Книга: Завод «Свобода» - Ксения Букша

Ксения Букша всего на девять лет старше меня. Советский Союз она наблюдала совсем немного, уже на закате, но как-то успела ухватить главное. Однажды она участвовала в создании брендбука для одного из петербургских оборонных заводов, брала интервью у разных людей и настолько вдохновилась темой, что собранный материал лег в основу книги «Завод "Свобода"». Забытый жанр производственного романа заиграл новыми красками. У Ксении получилось так потрясающе точно попасть и в настроение, и в атмосферу, что в ее безымянных героев веришь так, будто они - твои родственники.

Странная книга, но мне понравилось. Именно тем, как чувствуется документальная основа, как в потоке сознания слышатся голоса, как через гул голосов проступает эпоха. Каждая из сорока главок как зарисовка, еще один штрих к общей картине заводской жизни. Одни главы трогательные, другие забавные, третьи глубокие, четвертые невнятные. Читать их может быть непросто, но вот маленький совет - не пытайтесь запомнить персонажей, не следите за мыслью, не вчитывайтесь в слова. Позвольте этому потоку подхватить вас и унести на несколько лет назад, и вы почувствуете, вы услышите.

В 2014 году «Завод "Свобода"» получил премию «Национальный бестселлер» и вошел в число финалистов «Большой книги» «за гуманистический посыл, прорастающий сквозь языковый эксперимент». Удивительно, что похвал удостоился роман о советском заводе, а не о лагерях, расстрелах и ссылках. О простых работягах, конструкторах, диспетчерах, о настоящих советских людях, а не об инакомыслящих и диссидентах. «Завод "Свобода"» оказался в одном ряду с такими книгами как «Обитель», «Город Брежнев», «Бюро проверки», «Зулейха открывает глаза»... Случайно? Закономерно?

М.

Скучно. Оставалось немного, но бросила. Раньше дочитывала даже скучные книги до конца, а сейчас заставляю себя бросать.

Отмеченный в 2014 году премией «Национальный бестселлер» «Завод "Свобода"» — роман совсем небольшой, двести страниц плюс три десятка авторских рисунков. Да и роман ли это? Может сборник рассказов, объединенных общей темой? Нет, роман, точно.

Место действия — Ленинград. Точнее, ленинградский завод. «Свобода». Секретный. Оборонный. Работников по фамилиям называть не положено. Потому будут они у автора называться первыми буквами латинского алфавита — Q, D, F, N, Z, H и т.д. Поначалу, к этим «никнеймам» сложно привыкнуть, тут два пути — читать, не обращая внимания, запомниться как-нибудь само, или же, выписывать буквы в столбик и через тире их краткую характеристику. Если с местом действия все предельно ясно, то со временем куда сложнее. Роман охватывает примерно 50-60 лет советской истории. И все это за 40 очень небольших глав. Может и не глав даже, а зарисовок, эпизодов, мазков. Тут и лирические красивые тексты почти про любовь, и совершенно мозговыносящий непонятный поток сознания, и яростные монологи и диалоги, без разделений на говорящих.

«Завод "Свобода"» похож на красивую модель, собранную из ярких деталек конструктора «Lego». Это здорово, красочно, ново, но понарошку. Это как современные фильмы о «том» времени, когда холеные, белозубые актеры в новеньких костюмах пытаются изображать будни советских рабочих, крестьян, фронтовиков. Искусственно, да. Но почему, почему же так круто? То, как лихо Ксения Букша обращается с текстом, как его выворачивает и крутит, крутит, приводит в восторг. Начинаешь читать и задыхаешься. Чёрт. Как она так? Почему я так не могу? Талант, наверное, да.

Случайная цитата:

Вот вы раз уж пришли, Павел Аркадьевич, я как раз хотела сказать: мы пообедать не успеваем. А у нас производство вредное. Да, знаете ли, заходишь к вам сюда, а у вас тут как в аду. Сами вы какаду, уж могли бы, вместо того чтобы, а вы вместо этого. (Зелёный туман расступается под маслянистым, жёлтым теплом лампы на потолке.) За это, конечно, большое спасибо, но, откровенно говоря, сколько можно уже спасибо-то говорить? Я бы сказала спасибо, если бы на этаже в нашем общежитии была горячая вода.

Конечно, в чём-то было очень тяжело, сейчас как подумаешь и вздрогнешь. Но, знаете, ведь любую жизнь можно представить как несчастную. Если постараться, мою жизнь можно знаете как рассказать?! Я прямо сама разрыдаюсь, и вы разрыдаетесь. Но зачем мне это, спрашивается? Зачем драматизировать и подчёркивать всё плохое, если можно радостно подчеркнуть всё хорошее, а плохое забыть и жить счастливо.

И она поясняет, почему именно у нее остались светлые воспоминания о той поре, и не только потому, что в ней прошла ее молодость.

Вот я чётко запомнила этот переход, когда началось враньё. Когда я была маленькая, когда я училась в школе, лжи ещё не было. Вернее, она, может быть, и была, но не на нашем уровне, не на том, где были мы. Она была где-то отдельно, сверху, но всё не пронизывала, простую жизнь она не прослаивала. И я думаю, это знаете почему? Потому что был очень большой потенциал после войны. Страна выиграла войну, и это было такое счастье, такая правда, что её хватило на пару десятков лет. И это было действительно по-настоящему счастливое время. Когда все искренне работали, искренне учились и учили, верили в какое-то счастье, да это не было связано с коммунизмом ни с каким, это было какое-то… Простор, пространство…

Вообще вся эта маленькая главка стала моей любимой в романе. В ней оказалось очень много близких для меня моментов. Взять хотя бы работу, до чего важен хороший коллектив. Бывает же и зарплата хорошая, и дело интересное, а заведется какая-нибудь змея под боком, и не работа становится, а сущее мучение. А когда вокруг друзья, поддержка, так любые неприятности легче пережить.

Работа была очень любимая. Шеф, он же такой, все жилы вытянет! Я имею в виду A. Его все в ОКБ звали Шеф. И потом, нам было интересно, мы весело работали. Вообще очень трудно оценить, какой вклад человека в работу, когда работаешь в коллективе. Иной раз, действительно, вроде и идея тебе пришла… А пришла бы она тебе, если бы тебя не окружали такие-то и такие-то люди? Кто-то бросил словечко… Кто-то его развил, раскрыл… Кто-то не поленился и расписал всё по порядку… Ещё кто-то — до ума довёл окончательно… Кто из них, спрашивается? Ну вот кто? Всё в обсуждении рождается, или после обсуждения, в общем — в среде. И у нас наш ОКБ, это была такая питательная среда…

Это я одну точку зрения привела, ну тут и другая есть, и как авралы устраивали, и приборы вместо полугода за месяц собирали, и как недоделки какие-то втирали за работающие экземпляры, все было, просто цитат не привожу. А, вот, одну нашла.

Без наших инженеров кто косил бы сено и убирал с полей картошку? Кто выращивал бы форель?

А потом началась перестройка ... А это - смерть заводу, и она тоже отражена в книге, остро и метко, смех со слезами.

Раньше мы скрывали, что делаем приборы для подводных лодок, а теперь мы скрываем, что больше их не делаем. Скрывать мы умеем. Мы так хорошо скрываем, что потом сами забываем, где оно лежит и что это было.

Вообще, у нас теперь конверсия. Это значит, что вместо ракет мы будем производить стиральные машины. Думаете, это не страшно? Да наша стиральная машина страшней любой бомбы! Наши бомбы не взрываются, а стиральные машины — постоянно! Хуже ядерной войны может быть только мирный атом.

Но если кто думает, что завод загнулся, то нет, все пережили, и рэкет, и бесчисленное число сомнительных арендаторов на суперсекретном заводе, и вновь выбили заказы, нашли силы и начали делать радиолокационные комплексы и прочие системы.

Для того, чтобы усилить эту символичность, автор лишает персонажей романа личных имён, наделяя их абстрактными G, B, J и другими буквами латинского алфавита; сначала это авторское действо кажется слегка непонятным, зато потом по мере врастания в ткань романа уже и не представляешь себе героев романа Василиями Петровичами и Петрами Васильевичами.

Довольно необычна и литературная форма, в которую воплощён авторский замысел Ксении Букши, в принципе, здесь просматривается то, что киношники называют эпизодами, а рисовальщики — комиксами. При этом автор лишает роман так называемого Главного Героя, а потом оказывается, что главным героем романа становится то ли обобщённый советского образца производственник, то ли просто сам читатель — неважно, прошедший заводскую производственную школу человек зрелого возраста или современный молодой менеджер.

Некоторая толика пафоса и патриотизма, в том контексте, в котором она встроена в роман Ксенией Букшей, нисколько не мешает, и, скорее всего, является одной из основных целей и задач, которые ставила перед собой автор — по крайней мере я это понял и воспринял именно так. Вместе с тем, автор очень далека от так называемого лакирования действительности — ровно так же, как и от очернительства и злопыхательства.

Первое знакомство с новым для меня автором — и знакомство оказалось интересным.