Текст книги "Величайший дракон"

Глава 6

С вершины Сторожевой башни капитан Холлейн Кесептон наблюдал за ликующей компанией, возвращавшейся по Крепостной улице в Драконий дом.

Он подозревал, что внезапная просьба снять тридцать золотых со счета Базила Хвостолома в Марнерийском Торговом банке связана с азартными играми в нижней части города. Сержант стражи Холлейн немало потрудился, чтобы взять под контроль азартные игры в казармах и в Башне, но на остальной город его уже не хватало.

И тут как раз прошел слух, что дракон Хвостолом покинул Драконий дом и вышел в город. Это уже само по себе было необычно, хотя никоим образом не входило в противоречие с законом. Холлейн покончил с обедом и затем отправился на вершину Башни проследить за происходящим. Он подозревал, что любое дело, в котором замешан дракон, надолго не затянется.

Теперь, когда компания прошла ворота двора, расположенного У подножия Башни, и он увидел веселую важность на лицах парней и услышал их радостные победные возгласы, Холлейн с улыбкой отвернулся. Похоже, эта проблема уже решена. По крайней мере, если ребята не слишком сильно кого-нибудь потрепали.

Он вновь окинул взглядом весь город. В десяти тысячах окон светился янтарный свет. В свете луны слабо мерцали белые стены. Обхватив в объятия Марнери, в отдалении лежали темные воды гавани. Холлейн подумал, что город никогда еще не был таким красивым. За последнее время Марнери пережил несколько тяжких лет. Войны и военные экспедиции стоили городу много жертв и денег. За краткую Гражданскую войну с Аубинасом пришлось заплатить потерей твердого чувства единства, которое так долго объединяло города-государства.

Но теперь, после падения Эхохо, установился мир. Падмаса была побеждена и ушла в оборону. В Марнери оживилась все расширяющаяся торговля с Кенором. Его купцы держали постоянно растущий флот. Мир залечивал раны и возрождал чувства к белому городу, стоящему на берегу Лонгсаунда.

Холлейн улыбнулся, вспомнив, что сообщила ему жена: ксодские огнепоклонники подали прошение о разрешении строительства небольшого храма священного огня. Лагдален сказала, что это будет двадцать четвертый храм заморскому божеству в Марнери.

Город быстро становится обществом, в котором присутствуют все мировые религии. Лагдален нашла эту мысль несколько шокирующей. Ее город менялся, и в этом она ощущала какую-то угрозу.

Сам Холлейн рассматривал ситуацию скорее как любопытную, чем пугающую.

Вытянувшись вдоль северной стены города, ближе к Башне, сверкали зеленые огни, любимые в Квартале Эльфов. Великое искусство эльфов в металлургических ремеслах превращалось в большую коммерцию. Производство эльфийских клинков, топоров, прочего оружия и инструментов, равно как и металлических орнаментов, позволяло другим производствам увеличить число квалифицированных и полуквалифицированных рабочих.

В последние дни в городе царила суматоха, которая в основном была связана с решением столетней давности, в котором говорилось о необходимости поощрить лесных эльфов горы Красного Дуба заключить союз с Аргонатом. Больше ни один город не связывал себя так тесно с народцем эльфов.

Холлейн взглянул на юг и вздохнул. Несмотря на все эти хорошие новости, количество проблем не уменьшалось. Аргонат постоянно усиливал свое влияние благодаря силе Кадейна, одного из крупнейших южных городов. С населением, в четыре раза превосходящим население Марнери, Кадейн далеко разросся за границы своих старых стен. Марнери все еще стоял за каменными стенами, которые защитили его в черные годы Опустошения и войны с Мач Ингбоком, повелителем демонов.

Но теперь Марнери задыхался в этих границах. Близлежащие городки и деревни срослись в один большой пригородный круг, шел тот же процесс, который Кадейн пережил столетием раньше. Все граждане, живущие в стенах города, были равны, хотя, конечно, прекрасные дома на Фолуранском холме производили совсем не такое впечатление, как те, которые стояли в Западной гавани. Тем не менее, они все равно чувствовали защиту окружающих их стен и единый боевой дух Марнери. Сохранить живым такое чувство в городе, разросшемся, как Кадейн, будет непросто.

И Холлейн знал, что именно этот дух и стал главной причиной, из-за которой и проявилось настоящее лидерство Марнери в Аргонатском союзе. Марнери никогда не сможет поспорить с Кадейном количеством населения, сколько ни разрастайся.

Холлейна передернуло, он плотнее запахнулся от холодного ночного воздуха, повернулся и начал спускаться по лестнице во внутреннее помещение Башни. Город менялся, а с ним менялось и все остальное, и он почти ничего не может с этим поделать. Он продолжал спускаться, пока не достиг этажа, где располагались покои Тарчосов. Кивнув Хабу, служанке, он вошел и проследовал по залу в покои жены.

Он нашел ее сидящей на кровати и шьющей при свете свечей.

Его рубашки принесли из прачечной с частично разошедшимися швами, а он должен был одну из них завтра надеть. Прибыли сановники из Чардхи, королевства Хентилдена, и в честь них был назначен парад.

– Все в порядке? – спросила она.

– Когда они возвращались в Драконий дом, они орали во всю глотку.

Холлейн снял свой мундир и сел, чтобы снять сапоги.

– И все равно, Холлейн, я волнуюсь.

– За Релкина?

– Да. Интриги против него все множатся. Командир Хейс из первого полка Первого Легиона выдвинул обвинения и отказался их снять.

– М-м-м…

Он знал, что в Легионах еще попадаются люди, симпатизирующие Аубинасу, но его удивляло, что они открыто выступили – так скоро после поражения бунтовщиков.

– Это те, кто симпатизирует аубинасским бунтовщикам, и они нашли союзников в лице антидраконовской коалиции среди высшего командования. Сама знаешь, кого я имею в виду. Генерал Свинг, адмирал Ледимор.., в основном кавалеристы и моряки.

– О да, они хорошо известны своими взглядами. А есть еще и такие, которые считают, что некоторые дракониры получили больше, чем заслуживают, и им воздаются слишком большие почести.

– Такая ревность унижает, – Лагдален тяжело вздохнула, подумав о ничтожности и бессмысленности усилий аубинасских бунтовщиков и их последователей. – Релкин пролил много крови за Аргонат, но в этой истории с золотом у него есть слабые места.

– Он никогда не пытался скрыть его. Он зарегистрировал его, как только прибыл в город.

– И все равно это можно считать грабежом. Мы не получили известий из Мирчаза.

– Но получили из Ог Богена.

– Это правда, пылкие похвалы от самого великого короля Хулапута. Он без всяких околичностей ручается за Базила и Релкина.

– Во всяком случае, это легализует большую часть золота.

– Но проблема-то в золоте из Мирчаза.

Холлейн взял кувшин с элем, который внесла Хабу.

Лагдален кончила чинить его рубашку и начала прибирать иголки и нитки. Холлейн видел, что ее беспокоило что-то еще. Когда она взглянула на него, в ее глазах стоял вопрос.

– И все же я считаю, что это уже не имеет никакого значения, – сказала она. – Ведьмы все равно заберут его, и это не зависит от того, каким будет приговор суда. Ему уже никогда не увидеть нормальной жизни.

Холлейн нахмурился.

– Ты в этом уверена?

– А ты что, ожидаешь чего-то иного? Они должны выяснить, что ему известно. Каким образом он может делать то, что делает.

– Релкин будет жить в Андикванте?

– Полагаю, да. Под постоянным надзором и контролем.

– Он возненавидит это.

– Но на самом деле выбора у него нет.

А в конце аллей, за Рыбным холмом, в самой старой части города, крысы почувствовали начало болезни. Они стали безразличными ко всему. Их глаза потускнели. На телах появились язвы, вскоре они умерли. По мере того, как они остывали, их покидали блохи и устремлялись в поисках других еще теплых тел.

Глава 7

Сразу после рассвета под низким небом и по темной воде бриг «Лилия» вошел в Марнерийскую гавань. За волнорезами вода была поспокойней, но ветер

– все таким же острым и надоедливым. Остальные корабли стояли на якоре на внешнем рейде. Но матросы «Лилии» были не новичками. Они моментально взяли рифы на парусах, прикрылись огромным корпусом белого корабля «Овес», а там уж проскользнули и во внутреннюю гавань, чтобы пришвартоваться у пристани Водяных Ворот.

Релкин сошел на берег, в знакомую суматоху Марнери.

Пивнушки на Рыбной улице работали на всю катушку, а цветочницы на углу Крепостной на все голоса хвалили свой товар. Он закинул за плечо свой походный мешок и принялся выбираться из толпы, переполненный радостью, что вернулся в город, который для него ближе всего подходил под название «дом». Он поднялся по Крепостной улице, мимо рынка, забитого покупателями, через Фолуранский холм с его прекрасными зданиями и далее, к парадной площади над Водяными воротами.

Охрана его узнала и приветствовала подчеркнуто четким салютом. У него могли быть свои трудности с законом, но, несмотря на это, драконир Релкин из Сто девятого марнерийского оставался в Легионах одной из самых уважаемых личностей.

Релкин отвечал на салюты по всей форме, стараясь изо всех сил, но при этом с его лица все равно не сходила улыбка. Не часто дракониру воздают такие почести.

В Драконьем доме вокруг него вскоре собралась толпа ребят, но ему хотелось увидеть только одну большую морду… И тут из стойла со счастливым ревом вырвался Базил и чуть не лишил парня жизни, прижав к своей огромной груди.

Вновь обретя дыхание, Релкин попросил, чтобы его поставили обратно на пол.

– Очень хорошо, что мальчик вернулся.

– Здесь хорошо.

Не обращая внимания ни на какие протесты, Базил вновь его обнял и унес в стойло.

– Я скучал по дурацкому мальчишке. Много времени прошло.

– Это только так кажется, что много, старик. Я горел желанием вернуться сюда с того самого момента, как уехал.

Опытный глаз Релкина сразу заметил некоторые изменения, которые заставили его нахмуриться. Шкура Базила выглядела так, как будто ее какое-то время не чистили. Когти были подстрижены, но не очень-то тщательно, вверху, на правом бедре, была царапина, которую вообще даже и не пытались обработать!

– Как это произошло? – тут же спросил он, указывая на рану.

– Все так же, старик! – голос Базила был переполнен радостью. – На тренировке. Все уже зажило.

Несколькими мгновениями позже появился Курф.

– Добро пожаловать домой, Релкин!

– Курф!

Они пожали друг другу руки. Опытным глазом Релкин заметил грязь в стойле. Джобогин висел не на том крюку. Подстилка на койке была плохо заправлена. Релкин также заметил, что джобогин требует основательного ремонта. От вида некоторых повреждений он содрогнулся.

– Итак, как вы тут без меня жили? Какие-нибудь значительные катастрофы, войны, сражения, о которых я еще не знаю?

Курф и Базил обменялись взглядами.

– Нет, у нас все действительно спокойно.

– А как относился к вам Кузо?

– О, временами он бывал суров. Сам знаешь, у меня не все и не всегда вовремя и хорошо получается.

– Ага.

– Однако в последнее время все было не так уж и плохо.

Релкин взглянул на виверна и заметил в его глазах проблеск веселья. Курф явно приукрасил правду. Ну, что ж, Релкин ожидал, что дела могли обстоять и намного хуже. Но вот состояние джобогина по-настоящему расстроило его. По крайней мере, хорошо хоть, что дракон не получил серьезных ран и не подхватил никакой инфекции.

– Ладно, я вернулся. Прошло много времени, слишком много, но я так рад, что вернулся сюда. Клянусь Богами, это и впрямь здорово.

Курф слегка нахмурился. Пусть он и не слишком хороший драконир, но он все же достойный почитатель Великой Матери, как, впрочем, и большинство других молодых людей, а релкинские взывания к Старым Богам коробили добропорядочных верующих.

Релкин этого не заметил, да он и не больно волновался на этот счет. Он давно уже понял, что Боги, все Боги, были капризными, по крайней мере, когда дело касалось именно его.

Базил хранил молчание. Он не собирался хвалить работу Курфа, но не собирался и жаловаться, хотя оснований для этого было предостаточно.

Курф с заметной нервозностью потер руки.

– Ну, я тут пока упакую свои вещички и переберусь в какое-нибудь запасное стойло.

– Извини, Курф, тут уж ничего не поделаешь.

Релкин поставил на полку свой мешок.

– Я собираюсь предложить взять немного пивка, – сказал Курф, уже выходя из стойла.

От этого предложения глаза дракона тут же загорелись.

– Было бы хорошо опять попеть со всеми вами вместе.

– Да, и я того же мнения, – пробормотал Релкин, в то время как в уме уже перебирал, что ему надо будет сделать в ближайшее время, чтобы привести все в норму. Позаботиться о ране на бедре, затем вычистить Базилу шкуру и уж только после этого разобраться с джобогином. Но он понимал, что будут говорить в эскадроне, если он вдруг отклонит приглашение выпить; особенно сегодня.

В срочном порядке была организована вылазка в Легионере кий погребок. Альсебра, Гриф и Честер большинством были выбраны для того, чтобы доставить бочонки в Драконий дом, так как, пустив шапку по кругу, они набрали на три бочонка Настоящего пива Легионеров.

Три бочонка – только-только, чтобы хватило, ибо десять томимых жаждой вивернов могли в короткий срок разделаться с поразительным количеством пива.

Виверны в этот вечер были в хорошем настроении и, поужинав обычной огромной порцией лапши с акхом, принялись распевать весь репертуар своих старых песен, где дракониры выводили высокие ноты, в то время как драконы громыхали низкими грудными голосами.

Отовсюду собрались визитеры. Дракониры, драконы и даже сам дракон-чемпион, великий Вастрокс, приходили спеть и побуянить со Сто девятым. Вастрокса и Пурпурно-Зеленого принялись обмерять, чтобы выяснить, кто из них больше; после обмера оказалось, что Пурпурно-Зеленый выиграл с небольшим перевесом.

Дракониры Сто девятого разразились победными воплями. Затем был поднят тост за возвращение Релкина, и все разом осушили кружки.

Зашел сам генерал Хант, равно как и два командира Первого полка Первого Легиона, Приккел и Лиме. Капитан Кесептон нанес визит, сопровождаемый своей женой Лагдален и их дочерью Ламиной.

Ламина была несколько настороже с гигантскими вивернами.

Она один или два раза испытала столбняк под взглядом дракона и была необычно кротка и покорна в течении всего визита. Лагдален обратила на это внимание Холлейна, который в ответ только улыбнулся.

– Мы все в тот или иной момент обнаруживаем пределы нашей самодержавной власти.

Они оба рассмеялись.

Во время пения и чествований Релкин старался сохранять бодрый вид. Ему хотелось отвлечься от скуки последних двух месяцев, когда ему пришлось безвылазно сидеть в комнате в Андикванте и отвечать на вопросы.

Кузо заскочил довольно рано и поздравил драконира с возвращением, затем, прежде чем удалиться, присоединился к хору на пару песен. Кузо хорошо знал порядки. Командиру драконов следовало заглянуть на такое мероприятие, но нельзя было оставаться слишком долго, так как его присутствие почти наверняка испортило бы вечеринку.

Позже, когда они уже несколько устали петь, Релкину начали задавать вопросы о путешествии. Он приложил все силы, чтобы ответить на них. Свейн вместе с Ракамой и Джаком сидел рядом с ним. Релкин осушил кружку и откинулся на спинку.

– Итак, куошит, каковы же там, в Кунфшоне, эти самые ведьмы? Уйма миленьких послушниц? Готов поспорить, они все так сразу и приударили за дракониром.

Релкин рассмеялся вместе с друзьями. Все знали, что он был обручен с Эйлсой, дочерью Ранара.

– Жаль тебя разочаровывать, Свейн. -Не многих молоденьких женщин мне довелось там увидеть. В основном общался со старыми ведьмами, которые все время задавали вопросы. Мало чего интересного происходило и по вечерам, после рабочего дня. Они там, в Андикванте, работают днем и ночью, посменно. Это очень серьезное место.

– А каков он, Андиквант? – спросил Энди. – Это правда, что император разъезжает в золотой коляске?

– Нет. Там все по-деловому. Там сжигают так много свечей, что каждый день вынуждены привозить их целый фургон. Свит ков там больше, чем ты можешь себе представить. Целые фургоны, полные свитков, постоянно ездят туда и обратно Здания там по-настоящему огромные, представляешь, на Фолуранском холме ничего подобного и не встретишь. И все дома заняты теми или иными учреждениями. Я ночевал в одной части здания, питался в столовой вместе с еще тремя сотнями людей, а отвечал на вопросы в третьей части. Мне пришлось поучиться и походить в библиотеку. Я прочитал всю историю Аргоната. Знаете, сколько интересного произошло за время его существования!

У Релкина до сих пор в голосе проскакивали нотки изумления, которое он испытал, когда впервые понял, насколько велика и сложна история мира Рителта. Релкин почувствовал свою исключительность среди дракониров, и это доставляло ему удовольствие.

– А где все эти люди, которые там работают, живут? – удивился Энди.

– По всему краю города стоят здания для жилья. А многие приходят в город на работу вообще из-за городских стен.

– А у императора большой дворец?

– Нет. Он даже не ночует в своем дворце. Неподалеку у него есть дом, где он и живет. Очень милое местечко. С прекрасным видом на море.

– Ты там был?

– Ну, вообще-то, да.

– Ты был у самого императора? – спросил Свейн.

– Он три раза приглашал меня на обеды по разным поводам, – ответил Релкин как можно более безразлично.

– Три раза! Куошит теперь скоро вообще войдет в императорскую семью, – громко сказал Свейн.

– Может, да, а может, и нет, – заметил Релкин. – Они все действительно по-настоящему много работают. Я склоняюсь к мысли, что уж лучше оставаться дракониром.

– Хочешь посмотреть мир, да? – засмеялся Ракама.

Все рассмеялись. Они знали, насколько это справедливо. Сто Девятый сражался на обоих континентах и на большинстве островов между ними!

– Три раза обедал с императором! И что же ты там ел?

– Первый раз – крабов в масле. Было еще белое вино и свежие булочки.

– Ты ел из золотой тарелки?

– Нет, просто из белого фарфора.

– А о чем вы разговаривали? – спросил Энди, который всегда отличался любопытством.

– Ты можешь спросить, о чем мы не разговаривали. Император – великий человек. Ты это чувствуешь сразу, как только оказываешься с ним в одной комнате. Он видит очень далеко и он получает известия со всего мира. Он показывал мне глобус, на котором нарисована карта всего мира, карта, которая как бы обволакивает весь мир.

Они все даже испугались такой мысли.

– Падмасцы сражаются с Чардхой на западе, а еще возможна опять война с Кассимом. После того, как мы взяли Эхохо, наше влияние на них увеличилось очень сильно. Император надеется заставить Падмасу заключить мир и покончить с войной до конца своих дней.

Все с удивлением задумчиво уставились на него. Релкин побывал среди высшего командования. Видел выложенную, как на ладони, всю глобальную стратегию. Три раза обедал с императором.

– Так, значит, ты доволен, что снова вернулся к нам? – заметил Ракама.

– Именно так.

– Что ж, добро пожаловать обратно!

– Да, с возвращением! – раздался тут же хор голосов.

Позже, в стойле, когда он трудился над потрепанным джобогином, они с драконом более детально поговорили о месяцах его отсутствия. Естественно, Релкин заговорил о Курфе и поинтересовался, что же произошло на самом деле.

Базил немного подумал.

– Мальчик Курф в некоторых вещах непредсказуем. Никогда не знаешь, с какой стороны он откроет дверь.

– Однако ты выжил – Курф – тоже. Хотя раза два мы с ним и ходили по краю.

Релкин не сомневался. Он уже слышал, как джобогин развалился и из-за этого доспехи Базила рухнули на землю в самый разгар упражнений.

– Курф не драконир. Он считает, что скоро уйдет от нас.

Значит, даже сам Курф понимает, что ему не дано быть дракониром. Это просто замечательно. Ни один дракон не должен иметь плохой уход.

Релкин посмотрел на джобогин и присвистнул от ужаса.

– Знаешь, здесь каждая завязка болтается и требует того, чтобы ее подшили.

Релкин несколько минут был занят работой. Наконец, Базил снова заговорил.

– А как все это время поживал мальчик?

– Тоже выжил, вот и все, что могу сказать по этому поводу.

– Они задавали вопросы?

– Без конца.

– Теперь все позади?

– Надеюсь, что так.

Базил воспринял это вполне спокойно. Он не очень-то задумывался о том, что может произойти с ним, если Релкина отправят в Андиквант навсегда. И только сейчас он начал понимать, насколько его жизнь зависит от планов Релкина на то время, когда они уйдут из Легионов.

– Во всяком случае, я до ужаса рад, что вернулся сюда, и мне действительно очень жаль, что ты не получал все эти месяцы должного ухода.

Глаза дракона слегка замерцали.

– Этот дракон благодарит мальчика за заботу. Этот дракон очень рад, что мальчик вернулся.

Большой, плохо подстриженный коготь на несколько мгновений утонул в пожатии человеческих рук.

Прежде чем уснуть, Релкин долго лежал, прислушиваясь к знакомым звукам Драконьего дома. Напротив него, в своем стойле, возился и фыркал Пурпурно-Зеленый. Базил храпел глубоко и тихо, как и положено довольному и хорошо поевшему виверну.

Он вернулся. И он молился, чтобы так теперь здесь и остаться Конечно, у него было дело, которое заставит его покинуть Марнери. Ему как-то надо попасть в Видарф. Покинет он Легион или нет, но он должен увидеть Эйлсу. Все эти месяцы, проведенные в разлуке, он беспокоился о ней, снова и снова перечитывал ее письма, снедаемый жгучим желанием увидеть ее. За последние месяцы ей стало лучше, но даже еще две недели назад у нее не было уверенности, что она в состоянии вынести путешествие.

Релкин про себя воздал благодарность Богам, а потом еще одну благодарность Великой Матери, на всякий случай. Он молился о том, чтобы Эйлса эту ночь проспала хорошо и ее не беспокоили бы сны, полные страха.

А потом он и сам спокойно уснул.

На следующий день он нанес краткий визит командиру эскадрона Кузо, который встретил его тепло и ласково, явно довольный, что знаменитый драконир вернулся обратно. Он доверительно сообщил, что, по его мнению, Релкин в ближайшее время получит повышение. Будет сформирован новый драконий эскадрон и для него потребуется новый командир. Кузо был уверен, что Релкин получит это место, как только обвинение в грабеже будет снято, а сам Кузо в этом ничуть не сомневался. Релкин постарался не очень обнадеживаться этой новостью, но это далось ему с большим трудом. Они еще немного поговорили о Курфе, которому предстояла переквалификация.

– Курф говорит, что переведется в пехоту, – сообщил Кузо, но в его голосе слышны были пессимистичные нотки. – Не думаю, что от этого что-то изменится. Я считаю, что ему просто надо стать музыкантом.

– Абсолютно верно.

– Мы опять возвращаемся к десяти драконам.

– Я должен соответствующим образом встретить вновь прибывших.

– В последнее время Пурпурно-Зеленый страдает. Ему нужны приключения.

– А я-то считал, что ему не помешает хорошая передышка. За эти несколько лет мы с лихвой получили свою долю приключений.

– Учитывая историю нашего полка, я с вами, драконир, вполне согласен, но признаки беспокойства у нас здесь уже заметны.

– Мы направимся в Чащу?

– Сказать по правде, так я и сам не знаю, куда мы направимся после Марнери. Думаю, и наши верховные шишки не знают, что с нами теперь делать. Нас расположили в Марнери как полупостоянные силы, и были долгие споры о том, чтобы расформировать соединение.

Релкин задумался, не было ли это следствием различных случаев полного неповиновения, граничащего с мятежом, о которых наверняка регулярно докладывали высшим чинам. Драконий эскадрон не должен вот так просто сниматься с места и бродить по своему усмотрению.

– Я очень рад, что они оставили эту затею. Сохранение Сто девятого марнерийского что-нибудь да значит для всего Аргоната.

– Приятно знать, что это хоть кому-то не безразлично. Да, это правда, мы прошли через многое.

– Они также пытались заставить Пурпурно-Зеленого уйти из Легиона. Придумали что-то насчет его веса и склонности к капризам.

Релкин, удивленный этим, даже сел. Кто-то среди верховного командования действительно взялся за их соединение.

– Но это уже прошло. Генерал Трегор, как мне сообщили, от имени Его Величества поднимал этот вопрос даже на Совете Командиров. И закрыл его.

– И они отстали?

– Пока да, но у нас есть враги. То, что случилось в Аубинасе, прошло не совсем так, как хотелось бы.

– Трудно в это поверить. Они что, предатели?

– Не знаю. Я даже не знаю толком, кто они, если не считать Хейсса из Первого легиона.

– Он один из тех, кто возбудил против меня это уголовное дело.

– Правильно. Кстати, ты мне напомнил… Ты записывался сегодня на увольнение, чтобы встретиться со своим адвокатом. Отлучка разрешена.

Вскоре после этого Релкин шагал вдоль по Водяной улице под голубым небом, по которому на север проплывали случайные облачка. Лагдален стала своего рода независимым адвокатом Короны. Ее власть исходила от королевы, которая, с подачи Лессис из Вальмеса, предоставила ей карт-бланш. Контора Лагдален разрослась и заполнила целое здание в нижней части Водяной башни, и состояла из дюжины молодых адвокатов и нескольких молодых девушек из благородных семейств, которые добровольно вызвались переписывать документы и вести дела. Контора выглядела, как муравейник.

Когда Релкин вошел, его приняли очень тепло. Секретарь в приемной вышел из-за стола, чтобы пожать ему руку, а Лагдален поприветствовала его легкими объятиями. Попав к ней в кабинет, он сел напротив хозяйки за стол, заваленный бумагами. Какое-то время она рылась в ящичке для свитков.

– А, вот. У меня для тебя новости.

Она вытащила свиток.

Он увидел печать, узнал витиеватую «В» – Ваттель, и сердце у него подпрыгнуло. Его пальцы нервно сломали печать, он прочитал свиток, и его душа воспарила. Эйлса едет в Марнери. Она приедет через два дня. Он тут же сообщил об этом Лагдален.

– О, это очень хорошая новость. Надо быть благодарным за то, что она выздоровела. Видарф – очень хорошее место, Релкин.

Ты и сам должен как-нибудь съездить туда. Там присутствует магия, легкая и оздоровительная.

Релкин вспомнил, что Лагдален провела там некоторое время, восстанавливая свои силы после великого вторжения.

– Надеюсь побывать. Эйлсе это пошло на пользу, – взглянул он снова на послание.

– Коль уж она прибудет в этот город, то, как и раньше, остановится на Фолуранском холме Ее тетка Кири опять будет сопровождающей дамой. Кири тоже была в Видарфе. – Релкин отвернулся и пробормотал:

– И я надеюсь, что это помогло ее старой скаредной душонке.

– Ну-ну, Релкин. Эта женщина вовсе не такое уж кислое яблоко, как ты себе вбил в голову. У нее есть чувство юмора. Я думаю, ты ей неким образом даже нравишься.

Может ли хотя бы частично пропасть злоба тетки Кири по отношению к вполне определенному дракониру? Было бы неплохо.

Вся проблема Ваттель Бека состояла в том, что Релкин сирота, а Эйлса – наследница главы клана Ваттель. Пока она не вышла за него замуж, конечно. После этого титул перейдет к кому-нибудь другому.

Релкин выдавил из себя улыбку. Эйлса сказала, что хочет только одного, жить вместе с ним и вместе с ним растить семью. Она не беспокоилась о главенстве в клане.

– Мы опять соберемся вместе. Вы оба должны прийти к нам на обед. Просто вы, мы с Холлейном и больше никаких посторонних ушей.

Они оба рассмеялись, вспомнив, как Релкина приглашали на званые обеды к Тарчосам раньше и как гости заваливали его вопросами. Знатным людям не часто выпадает возможность послушать рассказы драконира, особенно такого драконира, который участвовал в самой чудовищной битве с волшебниками.

– Сочту за честь, Лагдален из Тарчо.

– Мы также, Релкин, кавалер Звезды Легиона.

Они опять рассмеялись. Она была наследницей Тарчо, а он – всего лишь дракониром, хотя и заслужившим самую высокую награду Легиона.

– Серьезно. Холлейн будет очень доволен. Он действительно не смог увидеть тебя перед твоим отъездом в Андиквант.

Их прервал стук в дверь. Появилась молодая помощница, которая принесла Лагдален свитки для прочтения.

Лагдален со стоном взяла эту груду и положила их на стол.

После того, как девушка сделала реверанс и удалилась, Лагдален взяла со стола несколько пергаментов.

– Релкин, я думаю, мы с тобой еще должны просмотреть вот этот случай.

Он тихо застонал.

– Это все еще продолжается, – спокойно сказала она. – Есть группа старших офицеров, которая защищает интересы Аубинаса, они и давят на ход твоего дела. Их можно было бы даже арестовать – если бы не амнистия, объявленная императором.

Боюсь, что здесь, в городе, они тоже имеют поддержку.

– Но ведь с бунтовщиками покончено, не так ли?

– Однако остатки бунта еще продолжают тлеть. Многие состоятельные люди лишились своего имущества и пополнили партию обиженных. Есть бандитские шайки в Бискит-Барли. Наш старый друг Портеус Глэйвс скитается по Неллинскому лесу. Генерал Нет и его рейдеры бродят по холмам Злодейств. Так что угли все еще тлеют, хотя большинство людей и отвернулись уже от бунтовщиков.

– А что насчет Вексенна?

– Отбывает пожизненное заключение на островах Гуано.

– Ну что ж, по крайней мере, хоть одна приятная весть.

– Да, но обвинение против тебя – это очень серьезная проблема. Мы до сих пор не получили никакого ответа на наш запрос в Мирчаз.

– Но мы получили письмо от короля.

– Да, Хулапут ответил очень любезно. Это письмо оправдывает тебя по большинству пунктов, и это золото можно оставить в покое. А вот золото из Мирчаза – другое дело, – А таби, которые я нашел в стене в доме Мот Пулка. Знаешь, я думаю, что мы с Базилом в конце концов его заслужили – после того, что мы прошли.

– Возможно, но все равно формально это считается грабежом.

– Тогда были странные дни. Город горел. Рабы убивали повелителей эльфов: просто брали и бросали их в костры. Я думал, что золото надо забрать. В то время я не очень-то задумывался о формальной стороне дела.

Когда она встретила его впервые, Релкин был еще розовощеким мальчиком, слишком мудрым для своих лет и слишком хитрым, чтобы быть благонравным. Осталось ли что-нибудь от этого мальчика, которого она помнила? От молодого сорванца, который чуть было не заработал розги за то, что украл орхидеи в висячем саду?

Она про себя улыбнулась. Уже тогда она старалась быть с ним настороже.

– Я еще раз попросила отсрочку по этому делу, но верховный суд отклонил мою просьбу. Думаю, тут не обошлось без какого-то закулисного давления со стороны Аубинаса, заставляющего нас начать суд до получения ответа из Мирчаза.

– И что нам надо сделать?

– Мы сделаем все, что можем. Судья позволит нам предоставить письмо от короля Хулапута. Ты и дракон под присягой опишете, что произошло в Мирчазе. Мы можем показать, что вы зарегистрировали золото и уплатили необходимую пошлину. Все это может спасти тебя.