Текст книги "Франц едет с классом за город"

Кристине Нёстлингер
Франц едет с классом за город

“Franz auf Klassenfahrt” by Christine Nöstlinger

© Verlag Friedrich Oetinger GmbH, Hamburg 1984

© Толстая Е. В., иллюстрации, 2017

© Комарова В. В., перевод, 2017

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2017

Друг и подруга

Францу Фрёстлю уже почти девять лет. Он живёт с мамой, папой и старшим братом в Заячьем переулке. Лучший друг Франца – Эберхард. Он учится вместе с Францем во втором «Б» и сидит с ним за одной партой. Лучшая подружка Франца – Габи Грубер. Она живёт в соседней квартире. Габи тоже второклассница, только ходит не в «Б» класс, а в «А».

После школы Франц идёт к Габи и остаётся у неё, пока его папа и мама не придут с работы. Габи часто говорит: «Моя мама – и для Франца мама. Дневная!»

Слышать такое Францу не очень приятно.

Габину маму он очень любит, но считает, что это неправильно – называть её «дневной мамой». Франц думает так: «Если Габина мама – дневная, то моя мама – ночная, что ли? Но она же и утренняя, и вечерняя, и субботне-воскресная, и праздничная! И вообще, мама у человека только одна!»

Но всё это Франц думает про себя. Вслух он ничего такого не говорит, потому что Габи не переносит, когда ей возражают. Тогда она начинает ссориться. А Франц ссориться не любит и не умеет. Тут ему до Габи далеко! Она может ругаться долго-долго, без передышки. И Францу не удаётся даже слова вставить. Но он уже привык, что всё должно быть так, как хочет Габи, и почти никогда на это не обижается.

Франц рад, что Габи ходит в другой класс. Потому что она считает, что Францу никакие другие друзья, кроме неё, не нужны. И наверняка помешала бы дружбе с Эберхардом. Она называет его «жиртрест безмозглый»!

Но у Эберхарда мозги очень даже есть, и он совсем не «жиртрест». Просто у него лишний вес. И он очень добрый. С ним Франц никогда не спорит и не ссорится. И Эберхард никогда не станет угрожать Францу, как это часто делает Габи:

– Раз ты такой тупой и противный, я себе другого друга найду!

Кстати сказать, Эберхард Габи тоже не особо жалует. Хотя ничего такого он Францу не говорит, потому что не хочет причинять другу боль. Но Франц всё равно об этом догадывается.

Франца одолевают сомнения

Ещё с марта Франц знал: в мае, в третий понедельник месяца, их класс едет за город. На два дня. Ночевать они будут в хостеле[1]1
  Хостел – это такая гостиница для школьников или студентов. Там живут по несколько человек в комнате. Чтобы было веселее. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Учитель второго «Б», герр Свóбода, постоянно напоминал об этой поездке.

– Природа! – с энтузиазмом восклицал он. – Поход! Лес!

(Герр Свóбода всегда говорит очень коротко, прямо как командир какой-то! Поэтому Франц ещё в первом классе дал ему прозвище Ать-два.)

Эберхард ждал поездки с нетерпением. А Франц не был до конца уверен, нужно ли ему радоваться. Его одолевали сомнения. Дело в том, что второй «А» тоже собирался за город. Целых два дня находиться вместе с Габи и Эберхардом – это будет нелегко.

– Как мне с ними быть? – спросил он маму. – Они же терпеть друг друга не могут!

Мама ответила:

– Не волнуйся, Франц! Всё как-нибудь образуется!

Франц кивнул. Но продолжал ещё чуть-чуть сомневаться.

И, к сожалению, его сомнения подтвердились!

Сложности начались уже за неделю до поездки. В школе Эберхард спросил Франца:

– Мы ведь в автобусе сядем рядом?

– Ясное дело, – ответил Франц.

В тот же день после школы Габи сказала:

– Ясное дело, Франц, в автобусе мы будем сидеть вместе!

– Я думал, ты хочешь сидеть с Сандрой, – удивился Франц.

Сандра – Габина дообеденная подружка. Она тоже учится во втором «А».

– Сандра не поедет, у неё корь, – сказала Габи.

У Франца не хватило духу признаться, что он уже пообещал Эберхарду сесть в автобусе рядом с ним.

Каждый вечер перед сном Франц размышлял: «Если я сяду с Габи – Эберхард огорчится. А если сяду с Эберхардом – Габи разозлится».

Каждый раз Франц откладывал решение на следующий день.

И только в воскресенье перед поездкой он сказал себе: «Огорчить кого-то – это хуже, чем разозлить. Так что я сяду с Эберхардом. Но Габи скажу об этом только по дороге к автобусу, а то она разозлится уже сегодня!»

Ангел-хранитель в действии

В понедельник, без пяти восемь, Габи и Франц вышли из дома. Габина мама хотела проводить их до школы и помахать вслед автобусу, но Габи решительно отказалась.

– Мы же не маленькие, – заявила она. – И всяких там усей-пусей нам не надо!

Франц хотел обо всём сказать Габи ещё в подъезде.

Но на неё напало верещательное настроение. Она тараторила без умолку.

Про то, что она взяла в дорогу конфеты. Про то, что её новые турботинки натирают пятки. Что, по её мнению, это полная чушь – селить мальчиков и девочек в разных комнатах. Что они с Францем не смогут сидеть в автобусе на передних сиденьях, потому что там совершенно точно сядут Ать-два и фрау Майер. И так далее, и так далее, и так далее…

Три раза Франц пытался встрять в Габино верещание и пищал:

– Мне надо тебе кое-что сказать!

Но пищал он слишком тихо. Габи даже не заметила, что он хочет ей что-то сказать.

Когда Франц волнуется, голос всегда его подводит. Он становится писклявым. Иногда ему вообще не удаётся произнести ни звука; тогда приходится молчать и ждать, пока волнение не уляжется.

Когда Франц и Габи подошли к школе, автобус уже стоял там. А рядом с ним – Ать-два и фрау Майер.

– Давай быстрей! Мы последние! – крикнула Габи и побежала на посадку.

Франц остановился и сделал вид, будто завязывает шнурки. И смотрел, как Габи заходит внутрь.

– Живо, живо! – крикнул Францу Ать-два.

Франц оставил шнурки в покое и побрёл к автобусу. Из последнего окна ему махала Габи, из предпоследнего – Эберхард.

– Доброе утро, – сказал Ать-два Францу.

Фрау Майер сказала Ать-два:

– Мальчик такой бледный… Он не заболел?

Ать-два снял с Франца рюкзак.

– Это от волнения. А так он совершенно здоров!

Фрау Майер, видимо, не очень поверила и спросила Франца:

– Тебе нехорошо?

– Нет, – пискнул Франц.

– Он охрип, – сказала фрау Майер.

– Не охрип, – сказал Ать-два. – Он пищит, когда волнуется. Но ничего, я за ним присмотрю.

И велел Францу:

– Сядешь рядом со мной!

Франц зашёл в автобус вместе с ним и фрау Майер.

– Сюда, Франц! – крикнула Габи с заднего сиденья.

– Сюда, Франц! – крикнул Эберхард с предпоследнего сиденья.

Ать-два усадил Франца на сиденье у входа и сказал:

– Франц сидит со мной!

Автобусная дверь закрылась, и ошарашенный Франц подумал: «Это точно дело рук моего ангела-хранителя! Просто чудо какое-то!»

Несъедобный соус и липкие макароны

Три часа просидел Франц рядом с Ать-два. Ничего особо приятного в этом не было. Каждые пятнадцать минут Ать-два спрашивал:

– Всё в порядке?

И Франц послушно отвечал:

– Спасибо, да!

В полдень автобус остановился перед хостелом.

– Выходим по одному! – скомандовал Ать-два.

Франц вылез из автобуса первым. За ним – остальные ученики второго «А» и второго «Б».

Водитель автобуса открыл багажник. Все разобрали рюкзаки и пошли – так же гуськом – в дом. У входа в хостел их встречала толстая тётенька. Она сказала, улыбаясь:

– Добро пожаловать!

А потом объяснила:

– Вы будете жить на втором этаже. Комнаты мальчиков – налево, комнаты девочек – направо, посередине – комнаты для учителей. А меня зовут фрау Берг!

Франц и Эберхард заселились в одну комнату с Томми и Пеппо.

Они стали разбирать рюкзаки и раскладывать вещи в шкафу. Не успели они закончить, как Ать-два позвал всех обедать.

– Ну наконец-то… – вздохнул Эберхард.

Франц и Эберхард с Томми и Пеппо вошли в столовую. Габи уже сидела за столом.

– Франц! – крикнула она. – Я заняла тебе место!

Франц сел рядом с Габи, Эберхард сел рядом с Францем, а Томми и Пеппо – напротив них.

Габи принюхалась.

– Как-то странно пахнет!

– Супом, как на продлёнке, – сказал Пеппо.

– И в супе много-много капусты, как на продлёнке, – сказал Томми.

(Они оба после уроков не уходят домой, а остаются в школе и там обедают.)

Но на тележке, которую фрау Берг вкатила в столовую, был вовсе не суп, где «много-много капусты». На тележке стояли две кастрюли. В одной были макароны, в другой – мясной соус. Фрау Берг толкала тележку от стола к столу, ребята протягивали ей тарелки, и она наполняла их макаронами и соусом.

Франц никогда не был капризным, это правда! Он ещё ни разу не отказался от того, что предлагала ему на обед Габина мама. И как готовит его мама, ему тоже нравится. Он любит даже то, что готовит папа. Хотя все говорят, что повар из папы никакой. Но то, что положила ему в тарелку фрау Берг, он есть не мог! Макароны были слипшимися, мясо – жирным, а соус – вязким, как клей.

– Фу, гадость какая! – сказала Габи с отвращением.

Томми и Пеппо безропотно жевали.

– Как вы можете это есть? – удивилась Габи.

– Они привыкли к такой еде на продлёнке, – сказал Эберхард. И со вздохом отодвинул тарелку. – Подожду лучше десерта!

– Я тоже! – сказали Габи и Франц хором.

К сожалению, никакого десерта не дали. Они вышли из столовой голодные как волки.

«Жиртрест безмозглый» превращается в спасителя

Через час второй «А» и второй «Б» пересекли луг позади хостела и направились в лес. Впереди шёл Ать-два, сзади – фрау Майер. В лесу они устроили урок природоведения.

Ать-два рассказал, что этот лес – смешанный, в нём растут хвойные и лиственные деревья. И объяснил разницу между сосновыми и еловыми иголками. А потом – между листьями берёзы и бука.

Фрау Майер взяла с собой книгу – определитель грибов. Но в лесу попадались одни только мухоморы, а их все и так уже знали.

Франц шёл между Габи и Эберхардом. Эберхард всё время вздыхал. Ходить в поход голодным – это не для него! Габи тоже вздыхала. Новые турботинки натирали ей ноги.

– У меня на каждой пятке уже точно мозоль, – скулила она.

Франц заметил:

– Твоя мама ведь сказала, что нужно брать ботинки на размер больше!

– Но красных ботинок на размер больше не было! – фыркнула Габи. – Только дурацкие коричневые и скучные серые.

На обратном пути Франц, Эберхард и Габи сначала шли позади Ать-два. Но Габи шагала всё медленнее, и их начали обгонять другие ребята. Вскоре они оказались последними. Через несколько минут Габи не выдержала и плюхнулась на траву перед большим штабелем брёвен.

– Ещё один шаг, и я грохнусь в обморок!

– От голода? – спросил Эберхард.

– От боли, дурак! – крикнула Габи и скинула с ног ботинки. На пятках носков были пятна крови.

Франц присел на корточки возле Габи и аккуратно снял с неё носки. На каждой пятке красовались натёртые мозоли – и не одна, а целых три. Все шесть мозолей лопнули, из них шла кровь.

Габи встала, сунула носки в карман, а ботинки – Францу в руки и попыталась пойти босиком.

На каждом шагу она громко стонала. Но уже не из-за мозолей, а из-за твёрдых и острых камешков на дороге.

Габи прошла метров двадцать и сдалась – села прямо посреди дороги и начала всхлипывать.

Ать-два, фрау Майер и другие ребята тем временем отошли уже довольно далеко и остановились, чтобы их подождать.

– Догоняйте! – позвал Ать-два.

– Привал будет позже! – крикнула фрау Майер.

– Габи не может идти! – отозвался Эберхард.

Наверно, крикнул он недостаточно громко, потому что Ать-два и фрау Майер не тронулись с места. Ать-два снова закричал:

– Догоняйте!

– Побегу скажу им, – сказал Франц и побежал вперёд.

Через пару минут все были возле Габи.

– Боже, какой ужас! – вскрикнула фрау Майер. – Что же нам с тобой делать?

Одна девочка из второго «А» сказала:

– Герр Свóбода может понести Габи на закорках!

По лицу Ать-два было видно, что он совсем не в восторге от этой затеи.

Франц чувствовал себя совершенно беспомощным. «Я же её лучший друг, – подумал он. – И должен придумать, как ей помочь! А я стою дурак дураком, ничем не лучше других».

И тогда Франц спросил Эберхарда – потому что тот почти всегда помогает другу в трудных ситуациях:

– Эберхард, можешь что-нибудь придумать?

Эберхард почесал голову, посмотрел на штабель брёвен, возле которого Габи сняла ботинки, и сказал Ать-два:

– За этими брёвнами валяется какой-то старый хлам. Кажется, там есть тачка. Может, она ещё на что-нибудь сгодится?

Ать-два и Эберхард полезли за штабель, а Франц задрал голову к облакам и взмолился: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть тачка сможет ехать!»

Его мольбы были услышаны! Эберхард вытащил из-за брёвен старую тачку. Ать-два ему не помогал. Он прыгал с одной ноги на другую, потирая икры. Вокруг росло много крапивы, а Ать-два её не заметил.

Эберхард подкатил тачку к Габи.

– И я должна сесть в эту гадость? – заныла Габи. – Она же дырявая и ржавая!

Эберхард закатил глаза, достал из рюкзака свою куртку и разложил её в тачке.

– Так лучше, дражайшая фройляйн? – спросил он.

Габи кивнула, села в тачку и вытянула ноги.

Франц хотел повезти тачку. Но Эберхард покачал головой.

– Оставь, – сказал он, – это мускульное транспортное средство!

Эберхард взялся за ручки тачки и сдвинул её с места. Дорога шла под уклон, и тачка катилась довольно быстро. Франц и другие ребята скоро стали отставать. Они только-только выходили из леса, а Эберхард был уже у хостела. Когда все туда подошли, Габи сидела на скамейке перед домом. Фрау Берг лечила её пятки – мазала их мазью и забинтовывала. На каждую ногу ушло по два бинта. Пластырем, сказала фрау Берг, тут не обойтись. Мозоли слишком большие.

Когда лечение было закончено, стало похоже, будто на ногах у Габи – толстые белые носки без пальцев.

Потом фрау Берг принесла Габи кожаные шлёпанцы на деревянной подошве.

– Попробуй, сможешь ли ты в них ходить, – сказала она.

Габи надела шлёпанцы и сделала несколько шагов.

– Очень удобно! – заверила она фрау Берг.

После этого ребята потеряли к Габи интерес и разошлись кто куда. С ней остался только Франц.

Габи оглянулась вокруг и спросила:

– А где же мой спаситель?

– Твой кто? – переспросил Франц.

– Эберхард! – сказала Габи. – Без него я бы до сих пор сидела в лесу. Он и правда отличный парень!

Франц постарался обрадоваться. «Это же здорово, – сказал он себе, – что теперь она считает Эберхарда не „безмозглым жиртрестом“, а „отличным парнем“. Я ведь сам хотел, чтобы они наконец поладили!»

Но радоваться почему-то не получалось. Ему хотелось, чтобы Габи считала спасителем и отличным парнем его, Франца.

– Приведи его сюда! – потребовала Габи. – Он так быстро ушёл, что я не успела сказать ему спасибо!

Франц послушно отправился на поиски.

В комнате Эберхарда не было. В туалете и в душе – тоже. А столовая была закрыта. Наконец Франц заглянул на кухню. И увидел, что Эберхард стоит перед открытым шкафом.

– Что ты тут делаешь? – спросил Франц, остановившись в дверях, потому что на них висела табличка с надписью «Посторонним вход воспрещён».

Эберхард ответил:

– Ищу чего-нибудь поесть… Но тут пусто!

– Мне надо отвести тебя к Габи, – сказал Франц. – Она хочет сказать тебе спасибо.

– Не надо мне никакого спасибо. Мне нужна еда! – проворчал Эберхард. Но с Францем всё-таки пошёл.

– Ну что, уже лучше? – спросил он Габи.

Габи улыбнулась Эберхарду очень-очень ласково.

– Да, спасибо! И всё только благодаря тебе, – промурлыкала она.

Перед Габи, когда она улыбается очень-очень ласково, не может устоять никто. Эберхард польщённо усмехнулся. Потом сел рядом с Габи и пробормотал:

– Да не за что.

Франц ждал, когда же Габи предложит ему сесть рядом с ней. Но она не предложила.

– Пойду играть в футбол, – пискнул Франц, повернулся и ушёл.

Есть хочется всё сильнее

Франц играл с Томми и Пеппо в футбол, пока Ать-два не позвал всех ужинать. Играл он не так хорошо, как обычно. Какая уж тут игра, когда все мысли – не о мяче, а о Габи с Эберхардом!

Когда Франц, Томми и Пеппо пришли в столовую, Габи с Эберхардом уже были там.

– У меня в животе урчит, как будто там сидит собака, – сказал Эберхард.

Габи наклонилась к нему, приложила ухо к животу и хихикнула:

– Правда! У моего спасителя в животе собака!

Томми спросил Пеппо:

– У нас что, завелась новая парочка?

– Похоже на то, – хихикнул Пеппо.

Франц сел на своё место и уставился в тарелку. «А у меня в животе вовсе не голод – у меня там ревность!» – подумал он.

– Если мне сейчас не дадут поесть, – сказал Эберхард, – я сойду с ума!

Не успел он договорить, как фрау Берг вкатила в столовую тележку с едой.

– Наконец-то! – обрадовался Эберхард.

Но когда он увидел, чтó накладывают на тарелки, радость его бесследно улетучилась.

– Что это?!

Он с ужасом смотрел на серую размазню.

– Рис, – сказал Пеппо.

– С овощами, – сказал Томми.

Франц взял чуть-чуть размазни на вилку и сунул её в рот. Проглотить это оказалось не так-то просто.

– На вкус такое же, как на вид? – спросила Габи.

Франц кивнул и положил вилку.

– Чего вы привередничаете? – удивились Томми и Пеппо, усердно поглощая еду.

Эберхард отодвинул тарелку и сказал:

– Такую гадость я есть не буду!

Габи подошла к столу, где сидели фрау Майер и Ать-два, и сказала:

– Мы с Эберхардом не можем это есть. Можно нам бутерброды?

– Другие ребята всё съели, – сказала фрау Майер.

А Ать-два спокойно добавил:

– Поголодать денёк никому не повредит!

Франц ещё немножко поковырялся вилкой в рисе и с грустью подумал: «То, что я не могу это есть, Габи не интересует. Она попросила бутерброды только для себя и Эберхарда. Так что же, нашей дружбе – конец?!»

Тут Ать-два громко сказал:

– До восьми – свободное время! Потом – спать!

Что придумала Габи

Эберхард сказал ворчливо:

– Пойду сразу дрыхнуть. И пусть мне приснятся шницель и жареная картошка!

– У меня идея получше! – сказала Габи. – Тут совсем недалеко есть супермаркет. Я его заметила, когда мы подъезжали. Можем пойти туда и купить чего-нибудь поесть!

– Ать-два не разрешит, это точно, – сказал Франц.

– Кто не спрашивает, – сказала Габи с усмешкой, – тому никто ничего запретить не может!

Она вынула из кармана купюру в пять евро.

– Этого вполне хватит, чтобы утолить самый жгучий голод!

Эберхарду Габина идея вроде бы понравилась. А Францу – нет.

– Ать-два и Майер наверняка заметят, – сказал он.

– Они сейчас во дворе за домом и не увидят, как мы выйдем через главный вход, – парировала Габи.

Франц попробовал убедить ее по-другому.

– А как же твои пятки? – спросил он. – Их нужно беречь.

Но Габи объяснила, что в шлёпанцах на деревянной подошве ей вполне удобно и беспокоиться не о чем.

Эберхард хорошо знает Франца. Ему было понятно, что Франц не хочет делать ничего запрещённого. И он сказал Габи:

– Такое не для Франца. Давай лучше сами сходим.

– Хорошо! – согласилась Габи. – Тогда пошли!

Франц подумал: «Не нужно отпускать их вдвоём. А то я опять останусь не у дел!»

И пискнул:

– Я с вами.

Он ещё немножко надеялся, что Габи ошибается и возле главного входа им кто-нибудь встретится – Ать-два, фрау Майер или фрау Берг. «Тогда из похода в магазин ничего не выйдет», – подумал он.

Магазин за поворотом

Надеялся Франц зря. Перед домом не было ни души.

Они пошли по обочине дороги: Габи впереди, Франц сзади.

– Магазин за первым поворотом, – сказала Габи.

Когда прошли поворот, она воскликнула:

– Вон там, где флаги, вон он!

– Но это далеко… – тяжело дыша, сказал Эберхард.

Франц пискнул:

– Давайте лучше повернём назад!

Но Габи упрямо шагала дальше. На самом деле она не шагала, а ковыляла. Ведь ходить в шлёпанцах на деревянной подошве не так-то просто. Франц взглянул на часы. Они шли уже десять минут. Он прикинул, что до флагов шагать ещё примерно столько же.

Франц стал считать: двадцать минут до магазина, десять – на покупки и двадцать минут обратно – это почти час!

«Кто-нибудь обязательно заметит, что нас нету целый час», – подумал он. И снова пискнул:

– Пойдёмте лучше назад!

Но Габи и Эберхард не обратили на его писк никакого внимания.

Франц всё посчитал правильно. Они дошли до супермаркета за двадцать минут. Эберхард взял тележку и покатил её внутрь. Габи ковыляла рядом с ним, за ней трусил Франц.

Габи положила в тележку упаковку с кусочками колбасы, упаковку с кусочками сыра и три пачки печенья.

– Пошли скорей назад, – пискнул Франц, когда они вышли из супермаркета. На покупки у них ушло не десять минут, как он предполагал, а целых двадцать. Потому что у кассы была очередь.

Но Эберхард спокойно сказал:

– А теперь пора как следует подкрепиться!

Габи вскрикнула:

– Ну вот, так и знала! Мы забыли хлеб!

– Положим колбасу на сыр, как будто это хлеб, – предложил Эберхард.

Габи достала колбасу и сыр из сумки и открыла упаковки.

Франц нервно переминался с ноги на ногу. Голода он больше не чувствовал.

– Я попозже поем, – пискнул он, когда Габи протянула ему колбасно-сырный «бутерброд».

Габи и Эберхард не торопясь съели по три таких бутерброда и только тогда объявили, что готовы идти обратно. Теперь впереди шагал Франц. И шагал очень быстро. Габи ныла:

– Не торопись ты так!

Они почти дошли до поворота, который вёл к хостелу. И вдруг Франц остановился и показал на приближающегося к ним велосипедиста. От испуга он не мог произнести ни звука.

– Ой, да это же Ать-два! – крикнул Эберхард.

Габи хотела спрятаться в придорожной канаве. Но Эберхард её удержал.

– Бесполезно, – сказал он. – У него глаза как у орла. Он нас уже увидел!

Ать-два слез с велосипеда рядом с Францем, вид у него был ужасно сердитый. Он не сказал ни слова. Только махнул рукой по направлению к хостелу, что должно было означать: шагом марш!

Франц, Габи и Эберхард зашагали изо всех сил.

Ать-два вёл велосипед следом за ними.

Перед хостелом их ждала фрау Майер.

– Габи, и как ты только до такого додумалась?! – стала ругаться она и потащила Габи внутрь.

Ать-два прислонил велосипед к стене дома.

– Я горько разочарован! – сказал он. – Марш в свою комнату!

Франц и Эберхард пошли к себе. Там на кроватях сидели Томми и Пеппо.

Пеппо сказал:

– Когда Свóбода заметил, что вас нет, его чуть удар не хватил.

– А как он заметил? – спросил Эберхард.

– Фрау Майер хотела снова смазать и забинтовать Габины мозоли, – сказал Томми. – И везде её искала.

– И тут какая-то девчонка из второго «А» наябедничала, – сказал Пеппо. – Она глазела в окно и видела, как вы идёте по улице!

– У Габи в сумке осталось печенье… – пробормотал Эберхард. – Пойду возьму нашу долю!

Эберхарда не было довольно долго. А когда он вернулся, печенья у него не было, зато вид был злее некуда.

– Вот змея! – прошипел он. – Утверждает, что якобы это я сказал, что Ать-два разрешил нам пойти в магазин. И что она этому поверила!

Эберхард плюхнулся на кровать.

– А когда я от неё вышел, меня перехватил Ать-два и стал читать мораль!

– Ты сказал ему, что это всё неправда? – спросил Франц.

– Я ни слова не мог вставить, – сказал Эберхард. – И потом, у меня нет привычки ябедничать! Даже на такую змею!

Франц взял пижаму, мыло и зубную щётку. И сказал, что идёт в душ.

А сам побежал в комнату, где поселили Габи. Дверь была открыта. Габи сидела наверху двухъярусной кровати, болтала ногами и жевала печенье. Увидев Франца, она спустилась и подошла к нему.

Франц откашлялся, чтобы голос не подвёл, и сказал:

– Признайся во всём. Сейчас же!

– В чём это? – спросила Габи.

Но Франц видел, что она прекрасно понимает, о чём он говорит.

– Иначе я тебе больше не друг, – сказал он.

Габи посмотрела на него озадаченно. Она не привыкла к тому, что Франц говорит с ней таким тоном.

– Что ж, и отговорку никакую придумать нельзя? – сказала она.

– Но не за счёт Эберхарда!

Франц потащил Габи к учительским комнатам и постучал в дверь Ать-два.

– Войдите, – отозвался Ать-два.

Франц открыл дверь, втолкнул Габи внутрь и закрыл за ней дверь.

Потом прижался ухом к двери и услышал, как Габи, запинаясь, говорит:

– Извините, я… я… я вам сказала неправильно…

Дальше Франц подслушивать не стал.

Он побежал в душевую для мальчиков и сказал Эберхарду, который стоял под душем:

– Она во всём созналась.

Этой ночью Франц долго не мог заснуть. Эберхард храпел, Пеппо скрипел зубами, Томми что-то бормотал во сне, а сам Франц размышлял, что же он сейчас чувствует – грусть или облегчение.

Разобраться он так и не смог и решил, что ему и грустно, и легко. Грустно оттого, что Габи и Эберхард никогда не поладят друг с другом. И легко оттого, что больше не надо ревновать к Эберхарду.

Утром Франц пришёл на завтрак вместе с Эберхардом. Он сильно не выспался. Но зато завтрак дали нормальный! Чай и булочки с маслом, сыром и джемом. И ещё сок.

Эберхард как раз доедал третью булочку с сыром, когда в столовой появилась Габи. Она прошла мимо Франца и села за стол к трём девочкам из своего класса.

– Ей стыдно… – прошептал Франц Эберхарду.

– Ну ещё бы ей было не стыдно! – фыркнул Эберхард.

После завтрака фрау Майер раздала всем альбомы и цветные карандаши. Не дала она их только Эберхарду, Францу и Габи. Они получили по два листа в клеточку, сверху донизу исписанные примерами по математике.

– Мы идём на луг рисовать, – объявила фрау Майер.

А Ать-два сказал:

– Франц, Габи и Эберхард остаются здесь и решают примеры!

Они решали их до самого обеда. Ать-два следил, чтобы они не разговаривали. В двенадцать он велел сдать листочки.

Габи решила все примеры, Эберхард и Франц справились только с половиной.

– Надеюсь, это послужит для вас уроком! – сказал Ать-два. – А теперь – всё, забудем об этой истории!

Обед был ничем не лучше, чем вчера. Но Эберхард и Франц больше не жаловались. Потому что знали: скоро они приедут домой и там уж поедят как следует!

Габи снова сидела с девочками из своего класса. Она тоже не притронулась к еде. Зато тайком доставала из рюкзака под столом печенье. Эберхард сказал мстительно:

– Лопает нашу долю!

Франц раздумывал, где ему лучше сесть в автобусе по дороге домой. Он решил так: зайду в автобус первым, и пусть рядом со мной садится кто хочет! Но только он собрался осуществить свой план, как его придержал Ать-два и сказал:

– Будешь сидеть со мной.

И Франц опять все три часа просидел рядом с Ать-два. Тот проверял их листочки в клеточку, щедро черкая в них красным карандашом.

Время от времени он спрашивал Франца, всё ли в порядке. И Франц послушно отвечал:

– Спасибо, да!

Мамы Франца и Габи ждали автобус у школы. Увидев забинтованные ноги дочки, Габина мама вскрикнула:

– Господи, что это за ужас?

– Просто ноги стёрла, – пробормотала Габи и заковыляла домой.

– Чем же вы там занимались? – спросила мама Франца.

Франц подождал, не заговорит ли Габи.

Но она молчала.

Тогда он сказал:

– Мы ходили в лес, у нас там было природоведение, и Эберхард привёз оттуда Габи на тачке. А потом мы втроём ходили в супермаркет, но это запрещено, и сегодня всё утро в наказание нам надо было решать примеры.

Габина мама нахмурилась.

– Кажется, я догадываюсь, кто мог такое придумать, – сказала она. – Конечно, моё солнышко!

– Нет, нет! – воскликнул Франц. – Мы оба это придумали, одновременно. Совершенно случайно!

Тут Габи улыбнулась Францу очень-очень ласково. И он ужасно обрадовался.

Придя домой, Франц набросился на вишнёвый пирог. А мама спросила:

– Ну, и как всё прошло? Удалось Габи и Эберхарду поладить и ужиться под одной крышей?

Франц ответил с набитым ртом:

– Если они оба под одной крышей, для меня под ней уже нету места.

– Как это? – удивилась мама.

Франц откусил ещё пирога и сказал:

– Потому что такой большой крыши не бывает! Но это неважно.

Он выплюнул вишнёвую косточку.

– Пусть всё остаётся как есть. Нельзя же угодить всем!