Текст книги "Принц теней"

ГЛАВА 8

Новые обязанности доставляли Льешо немало хлопот. Его предшественник Бикси бегал по поручениям в дом господина Чин-ши, относил и доставлял что бы то ни было по территории лагеря, и ему даже довелось привести Льешо с жемчужных плантаций – все эти задания может выполнять только человек, заслуживший доверие мастера Марко. В первую неделю службы надзиратель ни разу не упомянул ни о Кван-ти, ни о колдовстве вообще, в то же время он не посылал юношу за пределы поселения гладиаторов. Льешо подметал пол в его кабинете и перед домом, а также узкую лестницу, и вылизывал опочивальню мастера, находившуюся под покатой крышей.

Там была односпальная кровать и два сундука. В том, что побольше, хранились широкие платья и панталоны, которые Льешо запрещалось трогать; каждый день приходил слуга, чтобы позаботиться о личных нуждах мастера Марко, и исчезал откуда пришел перед тем, как малое солнце присоединится на небе к уже взошедшему. Второй сундук был покрыт толстым слоем грязи и запихнут в дальний угол комнаты, под покатый карниз, словно его там надолго забыли. Но когда Льешо попытался рассмотреть его, то обнаружил, что сундук перевязан веревками и заперт сложным приспособлением, которое юноша ранее не видел и открыть, естественно, не смог бы.

Льешо приносил мастеру из кухни завтрак и обед и сидел в углу на случай, если вдруг понадобится. Он боролся со скукой, опускающей веки. Мастер Марко наблюдал за юношей, редкая пустая улыбка не могла завуалировать напряжение от ожидания, что он наконец потеряет бдительность и раскроет свою колдовскую сущность. Поскольку Льешо мало что знал о магии, опасность выдать себя его не волновала. Это положение казалось раем по сравнению с испытанием в оружейной, поэтому день, когда все поменялось, застал юношу врасплох.

Льешо пришел утром на службу. Надзирателя не было на месте, поэтому он смиреннейшим голосом произнес:

– Мастер Марко, господин?

– Сюда, мальчик.

Юноша подчинился команде и последовал в заднюю комнату, где он обнаружил мастера Марко, расставляющего на полках плотно закрытые кувшины. Он заносил каждый из них в список. Льешо узнал некоторые травы, подвешенные пучками к балкам потолка, но большинство было незнакомо. Он помнил наставление Кван-ти не трогать неизвестные растения в ее лекарской сумке – целебные травы для одних могут оказаться ядом для других, – поэтому юноша держал руки за спиной.

День прошел в приготовлении таинственных смесей. Пока мастер Марко обедал, Льешо просеивал порошки, мыл ядовитые травы чистой водой из тазика и протирал мягкой тряпкой. После тренировки с оружием он получил от надзирателя указания, как хранить разные снадобья, приготовленные ими за день, и как закопать в сорняки за отхожим местом использованные тряпки, которые были отравлены и не могли пригодиться для избавления от каких-либо болезней, разве что от жизни. Начисто вымыв руки, Льешо вернулся в мастерскую и предстал перед надзирателем, склонив голову в должной покорности.

– Я закончил, мастер, будут ли еще указания? – спросил он с надеждой, что у надзирателя не появится для него поздних заданий до ужина и заслуженного сна.

Но мастер Марко окинул его ледяным взглядом с головы до пят.

– Твой предшественник был рожден рабом. Кроме Жемчужного острова, он ничего не видал, – сказал Марко. – И, конечно же, он не общался с ведьмами. Он наслаждался той долей свободы, которую представляет работа у меня, и его благодарность делала нас друзьями. Мы были не просто мастер и его раб.

Надзиратель окинул жестом полки, ломившиеся от кувшинов со снадобьями и травами:

– Я надеялся, что если покажу тебе наше общее увлечение, мы тоже станем друзьями. Но этого не произошло, не так ли?

Льешо ничего не ответил, его начало трясти мелкой дрожью, проходящей от сердца к кончикам пальцев. Теперь-то он знал, кто истинный колдун во владении господина Чинши, и из-за обладания такой информацией его могли убить в любой момент.

– А жаль, но если ты сможешь быть полезным мне в моем искусстве, я буду более заботливым к тебе.

С этими словами мастер Марко надел на Льешо железный ошейник и пристегнул цепь поближе к горлу. Другой ее конец он закрепил за кольцо, недавно вделанное в пол в углу мастерской.

– Я сообщил мастеру Яксу, что ты будешь проводить у меня больше времени, чем Бикси. Я не обвинил тебя в безделье. Ведь вполне естественно, что новичок не может работать столь же эффективно, как человек, хорошо знающий лагерь. Ты будешь ночевать здесь.

В горле юноши запершило от негодования, но он стиснул зубы, не давая словам выхода. В конце концов Льешо был во власти колдуна и отравителя. Он молча ждал, что мастер припас для него.

– Хорошо. – Надзиратель заметил невысказанный вопрос в глазах юноши и улыбнулся. – Ты быстро все схватываешь. Я передал стирщику, что ты пока не будешь посещать тренировки рукопашной, потому что тебе необходимо время на освоение новых обязанностей. – Упомянув мастера Дена, он презрительно ухмыльнулся. – Ты можешь продолжить заниматься на арене при условии, что будешь молчать о том, что происходит в этом доме. Если же проронишь хоть одно лишнее слово, останешься здесь, на привязи, как собака, и днем и ночью, до тех пор, пока не скажешь мне то, что я хочу от тебя услышать.

Льешо не располагал сведениями, которые требовал Марко – ни о местонахождении Кван-ти, ни о секретах колдовства, – но от попыток мастера докопаться до них можно и с ума сойти, к тому же у него были собственные тайны, которыми юноша не мог поделиться. Поэтому он покорно опустил взгляд, пытаясь скрыть свои страхи. Надзиратель холодно улыбнулся и оставил его в цепях и темноте, которым предстояло стать неотъемлемой частью существования Льешо.

Шли дни, недели, Льешо становился все более молчаливым. Когда Марко надоедал его решительный отказ говорить, он избивал Льешо цепями и привязывал в мастерской. Побои стали реже, когда юноша научился идеально выполнять каждое задание, чтобы надзиратель был доволен им, к тому же Льешо надеялся, что мастер устанет от него. Как-то он проснулся в холодном поту от ужасного кошмара, содержание которого сразу вылетело из головы. Все мускулы свело от напряжения. Тошнило.

– Как ощущения?

Марко сидел рядом на корточках, постукивая резцом о мускул на бедре юноши. При прикосновении он судорожно сокращался. Льешо не мог ответить, не мог дышать, не мог понять, что у него болит и насколько сильно.

– Хорошо. – Марко провел по животу Льешо, вызвав спазму, скрутившую все тело: юноша извивался в агонии. – Посмотрим, как тебе это понравится.

Он послал на тренировочную арену сообщение, что Льешо заболел и не будет посещать молитвенные фигуры и занятая с оружием. Когда ужасная боль утихла, надзиратель заказал самую щадящую еду из кухни и кормил Льешо с ложки. Потом спросил:

– Неужели ты ничего не заметил, мальчик мой? Ты не почувствовал горечь в каше?

Хриплым шепотом Льешо нарушил молчание, высказав свои подозрения:

– Что вы сделали со мной?

Мастер Марко пожал плечами, словно извиняясь:

– Ты ни минуты не находился в опасности. Я дал тебе маленькую дозу, чтобы проверить действие одного препарата. В общем, думаю, наш заказчик будет доволен выполненной работой.

Как Льешо и догадывался, надзиратель тайно занимался созданием ядов на продажу. Юноша не понимал, почему господин Чин-ши, настолько боящийся простой целительницы, держит у себя мастера Марко с его ремеслом. Но решил, что в качестве подопытного он не доживет до того момента, когда сможет найти ответ на вопрос.

Марко дал юноше возможность восстановить силы, перед тем как испытать на нем новую смесь. Льешо с опаской ел что-либо из его рук. Он ослаб, но боялся, что его убьют, заикнись он о страшных тайнах дальней комнаты надзирателя. На тренировках с оружием Льешо, может быть, и преодолел бы этот страх, но теперь он упражнялся с общей толпой гладиаторов, часто попадая в пару с людьми, которых видел впервые. При всем его желании их не удалось бы склонить к разговору.

Большую часть дня юноша проводил привязанным в мастерской, заботясь о нуждах мастера, который готовил снадобья для незнакомцев, появлявшихся после заката у заднего окна. Когда работа была закончена, Льешо молча лежал, ожидая отведать новый яд Марко вперемешку с ужином. Истощенное сознание боролось со страхом перед туманными дьявольскими созданиями, посещавшими его сны, но тело не могло более терпеть напряжение, и он засыпал, несмотря на желание остаться настороже.

Сон начался с белого света: солнце вставало через врата рая, оно пропустило луч через угольное ушко над Лунным Храмом и залило сверкающие стены Дворца Солнца. По дороге из света шла богиня с лицом его матери, с улыбкой столь же теплой, как и лучи, по которым она ступала. Льешо потянулся к ней и упал в сад, полный фруктов и цветов.

– Что ты тут сидишь, братик? – спросил Шокар, пробираясь через сливовые деревья с граблями за плечом, и остановился подать ему руку.

– Я думал, ты умер, – сказал Льешо.

Шокар опустил кучерявую голову так, что подбородок почти достал до широкой груди:

– То же самое я думал о тебе.

– А остальные братья – они здесь, с тобой?

– Где «здесь»?

Голос Шокара остался, а его плотное тело растаяло как дым. За ним стояли Адар и Балар, Льюка и Гриц, и Минар, поэт. Они напряженно смотрели, словно ища кого-то, но не видели Льешо.

– Адар! – закричал во сне юноша. – Минар! Я здесь!

Но братья превратились в туман и рассеялись молочными нитями среди сливовых деревьев.

– Адар!

Вздрогнув, Льешо проснулся. Он дергал за цепь, соединяющую ошейник с кольцом на полу. Братья ушли, и юноша вновь остался один со страхами ночи и ужаснейшими кошмарами во всем пробуждающемся мире.

Юношу теперь постоянно трясло. Просыпаясь, чтобы провести очередной день в тисках мастера Марко, он жалел, что не умер тогда, в заливе, не последовал за Льеком навстречу новой жизни бесконечных перерождений. Когда Льешо вспоминал о духе учителя, черная жемчужина в его рту пульсировала, словно больной зуб. Льек и его подарок были настоящими, хотя утешения от этого не много. Юноша мог бы высвободиться, используя жемчужину, но Марко, безусловно, сразу же отберет ее, как увидит. Если он доложит о воровстве, господин Чин-ши велит отрубить Льешо руки. Или надзиратель использует жемчужину как доказательство колдовства, и юноша будет гореть на костре вместо Кван-ти.

Казалось, вместе с жемчужиной Льек дал ему еще одно мучение. Льешо думал, как долго ему предстоит терпеть. Он не мог вообразить худшего положения, в котором жемчужина должна была послужить спасением. Надзиратель убивал его постепенно, медленными шажками. Окруженный ядами Марко и орудиями его отвратительного ремесла, юноша не мог дотянуться до них, чтобы покончить с мучениями.

Марко, да и в какой-то степени Льек позаботились о том, чтобы Льешо был привязан к своей жалкой жизни надеждой невероятного поиска перемены. Он не один в этом мире. Он найдет братьев, если Марко не отправит его на тот свет слишком рано. Юноша плакал, пока слезы полностью не опустошили душу, а когда он засыпал, приходили чудовища и тянули его вниз, в темноту.

Утро началось, как и все остальные дни, с момента его вступления на службу Марко. Надзиратель прогремел цепью, отсоединяя ее от ошейника.

– Иди, – произнес он единственное до полудня слово, и Льешо глубоко поклонился, как его учили.

Когда мастер покинул комнату, юноша надел рубаху и штаны и сходил за завтраком – несколькими сухими булочками с зеленым чаем – и поставил его на рабочий стол Марко.

Когда-то молитвенные фигуры под ярким солнцем были ему утешением, делая душу лишенной забот, а тело свободным среди людей, которых он считал друзьями. Теперь он ослаб и сноровка стала сдавать. Льешо спотыкался на простой «текущей воде», за недели на службе у надзирателя его фигуры отличались все большей неуклюжестью, словно тяжелое бремя на сердце сбивало его с каждого движения. От огорчения чуть ли не текли слезы, но никто уже не смеялся над ним. Радий помогал в очередной раз упавшему юноше подняться, отряхивал его спину от опилок подбодряющими хлопками, но ничего не говорил, отводя взгляд от железного ошейника на горле Льешо. Бикси, ранее злившийся из-за потери своего места, смотрел на него растерянно, чуть ли не виновато.

Юноша отвернулся; лучше уж постоянно быть прикованным к мастерской надзирателя, чем выставлять собственное унижение напоказ. Но ведь Льек рассчитывал, что он найдет братьев и освободит страну от завоевателей, поэтому Льешо пытался изо всех сил вернуть чувство равновесия, с облегчением дожидаясь, когда мастер Ден опустит руки в знак завершения последней фигуры.

– Льешо, – позвал Ден, когда тот уже направился к дому надзирателя. Юноша остановился, но не стал оборачиваться, и вскоре с глубоким вздохом мастер отпустил его. – Иди, мальчик, не буду тебя задерживать.

Если бы я мог , подумал юноша.

Он вдохнул полный запаха опилок и пота воздух, напряжение становилось с каждым днем все острей, приближался сезон дождей. Юноша страстно жаждал бури, которая сокрушила бы все на свете. По крайней мере для него любая перемена была бы к лучшему.

Последний раз взглянув на нежное утреннее небо в дымке, он нырнул в каменный дом. Марко ожидал в мастерской, дробя какой-то ядовитый ингредиент, испускающий тошнотворный запах гнили.

– Мне нужно уйти, – сказал он, не останавливая медленное терпеливое перемалывание. – Я вернусь до окончания тренировки с оружием – хочу поговорить с тобой.

Дрожь прошла по телу юноши: опять вопросы, на которые он не знал ответа, опять угрозы. Марко, как обычно, изобьет его, не выудив ни слова.

Мастер искоса посмотрел на него:

– Думаешь, и на этот раз ничего не скажешь? Поглядим же.

Специальной кисточкой он смел желтый порошок в неглубокую чашку, стоящую на треножнике над жаровней с тлеющими углями. Затем осторожно помешал смесь серебряной палочкой и накрыл крышкой.

– Полей мне, – приказал мастер, и Льешо взял кувшин и тонкой струей обдал ему руки.

Вода стекала в чашу, обесцветившуюся от ржавчины. Несколько крупинок препарата опустились на дно. Когда Марко аккуратно вытирал руки о белую ткань, юноша заметил следы на его коже, оставленные порошком, но надзиратель не обратил на эти пятна внимания.

– Отнеси в мертвый сад, – сказал он, бросив юноше тряпку.

Льешо съежился. Мертвый сад. Только отходы от самых опасных из эликсиров Марко направлялись туда. Юноша взял другую ткань и тщательно протер ступку и пестик, с помощью которых мастер размельчал ингредиенты, и отставил их в сторону, чтобы проветрились. Он отнес обе тряпки и чашу в ту часть сада, где сникали даже самые стойкие сорняки. Воткнутая в землю лопата с короткой ручкой обозначала место последнего захоронения. Льешо взял ее, сделал два шага и вырыл глубокую ямку. Сначала опустил материю, затем вылил воду. Юноша выскреб чашу выкорчеванной землей, пытаясь снять ржавчину, обезобразившую некогда глазурованную поверхность. Затем тщательно вытер грязью руки и закопал яму. Закончив, Льешо притоптал землю, чтобы разровнять ее.

Из-за ответственной работы юноша задержался и стоял перед выбором: поесть или пойти на тренировку. Такая дилемма вставала теперь довольно часто, и, как обычно, Льешо выбрал второе. Он рванул со всей скоростью и едва успел добраться до оружейной, когда последняя группа гладиаторов выбирала оружие. Юноша знал их всех. Его весьма удивило, когда Стайпс вместо трезубца протянул кусок хлеба. Они не обменялись ни словом; все словно чувствовали, что безопасность Льешо зависит от сохранения этого ужасного молчания. Однако Стайпс явно сердился, и слезы, которые юноша боялся пролить, душили его, пока он пытался проглотить хлеб.

Якс смотрел на него каменным взглядом, но решение было принято; мастер устремил взор к столу с мелким оружием, и Льешо последовал ему. Впервые после того дня, когда учителя испытывали его в присутствии загадочной женщины, юноша увидел среди мечей тот странной формы нож. Он взял его, почувствовав, как подстроилось оружие под тело, став его частью. Якс одобрительно кивнул, но так хмуро, что Льешо испугался.

Бикси удивленно посмотрел на него.

– Тебе давно надо было выбрать этот нож, – сказал он, но Стайпс положил партнеру руку на плечо, с глазами, выражающими сомнение, переходящее в уверенность.

– Здесь его раньше не было, – отметил гладиатор. – Идемте, Медон уже ждет, а сегодня я составлю тебе пару.

– Медон? – начал было Бикси, но замолчал, нахмурившись, так как Стайпс сильнее сдавил его плечо. – Всем известно, что происходит, кроме меня, – проворчал он.

Льешо вздохнул, пытаясь снять напряжение.

– Нет, не всем, – сказал он, – я тоже ничего не понимаю.

Бикси, казалось, поверил в это. Он покачал головой и пробурчал что-то про любимчиков, отчего сразу же покраснел, взглянув на Льешо.

– Садись.

Якс придвинул к нему табурет на трех ножках. Льешо рассеянно сунул нож за веревку, опоясывающую его рубаху. Она порвалась и упала у ног вместе с ножом.

– Извините. – Льешо плюхнулся на табурет и закрыл глаза свободной рукой. – Поверить не могу, что я это сделал.

– А я могу. – Якс не улыбался. – Когда-то давно ты носил подобное оружие в ножнах на поясе.

– Правда? – Юноша откусил хлеб и зажевал, сосредоточив все свое внимание на учителе. Проглотив, он спросил: – Почему же я этого не помню?

Льешо сохранил в памяти забравших его гарнских солдат, умиравших охранников, плач женщин в коридорах, когда завоеватель волок его из дворца. Он помнил отца, убитого попавшим в горло арбалетным болтом. Почему осознание того, что он когда-то имел нож, причиняло большую боль, чем все остальное?

– Ты был совсем маленьким, когда тебя привезли на рабский рынок, да? – спросил Якс.

– Семь лет.

Льешо использовал фибское исчисление времени – торговый год, а не циклы малого солнца. Мастер Якс понял бы его в любом случае.

– Несмотря на это, у тебя был нож, и не просто какой-нибудь, а церемониальный нож фибов. Кто-то обучил тебя умело им пользоваться.

Это напугало Льешо больше, чем Марко. Он не собирался задавать сильно волнующий его вопрос: знают ли они, кто он? А вдруг Якс располагает большими сведениями, чем он сам.

– Скорей всего кто-то решил отбить тебе память ради твоего же блага, – предположил Якс. – Когда придет время, ты все вспомнишь.

– А вам известно, что именно я забыл?

Чтобы задать этот вопрос, потребовалось больше смелости, чем на любой поступок его полной событий жизни, но юноша смотрел в глаза учителю, пытаясь понять, в безопасности ли он, если учителю что-то известно.

В качестве ответа Якс взял со стола меч, встал перед Льешо на колено, наклонил голову и, вновь подняв ее, встретил взгляд юноши с пламенем горечи, изумившим юного принца.

– Мы больше никогда не подведем, – пообещал он, опустив ресницы, скрывая что-то личное в своем заявлении.

– Ты был там, – прошептал Льешо, но Якс проигнорировал эти слова.

– Мастер Ден скучал по тебе. Позволь ему взглянуть на тебя. Найди новый пояс и возвращайся сюда, когда он удовлетворится общением с тобой.

Льешо моргнул, пытаясь уследить нить быстро меняющегося разговора, но Якс продолжал:

– Никому не рассказывай, что знаешь или о чем догадываешься. Будь осторожней с Марко.

Этого говорить было и не обязательно. Якс ушел на тренировочную арену, где он велел Бикси взять пику и не обращаться с ней, как с плугом.

Льешо нашел мастера Дена в прачечной. Стирщик взглянул на рубаху, свисающую с плеч юноши, как тряпка с пугала, и вздохнул.

– Ешь свой хлеб, – сказал он и достал из каморки связку ткани. – Оберни это вокруг пояса.

Юноша последовал за мастером Деном на личную площадку, где тот преподавал новичкам рукопашный бой. Широкий меч опирался о забор, учитель взял его и принял атакующую позу:

– Я выше, и мое оружие настигло тебя – что будешь делать?

– Бежать, – отозвался Льешо.

– Попробуй.

Юноша повернулся, чтобы ускользнуть, но и шагу ступить не успел, как меч мастера Дена опустился ему на плечо. Учитель не причинит ему боли. Льешо знал это инстинктивно. Но прикосновение оружия отбросило его в прошлое: сверкание мечей, брызги крови. Он хотел свернуться в кричащий комок, но память взбудоражила его, юноша зарычал, увернулся от меча и поднял нож. Юноша пришел в себя, когда меч лежал на земле, а мастер Ден крепко сжимал его запястье.

– Длинным древком легко воспользоваться, когда противник на расстоянии. – Он одобрительно показал рукой на свою грудь, перед которой застыл нож Льешо. – Чтобы противостоять, подойди ближе.

Смертельный удар. Осознав, что он едва не натворил, юноша выронил нож в опилки и прижал руки к сердцу. Лицо сморщилось, но он уже знал, что плакать при дневном свете нельзя, поэтому лишь стоял с широко раскрытыми, блестящими от шока глазами.

– Все в порядке, малыш.

Мастер Ден нежно обнял его и снял дрожь, словно теплое одеяло.

– Ничего страшного не произошло, – прошептал учитель. – Мне просто нужно было выяснить, чему ты научился до прихода к нам. – Он отстранил от себя юношу, чтобы посмотреть ему в глаза. – Доверься мне. Я не позволю тебе бессознательно причинить кому-либо вред.

Последние слова сопровождались иронической улыбкой, но Льешо подумал, кому учитель хотел, чтобы он сознательно причинил боль. Этот вопрос он оставит на потом. Юноша был слишком истощен, чтобы думать. Ден заметил поникшие плечи Льешо и потрепал его по волосам.

– Почисти нож, – сказал он, – и мы навестим кое-кого.

Ден не обратил внимания, что юноша промолчал в ответ; учитель знал много историй, но когда он выпрямлялся в знак завершения тренировки, лучше было быстренько вернуться обратно, пока тебя не начали искать. Льешо шел в дом надзирателя с легким сердцем.

Его настроение мгновенно испортилось. Мастер Марко стоял за спиной тонкого узкоглазого человека в благородном одеянии, занявшего его место за столом. В резном стуле, которого Льешо раньше здесь не видел, сидела женщина намного старше, но в таких же искусных одеждах. Пришли ли они разоблачить его? Марко ухмыльнулся, стараясь выслужиться перед гостями.

– Господин Чин-ши и его супруга пришли, чтобы лично задать тебе несколько вопросов о ведьме.

– Никто не причинит тебе вреда, мальчик. – Господин Чин-ши подался вперед со скрещенными на столе руками, за сунутыми в рукава. – Можешь назвать нам свое имя?

Мастер Марко кивнул головой, разрешая юноше говорить. Льешо подумал, примет ли господин Чин-ши любое имя или заранее узнал, как его зовут и только и дожидается того, чтобы разоблачить его во лжи. В любом случае тут присутствовал Марко, так что врать было бесполезно.

– Льешо, из Фибии, мой господин, – ответил он и низко поклонился сначала мужчине за столом, потом его жене.

Господин ободряюще кивнул.

– Несложный был вопрос, не так ли? – спросил он с улыбкой. – А ты знаешь, что фибы известны своими ведьмами и колдунами, Льешо?

– Это не так, мой господин. По крайней мере, было не так, когда меня увозили. Возможно, гарнские колдуны распространяют про фибов такие слухи.

Госпожа Чин-ши нахмурилась:

– Не будь столь дерзок, мальчик. Тебя все еще могут повесить за предательство.

– Извините, моя госпожа. – Льешо снова глубоко поклонился. – Но я не понимаю, чем могу быть полезен. Мне ничего не известно ни о ведьмах, ни о колдовстве.

Марко тоже поклонился и распростер руки со словами:

– Молю вас о снисходительности, моя госпожа. Я упомянул, что у мальчика не все в порядке с головой. Он маленький, но физически проворный, к тому же фибы славятся выносливостью, что делает его поистине кладом для арены. С ним произошло несчастье на жемчужной плантации, что спутало его мысли. Он не может отвечать на простые, прямые вопросы, но он иногда проявляет некоторое остроумие.

– Если знаешь, что делать с мальчишкой, то занимайся им. – Госпожа Чин-ши нетерпеливо махнула рукой. – Я собираюсь посмотреть тренировку по рукопашному бою вечером и хочу поскорей закончить этот разговор.

– Значит ли это, что мне предстоит провести вечер одному? – спросил господин Чин-ши, и Льешо опустил голову, пытаясь сделать вид, что его вообще здесь нет, но Марко подошел к нему и поднял его подбородок.

– Юноша невинен, – заявил он через плечо. – Проблемы создает неискушенность его ума. Не желает ли его светлость опросить его наедине в удобное время?

– Хорошая мысль. – Господин Чин-ши поднялся со стула и поманил Льешо длинными пальцами. – Идем со мной. Оставим мою достопочтенную жену ее забавам.