Текст книги "По темной стороне"

– Ну вот смотрите, – я загнула палец. – Характер у вас поганый, это раз. Куча неблагонадежных родственников – два. Мама ваша, конечно, почти в коме, что плюс, но она же Изначальная Тьма и самое страшное зло в этом мире, что, несомненно, огромный минус. Безответная любовь всегда приносит страдания. Ну, и вообще, осознавать, что моей любовью тут просто питаются…

Все пальцы на правой руке были сжаты в кулак, и я очень старалась себя сдержать, чтобы не скрутить фигу и не сунуть ее под нос вот этому вот генератору идиотских идей.

– А если чувства будут взаимны?

Сначала я офигела, потом подняла отвалившуюся челюсть, прочистила уши и на всякий случай переспросила:

– Что?

– Я сказал, что могу обеспечить тебе взаимность, – сдерживая раздражение, проговорил он.

Я медленно и очень внимательно его осмотрела. Бледный, хмурый, жуткий очень… А главное, совсем не похож на того, кто может мне какую-то там взаимность обеспечить.

– А может, оставим все как есть? – Да, я еще на что-то надеялась. Он помрачнел, и я выпалила: – А давайте я вам другую человечку притащу? Делмар все равно в резервацию собирается, я с ним смотаюсь и выберу вам самую смелую. Хотите блондинку? У вас тут с этим дефицит, а среди местных людей светленькие должны встречаться. Экзотика…

– Нет, – сдержанно отказался он от всех моих предложений.

И вот не знаю, как у Делмара тогда вышло как-то превратить безоговорочное «нет» моего кошмара пускай в раздраженное и недовольное, но «да». У меня не получилось.

– Ну я же не могу вот так просто взять и в одно мгновение кого-то полюбить! – возмутилась я.

– Я подожду, – пообещал он с таким выражением лица, что я на мгновение даже засомневалась: о чувствах мы говорим или о чем-то другом, бытовом и совершенно незначительном.

Как он это себе вообще представляет?

– Для начала, думаю, тебе стоит перестать обращаться ко мне на «вы», – чуть рассеянно заметил Раяр, вызвав у меня непреодолимое желание зверски его отвыкать.

Но я сдержалась. Хотя нет, не сдержалась, потому что если бы сдержалась, то не ляпнула бы:

– Да как скажешь, любовь моя… безответная.

И самое ужасное заключалось в том, что мой ответ его устроил.

Глава 7
Безлунье

Я никогда не любила розы. Вернее, нет, не так – я не могла понять, что именно в них так всех восхищает. Ну цветы и цветы. Красивые. Так на свете много красивых цветов…

А этим утром, проснувшись на колючем, пахучем и очень неудобном покрывале из черных роз на длинных шипастых стеблях, поняла, что просто ненавижу их. Вот смотреть не могу и все тут, бесят они меня просто не по-детски, до нервного потрясунчика и желания крушить все вокруг.

Например, недоумевающую рожу моего кошмара, который точно не понял, почему на завтрак я явилась в ночнушке, непричесанная, злая и с колючим цветочным веником в руке.

И я планировала с огромным удовольствием ему все объяснить, желательно подкрепляя свои слова ударами по лицу. Вот прямо розами – и по его наглой, невозмутимой морде.

Я застыла в дверях, сжимая в исцарапанной руке букет и чувствуя, как жжется спина, бока и почему-то правая грудь. А еще щека, которая точно была исцарапана не меньше рук.

Делмар кашлянул, вынуждая меня оторвать горящий праведным гневом взгляд от моей бесстрастной жертвы.

– Яна, а что с тобой случилось? – осторожно спросил огонек, медленно поднявшись из-за стола. Обычно он вскакивал очень бодро, весь такой галантный и предупредительный, отодвигал мне стул, предлагал сесть и улыбался. Улыбался. Все время улыбался.

Сейчас же Делмар выглядел очень удивленным и даже не подумал предложить мне сесть. Вместо этого он подошел ко мне, осторожно взял за подбородок, чуть не получив за это розами по роже вместо своего братца (едва сдержалась, честное слово), и медленно покрутил мою голову, разглядывая лицо, шею… Даже попытался за ворот ночнушки заглянуть, но получил по наглым конечностям и передумал. Зато руки мои разглядывал долго, вдумчиво, увлеченно так, а потом спросил, глядя на розы:

– Яна, сладкая моя, не хочешь рассказать, за каким Тарготом ты с утра лазила по кустам? Почему не отправила кого-нибудь из нарз, чтобы они принесли тебе букет, если так хотела?

Я все еще не привыкла, что у моих мочалок есть настоящее название, и на секундочку подвисла, соображая, кого он имел в виду.

– Я их не собирала, – встряхнув букетом, медленно, очень значимо посмотрела на Раяра, – я на них спала.

Делмар тоже обернулся на брата, но спросил почему-то у меня, как будто я должна была знать ответ:

– Зачем? – Продолжая сжимать в руках мою свободную ладошку, он рассеянно перебирал мои пальцы. – Меня, конечно, очень радует, что ты с самого утра испытываешь такие сильные эмоции, но… они же отрицательные.

– А это у вас нужно спросить. Почему я спала на розах? Откуда они вообще в моей кровати взялись?

Делмар медленно, неверяще что ли, посмотрел на Раяра, а тот совершенно не чувствовал за собой никакой вины.

Откинувшись на спинку стула, хищник нагло заявил:

– Это была твоя романтическая идея.

Огонька передернуло от моего недоброго взгляда. А может, и от несправедливых обвинений, которые тут же были опровергнуты. Но лучше бы он этого не делал, вот правда.

– Во-первых, это должны были быть лепестки роз.

– По-твоему, я должен был сидеть и ощипывать их? – возмутился Раяр.

– Ты мог бы приказать, – Делмар бросил значимый взгляд наверх, туда, где потолок терялся в густой клубящейся тьме, которую неспособен был рассеять ни солнечный свет, пробивавшийся в большие светлые окна, ни сияние магических светильников, установленных, казалось бы, везде.

– Это унизительно, – пробормотал мой кошмар, тоже посмотрев наверх.

Я за компанию подняла голову, любуясь этой печальной мрачнотой и с ностальгией вспоминая, как из вот такой же тьмы, только в главном зале, мне на радость вывалилось две мочалки.

– К тому же, – вернулся к важному Делмар, – рассыпать по постели лепестки ты должен был в романтический вечер вашей первой ночи. А ты что натворил?

И с такой непробиваемой уверенностью он это сказал, с такой нерушимой верой в свои слова, что я даже не сразу поняла, что конкретно меня так сильно возмутило.

Дошло до меня быстро, Раяр даже не успел отреагировать на этот наезд.

– Какой еще первой ночи?!

От меня нагло отмахнулись, вырвали веник из рук и, потрясая им в воздухе, вопросили:

– Ты мог хотя бы от шипов избавиться?!

– Откуда мне было знать, что люди настолько хрупкие? Женщины любят розы, зачем они любят то, что может их ранить? – глухо огрызнулся Раяр, из-под нахмуренных бровей глядя на нас. Хищник чувствовал себя неловко, кажется, даже осознавал, что имел место косяк с его стороны. Такой шикарный косяк эпических масштабов. И его все это очень бесило.

– Мазохистки, – со знанием дела ответила я, почесав бок. Царапины не просто жглись, теперь они еще и чесаться начинали, и это было просто невыносимо. – А я не мазохистка, я нормальная, потому давайте договоримся: я буду просто очень сильно радоваться, что вы не пытаетесь за мной ухаживать, а вы… а вы не будете пытаться за мной ухаживать!

Ответил за Раяра почему-то Делмар, причем с очень негодовательным видом:

– Нам не подходит!

– Но…

– Завтра, будь так добра, веди себя хорошо и жди в своей комнате завтрак в постель.

Мне поплохело. Сегодня меня всю искололи и исцарапали, а что завтра? Обварят чаем? А столовые приборы? Они же тоже будут. Вилка там… ножик.

– Не надо, – тихо попросила я, прекрасно понимая, что после завтрака в постели могу просто не выжить.

– Не бойся, – снисходительно посоветовал Делмар, с покровительственной улыбкой глядя на меня. – Я буду присутствовать, потому ты можешь быть уверена: все пройдет как надо.

Завтрашнее утро обещало стать последним утром моей короткой жизни.

– Да, Яна, – Делмар продолжал теребить мои пальчики и в глаза отчего-то так обеспокоенно взглянул, – у людей, насколько я знаю, крайне низкий болевой порог. Почему ты не проснулась?

– Я усилил ее сон, когда приносил цветы, – неохотно признался Раяр, мужественно выдержав наши взгляды: возмущенно-обвинительный от меня и недоверчивый – огонька.

– Я даже не знаю, что удивляет меня больше, – пробормотал Делмар, странно глядя на своего братца, – то, что ты сделал все сам, или то, как ты умудрился все испортить.

– Знаете, я, наверное, пойду… царапины, зараза, чешутся. Обработать бы. Это вам. – Букет я вручила Делмару и сбежала, пока никто не попытался меня остановить и запугать еще больше. Хватит с меня и того, что эту ночь придется провести не в своей постели.

У меня на сегодня было очень много дел: найти подходящее место для ночлега, обезопасить его, обустроить и заставить как-то мочалок остаться в спальне, обеспечивать мне прикрытие.

* * *

Разыскивая себе место для ночлега, я как-то позабыла о том, что в этом сумасшедшем мире живу уже второй месяц, а безлунье здесь случается с той же периодичностью, что и полнолуние.

Этот увечный Излом, несмотря на свою достаточно странную форму, как-то умудрялся придерживаться привычных мне законов. И раньше меня это радовало – было не так уж и невыносимо жить в мире, который пусть и весьма отдаленно, но похож на тот, в котором родилась я.

Радовало ровно до этой ночи.

Некому было предупредить меня о том, что гулять по замку сегодня нельзя, а сама я, как показывала практика, оказалась совершенно неспособна чувствовать грядущие неприятности.

Именно поэтому, уютно устроившись в гардеробной одной из спален третьего этажа, находящейся в самом конце коридора, во втором часу ночи я проснулась от ощущения чужого взгляда.

Как не заорала – ума не приложу. Двери, что я предусмотрительно подперла стулом, не было. Стула, кстати, тоже нигде не наблюдалось, а в рассеянном свете светильника, который я выкрутила на минимум, но так и не решилась полностью погасить, занимая собой весь дверной проем (неправдоподобно широкий, в отсутствии двери), стояла печально знакомая мне фигура.

Сейчас, глядя на мой сотканный из тьмы и страха кошмар, я осознала, насколько же сильно в такие мгновения он похож на свою мамочку. Вернее, на то, что Раяр показал мне в столовой. Чистейшая тьма и два обжигающих уголька вместо глаз. Янтарные, пылающие, они были устремлены прямо на меня.

– Привет, – голос со сна был хриплым (а может, сиплым от страха).

– Я велел тебе не покидать свои покои в безлунье. – Раяр и так-то был ужасающим, но вот так вот, когда голос знакомый и совсем привычный, а перед глазами жутенькая тьма, утопающая по щиколотку в клубящемся черном и непроглядном тумане, и эти желтые гляделки…

– Я в комнате, – промямлила несмело, невольно натягивая одеяло повыше. Специально же в гардеробной легла, и дверь закрыла, и вообще… как он меня нашел?

– Яна… – Первый шаг ко мне хищник сделал медленно, осторожно и совершенно неотвратимо. Тьма лениво вплыла вслед за своим хозяином, расстилаясь по полу, подбираясь все ближе к матрасу, на котором я лежала. – Сейчас для тебя в этом замке есть лишь одно безопасное место – покои, в которые тебя заселили.

– Почему это? – Я убила полчаса, пытаясь протащить этот огромный матрасище сквозь совершенно стандартный дверной проем гардеробной, измучилась, вспомнила все матерные слова, которые только знала, но своего добилась. А теперь какая-то наглая тьма, медленно наползая на высокий и неудобно-мягкий матрас, бессовестно подъедала его, подбираясь ко мне.

Резко сев, я поджала ноги, подтащив к себе порядком погрызенное одеяло.

– Перестань, пожалуйста.

Раяр ничего не сказал, продолжая наступать на меня, но матрас был оставлен в покое. Тьма по-прежнему самоуверенно занимала все больше пространства, но уже не пожирала все на своем пути.

– Потому что только там я тебя не чувствую.

– Это какие-то особенные покои, что ли? – Прижавшись к полкам пустого стеллажа, я со странным смирением смотрела на приближение моего кошмара.

– Да, – признался он, нависая надо мной. Такая огромная, черная и очень опасная гора. – Это мои детские покои.

– А по ним и не скажешь, – пробормотала я, пораженная столь неожиданной информацией. Подумать только, я живу в той же самой комнате, где жил маленький Раяр. В той же самой мрачной обстановке…

Мой кошмар хмыкнул и сделал неожиданное, невероятное, совершенно невозможное: он опустился рядом, прямо на погрызенный черный матрас, из которого успела вывалиться приличная кучка черного пуха, основательно меня потеснив и почти заставив сесть на подушку, хотя свободного места с его стороны матраса было полно.

– Яна, перестань, пожалуйста, бояться. Мне очень тяжело сейчас сдерживаться.

– И что, если я не перестану бояться, ты меня съешь?

– Вполне возможно.

Такой… жизнеутверждающий ответ. Мне прямо сразу захотелось перестать бояться.

– Яна, – с укором протянул он.

– Я стараюсь, – огрызнулась нервно, опасливо поджимая пальчики на правой, виднеющейся из-под одеяла, ноге. Тьма, дрожащая в непосредственной близости от нее, несколько раздражала.

– Почему ты здесь?

– А почему ты решил, что следовать советам Делмара – хороший план?

Раяр призадумался ненадолго, даже тьма вокруг нас присмирела – лишь вяло вздувалась и опадала, словно дыша, – и вместо ответа задал встречный вопрос:

– Тебе так не понравилась идея с завтраком?

– Она немножечко, самую малость… слишком опасна для моего здоровья.

– Почему?

– Потому что я по достоинству оценила розы в постели и не хочу умереть.

Раяр молчал. Мы недолго посидели в неуютной тяжелой тишине, которую мне нестерпимо хотелось нарушить.

– Делмар сказал, что, скормив сектантов морским ведьмам, ты тем самым серьезно осложнил им жизнь. Это правда?

Меня почти не удивил положительный ответ, но породил новые вопросы.

– Зачем? Я же приманка, ты мне жизнь сохранил только для того, чтобы питаться душами сектантов…

– Адептов культа Изначальной Тьмы, – поправил меня он, – они верные слуги матери.

Можно подумать, я ничего не читала о культе, поклоняющемся Рассах. О сумасшедших фанатиках, желавших ее пробуждения. Да после того, как только узнала, кто именно так жаждет заполучить мое родное тельце, сразу же ознакомилась со всей имеющейся по ним информацией.

И людей они в жертву Тьме приносили, и велари тоже, и сами охотно под нож ложились во имя своей госпожи. Шизики ущербные.

– Говорю же – сектанты, – кивнула я, требовательно повторив: – Зачем?

– Все это было до того, как я ощутил твое восхищение. Это… очень теплое чувство. Мне понравилось.

– То есть раньше ты правда никакими положительными эмоциями не питался?

– Возможно. – Раяр в некотором сомнении пожал своими черными плечами, отчего по тьме вокруг нас прошлась волна. – Иногда мне удавалось ощутить слабый отголосок чего-то светлого, но при моем приближении оно исчезало.

Мы словно плыли на этом увечном матрасе по черному морю, и я очень радовалась, что не страдаю морской болезнью.

А мой кошмар, судя по всему, потянуло на задушевные беседы.

– Делмар был прав, ты меня не боишься…

– Боюсь до чертиков! – горячо заверила его я, чем вызвала легкий смешок.

– Если бы ты только могла ощущать эмоции, я показал бы тебе настоящий страх.

После этих его слов мне почему-то так жалко стало мой ужасный кошмар, что, будь он сейчас не такой жуткий, я бы его даже по плечу там, к примеру, погладила. Ободряюще. Но Раяр был страсть какой страшный, а мне было не так уж сильно его жалко, чтобы я рискнула потрогать эту не внушающую доверия тьму, из которой он был соткан.

Заметив, как Раяр косится на меня с легким интересом, я выпалила:

– А черный ты такой почему?

Все что угодно, любой нетактичный вопрос, лишь бы он не почувствовал мою жалость.

– В безлунье сила выходит из-под контроля, – ответил он, покрутив в воздухе рукой, оставляя за собой легкий, быстро тающий, недлинный дымный след.

– Мамины гены, да? А Делмар ходит и искрится?

– Нет, – ответил хищник равнодушно, но в его равнодушии чувствовалась какая-то горечь. – Я первенец, процесс был еще не отлажен, у меня… много отклонений.

Он был такой бедный, ну такой несчастный. Такой бракованный.

– Вернись, пожалуйста, в свои покои, – попросил мой бракованный кошмар, который я уже очень сильно жалела.

– Ладно. – Поднявшись и затаив дыхание, я ступила на пол, ожидая, что сейчас мне отгрызут ноги по колено. Но нет, тьма охотно обхватила ступни, невозмутимая и почти неощутимая, как густой воздух или слишком жидкая вода. И она совершенно не спешила меня есть. – Давай так: я постараюсь тебя полюбить, утоплю в положительных эмоциях просто. И никаких попыток ухаживать и завтраков в постель с твоей стороны. Договорились?

– Думаешь, у тебя получится? – Кто-то тут очень сильно во мне сомневался, и, несмотря на мою заниженную самооценку, это была не я.

– Получится. – Особой уверенности у меня не было, просто жить очень хотелось. – Ты, главное, не забывай о взаимности… Книги там почитай какие-нибудь по этому делу, ага?

– Книги, – задумчиво повторил он, очень меня этим обнадежив.

Может, у них тут есть какая-нибудь специальная литература. Может, еще не все потеряно. В любом случае, хуже советов Делмара едва ли можно что-то придумать.

Из гардеробной, а потом и из комнаты, так же затопленной тьмой, я уходила, стараясь не очень сильно задирать ноги и не подавать вида, что мне страшно. В свое оправдание хочется заметить, что идти по чему-то, что способно тебя сожрать в считанные секунды, довольно сложное дело.

Только выбравшись в коридор, я смогла с облегчением выдохнуть, недолго погрустить об удобных туфельках, что доставили для меня незадолго до ужина вместе с очередными готовыми нарядами и которые я оставила в гардеробной, не решившись искать их во тьме, и уже совершенно спокойно отправиться в свои покои.

Ночная беседа с моим кошмаром оказала на него положительный эффект. Утром, вместо завтрака в постель, меня ждал недовольный Делмар, ничего не подозревавший о наших ночных посиделках, но догадывавшийся о чем-то, желал знать, как мне удалось переубедить Раяра. Почему тот отказался мучить меня завтраком в постель.

Я хотела спать.

В итоге мои покои Делмар покидал без ответов, зато с подушкой, которую я бесстрашно в него швырнула. Сонная была, смелая, мало что соображающая.

Зато выспалась, набралась сил и… зажила относительно мирно. Как в первые недели моего появления в этом мире.

Раяр не отменил общие завтраки, но больше никуда меня не таскал и не старался запугать. Странненький он немного был, офигевший какой-то, но на вполне искреннее беспокойство и вопросы о своем здоровье лишь раздраженно отмахивался. Хотя порой, ловя мою тревогу, удивленно замирал. Нравились ему такие эмоции или нет, я так и не поняла.

Зато очень скоро узнала, чего это он такой странный ходит.

Случилось это поздним вечером, за два дня до прибытия в замок светлой делегации.

Делмар достал меня настолько, что я отправилась требовать убежища у хищника.

Решительная, подгоняемая огоньком, который совсем не хотел оставлять меня в покое и с аппетитом питался моими эмоциями, я ворвалась в кабинет моего кошмара, в котором раньше никогда не была, и застала его за самым постыдным из вообразимых занятий.

В кабинете, очень похожем на тот, в котором я нашла семейный портрет, за заваленным книгами столом сидел Раяр.

Вот только в его кабинете не было пыли, стол вместо черепа украшал массивный шар из темного блестящего камня (вероятно, черный агат, если такие камни в этом мире вообще существовали), а картина была большой, занимала всю стену и изображала сцену охоты. Стая волков в туманном лесу настигла могучего оленя. Несмотря на мощные копыта, огромные рога и угрожающий вид животного, почему-то не оставалось сомнений в том, что это последние минуты его жизни.

А мой кошмар просто сидел и самым бесстыдным образом читал любовный роман, пока на столе его ждали десятки книжек того же жанра.

В том, что это женские любовные романчики, я даже не сомневалась. Довелось мне в библиотеке как-то набрести на стеллаж с этими книгами в красной обложке с розовым корешком, на котором черными вычурными буквами значились имена авторов и названия книг.

И что-то я так смутилась, будто бы его тут голым застала… Хотя, наверное, лучше бы все же голым.

– А что… ты делаешь?

– Стучать, – недружелюбно, сквозь зубы, процедил он. – Нужно стучать.

Я девочка послушная, особенно когда обескураженная. Взяла и стукнула три раза по открытой двери, бодро поинтересовавшись:

– Чем занимаешься?

Его это не особо обрадовало, но возмущаться он больше не стал.

– Книги изучаю. – Небрежно отбросив книгу, которую только что читал, Раяр устало потер свои черные глазищи черными пальцами. – Как ты и советовала.

– Это очень хорошо, что ты ко мне прислушиваешься, – была вынуждена признать я. – Странно и шокирует, но хорошо. Только… я же не любовные романы имела в виду.

– Я начал об этом догадываться, когда в третьей книге подряд все закончилось свадьбой, – сдержанно подтвердил он.

– И сколько ты их прочитал всего? – Прекратив топтаться на пороге, я зашла внутрь, плотно прикрыв за собой дверь, и нерешительно приблизилась к столу. Интересно очень было посмотреть, что за романы он читает, и в то же время боязно.

– Штук двадцать, быть может, больше. – Откинувшись на спинку кресла, он бездумно уставился в потолок, позволяя мне изучить выбранную им литературу.

Первые шесть книг в названиях отличались лишь должностью предлагаемого главному герою тела. Начиная от незамысловатого «Девственница для хейзара» и заканчивая интригующим «Совесть для хейзара».

Если учесть, что хейзаров здесь боялись до жути, мне уже очень хотелось ознакомиться с содержимым этих книг.

Теперь-то мне сразу стало понятно, почему мой несчастный кошмар в последние дни выглядел таким замученным.

Непонятно было другое.

– И зачем ты себя так мучил?

– Пытался найти книгу, в которой главной героиней была бы человечка, – честный и очень удивляющий ответ.

– Зачем?!

– Было любопытно.

Ему любопытно было, а мне пришлось отвисшую челюсть подбирать.

– А ты не думал, что лучше было бы посмотреть в разделе… ну, я даже не знаю… по психологии, например?

– Все, что было связано с людьми, я уже давно прочитал, – раздраженно отмахнулся он, не без интереса наблюдая за тем, как я ровняю книжную стопочку, обосновавшуюся на краю его стола, там, где еще было место. Эти книги я планировала забрать с собой, даже если Раяр их еще не читал, но очень хотел бы.

– И что? – Я любовно поглаживала обложку «Девственницы» и не сразу заметила нехороший такой взгляд моего кошмара.

– И, если верить тому, что я прочитал, ты не человек.

Если он хотел меня этим смутить, то напрасно старался.

– Конечно, не человек. Попаданка я. Этот… – пощелкав пальцами, значимо проговорила: – Сосуд.

– Кстати, об этом. – Раяр посерьезнел. Вроде он и так был серьезный дальше некуда, но нет, оказалось, есть куда. Не удивлюсь, если на самом деле это не последний уровень его серьезности и в наличии имелась еще парочка. – Скоро прибудут светлые, будет лучше, если ты встретишь их со мной. Пока они будут находиться в моем замке, я хочу, чтобы ты была в поле моего зрения. Так будет безопаснее.

– Я? Зачем?

Проигнорировав мое удивление, хищник велел не терпящим возражений тоном:

– Найди в своем гардеробе черную одежду. Если ее нет, пусть сошьют.

– Но… – Я с нежностью погладила цветочную вышивку на груди – голубые васильки на белом хлопке. Удобно, красиво и уютно так…

– Не спорь, – отрубил Раяр, – я готов мириться с твоими нарядами в обычное время, но не в присутствии светлых.

– Да у вас же тут мрак беспросветный! – возмутилась я, эмоционально обведя рукой его унылый кабинет. – Я лучик света в этом царстве тьмы!

– Можешь и дальше оставаться лучиком, – покладисто согласился он, тут же выдвинув свои требования: – Но только после того, как светлые уедут. Ты меня поняла?

Если я что-то и поняла, так это то, что мне теперь предстояло несколько дней сливаться с интерьером. Нет, черный цвет в моем гардеробе имел место быть, и вещички были очень даже красивыми. Например, вот эти брючки, очень удобные, очень красивые, идеально подошедшие к рубахе.

Но если я надену эти брючки с черной туникой, которую еще ни разу не надевала, или решусь-таки обрядиться в черное платье (чертовски красивое и такое же мрачное), то буду похожа на скорбящую вдову.

– Ты поняла? – с нажимом повторил мой кошмар, заставляя меня понуро кивнуть:

– Поняла.

Надо ли говорить, что теперь приезд светлых угнетал еще больше?