Текст книги "Чучельник"

Зрение удалось восстановить не полностью, но результат все равно порадовал. Меня оперировал хороший хирург-офтальмолог, которого нашел для меня мой единственный товарищ. Врач не давал мне ложных надежд, но сделал все, что смог. Теперь очки требуются мне только для чтения и чтобы водить машину.

Я был почти счастлив.

Нужно было как-то жить дальше, иначе зачем все эти усилия? Я упорно копил деньги, продолжая работать тренером (это было единственное, что я умел). Спустя еще несколько лет я стал совладельцем тренажерного зала, в котором работал. Я ведь почти не тратил заработанное. Куда и зачем? У меня не было расточительных привычек. Алкоголь не употреблял вовсе, памятуя о том, какими были последние часы жизни моего деда. Единожды попробовал, когда стало совсем невмоготу. Не понравилось: голова разболелась так, что мне хотелось вырвать себе глаза, да еще весь следующий день лежал пластом, поставив рядом с диваном таз на случай неконтролируемой рвоты. Больше пить не стал. Самый большой расход составляли коммунальные платежи, на которые мне, инвалиду, положены льготы. Из одежды в тот период у меня был только спортивный костюм, который я стирал онемевшими руками в холодной воде (горячая у нас была редкостью) каждый раз, возвращаясь с работы, а утром натягивал его непросохшим и шел снова в тренажерный зал. Я даже на еду толком не тратился, варил и ел самые дешевые крупы с рынка, такие люди покупают для своих собак, да и то если собака не породистая, а так – дворняга.

Вскоре мой старый приятель решил с семьей переехать на постоянное место жительства в одну из бывших союзных республик. Я достал из заначки все свои накопления и выкупил у него оборудование для зала, того самого, в котором работал, перехватил аренду и сам стал владельцем клуба. Потом, спустя год, открыл еще один. Следом – еще. И еще. Сейчас у меня их четыре. Один из них ориентирован на обеспеченных дамочек в возрасте, которые хотят сбросить вес и привлечь внимание мужчин или вернуть интерес мужа, в другой ходят матери с детьми, которых интересуют программы семейного фитнеса и детская аэробика, в третий – опытные бодибилдеры, серьезные спортсмены, в четвертый – мастера единоборств и совсем молодые пацаны, которые сделали первый в своей жизни правильный выбор и приобщились к спорту.

Так я перестал быть нищим.

И, конечно, я по-прежнему без устали трудился над собой. Никто бы уже не назвал меня калекой. Я почему-то хорошо запомнил, как задремал в общественном транспорте, и проснулся от тычка клюкой и брюзжания: "А ну, уступи старой место! Рассядутся! Да на тебе ж пахать можно!". И то верно, уже около полугода у меня не было припадков эпилепсии, она не давала о себе знать уже достаточно продолжительное время, и остались только выматывающие головные боли, судороги, совсем редко – обмороки, но я не обращал на это внимания. После каждого приступа головной боли я проводил в два раза больше времени на тренировке, занимался так усердно, что крошилась зубная эмаль, когда я сжимал челюсть от напряжения, подгоняемый перспективой возможного паралича. Кстати, мне его никто из докторов не пророчил, но я все равно боялся. Больше всего на свете боялся сдохнуть в одиночестве, в собственных экскрементах.

Ну и, конечно, я боялся снова стать когда-либо предметом насмешек. Если бы можно было купить лекарство, стирающее память, я бы купил, не раздумывая.

Мое стремление измениться толкало меня на странные подчас поступки.

У меня в определенный момент сформировалась навязчивая идея купить себе другие документы. Причем, не сменить имя через паспортный стол, а именно приобрести новые, полный комплект. Просто сменив имя, я все равно остался бы собой. Я хотел стать совершенно другим, не хотел иметь никакого отношения к себе прежнему. В моей памяти Антон Калугин навсегда остался изгоем и слабаком, а после контуженным и выброшенным на помойку ветераном боевых действий. Собирая себя заново, я уже представлял себе, что я другой человек, осознавал себя иной личностью. Антон не вписывался в мою новую жизнь, он был лишним.

Сейчас можно купить любые документы, были бы деньги. Я купил и паспорт, и водительское удостоверение (в армии я отучился на права), и еще кое-что необходимое.

Я не вполне сам понял, зачем мне это, но не особенно и раздумывал, честно сказать. Я же не делал ничего противозаконного, кроме того, что в разных ситуациях был то одним человеком, то другим. В зависимости от того, мог ли человек, с которым я имею дело, опознать меня как Антона. Когда в моем окружении не осталось никого, кто мог лично знать Калугина, я стал постоянно представляться Кириллом, и всегда носил с собой документы на это имя и, конечно же, на другую фамилию. Но я не уничтожил свои подлинные документы. Я не мог поступить с этим человеком так, как поступило с ним государство – просто выбросить его. Нет, не мог. Я многим был ему обязан. Может быть, я даже испытывал что-то вроде симпатии. Хотя нет. Жалость, вероятнее всего.

Возраст я не решился менять слишком сильно, прибавил всего пять лет. Впрочем, я и выглядел значительно старше. Война, контузия и инвалидность никого еще не омолодили, знаете ли.

Сегодня меня зовут Кирилл Антонов, и мне тридцать восемь лет. Я, как и следовало ожидать, не обзавелся семьей или друзьями, у Антона и Кирилла в этом много общего. Ни у того, ни у другого никогда не было друзей, приятелей, близких – никого.

Через некоторое время, когда мое финансовое положение стало стабильным, я купил квартиру – на имя Кирилла, разумеется. Отличную, просторную квартиру, пахнущую свежей отделкой. Две комнаты в башне из светлого кирпича, в престижном районе, с паркингом на пятьдесят машиномест и современной детской площадкой.

Да только вот заставить жить себя там не смог. Это парадоксально, но факт. Я так долго мечтал вырваться из прогнившей сталинской двухэтажки, пропахшей ветхостью, мерзостью и убожеством, но моя новая квартира и вся местная солнечная мирная атмосфера причиняла мне неимоверный дискомфорт.

С первого взгляда я возненавидел своих новых соседей: сытых, улыбчивых, приветливых. Благополучные семьи. Разбалованные, крикливые, наглые, откормленные дети. Их неработающие матери с дизайнерскими сумками и одинаковыми лицами, обколотыми ботоксом. Безмятежность. Стабильность. Семейные ценности. Даже если мне и был понятен смысл этих слов, я никогда не мог испытать ничего подобного, и пребывание в подобной среде вызывало у меня почти физическую боль.

Я привык к мрачной эстетике своей квартиры на втором этаже дома под снос. Поэтому вернулся обратно, а квартиру сдал милой парочке: очкастому «тренеру личностного роста» и его жене-бездельнице, вот кто придется ко двору там, так это они. В своем логове прибрался по мелочи, поменял электропроводку, чтобы не случилось неприятностей, выкинул старую мебель, включая истлевший топчан, купил взамен минимум самого необходимого, кое-как обставил комнату и на этом посчитал закрытым квартирно-бытовой вопрос. Наверное, мое нынешнее жилище смотрелось очень аскетично со своей скудной обстановкой. У меня не было даже телевизора – на кой черт он мне. Ноутбук купил, чтобы читать новости и смотреть видео на ютубе. Долго, правда, я смотреть в экран не мог – глаза теряли фокус и начиналась мигрень. Ну, все какой-никакой досуг, да? Я мог купить все, что нужно, но не считал нужным. Обходился даже без кровати. зато приобрел комфортный ортопедический матрас (спина давала о себе знать) и просто уложил его на пол. У меня не было желания создавать какую-либо видимость уюта, для чего? Будто бы человеку нужно больше, чем подстилка, где спать. Я со своей бытовой неприспособленностью не мог сообразить, как ни напрягал мозги, что вообще нужно для нормальной жизни. Но меня это не особенно и беспокоило. Набрал в супермаркете еды, которая не должна была скоро испортиться: не глядя накидал в тележку какие-то макароны и печенье, бутылки с водой, банки консервированных томатов и чего-то там еще. Забил багажник продуктами до упора и в два приема втащил их наверх. На людях можно теперь вовсе не показываться, а еще я могу считать, что у меня нормальный дом.

…Контактов с женщинами я, естественно, не имел и не планировал иметь.

Но все равно эти паскуды умудрялись портить мне жизнь. Заложено это в их гнилой природе, видимо.

Вспомнить хотя бы первую женщину, которую я лишил жизни. Ей было лет пятьдесят или даже больше, она выглядела как загримированный мертвец. Судя по всему, была одинокой и очень охочей до мужиков. Она занималась в моем первом тренажерном зале, когда я уже стал его полноправным владельцем, но еще не нанял нужное количество персонала и сам работал и тренером, и администратором, и уборщиком.

Хотя, как – занималась? Она приходила, втиснув вялые ягодицы в неприлично обтягивающие штаны, всегда причесанная и накрашенная, как в театр, в безвкусных крупных украшениях, а от ее приторных духов меня неизменно тянуло блевать, но я не делал ей замечаний. Стеснялся, да и никто из посетителей не жаловался особо.

Я игнорировал ее до тех пор, пока она не начала вести себя странно. Она активно оказывала мне знаки внимания, то как приклеенная торчала перед стойкой ресепшна, болтая глупости, а то и вовсе стучалась ко мне в тренерскую, если я запирался там дольше чем на десять минут.

Однажды, она решила-таки пойти ва-банк и задержалась в тренажерном зале до самого закрытия. Висела на всех тренажерах по очереди, пока не ушел последний посетитель.

Не вдаваясь в подробности, скажу, что она прямым текстом предложила мне провести часок вдвоем. Прямо там. Или у нее. Или у меня. Как мне больше нравится. Как вы понимаете, я не мог и не хотел переступать через себя. Нечистоплотный мужчина повел бы себя на моем месте иначе и получил бы от нее весь набор сексуальных услуг, а я отказался, и при этом, наверное, мое лицо непроизвольно стало брезгливым, потому что она неимоверно оскорбилась. Обидно засмеялась, назвала меня гомосексуалистом и импотентом, засобиралась уходить.

Я плохо помню, что там тогда произошло. Вспоминаю только белую вспышку у себя в мозгу.

Конечно, я убивал раньше, и не единожды. То ведь была война, а не кино про благородных разведчиков. Возвращаясь в прошлое, скажу, что Антон никогда не испытывал аффекта, лишая кого-то жизни. Это было так же просто и… приятно, как в старших классах возить своих обидчиков мордами об асфальт и наступать им на головы. Калугин всегда обладал устойчивой психикой. Это подтверждали и врачи в военкомате, а потом и матерые психологи, которые дотошно собеседовали нас, чтобы вынести вердикт – готов человек служить в войсках особого назначения, или нет.

Но, несмотря на то, что убить для Антона было так же легко, как почистить картошку, он бы, наверное, не убил ее. Пережил бы унижение, ведь ему было не впервой.

Как ни странно, но не стерпел именно Кирилл, вежливый и улыбчивый, человек-адекватность.

Я убил ее намеренно. Свернул ей шею, она даже пикнуть не успела.

Мне пришлось закрыть тренажерный зал почти на неделю. Сначала эта гадина лежала три дня в тренерской. Точнее, сидела в шкафу. Боже, сколько усилий мне стоило выволочь эту падаль оттуда и упаковать в огромный мешок для строительных отходов. Она окоченела. Она начала вонять. Она весила в два раза больше положенного, как мне показалось. Я обливался потом, запихивая ее в автомобиль (с общественным транспортом я покончил). Вспотел не от физического напряжения – от страха. Мне казалось, что шум мотора и стук дверей разбудил всю округу, и все жители домов поблизости прилипли к окнам, наблюдая, как я тащу в ночи ее неразгибающийся труп к машине. Я не догадался взять тряпок или макулатуры, только пакеты, которые вставил для прочности один в другой. Не знаю, можно ли было по очертаниям мешка понять, что в нем лежит человек, тогда мне казалось, что да.

Может, я зря волновался. Ко мне пришли единожды. Я уже открыл тренажерный зал, где несколько дней подряд исступленно красил стены, чтобы оправдать простой в работе. Я сказал, что видел свою клиентку в последний раз около недели назад. По моей спине текла струйка пота, а я улыбался, размышляя, отбил ли запах краски трупную вонь. Больше меня никто не беспокоил.

Разглядывая себя в зеркало, я не могу понять, чего ради она ко мне приклеилась. Я не считаю себя красивым. Более того, я считаю себя совсем некрасивым. Единственное мое достоинство – рост – вряд ли компенсировало все остальные недостатки, которых имелось в избытке: лицо излишне худое, нос хранит следы множественных переломов, кожа нездорового цвета. Под глазами мешки. Голову обривал в прошлый раз больше месяца назад, и сейчас становится видно, что мои волосы уже разбавлены проседью, череп пересекает выпуклый багровый рубец. У меня самого моя внешность вызывала лишь неприязнь.

Вы, наверное, думаете, что я действительно сделался импотентом после той истории с венерическим заболеванием. Вовсе нет.

У меня были вполне здоровые половые потребности. Никто не может бесконечно обходиться одними только картинками и порнороликами в интернете.

Как-то, перебирая короткометражки для своего одинокого вечера, я наткнулся на весьма странный артхаусный фильм, где мужчина собирал больших шарнирных кукол, наряжал их то в бальные платья, то в кружевные панталоны, и фотографировал в различных позах, а потом занимался самоудовлетворением, рассматривая снимки. А потом он сошел с ума, ни дать, не взять – мой безумный дед. И в конце фильма, свихнувшись окончательно, покончил с собой в окружении своих манекенов. Слава богу, пока я в полном рассудке, и это мне не грозит.

Но, возможно, именно тогда мысль о кукле прочно засела в моей голове.

Сначала я попробовал разнообразить досуг с реалистичной игрушкой из магазина интимных товаров, но ровным счетом никакого удовольствия не получил. Нужно обладать хорошо развитой фантазией, чтобы использовать резиновую человеческую копию и считать, что ведешь нормальную половую жизнь. Я убрал ее подальше, применив по назначению раз или два.

Как долго молодой мужчина может обходиться порнохабом и собственными руками? Кто-то всю жизнь так снимает напряжение, но это же унизительно для взрослого человека, разве нет? В итоге, конечно, я нашел выход из положения, собственно, именно поэтому в дальнейшем и встал вопрос, отправлюсь ли я на зону, либо буду направлен на принудительное лечение.

Чтобы набить руку, я заказал через интернет три манекена разного роста (самых обычных, такие выставляют в витринах магазинов одежды) и приступил к подробному изучению ремесла таксидермиста.

Хорошо, что на тот момент у меня уже были средства. Мне пришлось купить и оборудовать гараж. По счастливому стечению обстоятельств продавался отличный теплый и сухой бокс в шаговой доступности от моего дома. Ближе к зиме я все же еще более основательно утеплил его, чтобы температура не опускалась ниже восемнадцати градусов, установил несколько обогревателей, небольшую мусоросжигательную печь, оборудовал помещение вытяжной принудительной вентиляцией. Пришлось изрядно повозиться с подводом воды и установкой ТЭНа, но без этого было не обойтись, как оказалось. Также понадобились бочки из нержавейки, квадратный эмалированный поддон для душа, рамы из деревянных брусьев, стол, и еще очень много чего, всего и не перечислишь, плюс еще швейная машинка, конечно же, и всякие мелочи для шитья.

В общем, не раз и не два в процессе подготовки я спрашивал себя, не рехнулся ли я, затевая такое масштабное предприятие.

В последний раз я задал себе этот вопрос, покрывая для гладкости линолеумом стол. И только тогда понял, что в действительности сложно мне было не подготовить это все (мою мастерскую), а тяжело чисто психологически преодолеть этот порог. Преодолеть момент, с которого отступать назад было бы малодушно и нецелесообразно.

Разумеется, кроме мастерской таксидермиста, мне нужны были специфические знания, навыки, материалы, терпение и достаточно свободного времени. Я опасался, что в первый раз безвозвратно испорчу материал, но я справился. Я орудовал отверткой и канцелярским ножом, даже скальпель не припас, однако все получилось. Не без огрехов, скажу честно, но тем не менее я был удовлетворен. Для первого раза все получилось на удивление хорошо.

Намучился я, конечно, снимая кожу с пальцев, испортил все, что мог. Немногим лучше удалось аккуратно отделить ее вокруг глаз и ушей, получилось не ахти. Потратил около семи часов на все это, когда закончил, уже рассвело. Устал, словно вагоны разгружал. К некоторым моментам я оказался совершенно не готов – например, к тому, что едва я принялся отделять кожу от мяса, она начала сморщиваться прямо на глазах. В дальнейшем я научился делать все быстрее, конечно, но сперва долго не мог приноровиться. Замочив кожу, проспал весь день как убитый, и нет, кошмары меня не терзали. Все спрашивают про это.

Соли ушло гораздо больше, чем я предполагал. Докупал дважды. Чтобы в растворе, в котором я вымачивал кожу, не развивались микробы, я щедро добавил фурацилина. Потом вычитал, что можно подсыпать еще стирального порошка. Заодно и вонь отбивает, очень советую. Стирать кожу следовало в теплом (не горячем) растворе порошка. Я полоскал ее, как енот, пока волосы на скальпе не начали скрипеть. Кожа оказалась довольно тяжелой, процентов 15 от всего веса, если не больше, и невероятно скользкая, пока мокрая. Отжимал деликатно, чтобы не растягивать чрезмерно, да без толку – чуть потянул, и первоначальных пропорций уже не добиться никогда. (Все, кто был посвящен в мою историю, спрашивали, что я ощущал, ведь это запредельно противно. Я отвращения не испытывал совсем, только побаивался заразиться, но под рукой у меня всегда были литры антисептика. И кстати, куда более мерзко было сидеть в очереди в вендиспансере, рядом с людьми, под одеждой у которых прятались язвы от сифилиса.)

После всех этих процедур обязательно кожу нужно было натянуть на доски и скоблить тупым ножом, чтобы удалить остатки жира, пленки и прирези мяса, и тщательно обработать кислотами. Тут надо быть особенно внимательным, чтобы кислота была не слишком концентрированной и не испортила кожу. Кислота для автомобильных аккумуляторов тоже сойдет, кстати.

По завершении обработки материал снова полощут, теперь уже в растворе соды, чтобы убрать остатки кислоты, просушивают тряпками и натягивают на раму.

Последний пункт – дубление. Сначала я использовал карболовую кислоту, как написано в руководстве таксидермиста, но ее запах был для меня настолько отталкивающим, что я в дальнейшем заменил ее сухим хромовым дубителем. Кто-то использует отвар дубовой коры, но уж слишком много с ним возни, не в средневековье живем, все же.

До сих пор смешно вспомнить, как я задавал вопросы на форуме таксидермистов, и все охотно, подробно и обстоятельно мне отвечали. Спрашивали, из какого животного будет шкура. Я даже написал как-то раз, что жена уж очень надоела болтовней, но расстаться с ней нет сил. Хочу, мол, сделать из нее красивое и молчаливое чучело. Кто-то посмеялся, кто-то написал, что неэтично так шутить. А я и не шутил.

Неожиданность номер один, которая меня сильно обескуражила: кожа дала изрядную усадку. Очень кстати пришлось, что первая женщина была рослой и полной, иначе даже на самый маленький манекен мне не удалось бы ее натянуть. Я учел это и докупил потом детских, вернее, подростковых манекенов.

Но труднее всего оказалось облачить в кожу манекен. Я, конечно, все спланировал, сделал выкройки, да и со швейной машинкой обращаться умел, но тем не менее первую девушку испортил безвозвратно. Перекошенный, в складках, кожаный чулок не желал натягиваться на пластик, лопнул в нескольких местах, хоть я и действовал предельно аккуратно. Кое-где я зашил разрывы леской, кое-где заклеил. Не знаю даже, что выглядело хуже, уродливые швы или грубо стянутая кожа с вульгарными потеками клея. Застежка-молния, осел, выругал я себя, вот что здесь было бы к месту. Но сейчас уже ничего не поделаешь, кожа в процессе раскройки и шитья расслоилась так, что змейку уже не вшить, да и если начать снимать это безобразие, станет только хуже, шкура растянулась в разных направлениях и уже не ляжет как надо. Да и глаза устали, и руки тоже. Никогда не любил строчить швы и корпеть над с фурнитурой, тем более, с мелкой моторикой у меня никогда не было особенно хорошо.

На кисти этого манекена я так и не смог натянуть кожу, да там и от кожи, собственно, одни лохмотья остались. Пришлось надеть перчатки вместо них, получилось не очень красиво. Со ступнями, кстати, возникли те же проблемы, поэтому кукла облачилась в носки.

Дальше я намертво застопорился с лицом. Нет, оно на удивление село нормально, нос я вполне сносно сформировал из ваты, губы аккуратно подклеил, чтобы они держались сомкнутыми. Однако меня поджидало разочарование. Готовый манекен вылупился на меня серой пластмассой. Там, где должны быть глаза, у чертовой болванки ничего не было. Я, конечно, нарисовал глаза маркером, но вышло так себе.

Я опять полез в интернет за советом.

"Берем оргстекло, режем на заготовки, греем над газовой горелкой и выдавливаем в матрицу, обтачиваем с помощью наждака, для придания 3D-эффекта можно залить прозрачную эпоксидную. Приступаем к покраске аэрографом…"

Да вот еще. Кружок очумелые ручки.

Вполне симпатичные глаза из плексигласа я заказал на сайте, где продаются аксессуары для хенд-мейда, в частности, для кукол. По размеру не особенно подошли, кстати, но все же лучше, чем ничего. В дальнейшем я нашел интернет-магазин, где можно приобрести глаза нужного размера, остался очень доволен.

Как только первый экземпляр был готов, я решил его опробовать, но напрасно я думал, что это будет легко. По неопытности я не сформировал ни заднего прохода, ни влагалища, просто прорезал отверстия в пластике, вдобавок, снимая кожу, я случайно рассек экспонату промежность, и теперь там красовалось несколько толстенных швов. Ни пользы, ни морального удовлетворения, в общем, я не получил (следующее свое творение я снабдил полноценной вагиной, купленной в магазине интимных товаров. Получилось отлично, я использовал ее много раз, прежде чем встретил новую кандидатку в свою коллекцию).

Неожиданность номер два: избавиться от тела оказалось не так-то просто.

Жертву я пытался утилизировать в мусоросжигательной печи, но кости не поддались, а вонь стояла такая, что я удивился, как никто не вызвал пожарных и полицию. Вытяжка не справлялась, слезились глаза, дым раздирал легкие, я начал астматически кашлять, пришлось выйти наружу, в ночь. Из гаража валили клубы черного вонючего дыма. Я открыл сначала калитку, потом, наплевав на меры предосторожности, распахнул ворота, и около часа проторчал снаружи. Смрад стоял, как в коптильне какого-нибудь мясоперерабатывающего комбината, как вспомню, так становится дурно.

Я не ем мяса, никогда не ел. Мама не готовила и покупала ничего мясного, а карманных денег у меня не было, поэтому в школьную столовую я не заглядывал. В первом классе учительница сказала, что я и еще несколько детей из неполных семей могут получать бесплатные обеды, но мама не разрешила мне есть бесплатную еду. Шепнула по секрету, что обеды для бедных готовят из бездомных животных, и я так испугался, что никогда не переступал порог столовой.

Мама, конечно, тоже не ела мясо. Правда, однажды я нашел у нее в сумке недоеденный пирожок с ливером, но она спокойно объяснила, что собрала объедки на больничной кухне, чтобы покормить дворовых собак. Мы же ели в основном каши, макароны и картошку. Дед солил сало и селедку, но мама строго-настрого запрещала мне пробовать эти продукты, потому что в рыбе паразиты, а в сале трупный яд. Я все ждал, пока чертов дед заболеет от своей еды и умрет, но он все не умирал, потому что пил спирт, а спирт убивал микробы, ну, по крайней мере, я так думал в детстве.

Сейчас, конечно, я знаю, что в котлетах нет трупного яда, а от стейка из семги в организме не поселится бычий цепень, но мяса и рыбы все равно не ем, в силу привычки.

В чем-то, возможно, мама была права, то что так воняет, не может быть полезным для здоровья.

Обугленные кости и пепел я сгреб в мешок и отправил в реку.

Саму куклу, кстати, я тоже выбросил. Разумеется, дико жаль было потраченного времени и еще больше – моего труда, но помимо неудачного сексуального опыта я извлек еще бесценный практический опыт, а это стоит многого.

Первую девушку я выбрал спонтанно, абсолютно случайно.

Я прогуливался перед сном в надежде, что ночной прохладный воздух поможет мне прогнать тошноту и слабость, вызванную анальгетиками. Было уже заполночь, на улицах не души. Я блаженно вдыхал вкусный прохладный воздух, как вдруг мое умиротворение внезапно нарушили.

Жертва торопливо цокала каблучками тротуару. Поссорилась с парнем, или, может быть, с родителями, и убежала ночью из дому, или возвращалась с работы из сауны что в квартале от моего дома, а может, тоже прогуливалась перед сном, кто ее знает. Я подождал, пока она пройдет чуть вперед, и вышел из тени деревьев. На мне были кроссовки с мягкой подошвой, и она даже не услышала, как я в два шага оказался у нее за спиной. Когда она заметила мою тень, я ударил ее сзади так, что у нее что-то хрустнуло в шее, и, не мешкая, оттащил к себе в квартиру. Благо, я не ушел далеко от подъезда. Она не успела прийти в себя, я задушил ее в прихожей. Спустя полчаса, выпив кофе для бодрости, подогнал машину к подъезду и отвез труп в гараж. Я был раздражен: пришлось попотеть, спускаясь с телом к машине, она была очень высокой, совсем немного ниже меня, полной и, соответственно, достаточно тяжелой. Я распахнул заднюю дверцу и с такой силой зашвырнул ее на сиденье, что она с глухим стуком впечаталась головой в дверцу с противоположной стороны. Мое счастье, что никто из соседей меня не заметил. В соседях у меня было несколько подслеповатых старух и запойных алкоголиков, так что особенно опасаться нечего, но я пообещал себе впредь охотиться вдали от дома.

Итак, после напрасной попытки получить удовлетворение, занимаясь любовью с готовой куклой, я вывез ее в лес за полсотни километров от города. Вырыл яму более метра глубиной, ровно подняв верхний слой дерна, так, чтобы потом можно было положить его сверху, и это место выглядело бы нетронутым. Получилось аккуратно и абсолютно незаметно, что кто-то здесь копал. Потом уже я подумал, что стоило просто снять и утилизировать кожу, а манекен еще сгодится, но возвращаться и выкапывать куклу не захотел, слишком уж устал.

После этого я стал оттачивать мастерство. Раз за разом.

Подобрать заготовку – самое простое.

Если будущая кукла невысокая, то в ход пойдет детский манекен, метр сорок семь или метр пятьдесят пять ростом. Это максимальный рост у подростковых манекенов. Они подходят идеально для миниатюрных девушек. Правда, есть с невысокими экспонатами одна морока – нужно формировать грудь и ягодицы, так как детские манекены округлостями похвалиться не могут. Но я научился, груди выглядят просто идеально, не каждая красотка при жизни имела такие формы.

Если экспонат высокий, тут еще меньше мороки – женские манекены стандартны, метр семьдесят шесть. Для девушки ростом около метра восьмидесяти вполне подойдет, правда, девушек такого роста раз-два и обчелся.

Я, конечно, отдавал предпочтение рослым дамам, но заполучить таких в коллекцию удалось всего два раза. Почему высоким? Я думаю, вы сами догадываетесь. Мой рост метр восемьдесят пять, и с миниатюрным манекеном у меня возникали некоторые.... трудности физиологического характера.

Можно, конечно, найти в продаже пластиковые заготовки метр восемьдесят и выше, на такую при должной сноровке села бы кожа какой-нибудь валькирии ростом с меня или даже выше, но, боюсь, подобная дамочка сама одной левой сделает из меня чучело (я подумал об этом именно такой фразой, и долго смеялся над своей остротой). Да и мне ни разу не довелось встретить такую красотку.

Всех моих женщин я помню по до сих пор. И живыми, и нет.

Вторая жертва, Алиса (ну или так она назвалась). Я познакомился с ней в ночном клубе. Не теряя времени даром, выяснил сразу же, подходит ли она мне.

Я не профессиональный пикапер, но тут во мне проснулся обаятельный ловелас с языком без костей. Очевидно, от предвкушения ночей, которые я проведу с получившейся куклой.

Могу ли я подсесть к ней или ее парень отошел к бару? Или, может быть, нужно отпросить ее у подружек? Нет? Я могу развлечь даму разговором и заказать ей выпить? Да? Отлично.

Я заранее оставил машину под мостом на набережной. Поймал такси, чтобы прокатиться с дамой к реке и полюбоваться видами города. Я романтик. Мы прихватили из бара хорошее шампанское. В начале третьего ночи на набережной никого. Таксист уехал, и только после этого я разбил бутылку об ее голову. Оттащил под мост и затолкал в багажник. Даже если бомбила и запомнил меня, плевать. Я был в ту ночь бородатым хипстером с начесом набок (четыре месяца отращивал шевелюру и бороду), с голубыми глазами и фальшивым пирсингом в брови (купил набор копеечных клипс в подземном переходе).

Ей было немного за тридцать. Мне не понравились ее плохо промелированные испорченные химией кудри, но я легко это исправил, покрасив локоны в платиновый блонд. Если следовать инструкции, это вовсе несложно. Фигура у нее была крайне подходящая для манекена: высокая, пышные формы, длинные ноги, один только дефект – сильно обвисшая грудь. Мне даже стало совестно, потому как я догадался, что у жертвы есть ребенок, а скорее всего, и не один. Не жаль ее, нет – она-то как раз моей жалости не заслуживала, трясти ягодицами в баре когда дома ждут дети достойное поведение, как вы считаете? И хорошо еще, если за ними присматривает отец или бабушка, а если кто-то вроде моего деда? Поделом тебе, тупая шлюха. Ну а увядшей груди это и вовсе пошло только на пользу. Я вернул ей девственную красоту, превратив женщину в экспонат. На пластиковой заготовке она смотрелась чудесно. Если бы не швы, конечно. Никогда не умел шить. Приходится учиться на ходу и, признаться, у меня получается все лучше и лучше.

Как и в прошлый раз, освежеванное тело я аккуратно распилил небольшой ручной электропилой, чтобы компактно сложить с мусорный пакет. (Именно его потом нашел пенсионер, выгуливающий собаку, но об этом после).

Кристина. Не слишком красивая, волосы цвета медной проволоки, курносое лицо все в веснушках, спина тоже в россыпи рыжих отметин, везде родинки и пигментные пятна. Кожа белая, как сливки. У нее, кстати, сильно испортился цвет в процессе выделки. Я подумывал выбросить и ее тоже, но потом у нас случилась близость, и я пожалел ее. Я же уже говорил, что я романтик?