Текст книги "Спанки"

– А все потому, что ты сразу же возносишь женщин на пьедестал, – укорял меня Спанки. – Для тебя все они – богини. Так рассуждают обычно мужчины, которым недостает жизненного опыта. Попробуй хотя бы на минуту отвлечь ее от разговоров о ней самой-

– А как это сделать?

– Скажи ей что-нибудь такое, что может ее заинтересовать в чисто практическом плане. Расскажи ей о своей работе в “Гавене”.

– А что это такое – “Гавен”?

– Это одно из наиболее преуспевающих агентств по найму манекенщиц.

– Но ведь это же не так...

– Слушай, хватит брюзжать. Ты хочешь трахнуть ее или нет?

– Трахнуть?! Мне казалось, что ты обучаешь меня светским манерам. Ведь сейчас еще только утро! Да у нее и в мыслях этого нет.

– Утро-то оно утро, а вот насчет мыслей ты как раз ошибаешься. Я полагаю, ты обратил внимание на некоторые нюансы оброненных ею фраз насчет того, что и вечеринка накануне оказалась никудышней, и что дружок ее собирается с ней расстаться. Иными словами, вчера ей так и не удалось познакомиться с мало-мальски интересным мужчиной. Улавливаешь? Так что ты сидишь отнюдь не с мисс Парой-Хорошеньких-Туфелек. Да и твоя непорочность тоже постепенно начинает сходить на нет.

Это уж точно, причем начало тому было положено первой произнесенной мною ложью. Кстати, одной из многих.

Стоило мне упомянуть модное агентство, как Катиша тут же навострила ушки. На протяжении всей последующей беседы я под руководством своего невидимого наставника искусно направлял ее в нужное русло и вскоре поймал себя на мысли, что пространно объясняю женщине структуру моего агентства и даже делаю прозрачные намеки на возможность плодотворного делового сотрудничества. К тому времени, когда мы покончили с едой (Катиша последовала моему совету и тоже заказала лососину), она с восторженным видом внимала моим словам, упершись локтями в край стола и поддерживая подбородок кулачком. Мне стало стыдно за себя, более того, я ощущал себя непорядочным человеком. Но над всеми моими чувствами превалировала возбуждаемая этой женщиной страсть.

– Живет она неподалеку отсюда, – сказал Спанки, снова встревая в наш разговор. – Я подглядел адрес в ее сумочке. А из дома она вышла, чтобы купить губную помаду.

– А это-то ты как узнал?

Спанки снова оказался рядом. Он уже схватил с чьего-то стола кусочек тоста и теперь медленно жевал его.

– Оказавшись на улице, женщины не могут воздержаться от покупок, – пояснил он. – Эта их страсть к покупкам практически не контролируется разумом. Принято считать, что покупки – любимое занятие женщин, особенно покупка туфель. Однако это не так. Другое дело – губная помада модных цветов и оттенков. В настоящий момент твоя Катиша мечтает о новой помаде от Паломы Пикассо. Это дорого, это престижно, и она должна купить себе по крайней мере пару тюбиков, в противном случае и жизнь ей будет не в радость. Предложи ей выйти из ресторана вместе с тобой.

– Так вы за покупками собрались? – застенчиво спросил я.

– О, хотела посмотреть кое-что из косметики.

– Универмаг, который она намеревалась посетить, находится как раз на полпути между рестораном и ее квартирой, – сказал Спанки, доставая откуда-то военно-геодезическую карту необъятных размеров. – Вызовись проводить ее.

– Обожаю этот магазин, – проговорила она, восторженно принимая мое повторенное вслед за Спанки предложение.

– Вы не возражаете?

– Ни в коем случае.

Мы поднялись, чтобы уходить.

– На основании уловленных мною ее отрывочных мыслей, – сказал Спанки, – она намерена пригласить тебя к себе домой на чашечку кофе. Но прежде непременно отведи ее в магазин. Тогда это будет неким знаком признательности с ее стороны, она ведь уже сказала, что у нее нет каких-либо планов на оставшуюся часть дня.

Когда Катиша и я выходили из ресторана, Спанки проскользнул мимо меня, с ухмылкой шепнув на ходу:

– У тебя в левом кармане лежит упаковка с ароматизированными презервативами. Лимонный, клубничный и лакричный. Можешь совершать какие угодно ошибки, но ни в коем случае не предлагай уплатить за ее губную помаду.

Глава 8
Сексография

– Тело, – нараспев произнес Спанки, – есть священный храм. Суть же секса заключается в знании не только того, как войти в этот: храм, но и как отыскать все его сокровища и соответствующим образом переставить их, причем сделать это без спешки, гораздо медленнее, чем тебе хотелось бы.

Мы стояли в апартаментах Катиши в ожидании момента, когда она выйдет из ванной. Ее квартира находилась на самом верху викторианского дома из красного кирпича с покатой крышей. Сквозь большие, закругленные сверху окна в гостиную проникали лучи насыщенного пылью солнечного света, падавшие на дорогую, но в целом довольно неумело подобранную мебель, что свидетельствовало о посредственном вкусе ее хозяйки. Судя по всему, Катиша была идеальной клиенткой магазина типа “Мебель “ТАНЕТ”. И все же мне она нравилась, поскольку производила впечатление сильной, независимой женщины, прекрасно понимающей, чего именно она хочет от жизни.

В настоящий момент она, судя по всему, хотела меня.

Я понимал, что дело не только в моей преобразившейся внешности. Просто мне стали постепенно передаваться какие-то черты личности самого Спанки, а вместе с тем крепла моя вера в собственные силы и возможности. Теперь я предварительно взвешивал свои поступки и слова. То, что для большинства людей было естественной нормой повседневной жизни, для меня сплошь и рядом являлось подлинным открытием.

– Харизматический осмос[8]8
  Xаризма (гр. charisma милость, божественный дар) – исключительная одаренность. Осмос (гр. osimos толчок, давление). Здесь: влияние исключительной личности.


[Закрыть], не более того, – проговорил Спанки, с отвращением беря в руки пушистого игрушечного тролля. – Именно это и происходит с тобой, мой дорогой друг. Я переношу на тебя малую толику своих собственных качеств, поэтому чем больше времени мы будем проводить в обществе друг друга, тем быстрее будет меняться твое поведение. Ты станешь более искушенным, более изысканным и утонченным. Когда же ты достигнешь стадии подлинной эмоциональной независимости, этот процесс завершится.. В данный же момент постарайся расслабиться и получить максимум удовольствия.

– Я скоро, – донесся до нас голос Катиши. – Устраивайся пока. – Судя по ее артикуляции, в данный момент она чистила зубы. Хозяйка квартиры заранее частично опустила жалюзи на окнах, поэтому в комнате царил полумрак. Я расположился в кресле.

– Я попросту не могу поверить в то, что действительно собираюсь заниматься подобными вещами. Боже ж ты мой, ведь сейчас всего лишь час дня, а познакомились мы с ней полтора часа назад.

Спанки в очередной раз выразительно пожал плечами и поставил тролля на комод.

– Слушай, Мартин, как вообще могло получиться, что ты вырос таким ханжой? Надеюсь, мне удастся выяснить это, когда я встречусь с твоими родителями.

– Что значит – “встречусь с твоими родителями”? Все равно они тебе обо мне ничего не расскажут.

– Как раз наоборот, старина. Смотри, смотри, кажется, она выходит.

В ванной у меня за спиной щелкнул выключатель, и появилась Катиша в нижнем белье. Она подошла ко мне с улыбкой и прильнула щекой к моему лицу. Вскоре ее язык отыскал мой рот, и я обнял ее за талию. Приоткрыв на короткое мгновение глаза, я увидел Спанки, стоявшего за спиной Катиши и. с неподдельным интересом наблюдавшего, как она расстегивает кружевной бюстгальтер.

– Ты не можешь, хотя бы на некоторое время куда-нибудь исчезнуть? Ведь ты же меня смущаешь.

– Ну, не будь таким старомодным. В конце концов, это всего лишь научный эксперимент. Просто я хочу помочь тебе, направляя твои действия.

– Здесь ты мне не нужен!

– Это почему же? – спросил он, демонстративно надувая губы. – А я-то полагал, что мы с тобой друзья.

– А потому, что это интимный процесс. И потом, так у меня ничего не получится... ну, ты знаешь. Не встанет у меня так.

Спанки бросился ко мне и деловито ощупал мой член через ткань брюк.

– Кажется, уже встал. Кстати, презервативы в левом кармане твоих брюк.

Катиша всем телом подалась вперед, сжимая меня в объятиях и нежно потираясь лоном о мою ногу. Едва протянув руку, чтобы погладить верхнюю часть ее бедра, я пережил настоящий шок, когда обнаружил, что мою руку попросту положили на вполне определенное место.

– Ради всего святого, прекрати!

– Я всего лишь пытаюсь помочь тебе. А что надо делать дальше ты знаешь?

– Снять с нее трусики.

– Очаровательно. А почему бы тебе просто не оглушить ее кирпичом и не оттрахать прямо так, не снимая одежды? Ты что, никогда не слышал про предварительную игру? Грудь, мужик, поцелуй ее грудь!

– Боже правый, нет, я определенно отказываюсь в это верить.

Я просунул ладонь под соскальзывающий бюстгальтер и легонько провел кончиками пальцев по ее соскам. Катиша откинула голову и закрыла глаза.

– Прислушивайся к исторгаемым ею звукам, по ним ты сможешь судить, насколько ей все это приятно. Одну руку держи на талии, а другой продолжай ласкать ее грудь.

Катиша начала негромко постанывать, причем чем больше я тер и щипал ее груди, тем громче становились эти звуки, казавшиеся мне стоном подкрадывающегося индийского крокодила.

– А чем занята твоя вторая рука? Сейчас уже можешь просунуть ее под трусики и основательно помассировать эти очаровательные чресла. И расстегни свою рубашку, чтобы ее соски терлись о твою грудь.

– С этим я в состоянии справиться и без подсказки!

– Ну, себя-то самого ты уж наверняка ублажишь. В данном случае я больше думаю о ней.

– Это уж точно.

Судя по всему, Спанки просто наслаждался происходящим действом. Мне вроде бы следовало испытывать отвращение и от его присутствия в комнате, и от нескончаемых понуканий, точь-в-точь как во время скачек на ипподроме, однако, как ни странно, все это меня почти не беспокоило, хотя и следовало признать, что подобные комментарии и подсказки чуточку действовали на нервы.

К тому моменту, когда мы наконец добрались до спальни, Спанки уже сидел там, скрестив ноги, на одной из подушек и снимал обертку с пузырчатой жевательной резинки.

– Боже, Спанки, ты что, не можешь хотя бы на несколько минут выйти из комнаты?

Он на мгновение задумался, медленно жуя резинку. – На сколько именно? Мне не хотелось бы пропустить грандиозный финал.

– Ну, не знаю... Минут на десять.

– Ты так долго не занимался сексом? Можно подумать, что ты год просидел в тюрьме.

Тем не менее, он спрыгнул с постели, но остался рядом с кроватью, склонив голову набок и явно наслаждаясь зрелищем Катиши, которая уже сняла трусики и большим пальцем ноги отшвырнула их в противоположный конец комнаты, а потом, по-прежнему улыбаясь, медленно раздвинула ноги.

– Кстати, Мартин, как ты полагаешь, раньше она занималась подобными вещами? – Я уставился на Спанки.

– Да уходи же!

Он скрестил руки на груди, словно подражая Арнольду Шварценеггеру.

– Я еще вернусь.

Должен признаться, Катиша продемонстрировала мне нечто такое, чего я просто не мог себе представить. В какой-то момент она соскользнула с кровати и в буквальном смысле слова встала на голову, чем повергла меня в немалое изумление. И когда я долгими и глубокими толчками приближался к оргазму, рядом с нами снова неожиданно появился Спанки.

– Знаешь, она так шумит! – пожаловался он. – Представляю, каково ее соседям. Кстати, мне очень понравился этот ее акробатический трюк.

– Ты не должен был наблюдать за нами!

– Ну, извини – подсмотрел. Прощаешь? Да, я обязательно дам тебе знать, когда она будет кончать.

Он исчез из моего поля зрения, а затем возник снова, тщательно приглаживая волосы.

– Вот сейчас, приготовься.

– Откуда ты знаешь?

– На секунду заглянул внутрь ее тела. Ее нервные окончания просто взбесились.

Катиша лежала на спине, закрыв руками лицо и издавая оглушительные стоны, тогда как я стоял у края кровати, зажатый ее бедрами и сцепленными за моей спиной лодыжками. Почувствовав приближающийся оргазм, я ускорил темп.

– Эй, не части так! Помни, что я тебе говорил: медленно и глубоко. Вот так.

Спанки приподнял правую ногу, уперся каблуком мне в зад и с силой толкнул вперед. Из груди Катиши вырвался пронзительный вопль, и ее тело забилось подо мной в диких конвульсиях.

– Спасибо.

– Не за что.

Мы достигли одновременного и поистине ошеломляющего экстаза, после чего я рухнул на свою партнершу.

Спанки надул из жвачки громадный шар и хлопнул его руками.

– А говорят, что время романтических увлечений прошло. Молодцы, оба потрудились на славу. Мне, например, очень понравилось.

– Спанки, заткнись, пожалуйста.

– Куда это ты смотришь? – спросила Катиша, приподнимаясь на локте и глядя туда, куда был устремлен мой взгляд.

– О... нет, никуда, – ответил я, робко поворачиваясь к ней, однако она уже смотрела на свой будильник.

– Боже, я же к пяти часам должна быть на просмотре, а мне требуется немало времени, чтобы привести себя в порядок.

Она ловко выскользнула из моих объятий, после чего соскочила с постели и стала разыскивать свое белье.

– Ну что ж, порядок. Тебе требуется какая-нибудь помощь?

– Нет, все прекрасно. Только ты тоже не задерживайся.

– Катиша, мне очень хотелось бы снова увидеть тебя.

– Сейчас она тебе что-нибудь соврет, – вмешался Спанки. – Сам же напросился.

– Ну разумеется. Мне тоже этого очень хотелось бы. Позвони как-нибудь.

При этом она даже не подумала сообщить мне номер телефона и ни разу не взглянула на меня, продолжая заниматься своими делами.

– А почему ты решил, что она сказала неправду?

– Да будет тебе! Вся ее гостиная увешана фотографиями какого-то бородатого типа, судя по всему, некого экстравагантного дизайнера. Скорее всего, это не просто приятель, а давний любовник, временно находящийся в отлучке. Ненадежный, обращается с ней как с девкой, но она все равно ждет его. Ну ничего, по крайней мере, ты помог ей понизить КСН...

– КСН?

– Коэффициент сексуального напряжения. А сейчас она хочет, чтобы ты поскорее исчез. Ну, пошли.

Что мы и сделали. Обернувшись на выссокие окна квартиры Катиши, я помахал рукой, но ее не увидел.

– А интересно, Катиша... – начал было я.

– Не волнуйся насчет этой особы. Вы просто оказали друг другу взаимную услугу и теперь, можно сказать, квиты. – Спанки посмотрел на свои колени. – Похоже, она держит у себя кота – все брюки в шерсти. – Он принялся раздраженно отряхиваться. – Еще несколько подобных встреч, и можно будет сказать, что с твоим сексуальным образованием мы разобрались. В следующий раз я обучу тебя постельному фокусу, который называется “Жемчуга и ласточки”. Для этого требуется ледяная вода и шнурки.

Отвернув манжету, он глянул на свои часы от Картье.

– Так, а теперь мне предстоит ненадолго отлучиться, так что остаток уик-энда можешь провести по своему усмотрению. А в понедельник, прямо с утра, займемся твоей карьерой. Чтобы общаться с разными людьми, тебе понадобится больше денег. – Он нежно похлопал меня по плечу. – Сегодня я по-настоящему гордился тобой, и, честно говоря, мне действительно кажется, что ты станешь самым лучшим клиентом из всех, которые у меня когда-либо были. Ну ладно, секс-бог, до встречи.

Я повернулся, чтобы попрощаться с ним, но Спанки уже успел исчезнуть. Впрочем, я начал постепенно привыкать к чувству одиночества, которое испытывал даже на оживленных лондонских улицах.

Глава 9
Спортивная удаль

Покров снега в городе достиг нескольких футов, заглушая звуки и отражая яркий белый свет. Зачарованный подобным зрелищем, я молча смотрел из окна своей спальни. Не рановато ли пришла зима в этом году? Улицы словно были застланы полотняной скатертью. Прохожие облачились в зимнюю одежду. За оконным стеклом метались снежные хлопья, а герани в цветочном ящике едва угадывались под белым покрывалом. Я обернулся и увидел Спанки, сидевшего, покачивая ногами, на моем письменном столе. Одет он был, как всегда, с иголочки.

– Мне почему-то казалось, что тебе понравится столь резкая перемена погоды. Не волнуйся, это всего лишь иллюзия, которую я сотворил специально для тебя.

– Не так-то просто привыкнуть к твоему постоянному вмешательству в мое восприятие реальности, – буркнул я. – А ты где был?

– Да так, ездил в провинцию повидаться со старыми друзьями.

– Из мира людей или духов? – спросил я, разыскивая свой халат.

– Разумеется, людей. Даэмоны никогда не допускают социальной мешанины. Мы существуем как бы в разных плоскостях, которые соприкасаются лишь условно, так что любые контакты между нами затруднены, а подчас и весьма опасны. Для меня же они и вовсе невозможны.

– Почему это?

– Я ведь существую в человеческой оболочке и даже при всем своем желании не смог бы трансформироваться в духа. Каждый даэмон располагает правом выбора: остаться духовным воплощением без каких-либо физических атрибутов, пребывая исключительно в небесной субстанции и пользуясь безграничной властью, либо обрести человеческий облик на Земле, где он станет носителем телесной оболочки, но при этом его возможности заметно уменьшатся.

– И до какой же степени уменьшились твои возможности?

– Ну, я умею проделывать некоторые эффектные фокусы, вроде чтения мыслей тех людей, на волну которых я настроился. Мне также даровано искусство создавать всевозможные иллюзии, проводить простые кинетические опыты, видеть сквозь твердые предметы, ну, что-то в этом роде. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что я смогу вытворять, если освобожусь от оков материальной оболочки.

– Так почему же ты остаешься на Земле? – Мне нравится человеческое общество. Оно мне интересно. Некоторые из моих коллег настолько мало общались с людьми, что уже не в состоянии пользоваться человеческим языком или обрести облик существа из плоти и крови. Они существуют в разреженном небесном мире, который можно практически не принимать в расчет. Ну, как ты провел остаток уик-энда?

– В скуке, – признался я. – Вчера корпел над несколькими задумками относительно организации распродажи в нашем магазине. Зак напился и устроился на ковре посреди гостиной. Я хотел посмотреть телевизор, но он улегся прямо на пульт дистанционного управления и начинал драться всякий раз, как я пытался сдвинуть его с места.

– Ну что ж, смею уверить тебя, что подобного больше не случится. С сегодняшнего дня мы займемся твоими служебными делами. Я должен отыскать способ, благодаря которому ты обретешь уверенность в себе.

Я взял полотенце и направился в ванную. Спанки неотступно следовал за мной.

– Что и говорить, – признался я, – на служебном поприще особых лавров я не снискал.

– Ничего, к тому времени, когда я завершу работу, ты их обретешь, будь уверен. Ты заметил, что уже сегодня утром ты чувствуешь себя намного увереннее?

– По правде говоря, пока нет.

Он вцепился в мое обнаженное предплечье и сильно сжал его. Я сразу ощутил покалывание, словно мне в кожу вонзилась тысяча крохотных иголок, отчего все тело покрылось пупырышками.

– Ну, а как сейчас?

Я поспешно высвободил руку и стал ее растирать.

– А это еще что за чертовщина?

– Я просто сделал тебе небольшую инъекцию, которая облегчит последующую работу. Не волнуйся, все абсолютно стерильное и сугубо органического происхождения. А теперь побыстрее принимай душ – мне не терпится взглянуть на твое рабочее место.

Все так же потирая руку, я зашел в ванную. Мне почему-то стало неловко при мысли о том, что Спанки увидит, как со мной обращаются на работе. Постепенно я все отчетливее осознавал банальность своей повседневной жизни. Мне казалось, будто я существую отдельно от собственного тела и наблюдаю за ним как бы сверху, испытывая при этом ужас от увиденного. Скорее всего, это из-за постоянного присутствия постороннего человека, который управляет мною на правах какого-то духовного наставника из социальной сферы.

Однако Спанки вел себя отнюдь не с той фарисейской совестливостью, которая обычно характеризует работников социальной сферы. Показывая мне, как наилучшим образом вписаться в жизнь современного урбанизированного общества, он неизбежно приобретал навыки управления мною и в иных ситуациях, причем гораздо более сомнительных с моральной точки зрения, и если я предполагал нечто иное, то тем самым лишь демонстрировал собственную наивность. Очень хорошо, конечно, научить кого-то подражать поведению человека конца двадцатого столетия, но как быть, если это самое поведение отнюдь не достойно подражания? Не получалось ли так, что, якобы совершенствуя мою жизнь, он переносил на меня пороки всех тех людей, которые входили в мое окружение?

Я брился, умывался, одевался и все это время слушал нескончаемые советы Спанки. Когда мы вышли на улицу, снега действительно не было и в помине. Впервые в жизни я на работу явился без опоздания, хотя и не смог опередить Дэррила – впрочем, так было всегда. Дэррил был Прирожденным Работником Мебельного Бизнеса. Правда, магазин всегда открывал не он, а Доки, но Доки работал по отличному от нас графику.

– Надо же, какое гнетущее впечатление производит это здание. И пыль... Сколько же кругом пыли! – Спанки окинул взглядом диваны с кричащей обивкой и наборы столовой мебели, после чего высморкался и спрятал носовой платок в рукав. – А вон там твой стол, правильно?

Неподалеку от нас болтался Доки, так что мне снова пришлось прибегнуть к проекции мыслей.

– Да, это и есть мой рабочий участок. Именно здесь я провожу счастливые часы своего трудового дня.

Неожиданно мою грудь пронзил острый и одновременно чуть щекочущий удар, похожий на электрический разряд. Я изумленно отшатнулся, приткнувшись спиной к штабелю корзин для грязного белья в псевдоелизаветинском стиле “Розовый Тюдор”. Доки недоуменно посмотрел в мою сторону.

– Прощу прощения, – извинился Спанки, легонько потряхивая кончиками пальцев, – но я был просто не в силах выслушивать весь этот треп.

– Какой треп?

– Я имею в виду самодовольную болтовню типа “я-так-доволен-своей-работой”, на которую то и дело сбиваются работники сферы обслуживания. Удивительно, как это ты еще не поставил себе на стол именную деревянную табличку с надписью: “Чтобы работать здесь, необязательно быть сумасшедшим – достаточно быть просто чуточку “с перепробегом”. Учти, Мартин, что я намерен окончательно выбить у тебя из головы эту дурь.

Он поманил меня к себе, однако, получив удар, по силе сопоставимый с разрядом электрохлыста для коров, я не горел особым желанием приблизиться к нему.

– Да успокойся ты, ради Бога, я не собираюсь причинять тебе вреда. При всем своем желании я не смог бы сделать этого.

Я нехотя подошел к нему. С близкого расстояния безупречность черт его лица казалась почти абсурдной, сродни некой физической аномалии-

– Скажи, почему ты вообще работаешь в подобном месте? – сурово спросил он.

– Ну, не так уж здесь и плохо. Раз в году я получаю трехнедельный отпуск, а кроме того, у меня есть перспектива повышения по службе...

– Скажи еще что-нибудь в этом же роде, и я шарахну тебя похлеще, чем в первый раз, – предупредил он. – Да ты только оглянись вокруг! Это же самый настоящий тупик. Ведь это даже не филиал какой-то крупной фирмы, где ты мог бы рассчитывать на перевод в вышестоящую структуру. Здесь все замыкается на твоем Максе, и тебе это известно не хуже меня. Мартин, ведь ты же неглупый человек, и оставаться здесь – это значит сознательно отказываться от всех удовольствий, которые существуют в природе. Учась в школе, ты наверняка о чем-то мечтал, у тебя были амбиции – куда же все это подевалось? Почему ты позволил этим мечтам улетучиться? Скажи, ради Бога, почему ты здесь работаешь?

У меня так и не нашлось ответа на этот вопрос. Чуть позже он, правда, все понял, но в тот момент, когда у нас за спиной маячил Дэррил, а в торговом зале то и дело появлялись новые посетители, я никак не мог собраться с мыслями.

– Знаешь, Мартин, я по-прежнему не в состоянии прочитать некоторые твои мысли. Сам того не подозревая, ты блокируешь их от меня. Ну что ж, на время оставим эту тему. – Он брезгливо огляделся по сторонам. – Прежде чем мы подберем тебе новое место работы, давай посмотрим, что можно сделать здесь. Пожалуй, лучше всего тебе уйти отсюда по собственному желанию, не так ли?

Я тупо кивнул. Спанки указал на стол Дэррила:

– Как ты относишься к своему напарнику?

– Я недолюбливаю его.

– А почему, как ты считаешь?

– Потому что он постоянно подлизывается к Максу.

– А что? Это нередко срабатывает, и в итоге повышение получит именно он, а не ты. В верхнем ящике его стола уже лежит письмо от Макса, в котором тот поздравляет его и благодарит за ряд идей относительно организации предстоящей распродажи, а также намекает на некоторое грядущее “повышение доли ответственности”, то бишь повышение по службе. Кстати, твой напарник отнюдь не блещет стройной фигурой, и все же он явно мнит себя настоящим спортсменом, не так ли?

– Не знаю.

– Возможно, ты не заметил ручку теннисной ракетки, торчащую из спортивной сумки, с которой он ходит на работу. Если верить записи в его календаре, сегодня во время перерыва он играет в сквош, и я хочу, чтобы ты сразился с ним.

– Я не играю в сквош.

– А сегодня сыграешь.

– Но у меня нет ни формы, ни всего остального.

– Об этом я позабочусь.

– И потом, у него наверняка уже есть партнер на сегодняшнюю игру.

– Смотри! – Спанки указал на Дэррила, как раз направлявшегося к трезвонившему на его письменном столе телефону. – Ну надо же, звонит этот самый его партнер, хочет отменить сегодняшнюю игру. Так-так, что он там говорит? А, оказывается, он подхватил чертовски сильный насморк. Как видишь, Мартин, чревовещание – весьма полезный талант.

Я наблюдал за происходящим, пока Дэррил не повесил трубку.

– А не получится так, что этот человек, все же придет на корт? – спросил я.

– Ну и мнительный же ты! Не получится, потому что я подсмотрю в телефонной книжке Дэррила его номер и поговорю с ним голосом Дэррила. Мартин, ты же знаешь, что я не имею обыкновения объяснять природу своих способностей. Итак, в данный момент Дэррил явно сбит с толку, так что действуй.

– А это обязательно надо сделать?

Мне была ненавистна сама идея носиться по провонявшему потом корту за маленьким резиновым мячиком – я попросту не видел в этом никакого смысла.

– Мартин, все это – части единого плана, – сказал Спанки и, улыбнувшись, похлопал меня по спине. – И не надо напускать на себя такой трагический вид. Ты ведь хочешь, чтобы все изменилось к лучшему, правильно?

– Конечно, хочу...

– Ну так предложи ему сыграть с тобой.

– Я и не подозревал, что ты тоже играешь, – проговорил Дэррил, стягивая через голову сорочку и демонстрируя взмокшую от пота нижнюю рубашку.

“Я и сам этого не подозревал”, – подумал я, вытаскивая свою ракетку и отнюдь не профессиональным жестом вертя ее в руках. Дэррил изумленно посмотрел на меня, когда я предложил ему не аннулировать свою заявку на игру в спортивном центре. Раздевалка, пропитанная тошнотворным запахом парусиновых тапочек на резиновой подошве, была битком набита тучными чиновниками с красными физиономиями, которые, похоже, готовы были ради поддержания спортивной формы загнать себя в гроб.

Когда мы вышли на корт, я поймал себя на мысли, что не имею ни малейшего понятия даже о том, где мне полагается встать. Костюм, подобранный для меня Спанки, сидел на мне как влитой. Спортивная же форма Дэррила была явно мала ему и подчеркивала все жировые отложения на теле, делая его похожим на перетянутый бечевками батон языковой колбасы.

– Надеюсь, тебе придется по вкусу моя маленькая хитрость, – заметил Спанки, указывая на шорты моего партнера, врезавшиеся ему в живот. – Я специально ужал его костюм на один размер.

– Похоже, я постирал его в слишком горячей воде, – озадаченно проговорил Дэррил. Он попробовал поднять руку, и я подумал, что его костюм, того и гляди, лопнет по швам.

Спанки подошел ко мне и показал, как надо держать ракетку.

– Ну ничего, сегодня он будет играть уже не так ловко, как обычно, потому что в таких шортах особенно не побегаешь. Итак, все дело заключается в мастерстве владения кистью и удара по мячу, в замахе руки и позиции ног, координации зрения и движений. Мячи берутся вон там, а линия подачи... так, постой, дай-ка я чуточку облегчу твою задачу.

Пальцами правой руки он обхватил мое запястье и сильно сжал его. И снова я ощутил странное покалывание в пальцах рук. Казалось, Спанки остался доволен достигнутым эффектом.

– Ну вот. Я передал тебе игровые навыки Жанет Морган, чемпионки Великобритании по сквошу с 1950 по 1959 годы. Увы, я так и не смог вспомнить ни одного имени игроков-мужчин. Теперь тебе автоматически передастся ее манера игры. Постарайся только осторожнее двигаться по корту.

Он указал рукой в сторону располагавшейся справа от корта галереи:

– Я буду смотреть оттуда. Встретимся после игры.

Первой была подача Дэррила, и я, к собственному немалому изумлению, ловко отбил посланный мне мяч. Метнувшись по корту, я парировал отскочивший от стены мяч таким сокрушительным ударом правой руки, что поверг в шок не только Дэррила, но и себя самого.

В следующую секунду я стремительно крутанулся и так сильно ударил по мячу, что тот превратился в темный комок летящей резины. Дэррил был явно ошеломлен подобным натиском и как угорелый носился из одного конца корта в другой, тогда как я практически не сходил с места.

К концу второго гейма (9-3, 9-1) мой партнер превратился в багровую, истекающую потом глыбу плоти. От трения мяч разогрелся настолько, что его невозможно стало держать в руках Мы начали третий, финальный гейм нашей партии. Дэррил стал быстро сдавать, едва поспевая взглядом за полетом мяча, а о том, чтобы перехватить его, не было и речи. В какой-то момент я заметил Спанки, который, перегнувшись через перила, с любопытством следил, как я с лета нанес, пожалуй, свой самый сильный за всю игру ответный удар.

Подобно резиновой пуле мяч врезался в левый глаз Дэррила, сбив при этом его с ног. Он плюхнулся задом на пол, да так и продолжал сидеть, глухо постанывая и медленно заваливаясь назад. Сам глаз основательно пострадал, веки стремительно набухали, а из порванной кожи сочилась кровь, стекавшая на щеку.

Когда он, не переставая стонать, обхватил лицо ладонями, я, ужасаясь содеянному,, бросился к нему, желая хоть как-то облегчить его страдания.

– Это вообще опасный вид спорта, – чуть позже сказал доктор, взглянув на меня. – И все же за всю свою многолетную практику мне ни разу не доводилось видеть подобную травму на корте. Сильная, надо сказать, у вас рука.

Впрочем, от былой силы к тому времени не осталось и следа. Покидая спортивный центр, я снова испытал уже знакомое покалывание и почувствовал, как буквально каждый мускул тела пронизывает ноющая боль.

Дэррилу наложили на глаз повязку и сделали болеутоляющий укол. Его должны были сразу же отправить в операционную, чтобы попытаться спасти глаз.