Текст книги "Принц теней"

– Ты вспомнишь, – сказала она.

Затем обвила пальцами лезвие ножа и высвободила его из хватки Льешо, отпрянувшего от удивления, – на ее холодной белой руке не было крови, хотя нож должен был глубоко ее порезать. Когда холодное оружие исчезло, как и копье, в рукаве, Якс взял юношу за плечо и повернул обратно к столу.

– Испробуй что-нибудь еще.

Льешо испепелил его взглядом. Ему не терпелось услышать ответы на мучившие вопросы, но своим прикосновением Якс вызвал очередной всплеск видений, перепутанных образов, которые ему раньше встречать не приходилось. На этот раз предстало плечо Якса: чистое – без обвивавших его татуировок. Как-то оно было связано с женщиной и ножом.

– Ваша рука. Что значат эти рисунки? – спросил Льешо и не поверил в свою смелость, но видения толкали его на непредсказуемые поступки, и юноша скрежетал зубами в ожидании то ли появления новой картины, то ли удара от учителя за дерзость.

Якс не стал отвечать, выражение его лица было каменным.

– Это отметки убийств, – сказала загадочная женщина, и по коже Льешо прошла дрожь. – Каждая лента соответствует смерти человека.

– На арене?

Юноша повернулся к Яксу в ожидании ответа от самого учителя вместо замораживающего голоса незнакомки. Ему хотелось услышать «да, в честном равном бою».

Женщина медленно покачала головой, пожирая юношу холодными глазами кобры.

– Политические убийства, – поведала она. – Простые кольца за мишени мелкого чина, более сложные – за высокопоставленных людей. – Женщина улыбнулась. – Якс превосходит всех в своей профессии.

Льешо затрясло. Происходящее было выше его сил, куда выше, еще с момента появления духа Льека в заливе.

– Чего вы от меня хотите? – спросил он, как бы страшен ни был ответ.

В семь лет Льешо сбился с пути истинного и был на грани такого убийства. Теперь он и представить не мог, как причинить зло беззащитному человеку. Лучше уж умереть, даже если это разрушит далеко идущие планы министра Льека.

Женщина улыбнулась, и что-то оттаяло в ее взгляде: хотя глаза и не ожили, они престали затягивать его в темные глубины ее души.

– Выживание, – провозгласила она. Льешо не понял чье выживание, от чего и почему. – Продолжим?

Якс повернулся к столу и взял два коротких меча:

– Попробуй эти.

Ни один из клинков не вызвал отклика, как нож и копье, но в общем юноше понравилось острое оружие в отличие от молотков, которые чаще цеплялись за его собственную сеть, чем наносили удар противнику. По причине, ему самому не ясной, рука Льешо не хотела, не могла протянуться к цепи-кнуту. Он прошел мимо нее три раза, и, к счастью, Якс не приказал ему испробовать это оружие. Когда осмотр подошел к концу, женщина взяла юношу за подбородок и улыбнулась:

– Перед нами бесценная жемчужина, мастера, и давайте позаботимся, чтобы ей не пришлось кормить свиней.

Льешо под прикосновением ее руки заледенел до кончиков пальцев. Неужели ей известно о сокровище, переданном ему Льеком, которое иногда пульсировало во рту, словно больной зуб. Или же ее слова вылетели стрелой из арбалета без задней мысли. Юноше не показалось, что женщина когда-либо говорит не подумав. Она молча отпустила его и поклонилась учителям, перед тем как проскользнуть в дверь, из которой и появилась.

Якс заметно расслабился, когда она удалилась. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил из легких воздух:

– Завтра, после завтрака, приходи на тренировку с оружием в группу начинающих. Спроси Бикси, он покажет, где это.

Ден нахмурил брови, но ничего не сказал, что приравнивалось к согласию. Не было необходимости предупреждать Льешо держать приход женщины в тайне. Хотя ему хотелось знать, как долго нужно хранить молчание, он не мог в тот момент воспринимать информацию. Лучше сделать вид, что ничего не было. Видимо, эти мысли отразились на лице юноши, потому что хмурый взгляд Дена сменился его обычным отрешенным выражением. Счастливым он не казался, и это скорей успокоило Льешо, чем озадачило. Мастер ушел через дверь кузницы к себе в прачечную, Якс же стоял, уставившись на стол с оружием, словно те хранили все секреты мира.

Льешо машинально поклонился, хотя учитель на него и не смотрел, и вышел на тренировочный двор. Солнце раскалило опилки, но шевеление, которое он уловил краем глаза, не было иллюзией горячего воздуха. Скрывшаяся за углом барака фигура напоминала стражника, что встретил его и Бикси у внутреннего входа в лагерь в первый день. Почему же он околачивается у оружейной комнаты во время отдыха? Льешо не доверял чужаку с самого начала.

Напряженное испытание расшатало нервы юноши: он понимал, что этот человек мог быть абсолютно ни в чем не повинен, кроме плохого расположения духа, но не повредит понаблюдать за ним. Какой-то сговор зрел в лагере. Странная женщина. Стражник мог быть ее слугой или шпионом, посланным врагом. Где появлялась одна клика, не преминуло быть другой.

Что бы ни замышляли заговорщики, юноша решил, что для него от этого пользы не будет. Мурашки шли по коже от осознания того, что он, нетренированный и легко уязвимый, находится среди профессиональных убийц. Чем быстрее он станет одним из них, тем больше шансов выжить. Это слово напомнило ему об ответе женщины на вопрос «что вы хотите от меня?». Вот главный вывод: она хотела, чтобы он выжил. Куда безопасней, знал Льешо, остаться незамеченным, но если в лагере и будет борьба, юноша был бы рад иметь в ней союзников – зловещих, устрашающих союзников, – на чьей стороне он бы ни оказался и какими бы идеями они ни руководствовались.

Льешо без колебаний обменял бы таинственную женщину на Льинг. Он хотя бы понимал движущие ею мотивы, мог предвидеть ее поступки. А эта способна в любой момент изменить свое мнение о его исключительности и подослать убийцу чтобы тот избавился от юноши во сне.

Льешо потерял счет времени, но запах обеда, доносимого вечерним бризом, напомнил ему о голоде. Расположившийся на длинном крыльце барака Стайпс добродушно пригласил присоединиться к нему, на что Бикси отреагировал искрой обиды во взгляде. Льешо плюхнулся на скамейку, пытаясь скрыть беспокойства прошедшего дня и возбужденность по поводу предстоящего осуществления его мечты стать гладиатором:

– Якс хочет, чтобы я завтра начал тренировки с оружием.

– Это будет забавно, – не без нотки зависти отозвался Бикси и расплылся в акульей, зубастой улыбке.

Льешо надеялся, что Якс не позволит новому напарнику убить его, по крайней мере не в первый день занятий.

ГЛАВА 6

Тренировка с оружием для четверых новичков – Льешо с Бикси и Радия с Пеем – проходила в центре арены. Вокруг них сражались парами более опытные гладиаторы: меч против копья, пика против трезубца и сети. Стол с мелким оружием покрылся опилками, длинное оружие, поставленное сбоку, отражало солнечный свет, ослепляя Льешо, его разум и тело от жары расслаблялись.

Новички стояли без дела по стойке «смирно», солнце палило их непокрытые головы. Капельки пота, образующиеся у корней волос юноши, стекали по лбу и бесцеремонно капали с кончика носа. Однако, как и остальные члены группы, он не двинулся, пока не пришел мастер Якс и не поклонился в приветствии. Они ответили таким же поклоном, и тренировка началась. Учитель взял длинную саблю, повернул ее, и сияние прошло золотым зайчиком по дуге лезвия, он продемонстрировал несколько колющих движений, положил ее, чтобы показать кинжалы с матовым блеском из-за более грубой поверхности.

– Парные мечи, – сказал Якс, и они замелькали в его руках с такой скоростью, что Льешо не мог уследить; мастер сделал шаг вперед, потом отклонил туловище назад, чуть ли не касаясь опилок. Вскочив вверх, он повернулся в воздухе и приземлился на землю, не прерывая ритма мерцающих лезвий.

Юноша взял этот прием на заметку.

– Пика.

Мастер уложил клинки на стол и взял оружие с длинным древком и крючком на конце, сделал несколько выпадов и поворотов, крутанул его над головой и положил на место. Далее последовал трезубец, и Льешо подумал, как смешно он, должно быть, выглядел со своими друзьями, потешавшимися с граблями в заливе. Ловцы жемчуга неповоротливо ударяли ими, а мастер Якс словно исполнял танец смерти.

После показательного выступления мастер Якс по очереди осмотрел новых учеников оценивающим взглядом. Остановившись на Бикси, он объяснил:

– Частью владения оружием является знание, как убивать, задача еще сложней – уметь контролировать свои внутренние импульсы, использовать мастерство, не нанося вреда противнику.

Бикси хотел что-то сказать в свою защиту, но мастер Якс остановил его, положив руку на плечо. Учитель на некоторое время оставил их, чтобы пройтись среди рядов сражающихся гладиаторов: одному прошептал пару слов, другого похлопал по спине; он вернулся с четырьмя бывалыми бойцами, среди которых был Стайпс, и вновь встал перед группой.

– Покажи, на что ты способен, Бикси, – сказал мастер Якс и отошел в сторону, чтобы юноша мог выбрать оружие – парные мечи, – улыбаясь своей акульей гримасой, от которой не осталось и следа, когда учитель добавил, что его напарником на сегодняшний день будет Стайпс.

Улыбка сошла на нет. Стайпс посмотрел на Бикси и иронически поднял бровь, намекая, что пора открыто признать факт, известный всему лагерю. Златовласому юноше не представится шанса испробовать смертельное искусство на Льешо, пока он не научится основным навыкам контроля, о котором говорил мастер Якс. Стайпс занял боевую позицию с дубинкой в руках. Бикси бросил мечи и тоже схватил дубинку, но учитель остановил его кивком головы.

– Правило первого выбора, – сказал он.

Льешо заметил панический страх в глазах парня, который молча положил дубинку и взял смертоносные лезвия. Пей предпочел длинный меч, а Радий – пику. Оба быстро нашли напарников среди опытных гладиаторов.

Льешо в смятении уставился на единственного оставшегося борца. Незнакомец был на голову выше его, с хорошо развитой мускулатурой. Сейчас я умру , – подумал юноша и инстинктивно протянулся за ножом, но мастер Якс остановил его:

– Никогда не используй короткое оружие с противником, имеющим длинное древко, – посоветовал он и дал Льешо трезубец, но вместо того чтобы поставить юношу в паре с незнакомцем, Якс сказал, что он, как самый неопытный, будет заниматься с самим тренером, и поручил наблюдать за боем Медону. Кивнув гладиатору, мастер занял позицию с длинным мечом и сделал первый удар, который Льешо отразил трезубцем.

Мастер Якс кружил вокруг юноши, заставляя его подстраиваться под свои выпады с неимоверной скоростью. Льешо подумал, что если бы они сражались коротким оружием, он мог бы осуществить более действенную защиту, используя молитвенные фигуры. С длинным оружием оборона строилась на движении, на искусстве танца. Меч, постоянно врываясь в личное пространство юноши, не давал ему сконцентрироваться. У Льешо начиналась кружиться голова. Если он поскорей что-нибудь не придумает, то позорно проиграет, испачкав противника рвотой.

Одежда юноши вся вымокла, кожа на спине чесалась, пот мешал видеть. Даже опилки под ногами жгли ноги через сандалии. От вспышек света, будто умышленно издаваемых мечом мастера Якса, приходилось щуриться и вздрагивать при каждом шаге. Учитель устрашал своим оружием. Льешо должен был срочно что-нибудь предпринять, поэтому решил начать диктовать свои правила. Для этого нужно представить, что меч Якса… короткий. Тогда тому придется перейти в оборону.

За мыслью сразу же последовало действие; Льешо прислушался к велению своего трезубца и почувствовал, как его тело превратилось в танцора. Он прыгал и прыгал, перемещаясь с трезубцем, защищая и контролируя себя. С солнцем за спиной юноша воткнул древко в опилки и, используя его как точку опоры, поднялся высоко над напарником. Когда юноша приземлился, он крутанул свое оружие, ударив тупым концом правую руку мастера Якса со всей силы, и молниеносно повернул его, тыча острыми зубьями в горло.

Защитный браслет смягчил первый удар, но меч учителя был слишком короток, чтобы справиться с трезубцем, ему не увернуться от опасности, не рискуя при этом жизнью. Мастер с улыбкой бросил оружие.

– Хорошо, – сказал он. Льешо продолжал держать его на расстоянии, и Якс добавил: – Ты победил. Можешь опустить трезубец.

– Я победил?

Льешо осмотрелся вокруг в недоумении и осознал, что стоит посреди арены и тяжело дышит – остаточный эффект от адреналина и страха. На мгновение в разгаре боя он потерялся в ужасном прошлом: вспомнил, как пришли люди с мечами и забрали его в рабство, Напуганному мальчику было семь, когда он оказался один среди убитых близких. Руки напряженно сжимали древко трезубца: даже теперь ему хотелось убить человека перед ним, чтобы доказать, что он больше не такой беззащитный.

– Льешо, – произнес застывший мастер Якс и снял браслеты, соскользнувшие на землю рядом с мечом.

Секунды тикали в висках юноши, звон крови, бегущей по его венам, заглушил все звуки вокруг. Тишина. Гладиаторы замерли, словно завороженные заклинанием. Затем до него долетел голос, успокаивающий, словно рассчитанный на маленького ребенка:

– Отпусти его, малыш.

Это не враг. Это мастер Ден, стирщик. Вдруг трезубец опалил ему руки, и Льешо выронил его в ужасе оттого, что он чуть не сотворил. Но мастер Ден стоял рядом, готовый утешить; Льешо зарыдал в его широкое мясистое плечо, как никогда за все годы плена.

Когда слезы закончились, он изможденно вздохнул. Нельзя же всю жизнь держать лицо погруженным в плоть Дена. Нужно предстать перед лагерем: он этого не переживет. Когда Льешо оторвался от мастера, оказалось, что арена пуста.

Тренер Якс в оружейной комнате, – сказал он мягко, успокаивающе похлопав юношу по плечу. – Найди его и извинись, затем иди обедать.

Льешо опустил голову в повиновении. Когда он повернулся уходить, Ден добавил:

– Думаю, ты достаточно поработал со шваброй. Завтра перейдешь в прачечную. Я улажу это с Марко.

Онемевший юноша безрадостно кивнул, хотя до последней тренировки это сообщение привело бы его в восторг. Тогда он схватился бы за любой шанс, чтобы оставить обязанности по уборке. Все же Льешо был благодарен, покой необходим ему как воздух, а это неотъемлемая часть сути стирщика. В прачечной он спрячется от смеха товарищей и от их страха перед «спятившим» учеником.

– Иди же. Мастер Якс ждет тебя, – сказал Ден, отпуская юношу с тяжелым сердцем, но с надеждой и без боязни.

Нужно предстать перед учителем и объяснить ему каким-то образом, почему новичок, бывший искатель жемчуга, чуть не убил его во время тренировки после окончания боя. Как это сделать, не открыв секреты своего прошлого?

Набрав побольше воздуха, Льешо вошел в оружейную так тихо, что мастер Якс, занимавшийся полировкой меча, не заметил его.

– Мастер, – прошептал юноша, и учитель поднял голову со спокойным выражением на лице.

– Простите меня, мастер, – сказал Льешо и подумал, что бы добавить: «мне жаль, что я пытался вас убить», как и «сам не знаю, отчего чуть не пронзил вас на тренировке» только подтвердило бы, что он сумасшедший.

Мастер Якс отложил меч и аккуратно сложил тряпку, только затем он обратился к ученику:

– Иногда пыл битвы полностью завладевает нами, даже во время дружеского поединка. Именно поэтому учитель всегда берет новичка к себе в пару. Если кто-то и заслуживает смерти от страсти ученика, то это вдохновивший его учитель.

Лицо Якса тронула улыбка, и Льешо подумал, что он, возможно, не первый подопечный, неожиданно взявший верх над мастером.

Юноша, однако, усомнился, что хоть один из его предшественников так долго после схватки держал учителя на острие трезубца.

Льешо не мог никому доверить историю своей жизни, но чувствовал, что обязан человеку, которого чуть не убил, многим больше, чем смог выразить словами. Юноша глубоко удрученно поклонился, слезы вновь стали наворачиваться на глазах. Не сейчас. Он не мог позволить себе плакать перед мастером. Нет. Слишком ненормальный для жемчужных плантаций, абсолютно непригодный для арены, да его скормят свиньям.

– Я не хотел причинить вам боль, мастер, – выдавил Льешо. – На секунду я оказался словно в другом месте, но этого больше не повторится, я обещаю.

Мастер Якс обошел стол, чтобы встать лицом к лицу с юношей. Он покачал головой, и Льешо перестал дышать: его извинения не приняты, он пропал. Но учитель взял его за подбородок, наклонив голову. Большим пальцем свободной руки он вытер слезы из впадин под глазами юноши.

– Я знаю, где ты оказался, – сказал он. – И это я действительно должен сожалеть. Ты реагировал именно так, как сказал мне Ден, он даже предупредил, что я не готов. – Якс со вздохом отпустил Льешо. – Ден был прав. С тобой непозволительно делать ошибки.

Земной шар перестал вращаться после слов учителя. Что знает мастер Якс? Как собирается теперь поступать? Взгляд юноши упал на ножи на столе и остался там.

– Вы продадите меня гарнам?

– Я никого не покупаю и не продаю, мой мальчик. Я тренирую гладиаторов для арены. – Голос мастера звучал раздраженно. – Сомневаюсь, чтобы гарнов заинтересовал крестьянский парень, ловец жемчуга, являющий собой плохо тренированное подобие гладиатора.

– Вы правы, мастер, – согласился Льешо.

Видимо, он неправильно понял случившееся за последние два дня, а может, Якс намекал ему, что у него есть союзники в лагере. В любом случае, решил юноша, пока он в безопасности – от гарнов и от свиней, поэтому живо послушался, когда мастер отпустил его ужинать.

Льешо чувствовал себя умиротворенно, как море после шторма. Он знал, что ему предстоит выслушать насмешки Бикси и многих других, поэтому замедлил шаг, проходя через арену, чтобы как можно дольше сохранить ценное состояние покоя. Юноша был один, когда заметил человека, прокравшегося в каменный дом надзирателя. Льешо не обратил бы на это внимание – посыльные приходили к нему в любое время дня, – но этот мужчина показался ему знакомым. Что общего может быть у Цу-тана, сортировщика жемчуга, и надзирателя гладиаторов? Вопрос все еще крутился у него в голове, когда юноша присоединился к обедающим товарищам.

– У тебя лицо хмурое, как у раба, посылаемого на рынок, – отметил Стайпс. – Что случилось, Льешо?

– Я только что увидел знакомого человека, с жемчужных плантаций.

В глубине души юноша осознавал, что загадка, связанная с Цу-таном, была важней его собственного смущения на тренировочной арене. Хотя откуда у него эта уверенность? Бикси намеревался перевести разговор в русло его последнего ляпсуса, но Стайпс ткнул парня в ребро, и тот только пожал плечами в угрюмом недоумении, затем переключился на обсуждаемый вопрос.

– Может, еще один искатель жемчуга решил, что жизнь борца сохранит его по крайней мере сухим.

– Цу-тан не ныряльщик, он слишком стар для этого, к тому же он не фибин. Он сортировщик, – сообщил Льешо, но не стал добавлять, что Цу-тан склизкое ничтожество со злыми умыслами, он никогда не оставлял решета, а сидел под пальмой около барака, как паук в центре пыльной паутины.

– Цу-тан, – нахмурился Стайпс. – Тварь со взглядом лисицы, под которым хочется сжаться до невидимых размеров?

– Да, это он.

Льешо почти рассмеялся от описания, столь точно совпадавшего с его собственным.

– Он у надзирателя служит охотником на ведьм, – сказал Стайпс. – Поговаривают, что он вовсе не человек, а демон, питающийся криками жертв Марко. Если он сегодня зашел, можешь не сомневаться, что до конца недели будет костер.

Кван-ти . Закрыв глаза, Льешо представил злого человека, сидящего, облокотившись спиной о дерево, и ревностно следящего за целительницей. Нужно предупредить ее. Но за весь период тренировок ему ни разу не разрешали покинуть лагерь. Должен быть выход. Он оценивающе оглядел товарищей по столу, но не решился попросить их о помощи. Ему и так нужно было много им объяснить, да и стоит ли ожидать от людей, благосостояние которых зависит от надзирателя, чтобы они рисковали вызвать его гнев спасением очередной добычи. Должен быть выход, но ужин закончился, а Льешо ничего не придумал.

Юноша последовал за товарищами по столу к длинному крытому крыльцу барака, где гладиаторы отдыхали, обдуваемые холодным вечерним бризом. Среди них был Радий. Он подбрасывал кости, увлеченный азартной игрой. К нему присоединился Бикси. Льешо же пошел посмотреть на шумную группу, расположившуюся кучкой на другом конце крыльца, ей сидел на стуле в центре смеющегося и аплодирующего круга и отбивал ногой ритм о доску пола. Присоединившись к компании, Льешо захлопал в такт, подбодряя чемпионов начать песенное соревнование. В конце концов, Медон сделал шаг вперед и поклонился.

Положив руку на сердце, он прочел стихотворение под стук рук и ног.

Следят семь богов за бойцом,

Что оружие поднял в их честь,

Спит он с мечом, как с женой,

И уносит в могилу с собой.

Бойцы радостно подбадривали его. Медон провозгласил свою победу, махнув кулаком в воздухе, и поклонился, приглашая противника превзойти его. Незнакомец отступил от перекладины, о которую облокачивался, положил, как и предшественник, руку на грудь. Когда все стали отбивать ритм, соревнующийся прочел свой ответ:

Следят семь богов за бойцом,

Что врага поражает в их честь,

С верным трезубцем своим,

В памяти вечно живет.

Гладиаторы со стороны незнакомца разразились криками в его поддержку, но победу присудили Медону, чьи строчки ближе соответствовали классическому слогу древних. Ворча, проигравший поклялся возмездием, сопровождаемым возмутительными замечаниями о происхождении победителя, и пообещал расплатиться в честном соревновании, коим последнее не являлось. Никого не задела эта речь, так как была традиционным вызовом, и многие наносили оскорбления в менее поэтической форме.

Льешо смеялся от души, но вскоре покинул компанию, чтобы найти свою команду. Благодарный за то, что никто из них не упомянул о непростительной ошибке, совершенной им на тренировочной арене, юноша не мог отделаться от чувства надвигающейся катастрофы, мучившего его с тех пор, как Цу-тан вошел в дом надзирателя. Нужно было обдумать план, если уж он собирался успеть спасти Кван-ти. Но день оказался слишком длинным и эмоционально напряженным для Льешо, чтобы он мог анализировать стратегию действий. И юноша вскоре заснул, преследуемый ночными кошмарами, в которых Кван-ти горела на костре, а рядом посмеивался Цу-тан. Иногда сам Льешо оказывался в пламени, а мастер Марко стоял в дверях с пузырьком яда в одной руке и поводком в другой – дьявол с лицом Цу-тана лежал у его ног.

Юноша проснулся с первым лучом солнца.

После молитвенных фигур и завтрака он направился в прачечную, где его встретил Ден, кисло поджавший губы.

– Вряд ли тебя когда-нибудь обучали стирать рубашки? – спросил он.

Льешо пожал плечами.

– Я стирал свою рубашку каждый выходной день с семи лет, – сказал юноша. – Но воду для стирки я экономил всю неделю из своего пайка питья. Не думаю, что от меня требуется именно это.

– Не совсем, – ответил Ден и показал ему ручку насоса и как при движении вверх-вниз через загнутый носик вода поступает из подземного источника, чтобы, пузырясь, наполнить бочку.

Загипнотизированный плеском бившейся о поверхность струйки, Льешо обратился мыслями к жемчужным плантациям и бараку. Шипение и рев прилива и отлива, вызываемых фазами луны, сопровождало каждый его шаг, каждую мысль с момента прибытия на Жемчужный остров. Теперь этот шум, пусть и в миниатюре, напомнил ему о Кван-ти и о смерти министра Льека.

Старец доверял целительнице, знал, что она сохранит секреты и защитит юношу. Может ли Льешо сделать то же самое? Рассказать ли мастеру Дену, что он знает, за кем охотится Цу-тан? Осознав, что его нерешительность вызвана не страхом за Кван-ти, а опасностью привлечь к себе внимание Марко, юноша понял, что делать.

Словно читая его мысли, мастер Ден опустил тяжелую руку на плечо юноши.

– Я могу помочь тебе справиться с тяжелой ношей, – сказал Ден, и Льешо понял, что стирщик имеет в виду не мешки белья, которые нужно сбросить в бочки для кипячения.

– Мне необходимо выбраться за стену частокола, – сообщил юноша, присев на край бочки с озабоченным выражением лица. – Я должен предупредить кое-кого, что он в опасности.

– Из-за охотника на ведьм? – поинтересовался Ден и присел рядом с юношей, покачивая головой. – Я заметил, что Цу-тан вновь ошивается здесь, и как раз подумал, видел ли ты его и знаешь ли, что у него на уме.

– Я обязан предупредить ее, – продолжил Льешо. – Я в долгу перед ней.

– А ты не задумывался, мой мальчик, что обвинение может быть небезосновательным?

Ден, казалось, хотел узнать больше, чем спросил, но Льешо был настолько погружен в собственные, непонятные ему тайны, что не заметил этого.

– Она не ведьма, – уверил юноша. – Я знаю ее много лет, с самого приезда на Жемчужный остров.

– Подумай, Льешо. Если она повинна в колдовстве, то ее сила одолеет ненависть Цу-тана и мастера Марко. Если же невиновна, то она в любом случае в ловушке: с Жемчужного острова невозможно выбраться без благословения Чин-ши – или же без его лодок.

Было больно осознавать, что Ден прав. Он рискнет всем: жизнью, даже своим королевством – в бессмысленной демонстрации неуместного благородства, которая не будет иметь положительного результата. Еще страшней было знать, что собирается или выполнить задуманное, или умереть. Мастер Ден заметил, как ожесточилось лицо Льешо при приняв тли решения, и сказал:

– У меня есть послание для целительницы Кван-ти.

Он на минуту отлучился из комнаты и вернулся с небольшим пергаментом, туго свернутым, завязанным лентой и закрепленным печатью.

– Покажи печать у ворот, и тебя пропустят. Но возвращайся сразу же, как доставишь послание, не задерживайся там.

– Спасибо, мастер Ден, – сказал Льешо и низко поклонился с благодарностью.

Ден вздохнул.

– В конечном счете тебя, вероятно, утешит само осознание, что ты сделал все возможное, чтобы помочь другу. Но запомни: только тот воин, кто стойко терпит поражение, кто способен принять и победу с достоинством и смирением.

– Да, мастер.

Льешо еще раз поклонился, но в душе не мог допустить неудачи. Затем повернулся и побежал, через прачечную и кожевенную мастерскую, по тренировочной арене к первым воротам, где стражник посмотрел на него с подозрением и покрутил пергамент со всех сторон, чтобы убедиться, что печать подлинная и цельная.

– Пройти через внешние ворота было куда проще: там дежурил Медон, он мимоходом взглянул на печать и махнул юноше рукой. Гладиатор был не глуп: если у него и имелись какие-то сомнения относительно печати, он оставил их при себе. Медон показал на едва заметную дорожку и сказал, что это кратчайший путь к заливу.

Пришлось сконцентрировать все свое внимание, так как тропка использовалась редко и кругом торчали корни деревьев и вьющаяся лоза: при неосторожности легко споткнуться. Льешо несколько раз едва избежал вывиха лодыжки, но все же добрался до барака быстро и незамеченным. Однако, к своему ужасу, он не смог найти Кван-ти. Его друзья работали на плантации, и юноша опросил отдыхающих ныряльщиков, рыбачивших стариков и женщин, собирающих фрукты и овощи для гарнира к кушаньям из злаков, подаваемых в столовой. Никто не видел Кван-ти с прошлого вечера. Все лодки были на счету, значит, она не покинула остров, тем не менее никто не мог ее найти.

В конце концов Льешо набрался смелости и подошел к охотнику на ведьм, в задумчивости свернувшемуся калачиком под пальмой.

– У меня послание целительнице от мастера Дена, – сказал юноша, делая вид, что ему ничего не известно ночных визитах Цу-тана к мастеру Марко. – Ты не видел, куда она пошла?

– Нет! – рявкнул Цу-тан. – И если не хочешь сам жариться на вертеле, то не лезь не в свои дела, мясо для свиней.

Льешо показалось, что голос охотника слегка дрожал. Если Цу-тан испугался, оно и к лучшему. Юноше не верилось в то, о чем перешептывались в бараке: ведьма сбежала, вызвала из моря дракона, и он унес ее. Когда-то морской дракон спас Льешо, без слов убедив его, что нужно дорожить жизнью и не терять веру. Животное хохотало вместе с ним человеческим смехом, смехом целительницы. Он не верил, что Кван-ти могла принадлежать к нечистым силам, однако она исчезла, а охотник на ведьм остался ни с чем. Каким образом и почему, Льешо решил не думать, мало ли куда могут привести его размышления.

С посланием мастера Дена в руках Льешо вернулся в лагерь. Медон все еще стоял на карауле и с улыбкой пропустил его. У внутреннего же турникета стоял человек, у которого имелось свое послание:

– Мастер Марко хочет видеть тебя, немедленно.

Льешо кивнул в ответ, но его сердце застыло. Что известно надзирателю о его задании? Что он предпримет по этому поводу?

Я не сделал ничего плохого , стал убеждать себя юноша. Я всего лишь выполнял поручение, что вполне нормально в моем положении.

Льешо понял, что будет обманывать себя и надзирателя: не это ли имел в виду Ден, говоря о муках поражения? Он постучал в дверь каменного дома с намерением отвечать правдиво на любой вопрос надзирателя.

Мастер Марко, как обычно, сидел за своим столом, рядом по стойке «смирно» стоял Бикси. Надзиратель посыпал песком написанный им документ и стряхнул остатки, затем свернул его, поставил печать и отдал златовласому, который тотчас вышел, окинув Льешо холодным взглядом. Льешо проигнорировал враждебность Бикси, так как на него хмуро, но заинтересованно смотрел мастер Марко.

– Позволь мне глянуть на него, мальчик, – протянул он руку. – У тебя послание от Дена для ведьмы. Я хочу прочесть его.

В холодном поту Льешо подумал, может ли он не отдавать пергамент. Кван-ти уже потеряна для него, но есть шанс спасти мастера Дена от костра, если взять на себя ответственность за его поручение.

– Это моя вина, – сказал он. – Я хотел навестить Кван-ти. Мастер Ден убеждал меня не ходить, но я настоял, и он помог мне попасть в барак искателей жемчуга.

– Ты повидал ведьму?

– Я никогда в жизни не видел ведьм.

Льешо говорил правду. Никто не представлялся ему ведьмой. Если потребовалось бы, он мог, конечно, предположить, что женщина, наблюдавшая за ним в оружейной, исполняла магические трюки. Но он поручился бы собственной жизнью, что в Кван-ти нет злых сил.

– Вот как. – Мастер Марко задумчиво смотрел на него. – Тем не менее я хочу взглянуть на послание, которое Ден написал женщине.

– Да, мастер.

Дрожа, хоть день был теплым, Льешо протянул пергамент. Он весь побледнел, когда Марко достал нож и осторожно снял печать. Развернутое послание содержало лишь просьбу дать простую припарку. Марко нахмурился, затем зажег свечу и подержал письмо над ней. Края стали заворачиваться и дымиться, но никаких слов там не появилось. Бросив пустое послание Льешо, он спросил: