Текст книги "Испорченные сказания. Том 3. В шаге от рубежа"

Амадинллин

Духи никогда не оставляли тех, кто в них нуждался. Они указывали путь. Пусть не всегда однозначно, пусть не всегда понятно. Духи не любили говорить прямо, они проверяли сообразительность, но в тот раз Мэнди поняла их. Корабль мог означать только одно – путешествие в Другие земли. Туда, где, как была уверена женщина, ещё не бывал ни один из свободных её народа по доброй воле. Туда, где правят железо, хитрость и мужчины. Туда, где ряжеными женщинами торгуют, как конями, и ни те, ни другие не владеют собственными жизнями.

Воительница уже давно готовилась к этому.

Говорящие-с-духами пророчили ей долгий путь к цели, они рассказывали о непохожих на неё, её близких и соседей людях, об их родных берегах и опасностях, что могут скрываться там за каждым деревом и камнем. Порой зло там может принимать облик, совсем ему не свойственный. В Других землях оружием были не только сталь, дерево и камень, не только верёвка и вода могли навредить, не только ядом травили врагов. Там использовали слова, и безобидные звуки превращались в то, что несёт смерть.

Мэнди не верила в это, она смеялась, но Говорящие-с-духами ругали её за беспечность. Они предупреждали женщину, что путь будет опасен, что она может не достичь конца, если будет ошибаться и оступаться. Они вещали, что у воительницы есть главная цель, предназначение, что она должна исполнить её, но в чём именно смысл – не открывали. Амадинллин не понимала – то ли духи не желали делиться с Говорящими всем, что видят, то ли сами Говорящие отказывались помогать.

Сама женщина никогда не забывала о своём призвании. Воительница ждала той самой миссии, начала своего истинного пути. Каждый год, проведённый в спокойствии, всё сильнее давил ей на плечи. Мэнди понимала, что уже не молода, силы её на пике, и кто знал, сколько ещё не будут покидать тело? Она не давала жизнь, дети не высасывали мощь через её чрево, и потому женщина была сильнее, выносливее и здоровее ровесниц из родного племени.

Однако вскоре с каждой новой луной Амадинллин будет слабеть – так говорили и мудрые старцы из Дома из камней, и вожди из племён-союзников, и мужчины, и женщины со всех земель. Никто не мог дать ответ, когда это произойдёт и через сколько воительница станет бесполезной, но часто упоминали полсотни лун. Времени, чтобы выполнить всё доверенное духами, было слишком мало.

Похищение Венса расстроило детей Таллимии, оно огорчило и Амадинллин – она любила тройняшек как собственных отпрысков, которых ей запретили иметь. Воительница обманула судьбу, обзаведясь детьми, которых не рожала. Исчезновение младшего, последнего появившегося на свет и самого слабого из троих, вынудило её испугаться – не желают ли духи таким образом наказать её за неповиновение.

Грусть уступила место радости, а тёмные мысли оставили, стоило появиться кораблю. Великий путь Амадинллин начинался!

Долгие годы, проведённые в ожидании, подходили к концу. В женщине вновь пробудилась уверенность, благодарность за оказанную честь, и она рвалась вперёд с жаром, что казался давно позабытым. Сборы заняли совсем немного времени, Говорящий-с-духами, единственный оставшийся в живых на ближайшие несколько поселений и потому тщательно оберегаемый всеми силами, сам пришёл к Мэнди перед отплытием в Другие земли. Он явился в Дом из камней, охраняемый лунными защитниками – самое надёжное их число, когда речь шла о подобных вылазках, соответствовало количеству дней между двумя полными лунами. Таким воинам всегда сопутствовала удача.

– Твой Главный путь начнётся сегодня. – Голос старика дрожал, как и он сам. Его сморщенное лицо напоминало высохшие на солнце фрукты, которые часто грузили на корабли те, кто направлялся в Другие земли. Сквозь разноцветные масла и смеси из песков прослеживалось серебро волос. Три кости, вставленные в правое ухо, принадлежали свирепому хищнику, бесстрашному травоеду и скрытной рыбе, прячущей своё семейство в иле. В левом ухе Говорящий носил четыре тонких обточенных трубки из красного камня – по одной на каждого вождя племени, которому он служил, а его нижнюю губу украшало костяное кольцо из найденного, но не отобранного силой бивня толстошкурого рогасмерта.

Амадинллин однажды встречалась с рогасмертом и понимала, почему тот считается опаснейшим из живущих. Чудище проводило время и в воде, и на суше, быстро ползало по песку, перебирая плоскими лапищами и выворачивая толстенный хвост, а после грелось на камнях. Толстые загнутые бивни, более опасные, чем рога, уже лишали жизни соплеменников Мэнди и чуть не лишили её саму. При схватке с рогасмертом её спасло лишь то, что чудище отвлеклось на другого противника.

Рогасмертов боялись и уважали, убивать их считалось опасным; это было сродни тому, чтобы бросить вызов сразу земле и воде, однако раненых животных соплеменники Мэнди старались добивать несмотря ни на что, просто из жалости. Их мясо ценилось и могло прокормить не одно племя, их жир помогал Говорящим общаться с духами и дольше жить, а шкуры чудовища считались ценной находкой и доставались лишь лучшим из лучших. Мэнди всегда гордо демонстрировала накидку из рогасмерта.

Старик шумно и со свистом вздохнул, и женщина поджала губы. Передающие в этой части земель не водились – или давно погибли, или пропали, или ушли прочь от захватчиков, а значит, Говорящий должен держаться как можно дольше. Никто не заменит старика, и его магия уйдёт в землю, в воду, в воздух и пламя. Растворится в мире, откуда и пришла.

Говорящий продолжал верить в лучшее. Он всё ещё ждал своего Передающего, надеялся, что тот встретится на его веку, но Мэнди понимала, что надеждам не дано оправдаться.

Воительница сама подошла к мужчине, она знала, что срок Говорящего почти истёк и вскоре он отправится к предкам. Быть может, даже не дождавшись её возвращения.

– Помни, Отмеченная духами. – Слепой старец на удивление хорошо ориентировался. Он опустил руку в половинку заботливо расколотого одним из защитников синеплода. – Обитель Жестоких людей далека от твоего дома, а их души, помыслы и желания – от твоих. Жестокие люди никогда не станут для тебя семьёй, их Дома из камней – твоим домом, а их духи и дары – твоими духами и дарами. Там, в Других землях, всё иначе. Не так, неправильно. Тебя может привлечь тот мир, а духи Других земель станут сбивать с пути и нашёптывать свои желания. Если ты покоришься им, то сгинешь, но, если нет – тебя ждёт успех. Чтобы связь с домом не ослабла и духи, что избрали тебя, никогда тебя не оставляли, я проведу обряд.

Говорящий-с-духами сделал жест, призывающий склониться. Он был невысок, и Мэнди опустилась перед ним на колени. Лишь перед отмеченными особым даром или следом было возможно подобное, в ином случае любой преклоняющийся становился обесчещенным и проигравшим. Сдавшимся. Преклоняться пред проводниками и духами считалось правильно, даже почётно, но пред кем-либо ещё – недостойно. Вождь, что забывал об этом и требовал поклонения, мог поплатиться своей головой.

Старик бормотал слова, ракушки и камушки в его волосах и бороде бились друг об друга, когда он тряс головой. Он зачерпнул синей краски из плода, что держал в руках, и закрасил воительнице шрамы, оставшиеся после встречи с чёрным острозубом. Один за другим, он замазывал шрамы на лице и шее, Мэнди без смущения выпуталась из рубашки, и на её груди, животе и спине также появились синие линии.

– Твоя связь, Отмеченная духами, долго не ослабнет и не оставит тебя в одиночестве. Духи смогут найти тебя, и большое солёное озеро не преградит им пути. Другие земли не помешают тебе, если ты не захочешь этого.

Амадинллин собиралась подняться, ей не нравилось стоять на коленях, но помощник и ученик Говорящего подал ещё один плод с дырой и трещиной на нём. Старик, вновь зашептав, разломил фрукт. Желтоплод имел очень твердую кожуру, похожую на панцирь, и чтобы открыть его, требовались сила, камень и много сноровки, но в этот раз духи были на стороне своего посланника и помогали ему. Мэнди смотрела на аккуратные края половинок с восхищением. Ещё ни разу в жизни ей не удалось разбить эти плоды с подобным мастерством.

– Духи выбрали иной путь. Духи помогут тебе показаться своей и обрести помощь духов Других земель. Не забывай, что они, хоть и станут помогать, но не принадлежат тебе и твоему миру. Чужак может казаться лучше, чем есть на самом деле. Чужак может льстить, проявлять заботу, но он никогда не сможет стать родным. Чужак есть чужак.

Вдоль синих полос Говорящий нанёс жёлтые. Затем между ними старик нарисовал красные и таким же цветом обвёл глаза, чтобы духи помогали взгляду женщины быть чистым и ясным и ничто не сумело затуманить зрение, вокруг ушей, чтобы никто не смог соврать ей, вокруг рта, чтобы она говорила правду лишь тогда, когда должно.

Красные узоры на груди должны были помочь воительнице вновь открыть душу, как в детстве, и дать некоторым духам возможность отправиться в путь вместе с ней, чтобы оберегать. Зелёные же линии, что перечёркивали все остальные рисунки, были самыми сильными – они должны были укрепить всё сказанное ранее Говорящим, а в случае, если Амадинллин начнёт забывать о своём долге или разуверится в себе, обо всём ей напомнить.

Говорящий не стал открывать тайны, что Таллимия некогда узнала и поделилась с подругой, – эти узоры могли и убить того, кто отступил от своего пути и посмел нарушить принесённые клятвы. Отец Таллимии запретил проводить этот обряд над своей дочерью и был прав, многие в своё время посчитали дочь вождя предательницей, даже духи и те стали от неё отворачиваться. Не все, но многие. Они, как и люди, обладали своим характером и имели собственное мнение.

Но Мэнди не боялась, она твёрдо знала, что её Главный путь – истинная цель и единственное, ради чего стоило жить все эти годы. Она знала, что никогда не отступит и никто не сумеет переубедить её.

Говорящий отпустил воительницу, завершив обряд и пожелав удачи. Он остался вместе с учеником, чтобы продолжить беседу с духами и убедить их сразу же следовать за путешественницей.

Велес и Вилла также вышли к кораблю, они и сами должны были вскоре покинуть Дэйбрейк, дорога вела тройняшек сначала к кузену, а после к вождю всех вождей в Других землях. Воительница не понимала, как может быть один вожак сразу у всех поселений и тем более, как может существовать вожак вожаков, но Жестокие люди, те, что всю жизнь жили за большим солёным озером, отличались ото всех, кого женщине доводилось встречать. Люди, похожие изнутри, если снять кожу, имеющие такую же плоть, кровь и кости, отличались внешне не так сильно, как их мир.

С отпрысками Таллимии Амадинллин попрощалась быстро и сухо, без объятий и долгих речей. Женщина поспешила подняться на борт. Приключения ждали её, она уже ступила на свой Главный путь, и ей не терпелось узнать, что же будет дальше. Мэнди дважды махнула рукой с палубы, прощаясь, и полностью погрузилась в себя и свои ощущения от предстоящего. Испытать стыд за подобную отстранённость ей довелось лишь во время плаванья, когда молодые вожди остались далеко и ночами их обеспокоенные лики приходили во снах.

Усиливались неприятные чувства от ощущений, что сопровождали Амадинллин в течение всего морского пути – она не могла есть, тело плохо слушалось, голова не желала отрываться от поверхности, перед глазами всё плыло. Корабельный знахарь хотел помочь, предлагал отвары, но Мэнди не доверяла обрядам Жестоких людей и приготовленным ими снадобьям. Когда же корабль покинул порт и родные земли стали совсем не видны, даже если стараться и щуриться, недоверие стало особенно острым. Воительнице всё время казалось, что её сила, все её предназначения, духи, даже память, покидают тело вместе с едой, которая не желала оставаться внутри. Мэнди винила в этом Жестоких людей и принимать что-либо из их рук отказывалась напрочь.

Через четыре дня плаванья воительница дала слабину и позволила знахарю влить в неё отвар. Вопреки всем опасениям, ей в самом деле стало лучше, и женщина даже смогла проглотить немного сухарей и кусок рыбы без последствий. Через день болезненное прощание с домом вернулось, но в этот раз воительница доверилась лекарю сразу. Забота и травы помогали в течение всего пути, и к тому моменту, как Мэнди ступила на твёрдый берег, в ней зародилась симпатия и уважение к некоторым Жестоким людям. Может, они и были совсем другими, но не плохими оказывались проживающие не только в её родных землях, но и за большой водой.

Духи не могли докричаться до Амадинллин, пока она находилась на корабле, а может, и она сама не могла их услышать. Они вернулись лишь через время – женщина полежала на песке, приходя понемногу в себя, забралась на высокий холм, невзирая на грязь, которая почти не мешала ей, а после прошлась по небольшому лугу, усыпанному редкими поздними цветами. Именно там духи и нагнали её. На душе стало спокойнее.

Некоторые инструкции Мэнди дали ещё в Доме из камней – она знала, где купить лошадь и пропитание, и запомнила, как следует обращаться к странно одетым людям. Большую часть слов она себе записала, чтобы повторять на судне. Не сложилось.

Молодые вожаки согласились с главами Железных людей в том, что воительнице и её народу будет сложно приспособиться к Другим землям, и навязали спутников.

Амадинллин не любила идти вместе с кем-то, ведь тогда приходилось отвечать не только за себя. Сопровождающие всегда шли очень медленно, зачастую оказываясь бесполезными. В одиночестве всё выходило быстрее и правильнее, а опасности не пугали воительницу. Она давно привыкла справляться с ними, знала всё, что только могло встретиться на пути, а духи повсеместно оберегали её, направляли и советовали.

– Останетесь здесь, я заберу вас, когда выполню свой долг. – Амадинллин вновь попыталась избавиться от груза, что повесили на её шею.

– Амадинллин, лорд и леди Вайткроу отдали нам весьма точный приказ. Мы будем сопровождать тебя и защищать. – Железный человек возраста воительницы гордо носил имя сир Огрор Заботливый. С таким же видом, словно был Непобедимым, Могучим или хотя бы Изворотливым. Заботливый – нелепый повод для гордости, таким прозвищем никого не запугать.

Удивительный плод любви воина с земель Мэнди и девы, что была дочерью Жестокого человека, успел прославиться не только в Доме из камней, но и далеко за его пределами. Смуглый и черноволосый, с разными глазами и тёмным, почти чёрным, пятном, похожим на кляксу на левой стороне шеи, о происхождении которого никто не знал, он стал, как говорили Жестокие люди, первым сиром двух материков. Кто-то называл его сиром двух миров. Огрор не только прошёл посвящение в Железные люди, находясь не на родине деда по матери, но и затем попросил благословения от Говорящего-с-духами и получил его.

Мужчина соблюдал данные клятвы и всегда думал в первую очередь о благе обоих народов. Огрор часто отправлялся в поселения, где не хватало пищи, и отдавал жителям своё. Он помогал больным детям добираться до Дома из камней, а если знахари Жестоких людей не могли помочь, то доставлял больных до травников. Всю свою жизнь он посвятил служению, и Мэнди уважала его. Дважды духи надолго сводили их пути. Порой женщина отзывалась о сире двух миров добрым словом.

Ровно до того дня, пока не узнала, что он поведёт людей сопровождать её.

На корабле рыцарь чувствовал себя не лучше, чем воительница, но, несмотря на это, пытался заботиться о ком только мог, носил воду и еду, помогал добраться до знахаря, вытирал со лбов испарину… Мэнди дала слабину, позволив помочь себе. Она принимала лекарства и воду в те страшные дни. Там, на пузатом судне. Теперь же сила духа Заботливого сердила.

– Мне не нужна защита, – хмуро ответила Мэнди.

– Ты не знаешь, что тебя может ждать здесь. Ты никогда не была по эту сторону моря.

– Ты тоже.

– Но я интересовался. Мне многое рассказывали, в том числе и то, что могут делать с одинокими путницами. Мужчинам небезопасно передвигаться в одиночку, а уж женщинам и подавно. Ты же не хочешь, чтобы тебя коснулась… беда.

– Я не женщины Жестоких людей, – с презрением ответила Амадинллин. Она видела, что за хрупкие, жеманные, слабые и покорные жёны сопровождали захватчиков. После воительница узнала, что в Других землях вожди никогда сами не выбирают, с кем быть, их вынуждают принимать выбор, сделанный отцами. Это ломало неуверенных в себе и портило жизнь обеим сторонам союза. Неудивительно, что все крепкие духом и телом мужи предпочитали проводить время в компании женщин из родных земель Мэнди.

– Тем не менее я должен заботиться о тебе. Все мы будем тебе помогать, мы будем слушать тебя, Амадинллин. Не думай, что мы станем перенимать привычки здешних мужчин. Ты не пожалеешь, что нас отправили твоими защитниками.

– Сомневаюсь. – Женщина оглядела свой груз в двадцать пять голов – двадцать два из Железных, прошедших посвящение в Других землях и в разное время прибывших в Дом из камней, и трое похожих на неё, тех, кто решился отправиться за воду, вдаль от родных мест. Они выделялись среди остальных не только цветом кожи, но и манерами, привычками, оружием и отсутствием доспехов. Впрочем, несмотря на внешнюю схожесть с Мэнди, воительница бы с радостью отказалась и от них. Количество не радовало, никому из них женщина не могла в полной мере доверять. Никому, кроме себя.

С другой стороны, всё было не так уж и плохо – изначально её сопровождение должно было насчитывать несколько сотен воинов. Лишь чудом Мэнди убедила молодых вождей и надоумивших их Железных людей, что такой отряд снизит скорость передвижения, сделает группу слишком заметной и помешает спасать Венса.

От двух десятков защитников под предводительством Огрора отмахнуться не удалось.

Но как бы ни хотела Мэнди отправляться спасать сына Таллимии, ей пришлось задержаться на долгие дни – духи никак не желали направлять её. Их молчание сводило с ума, воительница уже потеряла всякую веру, ведь вместе со своим отрядом непрерывно ездила кругами и раз за разом возвращалась к небольшой пристани, где до этого сошла с корабля вместе со спутниками.

Воительница узнала, что в этом месте нет охраны, а патрули, проверяющие побережье, давно подкуплены. Кем и когда – неизвестно, но доставивший их торговец упоминал культистов – ему было всё равно, с кем он имеет дело, если платили как положено. В этот раз почитатели Древневышсцев оказали им услугу – безопасный причал и не задающие вопросов капитан с командой были именно тем, что требовалось.

К середине луны отряд был уже на взводе, и сама Амадинллин часто пребывала в плохом настроении. Только Огрор умудрялся поддерживать людей и предводительницу. Он снова оказался сильнее, это не нравилось женщине, но уже перестало её терзать.

В тот день, в полулуну, Амадинллин проснулась от стрекотания. Насекомые сопровождали её всю жизнь, она их не боялась и не считала чем-то ничтожным, лишь ещё одной частью этого мира. Стрекот – вполне обычное явление, не пробуждающее в душе ни страха, ни беспокойства, ни тёплых мыслей. Но в этот раз всё было иначе.

Мэнди всегда спала чутко, она привыкла, что опасности могут поджидать её в том числе и ночами, а порой и особенно по ночам, когда вокруг темнота и женщина беззащитна в момент отдыха. Сон, в который воительница продолжала попытки вернуться, окончательно испарился после того, как источник шума, да ещё и не один, начал залезать в уши и нос женщине. Пробуждение, привычные махи руками и дёргание головой, чтобы избавиться от надоедливых жучков, никак не повлияли на громкость стрекотания. Казалось, оно происходит прямо в ушах, а может, и глубже, в голове Мэнди, хоть она и стряхнула всех насекомых. Постепенно звучание становилось громче и начинало раздражать. Только когда женщина зажала уши руками, она поняла – ритуалы Говорящего-с-духами сработали и настоящая поддержка, та, что требовалась ей всё это время, та, без которой не известно, куда идти, наконец-то у неё появилась.

Железный человек Огрор хвастал своими талантами, он считал, что вместе с последователями поможет защитнице молодых вожаков Дома из камней. Амадинллин видела надежду в его глазах. Железный человек, относящийся к ней с добротой, не понимал, что нет смысла в его оружии, если не знать, куда идти и против кого его применять. Он уповал на полученные за жизнь знания, на силу, но не мог помочь. Это могли только духи. Только они были способны принести пользу и направить, а люди… Люди бесполезны – что те, оставшиеся дома, что эти, поддающиеся тревоге и нервирующие друг друга здесь.

Амадинллин тихо поднялась. У неё, как всегда, имелось совсем немного вещей, то, что могло замедлить передвижение, выбрасывалось или оставлялось в укромных местах, там, где мог пролегать путь обратно. Женщина всегда путешествовала налегке, а оружие держала при себе всю ночь.

Подхватив сумки, она, аккуратно и привычно переступая через тела, беззвучно прошла мимо спящих воинов, расположившихся вокруг костра; отвязала свою лошадь и успела водрузить на неё поклажу, когда услышала шаги за спиной.

Рука привычно легла на рукоять ножа. Мэнди понимала, что не смогла бы вытащить ничего существеннее, тем более любимый молот, под ударами которого, весело похрустывая, ломались кости.

– Как же ты не понимаешь, что тебе небезопасно идти одной? – Заботливый Железный человек говорил бодрым голосом. Мэнди, разжав руку, повернулась и поняла, что мужчина и выглядел таким же, не помятым, полностью одетым.

Сквозь прорези на груди и рукавах виднелась кольчуга – неудобное изобретение Железных людей. Раньше, в первые годы в Доме из камней оно казалось Мэнди бесполезной глупостью. До тех пор, пока она не поняла, что именно тяжёлые металлические одежды защищают от большей части оружия, которое применяли местные жители. Именно кольчуги и более тяжёлые доспехи помогли Жестоким людям завоевать много земель, убить многих из её народа и оправдать своё название.

Заботливый воин выглядел хмурым, он ждал, что беглянка явится за верным скакуном. Знал это. Может, ему сообщили духи?

– Духи позвали меня. Я не могу ждать. Мы потеряли уже очень много времени. – Большая часть слов была правдой. Женщина не обмолвилась, что в одиночестве ей намного проще, Огрор уже слышал это.

– Я подниму отряд, сборы не займут много времени.

Амадинллин сдавленно проревела. На лице Огрора промелькнула улыбка, этот Железный человек знал, что она попробует уйти, и был доволен, что поймал её. Мужчина скомандовал подниматься и дал на сборы всего несколько минут. Воительница забралась на лошадь и отправилась в сторону, которую духи указывали ей ветром, направлением полёта насекомых и волнами на траве. Надежды, что она успеет оторваться, не осталось, крики, которыми воин подгонял своих подопечных, отчётливо слышались позади. Бежать, словно из страха, воительница не желала – она не боялась.

Вскоре отряд полным составом догнал её.

Люди повеселели. Они устали от застоя, утомились сидеть на одном месте и чего-то ждать, ветра́ и влажность, приносимые от большого солёного озера, выводили отряд из себя. Разбуженные посреди ночи воины сразу же поняли, что предстоит наконец куда-то идти, и улыбки не покидали их лиц. Люди разговаривали, шутили, обсуждали женщин, которые остались в Доме из камней. Многие обращались к Мэнди и пытались завести беседу, рассказывали ей истории, говорили приятные слова или, напротив, расспрашивали о мужчинах, детях, навыках, оружии и образе жизни. Женщина отвечала неохотно, кратко и надеялась, что это побудит спутников остановиться, но нет. Мужчины всё болтали, и болтали, и болтали…

Вскоре большое солёное озеро осталось далеко позади, и на протяжении целого дня пути виднелись только поля. Лес, маячивший где-то далеко-далеко впереди, видимый только с вершин холмов, манил Мэнди, но каждый раз расстояние до него оставалось неизменным. Может, на то воля духов, а может, в Других землях леса умеют убегать – воительница не знала, а интересоваться мнением мужчин не хотела.

Утомлённая разговорами Амадинллин удержалась от недовольных высказываний, когда отряд предложил свернуть к поселению. В лучах садящегося солнца домики смотрелись довольно неплохими и ухоженными. Люди надеялись отоспаться с комфортом. Противиться двум десяткам было сложно и, несмотря на нежелание мешать местным и иметь с ними дела, Мэнди согласилась свернуть. Огрор обещал взять на себя переговоры и неизменно улыбался, смотря на воительницу. Но талант переговорщика в этот раз не потребовался.

В деревне не нашлось ни одного живого. Не только человека, но и зверя. Огорченье мужчин, уповающих на поросят или овцу, лишь усилилось, стоило только получше осмотреться. От скотины ничего не осталось, кроме разрубленных на куски лошадей рядом с амбаром и лежащей в загоне подгнившей туши барана. Тощие, неприглядные и полуживые куры бегали среди того, что осталось от их собратьев.

В домах не удалось обнаружить ничего, кроме мертвецов – ценные вещи, всё, что могло быть полезным в хозяйстве или походах, унесли. Утварь либо пропала, либо, совершенно непригодная для использования, помятая или разбитая, валялась на полу. В людских жилищах не осталось покрывал, одежды, деревянные лавки перевернули, большую часть разрубили топорами, и даже убитые, все как один, лежали босыми и без верхней одежды. Отсутствовали даже инструменты. Вместо этого стоял невыносимый смрад.

– Кто-то обокрал бедных людей. – Хорошее настроение Огрора улетучилось. Он предложил выкопать яму и сложить туда все тела, но Мэнди не хотела тратить времени. Люди не сделали ей ничего плохого, но не сделали и хорошего. Они были никем, а могли стать препятствием. Неизвестно, сколько времени духи будут рядом с ней.

– Глупцов и слабаков, – отчеканила воительница. Железный человек посмотрел на неё как щенок, и она, скрипнув зубами, согласилась. – Это сотворили чудовища, не иначе. Я видела детей, они в колодце и в амбаре. И четыре женщины там.

– Это сотворили люди, Амадинллин. Теперь ты понимаешь, что мы нужны тебе? Это могли быть мужчины из почитателей Древневышсцев, а может, разбойники этих земель. Я не хочу, чтобы с тобой сделали то же самое. Или что-то похуже.

– Я сильнее их. – Воительница, как ей казалось, завершила разговор и направилась к коням, которых пришлось привязать подальше, – запах давно мёртвых тел будоражил их, и животные, вопреки всем приказам и уговорам, беспокойно фыркали, вертелись на месте и, как только ездок покидал их спины, норовили убежать подальше.

Копытным не нравилось мёртвое поселение, и Мэнди могла понять почему – она и сама надеялась поскорее убраться. Уж лучше ночевать в лесу или чистом поле, чем в таком месте.

– Ты можешь быть сильнее меня или меня и нескольких братьев сразу. – Заботливый Жестокий человек догнал её. Он заговорил, когда давние знакомые отдалились от остальных – воительница искала в жилищах полезные вещи, а Огрор увязался за ней. – Но если тебе будет противостоять десяток мужчин? Два десятка? Три?

– Я убегу, – пожала плечами женщина.

Отступать разумнее, чем умирать. Мертвец не сумеет отомстить.

– К сожалению, это не всегда возможно. Думаю, она, – рыцарь с разными глазами указал в сторону, где лежало тело женщины; её голова была разбита, а из одежды на ней осталась лишь перепачканная нижняя рубаха. Мэнди в первый раз, проходя мимо, не заметила её и чуть не наступила, – тоже пыталась убежать. Ей, как ты видишь, не удалось.

– Ты не хочешь, чтобы я бросила вас и ушла, я знаю. Ты следишь за мной, но почему? Потому, что ты хочешь защитить меня? Потому, что духи не ведут тебя и ты боишься заплутать и не найти верного пути? Или потому, что вы с братьями тоже мужчины?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я вижу ваши взгляды. Я знаю, что ваша доброта и забота временны. Будь вместо меня другая, красивее и моложе, вы были бы рады. Но я понимаю – скоро вам будет всё равно. Кто-нибудь закроет глаза на мои шрамы. А потом к нему присоединятся и другие.

– Так вот почему ты не хотела, чтобы мы тебя сопровождали!? Амадинллин, ты не должна бояться. Мы не станем… Никто ничего с тобой не сделает! Я никому не позволю тебя тронуть, часть бойцов я отбирал лично, я ходил с ними в походы и знаю, чего следует ожидать…

– Я до сих пор жива потому, что моё дело не сделано. И потому, что я слушала духов. Духи не ошибаются и не лгут. Они всегда на моей стороне, в отличие от людей.

Огрор был наполовину Жестоким человеком, наполовину принадлежал к народу Мэнди, скорее на меньшую, но тем не менее. Он знал о духах и верил в них, но при этом ничуть не сомневался в правильности обрядов и традиций Других земель. Большая часть отряда состояла из отправленных когда-то в Дом из камней Гийером Вайткроу, отцом Вихта. Его называли вождём, считали важнее тройняшек, главнее их, хотя он, если судить по сыну, совершенно ничего не понимал в жизни.

Люди вожака, хоть и провели не меньше сорока лун в стенах Дома из камней и почти выучили язык соплеменников Мэнди, не могли понять природу духов, и женщина им не доверяла. Несколько воинов из её народа, отличающиеся от Жестоких людей, посматривали на неё как на предательницу. Порой они принимали её, как теперь, так как это требовалось для дела, но поговорить по душам Мэнди могла лишь с Огрором. Их судьбы были схожими, за исключением одной очень важной детали – как мужчине, ему было легче.

– И в этот раз они говорят держаться от меня подальше? – Жестокий человек стёр с лица улыбку, его волновал ответ.

– Духи говорят, что я должна держаться подальше от тех, кто с тобой. Или мы оба пострадаем. Духи не оставят меня и помогут мне добраться до врагов, спасти Венса и вернуть его домой. Даже если будет боль, я выживу, я знаю это. Я, но не ты. И если придётся выбирать между тобой и Венсом, я выберу его.

– Я не маленький мальчик и в состоянии сам за себя постоять. Мне приятно, что ты переживаешь за меня, Амадинллин, но это неправильно, должно быть наоборот. Ты ведь женщина, и я должен о тебе заботиться.

– Мне всё равно, что ты говоришь. Весь день, с тех пор как духи нашли меня в этих землях и вновь стали меня сопровождать, они говорили. Наши пути должны разойтись, так будет лучше. Если ты в самом деле хочешь позаботиться обо мне – не мешай мне уходить. Говорить при твоих братьях я не хотела, я их плохо знаю. Но я знаю тебя и могу доверять. Не мешай мне.

– Ты часто отказываешься от помощи без видимой причины. В прошлый раз, когда ты пошла одна, ты еле выжила, тебя ранили, и если бы не счастливая случайность…

– Это не было случайностью. Духи подсказали мне, где лодка рыбаков. Я доползла. Тогда вода ушла, и я смогла забраться. Вода пришла, когда я легла на днище, она донесла меня до лагеря, пока я приходила в себя. Духи спасли мне жизнь. В тот день я не послушала их сразу, но они не отвернулись от меня. С тех пор прошло уж два десятка полных лун, и я ещё жива. Духи знают, как для меня лучше и что надо делать.