Текст книги "Полиграфисты"

Глава 12 Испанские колодки

И грянул Новый год, и Янис Родригес сидел в кругу друзей за праздничным столом и пил водку из гранёного стакана, а шампанское, как и положено порядочному человеку из хрустального фужера. А слева сидел Фома, а справа терзал гитару Антип, а Пётр разливал, а Павлик безмятежно спал под столом. На столе всё было как всегда: салат оливье, мандарины, селёдка под шубой, солёные огурчики, квашеная капустка, маслята, опята, блины с красной икрой. В телевизоре родная и близкая «Ирония судьбы…». И никаких дурацких паэлий и гаспаччо. И никаких «Ироний судьбы-2» и «Женщин на грани нервного срыва». Дача Фомы как подводная лодка плыла в неизвестном направлении по сугробам и перелескам и жила своей, обособленной от внешнего мира жизнью. А потом все сидели на полу и комментировали фильм, причём постановка могла быть любой, это не имело никакого значения. И опять наступало время песен, и Фома хватался за гитару, и десять пьяных рыл трогательно выводили:

 
Я грешил простотой, уповая прожить, как бродяга
В вечном поиске мест, где никто не успел наследить,
 
 
Где свобода в крови затуманит мозги, как овраги,
Где горячее солнце будет вечно светить впереди.
И не веря в Богов, мы молились всегда на Удачу,
Пронеси и спаси и даруй утешенье от бед.
Мы лентяи в душе, мы за пазухой камень не прячем.
Хоть пора поумнеть после стольких расхристанных лет.
Но ушёл пароход и навеки приподняты сходни.
Не с кем слова сказать, не с кем песни попеть до утра.
Как же мы далеки друг от друга сегодня,
А как было душевно собираться с друзьями вчера…
 

На самой высокой ноте Янис проснулся. Десять минут он яростно материл всю Испанию вместе с её Балеарскими и Канарскими островами. Потом тихо встал, умылся, надел голубую рубашку с коротким рукавом и пошел в офис решать проблемы своих клиентов.

Глава 13 Всех на чистую воду!

Сменщик по фамилии Сапрыкин, онемев от ужаса, присел на краешек стула, и понеслась душа в рай. Кучин обмотал несчастного испытуемого проводами и новогодней гирляндой, несколько витков пришлось на шею. Потом с вкусным чмоканьем присобачил присоски на лоб и включил ноутбук, немного подумал и направил свет настольной лампы несчастному Сапрыке в глаза.

– Фамилия, имя, отчество? – грозно и почти по слогам протрубил Куча.

– Сапрыкин Игорь Леонидович.

– Год рождения?

– 1963.

– Семейное положение?

– Женат.

Сапрыкин не отвечал, а повизгивал. Его нос и лоб покрылись крупными каплями пота и переливались в свете яркой лампы всеми цветами радуги.

– Сколько у тебя официальных любовниц?

– Нисколько, – заныл Сапрыка.

– Врёшь! – взвился Куча, – полиграф не обманешь.

– Это всего один раз было, по-пьяни, – загнусил уличённый охранник.

– Не один, – пристально глядя в экран, не согласился Телков, – больше.

– Ну, два.

– И не два.

Куча заглянул в ноутбук и ужаснулся. Раздолбай Телок уже вовсю дулся в покер. Удивлённо взлетевшие брови бывшего коллеги произвели на охранника убойное впечатление. Сапрыкин бухнулся на колени и пополз на них к Кучину.

– Не губите, ребята. У меня трое детей и жена-инвалид.

– Жена у него инвалид… Признавайся, сволочь, с кем трахался?

– Я боюсь называть имена.

– Самый страшный здесь я, – предупредил Куча, – Больше всех нужно бояться меня.

Сапрыкин, давясь слюной, стал сдавать свой послужной список. В нём помимо уборщиц и продавщиц, значилась жена хозяина холдинга.

– И когда же ты её уделал? – поразился Кучин.

– На прошлом корпоративе, – затрепетал подлец Сапрыкин, – это всё она… затащила под лестницу и давай пуговицы расстёгивать…

– Подробности ты её мужу расскажешь, – перебил Куча, – сколько у тебя внебрачных детей?

– Ни одного. Все зачаты в законном браке.

– Ой, ли? – засомневался Телок, удачно прикупив бубнового туза.

Сапрыка опять пополз на коленках по направлению к ноутбуку, позвякивая разноцветными лампочками и путая длинные провода.

– Я достоин смертной казни, – ныл он, размазывая слёзы по лицу.

– Однозначно, – не стал возражать Кучин, – поконкретней, сколько у тебя внебрачных детей?

– Пятеро, – зарыдал злостный неплательщик алиментов Сапрыкин.

– Ну, ты даёшь, – поразился Куча детородности коллеги. Уже потом, став матёрыми волками полиграфии, одноклассники убедились, что любая залетевшая барышня, как минимум десять ухажёров назначает отцом своего ребёнка, а пока они молча ужасались глубине человеческой низости. Сапрыкин тихо всхлипывал, раскаиваясь в содеянном, Телков восхищённо ухал, взяв очередную удачную взятку, а Кучин затормозил, не зная о чём ещё спрашивать. Тогда он решил колоть коллегу в грехах, в коих погряз сам:

– Ездишь в электричках без билета?

– Езжу.

– Скручиваешь электрический счётчик?

– Скручиваю.

– Хату сдаёшь, а налогов, конечно, не платишь?

– Не плачу, – заныл растерзанный Сапрыка.

– Правительство ругаешь?

– Ругаю.

– Правительство ругаешь? – очнулся заигравшийся Телок, – И чем же тебя, куркуль, наше правительство не устраивает?

Проговорившийся охранник вскочил с колен так, словно ему в ягодицу воткнули штык-нож. Провода не выдержали такого порыва и слетели с присосок. Сапрыка с ужасом уставился на упавшие проводки.

– Через вай-фай тебя колоть будем, – не растерялся Телков.

– И через блютуз, – поддержал зловеще Кучин, – на государственных преступниках мы не экономим. По высшему разряду тебя прокрутим. У нас с диссидентами разговор короткий…

Он не договорил. Позеленевший Сапрыкин тюкнулся в спасительный обморок. Дальше допрос продолжался в положении лёжа. Окончательно раскисший охранник сдал всех. Оказывается, в холдинге действовала хорошо законспирированная сеть по краже и дальнейшей перепродаже оргтехники. Ниточка вела на самый верх, но кто за неё дёргает Сапрыка, в силу своей ничтожности, не знал. Тем не менее, он назвал несколько известных в фирме имён умирающим голосом и был вынесен сотрудниками холдинга под охи и ахи сбежавшейся бухгалтерии и менеджеров младшего звена. Вторым пригласили продавца Ерохина, нагловатого субъекта с бегающими глазками и кокетливым чубчиком. Тот вальяжно опустился на стул и заявил, что будет отвечать только в присутствии адвоката.

– Серьёзно? – посуровел Кучин, прекрасно знающий этого прощелыгу, – тогда нужно и нарколога приглашать.

– При чём здесь нарколог? – взвился Ероха.

– При том! – припечатал обладающий тонким обонянием Куча, – От тебя выхлоп, как от «камаза».

Ерохин пошёл на попятную и позволил взнуздать себя проводами и ёлочной гирляндой. Присоски обидно чпокнули о его молодецкий лоб и допрос начался.

– Сколько бутылок пива выпиваешь в день? – голосом прокурора осведомился Кучин.

– Одну, – предсказуемо отбоярился Ерохин, – и только по выходным.

– Сегодня вторник, – напомнил Кучин и заглянул в ноутбук.

Охламон Телок смотрел фильм, только вчера скачанный из Интернета, который сам Куча ещё не видел.

– Вот гад, – завёлся Андрюха на своего напарника.

Ерохин воспринял сказанное на свой счёт:

– Чего сразу гад. Ну, выпил вчера бутылку «Балтики» в свободное время. Имею право…

– Твои права зачитает тебе оперуполномоченный, – оборвал Кучин, – от тебя ещё и травой пахнет. Где ты план покупаешь, торчок поганый?

– Я не покупаю, – отрёкся насмерть испуганный Ероха.

– Продаёшь, значит? – насел Телков, отвлекшийся от фильма, – И почём толкаешь? Отвечать! Смотреть в глаза!

Ероха утёр пот с лица такой же мокрой ладонью и окончательно присмирел.

– У тебя есть два выхода, – раздельно прогавкал Кучин, – Или всех сдать и пойти работать – или запираться и отдохнуть несколько лет в колонии строгого режима.

Ерохин, не колеблясь, выбрал первый выход, назвал ключевые имена и вылетел из кабинета, как пьяный мужик из женской бани. Из коридора раздался вздох животного ужаса, и в дверь втиснулась массивная фигура старшего менеджера Лисовского. Глаза полиграфистов после бледных и потных рож испытуемых могли приятно отдохнуть на его сытом, загорелом лице.

– Что тут у вас за цирковое представление? – грозно начал он.

– Вас-то мы и ждали, – приветливо улыбнулся Кучин, – показания ваших подельников касаются в первую очередь вас, Артур Сергеевич.

– Меня? – вздёрнул брови Лисовский.

– Вас, вас, – вздохнул Телков, ставя фильм на паузу и вынимая наушник из уха, – Где вы отдыхали в последний раз?

– На Азовском море, – заученно ответил господин Лисовский, поправляя галстук, – а какое это имеет значение?

– Сейчас проверим, – Телков потянулся к гирлянде, надеясь взнуздать старшего менеджера по продажам.

– Я не надену эту конскую сбрую, – горделиво отказался Лисовский.

– И не надо, – поспешно согласился Телков. Ему ужас как хотелось досмотреть фильм.

– Не наденете сбрую – наденете робу, – обнадёжил Куча и сделал вид, что старший менеджер ему не интересен.

– Не нужно бросаться такими словами, – попытался угрожать Лисовский, но уверенности в его словах не чувствовалось.

– Я и без полиграфа вижу по цвету вашего загара, что вы отдыхали за пределами СНГ, – горько вздохнул по поводу человеческой глупости и лживости Телков.

– Показаний ваших сотрудников с лихвой хватит, чтобы обеспечить вам отдых на южном побережье Ледовитого океана, – пообещал Кучин и вспомнил, что совсем забыл про письменные показания.

Он быстро позвонил секретарше и рявкнул:

– Нина, Сапрыкина и Ерохина ко мне, мухой!

Через минуту жалкие и растрёпанные сослуживцы заискивающе протиснулись в дверной проём.

– В туалете сидели? – проницательно угадал Кучин. – В туалете, – потерянно кивнули Сапрыка с Ерохой.

Лисовского пошатнуло, он подломился в области коленей и упал на стул. Прозорливость Кучина его не на шутку напугала и грозила грядущей катастрофой. Артур Сергеевич предпринял последнюю попытку сохранить лицо:

– Они будут писать объяснительные только с разрешения Свинарчука.

– А об этом фрукте речь пойдёт особо, – мстительно прошипел Кучин и стукнул кулаком по столу.

Лисовский схватился за сердце и Андрюха понял, что невольно угодил в самое яблочко. Так вот на какой верх вела ниточка, за которую дёргал вороватый кукловод Свинарчук. Кучин томительно медленно раздал троице чистые листы бумаги и шариковые ручки, чудовищно неторопливо посмотрел каждому в глаза и устало посоветовал.

– Пишите. Пишите всё, пока вас не вызвали в прокуратуру и не припаяли реальные срокá.

Сотрудники заскрипели ручками, ладошками прикрывая друг от друга написанное. А Куча толканул Телка в бочину, чтобы тот перестал пялиться на новый фильм. Напарник огрызнулся:

– Погоди, там скоро такая стрельба начнётся, о-го-го…

Испытуемые, не поднимая голов, быстро переглянулась, и ещё быстрее зашаркали ручками по бумаге.

Глава 14 Ох, грехи наши тяжкие

Под вечер фирма напоминала не разворошённый улей, а смиренное кладбище. Машина скорой помощи, устав мотаться туда-сюда, покорно дежурила у парадного подъезда, расколотые сотрудники постарше глотали упаковками валокордин, а помоложе – судорожно курили прямо на рабочих местах, не смея выйти в курилку. (Насмотревшийся ментовских сериалов, Куча запретил народу общаться и брал с каждого подписку о неразглашении). Сослуживцы, уверенные, что Кучин уже знает всё, разошлись в доносах так, что в холдинге закончилась бумага. Опытный полиграфист Телков предложил сдавать показания в электронном виде на флэшке, или сбрасывать ему на почту. Несмотря на несомненные успехи на ниве полиграфии, Куча был крайне раздражён. Во-первых, Свинарчука он так и не увидел. По слухам, предупреждённый о творящемся в холдинге, глава службы безопасности слёг в больницу с инфарктом и пребывал там, в растительном состоянии. Лично Куча в это не верил, считая, что хитрозадый Тараска закосил и скрывается в какой-нибудь ведомственной поликлинике и копит силы для ответного удара. Во-вторых, его заколебал Телок, который уже просмотрел три новых фильма и с бухтыбарахты влезал в его допросы с глупыми комментариями, типа: «Ну, чего его никак не замочат»? Или: «Сколько можно ждать, в койку её», или уж совсем ни в жилу: «Я бы этому режиссёру все фаберже оторвал». Удивительно, но ни к месту сказанные реплики имели катастрофические последствия для испытуемых. Они разевали рот, как будто собирались красить ресницы или бриться, начинали прерывисто дышать и даже портили воздух от ужаса. Куча замучился за ними проветривать, и ещё ему было обидно, что бездельник Телок посмотрел все фильмы раньше его. Воистину, от бестолковых помощников работы только прибавляется. Пару раз звонил Жучилин и интересовался насчёт «подноготной». Кучин обстоятельно, с детальными подробностями описывал результаты допросов, называл конкретные фамилии и просил приехать, при этом называл Жучилу боссом и обещал предоставить письменные показания сотрудников. Олег Адольфович тихо выпадал в осадок, не подозревая об истинном положении вещей, и только восторженно крякал на невиданную расторопность Кучи. Наконец, он позвонил и сообщил, что через полчаса подъедет. Сотрудники холдинга, подслушивая под дверью, разнесли слова Кучина по всем этажам, прибавляя живописные подробности, и с трепетом ожидали появления нового хозяина. Когда чёрный лимузин Жучилина притормозил у двери, то Олега Адольфовича встречали все, от мала до велика – от последней уборщицы до антикризисного менеджера. Не было только прихворнувшего Свинарчука и старого хозяина, который ни о чем, не подозревая, тихо и мирно отдыхал себе на Багамах. Жучилин втянул голову в плечи и собрался укрыться в машине за затемнёнными стёклами, но Кучин и Телков под руки сопроводили бывшего одноклассника до кабинета 203. Ничего не понимающий Жучила только взглянул на кипы покаяний, только мельком просмотрел пару страниц, как мгновенно сообразил, что якобы успешный холдинг находится на грани разорения, а сам он является марионеткой в руках мелкого интригана Кучи. Просечь-то просёк – но виду не показал. Поднаторевший в поисках экономической выгоды мозг мигом выдал решение: затея с покупкой холдинга – полный бред, но грамотное использование полиграфа сулит огромные прибыли. И всё это без малейших затрат оборотных капиталов, вбухивания денег в рекламу и набора новых работников. Жучилин нахмурил брови и громко скомандовал: «Утро вечера мудренее. Все свободны», и сопровождаемый Кучиным и Телковым тяжёлой поступью измотанного олигарха прошаркал к машине. Двери глухо захлопнулись, и Олежек, как в детстве, сразу взял Андрейку за грудки.

– Ублюдок, под монастырь меня подвести хочешь?

– Нормальный бизнес, – проскулил Куча, прикрывая на всякий случай лицо.

Первый удар он получил по почкам, второй по рёбрам, третьим оказался подзатыльник, но уже не сильный, а скорее отцовский, намекающий, что ещё не всё потеряно.

– За лоха меня держишь? Втёмную используешь? – продолжал Жучила наседать на скисшего Кучу, – Ладно, проехали. Есть идея.

– Я буду начальником службы безопасности? – мгновенно ожил Кучин, – Ни бэ, без моего ведома ни одна муха не пролетит. Этот холдинг может принести миллионы.

– Эта шарага на грани разорения, – покачал головой Жучилин, – её уже ничего не спасёт. Тут нужно менять весь штат и постоянно вкладываться. Оставим это идиотам. А мы пойдём другим путём.

– Каким? – встрепенулись одноклассники.

– Организуем фирму по оказанию полиграфических услуг нуждающимся предприятиям. Всю организационную деятельность я беру на себя: и ИНН, и бухгалтерию, и налоги. От вас нужны только трудовые книжки.

– Мы будем рядовыми сотрудниками? – напрягся Куча. – Можете быть ведущими специалистами, – отмахнулся Жучилин, – всё равно кроме вас никто работать не будет.

– Не пойдёт, – упёрся Кучин, – мы должны быть соучредителями.

– Зачем? – сделал вид, что не понимает Жучила.

– Фирму мы можем и сами организовать, – не сдавался Куча, – вон, у Телка уже есть уже фирма по оказанию полиграфических услуг.

Телков солидно кивнул, пытаясь мимикой походить на Петруччо, так изящно завладевшего его кровной тысячей баксов. Кстати, бородач вернул ему целых три и ещё долго уговаривал Серёгу принять у него деньги в знак безмерного уважения. Жучилин вновь нахмурился и подытожил.

– Хорошо, мне шестьдесят процентов, а вам по двадцать.

– Смолы горячей, – отреагировал Куча, – мне пятьдесят, а вам по двадцать пять.

– С какого банана? – пискнул Телок, – это была целиком моя идея.

– Твоих идей только и хватает, что визитки печатать. Все фильмы у меня пересмотрел, засранец, вместо того, чтобы испытуемых колоть.

– А ты знаешь, что качать из Интернета фильмы незаконно, – прищурился Телков, – сколько фильмецов ты скачал за этот месяц?

– А ты когда последний раз налоги платил? – не остался в долгу Куча, – наверняка нулевые балансы показываешь, ворюга. Тебя самого надо на полиграфе проверить.

Куча и Телок пронизывающе уставились друг на друга, а потом их пробило на такое хи-хи, что даже невозмутимый водитель обернулся и смерил их презрительным взглядом.

– Поехали в рыбный ресторан, – подвёл черту хмурый Жучилин, – Там всё и решим.

– Рыбный, я слышал, самый дорогой, – несмело высказался Телков.

– Ну, его на фиг, – поддержал Кучин, – возьмём пивка в твою солнцезащитную тачку, кальмаров, орешков и шарахнем за успех нашего безнадёжного предприятия.

– Я сказал – в ресторан! – Жучила был неумолим, – Не хватало ещё миллионное дело начинать с сушёных кальмаров. Маловато нас, нужно ещё пару одноклассников завтра подтянуть.

Больше с ним никто не спорил. Жучилин вошёл в ресторан, как к себе домой, поздоровался за руку с хозяином и метрдотелем, кивнул официантам.

– Мне как всегда. А этим архаровцам рыбное ассорти и бутылку белого вина.

– Бутылку сушняка на троих? – несмело возразил Куча, – Маловато.

– Да, как-то несерьёзно, – неуверенно поддержал Телок.

– На двоих, – поправил эстет Жучила, – Я буду пить авокадный коктейль и есть грибное каппучино.

Два полиграфиста притихли, ощущая всю глубину собственного ничтожества. Им принесли бутылку кислого белого вина и по огромной тарелке, где ненавязчиво сочетались креветки и мидии, морские гребешки и лангусты, раки и крабы. Несмело тыкая вилками и держа ножи исключительно в виде дирижёрских палочек, маргинальная парочка за десять минут превратила стол в район боевых действий. В самый ответственный момент мидия не хотела расставаться со своей раковиной, а после некоторого усилия улетала в другой конец ресторана. Клешня краба, не удержавшись на вилке, шлёпалась обратно в тарелку, обдавая всех весёлыми брызгами. И даже обыкновенная тигровая креветка норовила упасть в бокал с вином. Жучилин невозмутимо пил диковинный зелёный коктейль, закусывал грибным каппучино, который оказался грибами, морскими гребешками и спаржей, залитыми взбитыми сливками. А Телок и Куча совершенно измучились: за что ни возьмись – всё валится из рук и вздымает брызги, что ни выпей – оставляет во рту кисляк и чувство незавершённости. А тут ещё официант маячил за спиной, как вертухай, и постоянно менял пепельницы. Как Жучилин ни пытался завести купеческий, деловой разговор, основанный на чувстве доверия и партнёрства, как ни подбадривал своих замурзанных сотрапезников – ничего у него не получалось. И когда Жучиле на мобилу позвонила очередная содержанка, и он встал из-за стола, все вздохнули с облегчением. Олег Адольфович с удовольствием вышел на воздух, а Андрюха с Серёгой, убедившись, что Олежка скрылся из виду, заорали на официанта: «Ну, ты, олень, быстро тащи две бутылки водки и четыре пива»! Когда Жучилин вернулся за стол через двадцать минут, он сразу понял, что потерял одноклассников в качестве собеседников. Они только растягивали губы в резиновых улыбках и бестолково таращились на жучилинский пробор. Олег Адольфович сделал им строгое замечание. Тогда Куча одним богатырским глотком добил жучилинский авокадный коктейль и ударил кулаком по жучилинскому грибному каппучино. Стол и гости превратились в местность после хорошенького ядерного взрыва. Жучилин утёрся салфеткой и принялся расплачиваться. Кучин заорал на весь ресторан, что мало бил Жучилу в детстве, а Телков сунул оставшуюся бутылку водки в свою сумку и перекокал всю ёлочную гирлянду. Покидая рыбный ресторан под конвоем официантов, Куча воинственно вопил: «А всё-таки чпокать присосками в лоб испытуемых буду я»!

Глава 15 Встречаемся у мусорного бака

Как известно, работа не волк, от неё не убежишь. Так, во всяком случае, говаривали при Советской власти. К сожалению, в наше интересное время поиск работы может занять от трёх месяцев до тридцати лет, в зависимости от пожеланий клиента. Найти подходящую работёнку действительно трудно, особенно когда очень не хочется работать. Губочкин трудиться хотел, но почему-то в международные обозреватели его не брали, а литературная деятельность ничего кроме убытков не приносила. Губа одиноко гулял по улицам Москвы, присаживался на лавочки, смотрел на своё отражение в Патриарших прудах и начинал потихоньку приглядываться к мусорным бакам. Через пять месяцев абсолютного безделья он попробовал устроиться в очередную редакцию, но оказалось, что люди совсем перестали читать книги, решив, что из всех искусств для них важнейшим является недвижимость. Неприкаянный Вован, нацепив на голову капюшон, чтобы не вызывать кривотолков среди местного населения, был вынужден копаться в мусорках, выискивая антиквариат и картины Андрюшки Рублёва. Не брезговал Губочкин и остатками пиццы. От старой, относительно сытой жизни у него остался только сотовый телефон, перемотанный синей изолентой, да шариковая авторучка. Одним ранним утром он увидел какого-то субъекта в куртке с капюшоном, нагло копающегося в его законном мусорном баке.

– Мальчик, это мо-о-о-ой мусорный бак, – капризно заявил Вова.

– Неужели? – борзо выступил наглый захватчик.

– Вали отсюда, замкадыш, тут москвичам жрать нечего, – Губочкин сразу попытался взять правильный тон, чтобы лишить противника инициативы.

– А в нюх не желаешь, приятель? – наглый рейдер явно не желал оставлять лакомый кусок городской собственности без боя.

– Ну, держись, замкадыш.

Они быстро встали в боевые стойки, вместе скинули капюшоны, мешающие полноценному обзору, и одновременно вскрикнули:

– Джордж!

– Губа!

– Ну, ни фига себе… вот и встретились!

– Тебя не узнать.

– И давно ты, Вова, у мусорных баков промышляешь?

– Почитай, месяц. А ты?

– У меня дебют, – признался Джордж.

– Ну, тогда сегодня все баки твои, – расщедрился Губочкин.

– Как-то расхотелось… – скорчил гримасу Передков, – Пойдем, что ли водки накатим? За жизнь нашу поломатую. У меня ещё осталось сто рублей.

– Пойдём, – не стал ломаться Губочкин, – у меня тоже есть полтинник. Видишь ли, Джордж, мы с тобой вступили в кризис среднего возраста. Это когда пенсию ещё не дают, а зарплату уже не платят.

Они взяли пузырь водки, два пластиковых стаканчика, кило ливерной колбасы, банку солёных огурцов, буханку чёрного и уселись на лавке под старыми липами. Развезло их неожиданно быстро. Вован достал из кармана два королевских бычка, и бывшие одноклассники принялись дружно пускать кольца дыма – единственное искусство, которое им пригодилось после школы.

– И как же ты, Джордж, докатился до такой жизни? – спросил Губочкин, намазывая ливер на хлеб указательным пальцем.

– Баба сглазила, – сплюнул Передков.

– Это как?

– Когда я от неё уходил, сказала, что, как только мне стукнет двадцать семь лет, меня перестанет тянуть на женщин.

– Не стоит? – сочувственно спросил Вова.

– Да нет. На полдвенадцатого.

– А что же тогда?

– Мне стало смертельно скучно разговаривать с женщинами, – пожаловался Джордж.

– А ты не разговаривай.

– Попробуй, не разговаривай. Тебе что, попадалась молчаливая женщина?

– Не попадалась… – задумался Губочкин, – А ты себе глухонемую найди!

– Это мысль, – без особого энтузиазма согласился Передков.

– Эх, позвонил бы кто-нибудь из старых друзей и предложил синекуру. Знаешь, что такое синекура? – поинтересовался Губочкин.

– Что?

– Лёгкая, высокооплачиваемая работа.

– Помечтай, – охладил его Джордж, разливая водку – В сегодняшнем мире каждый за себя. А ты, значит, Вова, попрежнему веришь в чудеса? Хотя во многом ты прав… Если уж верить в то, чего нельзя увидеть, то лучше верить в чудеса, чем в бактерии.

– А тебе давно кто-нибудь из наших звонил? – с трудом ворочая языком, спросил Вова.

– Куча три дня назад звонил, просил телефон Телка. Я продиктовал.

– А кем Куча горбатит? – Вроде охранником.

– А Телок?

– Полиграфистом.

– Нищета, – поставил неутешительный диагноз Губочкин, – из наших только Жучила выбился.

В кармане Губочкина завибрировал телефон. Вова достал его и с удивлением уставился на экран.

– Жучила звонит, – поставил он в известность Джорджа, – лёгок на помине.

– Отвечай, – меланхолично предложил Передков.

– А вот не буду, – решил покочевряжиться Вова.

– Тогда не отвечай, – равнодушно поддержал его Джордж. – А вдруг он работу предложит? – Тогда отвечай.

– А вдруг взаймы попросит?

– Тогда не отвечай.

– Ладно, махнём, и отвечу. Тост: здоровья, здоровья и ещё раз – денег.

Приятели выпили водки, закусили остатками ливерной колбасы, и Губочкин нажал кнопку приёма:

– Алло… Привет, Жучила! Что ты имеешь мне сказать? Ничего не задутый – просто у меня дикция такая… Работу мне предложить хочешь? Предлагай, а я ещё подумаю, стоит ли мне соглашаться на твоё предложение.

– Дай мне трубку, – Джордж стал вырывать телефон у Вовца, – Я хочу спросить тебя, Олежка, рылся ли ты когда-нибудь в мусорном баке? Нет?.. Ты прожил жизнь зря! Что?.. Телок и Куча хотят нас видеть? Пусть подъезжают к нашей школе. Там на углу есть замечательный мусорный бак. Губа мне уступил его на сегодня, а я дарю его вам!.. Губкин, хватит на мои джинсы водку проливать!

Когда Жучилин подвёз одноклассников к назначенному месту, Губочкин спал мертвецким сном на скамейке, а Джордж информировал рыжую дворняжку, что лазить по бакам разрешается только тем, кто читал роман Германа Гессе «Степной волк». Олег Адольфович предупредил всех, что они встречаются завтра у него на работе, чтобы подписать необходимые документы по организации ЗАО «Третий глаз». Пока он распинался, Телок сгонял за пятью баклажками пива, и одноклассники предались школьным воспоминаниям под жизнерадостное бульканье.

– Вы достали, – не на шутку рассердился Жучилин, – Вчера нажрались, чуть ресторан не разнесли, сегодня с утра пораньше бухаете.

– Олежка-а-а… – проснувшийся Губочкин полез целоваться с Жучилиным, – Как я по тебе соскучился-а-а…

– Пьяная скотина, – рассвирепел Олежка, – Куча, ты помнишь, как вчера чудил?

– Не помню. Значит, не было, – отмахнулся Кучин, – …всё из-за твоего дурацкого сушняка. Если бы не он – фиг бы я так быстро сломался. Слушайте тост. Сидят приятели, бухают. Вдруг один говорит: «А я как выпью, такой отчаянный делаюсь. Никого не боюсь!». Другой спрашивает: «Что, даже жены не боишься»? Тот отвечает: «Нет, ну столько я не выпью». Ну, за умеренность!

– Чтобы завтра к девяти утра все были у меня. Последний раз предупреждаю, – напоследок пуганул Жучилин и отправился к машине, оставив одноклассников наедине с десятью литрами пива.

– Тост, – Куча покачнулся, – выпьем за то, чтобы нас окружали друзья и обнимали женщины – а не наоборот…