Текст книги "Чужой: Река боли"

8
БУРИ ВИДАННЫЕ И НЕВИДАННЫЕ

ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 12.32

Энн и Расс Джордены шагали по коридору бок о бок, соединенные многолетними узами брака и той упругой паутинкой, что связывала их, даже когда они отдалялись друг от друга. Энн раздражали звуки тяжелой поступи мужа, когда он, как сам думал, шел спокойно, но на самом деле был рассержен. Она ощущала исходящую от него тревогу, и ей самой хотелось бежать прочь.

Если бы только у нее было такое место, куда можно было улететь, хоть ненадолго, чтобы снова прийти в себя. Но куда в «Надежде Хадли» было деваться, чтобы Расс не сумел ее найти? Или где ее не побеспокоили бы, пусть даже из лучших побуждений, друзья?

Никуда.

– Все еще хочешь есть? – спросил Расс, коротко и отрывисто, будто едва раскрывая рот.

– Ну, если ты голоден, – ответила она осторожно. Они собирались узнать у Симпсона насчет братьев Финч, а потом отправиться в столовую. Сейчас же ее живот был полон чего-то, что, по ощущениям, казалось враждующими стаями бабочек.

– Может, в игровую комнату? – спросил Расс.

Все так же односложно. Обеспокоенность перерастала в гнев. Ей хотелось ударить его. Энн любила своего мужа – от щетины на небритом подбородке до почти комично тонких лодыжек. За годы, проведенные вместе, они очень много смеялись. Были отважными, иногда немного сумасшедшими. Пересекли всю галактику и растили детей так далеко от Земли, что шутили: если те когда-нибудь вернутся на родную планету, их сочтут там пришельцами.

Энн и Расс переживали трудные годы, но всегда были вместе, одной командой, и это оказалось важным, когда однообразие жизни в «Надежде Хадли» ввергло их обоих в клаустрофобию. В день, когда Расс признался, что иногда чувствует себя, точно заключенный в тюрьме, Энн плакала до тех пор, пока он не признался, что лишь ее любовь и присутствие Тима и Ньют сохраняли ему рассудок.

У них по-прежнему случались хорошие деньки – и даже чудесные, – но нервы у обоих уже были на пределе. Иногда Энн не могла уснуть по ночам и чувствовала, будто разваливается на куски. Но потом слышала смех Ньют или видела, как Тим пытается изображать мужскую походку отца, и все снова становилось хорошо.

Но не в этот день.

Энн Джорден знала каждый жест, каждое движение мужа. Они не дойдут до рекреационного центра. Едва эта мысль утвердилась у нее в голове, Расс нырнул в служебный коридор и повернулся к ней лицом. Энн хотела было пройти дальше – может, корабль еще не ушел, – но вместо этого вошла в тот тихий коридор вместе с мужем. Прошедший мимо рабочий лишь посмотрел на них, не замедлив шаг.

– Что он, черт возьми, здесь делает? – прошептал Расс, почти переходя на шипение. Он попытался заглянуть ей в глаза, но затем отвернулся, будто готовя себя к ее ответу.

– Понятия не имею, – упорствовала Энн.

Он сузил глаза.

– Думаешь, я в это поверю? Представь себе, как далеко мы от Земли, как много сейчас развелось колоний и как мало людей захотят отправиться сюда. Хочешь, чтобы я поверил, что мужик, с которым ты когда-то спала, оказался здесь просто так? Вот прям здесь?

Энн почувствовала, что ее заливает румянец. Сердце подскочило в груди, в висках застучало. Она сделала шаг вперед и ударила Расса по плечу.

– Эй, какого хре… – начал он.

Она толкнула его в грудь раз, потом еще один.

– Подумай головой, Расселл, – прошипела Энн. – Неужели за все эти годы твой мозг так заплесневел, что ты стал не способен мыслить логически? Откуда, черт возьми, я должна знать, что Демиан тут делает? Я не общалась с ним с тех пор, как мы покинули Землю, – она отступила назад и посмотрела на него. – Ты что думаешь, я все это время крутила межгалактический роман? Ну конечно, почему нет – всего каких-то тридцать девять световых лет, – она помолчала, а потом добавила: – Ты что, совсем из ума выжил?

Расс просто смотрел на нее, кипя от злости и раздражения. Но затем ее слова дошли до него, и он провел ладонями по щетине на щеках.

– Нет, – признал он. – Конечно, нет… это просто…

– Безумие.

– …глупость, – сказал он. – Но если это совпадение… то это уже безумие.

Энн взяла его руку и провела большим пальцем по костяшкам почти бессознательным движением. Она знала, его это успокаивало, и делала это не думая, так же, как и он едва ли осознавал производимый эффект. Их брак состоял из тысяч таких уютных мелочей.

– Не буду тебе лгать, Расс, – спокойно проговорила Энн, – я очень рада, что Демиан здесь. У нас есть друзья в «Надежде Хадли», но встретить кого-то, кто хорошо меня знает, – это просто неожиданное удовольствие. Мы с Демианом когда-то были вместе, но до этого просто долго дружили. Были настоящими друзьями. Он хороший человек, и я хочу узнать, как он жил с тех пор, как мы виделись в последний раз… Но ты теперь мой муж.

Расс выдохнул, повернулся и прислонился к стене.

– Я вроде как идиот, да?

– Вроде как? – мягко улыбнулась Энн.

Вдруг послышалось хихиканье. Оно расходилось эхом по главному коридору, а за ним раздавался звук чьих-то бегущих ног. Джордены одновременно повернулись и увидели, как несколько детей пробежали мимо служебного коридора, где они стояли, с клочками бумаги в руках. Большинство из них были не старше семи лет, и вместе они составляли банду маленьких мародеров, которые носились сразу по двое или трое. Энн заметила пылающую рыжую шевелюру Луизы Кантрелл, а за ней – знакомые светлые космы их шестилетней дочери Ребекки.

– Ньют! – позвала она дочь.

Девочка затормозила. Пока она поворачивалась к коридору, ее чуть не сбил с ног старший брат, Тим.

– Ребекка, ты чего…

Ньют стукнула его в грудь.

– Смотри куда прешь, тупица, – сказала она и двинулась к матери с отцом. – Что это вы там делаете?

Расс ухмыльнулся.

– Нам нужно было спрятаться, чтобы как следует нацеловаться.

– Фу-у-у! – воскликнула Ньют, но потом все-таки захихикала. – Вы такие портивные!

– Противные, – поправил сестру Тим, закатив глаза.

Ньют кивнула:

– Точно.

– От вас аж неловко, – заявил Тим родителям. У него были такие же светлые волосы, как у сестры, но он, в свои неполные десять, уже начинал взрослеть, вырастая из того маленького мальчика, которым был раньше.

– Стараемся, – ответила ему Энн.

Мимо пробежали несколько других детей, включая друга Тима, Аарона, который крикнул ему, что Джордены сейчас проиграют.

– Тим, давай уже! – взмолилась Ньют, пытаясь протолкать брата вперед; ей не терпелось продолжить сеять тот хаос, который задумывался.

– Чем вы все там занимаетесь? – спросил Расс. – Кроме того, что носитесь как угорелые?

– Находим предметы, – ответил Тим, и Ньют взяла его за руку и потащила в главный коридор. – Пока! – только и бросил он через плечо.

Расс довольно кивнул головой, наблюдая, как дети убегают. Какие бы события они не переживали в последние несколько лет, сердце Энн по-прежнему таяло, когда она видела, как муж проявляет свою любовь к их детям.

– Эй, – сказала она, сжав его руку и вытягиваясь, чтобы поцеловать в щеку. Энн заглянула ему в глаза. – Волноваться не о чем, слышишь? Совершенно не о чем. Это наш дом, и мы сильны вместе, ты и я. Наша семья в целости и сохранности.

Расс, улыбнувшись, повторил:

– В целости и сохранности.

Но она все же не могла не заметить следа грусти в его глазах. Как бы Энн ни была рада видеть Демиана, она знала, что мужа и дальше будет тяготить присутствие ее бывшего.

Рассел позволил ее руке выскользнуть из его.

– Проголодалась?

– Если честно, умираю с голода, – призналась она. – Аппетит вернулся.

Они вошли в столовую вместе, держа руки по бокам и почти не соприкасаясь. Расс присмирел, и Энн почувствовала дрожь неспадающего напряжения между ними. Сомнения и страхи соединялись в одно, отталкивая их друг от друга.

«В целости и сохранности», – сказала она про себя, не зная, обет это или мольба.

ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 13.37

За рулем тяжелого вездехода сидел немолодой уже пехотинец по имени Альдо Кроули. Кожа у него была как будто дубленая, а там, где отрастали волосы – он был коротко стрижен – серая, но яркий блеск в медных глазах говорил о том, что он мог быть не настолько стар, как казался.

Но он был. В январе Альдо Кроули исполнился сорок один год. Он был потомственным пехотинцем – ни достаточно умным, ни достаточно амбициозным, чтобы подняться выше сержанта, и понижался до капрала каждый раз, когда отказывался подчиняться приказам старших офицеров, которые были куда зеленее, чем он в первый свой день в форме.

Бракетт узнал все это в первые шестьдесят секунд беседы с Джулисой Парис на тему того, каких членов отряда стоит привлечь к спасательной миссии. Кроули был первым, кого она предложила, а потом уже – пару крепких рядовых, Ченовского и Хауэра, заработавших репутацию тех, кто не наложит в штаны, если ситуация станет тяжелой.

Также капитан взял с собой и лейтенанта Парис, плюс первых трех пехотинцев, которые попались ему на глаза в лихорадочные мгновения подготовки – Нгуена, Петтигрю и Стамовича.

– Не совсем понимаю, почему вы берете меня с собой, капитан, – заметила Парис.

Бракетт осмотрел просторный салон тяжелого вездехода. Остальные выстроились на скамейках вдоль переднего отсека. Задняя часть машины использовалась для хранения оборудования и грузов.

Он посмотрел на Парис. Из-за грохота двигателей и шума, с которым вездеход пробирался по ахеронской земле, никто из остальных не услышал бы, если бы он ответил на вопрос. Но что ему было сказать? Что он хотел видеть ее рядом, потому что доверял ей, хоть и знал лишь несколько часов? Что она знала местность, пехотинцев и природу атмосферных бурь? Любое из этих признаний выдало бы в нем некоторую слабость.

И вместо ответа он повернул вопрос иначе:

– У вас есть опасения, что сержант Кохлин не сможет принять командование в наше отсутствие?

Парис нахмурила брови:

– Никаких.

– Вот и хорошо.

Лейтенант пристально посмотрела на него, но вездеход сильно трясло и она, отвернувшись, стала просто вглядываться сквозь лобовое стекло. Видимость была неважной еще с момента, как они покинули «Надежду Хадли», и по мере продвижения к «Процессору Шесть» становилась только хуже. У Альдо на щитке имелся целый набор инструментов, которые сообщали данные о местности для радара и термографа. И все равно Бракетт совершенно не понимал, как этот парень видит там хоть что-нибудь.

Сбоку от него на скамье лежала экзомаска. Эти черные штуки с выпуклыми глазами вызывали у него в воображении гигантских, кошмарных насекомых. В основном такие маски кратковременно использовались на планетах и лунах, где атмосфера содержала токсины, но в остальном была пригодна для людей. Также экзомаски широко использовались и во время сильнейших бурь на Ахероне, просто чтобы предотвратить попадание пыли в глаза и рот, облегчив видение и дыхание.

– Скажи-ка мне вот что, – сказал Бракетт, пытаясь растопить лед, что начал образовываться между ним и лейтенантом. – Кто-нибудь когда-нибудь спрашивал, почему морпехов высылают на эти изыскательские выезды? Это просто бесплатная рабочая сила, или наши люди должны следить, чтобы разведчики не отлынивали от работы?

– Я спросила, когда только-только сюда попала, – ответила Парис. – Мой первый командир на Ахероне сказал мне, что это вошло в порядок вещей, когда на Ахерон впервые прибыла команда ученых, то есть лет двенадцать-тринадцать назад. Но разведчики не просто собирают образцы и составляют карты местности.

Бракетт изогнул бровь.

– А что еще им, черт возьми, делать на этой глыбе?

Лейтенант Парис бросила осторожный взгляд на Стамовича и остальных, кто сидел напротив. Спрятала непослушный короткий локон за ухо.

– Это «Вейланд-Ютани», капитан, – ответила она, будто этим можно было все объяснить.

Сидя на скамье, Бракетт стукнулся головой о стену, когда тяжелый вездеход угодил в неглубокую яму, а затем выкарабкался из нее. Возможно, участие «Вейланд-Ютани» и вправду все объясняло. Приказы-инструкции от Корпорации предписывали не только изучение самого планетоида, но и удовлетворение неугасающего интереса Компании к инопланетной жизни – аборигенной или занесенной путешествующими по космосу расами. Но и спустя тринадцать лет после прибытия ученых эта мысль казалась нелепой.

Если и существовала вероятность, что изыскатели найдут хоть что-нибудь интересное их работодателям, они бы уже это нашли. А Компания могла отправлять с ними пехотинцев и из соображений безопасности – просто в качестве меры предосторожности.

Бракетт подался вперед, пытаясь разглядеть что-нибудь за лобовым стеклом. Альдо ни разу не сбрасывал скорость, как бы сильно тяжелый вездеход ни трясся и как бы буря ни закрывала ему обзор.

– Ты хоть что-нибудь там видишь? – спросил его Бракетт, повысив голос так, чтобы его было слышно поверх грохота машины и стаккато гонимых ветром камней о корпус вездехода.

Альдо оглянулся.

– В этом и штука, капитан, – ответил он. – Нужно просто принять, что там нечего видеть, и тогда все будет нормально.

Бракетт затряс головой.

– Так какого хрена они вообще решили устроить колонию на этой проклятой луне?

На скамье напротив Стамович расслышал вопрос и решил ответить:

– Просто остальной Вселенной нужно место, куда они могли бы показать, если дела пойдут неважно, и сказать: «Могло быть еще хуже – мы могли оказаться на Ахероне!».

Нгуен и Петтигрю рассмеялись, согласно закивав. Стамович даже дал товарищу пять, но остальных членов команды, избранной Бракеттом для этой миссии, шутка, похоже, совсем не позабавила. Посмотрев на Ченовского и Хауэра, капитан заметил, что те отводят глаза, и принялся изучать Стамовича.

Тот сидел с нахальным видом и натянуто улыбался. Лейтенант Парис сказала Бракетту, что Стамович подчинялся только сержанту Дрейперу, но сейчас капитан начинал замечать, что в отряде существовало явное разделение, и это его обеспокоило. Такие раздоры в рядах могли привести к гибели пехотинцев.

Вездеход сильно накренился влево, а когда стал вылезать из ямы, или что это там было, двигатель взревел. Затем они выровнялась, и Альдо ударил по тормозам. Машина забуксовала в пыли, качнувшись вперед и назад. Он замкнул передачу, а затем повернулся в своем кресле, чтобы взглянуть на Бракетта.

– Приехали, капитан, – сказал Альдо. – И на вашем месте я бы поторопился.

– Буря усиливается? – спросила лейтенант Парис.

Альдо устало усмехнулся:

– Не-а. Процессор горит.

9
ЖЕЛАНИЕ ОТТО

ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 13.41

Бракетт выругался, продвинулся вперед, оказавшись между передними сиденьями, и выглянул в лобовое стекло.

Справа от них, в гонимом ветром потоке песка, виделась темная башня «Процессора Шесть». Даже отсюда внутри вездехода были слышны гул и грохот, раздававшиеся в ядре и клапанах и сливавшиеся в некий механический вопль. Из клапанов, расположенных на вершине блока, валил черный дым, и внутри были заметны оранжевые языки пламени.

– Сукин ты… – капитан схватил свою экзомаску и рявкнул: – Выходим! Тут все может взлететь на воздух в любую секунду, и я не хочу быть здесь, когда это случится!

Альдо остался на водительском сиденье, и Бракетт приказал Петтигрю также остаться в вездеходе – всегда хорошо иметь кого-то, кто сможет исполнить роль кавалерии, если дела пойдут плохо. Заднюю дверцу машины можно было опустить до самой земли как трап, но в такую бурю они вышли сбоку и быстро закрыли дверь за собой.

Надев маски, Бракетт и Парис, шатаясь от ветра, повели остальных трех пехотинцев сквозь ветер и пыльную взвесь. Потихоньку, шаг за шагом они подошли к атмосферному процессору. Даже в экзомаске капитан почувствовал, что задыхается.

– Прислушайтесь! – сказал Нгуен.

Бракетт замер. Изнутри процессора доносился стук и скрежет. Все инстинкты приказывали ему убираться подальше от стонущей башни, но шум беспокоил его куда меньше, чем вонючий химический дым, который доносила до них буря.

– Что, уже думаете сменить место службы?! – крикнула ему лейтенант Парис, стоявшая рядом, но ее голос почти затерялся на ветру.

Бракетт ничего не ответил. Он не любил лгать.

Через несколько секунд они оказались у входа. Стамович достиг его первым и сдвинул засов. Ветер с шумом стал закрывать дверь, но Нгуен быстро протиснулся вовнутрь. Бракетт знал, что они были друзьями сержанта Дрейпера и им не терпелось его выручить, так что он не беспокоился по поводу того, кто идет впереди.

Когда они оказались вне бушующей бури, уровень шума упал так резко, что Бракетту на мгновение показалось, что он частично оглох. Затем Ченовский захлопнул за ними дверь, и капитан вздрогнул во мраке. Лишь тусклые аварийные огни давали пульсирующее освещение. Красные сигналы мигали по всему ядру, и башню затянуло облаком черного дыма, причем на высоте он был плотнее.

Бракетт стянул маску и посмотрел наверх, но не увидел, чтобы там что-то горело.

– Дрейпер! Юсеф! – крикнула Парис, и пехотинцы заозирались по сторонам.

Они обнаружили следы попавших в беду товарищей – куртки, пару очков и довольно странный ботинок, – но людей видно не было. Ядро гремело, сотрясаясь так сильно, что болты, которыми оно крепилось к полу, казалось, пытались вырваться из своих отверстий. В красных тенях, что играли на стене справа, сверкала одна из уходящих вверх лестниц.

– Марв! Крикни что-нибудь, говнюк! – гаркнул Стамович. – Ты где?

Бракетт начал обходить ядро со стороны, кивнув Нгуену, чтобы тот двигался дальше. Не сделали они и пары шагов, как послышался ответ.

– Мы здесь! Будьте осторожны!

Затем закричал кто-то еще.

– Отправьте нас домой!

Бракетт не прошел еще трех шагов, как увидел плотного бородатого мужчину, лежащего на земле. Тот истекал кровью – она покрывала лицо и запеклась в волосах на левой стороне головы. Глаза были открыты, и бородач поднял руку, чтобы помахать им – или, скорее, попросить помощи. Мужчина держался за левую ногу, и Бракетт понял, что она согнута под неестественным углом.

Перелом, причем серьезный.

– Кёртис! – воскликнула лейтенант Парис.

Еще три шага, и открылась вся сцена – но это было последнее, чего Бракетт мог ожидать. Он достал оружие еще прежде, чем его разум успел осознать динамику происходящего.

Рыжеволосый мужчина с безумными глазами стоял, прислонившись спиной к стене и держа одной рукой женщину-морпеха – схватив заложницу за горло, прижимал к ее виску, судя по всему, ее же пистолет. В дюжине футов от него, погруженный в масляные, мигающие красные огоньки, твердо стоял еще один пехотинец, нацелив пистолет на рыжего и его заложницу.

Бракетту не составило труда понять, кто здесь кто. Если со сломанной ногой лежал Кёртис Финч, то это должен был быть…

– Отто! – рявкнул он. – Отпусти рядового Юсеф!

Дрейпер – а кто еще это мог быть? – бросил быстрый взгляд на новоприбывших, но не решился отвести глаза от Отто Финча надолго. Он немного сместился вправо, поближе к другим пехотинцам. Бракетт и Стамович, теперь располагаясь бок о бок, бросились, чтобы занять позицию рядом с ним. Остальные нашли укрытие.

– Назад! – крикнул Отто. В его голосе звенел ужас, и иногда прорывался тембр ребенка, впавшего в истерику, а сам разведчик таращился на новоприбывших пехотинцев так, словно любое неверное движение могло заставить его взорваться. – Не приближайтесь, не то убью ее! Я не хочу… мне этого не нужно, но, клянусь, я это сделаю!

– Дрейпер, доклад! – гаркнул Бракетт.

Сержант уставился на него, а потом вопросительно взглянул на Стамовича.

– Новый командир, – пояснил тот.

– У меня самого есть глаза, Стам, – усмехнулся Дрейпер. Он сделал шаг навстречу Отто, но тот начал кричать, и сержант отступил обратно.

Кёртис Финч указал на лейтенанта Парис, и та подбежала к нему и встала рядом на колени.

– Сержант Дрейпер, доложить обстановку! – повторил приказ Бракетт.

– А на что это похоже, сэр? – огрызнулся Дрейпер. – Вам нужно, чтобы я рассказал все это дерьмо по слогам?

– Он хочет свалить! – крикнула Юсеф. На ее лице не отражалось страха, но Бракетт видел его в глазах женщины. Колониальные морпехи были крепкими орешками, а некоторые еще крепче, но ни один боец не хотел бы умереть в заложниках. Похоже, что ей трудно дышать.

– Что это, черт возьми, значит – «свалить»? – спросила лейтенант Парис.

– Свалить с планеты! – уточнила Юсеф и закашлялась.

– Просто отправь нас домой! – крикнул Отто, бегая обезумевшими глазами с одного морпеха на другого. Он был весь в слезах, по губам у него стекали сопли. – Меня больше не интересуют деньги! Мне не нужен ни доллар из тех, что мы здесь заработали! Просто посадите нас с Кёртисом на корабль, идущий домой!

Вся башня содрогнулась, и земля будто задрожала у них под ногами. Треск, словно гром среди ясного неба, – и в оболочке ядра раскрылась трещина, из которой повалил черный дым. Взрыв сотряс блок высоко над головой, и Бракетт, глянув туда, увидел, как оранжевое пламя вырывается прямо навстречу бушующей буре.

Четверть крыши уже просто сорвало.

– Договорились! – немедленно ответил Бракетт. – Все, что скажешь, Отто! Хочешь домой – я устрою так, чтобы ты туда попал!

– Капитан… – предупреждающе проговорил Дрейпер.

– И как мне знать, что это правда?! – крикнул Отто. – Как я могу верить хоть кому-нибудь в этом чертовом месте?!

Скрежет внутри ядра стал еще громче. Бракетт ломал голову, пытаясь придумать, что сказать Отто Финчу, чтобы его успокоить. Человек явно пережил какой-то психологический срыв и никак не мог поверить в какое бы ни было обещание выслать его и брата с планеты, которое дал бы ему Бракетт.

Его брата.

Бракетт перевел взгляд туда, где Парис стоя на коленях перед Кёртисом Финчем. По лбу мужчины катился пот. Бракетт со своего места видел возле него небольшую лужицу – Кёртиса стошнило от боли в раненой ноге. Он был доведен до отчаяния и цеплялся за рукав Парис, словно умоляя ее.

«Этот парень, что, тоже с ума сошел?»

Был только один способ это выяснить. Бракетт выбежал из укрытия и упал на колени рядом с лейтенантом. И между делом сбросил экзомаску.

Парис повернулась к нему.

– Что бы вы ни задумали, капитан, делайте это быстро, – сказала она. – Кёртис говорит, у нас есть всего несколько минут, а потом тут все разлетится на части.

Отто снова начал кричать. Бракетт увидел, что Дрейпер двинулся к Стамовичу и Петтигрю, которые подошли еще чуть ближе, точно не веря, что Отто убьет Юсеф. Рыжий, все с таким же безумным взглядом, еще сильнее сжал ей горло и завопил, чтобы они остановились.

– Еще один шаг, и она мертва! – крикнул он.

– Отто, послушай меня! – сказал Бракетт, снова поднимаясь на ноги. – Так ты убьешь не только Юсеф – ты убьешь всех нас, в том числе себя и своего брата! Кёртис говорит, что ядро взорвется уже через несколько минут. Осмотрись вокруг! Полкрыши снесло, всюду огонь и дым… Мы умрем, если не уйдем сейчас…

– Вынесите Кёртиса! – крикнул Отто, и у него покатились свежие слезы, прорезая чистые дорожки в саже на щеках.

Бракетт вставил свой пистолет в кобуру и поднял руки.

– Нам всем нужно уходить, – сказал он. – Не только твоему брату.

– Вынесите его отсюда! – закричал Отто.

Бракетт мгновение смотрел на глубокий страх в глазах Отто, а затем кивнул, поворачиваясь к Парис.

– Уберите его! – Он огляделся вокруг. – Нгуен! Хауэр! Помогите лейтенанту Парис перенести Кёртиса в вездеход!

Когда пехотинцы, повесив свое оружие, поспешили исполнить приказ, Отто успокоился. Юсеф напряглась, будто готовясь вырваться из его хватки, и Отто прижал пистолет к ее виску.

– Что вы делаете? – крикнул Отто на пехотинцев, двинувшихся к его брату. – Не трогайте его!

Лейтенант Парис тихо приказала что-то Хауэру и Нгуену. Один из них бросился к щитку управления, резко дернул его дверцу и принялся вырывать ее из петель, тогда как второй помогал Парис снять с Кёртиса куртку.

– Мы вынесем его, но сначала нужно закрепить ему ногу, – сказал Бракетт Отто, чувствуя, как пот стекает у него по шее. Температура внутри «Процессора Шесть» продолжала подниматься. – У него серьезный перелом, Отто. Он не может ходить! Или ты хочешь, чтобы твой брат здесь умер?

Отто, весь взвинченный, смотрел на него. На несколько секунд он зажмурил глаза, а потом слова вырвались из его рта:

– Ладно! Выносите его!

Парис кивнула Нгуену и Хауэру, которые спешно пытались просунуть металлическую дверцу под ноги Кёртиса. Затем они обернули его ноги курткой, привязав к металлу. Кёртис несколько раз вскрикнул, а когда Нгуен привязывал его к куртке, издал вопль и потерял сознание. Даже на фоне рева и грохота слабеющего процессора от этого вопля по спине Бракетта побежали мурашки.

– Вперед, вперед! – поторопил он.

Хауэр, Нгуен и Парис подняли Кёртиса с земли и быстро понесли к выходу. Если бы он уже не лежал без сознания, то, Бракетт был уверен, его крики были бы такими невыносимыми, как если бы его сломанные кости сточились друг о друга.

– Капитан! – гаркнул Дрейпер. – У нас нет времени…

Бракетт поднял руку, давая знак замолчать, и повернулся к Отто. Ему не нравился вид Юсеф, ее поникший взгляд.

– Наше время вышло, Отто, – сказал Бракетт. – Мы поможем Кёртису и можем помочь и тебе. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы отправить вас обоих домой, но ты должен отпустить рядового Юсеф прямо…

– Мне нужно, чтобы это подтвердил кто-то из представителей Компании! – заявил Отто надтреснутым голосом. – Мне нужна гарантия!

Отчаяние в его глазах выдавало глубокий страх, который, как понимал Бракетт, он никогда не сможет развеять. Отто вел себя как человек, попавший в кошмар, в котором не может проснуться. Но он не спал. Все происходило по-настоящему и представляло смертельную опасность.

– Отто, у нас на все про все две-три минуты! – ответил Бракетт. – Отпусти Юсеф сейчас, или мы все здесь умрем!

– Капитан Бракетт, у нас больше нет вариантов! – крикнул Стамович.

– Есть, черт возьми! – возразил Дрейпер.

Он прострелил Отто Финчу левый глаз, размазав кровь, осколки черепа и серого вещества по стене. Погибая, Отто дернул пальцами, и пистолет выстрелил. Юсеф вскрикнула и оттолкнулась, но рука трупа уже начала непроизвольное движение, и пуля ушла мимо, угодив в затянутую дымом темноту над головой.

Бракетт ринулся по дрожащему полу. Весь процессор громыхал и вибрировал.

– Черт, Дрейпер, это что за херня?

– Принятие мер, сэр! – отозвался сержант. – Вы сами сказали, что мы не можем терять времени.

Петтигрю и Стамович согласно кивнули. Бракетт, вне себя от злости, почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки, но вынужден был разжать их обратно. Дрейпер мог и подождать.

– Уходим! – крикнул он, показывая на остальных – Петтигрю, Ченовского и Стамовича. Юсеф отошла от трупа Отто, пытаясь перевести дух. – Но мы заберем тело Финча с собой! Брату придется его хоронить!

– На хрен его! – гаркнул Дрейпер. – Этот долбаный псих чуть не пристрелил Юсеф. Мы не будем ради него рисковать жизнями!

Несмотря на всевозрастающую опасность – он прямо чувствовал своими внутренними часами, как проносятся секунды, – Бракетт в изумлении наблюдал, как Дрейпер дал знак Стамовичу и двум остальным выбираться, и лишь Петтигрю слегка поколебался, прежде чем последовать за ними.

«Все, этот сукин сын мой», – подумал Бракетт.

– Капитан! – позвал кто-то.

Бракетт повернулся и увидел, что Ченовский пытается поднять труп Отто Финча. Кровь уже запеклась на горячей металлической стене, но лужа на полу вокруг трупа расширилась, и Ченовский немного поскользнулся, пытаясь поднять Отто. Бракетт ринулся к нему. Что-то шевельнулось слева, и, посмотрев туда, он увидел Юсеф, которая, наконец, восстановила дыхание.

Втроем они подняли Отто так же, как другие, когда несли Кёртиса, и устремились к выходу. Весь процессор, как показалось, накренился, и им пришлось согнуться, чтобы выбежать в открытую дверь, навстречу тьме и ревущей пылевой буре. Ветер тут же стал сносить их в сторону, и они наклонились под его воздействием. Без экзомаски Бракетту едва удалось разглядеть вездеход. Трое пехотинцев, отказавшихся выполнять приказ, продирались в его сторону, сражаясь с ветром. Вид их удаляющихся фигур лишь сильнее распалил Бракетта, и он прикрикнул на Юсеф и Ченовского.

До вездехода они добрались спустя долгие двенадцать секунд после Дрейпера и остальных. Альдо встретил их в задней части машины, где был опущен трап, и помог Ченовскому втащить внутрь труп Отто, уложив его рядом с лежащим без сознания братом.

– Почему ты стала мне помогать?! – спросил Бракетт у Юсеф, громко, чтобы перекричать бурю.

Юсеф уставилась на него:

– Вы отдали приказ.

Бракетт знал, что это не полный ответ. Юсеф была одной из подельниц Дрейпера, иначе ее бы не отправили сопровождать Финчей.

– Выдвигаемся, капитан! – крикнул Альдо и, помахав им, побежал к водительской двери.

На «Процессоре Шесть» прогремело два взрыва. Юсеф обернулась на башню, и Бракетт посмотрел туда же – там из разрушенной крыши вырвался сгусток пламени. Он слегка подтолкнул ее, и рядовой словно вышла из мимолетного транса. Они, пригнувшись, забежали по трапу и с шумом упали на сиденья в тот самый момент, когда закрылась дверь и свернулся трап.

– Пристегивайтесь! – крикнул Альдо, и вездеход рванулся вперед, загрохотав по неровной земле, а песчинки зашуршали снаружи по его корпусу.

Бракетт оглядел салон и понял, что оказался ровно напротив Дрейпера. Все взгляды в пассажирском отделении были устремлены на него: пехотинцам было интересно, как он отреагирует на неподчинение Дрейпера.

Капитан, сохраняя молчание, стиснул зубы так крепко, что у него заболела челюсть. Первой его мыслью было бросить ублюдка в карцер как только они вернутся в «Надежду Хадли» и продержать его там, пока он не сможет договориться о том, чтобы Дрейпера перевели куда-нибудь с Ахерона. Но беда заключалась в том, что он не знал, насколько его поддержит в этом руководство. Если посадить Дрейпера в карцер, а потом выпустить, это подорвет авторитет капитана даже сильнее, чем мерзавец уже подорвал его своими действиями.

– Послушай меня, сукин ты сын… – начал Бракетт, наклонившись вперед и указав на него.

В этот момент «Процессор Шесть» взорвался. От удара вездеход качнуло вправо. Хауэр и Петтигрю упали между противоположными рядами сидений. Даже приглушенный бурей, громоподобный звук взрыва заставил всех вздрогнуть, а Юсеф даже прикрыла уши. Что-то упало на крышу вездехода, и Альдо резко свернул, чтобы избежать пылающего куска металла, который свалился перед ними, будто метеорит.

Стамович громко выругался, и остальные тут же принялись насмехаться над его несдержанностью. Это длилось лишь несколько секунд, после чего все снова обратили внимание на молчаливую враждебность, что повисла в пространстве между Бракеттом и Дрейпером.

– Вы что-то говорили? – спросил Дрейпер сухим, полным пренебрежения тоном.