечи, будто бы невинно.
И утащу в манящую ту даль,
Что может роковою стать ошибкой.
А ты потом не плачь и не кричи,
Что я не та, что я не ангел вовсе,
В ночи ты лишь молил поддать огня,
А нынче хнычешь обожженный.
А мне плевать! Моя вуаль цела.
И далее, навстречу горизонту
Сумею я еще зажечь себя,
Воспламеняя адовую псовню.
 

Береги себя, береги

 
Береги себя, береги,
Никогда не беги быстрее,
Потому что кругом старики
И еще эти жуткие звери.
Ах, они истязают тебя!
Береги себя, береги,
Потому что кругом весна,
Тают реки, горят мосты.
И не лезь ты вперед никогда,
Аккуратненько стой позади,
Потому что везде леса,
Что тебя так манят уйти.
Береги себя, береги,
Не спеши никогда к финалу,
Ведь умрем мы всегда одни,
Живы лишь, если кто-то рядом.
 

Ко дну

 
Я верю, что однажды мир угаснет.
Остынет солнце, ну а с ним и мы уснем навек.
И погибая, растворимся с мерном танце,
И вся вселенная забудет слово – «человек».
 
 
Затопят эту землю океаны,
А бренные дома уйдут на дно,
Мы все останемся тенями той рекламы,
Где говорят: «Все будет хорошо.»
 
 
И коли выживет хоть отзвук бывшей славы,
Пусть помнят тех, кто победил войну,
Пусть помнят тех, кого давно нет с нами.
А наше поколение – ко дну.
 

Соль

Может мне и не надо всей это соли, – сказало море. Но решила иначе судьба.

Будто с жизнью простившись, трижды здесь прекрестившись, доставая медали со дна, очертила рисунок луна. И вернувшись на волю, исчерпав все грехи, море вновь возжелало снести те мосты, что когда-то влюбленные тут возвели, не желая прощаться, входя в воды тьмы. Только вот незадача: разверзлась земля, обдавая холодным потоком ветра, чтобы море в разлуке своей не теряло ни грамма всех горьких солей.

Продрогли

 
Продрогли туманы и шорохи,
Твои ветряные дома
С ума сводят всех, кто ворохом
Искал путь к себе сквозь века.
А следом за бранными далями
Идет беспокойства река,
Она утопила немногих, но
Всегда была так глубока.
И это ль не праведность вечная,
Что губит солдат у ворот?
Не будь ты такая беспечная,
То знала б, что все заметет.
 

Как и все…

 
Бывают плохие дни,
Бывают плохие ночи.
Но все же есть две руки.
И ноги есть впрочем. Впрочем?
А нам ведь не угодишь.
Погода не та да люди.
Бежим и бежим одни.
И жизнь всю несчастливы будем.
А при смерти уж, на одре,
Мы крикнем, как мало жили,
Но только во тьме, в тишине
Раздастся шепот унылый.
И ахая-охая долго
В мучительной пустоте
Останется дух безмолвный,
Что к смерти пришел, как и все…
 

Чудь!

 
Куда же делась вся отвага,
О, рыцарь, всех прошедших дней
Не сосчитать. Закисла брага.
Все чувства выскочили в дверь?
Какой позор для той принцессы,
Что, сударь, вас ждала. Ждала!
И, между прочим, все процессы
Приготовления прошла.
Училась долго и упорно,
Как с вами ей себя вести,
Ну а теперь сбежала просто,
С драконом жить решилась и
Забыла сразу все невзгоды,
Огонь согреет их двоих,
А вы, принц, все-таки извольте
Покинуть, замок сей кипит.
Кипит страстями поколений:
Ведь невидаль какая! Чудь!
Принцесса замуж за дракона
Выходит. Значит суть – не суть.
 

Посмотри!..

 
Белый берег, чудный берег,
Стылая вода.
От меня не жди истерик,
Будет лишь война.
Я забыла, где-то было несколько имен
Тех, кто сгинул, кто не скинул
Вражеских племен.
И теперь, когда нежданно
Появился ты,
Я не верю, но от счастья
Не сожгу мосты.
Потому что очень громко
У меня внутри
Пустота щекочет нервы.
Хочешь? Посмотри!..
 

Сильней…

 
Меня терзала тишина,
Глумилась надо мной нелепо.
Огонь горел едва-едва,
И пронеслось давно уж лето,
А ты смотрел не на меня,
Глаза алели, как рассветы,
Ты говорил, что пустота
Лишь только красит человека.
Но оказалось, что тогда,
Когда с небес звезда летела,
Ты загадал ведь для меня
Одно-единственное дело —
Чтоб я себя принять сумела,
И черноту спустить с цепей.
Звезда обратно улетела.
Прости, но тьма моя сильней…
 

Хвост кометы

 
Минутой проносится вечность,
Бессмысленны строки все,
Когда на пути в бесконечность
Теряемся в пустоте.
 
 
И кажется будто нитью
Мы сшиты были однажды,
Но ведь всегда говорят,
Ничто не повторится дважды.
 
 
А я тут вот, снова и снова, теряю, мой друг себя,
Стоя безмолвно, сурово за пролетом моста,
Ах, как же прекрасна, наверное, та была чистота,
Что приносилась на землю, как ярость кометы хвоста.
 

Кому нужны теперь стихи?

 
Кому нужны теперь стихи?
Когда повсюду бродит холод,
От обжигающей тоски
Чернеют руки. Я ли молод?
Во мне сошлись те времена,
Когда курили трубку мира
Еще отцы… нет, праотцы,
Сыскавшие лишь славу лиров.
Ну а теперь едва-едва
Хватает сил смотреть на небо,
Оно прекрасно, как всегда,
Да только не был я там. Не был…
 

Chéri

 
В глазах тех, будто в океанах, я тонул,
Меня манили переливы, водный гул.
И более не нужно было плыть,
С желанием отчаянным забыть
Тебя, что, нежно лишь касаясь взглядом,
Могла войти под кожу мою ядом,
Ревущим, точно пламя в том костре,
Где ты сожгла мечты о каждом сне.
Ты, разрывающая сердце мне слезою,
Отчаянно кричащая внутри,
Свои глаза я больше не открою,
Ведь облик твой впечатался, chéri…
 

Лей…

 
А куда убежать не ведаю
От тоски от своей и людской,
И под Питерской сладкою негою
Не найдем мы с тобой покой.
Может стоило, все же стоило
Нам остаться навеки там,
Пусть и буйные, но свободные
Плыли б от предрассветных драм.
А потом упивались бы горечью
Чая, что все ж чернее ночей.
Потому что нам было холодно?
Может да, может нет, ты лей…
 

Каплями

 
Каплями… каплями мы растеклись по земле,
Вновь ожидая, что будет для нас лучший путь,
Но просочаясь все глубже и глубже, на дне
Видим лишь тьму, одинокую, гулкую грусть.
 
 
Нас не стращает печальная участь звезд,
Нам не нужны чьи-то боль и страдания,
Мы лишь пытаемся как-нибудь
То отыскать, что вернет нам сияние.
 
 
Тонкой капелью стремимся мы вниз упасть,
Чтобы подняться вверх, растворяясь в воздухе,
Но я, боюсь, это время прошло, не внять
Голосу разума, что затерялся, но вспомните:
 
 
Каплями… каплями мы растеклись по земле,
Но неба достигнем мы вместе лишь,
Ибо единой силою, как и в любой войне,
Можем непобедимыми стать, покоряя тишь…
 

Я вновь хочу поверить в чудеса!

 
Дым от костра, лесные переливы —
Такая красота, что так не описать,
Мои слова теряются, а силы…
А силам, в общем, просто наплевать.
И я себя спускаю постепенно
С цепей, что сам когда-то нацепил,
Чтоб жить, как все, не видя, что красиво,
А что губило внутренний посыл.
И вот теперь свободный, легким шагом,
Чуть-чуть вприпрыжку даже, я иду,
Гляжу на небо, что однажды
Меня влюбило в эту пустоту.
Но лишь сейчас мои глаза открыты,
Прошли года, с глаз смылась пелена,
Я больше не хочу прослыть забитым,
Я вновь хочу поверить в чудеса!
 

Давай сбежим куда-нибудь

 
Давай сбежим куда-нибудь.
Где не тоски, бесцельной воли,
Я крикну в небеса: «И пусть!»
Забуду обо всех невзгодах.
А ты? Чего же хочешь ты?
Открыв глаза, увидеть море?
Иль, прибывши из далека,
Забыться в звучном перезвоне?
Давай сбежим куда-нибудь.
Пускай нас назовут глупцами,
Но нас ведь горем от ума
Давно уже достали.
 

Я желаю убить

 
Я желаю убить в себе воина,
Подавить в себе слабую женщину,
Пусть безвольна я буду, неопытна,
Но не пустит тогда душа трещину.
И когда меня спросят: «А кто же ты?»
Я умело скажу: «Не знаю!»
Будет трудно, наверно, поверить,
Но себя я искать не стану.
Буду кем-то другим, бессмысленным,
Хохотать буду очень громко,
Потому что я был потерянным
Очень долго, безмерно долго.
 

Дети эволюции

 
Эволюции дети кричат,
Что больше они не животные,
Все брыкаются да вопят,
Привносят какие-то вводные.
 
 
Но в каждом из них природа
Оставила пару семян,
Чтоб (мало ли, вдруг придется)
Начать исцеляться от ран.
 
 
В ком-то зачатки бури,
В других же – начало звериное,
А кто-то и вовсе в ступоре,
Как нечто окаменилое.
 
 
И вот эволюции дети
Все также усердно твердят,
Что нет в них животных инстинктов,
А только стремления. Ах!
 
 
Ах, глупые-глупые дети,
Примите же суть свою.
В звериной природе найдете
Вы, верно, иную нужду.
 
 
Она – это наше спасение,
Она – это наша судьба.
Великое переплетение
С жизнию каждого…
 

Дикий мед

 
Дикий мед обжигает мне глотку,
Словно адское пламя во тьме
Пробудилось и легкую лодку
Понесло по безмолвной реке.
И покрыть бы мне криком небо,
Чтоб откинуть немного волну,
Но нет продыху, сердце раздето,
Точно тело нагое в ветру.
И объятое хладом и жаром,
Оголенное, будто нерв,
Горько плачет с немым укладом,
Ожидая, кто выйдет в верх.
 

Летели птицы – черные кометы

 
Летели птицы – черные кометы,
Неслись, рубиновые отблески даря,
На небеса смотрели лишь два человека,
Пытаясь отыскать во тьме себя.
И, открывая души очерёдно,
Они терялись, будто ветром злым
Окутанные так неосторожно,
Их разнесло по свету, как бутыль,
Что, путешествуя по океанам,
Нашла того, кто бы открыл её,
Познал и отыскал, хоть странным
Ему бы показалось все сиё.
Летели птицы – черные кометы,
На их хвостах сидели две души,
Что по ночам глядели в оба,
Стремясь открыть домой к себе пути.
 

Сон

 
Сбежав в полуденную негу,
Я вижу сон, как наяву.
В нем все бегут по белу снегу,
А я стою и лишь смотрю:
Как вдаль уносятся закаты,
Как мир теряет краски дня,
И гром держа в себе раскаты,
Молчит, но крепнет, как и я.
 

С сотнею морей

 
Ты много говорил о чувствах, знаешь, сразу
Ты начал признаваться ей в любви,
Но вспомни: Ведь ни разу! Нет, ни разу
Ты не сказал, что было там, внутри.
И вот открыв последнюю конфету,
Ты вспомнил, как же было хорошо,
Когда бродил ты с ней по белу свету,
Встречая ночь, как сказку, торжество.
Она сбежала. Даже не узнает,
Что на душе твой творится, а теперь…
Ох, милый, вас же разлучает
Одна лишь старая обыденная дверь.
И вот шаг новый, ты уж у порога,
Открыт твой вход! Давай рискни, скорей!
Ведь на пути ждет новая дорога.
И та девчонка с сотнею морей.
 

Половины

 
Почему мы вдруг стали похожими?
У меня ведь в душе пустота.
Словно встретились где-то прохожие.
Их друг к другу река принесла.
А теперь будто те же молекулы,
Что когда-то разнес большой взрыв,
Вместе сотканы нитью не божею
Волей судеб в единый порыв.
И не кажется уж, что неправильно
Или вовсе они не должны…
Просто где-то им было предсказано:
Свет и тьма – половины души.
 

Весна

 
Весна пришла, скитаясь шумно,
То дождь, то солнце, а порой…
Все вместе. Это неразумно!
Но кто тут дружит с головой?
Когда в сердцах, забыв о соли,
Мы шепчем, шепчем невзначай
Стихи, слова, что словно воды
Нас манят, разрушая сталь.
И голос сладостен до дрожи,
Наряды девичьи – холсты,
Свежи, чисты, как будто росы,
Все росы утра той весны…
И шумным гамом, точь оркестр,
Идет она, царевна-мать,
Идет, влюбляя бесконечно
В свою таинственную стать.
 

Туман

 
Горький туман на губах
Оставил свои следы,
Вкус превратился в прах.
Милый мой, где же ты?
Скрылся в долине грез?
Или погиб от ран?
Ты дай ответ всерьез,
Чтоб не терзаться там.
Где я сейчас тону?
И почему одна?
Милый мой, где же ты?
Боль еще не прошла…
Горький туман проник
В легкие у моста,
Ты, закурив тростник,
Ждешь меня, милый, да?..
 

Горы, море, океаны

 
Горы, море, океаны —
Столько неизвестности.
А меня пугают мамы,
Что бояться зрелости.
Их лишь чада подрастут,
А они останутся.
Словно молодости жгут
К венам их привяжется.
И бежит-бежит-бежит
Время в неизбежности,
Умирают старики,
Думая о нежности…